(POV: Данзо Глазастый)
В моем кабинете, в самом сердце Корня, всегда царила тишина. Не та мирная, успокаивающая тишина, что бывает в храмах. А другая. Тяжелая, плотная, как спрессованный вакуум. Тишина, в которой рождались планы, решались судьбы и выносились смертные приговоры.
Я сидел за своим столом из черного обсидиана, и тусклый свет от запечатанной лампы едва освещал разложенные передо мной свитки. Отчеты. Пульс мира шиноби, который я чувствовал своими собственными, невидимыми пальцами.
Я развернул один из них. Донесение от моего агента в Кумогакуре. Райкаге Эй наращивает военную мощь, проводит совместные учения с гарнизонами на границе. Их джинчурики полностью освоил контроль над своим Биджу. Они сильны. Агрессивны. Готовы.
Следующий свиток. Ивагакуре. Цучикаге Оноки, старый упрямый лис, несмотря на свой возраст, не теряет хватки. Он тайно заключает союзы с мелкими странами, расширяя свое влияние. Он ждет. Ждет малейшего признака слабости, чтобы вцепиться в горло Стране Огня.
Я отложил свитки. Картина была ясна. Наши враги не спят. Они точат свои клыки, они копят силы. Они видят то, что видит любой здравомыслящий стратег. Коноха, Деревня Скрытого Листа, после провального вторжения Орочимару и смерти Третьего, слаба как никогда.
И что же делает наш новый, Пятый Хокаге?
Я с отвращением подумал о ней. Цунаде Сенджу. Неудачница. Женщина, которая сбежала от своей ответственности и утопила свою боль в саке, теперь сидит в кресле Хирузена. И что она делает? Она нянчится.
Она превратила Академию, кузницу шиноби, в детский сад. Она говорит о командной работе, о дружбе, о взаимопомощи. Она растит не воинов, а плаксивых, сентиментальных детей, которые ломаются при первом же столкновении с реальностью. Я видел отчеты по последнему выпуску. Позор.
Ярость, холодная и привычная, закипела внутри. Эта деревня катится ко дну. Пока другие страны готовятся к войне, мы занимаемся прополкой садов и поиском пропавших кошек. Цунаде, со своей «Волей Огня», которая на самом деле является лишь слабостью и нерешительностью, ведет нас к гибели. Так же, как вел нас к ней Хирузен в свои последние годы.
«Я должен был стать Хокаге, — эта мысль была не просто желанием, а констатацией факта. — Только я, с моей железной волей, с моим пониманием того, что мир шиноби — это не игра в дружбу, а вечная война за выживание, смог бы вернуть Конохе ее былое величие».
Мой взгляд упал на последний, самый тонкий свиток. Отчет по нему. По Узумаки Наруто.
Я развернул его. Отчет был коротким и унизительным. Провал. Полный, сокрушительный провал. Мой лучший специалист по допросам, Яманака Фу, был ментально уничтожен. Он до сих пор лежит в медицинском крыле, бормоча во сне о гигантском, девятихвостом демоне и глазах, полных первобытной ненависти.
Мальчишка оказался не просто «шкатулкой с секретом». Он был шкатулкой, набитой смертельными ловушками. Прямой взлом его разума невозможен.
Но я не был тем, кто сдается. Если один инструмент сломался, нужно использовать другой. Более тонкий. Более… изощренный.
«Фу не смог, потому что он пытался взломать дверь силой, — размышлял я. — Но что, если… что, если можно уговорить владельца самому отдать мне ключ?»
Я должен поговорить с ним. Лично. Посмотреть ему в глаза. Я — мастер манипуляции. Я ломал волю джоунинов. Сломать волю двенадцатилетнего мальчишки, пусть и аномального… это будет несложно. Я увижу. В его словах, в его реакциях, в его страхе. Я прочту его, как открытую книгу.
Я нажал на скрытую кнопку на своем столе. Из тени беззвучно шагнул оперативник в глухой белой маске.
— Данзо-сама.
— Объект «Джинчурики», — сказал я, и мой голос был ровен. — Он все еще в камере содержания уровня «Дельта»?
— Так точно, Данзо-сама. Состояние стабильное. Без сознания.
Я встал и подошел к окну, которого не было. К гладкой, черной стене, в которой я видел отражение не себя, а будущего Конохи. Моего будущего.
— Прекратить подачу седативных препаратов, — приказал я. — Отключить капельницу, поддерживающую искусственную кому.
