• Boosty Shared
• PROSTO0101

• T

94.docx

94.fb2

(POV:Данзо)

Я бежал.

Я, Данзо Шимура, теневой стержень этой деревни, бежал по своим собственным коридорам, как крыса, загнанная в угол. За спиной слышались размеренные, неотвратимые шаги преследователей. Хатаке Какаши. Щенок, ослепленный идеалами Воли Огня. И двое его цепных псов из АНБУ. Рядом со мной, не отставая ни на шаг, бесшумно двигался Торуне. Мой самый верный, самый последний инструмент.

— Туда! — скомандовал я, сворачивая в боковой, едва освещенный проход.

Мой разум, привыкший к холодному расчету, лихорадочно работал. Цунаде. Эта девчонка Сенджу превзошла все мои ожидания. Она не просто начала расследование. Цунаде устроила полномасштабный штурм, поставив на кон все. Откуда? Откуда у нее такая уверенность?

Но сейчас это было неважно. Важно было лишь одно. Мой главный приз. Мой ключ к будущему. Узумаки Наруто.

Я бежал не от Какаши. Я бежал к нему. К его камере. Я должен был забрать его. Даже если придется прорываться с боем через всю деревню, я должен был унести его с собой. Он был сломлен. Готов к обработке. Я был в одном шаге от победы.

Вот он, нужный коридор. Я свернул, ожидая увидеть двух моих лучших охранников у двери. Я уже хотел крикнуть им, чтобы готовились к эвакуации объекта, но…

Я замер. Дверь в камеру была открыта. А в проеме, в луже собственной крови, лежали они. Двое моих элитных оперативников. Мертвые. Убитые быстро и жестоко.

Я вошел внутрь. Картина, представшая передо мной, заставила кровь застыть в моих жилах. Пусто. Каменная плита была пуста. Разорванные, разрубленные цепи валялись на полу. А Джинчурики… его не было.

Он исчез.

— НЕТ! — я не узнал свой собственный голос. Это был не приказ. Не шипение. Это был рев раненого, взбешенного зверя. — НЕ МОЖЕТ БЫТЬ!

Я проклинал все. Цунаде. Какаши. Этих никчемных мертвецов у двери. Как?! Как он сбежал?! Кто?!

Времени на раздумья не было. В конце коридора появились три фигуры. Какаши и двое его АНБУ. Они остановились, перекрывая единственный путь к отступлению.

— Данзо, — голос Какаши был холоден, как сталь его клинка. — Сдавайся. Тебе некуда бежать.

Я медленно обернулся. Ярость, кипевшая во мне, сменилась ледяной, смертоносной решимостью.

— Щенок, — прошипел я. — Ты действительно думаешь, что сможешь остановить меня?

Какаши не ответил. Он выхватил кунай и бросился на меня.

Я сложил печати. — Стихия Ветра: Вакуумные Пули!С моих губ сорвалось несколько невидимых, спрессованных потоков воздуха. Какаши, не ожидавший такой атаки в лоб, был отброшен назад и с силой врезался в стену.

— Торуне! — скомандовал я. Мой верный телохранитель, не дожидаясь приказа, уже вступил в бой с двумя АНБУ. В узком коридоре зазвенела сталь.

Какаши медленно поднялся. На его лице была маска боли, но в глазах горел огонь. Он медленно поднял руку к своему протектору.

— Похоже, придется действовать всерьез. Он сдвинул повязку, и под ней открылся вращающийся алый глаз с тремя томоэ. Шаринган.

Я смотрел на него, и в моей голове все встало на свои места. Мой план провалился. Полностью. Цунаде у меня на хвосте. Джинчурики пропал. Почти все мои подчиненные в Конохе либо мертвы, либо в плену. Держаться за эту базу больше не было смысла.

Оставался только один выход. Уйти. У меня были другие базы. Другие ресурсы. Далеко за пределами Страны Огня. Я мог затаиться. Восстановить силы. И однажды вернуться.

Какаши снова бросился на меня. В его руке, с оглушительным щебетом тысячи птиц, рождался концентрированный сгусток молнии. — Чидори!

Но на его пути встал Торуне. Он только что закончил с двумя АНБУ — их тела безжизненно сползали по стене, покрытые черными отметинами от его ядовитых насекомых.

