Штурман, которого мне выделил король, стоял у штурвала с невозмутимым выражением лица. Его седые волосы свисали из-под старой кожаной шляпы, а морщины на загорелом лице говорили о многолетнем опыте. Казалось, он был частью корабля — таким же прочным, как доски палубы, и таким же стойким к бурям и ураганам, как паруса при шквальном ветре. Я подошёл к нему, стараясь скрыть свою небольшую тревогу.
— Греви, — негромко, но напряжённо произнёс я, облокотившись на фальшборт, — мы же успеваем соединиться с флотом союзников? Мне вовсе не улыбается столкнуться в одиночку с кораблями Грейджоев на пороге их дома. Тем более у нас только четыре судна, команды не полные, да ещё и раненые на борту. Сам понимаешь, это явно не лучшая ситуация.
Морской волк, как я про себя его называл, чуть качнул головой, улыбаясь уголками губ. Глаза его были прищурены, а в голосе звучала спокойная уверенность человека, проведшего в море большую часть своей жизни.
— Капитан Деймон, я уже всё подсчитал. Поверьте, старому моряку: мы сделаем крюк так, чтобы обойти Пайк со стороны Вестероса. Как раз оттуда должен идти флот Короля Роберта. Раз вы так быстро и удачно справились со своей задачей, у нас есть немного времени. Спешка здесь не нужна. Когда пересечём нужный путь, обязательно встретим союзную флотилию. Уверяю вас, мы не пропустим её, — голос его звучал ровно и уверенно.
Меня эти слова немного успокоили. Я недолюбливал морские путешествия: в них было слишком много непредсказуемости. Любая буря могла разом перевернуть все планы, а неизвестность угнетала и выматывала не меньше, чем долгие переходы. Но сейчас мне оставалось лишь положиться на мудрость штурмана.
— Что ж, морской волк, полагаюсь на твой опыт, — произнёс я, стараясь говорить доброжелательно. — Каждый должен делать то, что у него получается лучше всего. Но раз ты уже всё подсчитал, скажи: когда, по-твоему, мы встретимся с ними?
Пожилой мужчина провёл мозолистой рукой по бороде и чуть заметно пожал плечами:
— Если королевские корабли вышли в море без промедления, то, полагаю, уже сегодня или завтра мы увидим их паруса. Иногда ветер подводит, иногда подготовка длиться дольше, чем планировалось, но по моим расчётам ждать осталось недолго.
Я кивнул в ответ, стараясь не выдать напряжение. Слова штурмана звучали убедительно, и в них хотелось верить. Но внутри меня всё ещё бродило беспокойство. Я уже давно чувствовал, что море — не моя стихия. Да, я научился держаться на палубе, знал азы навигации и мог командовать кораблем, но шум прибоя и бескрайние воды не вызывали во мне былой романтики. Меня тянуло на сушу, где под ногами твёрдая земля, где не штормит и не качает из стороны в сторону.
Скользя взглядом по горизонту, где мерцала тонкая полоска тумана, я вспомнил, как совсем недавно исход этой кампании был ещё неясен. Восстание, в которое я оказался втянут, словно в водоворот, успело вымотать меня: не столько физически, сколько морально. Хочется верить, что всё это сумасшествие с Грейджоями и борьбой за корону скоро сойдёт на нет. Тогда я смогу вернуться в Эссос и продолжить воплощать в жизнь свои планы. А планов у меня немало, ведь я способен на большее, чем быть простым наёмником или рыцарем удачи.
Я чувствовал, что этот мир из цикла «Льда и Пламени» меняет меня. Моя прежняя жизнь на Земле, откуда началось мое путешествие, постепенно становилась далёким воспоминанием. Лишь редкие ночные сны и ускользающие клочья воспоминаний удерживали её в памяти. Иногда я ловил себя на том, что мои знания из прошлого теперь бесполезны. Они помогли мне понять устройство мира, дав какие-то смутные ориентиры, но сама история уже шла по неизвестным дорогам. Как будто кто-то взял знакомый сюжет и изменил ключевые детали, заставив события немного развиваться иначе.