— Пусть приходит в сознание, — закончил я. — Я хочу с ним поговорить. Подготовьте комнату для допросов. И удвойте охрану. На всякий случай.
— Будет сделано, Данзо-сама.
Тень исчезла. Я остался один в тишине. На моем лице появилась легкая, почти незаметная, хищная улыбка.
«Ну что, Узумаки Наруто, — подумал я. — Игра в прятки окончена. Пора познакомиться поближе».
* * *
(POV:Наруто)
Сознание возвращалось не сразу. Оно просачивалось в меня медленно, неохотно, как мутная вода сквозь плотную ткань. Первым пришло ощущение холода. Глубокого, пробирающего до костей, который исходил от камня подо мной. Затем — тяжесть. Мои руки и ноги были как будто налиты свинцом, а на запястьях и лодыжках ощущалось грубое, холодное прикосновение металла.
Я медленно, с огромным усилием, разлепил веки.
Комната была маленькой, кубической, без окон. Стены, пол, потолок — все было выложено из гладкого, черного камня, который, казалось, поглощал тот тусклый, болезненный свет, что исходил от светящихся фуин-символов, покрывавших каждую поверхность. Воздух был стерильным и пах озоном.
Я лежал на каменной плите в центре этой клетки. Мое тело было опутано цепями с печатями подавления чакры. Я был в ловушке. В самом сердце тьмы. В логове Корня.
Дверь, которая была лишь частью стены, беззвучно отъехала в сторону. И в проем, как тень, вошел он.
Я видел его лишь однажды, еще ребенком, во время его визита в приют. Старый, с лицом, испещренным шрамами, как карта древних, кровавых войн. Правая половина лица и правый глаз скрыты под бинтами. Он двигался медленно, опираясь на трость, но в его ауре не было и намека на старческую слабость. Лишь холодная, несокрушимая, как гранит, воля.
Данзо Шимура.
И в тот момент, когда я увидел его мое тело инстинктивно напряглось. Я вжал голову в плечи, и в моих глазах, я был уверен, отразился неподдельный, животный страх.
Он остановился в нескольких метрах от меня. Молчал. Минуту. Две. Просто стоял и смотрел на меня своим единственным, немигающим, черным глазом, как ученый смотрит на редкое, опасное насекомое под стеклом. Эта тишина давила, испытывала, ломала.
— Узумаки Наруто, — наконец сказал он, и его голос был сухим, как шелест старого пергамента. — Мы еще не были представлены лично. Меня зовут Данзо Шимура. Я — старейшина этой деревни. И глава организации «Корень».
Он сделал шаг ближе. — У меня к тебе вопрос. Почему, увидев меня, ты испугался? Ты не знаешь меня. Но ты боишься.
Я молчал, лишь сильнее сжимая кулаки, насколько позволяли цепи.
— Ладно, — он, кажется, не ожидал ответа. — Если не хочешь отвечать на этот вопрос, ответь на другой. Он остановился прямо передо мной, глядя на меня сверху вниз. — Ты знаком с Учихой Шисуи? Знаешь о нем?
При упоминании этого имени мои мышцы едва заметно дернулись. Рефлекс. Который, я был уверен, его острый, аналитический взгляд не упустил.
— Я… я не знаю никого с таким именем, — прохрипел я, и мой голос звучал слабо и испуганно.
Я поднял на него взгляд, и в моих глазах была смесь страха и праведного гнева. — Почему вы держите меня в плену? — спросил я. — Почему ваши люди напали на меня в лесу? Мы вроде живем в одной деревне! Мы все носим символ Листа! Так почему… почему старейшина Данзо вы посадил меня в кандалы?!
На его лице, впервые, появилась тень улыбки. Холодной, лишенной всякого тепла.
— Твой вопрос уместен, — сказал он. — Я отвечу тебе. Он обошел меня по кругу, как хищник, изучающий свою жертву. — Узумаки Наруто. Ты — джинчурики Девятихвостого. Проще говоря, ты — оружие этой деревни. Он остановился за моей спиной. — А оружие… оружие не должно обладать собственным умом. Понимаешь, о чем я? Ты, за короткое время, стал слишком сильным. Я все знаю о тебе. Он снова появился передо мной. — Ты убил джинчурики Песка. Я знаю, что ты дважды отбился от Орочимару. И я знаю, что ты обладаешь техникой Сюнсин, усовершенствованной стихиями. Он наклонился, и его единственный глаз впился в меня. — Все это наводит на мысль о том, что ты связан с Учихой Шисуи. Ответь же мне. Ты знаешь его? Он ли тебя тренировал? Он выпрямился. — Если ответишь… я отпущу тебя.
