Genshin. ТК. Глава 43. Чёрный день (III/IV)
18к символов
* * *
— И тебе привет…
— Какое холодное приветствие, — искренне удивилась она, её голос дрогнул от лёгкого удивления.
— Правда? — криво ухмыльнулся я, внимательно наблюдая за ней в отражении стекла, где её фигура казалась почти призрачной на фоне дымящегося города. — А на что был расчёт? Что я засияю от счастья и кинусь в объятия после долгой разлуки, как потерянный сын к матери?
Крукабена не ответила сразу.
Её взгляд скользнул по мне с каким-то снисходительным спокойствием, будто она разглядывала картину, которую сама же и написала. Она слегка наклонила голову, и локон волос упал на плечо, блеснув в свете люстр. Наконец, она заговорила, её голос стал мягче, но с едва уловимой ноткой насмешки:
— На это я, конечно, не рассчитывала, Филипп, — сказала она, чуть разведя руками, так что кольца на её пальцах сверкнули, отражая блики. — Но, признаюсь, была бы очень рада, если бы ты сделал такой шаг. Всё же ты заметно повзрослел за это время, вырос — и не только внешне, — её глаза сузились, словно она пыталась заглянуть мне в душу. — Непростые испытания, лишения, приобретения… Они закалили твою волю, укрепили характер, наполнили твой внутренний мир новыми гранями. Думаю, это позволило тебе взглянуть на прошлое под другим углом. Особенно на наши с тобой отношения. Не находишь?
Охренеть. Она серьёзно это несёт?
Я чуть не поперхнулся воздухом, но сдержался, чувствуя, как внутри закипает что-то между раздражением и недоумением.
— Хм. Я-то, может, и могу взглянуть, проблем с этим нет, но… — начал я, но тут же перескочил на другую тему, которая вырвала у меня слабую улыбку, чтобы разрядить напряжение. — Как твой глаз, кстати? Надеюсь, восстановление прошло без сюрпризов?
— Оу. Мне приятно, что ты переживаешь за моё здоровье, — ответила она с неожиданной теплотой, её губы дрогнули в мягкой улыбке, а взгляд стал чуть мягче. — Процесс занял немало времени, но зрение ко мне вернулось полностью. А вот ты, я смотрю, кое-что утратил безвозвратно…
Её глаза опустились на мой протез, и она слегка нахмурилась, её пальцы замерли, будто она хотела коснуться металла.
— Да, — кивнул я, сжимая кулак протеза. — Более-менее хорошее настроение точно утрачено. А руку я заменил вполне осознанно — мало ли с добродушной мамочкой встречусь ещё раз, а она, знаешь ли, любит принуждать людей совать руки в огонь и прочие мерзости, которые ей кажутся забавными. А так, я жестоко лишаю её такой нетривиальной забавы.
— Понимаю, — тихо сказала она, её голос стал чуть ниже. — Ты на меня злишься…
— Пф-ха-ха! — не выдержал я, её слова и тон пробили брешь в моей сдержанности, но я быстро понизил голос, продолжая тише, чтобы не привлекать внимания суетящихся вокруг депутатов. — Я? Да нисколько. Чему мне злиться? Даже не знаю.
— Я понимаю твои чувства, Филипп, — её голос смягчился, потеряв привычную наигранность, став более естественным, почти уязвимым, а её плечи чуть опустились, как будто она сбрасывала маску. — И понимаю, что мои слова или извинения для тебя будут звучать как несмешная шутка или издёвка, учитывая, как мы расстались. Тот день был непростым для всех нас — особенно в эмоциональном плане. Я неосознанно надавила на тебя сильнее, чем следовало, и ты сорвался. А потом сорвалась и я, потеряв контроль, отдавшись всем скопившимся эмоциям и чувствам. Это непозволительно и непростительно с моей стороны, и я это осознаю.
Она сделала паузу, её пальцы нервно сжали край рукава, а взгляд упал на пол.
