Земля
Планета умирала и готовилась встретить перерождение в своей следующей итерации. Люди были отнюдь не первыми, кого она приняла в свое лоно. Многие народы ее заселяли или посещали на протяжении сотен тысяч лет. Но именно человеческому роду оказалось суждено погубить планету.
Для жизни и “дыхания”, наполнения маной, каждому миру требовались живые души. Будь то звери или разумные существа, они по-своему способствовали процветанию. Большую роль играло разнообразие жизни, противоборство, в которое она вступала. Без этого, мир не мог развиваться. Не мог создавать еще большего разнообразия. Волшебных чудес.
Миры, утрачивающие силу, теряли возможность простирать влияние на другие Планы, поддерживать и создавать собственные. Защищаться. Будь то Астральная Сфера или цветущая планета, на них всегда поглядывали из-за грани голодным взглядом. Бесчисленное число Планов, со своими правилами бытия, порождали столь же бесконечное число невообразимых чудовищ, чуждых для всего остального. Первыми среди прочих стояли Планы Сил, как наиболее могущественные и всегда, так или иначе, присутствующие в сознании или памяти разумных существ. Впрочем, именно им было сложнее всего вылиться за пределы собственных границ.
Роль же человечества в падении Земли и ее медленной агонии заключалась отнюдь не в технологическом прогрессе. Вселенная помнила тысячи миров, пошедших тем же путем. Именно прошлое рода людского сыграло злую шутку. Всеобщая Война, захлестнувшая все Сферы и планеты, на каких присутствовали старшие, в свое время, народы.
Будучи отрезанной от империи, колония нашла собственный выход в войне с демонами, оказавшимися в той же ловушке. Единственный ирун полностью отдался Свету, а повелитель демонов ушел на один из нижних Планов, предварительно заключив договор. Меж собой они разделили права на души всех живущих и будущих поколений.
Души и их энергия, вместо того чтобы питать мир, оказались полностью во власти двух сущностей, ставших большим, чем были когда-то. Вместе с агонией мира, в нем все большую скорость набирали деструктивные процессы. Уходила магия. Терялась связь с иными Планами. Пропадали магические виды. Само ремесло магии кануло в небытие, став уделом фантазеров. Планета все больше теряла возможность поддерживать свое существование, очищаться от чуждого влияния, защищаться.
Сама ее сущность обретала оттиск всего того, что было готово вцепиться в нее в любую секунду. Именно из-за этого ее основная и единственная разумная раса, с каждым веком все больше деградировала. Она высасывала из них соки, не позволяя развиваться, даже постепенно подтачивала потенциал самой Человечности, только за счет чего и существовала.
До гибели и перерождения миру оставалось совсем немного, меньше десяти лет. Из-за этого Смерть, одна из двух старших сестер, обретала огромную власть, еще скорее приближая конец. Гибли целые виды живых существ, вымирание катком катилось по планете, не обходя вниманием людей. Кто-то умирал сам по себе, без видимых причин, иных сражали обострявшиеся пороки или неожиданно сильные болезни. Все это лежало за пределами вотчины Смерти, но в ее силах было приближать конец живущих.
Жизнь, наоборот, почти полностью оставила Землю. Но лишь за тем, чтобы вернуться обратно, когда на ней воцарится и уйдет Смерть. Ведь Смерть не может существовать без Жизни. А Жизнь без Смерти.
В одном из городов, что почти полностью покрыли поверхность планеты, стоял небоскреб, резко выбивавшийся из общей застройки. Он походил на башню, однако, был выше и одновременно глубже любого другого здания. В самой нижней его точке, лежавшей вне материальной плоскости, находился зал, в котором обитала третья сторона. Скрывающийся от остальных двух полюс власти. Разбитый на куски, все еще остающийся “одним”.
— Конец близок. — как обычно, за трибуной стояла часть целого, сохранившая больше мощи, чем остальные. От того она выглядела моложе прочих, прямо копируя себя же времен молодости. Ничего общего с людьми существо не имело. Оно принадлежало к народу, что был ими истреблен еще на заре своего становления. — Ирридил примет четырех слабейших, для остального плата недостаточна.
— Сто девяносто четыре миллиона душ… — протянула другая часть, пока иные молчали. — В чем причина скупости?
