Путь варвара. Часть 3. Глава 49
Толпа взорвалась криками, их голоса слились в оглушительный рёв, от которого дрожали стены арены. Я поднял топор, приветствуя их, и почувствовал, как адреналин захлёстывает меня. Это был мой момент. Моя арена. Моя месть.
Глашатай поднял руки, призывая к тишине, и продолжил:
— А против него — воин из Великой Травяной степи, кровный всадник самого кхала Дрого, чья ярость подобна бурям, а аракх пьёт кровь врагов, как вино! Встречайте — Кото, Пожиратель Сердец!
Противоположные ворота с грохотом распахнулись, и на арену шагнул Кото. Он был воплощением дотракийской мощи: высокий, с мускулистым телом, покрытым шрамами, словно картой его побед. Его длинная коса, украшенная колокольчиками, звенела при каждом шаге, а кожаный жилет и штаны оставляли большую часть тела открытой, демонстрируя его силу. В руке он сжимал аракх — изогнутый клинок, чьё лезвие сверкало, как оскал хищника. Его глаза горели дикой яростью, а губы искривились в презрительной усмешке, когда он посмотрел на меня.
— Кото! Кото! Кото! — скандировала толпа, их голоса требовали крови.
Глашатай взмахнул рукой, и рог прогремел снова.
— Пусть начнётся бой! — провозгласил он, и арена взорвалась криками.
Кото не стал медлить. С яростным воплем он бросился на меня, его аракх взлетел в воздух, нацеленный на мою шею. Я стоял неподвижно, ожидая, пока он приблизится. В последний момент я шагнул в сторону, мой топор описал дугу, и лезвие просвистело в дюймах от его головы. Кото увернулся, его движения были быстрыми, как у пантеры, и он тут же контратаковал, нанося удар по моему боку.
Я блокировал его аракх древком топора, удар отозвался в моих руках. Наши взгляды встретились через прорези моего шлема, и я увидел в его глазах чистую, необузданную ярость.
— Ты умрёшь, Варвар! — прорычал он на ломаном общем языке, его голос был полон ненависти.
Я не ответил. Слова были лишними. Вместо этого я оттолкнул его, что он отступил на шаг, и тут же нанёс удар, целясь в его грудь. Кото уклонился, но не успел полностью избежать лезвия — мой топор оставил глубокую кровавую полосу на его груди, и кровь брызнула на песок.
— Первый удар за Варваром! — взревел глашатай, и толпа взорвалась аплодисментами, их крики слились в оглушительный гул.
Кото взглянул на рану, его лицо исказилось от боли и ярости. Он провёл пальцами по крови, поднёс их к губам и лизнул, его глаза сверкнули дикой решимостью.
— Это всё, что у тебя есть? — бросил он, его голос дрожал от гнева.
Я молчал, наблюдая за его движениями. Он начал кружить вокруг меня, его шаги были лёгкими, почти танцующими.
Кото атаковал снова, его аракх мелькал в воздухе, нанося серию быстрых ударов. Я парировал каждый, мои движения были точными, выверенными годами боёв. Толпа ревела, подбадривая нас, их голоса становились всё громче с каждым звоном стали. Я ждал своего момента, и он настал, когда Кото слишком широко замахнулся, оставив бок открытым.
Я шагнул вперёд, вложив всю силу в удар. Мой топор вонзился в его плечо, разрубая мышцы и кости. Кото взвыл, его аракх выпал из ослабевшей руки, и он рухнул на колени, кровь хлынула из раны, окрашивая песок в алый цвет. Его глаза, полные боли и ярости, встретились с моими, но в них уже мелькал страх — страх воина, осознавшего неизбежность конца.
Толпа затаила дыхание, их крики на мгновение стихли, ожидая развязки. Глашатай, стоя на возвышении в пурпурной мантии, возвысил голос, его слова гремели над ареной:
— Варвар на пороге победы! Сможет ли Кото, Пожиратель Сердец, восстать, или это конец для великого дотракийца?
Я медленно обошёл Кото, мой топор опущен, но готов к удару. Его длинная коса, украшенная колокольчиками, лежала в пыли, а кровь стекала по его груди, смешиваясь с песком. Он поднял голову, его взгляд был полон ненависти, но в нём уже не было той дикой уверенности, с которой он вышел на арену.
