Нориэль, Уходящий с Рассветом - Главы 1-71
Увидеть искренние, яркие эмоции на лице Нориэля у Элдрика получалось редко и, как поймёт мальчик в будущем, это и впрямь было не слишком частым событием. Большую часть времени на лице Первородного было одно лишь холодное спокойствие, редко сменяемое, относительно человека или даже дракона, слабыми вспышками эмоций.
Но были и моменты, когда эльф по-настоящему оживал.
Да-Ру в человеческой форме и Элдрик сидели рядом. Дракон лениво защищал ребёнка от влияния тумана, просто выжигая одной своей волей любое проявление чужого чуда, не давая тому уснуть вечным сном, пока учитель с детским любопытством исследовал туман.
— Ты не остановишь его, когда он находит что-то, связанное с чудом… — пробурчал повелитель неба. — Между нами, глупое яйцо, я нахожу это избыточным… Мы можем пройти силой… Только не говори учителю? Он, конечно, прекрасно слышит нас, но пускай это всё равно останется секретом?
Элдрик, моргнув, кивнул.
Да-Ру, щелкнув хвостом и, немного подумав, продолжил:
— Глупый Мордвин, это он виноват…
Мальчик, уже думая зевнуть, немного подумав, застыл.
— Мордвин?
Да-Ру фыркнул потоком пламени, не став ничего уточнять, отдав большее предпочтение наблюдению за довольным эльфом, чьи длинные уши быстро-быстро трепетали в особом, довольном темпе.
Нориэль же, не обращая внимание ни на что другое, исследовал заинтересовавший его туман.
Взаимодействовал своей энергией с ним, что-то пел, общался с духами, пока, наконец, не удостоверился во всём, что хотел.
— Нечто похожее на проявление обращения к миру. Силы в туман было заложено немало, но обращение к миру было слишком неявным. Этот туман сам не до конца понимает, для чего существует.
— Туман — живой?!
Нориэль удивлённо хлопнул глазами, обернувшись на мальчишку.
— Чудо — проявление силы души. Одно из проявлений, — добавил эльф. — Чудотворец способен направлять его исключительно своей волей, но может и обратиться к миру. Это открывает чудотворцу огромный потенциал для развития, дитя. Этот туман — одно из проявлений воли тех, в ком живёт чудо. Туман не живой, но следует правилам, что задали живые.
Молодой эльф выдержал недолгую паузу.
— Обычно живые.
Чтобы добраться к озеру, Нориэлю не нужно было ничего делать с туманом. Тот просто из-за духов и ауры не мог прикоснуться к нему, лишь неумело попытался бы не подпустить эльфа, да только и это не стало бы проблемой.
Но Нориэлю стало слишком любопытно, сможет ли он обойти заложенные чужим чудом правила.
Нет, немного не так.
Ему было интересно, насколько легко он сможет обойти их.
— Ты чувствуешь, юный Элдрик? Туман противится. Не хочет пускать тех, кто не спит. Но при этом сам не знает, что такое сон. Чтобы нарушить заложенный смысл, нужно лишь задать правильные вопросы.
— Я ничего не чувствую, учитель! Просто хочу спать!
Нориэль слабо вздохнул.
— Аура, дитя. Она словно натыкается на препятствие. Понимаешь, о чём я говорю?
— Не особо! Я ведь не чувствую её, как я могу понять, учитель?!
Слова мальчика имели смысл, а потому Нориэлю оставалось на это лишь едва слышно вздохнуть.
Раньше его окружали одарённые чуду люди, если не безумно одарённые, хватавшие всё на лету, тянущие эльфа вперёд. Нориэль слишком привык к такому и теперь сам виноват, что взял в ученики подобного ему.
Только вот у дитя не будет времени догнать остальных, в отличие от него, и Нориэль старался постоянно держать это в голове.
Ему нужно будет искать побольше стимулов для мальчика, чтобы тот сам стремился его обогнать хоть в чём-то, несмотря ни на что. Демонические отродья были прекрасным стимулом, но их явно было недостаточно.
— В таком случае, постарайся пока запомнить и осмыслить то, что я сделаю, даже если это тебе никогда не понадобится, — после недолгого молчания сказал молодой эльф.
Выдержав недолгую паузу, собираясь с мыслями, Нориэль негромко, медленно запел. Не на на могущественном языке Леса, полном смыслов и подтекстов, а на понятном мальчику, общем наречии.
Он спросил у мира, что туман считает за сон.