— Они пока в большей степени принадлежат Земле, не Ирридилу. — ответил голос с трибуны.
Возвышенность, с которой он говорил, стояла высокого, к ней не вело ступеней или иных способов подняться. Тем не менее, она утопала в полумраке. Остальной зал вовсе застилал густой черный покров.
— Значит, надо увеличить нажим.
— Подтолкнуть людей в пасть.
— Дать им больше мотивации вживаться в чужие правила.
— Ускорить производство и распространение “капсул”. На этот час план исполнен на одиннадцать процентов. Эффективность менее тридцати процентов.
Голоса продолжили говорить. Были они похожи друг на друга, от чего складывалось впечатление, будто то все мысли одного разума, звучащие наперебой друг другу, пока он размышляет.
— Десять миллиардов “капсул”, десять миллиардов душ, таково условие для полного переноса. Мы не можем потерять еще больше себя. Пустота уже сжимает пальцы на нас. Любая утрата может стать последней. Необходимо ускориться, чтобы все, обещанные в плату, успели прирасти к новому миру и стали его частью, когда планета переродится.
…
Ирридил
Холмы Людоедов, чью территорию, ее южный краешек, империя людей едва-едва начала осваивать заново, сильно изменились за минувшие века. Оставшись без рачительной хозяйской руки, они стали убежищем и домом для многих чудовищ и нескольких младших народов. По ним кочевали племена огров, сжирающие все на своем пути. Возводили одинокие убежища великаны, выпасая скот. Тролли просто охотились на все живая, не делая разницы, кого съесть, попутно пустив на трофеи. Их быт был самым простым.
О многих угрозах и благах, оставшихся в брошенных крепостях и одной башне магов, людям было известно. Однако, не ведали они об угрозе, что научилась еще лучше скрываться, таясь от взора Оракула.
Потрясения минувшего времени задели все старшие народы. Один вовсе раскололся на множество частей, прежде чем собраться заново. Но уже не будучи единым.
Они назвали себя иль’тарашь, ушедшие в тень. Отказавшись от Леса и всех его благ, ставших ужасом после утраты Астрального Владыки, они нашли себе новое место. Ушли за тем, кто показал им дорогу, новые возможности, открыл способ обрести еще большую силу.
Тень всегда являлась для эльфов вторым домом. Их частью. Такой же важной, как Лес. Но только отказавшись от последнего, удалось достичь глубин познания в первом.
Высокий, крупный, за три метра ростом, мужчина поднялся с темного ложа. Он удивительно сильно походил на человека, образ портили пропорции, каких не мог достичь истинный сын Арил’Ируна. Яркие глаза, затянутые белым бельмом. Рога, растущие на голове в несколько рядов. И слишком темная, почти черная, кожа, покрытая мелкой чешуей.
На ложе по себе он оставил целую груду женских тел. Каждая эльфийка должна была в скором времени забеременеть, чтобы в ближайшие два года родить пополнение для растущей армии.
Пространство дрожало, пока он шагал, переливаясь всеми оттенками черного. Оно менялось и перестраивалось, согласно желанию, образуя дорогу до сокрытого места. Нижние слои Тени легко, не в пример верхним, поддавались изменениям. Были как глина. Знающий и могущественный, мог выстраивать в ней жилища, города и даже целые миры. Но можно было копнуть еще глубже. И что скрывалось там, не знал никто. Даже Великая Мать не могла дать ответ своему обожаемому отпрыску, что готовился в скором времени даровать ей свободу. Требовалось не так уж много, найти место заточения и принести на нем достойные жертвы. Пролить кровь тех, чей Отец ее заточил, побрезговав союзом, совершив предательство.
За то и мстили драконы, потеряв разум, когда их Великая Мать, пришедшая из Астрала, как и все до нее, пала.
…
Чтобы не напрягать душу еще больше, обратный путь Тирисфаль решил проделать пешком, за одно предавшись думам. Выдались они не легкими, больше походя на замкнутый круг. Ведь, все его мысли крутили вокруг одного: почему?