Я не раз напоминал себе: этот мир — не книжная сказка, где всё идёт по заранее написанному сюжету. Здесь жизнь меняется, как морской прилив, а люди принимают решения не по воле автора, а движимые страстями и собственными амбициями. Мир Льда и Пламени способен быть жестоким, но вместе с тем он искренен и жив. Я решил принять это и назвать его своим новым домом.
Мои же воспоминания о Санктуарии, где я тоже успел пожить, и вовсе кажутся смутным сном. Я помню, что там сражался, помню магию и силу, которая была мне доступна. В том мире я имел почти божественное тело и сверхъестественные способности, но теперь все это почти растворилось, как туман на рассвете. От прошлых сил остались только отдельные отзвуки, которые, возможно, пригодятся мне в будущем. Остальное же стало туманным наваждением, неясной тенью прошлого.
Я многократно обдумывал всё это, и в конце концов решил жить настоящим. Нужно было оставить за спиной все старые обиды и сомнения, пересмотреть свою жизнь и целиком принять новую реальность. Я — это я, независимо от того, кем был раньше. И этот мир не обязан следовать никаким «книжным» закономерностям.
— Капитан, — произнёс штурман, отрывая меня от мыслей, — вы совсем посмурнели. Хотите пройтись по палубе? Уверен, людям от этого будет только спокойнее. Они видят, как вы переживаете, и начинают тревожиться сами.
Я кивнул ему в знак понимания и, проведя рукой по перилам, направился к центральной мачте. Матросы бросали на меня быстрые взгляды. Кто-то пытался улыбнуться, кому-то явно хотелось задать вопрос, но они молчали. Я подошёл к парню, который уже несколько дней ухаживал за ранеными, и положил руку ему на плечо:
— Как у нас дела? Раненые идут на поправку?
Юноша, которого мы когда-то спасли на улицах Браавоса, теперь старался изо всех сил помогать всему экипажу. Он ответил с почтением:
—В целом состояние стабильное. Если мы скоро встретимся с флотом, то там должны быть лекари получше меня. Все надеются на скорую встречу и перевязку нормальными средствами, а не тряпками и настойками из корабельных запасов.
— Молодец, что следишь за ними. «Продолжай», —сказал я, пытаясь внушить ему уверенность. — Скоро, надеюсь, мы действительно передадим раненых в руки мейстеров.
Парень благодарно кивнул, а я направился дальше вдоль палубы, ободряюще похлопывая по плечам моряков, которые чистили оружие, чинили доспехи или просто отдыхали.
Порыв ветра хлестнул меня по лицу, наполнив воздух солёными брызгами. Я глубоко вдохнул этот запах и мельком взглянул на горизонт, где уже начало вставать солнце. Сквозь утренний туман пробивались первые рассветные лучи, и в их свете я на миг почувствовал прилив сил. «Не мы выбираем свой путь, а путь сам выбирает нас», — подумал я, повторяя про себя то, что уже давно усвоил в этом жестоком, но прекрасном мире.
Когда я вернусь в Эссос, у меня будет достаточно дел. Меня поджидают недоделанные планы и идеи, требующие воплощения. Мир не стоит на месте, и нет смысла оставаться в стороне. Может, именно здесь, среди войн и заговоров, мне суждено стать кем-то большим, чем я был прежде. И если уже решил сделать этот мир своим домом, то нужно принимать его правила: проявлять силу, когда она необходима, и сохранять честь, которая в цене у тех, кто живёт не только как животное.
В воспоминаниях и сердцах тех, кто путешествовал со мной, я был и буду капитаном Деймоном. Но теперь всё, что осталось от прежнего скитальца, переплавилось в одном тигле с местной культурой, местными страшными тайнами и интригами. Я не мог больше жить так, словно мне всегда есть куда вернуться. Теперь мое место здесь.