Спросил у мира, может ли быть сном простое созерцание. А медитация, помутнение рассудка? Что есть сон?
Прав ли туман, что не хочет пускать тех, кто созерцает? А медитирует? Что ему делать, если не прав?
Выразил в песне сомнения, подкреплённые силой, и чем больше он пел, чем больше чуда вкладывал, тем заметнее становились изменения. Мир сомневался.
И это сомнение отразилось на тумане.
Туман задрожал, в какой-то момент просто…
Хрустнув.
Никакого звука не было, но Элдрик готов был поклясться, что что-то разрушилось, только столь непонятным и чудным образом, что сознание мальчика интерпретировало это как хруст дерева.
Следом за хрустом туман прямо на глазах начал постепенно рассеиваться, пока прославленное озеро Туманных Грёз не стало просто…
Собственно, озером.
Нориэль, чувствуя, что потратил на песнопение слегка больше сил, чем планировал, наблюдая за тем, как быстро рассеивается чужая сила, повернул голову на восхищённо уставившегося на него мальчишку.
Эльфу вновь хотелось вздохнуть, но он лишь слабо улыбнулся мальчику, понимая, насколько то для него было важно.
— Видишь? Не всегда нужно много силы, чтобы сотворить настоящее чудо.
Элдрик неожиданно рассмеялся, введя Нориэля в ступор.
И особенно ввели в ступор следующие слова ребёнка:
— В этом же нет никакого чуда, лишь ваша мудрость и знания, учитель! Как это можно назвать простым чудом?
Мальчик произнёс это без задней мыслив, бодро подскочив, довольно побежав в сторону открывшегося озера, мигом перегнав застывшего Нориэля.
Дракон с эльфом остались на месте, смотря на бегущего к озеру ребёнка. Да-Ру, лениво поднявшись, щёлкнул хвостом.
— Теперь вас смог перегнать даже бездарный маленький мальчик, учитель. Что будете делать?
Нориэль печально вздохнул, видя, как задрожала до этого спокойная водная гладь.
— Для начала — спасу его от глупой смерти.
— Мне вмешаться? Я сильнее, справлюсь быстрее.
— Мы об этом уже говорили, юный Да-Ру, — покачал головой эльф. — Чем меньше ты вмешиваешься — тем лучше. Твоя сила слишком разрушительна. Я не хочу, чтобы на тебя открыли охоту.
— Это неизбежно, — щелкнул хвостом дракон. — Вы не сможете оберегать меня вечно, как и я не смогу оберегать вечно вас, Великое Дерево. Наши пути разойдутся.
Да-Ру засмеялся, зная, что учителю не нравилось, когда тот его так называл. Но это была правда: таким юный повелитель неба учителя и видел.
Великое Дерево, что он должен был оберегать. И Великое Дерево, что оберегало его.
— Разойдутся, — спокойно согласился молодой эльф, обернувшись на молодого мужчину с красными глазами. — Кажется, уже совсем скоро?..
— Не навсегда, — щелкнул хвостом Да-Ру, оскалившись.
Нориэль неожиданно улыбнулся.
— Твоё поведение чем-то похоже на то, что было у Мордвина, когда он был молод. Я рад, что ты растёшь, дитя.
Хвост дракона испуганно вытянулся.
— Никогда! Никогда я не буду глупым Мордвином! Никогда, учитель, слышите меня?!
Нориэль может и слышал, но не слушал, с привычной для себя меланхолией наблюдая за новым учеником.
Стоило Элдрику подбежать к озеру, как из него резко выплыли упомянутые духом женщины с рыбьими хвостами, под полный ужаса крик мальчика потянув его в глубины озера.
Молодой эльф снял с пояса флейту, задумчиво уставившись на озеро.
В следующий момент, стоило эльфу заиграть на флейте, как охотники превратились в добычу.
* * *
С мягкими, нечеловеческими чертами лица, вытянутыми ушами и рыбьими хвостами, их было сложно спутать с людьми. Русалки. Их было не так много, но даже того количества, что было, всё ещё оставалось достаточно, чтобы доставить проблемы живущим недалеко путникам и другим случайным встречным счастливчикам.
В родном доме они простирали моря и очаровывали целые судна, но судьба сыграла с ними злую шутку, заставив поселиться в сравнительно небольшом озере, вокруг которого совсем не было воды.
Встреча с более сильным хищником для них значила смерть и, как бы долго им не везло, судя по всему, на этот раз удача не стала улыбаться им.
По крайней мере, так сильно.
