МЯУ, часть 9. Белая на алом.docx
Мартин не думал, что Люси заставит Эву сдаться, но той не стоило надеяться на то, что все пройдет идеально, ведь для подстраховки есть еще и утро. Горничная не могла ослушаться господина, и то, что она скрылась сейчас, не означало, что утром она сможет избегать его до конца срока. Хотя остается вероятность того, что девчонка не продержится до утра. Мартин не знал всех талантов Люси, но она впечатляла даже после короткого знакомства.
Посмотрев на часы, мужчина закончил с «работой». Никакой конкретики найти не удалось — нет намеков на рабочие файлы, недавние документы, популярные ссылки, да хоть что-нибудь, способное пролить свет на деятельность Проводника. Создавалось впечатление, будто рабочий компьютер в кабинете выступал разве что в роли справочного инструмента, а все детали предыдущий владелец или хранил в ином месте, или вообще старался удержать в памяти.
Ясно лишь, что завтра запланирована поездка в одно из зданий, принадлежащих Коинам. Склад, офис? Общедоступная информация сообщала минимум информации, словно все базы данных старательно избегали копать под Мартина и его работу.
Мужчина проверил компьютер еще раз, поставил пароль, выключил. Можно было бы изучить книги, но время уже позднее —
маловероятно, что в кабинете действительно есть нечто ценное, а библиотека, если верить обрывочным воспоминаниям тела Мартина, слишком велика. В итоге мужчина лишь прихватил костюм, забрал электронную мелочевку, вроде наушников, и отнес в стирку, «забыв» в кармане золотую печатку. Эва завтра работает именно там, для нее небольшая проверка.
Результаты небольшой азартной игры пока неизвестны, но кто хочет участвовать, тот уже сделает выводы. В кабинете побывали Кёка и Эва, так что на них лягут все подозрения. Вдруг они уже все выяснили? Мартин не был уверен, что все девочки азартны, поскольку причины пойти на эту работу отличались, однако не все пытались и получить что-то особенное… Как Кёка, например, искала информацию. Так что деньги все равно важны, и две-три кошечки наверняка захотели бы получить прибавку к заработной плате таким образом.
Мартин прошел через спальню, добрался до ванной, ополоснулся под душем, привел себя в порядок даже перед сном, разве что парфюм немного отличался. На постели — шелковое постельное белье. Жалюзи приоткрыты, чтобы дать лунному свету украсить комнату в призрачный серебристый оттенок.
Поскольку время было назначено, мужчина собирался ждать ровно до последней минуты, а потом просто пошел бы спать. Без разочарования или тревог, ведь он сам позволил Кёке выбрать.
* * *
Эва выбежала из кабинета, ответив на пожелания господина лишь сухим кивком.
Появился призрачный шанс обрести кусочек свободы, который значительно упростит пребывание в обществе Мартина. И если перспектива выигрыша будоражила воображение, то чутье говорило: все будет не так просто.
Уже спустя несколько секунд Эва быстрым шагом добралась до своей комнаты.
Открыла дверь, прижалась к ней спиной и медленно сползла на пол.
В мыслях творился полнейший кавардак. За прошедший день многое изменилось: девушки покинули родной дом, влились в компанию незнакомого колдуна и узнали свои новые личности-роли. Однако в некоторой степени Эва все еще чувствовала себя одиноко, ведь ее положение можно было сравнить с розой, которую отнесли в дом богатого человека, поставили в вазу, после чего задвинули на дальнюю полку какого-нибудь старого, но дорогого серванта. Кого-то такое положение дел устроило бы, но не эту кошку. Нет ни семьи, ни по-настоящему близких людей — в работе прислугой для нее не находилось романтики, она видела себя в иной роли, а «сестры» были для нее лишь коллегами, не более.
Эва могла бы сидеть на этом полу и дальше, если бы желание одеться не пересилило.
Девушка подошла к шкафу, достала из него красивую белую сорочку, которую было принято носить всем горничным во время отбоя. Не раздумывая, надела ее, вдохнув аромат чистой одежды, даже хвостик пришел в движение.
Наконец-то!
Однако внезапно воссозданную идиллию разрушил чей-то стук в дверь, потом — до боли знакомый, но раздражающий голос…
—
Эва, привет, ня! Я тебя обыскалась, ты где была? — Люси, войдя в комнату, как к себе домой, уселась на кровать и с интересом взглянула на коллегу. — О, так тебе разрешили одеться, ня. Какая прелесть!
Люси насмешливо смотрела на Эву, заинтересованно покачивая хвостом при этом.
Вместо ответа Эва нахмурилась и покачала головой.