Усмехнувшись своим мыслям, я снова посмотрел на штурмана. Он стоял ровно, крепко обхватив штурвал обеими руками, как будто собирался вести наш корабль через самые опасные рифы. Казалось, ничто не способно было выбить его из равновесия. Я кивнул ему, а затем перевёл взгляд на волны, продолжая тихо размышлять про себя: «Пока я держу курс на будущее, ничто не сможет повернуть мой корабль прочь. Пусть волны бьются о борта, и пусть Грейджои грозят своими железными мечами. Все испытания мне по плечу, ведь теперь у меня есть цель и понимание того, кто я в этом мире».
Сквозь крики чаек и плеск волн доносились отдалённые звуки голосов моей команды: кто-то ругался, кто-то поторапливал товарища, кто-то упражнялся. Всё это складывалось в единую живую картину корабельной жизни. Туман постепенно рассеивался, обнажая даль, и в сердце у меня оживала уверенность: всё идёт так, как должно.
Теперь я Дейман Шторм, глава «Штормовых клинков».
* * *
— Паруса на горизонте! — послышался громкий крик с вороньего гнезда, и эхо этого возгласа тут же прокатилось по всей палубе.
Услышав эту долгожданную весть, я едва ли не бегом направился на нос корабля. Матросы, занятые своими делами, тут же обернулись: кто-то с затаённым страхом, кто-то с искоркой воодушевления. Я обогнул несколько ящиков с припасами, проскользнул мимо подвешенного бочонка с пресной водой и наконец вышел на нос судна.
Там, опершись на фальшборт, я жадно вгляделся в туманную даль, навстречу ярким отблескам восхода. И постепенно, сквозь рябь на границе воды и неба, начал вырисовываться поистине грандиозный флот.
Сначала это были лишь крошечные точки — неясные пятнышки, дрожащие в переливе рассветного света. Но вскоре линии горизонта обрели более чёткие очертания, и моим глазам предстали силуэты кораблей. Они казались острыми, как клинки, нацеленные прямо на нас. Я невольно задержал дыхание: их было не просто много, они заполнили собой весь обозримый морской простор. Я ощущал, как сердце начинает биться быстрее, словно понимая — это не просто флот, а гигантская машина войны.
Сотни кораблей.
В первых рядах шли массивные дромоны — громады, способные проломить борт любого судна, смять самые прочные палубы. Грозные тараны и осадные орудия словно дышали смертью, готовые разить врага. Их паруса были налиты ветром, и казалось, будто тучи сгустились исключительно ради того, чтобы подталкивать эти боевые чудовища вперёд. Я взглянул на их высокие борта: устрашающие, суровые, словно стены плавучих крепостей.
Чуть поодаль виднелись более лёгкие, но быстрые галеры. Нередко можно было заметить, как одна из них проскальзывает между тяжёлыми судами, двигаясь с проворной грацией морского хищника. Галеры предназначались для разведки, передачи сообщений и стремительных манёвров. При взгляде на них я понял, что этот флот продуман до мелочей: королевская армия не только полагается на грубую силу громадин, но и умеет вести тонкую тактику быстрых ударов, разведки и охранения флангов.
Однако настоящий ужас витал чуть позади боевых кораблей: там тянулась вереница транспортов, гружённых воинством со всех концов Вестероса. Толпы солдат, рыцарей, лучников, а также снаряжение и осадные орудия. Я различал, как на палубах поблёскивают шлемы и кирасы. Штандарты и вымпелы трепетали на ветру. Было очевидно: этот флот прибыл не для сдержанной стычки, а для полного уничтожения врага.
