Я медленно сомкнул пальцы на холодной металлической ручке и почти без усилий надавил. Засов хрустнул, словно сопротивляясь, но тотчас сдался, и дверь со скрипом начала открываться внутрь. При этом я двигался плавно и осторожно, не желая шумом заранее выдать своё присутствие. Однако двое охотников, стоявших за порогом, сразу заметили движение двери и, среагировав на незапланированное действие, резко обернулись, вздёргивая автоматы на уровень груди.
— Что за чёрт?! — вырвалось у одного из них.
— Эй, ты что? Стоять! — выкрикнул второй, но в его голосе слышалась неуверенность.
В их взглядах отразились паника и изумление — ещё бы, ведь они отлично понимали, что оставили меня в закрытой комнате, рассчитывая, что я не смогу так просто выйти. Они не ожидали, что кто-то сумеет открыть дверь изнутри одним лишь нажатием, не смотря при этом на замки и засовы. Я не дал им времени на раздумья.
— Привет, мальчики! — усмехнулся я, чуть наклонив голову на бок. — Полагаю, пора байки.
Мои мышцы налились силой, и всё вокруг словно замедлилось на короткую долю секунды. Я видел, как дрогнули их пальцы на спусковых крючках, как они пытаются вскинуть оружие точнее, прицеливаясь мне в грудь, но для меня эта пауза казалась бесконечной. Мгновение — и я сделал шаг вперёд.
Первого охотника я буквально «прошил» плавным движением, ухватившись за ствол его автомата и отбив его в сторону. Тот даже не успел толком понять, что происходит: моё запястье уже ударило его по шее со стороны сонной артерии — сильно, но предельно аккуратно. Мужчина выдохнул, как будто из него вышибло весь воздух, и начал заваливаться на бок.
Одновременно с этим я повернулся ко второму охотнику, который всё ещё пытался взять меня на мушку. Развернувшись, я жёстко захватил его руку с оружием и одним рывком вывернул её вниз, отводя ствол от себя. Человек рефлекторно наклонился, стараясь смягчить боль в вывернутом запястье, и в ту же секунду мое колено врезалось ему в живот. Охотник сдавленно охнул, согнулся пополам — и тут же получил финальный тычок локтем в затылок, после чего отключился. Всё это заняло не больше пары секунд.
Стараясь не шуметь и не привлекать лишнего внимания, я аккуратно затащил их в комнату и прислонил их спиной к стене. Проверил у каждого пульс: дыхание стабильное, удары сердца ровные. Отлично, значит, не перестарался. Эти люди были «охотниками», для меня в данном случае они не были врагами, достойными смерти. Как-никак, мы все когда-то сражались против настоящей тьмы. Может, они и сбились с пути, попав под влияние безумной Верусы, но я не видел смысла лишать их жизни. Пусть временно поспят.
— Ни пуха, — пробормотал я себе под нос, хотя, по сути, обращался к бессознательным телам на полу.
Затем я быстро и профессионально обыскал их, сняв с пояса одного небольшой подсумок, а у другого обнаружив нечто более ценное: несколько магазинов к автомату, один из которых был со специальными транквилизирующими боеприпасами. Остальные были с обычными пулями, но я отшвырнул их в сторону, чтобы не мешали. Для того, что я собирался сделать, транквилизаторы подходили гораздо лучше: мне не хотелось поднимать здесь шум и устраивать кровавую разборку — достаточно было нейтрализовать охотников безопасным способом, чтобы пройти дальше.
В руки ко мне попал знакомый немецкий MP5 с прикрученным глушителем. Оружие, популярное среди спецподразделений по всему миру за надёжность и высокую точность. Проверив, как крепится глушитель, и убедившись, что механизм не заедает, я вздохнул с облегчением. Теперь у меня был действенный способ соблюдать тишину и усыпить любого, кто встанет на моём пути.
«Отлично, — подумал я, укладывая магазины. — Пусть всё выглядит, будто я стараюсь никого не убить.
В памяти всплыл голос Абрахама, моего давнего наставника, который часто твердил: «Если умеешь считать до десяти, то в твоём случае, Брюс, считай только до единицы». На губах промелькнула невесомая улыбка.
На короткий миг я сосредоточился, расширяя своё внутреннее «эхо» восприятия, чтобы мысленно составить карту коридоров. Моё чутьё подсказывало, что впереди около пяти патрульных, неспешно курсирующих по этажам. Нужно было устранить их так, чтобы добраться до финальной «сцены» без шума. Хотя часть меня уже не прочь была громко заявить о себе, сметая на пути любого, кто вздумал бы встать на моем пути, я понимал, что всё же лучше сработать тихо. Время погромов настанет позже, если Веруса решит перейти черту.
