Ведьмак-Буря-Осколков-Глава-180.epub
Ведьмак-Буря-Осколков-Глава-180.docx
Ведьмак-Буря-Осколков-Глава-180.fb2
Скачать все главы одним файлом можно тут
Глава 180
Иллюзия…
Филиппа, проверив, молча кивнула. Азар фыркнул. Я обернулся на Вильгефорца, чьё лицо, казалось, стало ещё более бледным.
— Где же настоящая Этель? — притворно мягко спросил я.
— Скажу, — прошипел чародей. — Я не стал тащить… её сюда. Она спрятана. Помоги мне. Тогда…
Я шагнул вперёд — и молнией дёрнул меч. Сталь свистнула в воздухе, пересекла стол и вошла в его горло с хрустом, будто пронзила стянутый шнуром кожаный мешок. Брызнула кровь.
Вильгефорц широко раскрыл глаза, в которых мелькнуло короткое, детское удивление — будто он и правда не ожидал, что с ним могут так поступить. Через миг это выражение сменилось на стеклянную пустоту. Чародей упал назад, глухо заваливаясь на спину, как сломанная кукла. Больше он не двигался.
Лидия издала пронзительный, неестественный звук — то ли вой, то ли рёв паровой турбины. Иллюзия Этель рассыпалась, будто сгорела на ветру, исчезнув без следа. Чародейка вскинула руку, видимо собираясь метнуть заклятие, но резкий свист арбалетной тетивы оборвал её движение.
Болт, пущенный Профессором, вонзился ей прямо в глаз. Голова Лидии откинулась назад, будто сломанный шарнир. С глухим звуком помощница Вильгефорца врезалась в стену. Кулаки её сжались, тело дёрнулось в последней судороге. Иллюзия, скрывающая лицо, исчезла — под ней обнажилась ужасающая картина: раскуроченная нижняя челюсть, обожжённые губы, серые, лишённые кожи, мёртвые участки плоти. Из горла вырвался булькающий хрип, и она затихла.
Мы ждали несколько секунд — просто стояли, тяжело дыша, всматриваясь в мёртвые тела, в окровавленный пол, в разбросанные бумаги и осколки стекла. Филиппа вытерла лицо рукавом. Азар молча разглядывал труп Вильгефорца. Профессор без слов зарядил второй болт — на всякий случай.
Я кинулся прочёсывать остальные помещения за́мка. Один за другим — пустые. Залы, лаборатории, хранилища с записями, даже нижние уровни, где пахло гарью, плесенью и кровью. Нашёл только пустое помещение с разбитым зеркалом.
Этель не было. Ни живой. Ни мёртвой. Ни следа.
Её здесь нет. Видимо, ублюдок куда-то спрятал её. Или убил. Может, его не удовлетворила полученная информация?
Возможно… Могу ли я это изменить? Попытаться спасти Вильгефорца, вылечить, а потом допросить? Притвориться, что поверил в иллюзию?
И пригреть змею на груди, которая явно что-то задумала.
Чего ты хотел, Вильгефорц? — вернувшись, посмотрел я на его труп. Филиппа пыталась поднять его некромантией, но ничего не получилось. Похоже чародей заранее позаботился об этом, проведя над собой ритуал, запрещающий поднятие в виде мёртвого.
Не хотел стать чьим-то пленником?
— Кхм, — откашлялся подошедший раненый Яков, чью грудь успели исцелить, но всё равно, на всякий случай, замотали бинтом. — Похоже здесь всё.
Так и есть. Всё закончилось. Или началось.
* * *
Ночь была тёплая, почти равнодушная. Окно открыто, но ветра не было, свечи спокойно горели, позволяя мне изучать бумаги, касающиеся Элевендаарса и очередного запроса его градоначальника-краснолюда — Казмара Крепкохвата.
В этот раз он желал создание судов, работающих по собственным законам, а также предоставления прав на разработку ещё одного участка земли, потому что имеющихся, видите ли, не хватает!
Скептично приподняв брови, я начал читать комментарии к прошению, написанному моими помощниками и иными людьми, через руки которых проходили столь официальные документы.
По большей части комментарии были сдержанно-уважительными, но между строк сквозило неодобрение и усталость. Очевидно не я один уже какой раз сталкивался с упорством Казмара, которого и впрямь можно было назвать Крепкохватом не только за физическую силу, но и за способ вцепиться в идею, словно кузнец в последний гвоздь.