—
Почему молчишь, ня? Неужели наша боевая девочка проглотила язык, ня? —
Люси с интересом склонила голову набок и навострила ушки, будто ей действительно было любопытно, почему коллега не отвечает. Конечно, объяснение Мартина было исчерпывающим, и настоящая причина была более чем ясна. — Впрочем, если не хочешь говорить, пускай, ня. Поговорю я.
Знаешь, в последнее время мы действительно… Чересчур сильно враждовали, ня, — Люси состроила настолько невинное выражение лица, насколько смогла. — Но это вовсе не означает, будто я злюсь на тебя или что-то вроде того, ня. Наоборот! Мы бы могли стать прекрасными…
Подругами, ня! Я долго об этом думала, но решила сказать сегодня, без лишних ушек, ня, — девушка улыбнулась и похлопала по кровати, как бы приглашая Эву сесть.
Та отказалась. Ушки Эвы мелко подрагивали от раздражения, но она старалась держаться. Это далеко не первый раз, когда она чуть ли не срывалась на Люси. Но сейчас — нельзя, несмотря на слишком сильное желание.
Люси не обращала на это внимание и продолжала:
—
Сегодня вышел безумно насыщенный день, да, ня? И как назло, мне совершенно не с кем обсудить подробности, ня! Элис уже улеглась спать, Руби для таких тем слишком бестолковая, а Кёки нигде не видно, ня.
Осталась только ты, но, уверена, из нас выйдут замечательные сплетницы, ня. Иногда полезно с кем-нибудь обсудить детали, да, ня? — на лице кошечки появилась притворная улыбка, а хвост стал двигаться активнее. —
Хочешь узнать, чем я занималась с господином в той беседке, ня?
Эва резко замерла: внезапное осознание происходящего заставило ее зрачки сузиться, шерстка на хвосте распушилась, кошечка непроизвольно сжала руки в кулаки. Пришлось резко замотать головой, чтобы хоть немного успокоиться. Люси что, издевается?
— Ой, да ладно тебе, молчание —
знак согласия, ня. Не стесняйся, когда-нибудь тебе тоже придется это сделать, ня! — со смешком отозвалась коллега. — Из меня так и прут подробности, ня! О, знаешь, господин Мартин… Он такой нежный, но в то же время довольно требовательный, понимаешь, да, ня? Мне пришлось постараться, чтобы сполна удовлетворить его желание, ня! Хотя девственности он меня так и не лишил, ня…, — девушка горестно вздохнула и прижала ушки к голове. — Хочешь, я научу тебя некоторым приемчикам, ня? Мы даже можем потренироваться вместе! Или обсудить некоторые фантазии. Как думаешь, ня?
— З-з… — видимо, Эва хотела сказать «заткнись», но в последний момент взяла себя в руки, а вместо слова вылетел какой-то сдавленный вздох, которое устройство все-таки не отнесло к слову или полноценной речи. Чуть не попалась… Эва в панике прижала ушки к голове и зажмурилась.
А Люси хитро улыбнулась.
Ее шоу только начиналось.
* * *
За время ожидания Мартин поглядывал на интерактивную карту поместья.
Похоже, что Люси решила поиграть в подружек, да? По предыдущим обрывкам фраз сложно назвать их с Эвой таковыми хотя бы с натяжкой, но общее дело объединяло, даже если для многих оно превращалось в соревнование.
Девушки пришли за своим будущим, но за пару часов не избавиться от прошлого, поэтому многие пусть и нехотя, но цеплялись друг за друга.
Все-таки доверять девушке, с которой провели вместе много лет, куда проще, чем работодателю, тем более если он себе на уме. Мартин предполагал, что кажется девчонкам странным, в чем-то своеобразным, но они просто мало сталкивались с другими людьми его статуса и состояния, и это было на руку. Конечно, Алексею помогало его прошлое — он весьма шустро подстраивался к ситуациям, но секретов чересчур много, поэтому таинственность его тела очень даже помогала освоиться. Да и Алексей предполагал, какой стереотип себе придумали девочки: какой-нибудь жадный до юного тела богач-извращенец, причем весьма прямолинейный, так что его личные методы смотрелись наверняка весьма необычными… Мужчина все-таки предпочитал сам генерировать истинные эмоции, создавая для своих девочек ситуации, другие же чаще всего не ценили жизнь «простолюдинок», поэтому просто повышали градус безумия донельзя и ломали свои игрушки грубым обращением. Многие вовсе не считали горничных за людей, хотя речь и о кошках, но все же… На фоне такого отношения даже бывшая соперница может стать кем-то вроде подруги, верно?