Я двинулся вперёд скользящей походкой, практически не касаясь подошвами пола. Тени коридора укрывали меня, словно покровом, а шаги были неслышны даже для чуткого уха. Вскоре я увидел первого охотника: он стоял у лестницы, лениво курил, то и дело бросая тревожные взгляды на часы. Скорее всего, ему было приписано караулить подходы к этажу. Но курение подводит даже лучших бойцов: он не сразу заметил меня, а когда повернулся, было уже поздно. Мой кулак встретился с его подбородком — и приятель плавно осел на ступени, погружаясь в оглушённую дрему. Сигарета выпала из его губ и покатилась, источая горьковатый аромат.
Второго охотника я обнаружил на повороте коридора: он напряжённо вглядывался в рацию, пытаясь различить шумы и переговоры, и, видимо, не ждал, что кто-то подойдёт сбоку. Одно быстрое движение, лёгкое нажатие пальцами в область шеи — и он, вскинув брови, мягко скользнул вдоль стены вниз. Я аккуратно подхватил рацию, выключил её и положил рядом с ним.
«Вот и хорошо. Даже криков поднять не успеют», — отметил я мысленно, продолжая путь.
Третий и четвёртый оказались вместе: они, похоже, обсуждали что-то у полузакрытой двери в тесную подсобку, из-за которой слышался слабый шум. Я приблизился к ним почти вплотную, пока они были заняты разговором, и нанёс короткие удары. Первый получил шлепок ладонью в затылок: это хватило, чтобы моментально вырубить его. Второй повернулся ко мне, ища автомат, но я опередил его, выбив оружие из рук и вогнав локоть точно в солнечное сплетение. Парень тихо охнул, выронив рацию, и тут же погрузился во тьму, сползая на пол.
Я уже собирался идти дальше, как услышал, что кто-то внезапно выходит из бокового коридора. Пятый патрульный… Он стоял метрах в пяти от меня, и его взгляд на миг пересёкся с моим. На его лице мгновенно отразилась шокированная гримаса, а пальцы судорожно потянулись к кнопке рации на плече. Один щелчок связи — и вся группа могла оказаться на ушах. Но у меня был автомат со снаряжённым транквилизатором. Я не ждал: короткий «пшик» глушителя — и охотник, пошатнувшись, обессиленно рухнул на пол.
Я подбежал к нему, удостоверившись, что он отключился и не смог подать тревожный сигнал. «Простите, ребята, но мне нужно пройти», — мелькнуло в голове. Именно ради этой спокойной «бескровной» операции я и взял магазины с дротиками.
Всё вышло удивительно чисто и слаженно. Коридор теперь был пуст и тих, словно здесь еще минуту назад не находились люди.
Осторожно продолжая свой путь, я добрался до конца коридора — там располагалась массивная двустворчатая дверь, из-за которой доносились гулкие голоса. Я сразу узнал тихо сдавленный рык Джека и отрывистый, хлёсткий тон Верусы. Казалось, между ними кипела напряжённая дискуссия. Я буквально ощущал, как под дверями сочится зловещая энергетика: люди там были на пределе, готовые к схватке или к сделке, причём в любую секунду события могли обернуться кровавой бойней.
— Вот и чудесно, — прошептал я, отстраняясь от двери и тихо отводя ствол MP5 в сторону, чтобы случайным образом не задеть спуск. — Кажется, я появился как раз вовремя.
Мой путь сюда был полон напряжения и коротких стычек, но теперь все преграды позади: патрульные нейтрализованы, тревога не поднята, а я успел подслушать, что внутри зала у них закипают страсти. От ощущения близкого финала у меня перехватило дыхание. Внутри всё ликовало: настала моя очередь показать себя. Никаких больше пряток и проволочек.
Я чуть пригладил пиджак, опустил взгляд на лежащий в руке автомат, проверяя очередной раз, на месте ли предохранитель и как установлен магазин с транквилизаторами. Подобная педантичность казалась почти абсурдной в столь напряжённой обстановке, но мне всегда нравилось сохранять ясность мыслей даже на пороге возможной бойни.
