Elden Ring: Своя концовка - Главы 1-75
Гниющий рыцарь. Он в полной мере оправдывал своё прозвище: состоящий из разлагающейся плоти, неестественно слипшейся между собой, одним своим видом он мог подарить обиженным всем миром и, в частности, одной небезызвестной компанией, фанатам Бладборна чувство приятной ностальгии.
В Междуземье не было смерти, и те несчастные, что были погребены в ужасающих саркофагах заживо во смерти, уже давно не надеялись найти покой. Лишь вечные страдания.
Они давно потеряли свои личности, от них не осталось ничего человеческого (или чем они там были?..), их души переплелись между собой, и уже никогда не будут разъедены.
В практически лишившемся настоящей жизни мире было много таких историй. И ни одну из них нельзя назвать сколь-либо хорошей.
Или, по крайней мере, так кажется на первый взгляд. Порой, в исключительных ситуациях, происходит чудо.
То, что впоследствии обратилось в рыцаря из гнили, прикоснулось к нектару. Сущности половины запечатанной другой половиной полубога, дарующей сладкие сны.
Для массы плоти, способной лишь на нескончаемые страдания, увидеть сладкий сон стало подобно благословлению. Лучу света во тьме, к которому замученные тёмным фэнтези души потянулись всем, что у них было.
Они, лишённые всего, способные лишь на страдания, ранее разрозненные и неполноценные, объединились. Нашли силу в своей слабости. Скрепили гниющую плоть костями, объятыми призрачным пламенем, что некогда стало их погибелью.
Гниющий рыцарь, получивший не надежду, но столь желаемый покой, во что бы то ни стало хотел его защитить.
И полуголый высокий мужик в компании извращенца в странной маске точно не походили на тех, кто хотел чего-то хорошего для той, кто подарила ему покой.
Рыцарь хотел закончить это быстро. Разрезать тесаком из плоти и костей чужаков, чтобы как можно скорее вернуться ко сну, ожидая нового глупца.
И если человек в маске ощутил страх приближающейся смерти, закричав, то высокий полуголый мужчина лишь улыбнулся.
В его руках возник меч.
Со сладким, завораживающим душу и тело звуком идеального парирования тесак удивлённого рыцаря, совсем не ожидавшего такой силы противника, отклонился.
И скопление несчастных существ моментально поплатилось за это.
Один-единственный взмах мечом разрезал тело из сплетенной между собой плоти и костей пополам. По пространству распространился всплеск чистого казуальства задушенного соулслайкера.
Свернувшийся калачиком Тиолье, закрывая голову руками, поднял трясущуюся голову на Костю, с ужасом уставившись на груду плоти и костей.
— Т-ты…
— Бой только начался. Спрячься где-то.
Тиолье резко замолчал, с ужасом уставившись на груду плоти, начавшую прямо на глазах вновь собираться в гниющего рыцаря. Тот явно не собирался так легко отдавать победу.
«В голосе безумца проскочила радость?» — с опозданием заметил парфюмер.
Впрочем, мысль развить он не успел.
Вспыхнуло синее пламя, затопившее собой всё ущелье.
Тиолье пришлось мужественно взять себя в руки и не менее мужественно побежать куда глаза глядят, надеясь на то, что призрачное пламя обойдёт его стороной. Он не мог умереть, зная, что оказался так близок к цели.
…кажется, увидь его сейчас служанка Пальцев, то разочарованно вздохнула бы…
Тиолье чуть не споткнулся.
…но, в принципе, ей не привыкать…
Константин же не планировал как-либо избегать атаки по площади. Вместо этого он наоборот позволил потоком голубого пламени попасть на проекцию, приглашая противника нанести ему хоть какой-то урон.
Но пламя не смогло повредить казуальство высшего порядка, развеиваясь прямо на груди мужчины.
Восстановившаяся груда плоти и костей на гниющем скакуне безжизненным взглядом уставилась на чужака, словно пытаясь понять, что в действительности пришло на его территорию. Коллективный разум несчастных душ просто не встречал до этого такого страшного хардкорного казуальства.
Погасший приглашающе поманил существо к себе.
— Покажи всё, на что способен.
В последнее время Костя не просто чувствовал себя боссом с тремя и больше фазами, но боссом, которому серьёзно и как можно быстрее требовались патчи и балансировка.
Впрочем, иначе привести всех вайфу к своей концовке он, скорее всего, не смог бы.