Я лежал, скованный цепями, и смотрел на него. На его спокойное, уверенное лицо. На его протянутую, как оливковая ветвь, ложь. И я знал. Я знал, что он никогда меня не отпустит.
«Отвечу я или нет — не имеет значения, — подумал я, — Ему не нужна правда. Ему нужно подтверждение его собственных теорий. И ему… ему нужен Девятихвостый. Мое тело, моя воля — для него это лишь досадная помеха. Оболочка, которую нужно вскрыть, чтобы добраться до ядра».
* * *
(POV: Джирайя-ПорноСенсей)
— А, Джирайя-кун… — прошипел Орочимару, и его змеиная улыбка была полна яда и веселья. — Я так и знал, что ты придешь.
Я медленно вышел из тени, и мой взгляд был холоден, как сталь. В центре огромного, высеченного в скале зала, тренировку прекратил Учиха Саске. Он стоял, тяжело дыша, и его алые глаза вращались, переводя взгляд с меня на своего нового учителя. Атмосфера в зале была густой, как смола, и пахла озоном, потом и предательством.
— Давно не виделись, Орочимару, — сказал я, и мой голос был ровен. Я не выказывал ни гнева, ни удивления. Я был здесь не как его бывший товарищ. Я был здесь как шиноби Конохи на миссии. — Выглядишь… не очень.
Мой взгляд скользнул по его рукам. Безвольные, с фиолетовой, некротической кожей, они висели, как два куска мертвого мяса.
— Пустяки, — отмахнулся Орочимару. — Временные неудобства. Но ты пришел не за этим, верно, Джирайя? Ты пришел за ним? — он лениво кивнул в сторону Саске. — Хочешь вернуть заблудшую овечку в стадо? Боюсь, ты опоздал. Он сам пришел ко мне. Добровольно. Ему нужна сила, и я ему ее дам.
Я молчал, анализируя его слова. «Он сразу переводит стрелки на Саске, — думал я. — Ни слова о Наруто. Он пытается отвлечь меня? Скрыть свою главную добычу? Нужно проверить».
— Правда, было бы хорошо вернуть Саске обратно в деревню, — сказал я, и мой голос стал ледяным. — Но я здесь по поводу другого. По поводу Наруто. Ты его забрал?
Орочимару на мгновение замер, и на его бледном, змеином лице появилось неподдельное, искреннее недоумение.
— Наруто-кун? — переспросил он. — О чем ты говоришь? Я не понимаю.
— Не притворяйся, Орочимару! — я сделал шаг вперед, и моя чакра начала вибрировать от сдерживаемой ярости. — В погоне за Саске, Наруто пропал без вести . Какаши считает, что его похитили. Ты его забрал или нет?! Наруто — мой ученик! И если ты с ним что-то сделал, мне будет плевать, что ты — мой бывший товарищ!
Орочимару смотрел на меня, и его змеиные глаза расширились от понимания. А затем… он расхохотался. Громко, искренне, почти весело. — Ха-ха-ха! Джирайя, ты как был идиотом, так и остался! — он вытер выступившую слезу. — Ты серьезно думаешь, что если бы я захватил Джинчурики Девятихвостого, я бы стал это скрывать? Да я бы трубил об этом на весь мир!
Он стал серьезнее, и в его голосе, к моему удивлению, прозвучала честность. — Мне врать нет смысла, Джирайя. Да, Наруто-кун меня заинтересовал. Очень. Он — аномалия. И мой меч Кусанаги, у него. Но, поверь мне, моя главная цель — это Саске-кун. Его глаза. Я не забирал и даже не трогал Наруто. Зачем мне два сосуда, когда я могу сосредоточиться на одном, идеальном?
Я смотрел на него. И я ему верил. В его словах была холодная, змеиная, но логика. Он был одержим Шаринганом. И Наруто, при всей его силе, был для него лишь… интересным экземпляром. Не более.
Но если не он… тогда кто? Кто похитил Наруто?
Мой мозг лихорадочно заработал, но ответов не было. Я был в тупике. Моя единственная зацепка, моя главная теория — рассыпалась в пыль.
Я посмотрел на единственного, кто мог знать. На Саске. — Саске, — обратился я к нему. — Что произошло? Ты знаешь, где Наруто?
Он молчал и смотрел на меня, и в его глазах была смесь ненависти и… чего-то еще. Унижения. Он не хотел говорить со мной.
