**Дата:** Та же
**Локация:** Башня Старк, Лаборатория
Код «Апокалипсис сегодня».
Эта фраза, произнесенная Антонией Старк, не была просто кодовым названием. Это был набат. Сигнал, который разнесся по всем защищенным каналам Щ.И.Т.а, личным коммуникаторам и даже по старым, зашифрованным пейджерам. Это был сигнал, который означал одно: бросай все, чем бы ты ни занимался, и мчись в Башню. Потому что если Старк использует этот код, значит, речь идет не о локальной угрозе, не о вторжении и даже не о гражданской войне между героями. Речь идет о событии уровня вымирания. О конце света, каким мы его знаем.
И они откликнулись.
Первой, что неудивительно, в лаборатории появилась доктор Брюс Бэннер. Она, по сути, никуда и не уходила, работая в своей лаборатории двумя этажами ниже. Она вошла тихо, почти незаметно, в своем обычном лабораторном халате, но ее лицо было бледным, а глаза бегали по экранам с тревогой ученого, увидевшего данные, которые не должны существовать.
— Тони, что это? — ее голос был тихим шепотом. — Эти показания… они невозможны. Гравитационные искажения без массы, отрицательная энергия, распад самого пространства-времени…
— Присаживайся, Брюси. Сейчас будет весело, — мрачно ответила Старк, не отрываясь от голографической консоли.
Следующими прибыли они. Всегда вместе, как две стороны одной медали. Наташа Романофф и Клинтия Бартон. Черная Вдова и Соколиный Глаз. Они не вошли — они материализовались в дверях, словно тени. Никаких вопросов. Никакой паники. Лишь холодная, профессиональная оценка обстановки. Их взгляды скользнули по экранам, по напряженным лицам Старк и Бэннер, и надолго задержались на мне. В их глазах читалась не только тревога, но и затаенное подозрение. Я был частью этого уравнения. Неизвестной переменной, которая проявила себя самым пугающим образом всего несколько дней назад.
Последней прибыла Стив Роджерс, Капитан Америка. Она была в своей гражданской одежде — простая кожаная куртка и джинсы, но даже так от нее исходила аура несокрушимой воли и лидерства. Она не смотрела на экраны. Она посмотрела на нас. На команду.
— Докладывайте, — ее голос был спокоен, но в нем звучала сталь, способная объединить и повести за собой армии.
Старк глубоко вздохнула, провела рукой по волосам и повернулась к собравшимся.
— Ладно, девочки. Сядьте, кто может. Новости плохие. Очень плохие. Джарвис, выведи на главный экран «Гостя».
Огромный центральный голографический дисплей, на котором до этого мельтешили цифры и графики, погас, а затем на нем появилось изображение. Оно было нечетким, искаженным, словно камера пыталась сфокусироваться на чем-то, что не хотело быть увиденным. Это была клякса. Аморфная, пульсирующая клякса цвета больного фиолетового заката, плывущая на фоне звезд. Но чем дольше на нее смотрели, тем больше разум отказывался ее воспринимать. Края кляксы постоянно менялись, звезды за ней не просто исчезали — они стирались, словно их никогда и не было. Иногда казалось, что это не объект в космосе, а дыра в самом изображении, прожженная в ткани реальности.
— Что это за помехи? — спросила Клинтия, прищурившись.
— Это не помехи, — ответил я, выходя вперед. Все взгляды обратились ко мне. — Это и есть он. В той мере, в какой наши глаза и приборы способны его воспринять.
Я взял на себя роль лектора из преисподней. Я рассказал им все то же, что и Старк. О Пожирателе Реальности. О том, что это не существо, а явление. Космическая болезнь, энтропия, ставшая хищником. Я говорил о том, как он не уничтожает, а стирает, аннигилируя не материю, а сами законы, по которым она существует.
