Глава 80Следующий день в Танзаку прошел по тому же сценарию. Джирайя, получив от меня щедрое финансирование и пребывая в легком шоке от моего загадочного «наследства», с удвоенной энергией погрузился в свои «исследования». Он исчез с самого утра, оставив меня одного.
Я не стал тратить время впустую. Я оставил в нашем номере клона, который добросовестно пытался жонглировать листьями с помощью чакры, чем вызывал недовольство соседей, а сам, оригинал, превратившись в ничем не примечательного мальчишку, отправился на свою собственную «миссию по сбору информации».
Я обошел весь город. Я слушал и наблюдал. Изучал цены на черном рынке, искал торговцев информацией, выяснял, какие криминальные группировки контролируют этот город. И, конечно, искал Цунаде. Но ее нигде не было.«Похоже, мы разминулись, — подумал я к концу дня. — Ладно. Не страшно. Все равно Джирайя должен ее найти. Это его квест, а не мой».
Я вернулся в гостиницу. Джирайя пришел через час. На этот раз он был не пьян. Он был… задумчив.
— Ну что, щенок, — сказал он, садясь напротив. — Информация дорогая. Но я кое-что нашел. Говорят, одна женщина, невероятно сильная и абсолютно не везучая в азартных играх, недавно была здесь. Но уже ушла. Движется на север, в сторону города Сюкуба.
— Отлично, — кивнул я. — Значит, завтра выдвигаемся.
Мы сидели в тишине. Я видел, что его любопытство, его натура шпиона, не дает ему покоя.
— Наруто, — наконец, начал он. — Твои техники. Но твой Сюнсин… Откуда все это?
Он смотрел на меня в упор. Он ждал ответа.
«Ну вот, опять, — подумал я с досадой. — Этот старик-извращенец такой настырный. Ладно. Пора переходить в наступление».
Я тяжело вздохнул и с самым серьезным видом посмотрел на него.
— Дедуля-извращенец, — сказал я. — Я вам плачу. Джирайя поперхнулся.
— Ч-что?
— Я даю вам деньги на ваши «исследования», так? — продолжал я деловым тоном. — А что я получаю взамен? Ничего. Вы просто шляетесь по барам, а я сижу в номере и жонглирую листьями. Это — неэффективное партнерство.
— Партнерство?!
— Именно, — кивнул я. — У меня есть бизнес-предложение.
Я вытащил из Инвентаря еще одну, увесистую пачку денег и положил на стол.
— Я готов полностью финансировать ваши «исследования» на всю следующую неделю. Оплачу вам лучшую гостиницу, лучшую выпивку, доступ в самые элитные заведения. Но… за это есть цена.
Джирайя смотрел на деньги, и в его глазах горел нездоровый огонь.
— Какая цена?
— Очень простая, — я улыбнулся. — За каждую вашу «успешную исследовательскую сессию»… вы будете проводить со мной одну, настоящую, полноценную тренировку. Без листьев и прочей ерунды. Вы будете учить меня чему-то полезному. Техникам. Стратегии. Фуиндзюцу.
Он замер. Он понял. Я не просто давал ему деньги. Покупал его. Его время. Его знания.
— То есть, — он медленно подбирал слова. — Ты хочешь, чтобы я… отрабатывал твои деньги?
— Именно, — кивнул я. — Я — ваш спонсор. А вы — мой личный тренер. По-моему, честная сделка. Вы получаете неограниченный бюджет на свои развлечения, а я — знания Легендарного Саннина. Ну так что, договорились?
Он долго смотрел на пачку денег. Потом на мое наглое, улыбающееся лицо. Я видел, как в его голове борются гордость Саннина и жадность извращенца. Жадность победила.
— Ладно, щенок, — прорычал он. — Твоя взяла.
— А теперь идите, дедуля. Ваши «исследования» ждут. А я жду своего первого урока.
Он, схватив деньги, вылетел из комнаты так, будто за ним гнался сам дьявол. Я остался один.«Ну вот, — подумал я. — Теперь он у меня на крючке. Он будет учить меня, чтобы получить деньги на выпивку. Идеальная мотивация».Игра становилась все интереснее. И прибыльнее.