— Нориэль, Уходящий с Рассветом… Мы много слышали про тебя, какая честь! Неужели ты пришёл забрать наши жизни, чудотворец из легенд?
С длинными, отдававшими синим волосами, звонким, ласковым голосом и тёплой, нежной улыбкой, со своей внешностью она могла покорить сердца бесчисленных мужчин, и даже рыбий хвост никого не смутил бы.
Но эльф оставался полностью спокоен, безразлично смотря в синие глаза той, кто чуть не утащила его ученика на глубины озера.
Водоросли, а вместе с ними и сама вода неожиданно предали русалок, обвив с такой силой, что легко могли и раздавить их, будь на то воля Нориэля. Никакого сопротивления не было, ведь разница в силах была просто слишком большой.
— Ты знаешь моё имя, но не назвала своё, — мягко произнёс эльф.
— Аринель, прекрасный! — охотно ответила русалка. — Отпустишь нас? Мы ведь ничего не сделали!
Остальные русалки послушно закивали.
— Она права, Уходящий с Рассветом!
— Права-права!
— Точно права!
Элдрик от такой наглости чуть было не подавился, и это была даже не фигура речи: успевший погрузиться в воду мальчишка наглотался воды прежде, чем духи воды его не вытащили наружу.
Молчавший Да-Ру, задумчиво окинувший взглядом хвосты русалок, не менее задумчиво произнёс, оскалив нечеловеческие клыки:
— Интересно, какая на вкус глупая рыба…
Только было осмелевшие русалки тотчас же замолчали, чувствуя, что обладатель шипастого хвоста отнюдь не шутил.
— Я вас отпущу, — обрадовал Нориэль русалок, впрочем, быстро исправившись: — Но не просто так.
Аринель на это лишь возмущённо дёрнула хвостом. Попыталась.
— Легенды про Несущего цветы Посланника Звёзд лживы! Ты полон тьмы!
— Легенды и впрямь лживы, — легко согласился молодой эльф. — За ними я и пришёл. В том числе за ними. Я вижу, что вы многое знаете. Возможно, намного больше, чем хотите показать.
На лице русалок мелькнуло неподдельное удивление. Аринель странно уставилась на молодого эльфа, после чего широко, хищно улыбнулась.
— Ты прав, мы и впрямь слышали немало. Чем ещё заниматься в этом забытом морскими Богами озере, как не слушать затерявшихся путников? Отпусти нас, прекрасный, и мы поделимся с тобой всем, что знаем.
Понимая, что ничего интересного дальше не произойдёт, юный Элдрик, чувствуя, как духи огня уже начали сушить его одежду, обволакивая теплом, поднял взгляд на небо.
Следующей их остановкой будет некромант и мальчик даже представить боялся, как долго этот путь займёт и чем закончится. И закончится ли вообще.
Честно говоря, он думал, что, путешествуя с героем из сказок, тут и там начнёт участвовать в умопомрачительных историях, что могут повлиять на весь мир! Но реальность оказалась намного… спокойнее. Или, правдивее сказать, скучнее.
Правда, кое в чём Элдрик заблуждался: пусть большая часть их пути и обещала быть мучительно скучной, тягучей и долгой, и львиная доля их «приключений» не закончится ничем, это совсем не значило, что не происходило совсем ничего и, более того, что одна из маленьких целей на долгом пути жизни не перерастёт во что-то большее.
Так и произошло.
* * *
Стар. Это была первая мысль, что возникла бы у любого, кто его увидел. Осунувшийся, с бледным как смерть лицом и впалыми мутными зелёными глазами.
Казалось, каждое его движение давалось ему с трудом, тяжелое дыхание сопровождало каждый его шаг, сердце билось через раз, и даже несмотря на всё это…
Он, лишившийся практически всех эмоций некромант, Норгвин Жаждущий, всё ещё хотел жить.
Поднимаясь по тёмным, мрачным коридорам холодной башни, в которой тут и там можно было услышать страждущие голоса мертвецов, некромант поднялся практически на самую вершину башни, усевшись в старое кресло.
Его уже ждали.
— Ты сказал, что сможешь продлить мне жизнь, демон… — негромко произнёс старик. — Богиня Селеста свидетельница, я не приму жизнь во смерти. Если ты пришёл предложить мне это, то уходи.
Мужчина средних лет в чёрном балахоне, что при желании из-за своей непримечательной, удивительно скучной внешности мог потеряться в любой толпе, на это лишь улыбнулся.