В глубине души я чувствовал, как всё тело охватывает знакомый азарт. Сейчас я предстану перед Верусой, Джеком и прочими охотниками, словно актёр, выходящий на подмостки театра. И это будет не просто встреча — это станет тем самым моментом истины, где никто уже не сможет лгать, где каждый покажет своё истинное лицо.
— Ну вот, теперь все препятствия позади, — прошептал я, отступив на полшага и бросив косой взгляд в сторону переведённого на «тихий» режим оружия. Я уже слышал, как за дверьми голоса начали звучать громче: то ли Джек не сдержался и повысил тон, то ли Веруса зашла слишком далеко со своими насмешками. — Осталось только одно — эффектное появление.
Я глубоко вдохнул, осознавая, что настал момент выйти на сцену во всей красе. В груди чувствовалось привычное волнение, смешанное с адреналином, а в ушах стучала кровь, подгоняя меня вперёд.
«Пора начинать главное представление…» — мелькнуло в мыслях.
С этими мыслями я решительно толкнул тяжёлые створки дверей, которые с грохотом распахнулись, словно анонсируя моё эффектное появление. В тот же миг зал взорвался гулом и криками. Прерванные переговоры и напряжённые перепалки оборвались, а на меня тут же обратились десятки глаз — глаза охотников, держащих оружие наготове, и той, кто считал себя властелином положения.
Я не стал давать им ни мгновения на раздумья. Скользнув вперёд кувырком, я словно проплыл по полу, избегая первых очередей, и, оказавшись на колене, вскинул автомат с дротиками-транквилизаторами. Раздался едва уловимый шелест нескольких выстрелов: три точных попадания — и вот уже три охотника валятся на пол, оглушённые.
Крики сразу захлестнули зал:
— Ложись!
— Огонь!
— Кто это… стреляйте!
Оружие взвелось, и повсюду засвистели пули, раскалывая колонны и выбивая осколки из стен. Я же, опередив их реакцию, плавно перекатился за мраморную колонну. Осколки мрамора и бетонной крошки брызнули во все стороны, но я уже успел прижаться к полу.
Вздохнув, я прислушался к общей суматохе: людей было много, и все пребывали в бешеном замешательстве. Я услышал, как за спиной кто-то выкрикивает команды, пытаясь организовать остальных, однако паника заглушала любые приказы. Улыбнувшись самому себе, я вынырнул из-за колонны и вновь открыл ответный огонь, быстро переводя прицел с одного охотника на другого. Ещё трое рухнули на пол, обессиленно роняя оружие. Я скользнул к массивной барной стойке, приземляясь почти неслышно, — и оттуда точечными выстрелами усыпил новых противников.
Секунд через десять зал наполнился отголосками беспорядочной стрельбы, но я двигался быстрее, чем они могли меня отследить. Транквилизаторные дротики свистели, оставляя едва заметный след и погружая охотников в глубокий сон. Кое-кто успевал в панике нажать на курок, но их пули лишь молотили воздух и дырявили мебель, не достигая цели.
Наконец, после очередного кувырка, я приземлился на одно колено, уклонился от выстрела сбоку и парой движений нейтрализовал ближайшего противника. Тот успел только приподнять автомат, когда два дротика вонзились ему в грудь, усыпив моментально. Ещё несколько выстрелов — и шум пуль постепенно затих. Я поднял взгляд: повсюду валялись охотники, бессильно распростёртые на полу, кто-то опустился на колени, судорожно хватая воздух, но в конце концов и он, дрогнув, смолк.
Я окинул помещение взглядом и удовлетворённо выдохнул. Все, кто ещё минуту назад целился в меня, теперь находились в глубокой отключке, мирно «спя» среди дымящихся осколков и обломков мебели.
Зал, в котором до этого царил хаос, вдруг показался почти безжизненным, а чад от стрельбы смешался с воздухом, придавая ему горьковатый запах пороха. Я со вздохом отбросил автомат в сторону — необходимость в нём отпала.
В центре зала располагался широкий стол, изначально предназначенный для «переговоров». За этим столом сидели четверо: Джек и его дочь Диана, Эльза Бладстоун, а напротив них — Веруса, с каменным лицом и холодным прищуром. Она будто окаменела, лишь изредка переводя взгляды с меня на поверженных охотников, и явно не знала, что сказать. Наконец-то на ее лице появилось отчётливое понимание того, что все планы и ловушки разлетелись в прах.