Гниющий рыцарь, словно и впрямь ответив на приглашение, расставил руки.
Раз полуголый ненормальный так просил их, то у них не было выбора.
Тонны заживо гниющей плоти, стоило рыцарю расставить руки, начали собираться со всего ущелья. Неестественно, безумно быстро. Зов существа напоминал оживший кошмар, одним своим видом сводящий с ума обычных людей и умиляющий фанатов Бладборна.
Настоящее тело мужчины едва не пустило скупую мужскую слезу.
Живая во смерти биомасса, покрытая призрачным пламенем, набросилась на Константина, и тот не стал избегать атаки, направившись прямо на тварь.
Несмотря ни на что он всё ещё жаждал хотя бы подобия битвы.
«За кем я последовал…» — мысленно простонал прятавшийся по обломками одного из саркофагов Тиолье.
На этот раз рыцарь не стал недооценивать противника. Удары костяным тесаком посыпались на мужчину, словно ливень. Со всех сторон гниющая заживо плоть, покрытая пламенем, пыталась забраться на мужчину, но от одного только прикосновения к проекции разлеталась в клочья.
Тесак же…
Дзынь.
Дзынь.
Дзынь.
Дзынь…
Погасший не сдвигался ни на миллиметр, парируя каждый удар. Словно завывшая от отчаяния осознания скорого проигрыша тварь не пыталась раздавить Константина, желая превратить его в подобие себя, но тот словно и не замечал этого.
Всё, что сейчас существовало для проекции, было дзынь-дзынь-дзынь.
Перекаты занимали отдельное место в душе соулслайкера, но даже они не могли сравниться с важностью истинных парирований. Истинного дзынь-дзынь-дзынь.
— Прости, мне нужно спешить.
Шепот Погасшего, что должен был затеряться среди воя твари, пытавшегося пробиться сквозь дзынь-дзынь-дзынь, каким-то чудом дошёл до ушей Тиолье. Словно голос казуально-хардкорного божества. Голос, исходивший отовсюду.
К счастью, парфюмер услышал слова, направленные персонально ему:
— …закрой глаза…
Дзынь!
С очередным парированием, пользуясь мгновением, безумец прыгнул прямиком в груду плоти, и парфюмер даже представить боялся, как он себя сейчас чувствовал.
Он словно не замечал этого зловония. Словно не испытывал брезгливости перед гниющей, разлагающейся плотью. Словно не чувствовал, как обжигало душу призрачное пламя.
Важна была лишь битва.
Гниющий рыцарь удивлённо опустил голову на собранную им массу. Коллективный разум лишь на жалкий миг успел удивиться действию полуголого психа, но…
Уже совсем скоро он понял.
Вспышка.
Поток света заполонил пространство, поглощая призрачное пламя. Свет, столь яркий, что могло показаться, будто он собирался поглотить весь мир.
Тиолье не знал, каким чудом успел последовать совету Погасшего и закрыть глаза, но что-то подсказывало ему, что если бы он не успел, то, в лучшем случае, ослеп.
Нет. Не просто ослеп. Потерял все чувства.
На какие-то долги мгновения мужчина перестал видеть и слышать. Накрывшая пространство вспышка словно была объемной, поглощая в себе всё, что попало под неё.
Тиолье потребовалось какое-то время, чтобы прийти в себя и, кряхтя, выползти из своеобразного убежища.
— О святая Трина…
Лишь выбравшись, парфюмер смог в полной мере увидеть последствия сражения. Ещё совсем недавно затопленное заживо гниющей массой ущелье полностью очистилось, словно из него выжгли всё, что несло в себе смерть. Цветы же, наполнившись светом, стали лишь пышнее. Фиолетовое марево словно смешалось с энергией Кости, принявшись кружить дивный казуальный танец.
Тиолье настолько не поверил увиденному, что снял маску и протёр глаза, но, так и не увидев изменений, безумно засмеялся, плюхнувшись в воду.
— Это не сила Погасшего… Мы не обладаем такой силой…
Невозмутимая проекция Кости проводила взглядом распадающееся частицами света синее пламя, вздохнув.
Он не смог подарить душам полного освобождения. Руна Смерти внутри него постоянно напоминала об этом. В лучшем случае они, лишённые ограничений гниющей плоти, в виде бестелесных душ будут скитаться по Междуземью, так и не найдя покоя, но, по крайней мере, освободятся от непрекращающейся боли.