«Явно тут кроется какая-то тайна. Достаточно веская, чтобы проекция, остатки воли мертвого мага, посчитала лишним дать ответ, грубо умолчав, едва ли не прямым текстом намекая на верное толкование. Какая-то клятва? Вполне возможно. Это означает, что кто-то явно хотел скрыть существование на Ирридиле других Астральных Владык, помимо известной пятерки, или равных им иных сущностей. Значит, кому-то было до них дело. Хотелось что-то скрыть. Что-то наверняка опасное. Способное пошатнуть какие-то основы? Вот бы заиметь такое знание. Хотя бы знать точный ответ, чтобы понимать, какие еще угрозы скрывает этот негостеприимный мир»
В тот самый миг, когда колдун поднялся из углубления наверх, где простиралось самое широкое кольцо захоронения и выход, всю гробницу сотрясло. От грохота, прокатившегося по могильнику, его уши заложило, а ноги подогнулись.
Переждав короткий натиск, он выпрямился и куда бодрее поспешил покинуть зал с источником, попутно избавившись от лишних мыслей. Только добыча, полученная в обмен на клятву, грела карман. Кинжал и корона, условно безопасные, но чьи свойства еще предстояло выяснить. Плюсом к ним шла горсть колец с интересными чарами. Их изучить стоило хотя бы ради собственного развития. И один амулет, обнаруженный в грудной клетке скелета.
Выйдя из врат, на взлом которых пришлось потратить изрядное количество времени и сил, плюс пораскинуть мозгами, за собой маг оставил несколько неприятных сюрпризов. Ловушки и одно поле, должное развернуться, когда живое существо пересечет невидимую линию, могли оборвать немало жизней.
Своих учениц он застал в весьма неприглядном состоянии — те валялись на полу, измазавшись в невесомой пыли, оставшейся от мертвых нар’глод. Они зажимали уши руками и глухо постанывали. В их волосах играли мелкие разряды электричества. Несколько камушков вовсе парили в воздухе, поднявшись из все той же пыли. Их Распыление не задело. Только живую плоть.
«Ну и что мне с ними делать? Повреждение слуха, если не полная глухота, как есть. Ларель можно убить, сама восстановится. Воскрешение избавляет почти от всего. Это не тот случай, когда увечье перенесется на новое тело. С Лиалой и Инфей так не поступишь. Значит, надо лечить. Рискнуть и разбавить зелье Регенерации? Их всего два осталось. Надо поберечь до тех пор, пока не смогу начать изготавливать что-то сопоставимое по эффекту. Мазь? Ее тоже не так много. А другое тут не поможет. Да и не так много у меня специализированных лекарств. Все универсальное, либо слишком сильное. Надо будет озаботиться разнообразием»
Пройдя мимо корчащихся девушек, чернокнижник направил в пустые глазницы максимально широкий канал маны. Открывшаяся ему картина потрясала, заставляя крутить головой, чтобы обозреть ее полностью. Гора, внутрь которой вели тоннели древней шахты, оказалась расколота пополам. Буря, бушевавшая снаружи, меняла ландшафт, не миновав вниманием каменного великана.
Вода смывала землю, ее подхватывал ветер и закручивал в вихрях. Порывы метали булыжники и куски скал, разбивая их друг о друга с неистовой силой, либо о гору или то, что еще оставалось на своем месте. Молнии сверкали в небе, от чего мир не переставал быть белым, как днем. Они же срывались вниз, разрушая все. И, вместе с тем, преобразуя некоторое. Уже сейчас чаротворец видел несколько пятен, выделявшихся на фоне буйства магии. Они ярко горели от мощи, обещая нашедшему… неизвестно что. Могло статься так, что первое прикосновение будет и последним.
Потоки, стеной льющиеся с неба, с готовностью заливали расщелину, разделившую гору. Смотря в ту сторону, колдун не совсем понимал, какие чувства ему испытывать. В нем сражались злорадство и легкая горечь, какая бывает, когда теряешь тебе не принадлежащее, но что уже считал своим.
Наэлектризованная вода заполняла ходы и естественные пещеры, облюбованные подземным народом. Все твари, попадавшие в нее, буквально вспыхивали белым и дымом, прежде чем обернуться обугленными головешками. Смерть наступала в первые же секунды соприкосновения.
Сотни нар’глод погибали каждую секунду. От увиденного холодный голод сковывал естество мага, вместе с капелькой отрезвляющей опаски. Из-за того, что Призрачное Зрение не могло видеть в толщу породы так же далеко, как на поверхности, он видел лишь вершину айсберга. Его самую-самую верхнюю точку, шапочку. И даже сейчас, он больше информации получал, чувствуя, как души отравляются куда-то, нежели именно видел.