— Данзо-сама, уходите! — крикнул он, готовясь принять на себя удар Копирующего Ниндзя. — Я задержу его!

Я не стал колебаться. Преданность моих людей была ресурсом, который нужно было использовать. Пока Какаши и Торуне сходились в смертельном танце молний и насекомых, я развернулся и бросился бежать в противоположный конец коридора, где я знал, был тайный выход, ведущий за пределы деревни.

Я проиграл эту битву. Но война… война была еще далека от завершения.

(POV: Какашикин)

Данзо исчез в темноте туннеля, и его последний приказ все еще висел в воздухе, как ядовитый туман. Передо мной, перекрывая путь, стоял он. Абураме Торуне. Его лицо, скрытое за высоким воротником и темными очками, было лишено эмоций. Он был стеной, защищающим своего господина.

В моей руке все еще трещал и пел сгусток чистой молнии. Чидори. Я не колебался и бросился вперед, и оглушительный щебет тысячи птиц наполнил узкий коридор. Моя цель была не Торуне. Моей целью был Данзо. И этот человек был лишь препятствием, которое нужно было снести.

Но он не стал блокировать. Не стал уворачиваться. Торуне сделал то, чего я никак не ожидал. Он просто шагнул мне навстречу, снимая с рук черные перчатки и выставляя голые ладони вперед, как будто приглашая меня нанести удар.

Мой Шаринган взвыл от тревоги. Я увидел это. Не его движения. А то, что покрывало его кожу. Миллиарды. Миллиарды микроскопических, почти невидимых точек, которые кишели, создавая на его коже живой, вибрирующий, фиолетовый оттенок. Жуки. Но не те, которых я видел у других Абураме. Эти были другими. Меньше. Опаснее.

Яд. Мой мозг мгновенно проанализировал ситуацию. Прямой контакт — смерть.

Я был в сантиметрах от него. С нечеловеческим усилием я изменил вектор атаки. Моя рука, окутанная молнией, врезалась не в него, а в потолок над его головой. Грохот эхом прокатился по подземелью. Тысячи осколков камня дождем посыпались вниз, создавая завесу между нами. Я использовал этот момент, чтобы отпрыгнуть назад, разрывая дистанцию. Чидори рассеялся.

— Умно, Хатаке Какаши, — голос Торуне был монотонным, лишенным эмоций, пока он стряхивал с плеч каменную крошку. — Большинство бы не успели среагировать. Они бы просто врезались в меня. И это был бы их последний бой.

Он стоял неподвижно, и его голые руки были его главным оружием.— Мои нано-жуки уничтожают клетки при малейшем контакте, — продолжил он свой безжизненный монолог, как будто читал лекцию. — Боль невыносима. Смерть мучительна. Уходи. Ты не пройдешь.

Я смотрел на него, и мой разум лихорадочно работал. Тайдзюцу бесполезно. Теперь нужно было проверить ниндзюцу. Я быстро сложил печати.

— Стихия Огня: Техника Великого Огненного Шара!

Массивный шар пламени сорвался с моих губ, освещая коридор и устремляясь к цели. Торуне даже не сдвинулся с места. Вместо этого, из его тела вырвался рой обычных, крупных жуков-кикайчу, которые сформировали перед ним живой, жужжащий щит. Огонь врезался в них, и раздался отвратительный треск и шипение горящих хитиновых панцирей. Щит выдержал, хоть и поредел.

— Бесполезно, — констатировал Торуне. — Мои жуки поглотят любую твою стихийную атаку. А мои ядовитые нано-жуки ждут лишь одного твоего неверного движения.

Он был прав. Каждая секунда промедления давала Данзо еще один шанс скрыться. Нужно было действовать решительно. Но как? Как атаковать того, кто сам является и щитом, и ядовитым клинком?

— Я должен отдать тебе должное, Торуне, — сказал я, выпрямляясь и пытаясь выиграть время для анализа. — Твоя преданность Данзо впечатляет. Но ты служишь не тому человеку.

— Данзо-сама — это истинная воля Конохи, — ответил он. — А ты — лишь сломанный инструмент в руках сентиментальной женщины.

Он медленно поднял руки. — Докумуши но Дзюцу (Техника Ядовитых Жуков).