— Он не скажет, — усмехнулся Орочимару. Но Саске сказал.
— Нет, — его голос был хриплым, полным сдерживаемой злости. — Я не знаю, где он. Мы виделись в последний раз в Долине Завершения. Мы… — он замялся, — …просто ушли. Каждый по своему пути. Он поднял на меня свой взгляд, и в его глазах я увидел неподдельное, искреннее недоумение. — Но… последнее, что я видел… настоящего Наруто там не было. Тогда, он отправил за мной клона. Мы поговорили. И он исчез.
Я замер. Клон? Наруто отправил клона? Зачем? Где был оригинал? Что, черт возьми, произошло в том лесу?
Я смотрел на Орочимару, который тоже выглядел заинтригованным этой новой информацией. Я смотрел на Саске, который, кажется, сказал мне всю правду, которую знал.
И я понял. Я понял, что не знаю ничего. Абсолютно ничего. Моя охота привела меня в тупик. И загадка Узумаки Наруто только что стала еще более сложной. И более пугающей.
* * *
(POV: Шисуй)
Здесь, в глубине подземелья, которое мы с Наруто называли нашим Убежищем, тишина была абсолютной. Она была нашим главным союзником, нашим щитом от внешнего мира. Но сегодня эта тишина стала моим врагом. Она давила, звенела в ушах, сводила с ума.
Прошло четыре дня. Четыре мучительно долгих дня с того момента, как теневой клон Наруто, с которым мы обсуждали теорию гендзюцу, без всякой команды и предупреждения развеялся в облачке дыма прямо у меня на глазах .
Что-то случилось. Что-то пошло не так.
Я больше не мог сидеть сложа руки и принял решение.
Под покровом ночи я покинул убежище. Я двигался по лесу, как призрак. Воздух был прохладным и пах мокрой землей. Чем ближе я подбирался к Конохе, тем сильнее билось мое сердце. Я возвращался домой. Не как герой. А как вор.
Барьер, окружающий деревню, я прошел, даже не заметив. Он был настроен на чужую, враждебную чакру. А моя… моя чакра была для него родной. Я родился здесь и служил здесь. Я проливал за эту деревню кровь. Для ее защитных систем я был не врагом.
Коноха спала. Улицы были пустынны, дома смотрели на меня темными, безглазыми провалами окон. Я бесшумно, как тень, скользил по крышам, и каждый черепичный скат, каждый флюгер был до боли знаком.
Моя первая цель — его квартира. Если он вернулся, он должен быть там. Я нашел его старое, убогое общежитие и легко, как выдох, проскользнул в его комнату через незапертое окно.
Пусто.
Комната была холодной, неуютной. Слой пыли на столе. Засохшая тарелка из-под рамена в раковине. Его здесь не было. Давно. Мое сердце сжалось от дурного предчувствия.
Я выскользнул обратно в ночь и затаился на крыше самого высокого здания, обозревая спящую деревню. «Так, где же искать? — мой мозг, привыкший к анализу, лихорадочно заработал. — Госпиталь? Если он был ранен, его должны были доставить туда. Резиденция Хокаге? Если миссия имела политические последствия, его могли вызвать на допрос. Или…»
И тут я почувствовал это. Легкое возмущение воздуха. Шорох. Кто-то был рядом.
Я не стал двигаться. Я просто замер, сливаясь с тенью трубы. Через секунду на край крыши, в нескольких метрах от меня, бесшумно приземлилась фигура. Белый плащ. Фарфоровая маска. АНБУ.
Он не заметил меня и просто выполнял свой рутинный патруль. Он постоял с минуту, оглядывая спящий город, а затем повернулся, чтобы уйти.
— Прошу прощения, — сказал я, и мой голос в ночной тишине прозвучал неожиданно громко.
АНБУ вздрогнул и резко обернулся, выхватывая меч. Его тело мгновенно напряглось, как натянутая струна. — Кто ты?! — его голос, приглушенный маской, был полон угрозы.
Я медленно вышел из тени. На моем лице была простая черная маска, скрывающая нижнюю часть лица. — Я просто путник, — сказал я. — Ищу старого друга. Не подскажешь, где сейчас можно найти Узумаки Наруто?
— У тебя нет допуска к этой информации, — отрезал он, принимая боевую стойку. — Назови себя. Или я буду вынужден применить силу.
Я тяжело вздохнул. — Я же просил по-хорошему.
Мои глаза. Я почувствовал, как чакра хлынула в них, и мир вокруг изменился. Стал четче. Краснее. Томоэ медленно закружились в моих зрачках. — Гендзюцу.