— Представьте, что наша вселенная — это книга, — пытался я найти понятную аналогию. — Пожиратель — это не тот, кто вырывает страницы. Это тот, кто съедает сами буквы. После него не остается пустых листов. Не остается ничего. Даже понятия «книга» не остается.
В лаборатории повисла тяжелая тишина. Даже Старк, уже слышавшая это, выглядела подавленной.
— И эта штука летит к нам, — констатировала Наташа. Ее лицо было непроницаемо, но я видел, как напряглись ее пальцы.
— Расчетное время до полного стирания Земли — тринадцать часов, — подтвердила Старк. — Обычное оружие бесполезно. Щиты — тоже. Бежать некуда. Он сотрет всю Солнечную систему.
— Но должен же быть способ, — голос Стив Роджерс был непоколебим. — У всего есть слабость.
— Есть, — кивнул я. — Его слабость — это его голод. Он инстинктивен. Он тянется к самым сложным и энергоемким структурам. Мы не можем его уничтожить. Но мы можем его отвлечь. Создать приманку.
— Приманку? — переспросила Брюс. — Какого рода?
И тут слово взяла Старк. Она была в своей стихии — объяснять безумные технологические концепции.
— Мы создадим карманное измерение, — начала она, выводя на экран сложные чертежи и формулы. — Пузырь реальности, размером с небольшой астероид. Мы накачаем его энергией до предела, используя модифицированный дуговой реактор в качестве источника питания. Мы создадим внутри этого пузыря нестабильные, хаотичные физические законы. Это будет концентрированный сгусток энтропии, гораздо более «вкусный» для нашего Пожирателя, чем наша упорядоченная Солнечная система.
— Мы бросим ему кость, чтобы он не съел нас, — поняла Наташа.
— Именно, — подтвердила Старк. — Мы запустим этот пузырь ему навстречу с помощью направленного гравитационного импульса. Он должен будет переключить свое внимание на приманку и уйти в сторону, поглощая ее. Это даст нам время. Может, годы, может, столетия.
— Звучит… как план, — неуверенно произнесла Брюс. — Но откуда мы возьмем столько энергии? Даже твой реактор не способен создать целое измерение, пусть и маленькое. И как мы создадим «хаотичные законы»? Это же не просто компьютерный код.
Все посмотрели на Старк. А Старк посмотрела на меня. И все остальные тоже перевели взгляды на меня. Я снова оказался в центре внимания.
— Реактор Старк будет каркасом. Стабилизирующей силой, — сказал я медленно и четко. — А топливом… топливом буду я.
— Что ты имеешь в виду? — нахмурилась Стив.
— Я имею в виду ту силу, которую вы все почувствовали на вечеринке, — я не стал увиливать. — Ту Тьму, что живет во мне. Это концентрированная энергия хаоса и небытия, оставшаяся от… прошлого. Она идеально подходит на роль начинки для нашей приманки. Я смогу спроецировать ее, наполнив ею созданный реактором пузырь.
И тут началось то, чего я и ожидал. Протест.
— Нет! — голос Стив Роджерс был тверд, как вибраниум. — Исключено. Мы видели, что эта сила делает с тобой. Ты едва ее контролировал. Мы не можем рисковать тем, что она вырвется на свободу здесь, в сердце нашего города.
— Капитан права, — поддержала ее Клинтия, до этого молчавшая. — Мы не знаем, что это за сила. И мы не знаем, можем ли мы тебе доверять на сто процентов, Александр. Без обид.
— Обид никаких. Вы и не должны, — спокойно ответил я. — Но какой у нас выбор? Верная смерть через тринадцать часов или рискованный шанс на выживание?
— Всегда есть другой путь! — настаивала Стив.
— В этот раз нет! — вмешалась Старк, повысив голос. — Я прогнала все симуляции. Все возможные варианты. Результат один — аннигиляция. План Александра — единственный, у которого есть хотя бы теоретический шанс на успех! Это безумие, но это наше единственное безумие!