Люси действовала настойчиво, вполне в ее духе, и созданная легенда идеально ложилась на ее поведение. Мартин мысленно подарил ей аплодисменты, она действительно отличная актриса. Достаточно расставить декорации, направить на нее софиты и… Она уже блистает. Импровизирует и врет с таким вдохновением, что остается лишь наслаждаться шоу. Эва даже не сможет поймать коллегу на лжи, ведь сама не владеет нужными знаниями, а недостаток оных заставит фантазию работать на полную. Домысливать, перекладывать на себя, представлять и возбуждаться.
Элегантно.
Конечно, роль Алой розы была занятной, как и остальные, но все они были созданы не для контролируемого хаоса, а для проявления талантов. Очевидно, что за стиркой и глажкой горничные не проявят себя, и это — лишь начало их преображения из кукол в великолепных женщин, которых он хочет видеть подле себя.
Именно так. Алексей не знал, сможет ли пробыть здесь долго, угрожает ли ему опасность, в чем суть работы Проводника, однако… Девочки слишком прекрасны. Оставить их лишь в качестве служанок — преступление!
* * *
Люси играла с огнем: чем больше она давила на подругу, тем неожиданнее становился результат. Эва только что вышла из кабинета Мартина, в котором пережила сильное и практически неконтролируемое возбуждение. Ей не нужно было прокручивать в голове полученные от игрушки вибрации — они и без того оказались весьма запоминающимися. И Люси, намеренно подливавшая масла в огонь, прекрасно об этом знала.
Эва начинала злиться.
Мгновение — и она точно вышвырнет эту чертовку из комнаты.
Никому не позволено отбирать эту победу!
—
Эти сладкие ощущения, когда ты касаешься мужского тела, ня…, — Люси мечтательно прикрыла глаза. — Жар, исходящий от его плоти, ня. Честно, мне даже пришлось использовать салфетку, потому что в самом конце господин конч…
Люси не успела договорить. Послышался полувскрик.
Эва, воспользовавшись преимуществом в росте, схватила коллегу за руку, стащила с кровати и насильно повела в сторону выхода из комнаты.
— Ты что творишь, ня-а?! Я не договорила! Отпусти, ня! Отпусти сейчас же!
Секунда — и одним небрежным броском Эва избавилась от конкурентки. Люси повалилась на пол перед самой дверью, ударившись бедром. Ее глаза, полные то ли ненависти, то ли испуга, метнулись в сторону коллеги, хвост слегка распушился, и девушка издала инстинктивное шипение, но было уже поздно: Эва исчезла и плотно закрыла за собой дверь, не собираясь больше никого впускать.
— Ты… Ты просто невыносима, ня! — в пустоту выкрикнула Люси. Ее задание провалилось, и в этом было мало приятного.
Пришлось вставать и возвращаться к себе. — Вот и сиди там дальше, поняла, ня?!
* * *
Особняк окончательно погрузился в атмосферу сладкой полудремы. Кёка, прогуливаясь недалеко от комнаты господина, каким-то чудом все-таки не наткнулась на него в коридоре: все ее мысли и внимание были заняты выбором. Ответственностью, часть которой она отдает в чужие руки. Ответственностью, которую она возьмет на себя за последствия произошедшего. У девушки все еще был вариант уйти в свою спальню, забыть о возможности и, возможно, больше не возвращаться к этой теме. Хозяин был достаточно заботлив, чтобы предусмотреть другой вариант развития событий.
Но…
По каким-то неизвестным причинам Кёка верила Мартину. Верила и в то, что он сможет унять ее бушующее любопытство. Сможет помочь понять ее прошлое, ту таинственную силу, что будто скрыта глубоко внутри. Кёка всю жизнь ощущала, что могла добиться большего, и дело не в навыках, образовании или талантах, это в самой ее кошачьей природе. М.Я.У. учила девочек в том числе именно для этого — однажды их таланты пригодятся. Но спокойные времена настали еще до рождения Кёки, поэтому большинству это казалось надуманным и излишним, нечто вроде страшилок, которыми взрослые пугают котят, чтобы те не шалили и слушались. Руби, Люси, Эва — они тоже не слишком верили во все это, лишь Элис, достаточно ответственная и опытная из всей пятерки, могла быть солидарна в этом вопросе с Кёкой.
Но еще кошечка мечтала о том, что Марти сможет подарить те ощущения, в которых нуждаются многие молодые леди. Это нельзя было сравнить с эмоциями от волшебной подростковой влюбленности, но испытать подобные ощущения все еще было возможно — по крайней мере, сейчас. И если Кёке выпал шанс среди пяти служанок быть первой, она не хотела его упускать.