— Но главное, что худшего удалось избежать. Более того, мы оба, кажется, стали лучше после той встречи.
— Да неужели? — хмыкнул я, не удержавшись от сарказма, скрестив руки на груди. — Матерь передала управление Домом Очага здравомыслящему и уравновешенному человеку, начала пить таблетки для головы и изолировалась от общества?
— Ха-ха! — Крукабена тихо рассмеялась, и на этот раз её смех показался искренним, с лёгкой ноткой удивления, а её глаза чуть смягчились. — Ох, Филипп… Звучит заманчиво. Даже очень. Но, увы, пока не время. Твой путь к короне ещё не окончен, и я не могу бросить всё на полпути. Особенно когда ты, к моему немалому удивлению, оказался так близко к вершине власти, став членом этого Совета, — она посмотрела на меня с едва заметной гордостью, её губы дрогнули в улыбке, а пальцы снова коснулись моего плеча, будто подчёркивая свои слова. — Я приятно удивлена такому стечению обстоятельств и даже горжусь, что ты поднялся так высоко без моей помощи…
Её слова вызвали у меня бурю эмоций. С одной стороны, хотелось вломить ей в нос за эту шарманку с «Королём», а с другой — недоумение. Не она меня сюда затащила? Тогда, всё-таки мой новый босс, госпожа Архонт?
— Хм. Самой-то хоть не надоела эта игра с «Королём»? — спросил я, прищурившись, пытаясь уловить хоть намёк на ложь в её взгляде.
— Это никакая не игра, Филипп, — ответила она, её тон стал серьёзнее, а глаза сузились, словно она взвешивала каждое слово. — Это очень серьёзное и очень важное испытание, где слабый падёт, а сильный возвысится. Да, оно могло бы мне надоесть, если бы не было результатов. Но… они есть. Сам посуди: где ты был пару лет назад и где ты сейчас? Какие шаги ты сделал и делаешь — отомстить мне, спасти своих сестёр? А теперь вспомни своих других одногруппников, которые, как… тупое стадо, покорно и смиренно остаются в стенах своей собственной темницы. Нет инициативы, нет силы, нет желания, нет хитрости… Ничего, — её голос стал чуть резче, почти прошипел, пока она говорила, а её пальцы сжались в кулак. — Я даже убрала охрану, большую часть ловушек, но практически никто не посмел нарушить, хах, «моего слова». Это просто смешно.
— А чего ты ждёшь от детей, которых сама вырастила, как мать? Что все будут строить из себя свободолюбивых подростков, идущих наперекор мамочке? — парировал я, чувствуя, как уголки губ дёрнулись в усмешке.
— Конечно же, нет, — ответила она, её голос смягчился, но в нём чувствовалась уверенность. — В этом и есть суть испытания или эксперимента, как угодно можно это называть. Равные условия, равные ограничения, равные во всём — даже моя родная дочь. И при всём этом нашлись те, кто решил бросить мне вызов. Кто-то открыто и дерзко, как ты, а кто-то решил взять хитростью, как Перуэр с Клерви сейчас, подгадав удачный момент, пока меня нет, и, преодолев внутренние барьеры, устроив пожар, в котором обязательно погибнет кто-то из стада, но…
— Но на стадо тебе глубоко поебать, — продолжил я, завершая её мысль, чувствуя лёгкую радость за Перри и Клерви, которые явно не сидели на попе ровно и уже сбежали из Дома Очага.
Хотя факт осведомлённости Крукабены напрягал немного.
— Мм, Филипп, как грубо, — мягко упрекнула она, но в её глазах мелькнула искра веселья, а губы дрогнули в лёгкой улыбке. — Я не учила тебя таким словам.
— Зато предельно честно и ёмко передаёт суть, — пожал я плечами, не отводя взгляда, чувствуя, как напряжение между нами слегка спадает.
— Тоже верно, — хмыкнула она, чуть склонив голову. — Как и то утверждение, что и тебе глубоко… плевать на своих бывших одногруппников.