Нектар Трины был не лекарством, а простым обезболивающим. Обезболивающим, что смогла вкусить лишь горстка плоти.
В масштабе же всего Междуземья…
Возможно, снежинка, скитающаяся по заснеженным горам?
— Будни тёмного фэнтези, — поморщился Костя, подняв руки к небу. — Восславь Солнце! Вставай, твоя вайфу ждёт.
Погасший обернулся, удивлённо уставившись на заметно приободрившегося Тиолье. В его глазах читалось нешуточное возбуждение.
Он, казалось, уже обо всём забыл.
— С-святая Трина?
Константин понимающе улыбнулся, в очередной раз признавая в товарище по несчастью истинного фаната вайфу, неспешно направившись к маленькой пещере, защищаемой гниющим рыцарем.
В соулслайках было не так много мест, которые могли подарить чувство уюта. Всё же, изначально гениальный геймидазйнер закладывал энтропию, упадок через бездействие, и уют не слишком сочетался с этой идеей. Даже деревня, в которой родилась Богиня, несла в себе скорее тёплую печаль, нежели уют.
Но это не значит, что его совсем не было. Он был. В данном случае просто прятался за тварью, сбежавшей из Бладборна, на радость несчастных фанатов.
«Не хватало мне сейчас уснуть», — протёр глаза Константин.
Он подозревал, что имел на это все шансы, окажись сейчас в своём теле. Проекция пусть и была напрямую связана с его сущностью, всё ещё создавала неуловимый барьер, ослабляющий клонящий в сон яд. Или, наверное, всё-таки нектар?
Нектар, что одним фактом своего существования создавала мирно отдыхавшая прямо в цветке фиолетоволосая девушка.
Каким-то образом она умудрялась дарить то самое чувство уюта, но, наверное, это и не было удивительно:
Ей было всё равно, что всё это время она была заточена своей же половиной. Она просто наслаждалась сном, ничуть не пытаясь этого скрыть. Лёгкая, спокойная улыбка непрозрачно намекала на то, что она видела совсем не кошмары.
Её кровь превратилась в цветы, в воздухе витал аромат столь сладкий, что обычный человек ещё на подходе к святой Трине отправился бы в вечные грёзы.
— Святая Трина… О святая Трина… Что за нежнейшая амброзия…
Костя хмуро покосился на начавшего пускать слюни Тиолье.
Конечно, Константин понимал эмоции товарища по несчастью (быть фанатом вайфу в любом тёмном фэнтези безумно сложно и, как правило, больно), но это совсем не значило, что он одобрял его несдержанность.
— Ты проявляешь неуважение перед своей вайфу, Тиолье.
Парфюмер вздрогнул, удивлённо уставившись на полуголого мужчину.
До этого безумец был к нему либо благосклонным, либо безразличным. С самого начала Тиолье знал, что объявившийся из ниоткуда Погасший был могущественным, и только что он в этом убедился собственными глазами. Нет, правильнее сказать, он не увидел, и был очень благодарен за это!
Парфюмер совсем не хотел навлечь на себя гнев такого существа, и особенно тогда, когда он только добрался до святой!
— Н-неуважение? — потерянно пробормотал Тиолье.
— Мы все падки перед прекрасным, — прикрыл глаза Костя, вдохновлённо подняв взгляд. В его голосе читалась мудрость предков. — Но вайфу точно не станут счастливыми, если мы столь открыто начнём показывать им свои пороки. Разве ты не хочешь сделать свою вайфу немного счастливее? Ты должен пользоваться возможностью, которой лишены бесчисленные души, и не позорить других фанатов!
Услышь Мелина хотя бы часть слов Кости, то у неё бы возникло несколько вопросов, но, так как поблизости никого не было, возражений словам Погасшего не последовало.
Тиолье не понимал добрую половину специфического жаргона безумца, однако мужчина это говорил столь искренне и вдохновлённо, что новый член клуба фанатов вайфу сам не заметил, как проникся его словами.
Жгучий стыд. Тиолье почувствовал его, едва не всплакнув.
— Ты прав, Константин… Своими словами я порочу честь святой Трины…
— Своей вайфу!
— Моей вайфу! — закричал парфюмер.
Костя сложил руки, покивав.
Всё же, Тиолье имел потенциал. Пусть изначально он был в своём квесте довольно грубым(297), вопрос был в вайфу и её благосклонности какому-то случайному неумирающему бомжу, так что всё было вполне закономерно.