Настенные часы показывали ровно час ночи.
Рука мягко легла на ручку двери, которая вела в заветные покои господина.
Теперь девушка была не в униформе горничной, а в такой же белой сорочке, как и Эва. С плеча свисала коса. Бантик на месте. Ушки слегка опущены, но хвостик так и норовил задрать одежду.
Чтобы не наводить лишнего шуму, в этот раз Кёка опустила формальности и не стала просить разрешения на то, чтобы войти. Она медленно, практически бесшумно приоткрыла дверь, вплыла в комнату, словно призрак. Остановилась перед большой кроватью, разглядев в полумраке Мартина. Схватилась за хвостик для храбрости. Волнительно. Даже страшно.
— Я пришла, чтобы вы осуществили мою просьбу, мяу, — Кёка склонила голову и прижала ушки. — Это мое искреннее желание, мяу.
* * *
Мартин убрал все гаджеты, когда увидел, что Кёка ожидает рядом с его комнатой.
К этому моменту шоу Люси и Эвы еще не завершилось, поэтому Мартин пока что и не знал, чем закончилась миссия алой розы. Провал был одним из вариантов, поскольку Эва все-таки весьма строптива, и за проигрыш мужчина не стал бы винить Люси: задание оказалось слишком сложным и внезапным, ничего с этим не поделать. Конфликты могли происходить словесно, однако если испорчено имущество хозяина… Вопрос будет стоять иначе.
Но сейчас Мартин не интересовался произошедшим, поскольку все внимание уделял Кёке. Мужчина был облачен в прогулочный вариант одежды — лишь рубашка и брюки. В первый раз можно создать образ принца, закутанного в обилие вычурной одежды, конечно, но раздеваться желательно не слишком долго, а то на десятой завязке уже забудешь, зачем собрались. Освещение создавало интимную и почти что чарующую атмосферу, и когда кошечка вошла, ее волосы словно слегка осветились серебром. Кёка одета в белую сорочку — просто и невинно, выглядело идеально и подходяще случаю. Коса добавляла образу непорочности и уюта, а бантик — как завершающий штрих.
Кошечка чувствовала, как часто бьется ее сердечко. Обстановка в покоях была словно сотворена волшебством из древних историй. Серебряный свет, мягко касающийся мебели, затемненное лицо господина и тишина, позволяющая услышать практически любой шепот…
Идеальный момент для чего-то настолько интимного, как первый раз. Да и Мартин, несмотря на отсутствие вычурной одежды, все равно выглядел по-особенному статно.
Кёка улыбнулась: наверное, на таком особом человеке, как господин, даже мешок из-под картошки смотрелся бы как интересное дизайнерское решение.
Мужчина подошел к слегка взволнованной девушке. Она казалась немного зажатой, поэтому Мартин улыбнулся и нежно приобнял ее, поглаживая по спине, и от этого простого касания ушки Кёки забавно шевельнулись.
— Благодарю тебя за это желание, Кёка, — прошептал он на ушко, легонько поцеловал его, отчего оно инстинктивно вздрогнуло и слегка пощекотало губы шерсткой. Немного отстранился, посмотрел на девушку, поймал ее взгляд. — Оказаться твоим первым — подарок, и забудь на это время о том, кто ты для меня. Сейчас —
ты моя девушка. Просто побудь собой.
Мартин провел рукой по косе, взял Кёку за руку, сжал ее настойчиво, но бережно, повел за собой и, усадив на край кровати, приобнял.
Как только девушка оказалась в объятиях — нежных, осторожных — ее нос моментально уткнулся в шею, томный шепот вынуждал млеть и прикрывать глаза. Примерно так же слащаво вели себя героини в любовных романах, которые Кёка время от времени читала. Только на этот раз все было взаправду: как бы ни были хороши книги, для личного опыта и эмоций нужно переживать важные моменты в реальности. Не в одиночестве.
— Давайте в этот раз сделаем вид, что мы любили друг друга всю жизнь, мяу, — Кёка посмотрела на Мартина серьезно, так, словно она по-настоящему этого хотела. — Я верю вам, мяу.
Лишаться невинности всегда проще с тем, в кого влюблен. И если отношения формата «работодатель-подчиненная» отнюдь не подразумевали наличие подобных чувств, всегда можно было прибегнуть к уважению. Кёка искренне уважала Мартина и, следовательно, могла проникнуться чувствами, похожими на восхищение и доверие. Этого было вполне достаточно, чтобы отыграть молодую пару в постели. По крайней мере, в этом было реально себя убедить.
Услышав слова Кёки, Мартин мягко улыбнулся. Угадал?