— Да, — кивнул я, не отрицая, скрестив руки на груди. — Но это нисколько не умаляет твоих действий в общем. Ты психопатка, которая устраивает над детьми эксперименты и использует физическое и ментальное насилие. Откуда вообще взялся этот «Король»? Хотя… Не стоит объяснений. Я примерно понимаю, откуда такие психические проблемы берутся.
— Оу, Филипп, неужели Профессор обучал тебя психологии? — с лёгкой насмешкой спросила она, приподняв бровь, её тон стал чуть игривым.
— А тут не нужно иметь образование или крутого наставника, — легко ответил я, начиная переходить в атаку, чувствуя, как пульс ускоряется. — Проблемы такие обычно идут откуда-то из юности. Думаю, в прошлом какой-нибудь сильный и тупой инструктор по фехтованию в какой-то момент прижал тебя и грубо начал насиловать, при этом приговаривая нечто в духе того, что он твой «Король», что «Короли» сами пишут правила и что берут всё что хотят по праву «Короля», в том числе и твою задницу и психику, — ядовито выплюнул я, сохраняя спокойствие, наблюдая за её лицом в отражении окна, но понять её реакцию пока не мог, её черты оставались непроницаемыми. — Время прошло. Зад зажил, а психика — нет. И как власть оказалась в руках, так и начался отыгрыш детской травмы и игр с «Королём». Угадал?
Крукабена не спешила давать ответ. Её рука на моём плече чуть сильнее сжалась, но не настолько, чтобы я мог точно сказать, попал ли в цель. Она рассмеялась — тихо, но с ноткой истерики, прикрыв рот рукой, где кольца блеснули в свете люстр, а её плечи слегка дрожали.
— Ха-ха, — снова рассмеялась она, словно я тут стендап рассказываю.
Она даже убрала руку с моего плеча, прикрывая ею рот, настолько крутую ржомбу я выдал. Хотя, может, это была истерика, где она вспоминала своё «увлекательное» прошлое. Так или иначе, я наконец повернулся к ней лицом.
— Ох… Филипп, ты меня прямо-таки удивляешь сегодня, — сказала она, её глаза блестели, но улыбка была холодной, как лёд. — Но не угадал. Впрочем, ничего удивительного в этом нет — в твоём возрасте это абсолютно нормально, фантазировать о таких вещах. Наверняка в этой фантазии представлял себя на месте этого инструктора-Короля, м? — она подмигнула, её тон стал игривым, а пальцы легонько постучали по своему подбородку. — Но не переживай. Этот период проходит быстро, и ты со своей внешностью и упорством сможешь отыгрывать такие «сценки» с кем угодно, когда станешь чуточку старше.
— Хм. Ну, кто-то сценки отыгрывает, а кто-то проходит это в реальной жизни, — ответил я, поглядывая вокруг и видя, как коридор постепенно заполняется людьми, их шаги эхом отдавались по мрамору. — К слову, о сценах. Раз уж мы определились, что я почти Король, не пора ли это безумие прекратить? Какой смысл был в попытке похищения Флорин и моего устранения прошлым вечером?
Крукабена от моих слов сильно удивилась. Её брови взлетели вверх, губы приоткрылись, а глаза расширились, будто она впервые услышала что-то неожиданное.
Она шагнула ближе, её платье зашелестело, и голос стал тише, но серьёзнее:
— Филипп… Ты, конечно, в праве мне не верить, но у меня нет сейчас никаких планов по устранению тебя или кого-либо ещё. Я прибыла в Фонтейн по своим делам, решая проблемы, о которых тебе очевидно стало известно от одного из Предвестников. Проблемы не выдуманные, и мой эксперимент действительно пагубно на мне сказывается. Но он оправдан, пока ты и Перуэр живы, иначе всё уже теряет смысл, учитывая моё текущее положение в Организации, — поясняла она, её пальцы нервно теребили край рукава. — Я в курсе про твоё желание одолеть меня не просто с помощью грубой силы и магии, а через суд. Это интересный ход, особенно для меня, тесно связанной с Фонтейном и его структурами власти. И я покорно ожидаю суда, рассчитывая увидеть твою победу надо мной. Это очень интригует, правда.