— О! — произнёс я, усмехнувшись и ломая звенящую тишину. — Да вы тут все как истуканы замерли. Ну, извините, что без официального приглашения влез на вашу “вечеринку”…
Я неспешно подошёл к одному из опрокинутых стульев и рывком поставил его на ножки, сдувая пыль с сиденья. Затем развернул его, уселся верхом и, ухмыльнувшись, закинул ноги на край стола. Этот мелкий вызывающий жест вызвал на лице Верусы такую вспышку негодования, что я невольно почувствовал, как внутри меня шевелится самодовольное чувство превосходства.
— Вы не ждали, а мы приперлись, — с показным дружелюбием обратился я к Верусе, театрально разводя руками. — Знаете, было слегка обидно, когда меня не позвали на эти замечательные переговоры. Ведь мы, охотники, по вашей же логике, вроде бы одна большая “семья”, не так ли? А нас с Дианой всю ночь продержали в заточении, ни воды, ни покушать… даже не поинтересовались, как мы там.
Веруса слушала меня, напряжённо сжав губы, а её глаза метали молнии, точно она пыталась прожечь во мне дыру взглядом. Но при этом она уже не была в состоянии скрыть, как сердце колотится у неё в груди. Рядом с ней хмуро замерла Эльза, скрестив руки на груди и бросая то на меня, то на Верусу оценивающие, недовольные взгляды. Джек и Диана, напротив, всё ещё сидели, тесно придвинувшись друг к другу, и казались немного ошеломлены моим эффектным вторжением.
— Ты… — начала было Веруса, но осеклась, словно собиралась сказать что-то уничижающее, а вместо этого лишь зло прищурилась.
Я показательно вздохнул, изобразив на лице покаянный вид.
— Простите, дорогая глава, если увлёкся и испортил вам декорации для приёмов, — сказал я с издёвкой, кивнув на поверженных охотников, которых она выставила по всему залу, готовясь к «теплой встрече». — Зато теперь, когда вся эта массовка спит, мы наконец сможем поговорить на чистоту. Не кажется ли тебе, что это уже давно пора сделать?
Последние слова я произнёс тише, и в голосе зазвучала стальная нотка — предупреждение, что я больше не потерплю её ухмылок и подковырок. Воздух, между нами, будто загустел, наполняясь невидимыми искрами напряжения.
Рядом на сиденье слегка зашевелилась Диана, рассеянно моргнув. Я бросил взгляд на девушку и уловил на её лице слабый намёк на улыбку, будто она немного успокоилась, увидев, что я всё же вмешался. Джек же, сидевший рядом, смотрел на меня и Верусу со смесью удивления. Однако прежде, чем он успел что-либо сказать, его дыхание вдруг стало рваным, судорожным, а руки, лежавшие на столе, резко напряглись.
— Джек? — нахмурившись, спросил я.
Тот судорожно втянул воздух, словно ему внезапно стало не хватать кислорода. Мгновение — и он дёрнулся, захрипев. Лоб его покрылся потом, глаза начали закатываться. Диана ахнула и вскочила со стула:
— Папа! — её голос прозвучал жалобно и испуганно. Она бросилась к нему, обхватив отца за плечи. Тот ещё раз конвульсивно дёрнулся, опрокидываясь назад вместе со стулом, и тяжело рухнул на пол.
— Что с ним?! — воскликнул я, непонимающе глядя на это внезапное ухудшение.
Диана встряхнула отца, пытаясь привести его в чувство, но Джек лишь сипло пытался выдавить из себя хоть слово. Его спина выгнулась от непереносимой боли, а тело залихорадило в отчаянных судорогах.
— Не знаю! — простонала Диана, глядя то на меня, то на Эльзу, то на Верусу. У неё самой в глазах была такая паника, что казалось, вот-вот расплачется. — Помогите!
Эльза тоже соскочила со своего места и метнулась к Джеку, словно пытаясь понять, чем облегчить его состояние. Веруса лишь криво улыбалась, словно всё происходящее было для неё досадной, но не слишком неожиданной помехой.
— Да помогите же! — уже закричала Диана, в отчаянии прижимая руки к груди отца. — Вызовите скорую!
Я же в этом момент своим зрением осматривал Джека Рассела и что я видел мне было не понятно. На левом плече Джека было что-то странное: сквозь ткань свитера пробивался мерцающий красный свет, будто спрятанный внутри осколок разгорающегося угля. И что самое удивительное — я отчётливо ощутил, что этот свет пытается каким-то образом связаться со мной, дозваться до моего сознания.