Конечно, женская литература несколько романтизировала подобные ситуации, но Мартин старался угодить и попасть в ожидаемый образ, чтобы сердце девушки забилось чаще. Хотя даже если не знать о том, что Кёка любит книги, выбор был не очень-то большим.
Конечно, каждая хотела бы проводить ночи с любимым. Мартин был согласен, хотя, должно быть, не испытал еще в жизни истинной любви, однако относился к своим девочкам с особой заботой и уважением. Должны быть хоть какие-то яркие эмоции, даже если истинные отношения далеки от идеала, и такую сказку Мартин с радостью был готов подарить Кёке
Мартин чуть потянул девушку на себя, и вот они уже через мгновение лежат на кровати, смотря на потолок.
Хвостик Мартин осторожно потянул на себя, ласково поглаживая ухоженный мех, а Кёка тихонько замурлыкала. Глянцевая поверхность потолка отражала происходящее внизу. Мартину показалось занятным позволить девушке видеть себя со стороны, весьма волнующая деталь. Кого-то это смущало, других — распаляло. Безучастных найти будет сложно.
— Забавно, да?
— мужчина вытянул свободную руку вверх, будто хотел отыскать на потолке созвездие, не меньше. — Твоя белая одежда красиво смотрится на постельном белье, будто невинность погружается в алый омут страсти.
Символично, не находишь?
Им вдвоем не потребовалось много времени, чтобы оказаться на кровати. Шелковое белье приятно щекотало кожу. Лежа спине, Кёку думала о том, что ее почему-то совсем не смутила глянцевая поверхность. А вот слова Мартина, наоборот, заставили вспыхнуть и даже прижать ушки к голове. В чем-то он был прав.
— Я слышала о подобном, мяу, — честно призналась девушка, наблюдая за тем, как мужская рука потянулась вверх, словно желая что-то достать. Господин был великолепен. — Белый всегда символизирует чистоту и невинность, мяу. Но сегодня вы поможете взглянуть мне на мир через призму собственных ощущений.
Отвлекая девушку выписыванием символов пальцами, Мартин повернулся к кошечке и прижал к себе, навязывая поцелуй. Накрыл своими губами ее, настойчиво, медленно, властно. Секунда перерыва, и снова, будто хотел раскушать бархат ее губ, их мягкость и теплоту, заставляя почувствовать, что она может расслабиться. Он сделает все сам, ей нужно лишь отвечать взаимностью.
Кёка закончила говорить прямо перед тем, как Мартин повернулся к ней лицом, чтобы утянуть в собственнический поцелуй. Первый поцелуй с мужчиной. Горничная податливо приоткрыла рот, практически сразу давая ему возможность в любой момент зайти дальше.
Руки осторожно переместились на шею, хвостик инстинктивно потянулся к Мартину и осторожно погладил по руке.
Это было великолепно.
Теперь Кёка была уверена: настолько чувственные и осторожные движения не смог бы передать ни один автор.
Одна рука мужчины уже скользила по сорочке, нашла край. Мартин гладит девушку по бедру, задирает одежду, переходит на ягодицу, нагло лапает, заставляет чувствовать желанной. Мужчина становится все настойчивее, прижимает к себе, позволяя ощутить его жар и сильные касания.
Поцелуй губ, подбородок, шея над ошейником, под ним. До выреза на груди, сдвинуть бретельки и коснуться губами ключицы, плеча… Сорочка как ненужный атрибут соскальзывает с тела будто бы сама собой, позволяя Мартину покрывать поцелуями тело и дальше. Снова ключица, чуть ниже, область груди, и вместе с этим руки не прекращают гулять, одаривая касаниями гладкую кожу.
Пальцы скользнули ниже, оказались между ножек внезапно, хотя только недавно были где-то еще. Мартин оторвался от поцелуев, вновь посмотрел в глаза Кёки, пока гладил внутреннюю поверхность ее бедер, бессовестно касаясь большим пальцем сокровенного места через ткань.
— Шепчи, о чем мечтала, милая. Ты же умница, наверняка много раз прокручивала этот момент в голове, — Мартин поцеловал ее в уголок рта. — Или я подарю тебе свое видение. Ты не будешь разочарована, поверь, мы только начали, — мужчина погладил девушку по волосам, убрал прядки, вдруг попавшие на лицо.
Девушка изящно выгнулась и глубоко вздохнула, показывая, насколько приятны и многогранны чужие движения. Сорочка слетела будто сама собой, полностью обнажив женское тело, на Кёке осталась только часть нижнего белья.
Аккуратная грудь полностью обнажена.
— Я…, — с придыханием прошептала кошечка и нежно мяукнула, ощущая, что пальцы Мартина оказались где-то там, внизу, рядом с самым чувствительным местом.