На следующее утро мы покинули Танзаку. Джирайя выглядел… помятым. Он всю ночь занимался своими «исследованиями» на мои деньги, и теперь от него пахло дорогим саке и легким сожалением. Я же, наоборот, был свеж, бодр и в прекрасном настроении.
Мы шли по дороге, ведущей на север. Солнце приятно грело, птички пели. Идиллия.
— Итак, дедуля-извращенец, — бодро начал я, нарушая тишину. — Я свою часть сделки выполнил. Вы успешно провели «исследование». Теперь ваша очередь. Время для моего первого урока.
Джирайя поморщился, как будто от зубной боли. — Дай хоть дойти до следующего города, щенок. Голова трещит.
— Нет-нет-нет, — погрозил я ему пальцем. — Договор есть договор. Вы получили финансирование. Я должен получить знания. Иначе я потребую вернуть деньги. С процентами.
Он остановился и посмотрел на меня с такой ненавистью, что, казалось, готов был призвать Гамабунту и скормить меня ему. Но он знал, что я прав. Он был на крючке.
— Ладно, — прорычал он. — Твоя взяла. Вон та поляна. Десять минут. И ни секундой больше.
Мы вышли на небольшую, залитую солнцем поляну.
— Итак, — начал Джирайя, пытаясь вернуть себе вид мудрого наставника. — Твой контроль чакры хорош, но он нестабилен. Ты должен научиться ходить по воде. Это основа…
— Я уже умею, — прервал я его.
Я спокойно, как по асфальту, прошелся по поверхности небольшого пруда, который был на поляне, и вернулся обратно. Джирайя замер.
— А… ну… хорошо, — выдавил он из себя. — Тогда… контроль формы! Ты должен научиться…
— Создавать стабильные, геометрические фигуры из чакры? — я создал на ладони идеальный, вращающийся куб из синей энергии. — Это? Тоже умею. Скучно. Дальше.
Лицо Джирайи начало медленно приобретать оттенок спелого помидора. Он, Легендарный Саннин, не знал, чему учить генина, который, казалось, уже знал все.
— Ладно, умник! — взревел он. — А как насчет этого?!
Он сложил несколько печатей. — Дотон: Йоми Нума (Стихия Земли: Трясина Преисподней)!Земля под моими ногами мгновенно превратилась в вязкую, засасывающую грязь. — Техника, которая создает болото! — с торжеством объявил он. — Из нее невозможно выбраться! Что ты будешь делать теперь, гений?!
Я посмотрел на свои ноги, которые медленно погружались в грязь. Потом на него. И зевнул.
— Серьезно? — протянул я. — Болото? Дедуля, это же техника для контроля толпы. Она эффективна против армии, но против одиночной, быстрой цели — бесполезна.
Я легко, используя свою отточенную технику хождения по нестабильным поверхностям, выскочил из трясины и встал на твердую землю. — Пока вы создавали это болото, я мог бы уже десять раз убить вас своим Расенганом. Ваша тактика — провальна. 2 из 10. Постарайтесь лучше.
Джирайя стоял и смотрел на меня. И я видел, как в его глазах гаснет гнев и загорается что-то другое. Азарт. Азарт игрока, который столкнулся с достойным противником.
— Ах так, щенок?! — он рассмеялся. — Ты хочешь настоящего урока?! Ты его получишь!
Он достал из-за пояса кисть и небольшой свиток. — Ты говорил, тебе интересно фуиндзюцу? — он хитро ухмыльнулся. — Хорошо. Я научу тебя одной базовой, но очень полезной печати. Печати «Подавления». Она временно блокирует поток чакры в теле противника.
Он быстро, несколькими отточенными движениями, нарисовал на свитке сложный узор. — Смотри и учись. Вот так…
Я не стал его слушать. Я просто смотрел на узор. Мой «Дворец Памяти» и новый «Фуин-компилятор» Системы работали на пределе, сканируя, анализируя, разбирая его на составляющие.
— …и когда ты накладываешь ее на противника, — закончил он свою лекцию, — его чакра застывает. Понял? — Ага, — кивнул я.
Я подошел к нему. Достал свою кисть и свиток. И, на его глазах, идеально, штрих в штрих, скопировал его печать. А затем… добавил несколько своих, еле заметных штрихов в ее структуру.
— Только ваша версия, дедуля, какая-то… медленная, — сказал я, показывая ему свой свиток. — Я тут немного оптимизировал код. Добавил пару «горячих клавиш». Теперь она должна срабатывать на 30% быстрее и требовать на 15% меньше чакры.