— Вы, некроманты, удивительные создания, — протянул демон. — Ни один другой смертный не боится так своей силы, как вы. В этом есть что-то крайне занимательное и очень неправильное, до ужаса несправедливое, ты так не думаешь, человек?
Норгвин не стал на это ничего отвечать. Его взгляд оставался таким же холодным и незаинтересованным.
Он был и близко не столь силён как его проклятый всеми существующими и несуществующими Богами отец, но достаточно силён, чтобы его эмоции успели выгореть практически полностью.
— Ты пришёл со мной поговорить по душам, демон?
Демон на это лишь улыбнулся.
— Смертные, вы всегда слишком торопитесь…
— Ты знаешь, почему я тороплюсь, — ледяным голосом произнёс Норгвин.
Мутного зелёного цвета энергия распространилась по башне, раздался вой страждущих душ. Атмосфера в башне стала заметно холоднее, что, впрочем, нисколько не испугало демона.
— Конечно-конечно… Что же, — хлопнул в ладони демон. — Я не соврал. Я могу помочь тебе продлить твою жалкую жизнь, но не просто так.
— Мою душу ты не получишь.
— Ожидаемо, — безразлично пожал плечами мужчина в тёмном балахоне, словно и впрямь ничего по этому поводу не чувствовал. — Ты сделаешь кое-что другое.
Демон приспустил капюшон, уставившись в глаза Норгвина. Некромант, что уже долгие годы не чувствовал практически никаких эмоций, на краю сознания испытал липкий ужас, сравнимый разве что с ужасом осознания собственной жалкой судьбы, подобной судьбе его не менее жалкого отца.
Чёрные глаза, в которых, казалось, догорали угли. Что-то бесформенное, чёрное как тьма, тянулось к его душе и, казалось, могло схватить в любой момент, но пока…
Пока игра продолжалась.
— Что ты хочешь, демон?
— Ты похитишь дочь лорда Каэрона Праведного, — буднично произнёс мужчина. — После чего совершишь один маленький ритуал. Твоя душа останется нетронутой. Видишь, ничего сложного, не так ли?
Норгвин нахмурился, понимая, что это будет далеко не так просто.
Лорд Каэрон Праведный. Могущественный чудотворец, повелевавший пламенем. Они точно не были друзьями, тот явно желал его смерти, но пока тот не спешил идти за его головой. Это было на руку старому некроманту: против пусть небольшой, но всё ещё ощутимой армии лорда и его самого он мог и не выйти победителем. Проиграть? Скорее всего нет. Но и не победить.
— Мне потребуется время на подготовку.
— Я готов ждать столько, сколько потребуется, — хохотнул демон. — Вопрос в том, хватит ли тебя самого, смертный.
— Хватит, — прохрипел Норгвин. — Я выполню твою волю, но ты подаришь мне годы жизни до того, как я исполню твой ритуал.
— Отлично, — хлопнул в ладоши демон. — Твоё желание будет выполнено как только девочка окажется в башне. Договор?
Некромант задумчиво нахмурился.
— Ты не назвал своё имя, демон.
— Какая жалость, — притворно вздохнул демон. — И как я мог забыть? Постарайся не умереть от знания, что ты получишь, смертный, ведь моё имя несёт в себе силу. Я, Аш'Лугальзагеси, рад иметь с тобой дело.
Тварь засмеялась.
Норгвин скривился, едва не схватившись за голову, чувствуя, как имя порождения нижнего мира проникло в самые глубины его сознания.
Некромант чувствовал, что теперь всегда сможет позвать демона по этому имени и он услышит его и, возможно, придёт. Не такие уж легендарные твари, против которых когда-то воевало павшее королевство и его проклятый отец в частности, не просто так наводили ужас одним своим именем практически сотню лет спустя.
В сознании старого некроманта всё ещё были отголоски тех времён, но, к сожалению, тогда он был слишком юн, чтобы в полной мере осознавать происходящее.
Возможно, лишь в конце своего жизненного пути он поймёт, почему его дрянной отец с женоподобным нелюдем столь сильно их ненавидели.
Демон исчез, словно его никогда и не было. Старый некромант же, продолжая слышать на нижних уровнях башни вой своих жертв, прикрыл глаза, чувствуя, как сон вновь поглощает его, наполняя душу мёртвым холодом.
Возможно, сон вновь подарит ему воспоминание о том, как когда-то давно нелюдь играл им, детям проклятого первого некроманта, на флейте.
Кажется, это было одно из немногих хороших воспоминаний, что у некроманта остались из детства.