Большой палец осторожно надавливал на промежность, которая все еще была скрыта тканью, одновременно с этим мужчина продолжал ласкать внутреннюю часть бедер. Чертовски эрогенная зона для любой нетронутой девочки. — Я мечтала, чтобы вы наконец-то сделали это со мной, мяу, — Кёка подловила момент и теперь уже сама утащила своего господина в непродолжительный поцелуй. После того, как она отстранилась, послышался томный шепот: —
Хочу принадлежать вам не только формально, мяу, но и физически. Хочу, чтобы вы вошли в меня, мяу, — от удовольствия пришлось запрокинуть голову назад, негромко простонать. — Хочу ощутить внутри себя ваше тепло, мяу. Хочу стать вашей, мрр.
Он кивнул. Лишние слова будут только мешать, все должно быть сказано вовремя, чтобы не сквозить дешевой фальшью. Мартин смог создать для нее атмосферу и настрой, и тогда…
Горяча. Кёка, как и Элис, скрывала свои чувства, но когда дошло до дела — она показала свою страстную сторону. Она обнимала, отзывалась искренним вздохом восхищения, шептала так страстно и чувственно, что даже сам Мартин окунулся в подаренную ему роль. Ее ответный поцелуй был настоящим, самую малость неумелым, но чувства покрывали все с лихвой. Ее желания — бальзам на душу любого мужчины. Они разжигали внутри пламя, заставляли желание поймать эту искру и разгораться вместе.
Несмотря на то, что сегодня Мартин близко познакомился с несколькими красавицами, видел их обнаженными, был наедине… Все это неудовлетворенное желание было лишь физической реакцией, от нее никуда не убежать, но именно сейчас Мартин желал Кёку.
Потому что она прекрасна и соблазнительна в своем искреннем порыве.
—
Ты уже моя, любимая Кёка, — прошептал в ответ Мартин, быстро расстегивая рубашку. Всего пара секунд отвлечения, не больше, чтобы не дать даме заскучать и отвыкнуть от касаний, и вот он уже прижимает ее к своему обнаженному торсу.
Чуть более страстные, нетерпеливые поцелуи, когда язык дразнит губы девушки, проходя между губ. Мартин немного оттягивает ее нижнюю губу, дразнит, затем вновь навязывает свою игру, накрывает полностью, не давая Кёке опомниться, пока его рука гладит внизу. От внутренней поверхности бедра к внешней, наслаждаясь каждым касанием. Пальцы немного надавливают, цепляют ткань белья, будто случайно тянут вниз. Еще немного касаний — и вот уже трусики спущены ниже, открывая доступ к сокровенному.
Тепло. Достаточно тепло для того, чтобы Кёка пожелала навсегда остаться в таком положении: открытой, наполовину обнаженной и уже возбужденной. Оказаться в первую ночь в покоях своего господина — для многих девчонок большая удача. Однако для Кёки это был особенный момент хотя бы потому, что она лично стала инициатором происходящего. Мартин забирал ее невинность вовсе не из-за собственной прихоти или возможности. Кёка лично выбрала этот путь. И было что-то занимательное в том, чтобы носить синий ошейник, работать секретарем и просить своего господина заняться любовными делами сразу, как только появится желание.
Никто не отрицал: физическая близость во многом связывала людей. Удержать вблизи хозяина посредством постели —
интересный, но ненадежный способ. В современном мире любую секс-куклу можно заменить по щелчку пальца, особенно если ты богатый человек, другое дело — не всем под силу справиться с привязанностью. Кёка решила играть более честным путем, поэтому рассматривала свой первый раз исключительно с точки зрения любопытства и симпатии. Люди падки на искренность, в особенности мужчины.
Вполне возможно, уже на следующий день придется сделать вид, что ничего не произошло. Не было ни шелковой постели, ни вовсю стонущей Кёки — прилюдно о таком все равно не принято говорить. Она будет все так же непринужденно общаться с коллегами, следить за поместьем и помогать в работе, а Мартин продолжит заниматься своими делами и контролировать общий порядок.
Но это будет потом.
Сейчас перед глазами девушки был господин, и единственное, чего она хотела — поскорее вкусить запретный плод.
Он ласкал ее губы. Собственнически, настырно, практически не останавливаясь. С губ Кёки сорвался полустон, когда чужие пальцы в очередной раз прошлись поглаживаниями вдоль промежности. Мгновение — и Мартин стянул ненужный остаток одежды. Перед его взором все ещё невинная девушка сделалась совершенно обезоруженной.