Джирайя взял мой свиток. Он смотрел на него, и его глаза расширялись от ужаса и восторга.
— Но… как? Эта модификация… она же… гениальна! Она меняет всю структуру потока! Кто… кто тебя этому научил?!
Я улыбнулся своей самой наглой и самой честной улыбкой. — Вы же и научили. Только что. Я внимательно слушал.
Он смотрел на меня. На двенадцатилетнего мальчика, который только что, за пять минут, не просто выучил, а улучшил технику, на освоение которой у него ушли годы. И в этот момент он понял. Он понял, что я — не просто ученик. Я — нечто совершенно иное.
— Ладно, — наконец, выдохнул он, и в его голосе было полное, безоговорочное поражение. И безграничное уважение. — Твоя взяла, щенок. С завтрашнего дня… мы тренируемся по-настоящему.
Дорога из Танзаку в Сюкубу была пропитана запахом сосновой хвои и неловкого молчания. Джирайя, мой новоиспеченный «личный тренер», шел рядом, и его лицо было маской страдания. Он все еще не мог отойти от шока. Одно дело — быть Легендарным Саннином. Совсем другое — когда твой двенадцатилетний ученик не просто осваивает твои техники за пять минут, а еще и улучшает их, попутно превращая тебя в своего должника.
— Итак, дедуля-извращенец, — бодро начал я, нарушая тишину.
— Вчерашний урок был неплох. Для разминки. Но сегодня я хочу чего-то… посущественнее.
Джирайя поморщился, как будто съел лимон. — Ты хоть понимаешь, что мы идем искать Цунаде? Это миссия S-ранга! А не увеселительная прогулка с персональными тренировками!
— А вы понимаете, что на ваши «исследования» по поиску Цунаде уходят мои деньги? — парировал я, похлопав по своему кошельку-лягушке. — Так что, по сути, это моя миссия. А вы — мой высокооплачиваемый гид и, по совместительству, мешок для битья на тренировках. Так что давайте, отрабатывайте свой гонорар. Фуиндзюцу. Прямо сейчас.
Он остановился и посмотрел на меня с такой вселенской усталостью, что, казалось, готов был просто лечь на дорогу и умереть. Но он знал, что я прав. Он был на крючке.
— Ладно, щенок, — прорычал он. — Твоя взяла.
Наш следующий урок проходил прямо на ходу. Джирайя, смирившись со своей участью, начал объяснять мне более сложные концепции.
— Фуиндзюцу — это не просто рисование, — говорил он, чертя пальцем в воздухе сложные символы.
— Это — математика чакры. Ты должен понимать баланс. Если ты хочешь создать барьер, ты должен создать не просто стену, а сбалансированную конструкцию, где каждый символ уравновешивает другой. Иначе твоя печать просто схлопнется под давлением внешней среды.
Я слушал, и мой «Фуин-компилятор» работал на пределе. Я видел не просто символы. Я видел векторы силы, потоки энергии, уравнения.
— А теперь попробуй, — он протянул мне небольшой свиток. — Печать «Пяти Элементов». Одна из самых сложных базовых печатей. Она блокирует и гармонизирует чакру внутри объекта. Если ты ошибешься хоть в одной линии, свиток просто взорвется.
Я взял свиток. Я посмотрел на узор. Пять спиралей, соединенных в идеальный пентакль. Я видел, где проходят основные потоки, где находятся узлы стабилизации. Я видел… ошибку. Не ошибку. А неэффективность.
— Хм, — протянул я. — А почему здесь используется симметричная структура? Это же нелогично. Поток чакры Огня всегда будет доминировать над потоком Воды. Их нужно не уравновешивать, а компенсировать . Если добавить сюда вторичный контур подавления для Катона…
Я быстро, несколькими движениями, начертил на земле свою, модифицированную версию. Джирайя замер. Он смотрел на мой чертеж, и его глаза расширялись от ужаса и восторга.
— Но… это же… меняет всю фундаментальную теорию… — пролепетал он.
— Ага, — кивнул я. — Ваша теория устарела лет на пятьдесят. Пора делать апгрейд.
