Глава 76
Я вернулся в ложу для участников под оглушительный рев стадиона. Толпа была в экстазе. Они только что увидели то, чего не ожидал никто: гений клана Хьюга, Неджи, был не просто побежден. Он был унижен. Разобран на части на глазах у всего мира.
Я прошел мимо Сакуры, которая смотрела на меня с восхищения. Я сел на скамейку, и мое лицо не выражало ничего.«Ну вот, — подумал я с холодным удовлетворением. — Урок номер один преподан. Философия "судьбы" разбита. Один "мини-босс" пройден. Кто следующий?»
На арену вышли медики и унесли поверженного Неджи. Проктор, Ширануи Генма, лениво пожевывая сенбон, вышел в центр.
— Впечатляющее начало, — сказал он в тишину. — Но шоу должно продолжаться.
Он посмотрел на табло. Имена на нем снова закружились. Наконец, они замерли.
ТРЕТИЙ БОЙ:НАРА ШИКАМАРУ vs. ТЕМАРИ
— ЧТО-О-О?!
Крик Ино был полон вселенской скорби. Она схватилась за голову. — Нет! Этот лентяй! Он же опозорится!
Шикамару, который до этого момента успешно дремал в самом темном углу ложи, медленно открыл один глаз. Он посмотрел на табло, потом на меня, потом снова на табло. И издал протяжный, полный страдания стон.
— Какая… морока… — пробормотал он. — После такого пафосного боя выходить… никакого вкуса у этих организаторов. Я сдаюсь.
— А ну-ка, встал и пошел! — Ино схватила его за ухо и буквально потащила к выходу на арену. — Ты опозоришь нас всех, если сдашься без боя, ленивый ублюдок!
На арену, с другой стороны, спрыгнула Темари. Она выглядела уверенной, но в ее глазах не было высокомерия, как в отборочных. Она видела мой бой. Она видела бой Шикамару с ниндзя Звука. Она знала, что генины Конохи в этом году — не простые дети.
Я с огромным интересом приготовился смотреть.«А вот это будет интересно, — подумал я. — Битва двух чистых стратегов. Она — мастер дальнего боя, контроля территории и разрушительной силы. Он — мастер ловушек, контроля противника и лени.»
POV: Куренай
Я стоял в ложе джоунинов рядом с Асумой и Гай. — Ну что, Асума, — усмехнулся я. — Похоже, твоему гению придется попотеть.
— Если он вообще встанет с места, — проворчал Асума, затягиваясь сигаретой. — Но если он захочет… он может удивить.
Шикамару, зевая, вышел на арену. — Слушай, может, просто сдадимся оба? — лениво предложил он Темари. — По-моему, отличный план. Пойдем лучше вздремнем.
Темари рассмеялась. — Какой очаровательный идиот. Нет уж. Я лучше немного повеселюсь.
— Начали!
Темари не стала ждать. Она тут же раскрыла свой веер. — Футон: Камаитачи но Дзюцу (Стихия Ветра: Техника Режущего Вихря)!
Мощнейший, ревущий порыв ветра, усеянный невидимыми лезвиями чакры, устремился к Шикамару. Тот, до этого казавшийся сонным, в последнюю долю секунды резко отпрыгнул в сторону. Ветер пронесся мимо, врезавшись в стену и оставив на ней глубокие, чистые борозды.
— Ого, — протянул Шикамару, и на его лице впервые появилось не выражение скуки, а… интерес.
— А ты не так проста, как кажешься. Проблематично.
Темари ухмыльнулась. — Я только начала.
Она снова взмахнула веером. Шикамару снова уклонился, отпрыгивая назад, создавая дистанцию. Он не атаковал. Он уворачивался, бегал, и со стороны это выглядело так, будто он в панике пытается спастись.
— Он просто бегает! — кричала с трибун Ино. — Этот трус!
Но я видел другое.«Он не бегает, — думал я, наблюдая за его движениями. — Он анализирует. Каждый ее удар. Каждый порыв ветра. Он заставляет ее атаковать, чтобы увидеть радиус ее техник, скорость, расход чакры. И, самое главное…»
Мой взгляд скользнул по арене. Солнце стояло высоко. Тени были короткими.«…он изучает поле боя. Он смотрит на солнце. На тени. Он ждет. Ждет идеального момента, когда солнце сместится, и его тень станет длиннее. Этот парень… он не просто играет в сёги. Он играет со всем миром, как с гигантской шахматной доской».
Шикамару, увернувшись от очередного удара, «случайно» отпрыгнул в тень от стены стадиона. Темари ухмыльнулась.
— Загнать себя в тень — плохая идея, лентяй. Теперь тебе некуда бежать.
— Ты так думаешь? — лениво спросил Шикамару.
Он медленно, почти нехотя, начал складывать одну-единственную, знакомую его клану печать. Он нашел свое решение.
Темари смотрела на Шикамару, который перестал уворачиваться, и ее губы скривились в победной ухмылке. Он стоял в тени от стены стадиона, засунув руки в карманы, и выглядел так, будто ему было все равно. Она восприняла это как знак капитуляции.
— Что, уже сдаешься, лентяй? — насмешливо крикнула она. — Я еще даже не начала!
Она приготовилась к финальной атаке, раскрыв свой веер на все три луны. — Сейчас ты пожалеешь, что вообще вышел на эту арену!
Она взмахнула веером. Но в тот же миг Шикамару, лениво, почти нехотя, сложил одну-единственную, знакомую его клану печать.