АНБУ замер. Его тело обмякло, меч с тихим звоном выпал из его ослабевших пальцев. Он, как сломанная кукла, рухнул на крышу. Без сознания.
Я подошел к его неподвижному телу. Я не стал его убивать. Он был шиноби Конохи. Просто выполнял свою работу. Но, глядя на него, на его форму, на его маску, в моей голове, как вспышка молнии, родился план.
«Так-с… — подумал я, — Прямые поиски бесполезны. Я — призрак. Я не могу просто ходить по деревне и задавать вопросы. Но… если я стану одним из них…»
Я посмотрел на бесчувственного АНБУ. «Если проникнуть на их базу… в архивы… там должны быть все отчеты. Отчет о миссии по возвращению Саске. Отчеты о патрулях. Медицинские карты. Вся информация, которая мне нужна».
Это был безумный, рискованный план. Но он был единственным.
Я быстро, без всякой брезгливости, снял с него все. Форму, доспехи, маску, подсумки. А затем, используя свою невероятную скорость, оттащил его голое тело в ближайший вентиляционный короб, надежно спрятав за решеткой.
— Прости, приятель, — прошептал я. — У тебя есть примерно пять часов, пока мое гендзюцу не рассеется. Надеюсь, ты не замерзнешь.
Я вернулся на крышу и начал одеваться. Форма АНБУ села на меня идеально. Я надел его маску. В тот момент, когда холодный фарфор коснулся моего лица, я перестал быть Учихой Шисуи. Я снова стал тем, кем был когда-то. Безымянным, безликим инструментом воли деревни.
Я двигался по крышам Конохи, и ночь была моим единственным союзником. Форма АНБУ, которую я снял с того патрульного, сидела на мне как влитая. Она была не просто одеждой. Она была второй кожей, воспоминанием о другой жизни, которую я оставил позади. Холодный фарфор маски с простым узором медведя скрывал мое лицо, превращая меня из Учихи Шисуи.
Я не паниковал. Не волновался. Я был в своей стихии. Штаб-квартира АНБУ была моим вторым домом на протяжении многих лет. Я знал ее коридоры, ее секреты, ее протоколы лучше, чем кто-либо. Если за эти годы ничего кардинально не поменялось, все должно было пройти гладко.
Я спрыгнул с крыши в темный, глухой переулок, который вел к одному из скрытых входов в штаб. Как я и предполагал, он был на месте. Замаскированный под обычную стену, защищенный гендзюцу. Я сложил несколько печатей, которые знал наизусть, и стена перед мной пошла рябью, открывая проход.
У входа, в тени, стоял охранник. Он тут же напрягся, его рука легла на рукоять меча. — Пароль? — его голос, приглушенный маской, был холоден.
— «Тень съедает свет», — ответил я, и мой голос был таким же безэмоциональным.
— Отзыв?
— «Но тьма остается». Он молча кивнул и сделал едва заметный жест рукой — секретный знак, подтверждающий, что я «свой». Я ответил ему таким же жестом. Он расслабился и пропустил меня.
Я вошел внутрь. Коридоры были такими же, какими я их помнил. Холодный камень, тусклый свет от запечатанных ламп, тишина, нарушаемая лишь гулом системы вентиляции. Но что-то было не так. Штаб был… почти пуст. Обычно в это время здесь кипела жизнь: патрули, возвращающиеся с миссий, аналитики, спешащие с отчетами. А сейчас — лишь несколько одиноких фигур, которые проходили мимо, не обращая на меня внимания.
«Где все?» — эта мысль заставила меня насторожиться.
И тут я услышал их. Два голоса, доносившиеся из-за угла. Два оперативника АНБУ, стоявшие у оружейной.
— …уже третьи сутки прочесываем северный сектор. Ни следа, — говорил один.
— Какаши-семпай нас загоняет, — ответил второй.
— Он как будто взбесился. Я никогда не видел его таким.
— А ты бы не взбесился? Потерять сразу двух учеников за один день? — возразил первый. — Хокаге-сама рвет и мечет. Говорят, она дала Какаши-семпаю полный карт-бланш. Все свободные отряды брошены на поиски.
Я прошел мимо них, и мое сердце пропустило удар. Поиски. Масштабные. Какаши — капитан операции. Все свободные отряды. Что-то случилось. Что-то очень, очень серьезное.
Мои шаги ускорились. Архив. Мне нужен был архив.