Мартин немного навалился сверху, прижал девушку к шелку кровати. Поцелуй в губы, подбородок, снова ниже, но на этот раз все не останавливается на уровне ключицы. Мартин припадает к встопорщившемуся сосочку, обхватывает губами область вокруг, слегка посасывает, водит языком вокруг, пока пальцы осторожно сжимают вторую грудь. Обнаженные половые губки мягкие и притягательные, Мартин проводит по внешней стороне пальцами, сводит все к центру и собирает капли смазки, чтобы покрыть ими область вокруг клитора. Вся ладонь скользит между ножек, отвлекая внимание, но вместе с тем вынуждая привыкнуть к чужим касаниям и расслабиться, пока грудь тоже в полной власти любимого. Такого жадного и терпеливого одновременно, будто какая-то невидаль. Трусики были сдвинуты прочь и теперь висели где-то на лодыжке, но вместе с тем Мартин не брал свое.
Превосходный контраст.
Мужчина поцеловал сосочек, приподнялся, не прекращая ласкать Кёку между ног. Ладонь теперь уже целенаправленно надавливает в области клитора, осторожно массируя, пока пальцы то и дело самую малость проникают внутрь. Половинка фаланги, чуть больше. Мартин чувствует жар и готовность Кёки, но еще не время. Она почти готова.
Господин знал женское тело. Сразу понятно, что, скорее всего, в этом плане Кёка была для него далеко не первой: мужские губы перешли пониже, к груди, и теперь он посасывал, целовал, вылизывал и доставлял неимоверное удовольствие, стимулируя соски. Подловив момент, девушка легким движением руки сняла со своей косы бантик и покрутила головой. Ее прекрасные длинные волосы упали на плечи.
Первые прикосновения к половым губам пропустили сквозь тело приятную дрожь. Кёка не заводилась чересчур сильно, когда ее ласкали исключительно снаружи, потому что в течение своей учебной практики она уже через подобное прошла — и, как ни крути, смогла определить свои самые уязвимые точки.
Ситуация значительно поменяла оборот, когда вся ладонь начала целенаправленно надавливать в области клитора. Кёка прикусила губу, наслаждаясь моментом и тем, как в нее постепенно начали проникать пальцы. Совсем немного, поначалу даже не наполовину — однако этого было достаточно, чтобы между женских ног стало влажно. И только когда один из пальцев Мартина проник глубже, чем остальные, девушка инстинктивно сжала его внутри себя, прямо между тугих стенок. Послышался сдавленный стон.
— Хочу, мрр! —
прошептала Кёка, сжимая пальцами простынь. От зашкаливающих эмоций она неожиданно, сама того не заметив, совершила ошибку и перешла на «ты». —
Возьми меня, мяу…
— Ты просто невероятна, милая, — прошептал Мартин, вновь смотря в ее чарующие, слегка светящиеся в полумраке глаза, запустил пальцы в волосы и тем самым слегка приподнял голову, чтобы нежно чмокнуть в губы. — Кёка, безумно хочу тебя. Хотел тебя с первого взгляда, и сейчас только сильнее.
Мартин нащупал руки девушки.
Переплел свои пальцы с ее. Нежная кожа между пальчиками тоже очень чувствительна, поэтому Мартин легонько поглаживал, но важнее не это.
Любая девушка чуть сильнее сжимала ладонь, выдавая свои эмоции, и это —
лучший индикатор, не говоря уже о том, что держаться за руки в такой момент — удел любимых. Наверняка Кёка будет впечатлена.
Она улыбнулась и шевельнула хвостиком, когда Мартин осторожно взял ее за руку. Было в этом действительно что-то романтичное и личное: многие девушки ощущали безопасность, когда сжимали ладонь партнера в процессе.
Едва ли улыбка была хорошо заметна в полумраке комнаты, поэтому девушка, ничего не ответив, начала поглаживать мужские пальцы в ответ и замурлыкала громче.
Мартин снова начал марафон поцелуев, предполагая, что девушка догадается, где будет окончание на этот раз.
Грудь, животик, низ живота под пупком, лобок. Мартин соскользнул ниже, на секунду отпустил руки, чтобы настойчиво раздвинуть ножки Кёки, закинул ее бедра себе на плечи и вновь взял за руку, теперь уже только за одну. Нельзя мешать девушке взять небольшой контроль, если она захочет запустить пальчики в его шевелюру.
Язык скользнул по влажным губкам, снизу вверх. Мартин припал к области вокруг клитора, начал выводить вокруг бугорка то круги, то настоящие восьмерки, задевая его каждый раз при движении, и вместе с тем стал посасывать, легонько и нежно, пока пальцы свободной руки вновь скользили у входа во влагалище.