— Я не могу санкционировать план, который подвергает мир риску быть уничтоженным не извне, а изнутри! — Стив подошла к столу, опираясь на него костяшками пальцев. — Что, если ты не сможешь ее контролировать, Александр? Что, если этот Пожиратель — лишь предлог, чтобы ты выпустил своего монстра?
Ее слова ударили больно, но я не показал этого.
— Если бы я хотел выпустить своего монстра, Капитан, — мой голос стал ледяным, — я бы не стал ждать предлога. И уж точно не стал бы вас предупреждать. Вы бы просто… перестали существовать.
Наташа шагнула вперед, вставая между мной и Стив, словно пытаясь разрядить обстановку.
— Вопрос не в намерениях, Александр. Вопрос в контроле. Брюс, — она повернулась к Бэннер, — ты лучше всех нас знаешь, что такое носить в себе неконтролируемую силу. Что ты думаешь?
Брюс вздрогнула. Она сняла очки и протерла их.
— Я… я не знаю, — ее голос дрожал. — Когда я увидела… то, что вырвалось из тебя на вечеринке… Халк испугалась. По-настоящему. Она забилась в угол и зарычала. Она почувствовала в этом что-то… неправильное. Что-то, что хуже гнева. Но… — она сделала глубокий вдох, — но я также понимаю логику. Это как… как если бы у меня была возможность направить ярость Халк в одну точку, чтобы предотвратить землетрясение. Риск огромен. Но альтернатива — гарантированная катастрофа. Если Александр уверен, что сможет это контролировать…
— Я не уверен, — перебил я ее. — Уверенности здесь быть не может. Есть только моя воля. И я говорю вам, что я удержу ее. Я не позволю ей навредить этому миру.
— Твоего слова недостаточно! — отрезала Стив.
— А твоего морализаторства сейчас слишком много, Кэп! — вспылила Старк. — Пока ты тут рассуждаешь о правильном и неправильном, таймер тикает! У нас нет времени на дебаты!
Спор заходил в тупик. Команда была расколота. И в этот самый момент, когда напряжение достигло своего пика, произошло нечто, что изменило все.
Воздух в лаборатории заискрился. В центре комнаты, прямо над голографическим столом, пространство изогнулось, и ослепительный столб радужного света ударил с потолка в пол.
*БУУУМ!*
От ударной волны со столов полетели инструменты, а экраны на мгновение погасли. Когда свет схлынул, на его месте стояла она. Тория. В своих боевых доспехах, с Мьёльниром в руке. Ее длинные светлые волосы были растрепаны, а на лице читалась тревога.
— Я почувствовала рану в ткани Девяти Миров, — ее голос прогремел по лаборатории. — Словно сама Иггдрасиль стонет от боли. Что здесь происходит?
Все молча уставились на нее. А затем на голографический экран, где продолжала пульсировать фиолетовая клякса Пожирателя.
— Долгая история, сестренка, — сказала Старк. — Скажем так, у нас в гостях Вселенский Пылесос. И если мы что-нибудь не предпримем, через двенадцать часов он сожрет нашу реальность на завтрак.
Тории не нужно было объяснять дважды. Она была богиней, выросшей на сказаниях о космических ужасах. Один взгляд на экран, один взгляд на наши лица, и она все поняла.
— Что от меня требуется? — просто спросила она.
Старк быстро, в двух словах, изложила ей план. Про приманку, про реактор и про… мою роль в этом. Тория выслушала, ее лицо становилось все серьезнее. Затем она посмотрела на меня. Долго, изучающе. Я ожидал увидеть в ее глазах тот же страх и недоверие, что и у остальных. Но увидел другое. Уважение. И понимание.
— Когда я увозила свою сестру в Асгард, — сказала она, обращаясь ко всем, но глядя на меня, — она рассказала мне о тебе. О том, как ты играл с ней, как разбирал ее разум на части, не применяя грубой силы. Она сказала, что никогда не встречала смертного с такой волей. Она боится тебя. Но она и уважает твою силу.