Я дошел до нужной двери. Она была защищена фуин-печатью, но я знал ее код. Я вошел внутрь. Тысячи свитков, расставленных по полкам в идеальном порядке. Хроника жизни и смерти Конохи. Я подошел к секции «Отчеты о миссиях генинов».
Я начал быстро, но методично перебирать свитки, ища нужную дату. И тут… дверь за моей спиной открылась. Я не обернулся. Я просто замер.
— Эй, Медведь, — раздался за спиной голос. — Что ты здесь делаешь? Ты же должен быть в патруле на восточной стене.
Я медленно обернулся. Передо мной стоял оперативник в маске совы. Я узнал его. Хаяма. Мы служили вместе.
— Капитан отозвал, — ответил я, и мой голос, искаженный маской, был спокоен. — Срочно понадобился отчет о последнем дежурстве.
Хаяма кивнул. — Ясно. Этот хаос с поисками… всех сдернули. Ладно, не буду мешать.
Он развернулся, чтобы уйти. Я уже выдохнул с облегчением. Но в самый последний момент, уже в дверном проеме, он остановился. — Кстати, Медведь…
И он, не оборачиваясь, резким, молниеносным движением метнул кунай мне прямо в голову.
— …где настоящий Медведь? Как ты проник в штаб? Отвечай!
Его реакция была безупречной. Он заподозрил.
Но я был быстрее.
— Сюнсин.
Я появился прямо за его спиной. Он только-только начал разворачиваться, его глаза в прорезях маски расширились от шока. Он не успел. Моя рука, окутанная тончайшим слоем чакры, опустилась на его затылок. Легкий, точный удар по нервному узлу.
Он обмяк, как кукла, и я подхватил его, не дав упасть и издать лишний шум. Я оттащил его в самый дальний, темный угол архива и спрятал за стеллажом.
«Прости, Хаяма, — подумал я. — Но у меня нет выбора».
Я вернулся к свиткам. Мои руки больше не дрожали. Адреналин от короткой стычки лишь обострил мои чувства. И я нашел его.
«Отчет. Миссия по возвращению Учихи Саске».
Я быстро развернул свиток. Мои глаза забегали по строчкам, жадно впитывая информацию.
«…Капитан отряда погони, Нара Шикамару»
«…генин Чоджи Акимичи получил критические повреждения в бою. Состояние стабильно-тяжелое…»
«…генин Инузука Киба и генин Хьюга Неджи получили ранения средней тяжести. Угрозы для жизни нет…»
«…Капитан Хатаке Какаши и команда АНБУ, прибывшие на место последней битвы, обнаружили тела генинов…»
Я пропустил детали боев. Мне нужно было главное. И я нашел это в самом конце отчета. В приписке, сделанной рукой самого Какаши.
«…в ходе поисковой операции на месте предполагаемого финального столкновения, тело генина Узумаки Наруто… обнаружено не было. Объект пропал без вести. Все следы обрываются. Предположительно, похищен неизвестной третьей стороной».
Я стоял в мертвой тишине архива, и слова отчета, сухие и безжалостные, выжигали в моем мозгу клеймо.
Пропал.
Мои худшие опасения подтвердились.
Я быстро нашел следующий свиток. Приказ Пятой Хокаге.
«…в связи с чрезвычайной ситуацией, приказываю: Хатаке Какаши назначается временным командующим всеми свободными отрядами АНБУ. Основная задача: поиск Узумаки Наруто. Зона поиска: вся территория Страны Огня. Статус миссии: S-ранг».
Я свернул свитки. Все встало на свои места. Миссия провалилась. Наруто исчез. И вся деревня, вся ее военная мощь, теперь ищет его.
* * *
(POV:Наруто)
Я лежал, скованный цепями, и смотрел на него. На его спокойное, уверенное лицо. На его протянутую, как оливковая ветвь, ложь .
«Ответь… и я отпущу тебя».
Какая примитивная, какая жалкая, какая оскорбительная ложь. Я видел его насквозь. Его холодный, единственный глаз, который смотрел на меня не как на человека, а как на ресурс. Как на запертый сундук с сокровищами, к которому он отчаянно пытался подобрать ключ.
«Он не верит мне, — анализировал я. — Мой рефлекс на имя Шисуи подтвердил его худшие опасения. Он почти уверен, что Шисуи жив и стоит за моей спиной. Но ему нужно доказательство. Ему нужно имя. Место».
— Я… я не понимаю, о чем вы говорите, — прохрипел я, и мой голос дрожал — Какой Шисуи? Я не знаю никакого Учиху! Я вообще их всех боюсь, после того, что сделал Итачи!