Хм. Вроде бы не врёт, но хрен её поймёшь.
— Ты права — веры тебе никакой нет, — ответил я, скрестив руки и прищурившись. — Но твою позицию я услышал, и нахожу отчасти её правдивой. Но это нисколько не отменяет нацеленное нападение на меня и Флорин. И я знаю только одну психопатку, которой мы жить мешаем.
«Матерь» посмотрела на меня странным взглядом — задумчивым, почти сочувствующим, её глаза потемнели, а уголки губ опустились. После чего она выдохнула, сделала шаг ко мне и наклонилась к уху, её дыхание было едва уловимым, но тёплым.
Я не дёргался, сохраняя спокойствие, хотя внутри всё напряглось.
— «Наёмными убийцами» были сотрудники совместного предприятия Фонтейна и Снежной, где последнюю через посредника представлял Иль Дотторе. Оно занималось разработкой и производством мек и разного рода оружия, — прошептала она, её голос дрожал от напряжения. — Это очень важный и чувствительный проект для обеих стран. Никому сейчас неизвестно, что произошло этой ночью и почему так вышло, но единственный, кто мог это устроить — это Дотторе. Это был своеобразный козырь на самый «чёрный день», если Фонтейн начал бы угрожать или мешать целям госпожи Царицы. И этот козырь был использован сейчас, хотя причин и повода нет, насколько мне известно. Мы не настолько хорошие друзья, чтобы мне было дозволено участвовать в этом проекте и как-то управлять им. Сейчас он вероятно арестован, но детали мне пока неизвестны. Поэтому и для меня удивление, что на тебя тоже было совершено нападение.
Сказав последние слова, она отстранилась обратно, её взгляд стал мягче, а пальцы снова легли на рукав, будто она пыталась успокоиться.
— Какая удивительная откровенность… — скептически отнёсся я, не опуская рук, чувствуя, как внутри растёт сомнение.
— Считай это попыткой хотя бы немного восстановить наши отношения, — улыбнулась она неловко, её губы дрогнули, а глаза избегали моего взгляда. — Я сильно провинилась. А эта информация может тебе пригодиться. В совете это тебе не поможет никак, но за его пределами — вполне.
— Хм. То есть, ты прекрасно знаешь о моих планах, шагах и местоположении, просто наблюдая этакий спектакль, но про театр ничего? — я пытался выудить больше, пока она оставалась в этом странном доброжелательном настроении.
— Хороший вопрос, но ответ ты должен найти сам, Филипп, — ответила она, её улыбка стала загадочной, а пальцы постучали по подбородку. — Просто подумай, почему я знаю всё остальное, но не знаю про театр? Да, сегодня я была порядком занята, но это нисколько не меняет общую картину. Я не тороплю, поэтому обдумай и сделай нужные выводы. В будущем это может не раз тебе спасти жизнь…
На этих словах двери зала совета открылись, и в проходе показалась милюзина зеленоватого цвета в форме жандарма, её маленькая фигурка выделялась на фоне мраморных стен, а фуражка слегка покачивался на голове. Её голос, звонкий, но негромкий, разнёсся по коридору:
— Члены исключительного совета могут занимать свои места! — прокричала она, её слова эхом отразились от потолка, где фрески переливались в свете люстр. — Первое заседание уже скоро начнётся!
После этого люди устремились к дверям, в том числе и Крукабена, которая не стала прощаться или звать за собой. Просто повернулась и пошла вперёд, её шаги были лёгкими, но уверенными, словно и не было разговора, который оставил меня в смешанных чувствах — от злости до смутного доверия.