На этот раз он не стал создавать облако. Он сжал кулаки, и с его рук, как два живых копья, сорвались два плотных, фиолетовых жгута из нано-жуков. Они летели на меня, извиваясь в воздухе. Я отпрыгнул в сторону, и жгуты врезались в стену позади меня. Камень, к которому они прикоснулись, мгновенно почернел и начал рассыпаться в пыль, как будто его разъела кислота.

Я приземлился на стену, удерживаясь на ней с помощью чакры. Коридор был превращен в минное поле. Торуне медленно шел ко мне, и за ним оставался едва заметный фиолетовый след. Он покрывал ядом все поверхности, отрезая мне пути к отступлению.

Я был в ловушке. Коридор превратился в смертельную камеру, где каждый камень был покрыт невидимым ядом. Торуне медленно, неумолимо шел ко мне, и я понимал, что отступление — это смерть. Прямая атака — смерть. Промедление — побег Данзо.

Мой разум, отточенный тысячами битв, заработал с бешеной скоростью. Яд. Нано-жуки. Они на поверхностях. Значит, нужно очистить поверхности.

Я отпрыгнул назад, увеличивая дистанцию, и мои руки замелькали, складывая сложные печати. Торуне не стал ждать. Он снова выбросил вперед руки, посылая в меня два новых ядовитых жгута.

— Стихия Воды: Техника Водяного Дракона!

Я закончил техники за мгновение до того, жуки достигли меня. Из воздуха за моей спиной, формируясь из влаги, сгустился и с ревом вырвался гигантский дракон из воды. Он не просто атаковал Торуне. Он обрушился на весь коридор.

Мощный поток воды смыл ядовитых жуков со стен и пола, увлекая их за собой. Водяной дракон врезался в Торуне, и тот, не в силах сопротивляться такой массе, был отброшен назад и с силой впечатан в стену в дальнем конце коридора.

Я тяжело дышал. Техника отняла много чакры. Но коридор был чист. По крайней мере, на время. Вода стояла по щиколотку, и в ней плавали миллиарды мертвых, бесполезных нано-жуков.

Но я знал, что это еще не конец.

Из-под тела Торуне, который медленно поднимался на ноги, начали выползать новые рои. Он был ходячим ульем.

— Впечатляет, — сказал он все тем же монотонным голосом, хотя я видел, что удар дракона не прошел для него бесследно. — Ты нейтрализовал поле боя. Но теперь, Хатаке Какаши, ты стоишь в воде. Идеальный проводник.

Он был прав. Я сам создал для себя новую угрозу.

— Стихия Земли: Стена из Грязи! — я ударил ладонями по полу, и передо мной выросла толстая стена, блокируя Торуне от меня. Это даст мне секунду. Секунду на то, чтобы подумать.

Но он не дал мне и секунды. Стена за моей спиной вдруг стала мягкой, и из нее вырвались десятки рук, сформированных из его жуков-кикайчу, пытаясь схватить меня. Я с трудом увернулся, разрубая их своим кунаем. Он атаковал с двух сторон одновременно.

Это был бесконечный танец. Я использовал техники, которые копировал годами. Огненные шары, чтобы сжечь его жуков. Земляные шипы, чтобы преградить ему путь. Водяные снаряды, чтобы смыть его яд. А он, как неумолимая стихия, отвечал на все. Он создавал клонов из жуков, которые нападали с флангов. Он превращал свои руки в острые, хитиновые лезвия. Он был идеальным солдатом, не знающим ни усталости, ни боли.

И в этом танце я совершил ошибку.

Уворачиваясь от земляного копья, которое Торуне создал, управляя своими жуками под землей, я оставил на полсекунды незащищенной левую руку. Этого было достаточно.

Я не сразу это понял. Я почувствовал лишь легкое, едва заметное жжение на предплечье. Я бросил взгляд вниз. И мой Шаринган показал мне весь ужас ситуации.

Маленькое, почти невидимое фиолетовое пятнышко на рукаве моей формы. И оно росло. Прямо на моих глазах. Нано-жуки. Небольшой рой, который он смог незаметно запустить в меня. Они уже проели ткань моей униформы. Я видел, как они добрались до протектора и начали разъедать металл. Еще несколько секунд — и они доберутся до моей кожи.

Паника. Холодная, липкая, она попыталась сковать мое сознание. Я подавил ее. Но я знал. Время вышло. У меня больше не было права на ошибку. У меня остался лишь один, последний ход.