Данзо смотрел на меня, и на его лице не дрогнул ни один мускул. Он не поверил ни единому моему слову и медленно опустил руку.
— Что ж, — сказал он, и его голос был полон ленивого, почти скучающего разочарования. — Если не хочешь говорить, то ладно. Твой выбор.
Он развернулся и медленно пошел к выходу из камеры. На мгновение, всего на одно, крошечное, постыдное мгновение, в моей душе зажегся огонек надежды. «Неужели… он просто уйдет?»
Данзо остановился у самой двери, но не обернулся. — Тогда готовься, Узумаки Наруто, — сказал он в тишину. — Пока мои оперативники в архивах изучают свитки твоего клана, твоего наследия, пытаясь найти способ обойти печать на твоем животе, мы займемся твоим… образованием.
Он медленно повернул голову, и его единственный глаз впился в меня.— Твой отец, Четвертый Хокаге, запечатал в тебе Девятихвостого с помощью техники Бога Смерти. Крайне странная и одновременно могущественная техника. Она — шедевр фуиндзюцу. И, как и любой шедевр, ее можно взломать. Нужно лишь время.
Он полностью развернулся и сделал шаг ко мне. — Я скажу тебе прямо, чтобы между нами не было недопонимания. Мне нужен твой хвостатый. Я хочу его контролировать.
Он подошел и, без всякой брезгливости, двумя пальцами поднял край моей футболки, обнажая живот. Его холодный, аналитический взгляд был прикован к сложнейшему спиральному узору печати Восьми Триграмм.
— А для этого, — продолжил он, и его палец почти коснулся центра печати, — нужно взломать этот замок. На это уйдет время. А пока…
Он отпустил мою футболку и выпрямился, глядя мне в лицо. — …пока я буду ставить на твою голову другие печати. Ментальные. Закладки. Я сломаю твою психику, Узумаки Наруто. Я выжгу из тебя твою волю, твою личность, твои воспоминания. Я сделаю тебя идеальным инструментом. Послушным, лояльным, безвольным оружием, которое будет служить только мне и благу Конохи.
Он улыбнулся. И в этой улыбке не было ничего, кроме холода пустоты. — К тому времени, как мои люди найдут способ открыть эту клетку, — он кивнул на мой живот, — та, что в твоей голове, будет уже полностью под моим контролем.
Он развернулся и пошел к выходу. Он даже не собирался больше играть в допросы. И выложил все карты на стол. Показал мне мое будущее. И это будущее было адом.
* * *
(POV: Шисуй)
Я покинул штаб-квартиру АНБУ так же тихо, как и вошел. Ночь Конохи приняла меня обратно в свои холодные, безразличные объятия. Я двигался по крышам, и форма оперативника, которого я оставил спать в вентиляции, была моим лучшим прикрытием. Никто не обращал внимания на еще одну безликую тень, выполняющую свой долг.
Но под маской медведя мой разум был не спокоен. Он был как растревоженный улей, в котором роились тысячи мыслей, предположений и планов. Я прокручивал в голове сухие, безжалостные строки из отчета Какаши снова и снова .
«…тело генина Узумаки Наруто… обнаружено не было. Объект пропал без вести. Все следы обрываются. Предположительно, похищен неизвестной третьей стороной».
Так что же мы имеем? Мой мозг, привыкший к анализу и построению стратегий, начал холодную, беспристрастную работу. Кто мог похитить Наруто? Кто в этом мире обладал достаточной силой, хитростью и, что самое главное, мотивом? Список был коротким, но каждая строчка в нем была смертельно опасной.
Первый подозреваемый: Орочимару.Это была самая очевидная, самая логичная версия. Версия, в которую поверил Какаши и, скорее всего, вся верхушка Конохи. Наруто сам рассказывал мне об их столкновении в Лесу Смерти, о том, как он отбился от змеиного Саннина, унизил его и даже забрал его легендарный меч. Мотив? Месть. И, конечно же, интерес к Джинчурики. Но… что-то не сходилось. Наруто говорил, что главная одержимость Орочимару — это Саске и его Шаринган. Зачем ему понадобился второй, такой же проблемный ученик?