Подойдя к Джеку, я, не раздумывая разорвал ткань на его груди, чтобы рассмотреть всё вблизи. Эльза, занявшая место рядом, едва сдержала оханье, когда увидела мерцающий алый отблеск, исходящий прямо из-под кожи охотника.
— Это Кровавый камень, — в её голосе прозвучал неподдельный шок. — И, похоже, он… взаимодействует с чем-то. Как будто пытается выбраться наружу.
— Это плохо? — спросил я негромко, пытаясь не выдать растущего беспокойства.
— Понятия не имею. Так не должно быть, — замешкалась она, нахмурившись и беспомощно покачав головой.
Время для меня словно приостановилось. Мозг мгновенно включился на полную мощность, выстраивая возможные сценарии. В считаные доли секунды я успел сопоставить разрозненные факты и сделать вывод: камень покидал тело Джека Рассела. Он будто нашёл «новое пристанище» и теперь хотел перебраться к тому, кто, с его точки зрения, был более подходящим носителем. А мое приближение явно послужило триггером.
— Ну что ж, проверим… — пробормотал я себе под нос.
Я осторожно прижал ладонь к пульсирующему месту на теле Джека. В тот же миг он в муке закричал, выгибаясь дугой. Кожа его побледнела, из-под сведённых зубов вырвался хрип. Я на мгновение растерялся, но не убрал руку — чувствовал, что, если сейчас отдёрну её, может случиться непоправимое.
Внезапно всё закончилось так же резко, как началось: Джек безвольно обмяк и потерял сознание, тяжело выдохнув. Его грудь, вздымалась с трудом, но продолжала ровное движение, означавшее, что он жив.
А в моей ладони неровно мерцал осколок камня — багрово-красного цвета, словно в нём билась крошечная кровавая искра.
— Кровавый камень… — раздался хриплый шёпот Верусы. В её глазах вспыхнул восторг, граничащий с безумием. — Отдай его мне, мальчишка. Забирай после этого всё это шерстяное семейство — клянусь, я их не трону и оставлю в покое. Пусть и дальше на луну воют. Только верни мне то, что принадлежит Бладстоунам по праву.
Но я не слушал её. Взгляд мой был прикован к камню, и я чувствовал, как от него исходит странная магнетическая сила — словно он шептал мне обещания, манил и звал, обещая могущество и защиту. Ладонь у меня вдруг запекло, возникло ощущение, будто под кожей разливается пульсирующее тепло. Я совсем потерялся в этом шквале чувств, почти физически слыша зов камня, который стремился стать частью меня. Он не мог самопроизвольно проникнуть в моё тело — мешало моё «защитное поле», а без моего согласия он, видимо, ничего предпринять не мог.
Диана и Эльза стояли рядом, не находя слов, и с тревогой следили за происходящим. Я же застыл, будто статуя, не в силах решить, как поступить. С одной стороны, было ясно, что это могущество опасно, да и сам камень источал что-то первобытное, дикое. Но в то же время его зов будоражил кровь, обещал мне еще больше силы, с которой я мог бы противостоять любому врагу…
— Парень, очнись! — неожиданно рявкнул кто-то рядом.
Я вздрогнул и увидел, что Джек, шатаясь и с трудом приходя в себя, поднялся с пола. Он подошел к барной стойке, схватил оттуда ведёрко со льдом и, пошатываясь, вернулся ко мне. Вид у него был такой, будто он едва справлялся с болью и тошнотой.
— Ей, приятель… — пробормотал он, пытаясь улыбнуться, и поставил ведёрко у моих ног. Затем крышкой ловко смахнул камень с моей ладони прямо в металлический цилиндр и моментально закрыл, тяжело выдохнув.
Как по щелчку, я почувствовал, что гипнотическое влияние спало. Камень больше не жёг руку, и я смог нормально дышать.
— Вот это… я словил приход, — выдохнул я растерянно, пытаясь унять дрожь в кончиках пальцев.
Джек, тяжело дыша, сел на ближайший стул. Он прижимал ведёрко с камнем к груди, словно опасался, что камень может вырваться. Рука его заметно подрагивала, и лишь после нескольких секунд напряжённого молчания охотник смог выпустить из лёгких долгий вздох. Затем Джек вынул из кармана помятую пачку сигарет, держа её так, будто она была последней отдушиной в этом безумии. Зажав сигарету в губах, он прикурил и затянулся дымом, словно стараясь прогнать остатки кошмара.
— Не знаю, кто ты такой, парень, но спасибо. — Его голос звучал слабо, но в нём сквозила искренняя благодарность. — Ты спас мне не только жизнь, но и рассудок. Чувствую, ещё бы чуть-чуть… и этот проклятый камень окончательно свёл бы меня с ума.