Немного касаясь стенок, дразня, затем снова снаружи, пока Мартин искал интересный девушке темп. Клитор казался чувствительным… Возможно, из-за давних игр с подружками, но все же не настолько, чтобы Кёка испытывала дискомфорт.
Очередная россыпь поцелуев обескуражила кошечку. В этот раз нетрудно было догадаться, где конкретно решит остановиться господин: Кёка заранее переложила одну руку на волосы, нежно сжала и едва надавила, когда лицо Мартина оказалось в районе лобка. Хорошие девочки заслуживают награду — и теплый язык господина, ласкающий клитор, идеально подходил на эту роль. Едва ли девушка, которая по каким-то причинам оказалась бы в поместье Мартина, отказалась бы увидеть его таким: немного раскрасневшимся, возбужденным, в буквальном смысле жаждущим. Прямо между своих ног. Подобная мысль сводила с ума, и Кёка мурлыкала все громче и громче от восторга и переполняющих ее чувств.
И именно поэтому Кёка была не в силах сдерживаться, поэтому перешла со вздохов на полноценные стоны. Одной рукой она прижимала к промежности господина, но так, чтобы это не доставляло ему неудобств — желание было чересчур велико. Внезапно подключившиеся к процессу пальцы не оставили иного выбора, кроме как шепотом произносить имя любимого. Служанка сильнее сжала другую руку господина, дав понять, что она готова.
Мартин не останавливался.
Еще немного, чуть более настойчиво, чувствуя, как пальчики Кёки сжимают его руку, впиваются ноготками в ладонь. На фоне этого легко не заметить, как пальцы прекратили ласкать сокровенное место, а Мартин быстро расстегнул брюки и приспустил их вместе с бельем… Надел презерватив с обильной антисептической смазкой, благо после всего дополнительная стимуляция и не требовалась. Орган и без того подрагивал от возбуждения, а толстая, налитая кровью головка, приносила практически физический дискомфорт от неудовлетворенного желания.
Мартин чуть настойчивее поигрался языком… Волны наслаждения уже полностью затмили разум, отвлекая от первых страхов. Мужчина приподнялся, придержал бедра Кёки, приставил ко входу во влагалище головку.
Пути назад не было.
Девушка услышала, как Мартин разделся, заметила презерватив и прониклась еще большим уважением. Господин побеспокоился о том, чтобы после их случайной связи работница не забеременела. Кёка развела ножки пошире и практически сразу почувствовала… Даже сквозь защиту чувствовался жар, исходящий от Мартина. Они готовы.
Мартин слегка надавил, раздвигая тугие, но уже податливые стеночки, резко вошел до конца и мягко опустился на девушку, обнял ее.
Послышался вскрик.
От неожиданности Кёка выгнулась, шевельнула ушками и гораздо сильнее сжала ладонь. Для подстраховки ноги обхватили мужские бедра.
— Тихонько, Кёка. Я не двигаюсь. Видишь? Ты и сама не успела понять, когда все произошло, любимая. Но теперь ты точно моя, Кёка.
Он гладил ее по спине, по волосам, приминал ушки, целовал то в щеку, то в губы, смотрел в ее глаза. Взялся за хвостик, ласково погладил и его.
—
Когда будет легче, скажи, я начну. И ты узнаешь, насколько это на самом деле приятно, любовь моя, — шепча на ухо, Мартин продолжал гладить, крепко обнимая, чтобы и сама девушка не двигалась. — Ты мое сокровище.
Он не стал медлить. Вошел в свою девушку сразу, без промедлений, до конца, решив не терзать ее долгими попытками.
Живот Кёки едва заметно вздрагивал.
—
Все… Все нормально, мяу, — жмурясь сквозь относительно небольшие болевые ощущения, кошечка ластилась к господину, принимала его объятия и поцелуи. Потеря девственности не повлекла за собой сильную боль. — Я в порядке, мяу. Все хорошо… Все случилось, мяу.
Кёке потребовалось немного времени, чтобы привыкнуть к новым ощущениям. Мартин заполнял ее полностью, и было в этом что-то до боли сокровенное — лежать вместе, будучи единым целым…
Осторожно коснувшись щек господина, девушка заставила взглянуть на себя. Слегка прикоснулась губами к носу, дав понять, что волноваться не о чем.
— Вам совсем необязательно сдерживать себя ради меня, мяу, — ответила уже более-менее ровным голосом Кёка, все еще находясь в крепких объятиях. Мартин не позволял ей двигаться, поэтому начальный темп лежал полностью на нем. — Двигайтесь так, как считаете нужным, мяу. Мне стало легче.