Второй подозреваемый: Акацуки.Эта мысль была как укол ледяной иглы. Наруто, благодаря своим знаниям из другого мира, рассказал мне о них все. Об их истинной цели — охоте на хвостатых зверей . Об их членах, монстрах S-класса. И о нем. О моем лучшем друге, который стал предателем. Итачи. Возможно ли, что они решили нанести удар, пока он был один и уязвим? Это была самая опасная, но и самая вероятная версия. Чтобы проверить ее, мне нужно было бы выйти на самого Итачи. Найти его. Поговорить. Но это… это было почти невозможно. И смертельно опасно.
И, наконец, третий. Самый маловероятный для всех. И самый очевидный для меня.Данзо Шимура.Наруто, мой ученик из другого мира, дал мне самое ценное оружие — информацию. Он рассказал мне о Данзо все. О его Корне. О его жажде власти. О его коллекции Шаринганов в руке и о клетках Хаширамы . И о его конечной цели. Ему не хватало лишь одного элемента для абсолютной власти — Девятихвостого. Он хотел его силы, он хотел его контролировать. Данзо следил за Наруто с самого его рождения. И провал миссии по возвращению Саске, когда Наруто остался один, вдали от деревни… это было не просто совпадение. Это было идеальное, просто божественное окно возможностей для него.
«Черт, Наруто, у тебя врагов больше, чем техник в Запретном Свитке», — подумал я с горькой усмешкой.
Итак, три направления. Три хищника, любой из которых мог держать в своих когтях моего единственного ученика. Идти по следу Орочимару? Это уведет меня из деревни на недели, если не месяцы. Искать Итачи? Это самоубийство. Оставался только один вариант. Самый сложный и самый опасный. Данзо.
Проверить его было труднее всего. Его база — неприступная крепость. Его люди — фанатики, которые скорее умрут, чем предадут. Прямой штурм исключен. Значит… нужно было действовать хитрее. Нужно было заставить его самого совершить ошибку. А для этого… нужно было столкнуть его с единственной силой в этой деревне, которая могла бы бросить ему вызов. С Хокаге.
Я посмотрел на свои руки в черных перчатках АНБУ. И в моей голове родился план. Дерзкий, наглый, на грани провала. Но единственно верный.
«Если я не могу найти Наруто, — подумал я, и в моих глазах зажегся холодный, стальной огонь. — Значит, я заставлю его тюремщика самого выдать себя».
Я не стал возвращаться в свое убежище. Я, все так же в форме АНБУ, направился в сторону Резиденции Хокаге.
Я не пошел через главный вход. Я, как призрак, проскользнул через один из секретных проходов для АНБУ, который вел прямо в архив. Я «одолжил» один из пустых свитков для докладов и кисть. А затем, используя свои знания почерков, я начал писать.
Это был не просто отчет. Это был шедевр дезинформации. Якобы анонимный доклад от одного из оперативников Корня, который «раскаялся» и решил донести на своего господина. В нем я смешал правду и ложь в идеальной пропорции. Я написал о том, что Данзо тайно собирает информацию о джинчурики. О том, что несколько его отрядов были замечены на границе Страны Огня в то же самое время, когда пропал Наруто. Я не обвинял его напрямую. Я просто… сеял семена сомнения.
Когда «доклад» был готов, я, используя свою невероятную скорость, проскользнул в кабинет Хокаге, пока дежурные АНБУ меняли пост. Я оставил свиток на ее столе, поверх остальных бумаг. А затем так же бесшумно исчез.
Я затаился на крыше напротив, в самой густой тени, и стал ждать. Ждал почти час. Наконец, в окне зажегся свет. Я увидел ее. Цунаде. Она вошла в кабинет, выглядя уставшей и злой. Она села за стол и начала разбирать бумаги.
Я видел, как она взяла мой свиток. Видел, как она его развернула. Видел, как ее лицо из уставшего стало сначала удивленным, потом — задумчивым, а затем… разъяренным . Она вскочила на ноги, и я, даже на таком расстоянии, почти физически почувствовал волну ее чудовищной чакры.
Она что-то крикнула, и через секунду в кабинете появились двое ее личных охранников из АНБУ. Она отдала им какой-то короткий, резкий приказ. Они кивнули и исчезли.
Я улыбнулся. Ловушка захлопнулась. Я не знал, что именно она предпримет. Начнет ли она официальное расследование? Устроит ли Данзо допрос? Или просто усилит наблюдение за ним? Мне было все равно.
Я столкнул лбами двух самых могущественных людей в Конохе. Я бросил камень в их змеиное гнездо. И теперь, в наступившем хаосе, Данзо будет вынужден действовать осторожнее. Он будет отвлечен. И, возможно, он совершит ошибку. Ошибку, которая укажет мне путь к Наруто.