Среди всех этих кораблей выделялся флагман: громадный, словно плавающая крепость, его паруса украшал олень — герб Баратеонов. Именно он возглавлял всю эту несокрушимую армаду, словно само воплощение королевского правосудия. Мне казалось, что палуба флагмана могла вместить половину небольшого города, а с высоты капитанского мостика всё море было видно, как на ладони. Где-то там, в глубине трюмов и кают, наверняка находился сам король Роберт Баратеон — грозный властитель, стремящийся раздавить мятеж Грейджоев.
— Морской кошмар… — внезапно прозвучал у меня за спиной глухой голос.
Я обернулся и увидел Рикарда. Он стоял, сжимая край поручня, и напряжённо всматривался в ползущий на нас горизонт парусов. Тень тревоги пробегала по его лицу, словно он понимал, что мы становимся свидетелями неизбежной кары.
— Это не битва, капитан, это самая настоящая казнь, — добавил он, и в его голосе звучала смесь ужаса и восхищения.
— Они не пришли воевать, — тихо согласился я. Отвести взгляд от этого зрелища было невозможно — сотни кораблей, сотни шансов для Грейджоев найти свою смерть. — Они пришли покончить с восстанием. Раз и навсегда.
Я почувствовал, как меня обуревают смешанные чувства. С одной стороны, я осознавал, что королевский флот явился для справедливого дела — раздавить мятежников, которые давным-давно терроризировали моря и берега. С другой стороны, при виде столь чудовищной силы становилось страшно: что, если железнорождённые решат сопротивляться до конца? Тогда море будет окрашено кровью.
Взгляд мой скользнул по рядам боевых судов — они шли ровно, словно на параде, выстроенные в идеальные линии, которые не разбивали ни попутные ветра, ни волны. Каждый корабль имел своё место: ошибаться здесь никто не имел права.
— Даже если у Грейджоев остались корабли, — в полголоса сказал Рикард, — они не выдержат напора. Не перед такой силой.
Я кивнул, соглашаясь. Железнорождённые могли славиться своими пиратскими налётами, бесшумными атаками под покровом ночи, да умением устраивать абордажи, но в открытом бою с такой армадой они будут беспомощны. Их заветный шанс — бить разрозненные суда, нападать неожиданно. Но теперь, когда королевский флот собран и движется к Пайку единым кулаком, у железнорождённых остаются лишь их гордость и фанатичная решимость. Этого может хватить на одну яростную схватку, но не на полноценное сражение против многократно превосходящих сил.
— Капитан! — голос одного из матросов, молодого парня по имени Гарольд, вырвал меня из мыслей. Он стоял чуть поодаль, рядом с рулевым. — Ваши указания? Какой курс держать?
Я обвёл взглядом бескрайнюю линию парусов и почувствовал, как внутри поднимается азарт.
— К флагману, — произнёс я твёрдо, вглядываясь в величавую громаду корабля, что вёл за собой остальных. — Время присоединиться к войне.
В тот же миг босоногие матросы бросились к канатам и парусам. Послышались громкие команды рулевому, заскрипели блоки и уключины, когда снасти начали натягивать тяжёлое полотнище. Я ощутил, как корабль дрогнул под ногами, словно пробуждаясь от сна, а затем плавно, но решительно пошёл вперёд.
Ветер ударил в паруса, мощные волны мягко качнули палубу, и мы устремились к необъятной армаде. Каждый вздох, каждый удар сердца напоминал, что сейчас мы пересекаем черту между ожиданием и действием. Нас ждала война — беспощадная, яростная, которую король Роберт намеревался завершить одним решительным ударом.
И хотя в моей груди трепетало смутное волнение, я не мог не восхищаться тем, как точно и слаженно сработаны механизмы этой гигантской карательной экспедиции. Она могла стереть с лица земли всё, что встанет на её пути. И железнорождённые из рода Грейджоев, вероятно, понимали это лучше нас: то, что двигалось к ним по волнам, было как разъярённый зверь, которого уже не удержать.