Я покосился на Диану, которая стояла рядом, с волнением глядя на отца. От её лица словно отхлынула кровь, но в глазах уже теплилось облегчение.
— Не стоит благодарности, Джек. — Я устало кивнул, к ещё дымящемуся залу. — Хотя я сделал это не ради тебя лично, а ради Дианы. Ей нужна была помощь, она моя подруга, и я привык держать слово. Она попросила — я помог. Всё очень просто. А зовут меня, кстати, Брюс, бывший ученик Абрахама. Тоже охотник, как ты мог догадаться.
Я перевёл взгляд на поверженных врагов, лежащих вповалку: мощные охотники, возомнившие себя непобедимыми, теперь походили на бесчувственные куклы. Всё смешалось в этом разгромленном зале: обломки мебели, дым от перестрелки, остатки адреналина в воздухе.
— Пожалуй, нам следует убираться отсюда, — негромко сказал я. — Всё самое важное уже произошло, не вижу смысла задерживаться.
Все кивнули. Джек бережно держал ведёрко с камнем на коленях, Диана тихо помогала ему подняться на ноги, а Эльза держалась чуть в стороне, оглядываясь по сторонам.
Мы почти дошли до выхода, когда за столом вдруг послышалось резкое движение. В голосе Верусы прозвенела леденящая ярость, перемешанная с неистовым отчаянием:
— Вы не посмеете уйти, не отдав мне камень! Он принадлежит мне по праву!
Я остановился и медленно обернулся. Вжав пальцы в столешницу, Веруса с искажённым гневом взглянула на нас. Её лицо побелело, губы поджались. Казалось, она готова броситься вперёд, лишь бы вырвать из Джековых рук эту злополучную реликвию.
— А ты попробуй остановить нас, Бладстоун, — отозвался я, повысив голос, чтобы он громко разнёсся по залу. — Думаешь, у тебя есть силы нам помешать? Все твои бойцы спят и видят сны.
Женщина отшатнулась, побагровев от гнева. Её взгляд метался по сторонам, словно она пыталась обнаружить хоть одного ещё не поверженного охотника, способного прийти ей на помощь.
— Ты об этом пожалеешь, мальчишка! — выплюнула она, шумно поднимаясь со стула. — Я — глава Кабалы. У меня сотни верных бойцов по всему миру. Они найдут вас, как бы вы ни прятались.
В её глазах горел мрачный огонь, а в голосе уже не оставалось прежней надменности — только сырая, дикая жажда обладать тем, что для неё всегда было главной целью. Я почувствовал, как к горлу подкатил ком чужой ярости и ненависти. Можно было бы ответить ей очередной насмешкой или превентивным ударом, но сейчас всё уже и без того зашло слишком далеко, и продолжать бессмысленную драку не хотелось.
Веруса так и застыла с постным лицом, чуть наклонившись вперёд, будто собиралась наброситься, а страх потерять столь желанный артефакт корёжился у неё внутри, вырываясь злым шипением.
В её голосе звучала неприкрытая угроза, смешанная с отчаянным страхом потерять всё, к чему она так стремилась.
Эльза шагнула вперёд и холодно перебила её, чеканя каждое слово:
— Не переоценивай свои силы, «Мама». — Эльза подчеркнуто медленно обвела зал взглядом, усыпанным поверженными охотниками. — Далеко не все члены Кабалы одобряют твою безумную политику и поддерживают твои амбиции. Когда я расскажу всему ордену, что именно здесь сегодня произошло, поверь, они отвернутся от тебя. Ты стала главой лишь потому, что была женой моего отца и когда-то доказала свою силу, но теперь все увидят, кем ты стала на самом деле: женщиной, одержимой властью и жаждой обладать тем, что не принадлежит ей. Ты совсем забыла, для чего создавался наш орден: защищать человечество, а не использовать охотников в качестве личной армии. Теперь у тебя нет реальной власти — ты сама отказалась от неё, загнав себя в ловушку собственных амбиций. Единственное, что тебе остаётся, — захлебнуться в собственном яде.
С этими словами Эльза тряхнула головой и с явным отвращением отвела от Верусы взгляд, словно та была чем-то омерзительным, на что неприятно даже смотреть. Отвернувшись, Эльза решительно направилась к выходу:
— Пойдёмте. Мне противно находиться с ней в одном помещении.