Главное — дух фаната.
Немного успокоившийся Тиолье неуверенно подошёл к Трине. Та продолжала как ни вчём не бывало спать, будто визит незнакомцев её совсем не смущал.
Вторая личность полубога не могла пропустить подобный визит. Будь её воля, и парфюмер никогда бы не смог подойти к ней. Но она не была против, что дарило парфюмеру чувство робкой уверенности. Казалось, он уже знал, что должен был делать.
— С-святая вайфу… — прошептал Тиолье, встав перед спящей в цветке девушке на колени. Кажется, он как минимум частично осознал смысл столь важного для Кости слова. — Прошу, одари меня своим ядом…
Константин с удивлением наблюдал за тем, как по одному из стеблей прокатилась густая пурпурная жидкость, в которую извращённый парфюмер с жадностью начал поглощать, не сомневаясь ни секунды.
На лицо Тиолье вылезла блаженная улыбка, глаза начали закатываться.
— Скоро я услышу её голос… Константин, прошу, не мешай… Подожди немного…
Парфюмер прилёг прямо рядом со своей святой, прямо на глазах Константина отправившись в сон. Блаженная улыбка извращенца с лица Тиолье никуда не пропала, заставив Костю недовольно сморщиться.
«Если он хочет для своей вайфу счастья, то должен будет работать над собой…»
Погасший перевёл взгляд на отдыхавшую в цветке половину Микеллы, не сильно удивившись тому, что она открыла глаза.
Всё же, он явно показал заметно больше, чем того требовал квест.
Да и, честно говоря, Костя изначально не собирался испивать её яда («нектар» звучало, всё же, самую чуточку… двусмысленно). Вопрос был даже не в том, что она не была для Погасшего вайфу. Он не мог позволить себе уснуть, не завершив все квесты.
Даже через восприятие проекции Константин чувствовал, как его сознание поддавалось, желая отдаться сну. Тем самым пяти минуточкам перед пробуждением, что затем превратятся в несколько часов и опоздание на работу.
И если опоздание на работу ещё как-то можно было простить, то квесты…
Погасший прошёл через слишком многое, чтобы проваливать квесты.
Святая Трина какое-то время лениво смотрела на Погасшего, после чего, улыбнувшись, негромко прошептала:
— Спасибо…
Ласковый, нежный, убаюкивающий голос половины злого маленького мальчика заставил Костю поморщиться. Он не знал, как тяжело ему было бы, считай он Трину вайфу.
Это был тот редкий случай, когда предубеждения играли кому-то на пользу.
Было несложно догадаться, за что благодарила Трина. Она явно была рада, что защищавший её сон рыцарь смог избавиться от страшной муки.
Пусть и в виде бестелесных духов, но они никуда не уйдут и продолжат видеть сны своей святой.
— Я постараюсь заняться этой проблемой как можно скорее, — вздохнул мужчина.
Улыбка Трины стала ещё более нежной и благодарной. К несчастью, она продлилась совсем недолго. Радость быстро превратилась в печаль.
— Останови Микеллу. Не превращай беднягу в бога, Константин…
— Я думаю, что он давно всё решил для себя.
— Ты лишь ищешь сражения… — печально прошептала Трина. — Став богом, он превратится в узника… Узника… Запертого в клетке… Тебе нужно убить Микеллу… Даровать ему прощение…
Константин улыбнулся.
— Да, я хочу сразиться с ним. Я не думаю, что превращение в бога сделает из него узника большего, чем он есть сейчас. Я хочу кое-что предложить тебе. Ты выслушаешь меня?
Трина неожиданно зевнула столь сладко, что у проекции Кости дёрнулась бровь.
На лицо половины злого маленького мальчика вылезла улыбка довольной кошки.
Ей явно нравилось наблюдать за людьми, которым нужно было работать. Бедняжки.
— Как чудно… Я выслушаю тебя…
Тиолье заворочался во сне, словно начав подозревать, что его вайфу про него забыла и пошла общаться с кем-то другим. К несчастью, на него не обратили внимание ни Костя, ни сама вайфу.
Трина, очевидно, была не против выслушать компромиссы.
* * *
Жрица драконьего причастия. Старая драконица, обратившаяся человеком, последовательница Пласидусакса, вознамеривавшаяся отомстить за позор владыки и убить Бейла, проклятого предателя!