Я отпрыгнул назад, создавая максимальную дистанцию. Боль в руке становилась сильнее. Жжение. Как будто тысячи раскаленных игл впивались мне в плоть.

Я посмотрел на Торуне. Он ждал, когда я закричу. Когда я упаду на колени, корчась в агонии.

Но я не собирался кричать. Я собирался закончить этот бой.

Мои руки замелькали в последней, самой сложной серии печатей. Чакра, что у меня осталась, вся, до последней капли, сконцентрировалась для финального удара.

Жжение.

Оно началось как легкий зуд, но за считанные секунды превратилось в адский огонь. Я смотрел, как мой Шаринган в деталях показывает мне то, что происходит на моем левом предплечье. Миллиарды нано-жуков, как микроскопическая саранча, пожирали ткань моей формы, металл протектора, а теперь добрались и до кожи. Я чувствовал, как они вгрызаются в мою плоть, как разрушают мои клетки. Боль была острой, сводящей с ума.

Торуне стоял в другом конце коридора и ждал. Он не атаковал. Он знал, что ему это не нужно. Яд уже был в моей системе. Через минуту я буду корчиться на полу в агонии. Через пять — умру. Он победил.

Но он кое-чего не учел. Шиноби Конохи не сдаются.

Мои руки замелькали в последней, самой сложной серии печатей. Вся оставшаяся чакра, до последней капли, хлынула из моего тела, концентрируясь для финального удара.

— Это конец, Хатаке Какаши, — произнес Торуне.

— Ты прав, — ответил я, заканчивая последнюю печать. — Это конец.

Я ударил обеими ладонями по воде, покрывавшей пол. — Райтон: Райдзю Сояри но Дзюцу! (Стихия Молнии: Техника Парного Копья Громового Зверя!)

Это была не просто техника. Это был мой крик отчаяния. Вода под моими ладонями взорвалась, и из нее, с оглушительным ревом, вырвались два волка из чистой, ревущей молнии. Они были больше и яростнее, чем все, что я создавал раньше.

Но они не бросились на Торуне. Вместо этого, один волк побежал по левой стене коридора, а второй — по правой. Весь коридор, мокрый от моей предыдущей техники, превратился в гигантский проводник. Воздух взорвался ослепительной вспышкой и оглушительным треском.

Торуне успел лишь выставить перед собой стену из своих обычных жуков. Но это было бесполезно. Молния ударила не в него. Она ударила повсюду.

Миллиарды его нано-жуков, парившие в воздухе, плававшие в воде, сидевшие на стенах — все они сгорели в одно мгновение. А затем, чудовищный обратный разряд, усиленный водой, ударил по миллионам нитей чакры, связывавших его с его роем. Прямо в его нервную систему.

— ГХ-А-А-А-А-А-А-А-А!!!

Его крик агонии был последним, что я услышал, прежде чем он рухнул на колени, конвульсивно дергаясь, а затем повалился в воду лицом вниз. Из-под его маски и воротника валил густой, едкий дым.

Тишина.

Я стоял, тяжело дыша, опираясь на стену. Моя чакра была на нуле. Я посмотрел на свою левую руку. Она все еще горела. Жуки были мертвы, но их яд уже был в моей плоти.

Промедление — смерть.

Я сконцентрировал последние остатки своей воли и чакры в правой руке.

— Чидори.

Короткий, острый клинок из молнии, размером не больше скальпеля, сформировался на кончиках моих пальцев. Я стиснул зубы до скрипа. А затем, одним резким, точным движением, я полоснул себя по предплечью, срезая кусок своей собственной плоти вместе с остатками униформы и протектора.

Боль была чудовищной, но я не издал ни звука. Яд был удален. Молния мгновенно прижгла рану, оставляя после себя уродливый, черный шрам.

Победа. Но цена была высока.

Измотанный, с низким уровнем чакры и кровоточащей раной на предплечье, я стоял посреди разгромленного коридора. Тело Торуне, надежно запечатанное в свитке, было моим единственным трофеем в этой битве. Угроза миновала, и только теперь разум, освобожденный от адреналина боя, начал работать с холодной, аналитической ясностью.