Я начертил свою версию на свитке и активировал ее. Печать вспыхнула ровным, мягким, абсолютно стабильным светом. Джирайя просто сел на землю и схватился за голову. Кажется, я только что сломал ему мозг. Снова.
К вечеру мы добрались до Сюкубы. Этот город был полной противоположностью тихой, почти сонной Конохе. Он гудел. Он сиял. Он жил.
Улицы были забиты людьми. Торговцы, азартные игроки с безумным блеском в глазах, уставшие путники, шиноби-наемники, ищущие работу, и разодетые в шелка аристократы. Воздух был густым, пропитанным запахом жареного мяса, дешевого саке, дорогих духов и чего-то еще… чего-то неуловимо порочного. Запахом легких денег и тяжелых последствий.
Вывески игорных домов и питейных заведений горели яркими, неоновыми огнями, обещая забвение и удачу. Из открытых дверей доносились громкая музыка, пьяный смех и звон игральных костей. Это был город, где можно было либо сорвать джекпот, либо потерять все, включая собственную жизнь. Идеальное место для поисков Легендарной Неудачницы Цунаде.
— Итак, щенок, — Джирайя, кажется, пришел в себя и снова вошел в роль. Его глаза загорелись знакомым, нездоровым огнем. — Вот наш план. Мы снимаем номер в лучшей гостинице. А затем я отправляюсь на «глубокую разведку». Мне нужно будет посетить несколько ключевых точек, втереться в доверие к местным информаторам…
— Вы хотите пойти бухать и играть в кости, — перевел я.
— Это называется «сбор информации под прикрытием»! — с обидой возразил он. — Ты остаешься в номере. Не высовывайся. Не шуми. И, ради всего святого, не пытайся ничего «улучшить».
Мы сняли дорогой номер с видом на главную улицу. Джирайя, получив от меня очередной щедрый «грант на исследования», тут же испарился, оставив меня одного.
Я сидел на полу нашего дорогого, безвкусно обставленного гостиничного номера. За окном шумел и переливался огнями город Сюкуба, но для меня его не существовало. Я был полностью поглощен работой.
Передо мной был разложен чистый свиток. Я медленно, с предельной концентрацией, выводил на нем символы. Это была не та простая Печать «Хранения», которую мне показывал Джирайя. Это была моя собственная, модифицированная версия.
«Так… — мой мозг работал в режиме "Фуин-компилятора". — Если стандартный контур замыкания требует три узла стабилизации, то это неэффективно. Потеря чакры при активации — почти 12%. Но если добавить четвертый, асимметричный узел и связать его с основным потоком через вторичную спираль… это должно сократить потерю до 3% и ускорить время запечатывания на полсекунды».
Я закончил последний штрих. Печать на свитке была идеальной. Элегантной. Смертоносной в своей простоте. Я чувствовал себя не просто шиноби. Я чувствовал себя программистом, который только что написал свой первый, идеально оптимизированный код.
[Навык «Фуиндзюцу (Основы Узумаки)» повышен до Ур. 8!]
[Создана новая модификация: Печать «Быстрого Хранения» (Ранг C). Эффективность +25% по сравнению со стандартной версией.]
[Комментарий Системы: Поздравляю. Вы только что потратили три часа, чтобы изобрести более удобный способ прятать свои грязные носки. Ваш вклад в науку неоценим.]
«Заткнись, — подумал я с усмешкой. — Это не просто носки. Это — фундамент».
Я был доволен. Все шло по плану. Джирайя был у меня на крючке, послушно отрабатывая мои деньги своими уроками. Моя база в логове Орочимару работала, как часы: клоны каталогизировали свитки и проводили эксперименты. А я, здесь, вдали от Конохи, мог спокойно, без лишних глаз, оттачивать свое главное, родовое искусство. Я чувствовал, как с каждым днем становлюсь сильнее, умнее, опаснее. Я чувствовал, как беру свою судьбу под контроль.
И именно в этот момент абсолютного, почти самодовольного спокойствия, в дверь постучали.
ТУК-ТУК-ТУК.
Стук был тихим, вежливым, почти деликатным. Но в мертвой тишине номера он прозвучал, как удар грома.
Я мгновенно напрягся. Все мои чувства, отточенные до предела, взвыли сиреной.