Чтобы исполнить план она навсегда отказалась от своей формы, навеки приняв в себя человеческое сердце. Ни одно другое существо в Междуземье не убило столько драконов, сколько убили люди и, возможно, Богиня с её детьми.
Нужно было дать им лишь мотивацию, немного силы, чтобы они стали зависимы от неё. Так появились воины драконьего причастия, за время своего существования убив немало драконов, впрочем, так и не выполнив своё главное предназначение: убить Бейла, этого проклятого всеми Внешними Богами Бейла!
К несчастью, это были дела давно минувших дней. От воинов остались лишь огрызки (практически всегда — буквально), скитавшиеся по Междуземью. Мир больше никогда не услышит про них, справедливость не восторжествует.
Жрица отказывалась это принимать. Сколько бы времени не проходило — она продолжала поиски. В человеческой форме скиталась по всему Междуземью, пытаясь найти достойных воинов.
Её слабо интересовало, что происходило в мире. Не интересовала война полубогов, не интересовало то, что подавляющее большинство существ в Междуземье стало ожившими мертвецами, лишёнными какого-либо разума.
Лишь испытала лёгкую горечь осознания: теперь ей будет тяжелее искать.
Но она не сдавалась. Пламя ненависти, желание выслужиться перед своим повелителем, оставались в ней несмотря ни на что. Плевать, что останется от их мира.
Пока их владыка Пласидусакс был жив, скрывшись за пределами пространства-времени, её сущность продолжит скитаться. Когда же Бейл наконец падёт, то её цель будет исполнена.
Так она думала.
В один миг многовековое путешествие оборвалось, любые цели перестали иметь значение, от былой ненависти не осталось и следа.
Она почувствовала. Почувствовала, как связь с её владыкой оборвалась. Пласидусакс, их повелитель, пал.
Как? Почему? Как связь могла оборваться столь резко? Что могло произойти? Кто-то отыскал пристанище раненного владыки? Но кто? Неужели владыка не смог одолеть чужака? Чужаков? Это была целая армия? Да, должно быть, так и было!
…не мог же владыка быть скипнут, словно проходной босс?..
Отчаяние. Оно захватило жрицу. Всё это время её поддерживало лишь знание о том, что владыка жив. Что она могла даровать ему сон посреди безвременья, утешая раненые тело и душу. Таков был её долг и смысл существования.
Но его просто скипнули его же молнией и добиванием. У Кости не было времени на красивые поединки!
— Выглядишь неважно, — удивлённо заметила проекция Погасшего, склонившись над жрицей.
Та свернулась калачиком у алтаря, забыв обо всём остальном. Шанс того, что к ней придут гости, был близок к нулю, но она не могла знать, что Погасший просто следовал квестам, придя в единственное место, где она могла быть.
У судьбоносных скриптов было странное чувство юмора.
— Бейл!!! — закричал отдыхавший на плече проекции Кости Игон. — Я чувствую его! Бейл!!! Мерзкий Бейл!.. Ха-хА-ха-ХА-хаХА!!!
Погасший быстро привык к крикам напарника, поэтому не слишком переживал по этому поводу. Вероятно, он мог бы его поднять на ноги, но это в данной ситуации была неоправданная трата казульства. Не создавай он проекций — и легко бы потянул это, но сейчас…
Лучше было лишний раз не перенапрягаться. Он и так облегчил товарищу боль, для не вайфу это и так непозволительная щедрость.
Жрица медленно открыла глаза.
— Прости меня, истинный рыцарь, но я больше не могу даровать тебе благословление…
— …мерзкий Бейл!!! Ха-ХА-ХА-хА-ХА!..
— Я пришёл сюда не за ним, — покачал головой мужчина. — Что случилось, жрица?
— …Бейл!!! Бейл, Бейл!!!
— Мой повелитель, владыка Пласидусакс… Он пал…
Голос жрицы наполнился отчаянием, тело затряслось. Она всё ещё не могла поверить в это. Всё её труды, сотни лет… всё было зря.
Костя удивлённо моргнул.
— Пласидусакс?..
— …будь ты проклят, Бейл! Клянусь! Ты ещё пожалеешь! Узри истинного рыцаря-дракона! И меня — Игона! Твои страхи обрели плоть! Ха-хА-ХахАх-Ха!
Жрица, услышав… какие-то странные нотки в тоне Кости, подняла на него взгляд.