Порыв ветра развевал мои волосы, солёные брызги хлестали по щекам, но я смотрел прямо перед собой, чувствуя, как задор боевого духа просыпается во мне. Сзади я слышал голоса матросов, чувствовал их напряжённую готовность к любому приказу. Рикард всё ещё стоял рядом, молчаливый, но сосредоточенный, словно следуя внутреннему компасу, который указывал: «Вперёд, навстречу судьбе».
Я вцепился в перила и на миг прикрыл глаза, прислушиваясь к звукам корабля: скрип досок, посвист ветра, гул голосов. Всё это сливалось в единый ритм, который звал нас в самую гущу надвигающейся бури.
В тот момент я окончательно осознал, что обратно пути нет. Возможно, на берегах Пайка нас ждут кровь и пепел, но боги морей и ветров свидетели: я решил встать под знамёна своего отца короля Роберта.
* * *
Когда наши корабли приблизились к королевской флотилии, мне сразу бросилось в глаза, как со стороны одного из ближайших судов отделился небольшой и явно быстрый шлюп. Он рассекал волны уверенно и смело, подгоняемый ветром.
Шлюп стремительно подошёл к нашему борту, оснастка на нём скрипела, словно протестуя против резкого торможения. На палубе показался воин в доспехах с гербом Оленя Баратеонов на груди. Он выглядел решительно настроенным и, не дожидаясь приглашения, взобрался на наш корабль с грацией опытного морского волка. В его позе и голосе ощущалась воинская выправка и уверенность в собственной правоте.
— Кто вы такие и что делаете здесь? — громко спросил он, обводя нас недоверчивым взглядом. — И ещё осмелились столь прямо идти навстречу флоту короля!
Он, очевидно, ожидал какого-то подобострастия с нашей стороны, но вместо этого получил скупое и резкое пояснение. Я заметил, как некоторые из наших матросов переглянулись, напряжённо сжимая рукояти своих мечей.
— Нам нечего скрывать, сир, — быстро вступил я в разговор, стараясь говорить спокойным, но твёрдым тоном. — Меня зовут Деймон Шторм, я возглавляю наёмную компанию, известную как “Штормовые клинки”. Мы идём на соединение с флотом короля Роберта Баратеона. А движемся мы со стороны Железных Островов потому, что выполняли личный приказ Его Величества.
Судя по выражению лица рыцаря, он не слишком поверил моим словам сразу, или, по крайней мере, решил не подавать виду. Его взгляд метался между мной, нашими флагами и моей командой. Я знал, что обычные объяснения могут не подействовать — незнакомые корабли, легко могли вызвать тревогу или даже обвинения в шпионаже.
Я подал знак Рикарду, который стоял чуть позади и нервно взвешивал в руках короткую абордажную саблю. Получив немую команду, он исчез за спиной матросов и почти сразу вернулся, таща за собой небольшую бочонок. Увидев это, рыцарь нахмурился, ожидая чего-то. Но вряд ли он мог предугадать, что внутри бочки его ждёт неожиданная «находка».
Рикард поставил бочонок у ног проверяющего. Затем, с показной небрежностью, опустил туда руку, словно рыбак. Однако вместо рыбы он вытащил за волосы голову лорда Драмма, бережно хранившуюся в мёде, чтобы не испортилась.
— Вот, привезли подарок королю и лорду Тайвину Ланистеру, — проговорил Рикард с широким оскалом. — Этот гость так рвался к ним на приём, что мы решили доставить его лично.
От офицера дома Баратеонов мгновенно отхлынула вся спесь. Его лицо побледнело, а глаза расширились от ужаса. Видимо, он не ожидал увидеть столь наглядное доказательство наших слов. Вокруг повисла гнетущая тишина, среди которой особенно громко слышался плеск волн о борт и стрёкот верёвок на мачтах.