Однако дело в том, что независимые суды в Элевендаарсе были мне совершенно не нужны.
Я вздохнул и отложил перо.
— Итак, — произнёс вслух, — он хочет обособленных судов, не подчинённых общей юрисдикции Союза. Более того — просит расширить территорию. Мотивирует это нехваткой ресурсов и «угнетающей бюрократией».
Хмыкнув, покрутил мысль в голове, ещё раз перечитал пометки приближённых, включая Дантона: «Пусть идёт в жопу, бородатый мудак». Коротко и ясно. Что же, я даже не сомневался.
Взяв бумагу и чернила, начал писать официальный ответ:
«Ваше прошение о создании независимых судов, равно как и просьба о расширении территорий, остаётся без удовлетворения. Государственная система правосудия не может допустить правового расслоения, особенно в пределах автономии, созданной по воле Церкви. Разделение судебной власти создаёт опасный прецедент: и для Элевендаарса, и для любых иных самоуправляемых анклавов.
Однако, признавая экономическую активность города, я готов утвердить компромисс: будет учреждён особый Совет по правовым вопросам при магистрате Элевендаарса. Состав — двое представителей от города, один — назначенный мною, с правом вето. Совет не будет иметь права финальных приговоров, но сможет инициировать разбирательства и вносить рекомендации в мои инстанции.
Что до земель — предлагаю включение нового участка в аренду на двенадцать лет при условии, что Элевендаарс будет поставлять сырьё исключительно в торговую сеть Церкви Вечного Огня. Управление транспортом — через мою экспедиционную канцелярию».
Подпись, печать, горячий воск. Один сухой отпечаток — и вопрос закрыт.
Ветер наконец дрогнул, слегка колыхнув край бумаги.
Нелюди… Пусть строят, пусть копают. Чем больше получают, тем больше должны.
Филиппа вошла без стука. Просто распахнула дверь, как будто была не моей советницей, а женщиной, с которой я провёл всю свою жизнь. В руке бутылка вина, без бокалов, на лице коварство, прячущееся в уголках приподнятых губ и хитро прищуренных глазах.
— Сколько ни работай, а дел меньше не становится, — ехидно протянула она, шагая вперёд.
— Особенно если держать целый народ на поводке, — отозвался я, не поднимая взгляда от бумаг, но краем глаза уже скользнув по ней — по тому, как узкое платье плотно обтягивает бёдра. Вещичка явно надета не ради совещания…
Филиппа хмыкнула и уселась прямо на край стола, так что мои документы смялись под ней, и протянула бутылку.
— Пей. Иначе снова всю ночь будешь сидеть с этими прошениями. Казмар тебе покоя не даст — слышала, он подумывает просить возможность местным создать собственные боевые отряды не только для внутренней охраны, но и для защиты «внешних земель».
— Разрешение на собственную армию — первый шаг к вооружённому восстанию, — взял я бутылку и сделал глоток. — Или хотя бы к возможности начать более явно диктовать свою волю. В идеале, конечно же, отделиться по подобию Новиграда, только без Церкви Вечного Огня, меня и тебя, разумеется.
— Что за неблагодарность, — протянула Филиппа, бесстыдно вытянув длинные ноги и закинув одну поверх другой. — Мы им город построили, законы дали, защиту, золото. А нелюди всё жалуются. Не слишком ли мы мягкие?
Игривый тон явно давал понять, что говорит чародейка не всерьёз, однако в эту игру можно и нужно играть вдвоём.
— Мы не мягкие, мы разумные, — улыбнулся я. — Но мне уже начинает казаться, что разум не действует. Нужно будет хорошо так осадить ублюдков. Если ещё даже до окончания стройки Элевендаарса всплывают такие проблемы, то какие будут, когда город окажется полностью готов?
— Знаешь, в чём твоя беда? — Эйльхарт наклонилась ближе, обдав меня ароматом корицы и нарда. — Ты просто обожаешь удерживать контроль. Над всем. Всегда. Иной раз нужно просто расслабиться и позволить ситуации развиваться самой по себе.
Я облизнул губы, ощущая привкус дорогого туссенского вина.
— А ты хотела бы, чтобы я ослабил хватку? — негромко, но проникновенно спросил я.
Филиппа ответила не сразу, позволила мне поймать её взгляд, долгий, тягучий.
— Зависит от того, за что ты держишься, — лениво произнесла она, подаваясь ещё ближе, так что её голос стал почти интимным. — Иногда… ослабить хватку — не поражение, а приглашение. Если знаешь, как и когда.