— Убей меня, — прохрипел он, его голос дрожал, но в нём всё ещё звучала гордость воина.
Я остановился перед ним, глядя в его глаза через прорези шлема. В этот момент он был не врагом, а лишь ещё одной жертвой этой арены, как и я когда-то. Но моя цель была выше — Хазар зо Зараз, человек, чья жестокость отняла у меня Лейлу. Кото был лишь ступенью на этом пути.
— Для Лейлы, — прошептал я, и с этими словами поднял топор высоко над головой, его лезвия сверкнули в лучах солнца, отбрасывая блики на песок.
Толпа взревела, их голоса слились в оглушительный хор, требующий крови. Я опустил топор с сокрушительной силой, и лезвие вонзилось в шею Кото, отсекая голову от тела. Кровь фонтаном брызнула на песок, окрашивая его в багровый цвет, а голова покатилась, остановившись у моих ног, её глаза всё ещё смотрели в пустоту.
На мгновение арена погрузилась в тишину, словно мир замер, но затем толпа взорвалась криками восторга. «Варвар! Варвар! Варвар!» — скандировали они, их голоса сотрясали стены Великой арены Дазнака. Простолюдины на верхних ярусах размахивали самодельными флагами, купцы в ярких туниках хлопали в ладоши, а знать в шёлковых ложах поднимала кубки, приветствуя кровавое зрелище. Я заметил, как молодая дворянка в алом платье, обмахивавшаяся веером, теперь смотрела на меня с новым интересом, её губы изогнулись в лёгкой улыбке. Но мой взгляд скользнул к центральной ложе, где Хазар зо Зараз, окружённый свитой, лениво хлопал, его высокомерная улыбка не дрогнула. Он не знал, что я здесь ради него.
Глашатай поднял руки, призывая к вниманию, и его голос прогремел над ареной:
— Победа за Варваром! Дотракиец пал, а Варвар стоит непоколебимо, как скала в бурю! Какой бой, какая мощь! Миэрин, приветствуй своего нового героя!
Я поднял топор, салютуя толпе, и почувствовал, как адреналин пульсирует в моих венах, как кровь кипит, а сердце бьётся в ритме их криков. Мои лёгкие доспехи, покрытые пылью и брызгами крови, казались невесомыми, а топор в руках — продолжением моей воли. Это было опьяняющее чувство — власть над жизнью и смертью, рёв толпы, признание моей силы.
Покидая арену под оглушительные овации, я снял шлем, чувствуя, как пот смешивается с пылью на лице. Воздух был пропитан запахами крови, пота и раскалённого песка, и я вдохнул его полной грудью. Этот бой разбудил во мне что-то давно забытое — жажду битвы, вкус победы. Когда-то, в бойцовских ямах, я сражался за выживание, каждый бой был борьбой за ещё один день жизни. Теперь я вернулся по своей воле, и, как ни странно, я скучал по этому — по чистоте боя, где всё решается силой и мастерством, без интриг и предательств.
Следующий бой был против гиганта с Летних островов, чьё имя глашатай объявил как Т’Чака, Разрушитель Скал. Он возвышался надо мной, его рост достигал семи футов, а в руках он сжимал огромный молот, чья рукоять была толще моего запястья. Его кожа, тёмная, как эбеновое дерево, блестела от пота, а глаза горели яростью. Толпа взревела, когда он поднял молот, и песок задрожал от его шагов.
— Т’Чака сокрушит Варвара! — прокричал глашатай, и зрители взорвались криками, ставя на гиганта.
Но я был быстрее. Я уклонялся от его медленных, но сокрушительных ударов, танцуя вокруг него, как тень. Его молот с грохотом врезался в песок, поднимая облака пыли, но я уже был за его спиной. Толпа ревела, их голоса становились всё громче с каждым моим манёвром. «Варвар! Варвар!» — скандировали они, когда я нашёл брешь в его обороне. Мой топор вонзился в его колено, разрубая сухожилия, и гигант рухнул с рёвом, сотрясшим арену. Я прыгнул на его спину, как хищник на добычу, и одним движением перерезал ему горло. Кровь хлынула, как водопад, заливая песок, а тело Т’Чаки замерло в пыли.