«Кто это? — пронеслась в голове молниеносная мысль. — Джирайя? Нет. Он бы не стал стучать, просто ввалился, пьяный и довольный. Служащий отеля? Возможно. Но моя сенсорика… она кричала. Она чувствовала за дверью не одну, а две ауры. И эти ауры… они были нечеловеческими».
Они были холодными, как лед. Плотными, как сталь. И абсолютно, идеально спокойными. Так не ощущается чакра обычного шиноби. Так ощущается чакра хищника, который уже загнал свою добычу в угол и просто ждет, когда она это поймет.
Я бесшумно, как тень, поднялся на ноги. Моя рука сама легла на подсумок.
ТУК-ТУК-ТУК.
Стук повторился. Такой же вежливый. Такой же смертоносный.
И тут меня накрыло. Холодная, ледяная волна осознания. Воспоминание из «канона», которое я, в суматохе последних недель, в тренировках, в путешествии, просто… упустил. Забыл.
«Коноха… — пронеслось в моей голове, и по спине пробежал холодок. — Вторжение. Смерть Третьего. Поиски Цунаде… А что было потом?
И я вспомнил. Две фигуры в черных плащах с красными облаками. Итачи и Кисаме.
«Я… я пропустил, — эта мысль была как удар кулаком под дых. — Я был так увлечен своими планами, своим развитием, что просто… забыл об этом ключевом событии.
ТУК-ТУК-ТУК.
«Они не ломятся. Они стучат. Вежливо, — я криво усмехнулся. — Итачи. Даже будучи нукенином S-класса, он остается до смешного вежливым. Он не хочет шума а хочет просто забрать меня. Тихо. И безболезненно».
Я посмотрел на дверь. Потом на окно, выходящее в темный, узкий переулок. План созрел мгновенно. Дерзкий. Наглый. Идеальный.
— Каге Буншин но Дзюцу.
Рядом со мной беззвучно появился мой клон. Он выглядел немного растрепанным, сонным — идеальная копия меня, которого только что разбудили.
— Ты знаешь, что делать, — прошептал я ему. — Твоя задача — тянуть время. Изображай идиота. Устрой им цирк.
Клон одарил меня моей же хитрой, предвкушающей ухмылкой. — Будет весело.
Я, оригинал, бесшумно, как призрак, скользнул к открытому окну, выходящему в темный, узкий переулок.
ТУК-ТУК-ТУК.
Стук раздался в четвертый раз. Я, перекинув ногу через подоконник, бросил последний взгляд на своего клона.
Мой клон стоял посреди гостиничного номера, и тишина, казалось, давила на уши.
Стук раздался в последний раз. Клон глубоко вздохнул, нацепил на лицо самое сонное и недовольное выражение, на которое был способен, и, шаркая ногами, побрел к двери.
Он распахнул ее.
На пороге стояли они. Две фигуры в черных плащах с красными, зловещими облаками. Один — огромный, похожий на акулу человек с синей кожей и гигантским, замотанным в бинты мечом за спиной. Он скалился, и в его маленьких, жестоких глазах горело нетерпение.
Второй был его полной противоположностью. Спокойный, почти аристократичный. Длинные черные волосы, красивые, почти женственные черты лица, и абсолютно, идеально бесстрастное выражение. Но его глаза… под соломенной шляпой горели они. Два кроваво-красных Шарингана, в которых медленно вращались три томоэ.
Любой другой человек, увидев перед собой двух нукенинов S-класса, двух самых разыскиваемых преступников в мире, закричал бы от ужаса. Или атаковал. Или упал в обморок.
Мой клон… зевнул. Громко, протяжно, абсолютно невежливо.
— М-м-м? — протянул он, протирая глаза. — Вы к кому?
Кисаме, который ожидал чего угодно, но только не этого, на мгновение растерялся. Его хищная ухмылка сползла с лица. Итачи оставался невозмутим.
— Мы ищем Узумаки Наруто, — сказал Итачи, и его голос был ровным, почти гипнотическим.
— А, — кивнул клон. — Это я. А вы, простите, кто? Торговые агенты? Свидетели Иеговы? Если вы насчет неоплаченных счетов за воду, то это все к тому старику-извращенцу, с которым я путешествую. Я — просто бедный сирота, у меня денег нет.
— Мы — Акацуки, — терпеливо пояснил Итачи.