Мысли лихорадочно работали в голове. Данзо. Он не просто спасался бегством. Его путь лежал не к выходу, а вглубь базы. Сюда. Зачем? Вместо того чтобы пытаться вырваться из ловушки, он бежал к ее центру. Он хотел что-то… или кого-то забрать.

Я вспомнил сцену, которую застал по прибытии в этот сектор. Открытая дверь камеры. И двое мертвых оперативников Корня.

Медленно, все еще ощущая боль в раненой руке, я пошел обратно, к той самой камере, откуда все началось.

Я вошел внутрь. Запах свежей крови и озона ударил в нос. Взгляд сразу же упал на разорванные, разрубленные цепи, валявшиеся на полу.

«Анонимный донос, о котором говорила Хокаге-сама… — пронеслось в моей голове. — Если он был правдой, то… значит, здесь держали Наруто. Эти цепи были для него».

Мой взгляд скользнул по стенам. Они были испещрены сложными фуин-символами. Я не был мастером печатей, как Джирайя-сама, но даже я мог распознать их природу. Подавление. Очень мощное. Рассчитанное на то, чтобы сдержать нечто невероятно сильное. Все сходилось.

Но главный вопрос оставался без ответа. Кто? Кто опередил Данзо? Судя по ранам на телах корневиков, их убили быстро и профессионально. Мог ли это сделать сам Наруто, истощенный после плена? Маловероятно. Или… был кто-то еще? Третья сторона, которая воспользовалась нашим штурмом как прикрытием, чтобы забрать Наруто прямо из-под носа у Данзо?

Загадка становилась все сложнее. И я чувствовал, что ответ на нее скрывается где-то здесь, в уликах этой маленькой, пустой камеры. Я опустился на колени, и мой Шаринган начал сканировать каждый сантиметр этой каменной коробки, ища то, что могли упустить другие.

За моей спиной послышались шаги. Я не обернулся. Я знал, кто это.

— Какаши!

Голос Цунаде-самы был полон ярости и тревоги. Она, в сопровождении нескольких своих АНБУ, вошла в камеру, и ее взгляд тут же упал на два тела моих бывших «коллег», которых я оттащил в угол.

— Что здесь произошло? Где Данзо?!

Я медленно поднялся на ноги, и усталость от боя навалилась на меня с новой силой.

— Он ушел, Хокаге-сама, — сказал я, поворачиваясь к ней.

— Ушел?! — она была в ярости. — Ты не смог его остановить?!

— Он был готов пожертвовать всем, лишь бы сбежать, — я покачал головой. — Но самое странное не это.

Я обвел рукой камеру. — Когда мы настигли его, он бежал не к выходу из базы. Он бежал сюда. Именно в этот коридор, именно в эту камеру. Он не просто спасался. Данзо хотел кого-то забрать.

Я посмотрел на свиток, который держал в руке. — Его телохранитель, Абураме Торуне, остался, чтобы прикрыть его уход. Я… я смог его нейтрализовать. Но Данзо воспользовался этим временем и скрылся через один из потайных выходов.

Цунаде проследила за моим взглядом, который снова остановился на цепях.

— Эта камера… — продолжил я, и мой голос стал глухим. — Печати подавления на стенах рассчитаны на сдерживание Биджу. А эти цепи… Анонимный донос, который вы получили… Он не врал. Я почти уверен, что именно здесь пытали и держали Наруто.

При этих словах лицо Цунаде исказилось от ярости. Она сжала кулак. — ДАНЗО!!!

Она развернулась и со всей силы ударила кулаком в каменную стену. Раздался оглушительный треск, и по стене, от места удара, пошла сеть глубоких трещин. Ее АНБУ инстинктивно отшатнулись.

— Я убью его, — прошипела она, тяжело дыша. — Клянусь, я найду его и убью.

— Боюсь, все еще сложнее, Хокаге-сама, — сказал я.

Она резко повернулась ко мне, и в ее глазах читался немой вопрос. — Когда Данзо прибежал сюда, он сам был в шоке, — объяснил я. — Я видел его реакцию. Он увидел мертвых охранников, разорванные цепи и пустую камеру. Он был в ярости. Это не было частью его плана.

Я указал на пол. — Кто-то забрал Наруто прямо у него из-под носа. Кто-то опередил Данзо. Воспользовался нашим штурмом как прикрытием и вытащил Наруто отсюда.