— Варвар снова побеждает! — взревел глашатай. — Гигант пал, а Варвар продолжает свой путь к славе!
Толпа была в экстазе, их крики сотрясали стены. Я поднял топор, приветствуя их, и почувствовал, как адреналин снова захлёстывает меня. Это был танец смерти, и я был его мастером.
Третий бой свёл меня с двумя Безупречными из Астапора, элитными воинами, чья дисциплина была легендой. Их объявили как Ксаро и Велар, копьеносцы, чьи движения были синхронизированы, как у единого существа. Их бронзовые шлемы с длинными плюмажами сверкали на солнце, а копья, длинные и острые, были нацелены на меня. Толпа затихла, ожидая, как я справлюсь с двумя противниками.
— Безупречные против Варвара! — провозгласил глашатай. — Сможет ли он одолеть лучших воинов Астапора?
Они атаковали одновременно, их копья мелькали, как молнии, но я был готов. Я бросил топор в Ксаро, лезвие вонзилось в его грудь, пробив броню, и он рухнул с хрипом. Велар, не дрогнув, продолжил атаку, но я выхватил меч из ножен на поясе и вступил в ближний бой. Его копьё скользнуло по моему доспеху, оставив царапину, но я был быстрее. Я парировал его удары, а затем, найдя момент, вонзил клинок в его живот, выворачивая лезвие, чтобы нанести максимальный урон. Кровь и внутренности хлынули на песок, и Велар упал, его глаза потухли.
— Невероятно! — кричал глашатай. — Варвар разрывает строй Безупречных!
Толпа взорвалась, их крики были оглушительными. Я стоял над телами, мой меч и топор обагрены кровью, а зрители скандировали моё имя.
Последним перед финалом был мирийский арбалетчик по имени Зарио. Его объявили как «Смерть из Тени», и толпа приветствовала его свистом и улюлюканьем. Он стрелял с дальней дистанции, прячась за деревянными укрытиями на арене, но я использовал топор как щит, продвигаясь к нему под градом стрел. Когда я приблизился, он отбросил арбалет и выхватил кинжал, но было поздно. Мой топор расколол его череп, и мозги брызнули на песок, смешавшись с кровью.
— Варвар непобедим! — провозгласил глашатай. — Он — чемпион арены, бог войны среди смертных!
Я стоял посреди арены, окружённый телами павших, мой топор обагрён кровью, а толпа скандировала «Варвар! Варвар!». Песок под ногами был пропитан кровью, воздух — запахами смерти и пота. Я чувствовал, как адреналин всё ещё пульсирует в венах, как сердце бьётся в ритме их криков. Это был мой мир — мир крови и стали, где я был королём.
* * *
Я сидел за столом, крутя в руках бокал с вином, наблюдая, как рубиновая жидкость переливается в свете факелов. Когда полог шатра откинулся, и вошёл Каркан, я отложил бокал, чувствуя, как напряжение в груди нарастает. Мой старый друг выглядел измотанным: пыль пустыни осела на его потрёпанных доспехах, покрывая их серым налётом, а лицо, обычно оживлённое лукавым блеском в глазах, теперь выражало усталость и озабоченность.
— Завтра финал, Деймон, — грустно проговорил Каркан, его голос был низким, с ноткой тревоги, словно он предчувствовал бурю. — Я волнуюсь за тебя. С тобой всё в порядке?
Я откинулся на спинку стула, мои глаза сверкнули в полумраке.
— Всё отлично, Каркан, — сказал я, мой голос был спокойным, но в нём звучала сталь, холодная и непреклонная. — Единственный дискомфорт — это сдерживать себя, чтобы никто не заподозрил, насколько это для меня легко. Я даже позволяю им касаться меня, чтобы не выглядеть слишком… неуязвимым. Что до убийств, старый друг, ты же знаешь — я потерял свои сомнения ещё в детстве, в бойцовских ямах. А эти, — я кивнул в сторону арены за стенами шатра, — кроме, возможно, Безупречных, все свободные люди. Они знали, на что шли. Знали, что могут умереть в любую минуту на этом проклятом песке. Но одно меня удивляет: на этих играх большинство — свободные, а не рабы.