— Ака… что? — клон удивленно захлопал ресницами. — Это что, новый бойз-бэнд? Выглядите, конечно, мрачновато. Я бы посоветовал вам сменить имидж. Больше блесток, меньше плащей. И ты, — он ткнул пальцем в Кисаме, — тебе точно нужно что-то сделать с кожей. Слишком много синего. Нездоровый оттенок.
Кисаме побагровел. Точнее, потемнел. — Ты!.. — прорычал он, делая шаг вперед. Но Итачи остановил его легким движением руки.
— Вы же тот вежливый дяденька, который так культурно стучал!
Итачи и Кисаме переглянулись.
— Серьезно! — не унимался клон. — В наше время это такая редкость! Обычно ко мне врываются без стука! Один старик-извращенец вообще через окно лазит! А вы… три раза! Так вежливо! Я восхищен! Вы, наверное, из очень хорошей семьи.
Я, оригинал, наблюдавший за этой сценой с крыши соседнего здания, едва сдерживал смех. Мой клон был гением. Он не просто тянул время. Он ломал их сценарий. Он превращал смертельно опасную миссию по захвату джинчурики в комедийный фарс.
— Хватит болтать, щенок! — рявкнул Кисаме, теряя терпение. — Ты пойдешь с нами.
— Куда? — искренне удивился клон. — На концерт? Я, конечно, люблю музыку, но ваш стиль мне не очень… И вообще, я не могу. У меня завтра тренировка.
Итачи тяжело вздохнул. Он понял, что разговором тут ничего не добиться сделал шаг вперед, его Шаринган, казалось, засиял еще ярче. Он собирался использовать гендзюцу.
— О, какие у вас красивые глазки! — восторженно сказал клон, не давая ему и слова вставить. — Красные! Это линзы? Или у вас аллергия? У меня тоже так бывает, когда я слишком много рамена ем.
— Послушай, — Итачи попытался снова, и в его голосе прозвучали нотки раздражения. — Мы не хотим причинять тебе вреда…
— Конечно, не хотите! — перебил его клон. — Вы же такие вежливые! Я сразу понял! Особенно вы, — он посмотрел на Итачи. — А вот ваш друг, — он кивнул на Кисаме, — выглядит как-то нервно. У него, наверное, тяжелое детство было. Его в школе дразнили «рыбьей мордой», да?
— Я ТЕБЯ СЕЙЧАС…
— Кисаме, — голос Итачи был ледяным. Тот мгновенно заткнулся.
Итачи снова посмотрел на моего клона.
— Ладно, — сказал клон, зевая. — Было приятно поболтать, ребята, но мне пора спать. Завтра рано вставать. Если что, заходите еще. Только в следующий раз приносите с собой данго. Я люблю с бобовой пастой.
С этими словами он, на глазах у ошеломленных членов Акацуки, просто… захлопнул перед их носом дверь.
ЩЕЛК.
Наступила тишина. Итачи и Кисаме стояли в пустом, тускло освещенном коридоре. Их миссия, одна из самых важных для их организации, только что была прервана… потому что цель пошла спать.
Кисаме медленно повернул голову к своему напарнику. — Итачи-сан… — прошипел он. — Что. Это. Сейчас. Было?
Дверь захлопнулась прямо перед их носом.
— Он… — прошипел Кисаме, и его голос был похож на скрежет камней. — Он только что… захлопнул перед нами дверь?
Итачи молчал, но я, оригинал, наблюдавший за всем с крыши, почувствовал, как его до этого идеально спокойная аура чакры на мгновение дрогнула от чистого, незамутненного удивления.
А потом Кисаме взорвался.
— Я УБЬЮ ЕГО!
Его рев был нечеловеческим. Он не стал выламывать дверь. Он просто шагнул вперед и ударил. Его замотанный в бинты меч, Самехада, врезался в хлипкое дерево.
ГРОХОТ!
Дверь не просто сломалась. Она разлетелась на тысячи щепок, как будто в нее ударил небольшой метеор. Кисаме, окутанный аурой чистой, незамутненной ярости, ворвался в номер.
Мой клон, который ожидал этого, отыграл свою роль и преувеличенным ужасом отпрыгнул назад, споткнулся о ковер и плюхнулся на задницу.
