Десять минут. Десять минут абсолютной, оглушительной тишины, нарушаемой лишь шелестом ночного ветра, который, казалось, боялся нарушить покой двух фигур, застывших посреди пустого двора Хогвартса. Десять минут, за которые мир для Дафны Гринграсс перевернулся с ног на голову, а для Николая Воронова, носящего лицо Гарри Поттера, лишь встал на свое законное место.
Он смотрел на нее, а она — на него. Это была не дуэль взглядов, а молчаливое, напряженное перемирие. В ее глазах, обычно холодных и отстраненных, плескался целый океан эмоций: шок, страх, неверие и, что самое удивительное, крупица чистого, незамутненного любопытства. Она только что говорила с аватаром Смерти. Узнала, что мальчик, которого она знала все эти годы, мертв. И что на его месте стоит нечто иное. Нечто древнее, могущественное и совершенно чуждое этому миру.
Николай, в свою очередь, анализировал. Его внутренний пантеон гениев и злодеев работал на полную мощность. Бэтмен оценивал ее как потенциального союзника с уникальными способностями и высоким уровнем стрессоустойчивости. Траун уже просчитывал ее возможные действия на три шага вперед, исходя из ее статуса в слизеринской иерархии и новообретенных знаний. Фабий Байл с клиническим интересом размышлял о природе ее «метки», о том, как частица магии Смерти могла повлиять на ее генетический код. А сам Николай… сам Николай видел в ней родственную душу. Такую же аномалию, как и он сам. Одинокую фигуру, скрывающую за ледяной маской тайну, слишком большую для этого маленького, уютного мирка.
Он решил, что альянс — единственный разумный выход. Два изгоя, два носителя запретных знаний. Вместе они были силой, с которой придется считаться.
— Итак, — нарушил он наконец тишину, и его голос прозвучал спокойно, без тени той театральности, что была в Большом зале. — Теперь, когда формальности улажены, у меня к тебе предложение, Дафна Гринграсс.
Она вздрогнула, словно очнувшись от транса.
— Какое еще предложение? — ее голос был все еще напряженным, но в нем уже не было угрозы.
— Простое. Ты будешь моей… назовем это «социальной наперсницей». Моим лицом в мире чистокровных интриг. А я, в свою очередь, буду твоим щитом. От всего. От тех, кто боится твоей силы, и от тех, кто захочет ее использовать. Мы будем союзниками. Партнерами. Двумя королями на одной шахматной доске.
Она долго смотрела на него, ее бледные губы были плотно сжаты. Затем она медленно, почти незаметно кивнула.
— Хорошо… Мордред, — последнее слово она произнесла почти шепотом, словно пробуя его на вкус.
— Зови меня Гарри, — усмехнулся он. — По крайней мере, на публике.
Именно в этот момент их молчаливую идиллию прервал топот ног и взволнованные голоса. Из-за угла замка выбежали Рон Уизли и Гермиона Грейнджер. Вид у них был растерянный и встревоженный.
— Гарри! Вот ты где! — выпалил Рон, задыхаясь. — Мы тебя везде ищем! Ты… твое имя! Кубок… он выбросил твое имя!
— Ты четвертый чемпион, Гарри! — добавила Гермиона, ее глаза были огромными от шока и беспокойства. — Дамблдор велел срочно идти в комнату за преподавательским столом! Все чемпионы уже там! Что происходит? Как твое имя могло там оказаться?
Николай/Гарри медленно повернулся к ним. На его лице не было ни удивления, ни страха. Лишь легкая, снисходительная усмешка. Он переглянулся с Дафной, которая стояла рядом с ним, и в ее глазах он увидел ответный блеск понимания. Она приняла правила игры.
— Что ж, — протянул он с нотками сарказма в голосе, обращаясь скорее к Дафне, чем к своим «друзьям». — Похоже, Кубок Огня посчитал меня достаточно достойным волшебником. Какая честь.
Дафна мгновенно поняла свою роль. Она сделала шаг ближе, почти прижавшись к его плечу, и ее рука обвила его предплечье. На ее лице отразилась идеально сыгранная картина печали и беспокойства.
— О, Гарри, это ужасные новости, — прошептала она, и ее голос был полон сочувствия. — Этот турнир так опасен. Я буду за тебя очень волноваться.
Рон уставился на них, его лицо начало медленно наливаться краской. Его мозг отказывался обрабатывать происходящее. Гарри. С Гринграсс. Со змеей из Слизерина. Которая ведет себя так, будто они… вместе.