Тем не менее, я отправился следом, чувствуя, как толпа вокруг ускоряет шаг, а шёпот становится громче.
У дверей стояла милюзина, которая теперь уже со списком в руках сверяла имена и говорила места в зале. Её маленькие лапки бегали по бумаге, а глаза внимательно следили за каждым, кто подходил. Крукабене назвали место «44», и она с гордым видом, чуть приподняв подбородок, прошла дальше, её платье колыхалось за ней. Я немного постоял в очереди, ощущая, как напряжение в спине нарастает, и наконец подошёл к малышке.
— Здравствуйте!.. — поздоровалась она, поднимая на меня большие, чуть светящиеся глаза, и её голос был полон детской живости, несмотря на хаос вокруг.
— Филипп Ривьер-ле-Ба, — сразу представился я, как это делали другие, стараясь говорить ровно, хотя внутри всё ещё бурлило.
— Угу… Филипка… — задумчиво протянула она, листая список своими маленькими пальцами, пока не дёрнулась от удивления, её глаза расширились. — Ух ты! Впервые вижу, чтобы это место было кем-то занято. У вас, господин, место под номером два.
Позади раздались удивлённые шепотки — кто-то ахнул, кто-то тихо перешёптывался, но я не совсем понимал, чего тут такого. Видимо, скоро узнаю.
Я молча прошёл вперёд по коридору, ощущая, как это напоминает вход в кинотеатр — тёмный проход, шаги, эхо голосов, — пока не оказался в зале местного Сената.
Зал был роскошным, но без излишней вычурности с высокими потолками, украшенными лёгкой лепниной в виде волн и цветов, выполненной в мягких пастельных тонах, без кричащего золота. Стены, обитые тёмным деревом с резными панелями, создавали уютную, но строгую атмосферу, а мраморный пол с круглым ковром в центре, вытканным гербом Фонтейна — три рыбы в венке из лилий, — добавлял солидности. Ряды кресел, обитых бархатом глубокого синего цвета, поднимались амфитеатром, их спинки поблёскивали от лака. Хрустальные светильники на стенах мягко освещали пространство, отбрасывая тени на пол, а большие окна по бокам пропускали тусклый свет, подчёркивая дымку за стеклом, где ещё виднелись очертания пострадавшего города. Атмосфера была торжественной, но пропитана напряжением — воздух дрожал от шёпота, шагов и лёгкого скрипа кресел.
Цифры мест были удобно расположены на спинках кресел, выгравированные золотой краской, и я быстро нашёл своё — второе место в самом высоком ряду. Рядом сидела… Фурина. Мой новый босс уже была тут, и её вид резко отличался от привычного.
На ней был строгий наряд в тёмных тонах: длинная чёрная накидка, под которым виднелась белая блуза с высоким воротником и синяя жилетка. На груди блестела брошь с крупным синим камнем. На носу сидели очки в тонкой оправе, слегка сползшие вниз, а в руках она держала стопку бумаг, которые читала с таким сосредоточием, что не замечала ни зала, ни меня. Её лицо было бледным, с лёгкими тенями под глазами, но осанка оставалась царственной, хотя пальцы, переворачивая страницы, слегка дрожали.
Её вид вернул мне немного утраченного настроения, и я поспешил по лестнице между рядами вверх, пока не достиг нужного ряда. Уселся на кресло слева от неё. Рядом никого не было, и я решил заговорить, чтобы разрядить обстановку и узнать о мотивах такого шага с её стороны.
— Признаться честно, я не ожидал, что наше сотрудничество вступит в силу так скоро и… в таком виде, — сказал я, глядя на богиню, пытаясь уловить хоть намёк на реакцию в её глазах.
Фурина оторвалась от бумаг, подняла взгляд и посмотрела на меня.
Её брови слегка сошлись, а глаза за очками сузились, будто она пыталась вспомнить, кто я такой, а пальцы замерли на странице.
— А ты кто такой?..