Она выпрямилась, скользнув пальцем по горлышку бутылки, словно невзначай. Глаза продолжали смотреть прямо в мои, вкрадчиво, с вызовом и обещанием.
Я сделал ещё один глоток. Потом отодвинул и бутылку, и несколько писем. Поднявшись на ноги, медленно подошёл к чародейке, посмотрев в её чёрные глаза сверху вниз.
Три месяца прошло с момента убийства Вильгефорца. Паветта вышла замуж за Радовида и уже официально в положении. Цинтра и Бругге присоединились к Великому Союзу Стран. Нильфгаард наконец-то показался на горизонте: шпионы докладывают о появлении некоего… «человека», который начал подминать под себя власть, активно объединяя земли с полной поддержкой южных промышленников.
Скоро…
Многое, в общем, изменилось. Многое осталось неизменным. А кое-что… оно развилось.
— Кто бы знал, что когда-нибудь всё сложится именно так, — хриплым шёпотом произнёс я, положив руку на плечо Филиппе и слегка сжав.
Эйльхарт вскинула бровь, уголки её губ дёрнулись в знакомой полуулыбке — безмолвной насмешке, в которой всегда скрывалось чуть больше, чем позволяли приличия.
— Это как? — тихо спросила она. В голосе чародейки сквозил умелый контроль, как всегда, когда она чувствовала надвигающийся момент откровения.
Я медленно провёл пальцами вдоль её руки — от плеча к локтю, ощущая под тонкой тканью ту самую силу, которой она всегда пользовалась так хладнокровно. Но сейчас под пальцами была не могущественная волшебница, не советница, не интриганка, а женщина — тёплая, опасная и притягательная.
— Что лабиринт хаоса, крови и политики приведёт к тому, что мы сидим здесь, — ответил я. — У тебя и у меня были другие. Мы жили, не думая о том, что когда-нибудь окажемся друг напротив друга, с полным пониманием, что это было суждено.
Филиппа поднялась со стола. Медленно, почти беззвучно. И теперь между нашими лицами оставалось не больше вдоха. Один шаг — и я бы услышал, как бьётся её сердце.
— Долго же до тебя доходило, Амброз, — её слова были лишены привычной насмешки и презрения, которое чародейка щедро расточала на всех вокруг.
Я рассмеялся — глухо, искренне, почти с изумлением.
— Безупречно дипломатично, как всегда! — с широкой улыбкой воскликнул я, а потом коснулся её ключиц — тонких, твёрдых, как у хищницы. Провёл пальцами по шее, ощущая, как под кожей пульсирует жизнь.
— Я же чародейка, — прошептала Эйльхарт, — а не монахиня.
И в следующий миг она сама протянула руку, взяла меня за ворот рубахи и рывком притянула к себе, до дрожи в губах, до тяжёлого дыхания, до взгляда, в котором наконец не осталось ни игры, ни иронии — только она, такая, какой её ещё никто не видел.
Мы целовались как те, кто устал держать себя в кулаке. Её дыхание становилось всё быстрее. Я чувствовал, как тело Филиппы напрягается от прикосновений, как пальцы находят пуговицы моего камзола, как она выдыхает мне в ухо, когда я провожу языком по её шее.
Одним эффектным жестом она скинула платье на пол. Упав, оно растеклась под ногами шёлковой лужицей. Перешагнув через неё, чародейка прильнула ко мне, позволив полной грудью вдохнуть аромат корицы и нарда, ощутить её влажное дыхание и горячие поцелуи.
Левой рукой обхватив чародейку поперёк талии, правой я стиснул её выпирающую грудь. Обхватив за голову, она привлекла меня к себе и я нащупал губами налившийся сосок.
Филиппа ахнула, судорожно раскрывая рот, глаза её блаженно зажмурились, а сексуальное возбуждение, казалось, разлилось по комнате. Я легко поддался ему, ощущая, как и сам получаю удовольствие от прикосновения губ к её груди.
Мы опустились на пол, на мягкий ковёр, и я принялся жадно изучать её тело, эту пружинистую упругость гладкой кожи, идеально подобранные пропорции твёрдых мышц, создающих ощущение регулярных занятий в зале, но без перегибов, которые превращали девушек в стероидных пародий на бодибилдеров.