— Теперь, когда недоразумение должно быть разрешено, — продолжил я уже более серьёзно, без намёка на шутливый тон, — мы хотели бы присоединиться к эскадре. У меня и у моего отряда есть важное дело к королю, в том числе этот “подарок” и кое-что ещё. Уверяю, Его Величество лично ждёт нас на флагмане. Разумеется, если вы не станете препятствовать королевскому приказу.
Рикард, который прекрасно чувствовал неловкость ситуации, добавил с тонкой усмешкой:
— Да, может, поможете нам решить эти затруднения? Или решите пойти против воли короля, а заодно и лорда Тайвина?
Рыцарь, видимо, всё-таки сумел взять себя в руки. Он резко выпрямился, пытаясь вернуть деловой вид, и поклонился:
— Простите, сиры. Моё имя Джемери Логус, я служу королю Роберту. Прошу понять — появление ваших четырёх кораблей в непосредственной близости от Железных Островов показалось мне подозрительным. К тому же вы первые, кто присоединяется к “Флоту возмездия” не с тыла. Ещё раз прошу прощения за резкий тон. Можете встать в левый ордер, ближе к кораблям королевского флота. Постараюсь поскорее доложить Его Величеству о вашем прибытии.
Я с видимым облегчением и лёгкой улыбкой покосился на Рикарда. Ситуация, похоже, разрешилась в нашу пользу, и без кровопролития, что всегда радовало меня куда больше любой схватки.
— Благодарю вас, сир Джемери, — произнёс я, чуть склонив голову в знак признательности.
Рыцарь коротко кивнул, глядя на голову лорда Драмма, после чего едва заметно содрогнулся и поспешно направился обратно к своему шлюпу, бросив на прощанье:
— От лица короля благодарю вас за вашу… находку.
Проводив его взглядом, я повернулся к мостику, где уже толпились мои люди в ожидании команды.
Спустя каких-то десять минут ко мне вновь присоединился Рикард. Я как раз закончил давать указания рулевым, объясняя, как встроиться в общий ордер флота, чтобы не помешать другим кораблям.
— Проводил я этого рыцаря Джемери, — сказал Рикард, вытирая со лба выступивший пот. — Он ещё раз извинился за свою прямолинейность и пообещал доставить сведения.
— Не понимаю, почему вначале он был таким наглым? — медленно проговорил я, нахмурившись. — Ведь ни на кого не нападаем, флаги не прячем.
— Кто знает, — Рикард пожал плечами. — Может, ожидал получить выгоду с четырех кораблей наёмников, которые идут под флагами Ланнистеров, хотя сами Ланнистеры, как я слышал, двигаются на другой стороне флота. Или просто попытался показать служебное рвение. Кто поймет этих рыцарей?
Я усмехнулся и покачал головой:
— Сказал человек, который всего несколько лет назад мечтал сам стать рыцарем, и постоянно рассказывал, как в детстве грезил о турнирах.
Рикард приподнял бровь, словно вспоминая те далёкие дни:
— Время быстро летит, и мы взрослеем, Деймон. Когда-то я действительно хотел щеголять в доспехах и получать венки на турнирах, но сейчас меня и в наёмниках кормят хорошо, да и жизнь у нас куда свободнее.
С этими словами он отдал распоряжение матросам, и наш небольшой отряд кораблей начал плавно перестраиваться на новую позицию — влево от центра, где уже виднелись паруса королевских судов. Там нас ждал долгожданный отдых, а самое главное — предстояла встреча с Робертом Баратеоном. В моих мыслях уже проплывала картина: как он примет “подарки” и вести, которые я ему вез.
* * *
Наконец, когда все необходимые формальности были улажены и мы, став частью флотской колонны, миновали первые отрезки пути, меня пригласили на борт королевского флагмана. Я ступил на его палубу с лёгким волнением: Роберт Баратеон всё же оставался королём Семи Королевств.