Я оглянулся по сторонам: зал действительно выглядел как поле недавнего боя. Бессознательные охотники валялись кто где, оружие беспорядочно разбросано; разбитая мебель и тонкий пороховой дым наполняли помещение атмосферой опустошения. Веруса так и осталась стоять у стола, побледнев, сжимая кулаки, но не найдя в себе сил возразить. В её взгляде пульсировала ярость, смешанная со страхом и осознанием, что всё пошло не так, как она рассчитывала.
Мы вышли наружу под тёплые лучи солнца. Город, словно живое существо, потихоньку пробуждался от ночной тишины. Всё это казалось таким мирным и обыденным, будто никакой драмы этой ночью не происходило.
Эльза остановилась на тротуаре, быстро осмотрелась по сторонам и обернулась к нам — ко мне, Джеку и Диане. В её глазах отражалась тревога, перемешанная с твёрдой решимостью.
— Что дальше? — спросила она, сжимая руки в кулаки. — Что нам теперь делать с этим камнем?
Я перевёл взгляд на ведёрко, которое держал в руках Джек. Там, внутри, покоился Кровавый камень. Даже сквозь холод металла и льда я ощущал ту грозную силу, которая была заключена в этом артефакте. Эхо слов Абрахама всплыло в памяти: он часто упоминал о «секретном хранилище» — месте, где охотники оберегают могущественные артефакты от попадания в злые руки.
— Думаю, я знаю, что делать, — произнёс я уверенно, принимая у Джека ведёрко и прижимая к себе, будто оно было бесценным. — Этот камень нужно передать в надёжное место, где его надлежащим образом спрячут. Никто вроде Верусы туда не доберётся, и не воспользуется его силой.
Джек облегчённо выдохнул, лицо его стало чуть светлее. Он явно чувствовал, что бремя наконец спало с его плеч.
— Вот и хорошо, — сказал он, стараясь улыбнуться. — Я бы не хотел больше ничего иметь общего с этой штукой, Брюс. Хватит с меня — из-за неё я чуть не потерял всё.
Он подхватил Диану за плечи и осторожно привлёк к себе, словно не веря до конца, что всё это позади. Улыбка, которую он подарил дочери, выглядела усталой, но искренней.
— Теперь, пожалуй, мы с дочкой пойдём куда-нибудь позавтракаем. — Он обратился к дочери, а потом перевёл взгляд на Эльзу. — И ты тоже, Эльза, присоединяйся. Я приглашаю. Я сегодня слишком много пережил, но не могу оставить вас без предложения выпить кофе или чая…
— С удовольствием, — коротко кивнула Эльза, позволяя себе немного расслабить плечи.
Они уже собирались уйти, когда Диана сделала шаг ко мне, глядя прямо в глаза. В её взгляде было столько тепла и раскаяния, что я ощутил, как внутри меня начинает таять льдинка напряжения.
— Брюс, — тихо заговорила она, опустив взгляд и смяв край своего платья, — прости меня, что сомневалась в тебе и не понимала, чего ты хотел добиться. Я запуталась, а события вокруг развивались слишком быстро… Спасибо, что не бросил меня.
Я отставил ведёрко в сторону и обнял её, чувствуя, как её дрожащие пальцы цепляются за мой пиджак. В душе у меня поднялась странная смесь облегчения и вины — я действительно заставил её поверить, будто нахожусь на другой стороне. Но ради победы порой приходится идти на некоторые жертвы.
— Всё в порядке, Диана, — ответил я, приподняв её лицо за подбородок. — Это была вынужденная игра: чтобы Веруса точно не заподозрила подвох, даже ты не должна была знать, что я собираюсь предпринять. Без этого не удалось бы сорвать её планы.
Я улыбнулся ей, и она ответила мне робкой улыбкой, впервые за долгое время выглядя спокойной.
— Мы снова друзья, красотка, — добавил я с весёлым лукавством. — Если понадобится помощь, просто позвони. Знаешь ведь, где меня искать.
Диана кивнула, и я осторожно выпустил её из объятий.
— Ну что ж, — сказал я, поднимая ведёрко с камнем, — мне пора. Нужно надёжно спрятать эту вещь и вернуться домой.
Мы тепло попрощались: каждый из нас, казалось, понимал, что пережил нечто большее, чем просто ночное приключение. Вспышка ярости Верусы, близкая гибель Джека, опасность, нависшая над Дианой… всё это навсегда осталось в прошлом, оставив лишь горькие воспоминания и, возможно, новую решимость не допустить подобного кошмара вновь.