Магия… может всё…
Чародейка жадно вцепилась ногтями в мои бёдра, усиливая ноющую распухшую боль в паху. Наши губы дрожали от неутолимого голода. Я лихорадочно стал избавляться от одежды, в чём Филиппа активно мне помогала. Прикосновения её пальцев к моей коже казалось обжигающим.
Перехватив женщину, уложил её лопатками на ковёр и навис сверху, покрывая поцелуями нежную кожу её живота, постепенно скользя ниже и оставляя по пути влажные круги. Её ладони опустились на мою голову, пальцы погрузились в волосы, мягко их оглаживая и подталкивая ещё ниже… туда, куда я стремился и сам.
Она была уже мокрой, изнывающей от неудержимого желания. Мой язык быстро отыскал заветный крохотный бугорок, вызвав громкий, полный удовольствия стон. Бёдра чародейки обхватили мою голову, сжали. Она подёргивалась, подаваясь вперёд, тяжело дыша. Мои руки то оглаживали её ноги, то поднимались выше, к животу и груди, легонько сжимали соски.
В какой-то момент стоны сменились сдавленным рычанием, движения стали резче, дёрганее, на мой затылок надавили, а я сам крепко ухватил Филиппу за ягодицы.
— А-а-агх… — протянула она, достигая наивысшего блаженства, расслабляясь и позволив мне вырваться из сладостного плена.
Прикрыв глаза, женщина пыталась отдышаться. Её грудь с задорно торчащими сосками поднималась вверх-вниз, колыхалась, манила.
— Даже не думай, что отделалась так легко, — шепнул я. Распалённый только что случившимся, я чувствовал, как всё естество горит от желания немедленно взять её. Любое малейшее движение, скольжение крайней плоти по нежной коже женщины, отзывалось бурным потоком вожделения, которое я едва сдерживал, не желая быть слишком грубым.
Царапнув мне подбородок острым ноготком, Филиппа блаженно потянулась, а потом ухватила мой член, аккуратно сжав.
— Тогда настала пора меняться местами, — прошептала она, мягко толкая меня на ковёр.
Улыбнувшись, я позволил ей это сделать, после чего чародейка наклонилась ниже потёрлась о мой член своим лицом, провела по нему кончиком языка, от основания до вершины. Подразнивала, осыпая поцелуями и нежными касаниями, щекотала горячим дыханием, а потом погрузила в свой рот, заставив застонать уже меня.
Закрыв глаза, я отдался волне удовольствия, наслаждаясь умелыми действиями партнёрши. Боже, как же давно у меня никого не было!..
В какой-то миг оторвавшись, Филиппа отбросила свои волосы, и перекинула через меня длинную ногу, оседлав верхом. На миг откинувшись назад — для равновесия, она опустилась вниз с протяжным стоном, полностью насаживаясь на мой член. Затем женщина склонилась надо мной, покачивая грудью, и я, выгнув шею, жадно впился губами в нежные, упругие холмики. Мои руки, поднявшись, обхватили её бедра.
А потом была скачка.
Филиппа начала двигаться медленно, покачиваясь из стороны в сторону, а я с каким то отрешённым вожделением наблюдал за её плоским животом и вздыбленной грудью. Тени покрыли танцующими узорами наши тела; остались только ощущения скользящих бёдер чародейки.
В какой-то миг я развернулся, подминая женщину под себя, на миг застыл, убрав волосы с её лица, впился в губы требовательным поцелуем, а потом продолжил прерванный процесс, понемногу и очень плавно набирая скорость.
Её ногти оставляли следы на моей спине, мои руки то сжимали её грудь, то ягодицы, плечи или шею. С каждым мгновением я чувствовал, что всё ближе подхожу к финалу.
С каким-то странным всхлипом, Филиппа протяжно выдохнула, выгибаясь и с силой сжимая меня. Мышцы у неё между ног стремительно сокращались, давая то, чего как раз не хватало, чтобы кончить.
Я выплеснулся внутрь, совершенно не опасаясь последствий. Чародейки были массово бесплодны. Исключения представляли собой ничтожную погрешность. То была плата за их силу и могущество.
Изливаясь, я продолжал двигаться, слившись с Филиппой в протяжном и жарком поцелуе. Наша влажная кожа, покрытая бисеринками пота, скользила друг по другу, руки жадно изучали тела, будто бы не занимаясь этим последний час, а губы словно прилипли, отказываясь разрывать поцелуй.
* * *
Примечание автора: понравилась глава? Не забудь поставить лайк вот здесь и конечно же буду ждать твой комментарий :))