Пройдя по коридору до конца, чернокнижник вышел в шахту и зашагал в ту сторону, куда раньше не заходил. Вглубь. Спустя пол часа ходьбы, за которые открывалось все больше и больше, он остановился за пятьдесят метров от обрыва, образовавшегося впереди. Это было самое узкое место, в котором произошло разделение. Только благодаря наклону вода еще не захлестнула и эти тоннели, хотя подступы успели вымокнуть.
С новой позиции, более располагающей к обзору, Тирисфаль смог увидеть больше. И то, что на самом деле представляло из себя гнездо нар’глод, ему видеть никогда не доводилось. Некие воспоминания, принадлежащие прошлой жизни и прошлому ему, скреблись на грани сознания, подкидывая невнятные образы. Впрочем, ничего общего с действительностью они не имели, принадлежа чужой фантазии.
Пещеры, ходы и тоннели, коими оказалась насквозь пронизана гора, от вершины до видимого основания, соответствовали некоему строгому порядку. На самых старых, нижних уровнях, даже прослеживались следы подобия отделки. Но, что более интересно было на взгляд мужчины — плоть. Она проросла на все уровни. Где-то больше, в виде огромных мешков или ковров, покрывающих стены и пол. Где-то меньше, она росла жилами, тонкими или толстыми. Ее покрывали отвратительные узлы и наросты, а местами шишки с вязким содержимым, порой гнойным.
Чем ниже располагался уровень, тем больше там было плоти. Выглядела она лучше. Здоровее, чище. Исчезали болезненные оттенки, с трудом угадывающиеся Призрачным Зрением.
Скрывающееся на самых глубоких уровнях Тирисфаль рассмотреть не мог. Все, до чего могли дотянуться его “глаза”, странно походило на гигантскую скорлупу, удерживающую вес породы.
Еще несколько минут понаблюдав за творящимся в тоннелях адом, отмечая наличие особей, которые выглядели куда лучше и оформлено, чем все прошлые, колдун развернулся и спешно пошел обратно. Все-таки учениц следовало привести в надлежащее состояние.
«Надеюсь, они там все не передохнут. Что-то должно достаться и мне в конце концов. Сотня другая средних душ придется очень к стати. Если поглощу их все, то смогу восстановить около трети, возможно половину утраченного куска Искры. Я бы прямо сейчас туда отправился, не будь эта вода способна меня уничтожить. Молния так точно испепелит»
На ходу достав из сумки коробочек с мазью, один из последних, к нему маг извлек кусок чистой ткани, при помощи когтей и Телекинеза распустив его на полосы. Их скрутил в трубочки и хорошо обмазал концы в полужидкой мази, там и оставив до поры.
«Не будь душа излишне напряжена путешествием, перетаскиванием учениц, боем и последующим взломом врат, мог бы попробовать перехватить часть потока Искр. Их сейчас столько, что подобное вполне реально провернуть, не прибегая к пятому порядку. Да, отщипнуть бы получилось немного, но даже так — полезно. Уж я найду применение любой душе или ее части. Надо отдохнуть, хотя бы час и можно будет попробовать. Правда, придется поглотить около половины имеющегося запаса. Но их так или иначе необходимо пустить на исцеление»
Завернув в нужный закуток, выгодно отличавшийся от остальной шахты, чернокнижник быстро дошел до своих целей. Девушки перестали корчиться в пыли. Перемазанные ей, они сидели на камне, держась подальше от каменных врат. Они выглядели напуганными и потрепанными. Из ушей текла кровь. Особенно яркая горечь отпечаталась на лице демоницы. Для нее любой урон, как-то влияющий на тело, его красоту или функции, был хуже всего остального.
«Глухая суккуб… Звучит, как не смешная шутка»
Не церемонясь, его все равно не слышали, чаротворец протянул вперед щупальца Телекинеза, окутывая цели голубоватым сиянием. Подтянув их к себе, он снова открыл коробок и извлек из него первую закрутку, обходя Инфей сбоку.
«Не будь у меня возможности видеть ее тело насквозь, не уверен, смог бы вообще правильно ввести мазь так глубоко в ухо»