Убедившись, что мои друзья в порядке, я двинулся по улице к ближайшему тёмному переулку. Там, растворяясь в тени, я использовал свои способности, чтобы мгновенно перенестись туда, где меня ждали. Мир на миг потемнел, стены переулка будто поплыли перед глазами, а уже в следующий момент я снова увидел знакомые очертания скромной камнаты Абрахама. Уютная лампа, мягко освещавшая деревянный письменный стол, стопка книг в потёртых переплётах, аромат старого кофе.
За столом, как ни в чём не, бывало, восседал сам Абрахам, с газетой в одной руке и чашкой кофе в другой. Чуть в стороне пристально наблюдал за мной Блейд, тихо проверявший лезвие своего меча. Он только поднял бровь, заметив ведёрко у меня в руках, но ничего не сказал — лишь кивнул в знак приветствия.
— Наконец-то ты вернулся, мальчик мой =). — Абрахам отложил газету, хотя и делал вид, что не слишком взволнован. — Рассказывай, как всё прошло. Судя по твоему виду, вечер выдался нескучным?
Я смущённо улыбнулся, ставя ведёрко с камнем прямо на стол.
— Всё сложилось лучше, чем можно было ожидать, учитель, — сказал я. — Никто не пострадал, и, что самое главное, камень теперь у нас. Да и мой секрет не был расскрыт.
Абрахам перевёл спокойный взгляд на ведёрко и медленно кивнул, понимая, что перед ним тот самый Кровавый камень, о котором ходило столько легенд и преданий.
— Не плохо, Брюс… — заметил он, усмехнувшись уголком губ. — Я-то боялся, что тебе придётся в одиночку крушить весь состав Кабалы. Но, судя по всему, ты сработал тоньше.
— Ну, пришлось немного проявить изобретательность, — признался я, вспоминая, как мне пришлось притворяться, что я действую заодно с Верусой. — Теперь я прошу об одном: спрячь эту штуку как следует, чтобы никому и в голову не пришло использовать ее.
Абрахам понимающе кивнул, бережно накрывая ведёрко какой-то тканью. Блейд, стоявший рядом, прятал улыбку в уголках губ.
— Не волнуйся, Брюс. Мы давно имеем дела с подобными артефактами, и у нас предостаточно секретных мест, чтобы обеспечить им вечный покой. — Он бросил оценивающий взгляд на камень под крышкой, и в глазах его вспыхнула искра любопытства. — Но я рад, что ты не позволил этому кровавому искушению взять над тобой верх. Не все способны устоять…
Я пожал плечами, чувствуя, как с меня понемногу слетает напряжение.
— Признаюсь, — ответил я тихо, — я ощутил всю мощь, исходящую от камня. Он почти уговорил меня… Но всё же я решил, что не готов к такой ноше.
Абрахам молча кивнул, а потом добродушно улыбнулся и отхлебнул ещё глоток кофе.
— Ну что же, малыш, — сказал он, и в его голосе звучала отеческая теплота, — ты сегодня отлично поработал, заслужил отдых. Иди, набирайся сил.
— Спасибо, учитель.
Я повернулся к Блейду, который подмигнул в ответ, и кивнул ему в знак прощания. Затем направился к выходу. Всего лишь несколько минут назад я был в эпицентре событий, а теперь переходил из одной реальности в другую, из ночных событий в спокойный быт.
Снова ускорившись, я оказался в уютной полутьме собственной комнаты. Шторы были едва задернуты, на полу лежало брошенное одеяло, а воздух наполнял знакомый запах домашнего тепла. На мгновение я постоял, прислонившись к стене, чувствуя, как моральная усталость накатывает тяжёлой волной.
Дойдя до кровати, я буквально рухнул на мягкий матрас, глубоко вздохнув и закрыв глаза. В висках ещё стучали отголоски боёв, а перед мысленным взором мелькали картинки ночных событий: искажённое гневом лицо Верусы, спокойная сила Эльзы, радостное облегчение Джека, заплаканное и благодарное лицо Дианы, таинственное мерцание Кровавого камня…
«Какое же это было сумасшедшее приключение, — подумал я с облегчённой усмешкой, чувствуя, как сон стремительно накатывает. — Мистическое, не иначе…»
Я провалился в сон почти мгновенно, даже не успев полностью снять с себя одежду. Но на губах всё равно успела застыть спокойная, счастливая улыбка, ведь всё самое напряженное осталось позади.