Цунаде замерла, и я видел, как в ее голове одна страшная теория сменяет другую. Мы пришли сюда, чтобы найти Наруто в руках Данзо. А вместо этого… мы нашли лишь пустую клетку и новую, еще более сложную загадку.

Мы разгромили Корень. Но наша главная цель, мальчик, ради которого все это началось, снова от нас ускользнул. И теперь мы даже не знали, кто наш враг.

* * *

(POV:Шисуй )

Я двигался по тайным ходам под Конохой, и на моем плече безвольно висело тело Наруто. Он был почти невесом. Слишком легок для своего возраста. Каждый мой шаг был быстрым, точным, бесшумным, но внутри меня бушевала буря.

Всю дорогу от логова Корня до нашего убежища эта буря набирала силу. Ярость. Чистая, белая, раскаленная ярость, какой я не испытывал с той самой ночи на скале, когда Данзо отнял у меня мой правый глаз.

Я смотрел на избитое, истерзанное тело моего ученика, моего друга, и в моей душе поднималось цунами ненависти. Данзо. Он пытал Наруто все эти дни и сломал его. Я видел это в его пустых, испуганных глазах, прежде чем он потерял сознание .

Я наконец добрался до нашего убежища. Я аккуратно уложил Наруто на единственную кровать, которую мы здесь устроили. В тусклом свете запечатанной лампы я смог рассмотреть его получше. Его тело было покрыто синяками и свежими, едва затянувшимися ранами. Но хуже всего было то, что его трясло. Я приложил ладонь к его лбу. Он горел. У него был сильный жар — реакция организма на чудовищный стресс и боль.

— Проклятый Данзо… — прошипел я, сжимая кулаки так, что костяшки побелели.

Ему всегда было плевать. Плевать на жизни. На товарищей. На волю деревни. Для него всегда существовала лишь одна цель — сила. И ради нее он был готов на все. Он отнял у меня глаз, не моргнув и пытал ребенка, шиноби своей же деревни, чтобы заполучить его Биджу.

«Я убью тебя, — мысленно поклялся я, глядя на дрожащего Наруто. — Самым жестоким, самым мучительным способом, который только смогу придумать. Ты ответишь за все. За мой глаз. И за каждую его слезу».

Сейчас, после того как он открыто взбунтовался против Хокаге и сбежал, Цунаде наверняка объявит его нукенином, предателем S-ранга. Ему уже не спастись под прикрытием своего статуса старейшины. Весь мир шиноби будет охотиться на него. И я буду первым в этой очереди. Мне плевать, сколько времени это займет. Год. Десять лет. Я найду тебя, Данзо. И прикончу.

Пока я тонул в этих мрачных мыслях, Наруто на кровати задергался. Его дыхание стало частым, прерывистым. Он все еще был без сознания, но кошмары, запертые в его сломленном разуме, вырывались наружу.

— Нет… пожалуйста… — прошептал он, и его голос был полон детского ужаса. — Хватит… больно…

Он заворочался, пытаясь свернуться в клубок, как будто хотел спрятаться от невидимых мучителей.

— Я ВСЕ СКАЖУ! — вдруг закричал он так громко, что я вздрогнул. — ВСЕ! ТОЛЬКО НЕ НАДО! ПОЖАЛУЙСТА! А-А-А-А!

Его тело выгнулось дугой, как будто его снова ударило током. Он кричал. Кричал во сне, заново переживая весь тот ад, через который его протащил Данзо.

Моя ярость мгновенно угасла, сменившись острой, пронзающей болью в сердце. Я подскочил к нему, положил ему руку на горящий лоб. — Тихо, Наруто, тихо… — прошептал я, хотя и знал, что он меня не слышит. — Все хорошо. Ты в безопасности. Я здесь. Я с тобой.

Он постепенно успокоился, его крик перешел в тихое, жалобное хныканьье. Я взял влажную тряпку и начал осторожно обтирать его лицо, смывая грязь и запекшуюся кровь.

Месть. Она подождет. Сейчас у меня была другая, более важная миссия. Я смотрел на этого сломленного, измученного мальчика.

Сначала — ты, Наруто. Сначала я поставлю тебя на ноги. Я вылечу твое тело и твою душу. А потом… потом мы вместе отправимся на охоту. И принесем этому миру справедливость.