— А-А-А-А! НА ПОМОЩЬ! — заорал он таким пронзительным, полным паники голосом, что, казалось, задрожали стекла. — ИЗВРАЩЕНЦЫ! ПЕДОФИЛЫ ВЛОМИЛИСЬ В МОЙ НОМЕР! ОНИ ХОТЯТ МЕНЯ ИЗНАСИЛОВАТЬ! СПАСИТЕ!
Крик был не просто громким. Он был наполнен чакрой. Усиленный звуковой удар, который разнесся по всей гостинице, заставляя просыпаться постояльцев и привлекая внимание всех шиноби в радиусе километра.
Кисаме застыл в дверном проеме, его рука с мечом замерла в воздухе. Его мозг, настроенный на битву и убийство, просто не мог обработать этот поток абсурда.
Итачи, вошедший следом, приложил руку к лицу. Он понял, что это ловушка. Не физическая. А информационная. Этот мальчишка не просто тянул время.
— Хватит орать, щенок, — прорычал Кисаме, приходя в себя.
Но было уже поздно.
Окно в номере разлетелось на осколки. В комнату, как ураган, ворвался он. Джирайя. Он был не один. Рядом с ним на плече сидела маленькая зеленая жаба.
— Так-так-так, — пробасил Саннин, и его голос, до этого вечно веселый, теперь был холоден, как лед. — Что это у нас здесь за вечеринка? Похоже, два самых разыскиваемых нукенина в мире решили заглянуть на огонек к моему ученику.
Он посмотрел на Итачи, и в его глазах не было и тени страха. Лишь холодная, стальная ярость. — Итачи Учиха. Я уж думал, у тебя хватит мозгов не соваться в Коноху, пока я здесь. Похоже, я тебя переоценил.
Кисаме хищно оскалился. — Легендарный Саннин Джирайя. Какая честь. Похоже, сегодня у меня будет отличный ужин.
Итачи молчал. Он смотрел на Джирайю, оценивая угрозу. А затем его взгляд метнулся ко мне, точнее, к моему клону.
Клон, видя, что подкрепление прибыло, вскочил на ноги. — Ага! Попались, извращенцы! — крикнул он, показывая им язык. — Думали, я один? А вот и нет! Мой учитель-извращенец пришел! Он вам сейчас покажет, как нападать на маленьких, беззащитных мальчиков!
Он посмотрел на Итачи. — И кстати, дяденька с красными глазами. Вы все-таки зря так вежливо стучали. Нужно было сразу дверь выносить. Меньше бы времени потеряли.
С этими словами клон хитро ухмыльнулся. — А теперь, с вашего позволения, мне пора. Вы тут развлекайтесь, а у меня дела.
Он сложил одну-единственную печать. — Вы тупанули. Я — клон.
ПУФ!
Клон исчез в облаке дыма, оставив Акацуки наедине с разъяренным Легендарным Саннином.
— Кажется, вас обвели вокруг пальца, — прорычал Джирайя. — А теперь… вы в ловушке.
Он ударил ладонью по полу. — Ниндзюцу: Призыв: Техника Жаьбьей Пасти!
Весь мир, казалось, исказился. Стены гостиничного номера, пол, потолок — все это начало таять, превращаясь в нечто живое, розовое, пульсирующее. Итачи и Кисаме оказались внутри гигантского, живого пищевода, который начал медленно сжиматься, намереваясь их переварить.
— Уходим, Кисаме! — голос Итачи был спокоен.
— Но, Итачи-сан…
— Немедленно!
Кисаме, рыча от досады, рванул к выходу. Но выход исчез, превратившись в такую же живую, пульсирующую стену.
Итачи закрыл глаза. Когда он открыл их снова, его Шаринган был другим. Три томоэ слились в смертоносный, трехконечный сюрикен. Мангекьё Шаринган.
— Прости, Джирайя-сама, — прошептал он. — Но у меня нет времени на игры.
Он посмотрел на стену из жабьей плоти.
— Аматерасу.
Черное пламя. Оно родилось из ниоткуда, на поверхности живой стены. Оно не горело. Оно пожирало . Плоть, чакра, само пространство — все это с шипением исчезало в ненасытном, черном огне, который невозможно было потушить.
Снаружи раздался оглушительный, полный боли рев гигантской жабы. Техника Джирайи была нарушена. В стене образовалась дыра, сквозь которую Итачи и Кисаме выскочили в ночной город.