Однако, войдя в главную каюту, я удивился почти домашней обстановке: весь стол был завален свитками, картами и документами. Роберт сидел за столом, перебирая бумаги. Он был в этот момент удивительно трезв — от него не разило элем. Стоило королю заметить меня, как его лицо озарилось широкой улыбкой.
— Рад видеть тебя, наёмник! — прогремел он, запрокинув голову в раскатистом смехе. — Подходи ближе, давай рассказывай, как ты выполнил нашу сделку! Никаких церемоний, обойдёмся без лишнего жополизания.
— Добрый день, Ваше Величество, — произнёс я, всё же слегка поклонившись. Внешне он был дружелюбен, но я понимал, что это сильный воин с непредсказуемым нравом и внушительным авторитетом.
— Да ладно, хватит уже! — отмахнулся Роберт, махая рукой, будто отгоняя назойливую муху. — Меня утомляют все эти поклоны да вылизанные формальности. Садись, бери стул и рассказывай, как у тебя получилось провернуть всё, о чём мы договаривались.
В его голосе звучало искреннее нетерпение — ему хотелось узнать всё и сразу. Я позволил себе лёгкую улыбку.
— Для начала позвольте вручить вам обещанные подарки, — сказал я.
— Про один уже знаю, — перебил меня король, хохотнув, — мне передали, как ты впечатлил рыцаря Джемери Логуса, показав… э-э… доказательство с мёдом! Я бы сам взглянул на эту чёртову голову лорда Драмма, чтобы убедиться, что это именно он.
Я поднял небольшой бочонок, принесённый с собой, и поставил его перед Робертом. Король с неким ювелирным осторожным жестом снял крышку и заглянул внутрь. На его лице появилась гримаса, в которой смешались усмешка и презрение к поверженному врагу.
— Ух ты ж черти, — тихо проворчал он, — вот и лорд Дунстан Драмм собственной персоной. Сколько хлопот он доставлял на море… Ха, подарю эту голову Бейлону Грейджою, когда тот приползёт на коленях со своей капитуляцией. Покажу ему, как я поступаю с “доблестными” лордами Железных Островов.
Король снова закрыл бочонок крышкой и отставил его в сторону, будто речь шла о банке солений, а не о человеческой голове.
— Да, Драммы всегда славились отчаянной храбростью и сумасшедшей жестокостью, — проговорил он задумчиво, — но смерть всегда ходила за их головами.
Следом я достал свёрток с документами и протянул ему:
— А вот второе: послание лорда Харлоу.
Роберт оживился, схватил свиток, торопливо развернул и начал читать. Его взгляд стремительно пробегал по строкам. С каждой фразой на губах короля расцветала всё более довольная улыбка. Наконец, дочитав, он швырнул документ на середину стола и несколько мгновений молча разглядывал меня, задумчиво хмуря брови.
— Ну и ну, Деймон… — произнёс он наконец, — ты решил одним махом подарить мне власть сразу над двумя не самыми слабыми островами Железного Архипелага… Это не в пример ценнее, чем голова какого-то лорда Драмма. Значит, лорд Харлоу готов присягнуть, как только мы сомнём Грейджоев? Боги, я вижу, ты выиграл тот наш спор. Что же, выходит, после этой войны тебя действительно ждёт награда, достойная королевского сына. И пусть только кто-нибудь осмелится возразить!
С этими словами Роберт, в порыве радости, с силой ударил кулаком по столу, заставив перья и свитки подскочить. Он поднялся из-за своего стула и громким голосом крикнул куда-то за дверь:
— Эй, слуга! Срочно принеси вина и хорошего мяса! Король будет отмечать великолепную новость!
Я, по сути, лишь мог стоять и смотреть, как король стремительно перестраивается с делового тона на радостный лик, почти детское предвкушение праздника. Экспрессия Роберта Баратеона была столь сильна, что затмевала всякую придворную чопорность. Вот он, король-пьяница, король-воин, для которого жизнь — игра. Харизматичная всё же личность…