Каркан кивнул, потирая подбородок, где щетина уже начала пробиваться серебристыми волосками.
— Тут всё просто, — сказал он, его голос был хриплым от усталости. — Эти богатые сволочи, что правят Миэрином, устали от однообразия. Им надоели бои рабов — для них это как сражение кукол. Они хотят видеть, как свободные люди рискуют своими жизнями за золото. Это добавляет остроты, понимаешь? Свободные воины сражаются не из страха смерти, а из жадности, что делает всё более… развлекательным для них. Они платят за зрелище, где кровь льётся по выбору, а не по принуждению.
Я хмыкнул, крутя бокал в руках, наблюдая, как вино плещется, отражая свет ламп.
— Развлечения для богачей за счёт крови других. Как всегда, — сказал я, мой голос был пропитан презрением. — Они сидят в своих ложах, попивая вино, и делают ставки на наши жизни, как на скаковых лошадей.
Каркан пожал плечами, его губы искривились в горькой усмешке.
— Таков мир, Деймон. Но мы здесь не для того, чтобы его менять. Мы здесь, чтобы использовать его в своих целях. Хазар — твоя цель, и завтра ты будешь ближе к нему, чем когда-либо.
Я кивнул, мои глаза сузились, а пальцы крепче сжали бокал.
— Завтра всё в силе? Ребята готовы устроить хаос? — спросил я, мой голос был твёрдым, с ноткой нетерпения.
Каркан улыбнулся, его зубы сверкнули в полумраке, и в его глазах мелькнула искра нетерпения.
— Всё готово, не сомневайся, — ответил он. — Мы не подведём. Как только ты победишь в финале четверых, есть шанс, что сам Хазар решится выйти к тебе и наградить за победу. Ведь первый круг закончится, и дальше пойдут битвы со зверями, массовые сражения и другие развлечения этих тварей. Наши люди будут наготове, чтобы стравить миэринцев и дотракийцев. Хаос — наш лучший союзник.
Я задумчиво постучал пальцами по столу, обдумывая его слова.
— Финал четверых — интересная затея, — сказал я, мой голос был спокойным, но в нём чувствовалась скрытая угроза. — Они даже не стали проводить полуфиналы, сразу битва всех против всех.
— Это для драмы, — объяснил Каркан, его тон стал серьёзнее. — И для того, чтобы подстроить исход. Дотракийцев там будет двое — Коно и ещё один, Джорах, кажется. Они, скорее всего, будут действовать вместе, пока не избавятся от тебя и железнорожденного. Это их игра, Деймон. Они хотят, чтобы толпа визжала от восторга, когда два дикаря разорвут чужаков.
Я усмехнулся, мой взгляд стал холодным, как лёд.
— Пусть попробуют, — сказал я, мой голос был пропитан уверенностью. — У них всё равно нет шансов. Я раздавлю их всех, Каркан. Они даже не поймут, что их убило.
Каркан рассмеялся, но в его смехе чувствовалась напряжённость.
— Я в тебе не сомневаюсь, Деймон.
Каркан вздохнул, его взгляд смягчился, но в нём всё ещё читалась тревога.
— Ладно, хватит разговоров, — сказал он, вставая. — Ложись спать, завтра важный день. Нам нужно, чтобы ты был в полной готовности.
Я кивнул, беря бокал со стола и допивая вино залпом. Терпкий вкус обжёг горло, но я едва заметил это. Мои мысли уже были на арене, где я увижу Хазара, где я сделаю ещё один шаг к своей мести.
— Спокойной ночи, старый друг, — сказал я, глядя, как Каркан выходит из шатра.
Я остался один, и тишина обрушилась на меня, как тяжёлый занавес. Мои мысли вернулись к Лейле — к её улыбке, к её нежному голосу, к её смерти. Я сжал кулаки, чувствуя, как ярость вспыхивает внутри меня, как огонь, готовый пожрать всё на своём пути. Завтра я сделаю последний шаг к Хазару.