— Что она здесь делает?! — наконец взорвался он, тыча пальцем в Дафну. — Гарри, тебя ждут! А ты тут… с ней! Немедленно иди! И скажи ей, чтобы она убиралась!
Гарри и Дафна, не сговариваясь, посмотрели друг на друга, и на их губах одновременно появилась абсолютно синхронная, хищная улыбка. Это было настолько идеальное, настолько жуткое в своей слаженности движение, что Рон на секунду опешил.
— Рональд, — голос Гарри стал холодным, как сталь. — Следи за своим языком. Дафна пойдет со мной. Если у тебя с этим проблемы, можешь поделиться ими со стеной. Ей, возможно, будет интересно.
Не дожидаясь ответа, он развернулся и, ведя под руку свою новую «королеву», неспешно направился обратно ко входу в замок. Дафна шла рядом с ним, ее походка была плавной и грациозной, и она с легким презрением посмотрела на побагровевшего Рона.
Рон и Гермиона остались стоять, провожая их ошеломленными взглядами.
— Что это с ним? — пробормотал Рон.
— Я не знаю, — тихо ответила Гермиона, хмурясь. — Я совсем его не узнаю.
Они пожали плечами и поспешили следом.
* * *
Комната для чемпионов была небольшой и уютной. В камине весело потрескивал огонь. На диванчике сидел мрачный Виктор Крам. У стены, грациозно скрестив руки на груди, стояла Флёр Делакур, выглядевшая крайне недовольной. А у камина, с растерянным видом, переминался с ноги на ногу Седрик Диггори.
Дверь открылась, и на пороге появились Гарри и Дафна. Все взгляды тут же обратились к ним. Гарри, не обращая ни на кого внимания, обвел комнату оценивающим взглядом, а затем уверенно повел Дафну к свободному диванчику в углу. Они сели, и Дафна демонстративно положила голову ему на плечо, закрыв глаза, словно искала у него защиты. Гарри же просто откинулся на спинку, закинув ногу на ногу, и стал с ленивым любопытством разглядывать остальных чемпионов.
Атмосфера в комнате стала еще более напряженной.
Через десять минут дверь с грохотом распахнулась, и в комнату ворвалась целая делегация взрослых волшебников. Дамблдор, сияющий в своей лиловой мантии. Игорь Каркаров, директор Дурмстранга, с лицом, искаженным от ярости. Мадам Максим, директриса Шармбатона, возвышавшаяся над всеми, как башня. И, конечно, Людо Бэгмен и Барти Крауч-старший из Министерства.
И начался цирк.
— Дамблдор! Что это значит?! — взревел Каркаров, брызгая слюной. — Еще один чемпион от Хогвартса! Вы всех нас обманули!
— Я уверяю вас, Игорь, я так же удивлен, как и вы, — спокойно ответил Дамблдор, хотя в его глазах плясали огоньки.
— Гарри, — обратился к нему Бэгмен с глупой улыбкой. — Ты бросал свое имя в Кубок?
Гарри даже не пошевелился. Он лишь медленно перевел свой взгляд на Бэгмена, и в его глазах было столько холодного презрения, что тот невольно съежился.
— Гарри, мальчик мой, ты должен сказать нам правду, — вмешался Дамблдор своим фирменным «добрым дедушкиным» тоном.
В этот момент Николай/Гарри не выдержал. Тихий, сухой смешок сорвался с его губ. Сначала тихий, потом все громче и громче. Он смеялся. Смеялся в лицо всем этим могущественным, взрослым, напыщенным волшебникам.
Все замолчали, уставившись на него. Его смех не был веселым. Он был полон сарказма и превосходства.
— Правда? — наконец сказал он, отсмеявшись и вытирая несуществующую слезу с уголка глаза. — Вы хотите правды? Это просто уморительно.
Он медленно встал, заставив Дафну сесть прямо. Он шагнул в центр комнаты, и все взгляды были прикованы к нему.
— Давайте я вам расскажу правду, господа. Вы всерьез полагаете, что я, четырнадцатилетний студент, смог обмануть могущественный артефакт, созданный сотни лет назад? Что я смог обойти Возрастную линию, начертанную лично величайшим волшебником современности, Альбусом Дамблдором? — он сделал паузу, обводя всех насмешливым взглядом. — Если вы в это верите, то вы либо полные идиоты, либо считаете идиотом меня. И мне не нравится ни один из этих вариантов.