Она сделала шаг ко мне.
— Если ты говоришь, что сможешь удержать эту Тьму, — она подняла свой молот, — то я, Тория, дочь Одина, верю тебе. Моя сила и молнии Мьёльнира в твоем распоряжении.
Ее слова стали решающим аргументом. Если уж богиня грома готова была мне довериться, то сомнения остальных поблекли. Стив Роджерс все еще выглядела обеспокоенной, но она кивнула.
— Хорошо. Но я буду рядом. И если что-то пойдет не так, я сделаю все, чтобы тебя остановить.
— Я на это и рассчитываю, Капитан, — ответил я.
Команда была в сборе. Решение было принято.
— Отлично! — хлопнула в ладоши Старк. — Хватит болтать! У нас меньше двенадцати часов! За работу! Брюс, мне нужна твоя помощь с калибровкой энергетических потоков. Тория, нам понадобится вся мощь Мьёльнира, чтобы инициировать разрыв пространства. Наташа, Клинтия — вы на подстраховке и внешней обороне, если эта тварь притащит с собой какой-нибудь мусор. Стив — ты координируешь нас всех. А ты, Рогачев… готовься. Тебе предстоит самый сложный фокус в твоей жизни.
Лаборатория превратилась в гудящий улей. Все заняли свои места. Старк и Брюс колдовали над консолями, выводя на экраны сложнейшие расчеты. Тория раскручивала свой молот, накапливая в нем энергию бури. Я же прошел в центр лаборатории, где уже был развернут специальный сдерживающий контур, подключенный напрямую к дуговому реактору.
Это было место для меня. Эпицентр грядущего события.
Я встал в центр контура и закрыл глаза. Я снова погрузился в себя, но на этот раз не для того, чтобы строить стены. А для того, чтобы открыть дверь.
— Джарвис, состояние? — спросила Старк.
— *Реактор на 150% мощности. Энергоканалы стабильны. Пространственный якорь установлен. Мы готовы к инициации, мисс Старк.*
— Тория, давай!
Богиня грома издала боевой клич и метнула свой молот в точку прямо передо мной. Мьёльнир завис в воздухе, вращаясь с бешеной скоростью и испуская ослепительные разряды молний, которые ударили в проекторы сдерживающего поля.
Пространство передо мной затрещало. Оно пошло рябью, как поверхность воды, в которую бросили камень. А затем оно разорвалось, открыв крошечную, не больше мяча, точку абсолютной черноты. Это был зародыш нашего карманного измерения.
— Оно стабильно! — крикнула Брюс. — Наполняй!
— Александр, твой выход! — скомандовала Старк.
Я сделал глубокий вдох. Я отыскал в глубине своего сознания ту самую запертую дверь. И открыл ее.
Тьма хлынула наружу.
Температура в лаборатории упала до минусовых значений. Свет ламп замерцал и почти погас. Все приборы завыли, их стрелки зашкаливали. Тени в углах снова ожили, но на этот раз они не просто тянулись — они обретали форму, похожую на искаженные, кричащие лица.
Я почувствовал, как ледяная пустота заполняет меня, вытесняя тепло, вытесняя жизнь. Это было похоже на утопление в ледяном океане. Она хотела вырваться, поглотить все. Но я держал ее. Я стал каналом, трубой, направляя весь этот чудовищный поток не вовне, а в ту маленькую точку черноты передо мной.
Я открыл глаза.
Стив Роджерс, стоявшая ближе всех, невольно отшатнулась. Мои глаза больше не были зелеными. Они были двумя бездонными, пустыми черными дырами, в которых не отражался свет.
Черная сфера перед мной начала расти, жадно впитывая в себя поток Тьмы. Она пульсировала, искажалась, внутри нее рождались и тут же умирали законы физики. Это была чистая, дистиллированная агония реальности. Наша приманка была почти готова.
Процесс пошел. И пути назад уже не было.