Зрачки драконицы сузился.
— Ты… ты не…
— Твоего повелителя убил я, — не стал ходить вокруг да около Погасший. — И сейчас иду за Бейлом. Ты можешь составить нам компанию.
— …Бейл!…
Тело жрицы неконтролируемо задрожало. Она с ужасом уставилась на того, кто забрал жизнь её владыки, ни на секунду не сомневаясь в этом.
Она, старая драконица, была слишком чувствительной. Она знала, что перед ней была лишь проекция. Но даже проекция пугала её. Сила высшего порядка, неестественная для их мира, была слишком чуждой. Самим фактом своего существования она меняла законы и правила вокруг, извращая и без того извращённый мир.
Проекция же Кости из этой силы состояла от и до.
— Ты убил моего повелителя и теперь хочешь убить предателя… — потерянно пробормотала жрица. — Откуда в тебе столько жестокости? Нет, не мне судить…
Старая драконица сама себя оборвала, понимая, что её слова не имели смысла. Они, драконы, были одним из самых жестоких и тираничных существ в Междуземье.
Они, разумные животные, ценили силу превыше всего. Всё остальное было не столь важным. Если существо было сильным, то могло считаться достойным, будь это человек, полубог или древний дракон.
Впрочем, как будто кто-то следовал другой логике. Просто усложнял её, занимался самообманом и обманом других.
Существо перед ней не пыталось её обмануть. Она не знала, к какому виду оно принадлежало, но это было и не важно. Важно было лишь то, что он был силён. Сильнее всех, кого жрица когда-либо видела в своей долгой жизни.
Кажется, это была судьбоносная встреча.
— Я лишилась своего единственного Повелителя по твоей прихоти.
— …Бейл!..
Константин приподнял брови, уже зная, что драконица скажет дальше. Всё же, соулслайки были аниме, и с этим ничего нельзя было поделать(298).
— Мне нужен новый повелитель, — холодно произнесла жрица, поднимаясь с земли. — Ты.
— …хаХАхАхАХАХаХА!
В Костю обвинительно ткнули когтем, словно он был виноват во всех грехах человечества.
Наверное, таково было бремя всех фанатов вайфу.
Мужчина безразлично пожал плечами, поправив сползающего хохочущего товарища.
— Как хочешь.
Он и так, прямо объявив себя королём, собирался взять на себя слишком большую ответственность. Одной ненормальной драконицей больше — одной меньше.
Ему уже всё равно, пока вайфу будут счастливы. Для этого, к сожалению, нужно было как-то попытаться исправить ситуацию в Междуземье. Пожалуй, в их ситуации каждая лишняя спасённая душа, сохранившая в себе жизнь и, что самое главное, разум, была на вес золота.
Погасший всё больше сожалел о том, что так беспорядочно занимался фармом. Это было слишком недальновидно.
Уже видя, как приободрилась жрица, Погасший неожиданно кое-что вспомнил:
— Только постарайся договориться для начала с Грейолл.
Жрица удивлённо наклонила голову, но быстро поняла, о ком шла речь.
Издалека к ним летела огромная белая драконица.
«Она следила за мной», — вздохнул устало Костя.
Он не успел её позвать. Она прилетела на бой сама. И Погасший даже не знал, было это хорошим знаком или нет. В конце концов, у неё даже квеста своего не было. Ни единой реплики. Он вообще не мог предположить, как она могла поступить и о чём подумать. Преимущества послезнания не было.
И, словно этого мало, он сам себя в это втянул, выйдя за пределы механик.
— …мерзкий Бейл, хАхаХАхаХАха!..
Голова. В последние часы… дни… или недели?..
Мужчина поморщился.
В последнее время у него сильно начала болеть голова.
(297) Тиолье настолько обидится на игрока за то, что святая не заговорила с ним, что попробует напасть на него. Правда, затем он успокоится и в конце цепочки квестов последует воле Трины, что откроет возможность призвать персонажа на бой против последователей Микеллы и Радана.
(298) Логика жрицы драконьего причастия довольно странная: игрок может подставить её и усыпить, из-за чего она провалит свою миссию и не сможет помочь Пласидусаксу, а затем признаться в этом. Вместо сражения жрица сделает ход конём и, что называется, потребует взять ответственность. Кто-то ещё сомневается в том, что соулслайки — это не аниме? ಠ_ಠ