— Следи за языком, Поттер! — рявкнул появившийся в дверях Снегг.
— А вы, профессор, лучше следите за своими запасами в кладовой, — парировал Гарри, даже не повернувшись. — А то вдруг у вас снова что-то «пропадет», как ингредиенты для Оборотного зелья два года назад.
Снегг побледнел и замолчал.
— Так вот, — продолжил Гарри, снова обращаясь к толпе взрослых. — Раз уж вы все такие недалекие, я объясню вам на пальцах. Кто-то. Очень могущественный или хитрый. И одновременно очень желающий моей смерти. Бросил мое имя в Кубок. Использовал для этого какое-то сильное заклятие Конфундус, чтобы обмануть артефакт и заставить его выбрать четвертого чемпиона от несуществующей четвертой школы. Цель очевидна — убить меня во время одного из испытаний.
Он снова усмехнулся.
— Знаете, это уже становится утомительной традицией. На первом курсе — философский камень и безумный одержимый полу труп. На втором — василиск в подземельях и темный артефакт. На третьем — сотня дементоров, которые чуть не высасали мою душу до капли, которых любезно в начале года запустили на территорию школы. Теперь вот это. Похоже, в Хогвартсе существует какая-то тайная и планомерная программа по моему устранению.
— Гарри, это возмутительные обвинения! — воскликнула подбежавшая профессор МакГонагалл.
— Это не обвинения, профессор. Это факты, — отрезал он. — И знаете что? Мне надоело. Я соизволю поучаствовать в вашем маленьком цирке Шапито. Я приму участие в этом Турнире. Но я даю вам слово, — его голос стал тихим и угрожающим, — как только все закончится, я соберу все эти факты, найму лучшего адвоката, какого только можно найти за деньги, и предам все это огласке. «Ежедневный пророк». «Придира». «Ведьмополитон». Международная конфедерация магов. Я расскажу всем, как Хогвартс и Министерство магии из года в год подвергают опасности жизнь «национального героя». Посмотрим, как вам понравятся такие заголовки.
В комнате повисла гробовая тишина. Он ударил их по самому больному — по их репутации.
— Гарри, мальчик мой, давай не будем горячиться, — снова попытался Дамблдор, делая шаг вперед. — Мы все решим, мы тебя защитим…
— Не надо, директор, — оборвал его Гарри. Он посмотрел ему прямо в глаза, и в его взгляде не было ни капли уважения или страха. Только холодный, как лед, расчет. — Ваше время «защищать» меня прошло. Теперь я буду защищать себя сам. А теперь, если вы закончили этот фарс, я хотел бы получить инструкции к первому туру. У меня есть дела поважнее, чем выслушивать ваши причитания.
Дамблдор осекся. Он впервые столкнулся с таким Гарри. С Гарри, который не поддавался на его манипуляции, не искал в нем защиты, а диктовал свои условия.
Барти Крауч, откашлявшись, сбивчиво объяснил про первое испытание, про драконов, и про то, что чемпионы не должны ничего рассказывать своим друзьям.
— Драконы. Как оригинально, — хмыкнул Гарри. — Я все понял. Мы можем идти?
Не дожидаясь ответа, он подошел к Дафне, снова взял ее под руку и направился к выходу.
— Мистер Поттер! — окликнула его МакГонагалл.
Он остановился на пороге, не оборачиваясь.
— Да, профессор?
— Вы… Вы изменились.
— Люди взрослеют, профессор, — бросил он через плечо. — Особенно когда их постоянно пытаются убить.
И они вышли, оставив за спиной комнату, полную ошеломленных, разгневанных и напуганных взрослых волшебников.
Они шли по пустым коридорам замка в полной тишине. Их шаги гулко отдавались от каменных стен. Когда они дошли до отдаленного, редко посещаемого крыла замка, Гарри остановился. Он прислушался. Никого. Ближайший призрак, Почти Безголовый Ник, проплывал этажом выше.
— Чисто, — констатировал он.
Дафна кивнула.
И в следующую секунду они оба, одновременно, сделали одно и то же. Их фигуры подернулись легкой дымкой, словно горячий воздух над раскаленным асфальтом, а затем просто рассеялись в воздухе, как утренний туман. Коридор снова стал пустым. Две аномалии, два призрака, два короля на время покинули шахматную доску.