— Кагемане но Дзюцу (Техника Теневого Подражания).
Его тень, черная, как смола, змеей метнулась вперед по бетонному полу. Темари расхохоталась.
— Идиот! Твоя тень даже на половину не достает до меня!
Она была права. Его тень, вытянувшись на пределе, замерла в нескольких метрах от ее ног. Бесполезная, жалкая попытка. Но тут Шикамару сделал то, чего она не ожидала. Он не стал отменять технику. Он просто… снял с себя свою куртку.
— Что за?..
Он скрутил ее и с ленивым, но точным броском метнул в сторону, в освещенную солнцем часть арены. Куртка, раскрутившись в воздухе, как парашют, отбросила длинную, отчетливую тень на землю.
— Ты думаешь, это меня отвлечет? — ухмыльнулась Темари.
— Нет, — сказал Шикамару. — Я просто меняю поле боя.
Его тень, до этого неподвижная, вдруг «прыгнула» в сторону, соединяясь с тенью от его куртки. Она удлинилась на несколько критически важных метров. Темари в шоке отпрыгнула назад, едва успев увернуться от его теневого «щупальца».
— Неплохо, — процедила она. — Хитро. Но этого все еще недостаточно!
Она взмахнула веером, и мощный порыв ветра сдул его куртку, лишая его преимущества. Но Шикамару лишь улыбнулся. — Я знаю. Это была всего лишь приманка.
Пока она была отвлечена на куртку, он сделал свой настоящий ход. Он бросил кунай. Не в нее. А себе за спину, в землю.
Темари, разозленная его уловками, решила закончить этот бой. — Хватит бегать, лентяй!
Она взмахнула веером, создавая гигантский, ревущий торнадо, который устремился к нему. Шикамару, «в панике», отпрыгнул назад, заставляя ее сделать несколько шагов вперед, чтобы скорректировать атаку. Прямо туда, куда ему и было нужно.
— Теперь ты в ловушке, — сказал он. Он снова сложил печать. Его тень метнулась вперед. Она все еще не доставала до Темари.
— Ты опять за свое?! — крикнула она.
Но тень не остановилась. Она дотянулась до маленькой, едва заметной тени от куная, который он воткнул в землю. Она «прыгнула» по этой тени, как по мосту, удлиняясь еще на полметра. И… коснулась кончика ее тени.
Мат.
Темари замерла. Она хотела сделать шаг, но не смогла. Ее тело окаменело. Она посмотрела вниз и с ужасом увидела, что ее тень соединена с его.
— Как?.. — прошептала она.
— Какая же ты проблематичная… — донесся до нее скучающий голос Шикамару. — Ты так увлеклась своими атаками, что совсем забыла главное правило сёги. Иногда, чтобы победить, нужно пожертвовать фигурой. Я пожертвовал курткой, чтобы ты подошла ближе. А потом — кунаем, чтобы создать мост.
Он медленно поднял правую руку. И Темари, против своей воли, как марионетка, тоже подняла свою, роняя свой гигантский веер.
— Нет…… — хрипела она.
Он остановил ее прямо перед собой, в нескольких метрах от стены, в тени которой он стоял. — У меня кончается чакра, — сказал он, зевая. — Да и спать хочется. Так что давай закончим.
Он заставил ее поднять свою собственную руку, как будто она собирается сдаться. Все на стадионе подумали, что сейчас она объявит о своем поражении. Но Шикамару… он был гораздо более жестоким стратегом.
— Знаешь, — сказал он, и его голос был ленивым, почти скучающим. — Думаю, я все-таки сдамся.
Тишина. Абсолютная, оглушительная, недоумевающая тишина.
POV: Асума
Я поперхнулся своей сигаретой. «ЧТО?! Он что, издевается?! Он только что провел гениальную, безупречную битву, полностью переиграл ее, и теперь… он сдается?! Шикамару, ты идиот!»
POV: Темари
Я стояла, парализованная его техникой, и не могла поверить своим ушам. «Сдается?.. После всего этого? Он… он просто издевается надо мной! Он не просто победил меня, он показал, что эта победа для него ничего не значит!»Унижение было полным. Абсолютным.
Я смотрел на это, и на моем лице, впервые за долгое время, появилось неподдельное, искреннее удивление. А затем — уважение.«Ха. Ха-ха-ха… — я рассмеялся. — Этот парень… он не просто гений. Он — философ. Он рассчитал все. Он понял, что если он победит сейчас, ему придется драться в следующем раунде. А это — лишняя морока. Он доказал свое превосходство, показал всем, на что способен, и теперь… он просто уходит. Он гениально слился. Вот это — настоящий уровень пофигизма. Я восхищен».
Шикамару медленно, почти нехотя, поднял руку. — Я сдаюсь, — сказал он проктору. — Слишком проблематично. Я потратил почти всю свою чакру. В следующем бою от меня не будет толку.
Генма, который с отвисшей челюстью наблюдал за этой сценой, пришел в себя. — Ты… ты уверен?
— Абсолютно, — зевнул Шикамару и развеял свою технику.
Темари тут же рухнула на колени, тяжело дыша. Она была свободна. Но она не чувствовала себя победительницей. Она чувствовала себя униженной.
Стадион взорвался. Но не аплодисментами. А возмущенным, разъяренным ревом.
— ЭЙ! ТЫ ЧТО ТВОРИШЬ, ЛЕНТЯЙ?!
— СЛАБАК! ТРУС!
— ВЕРНИТЕ НАШИ ДЕНЬГИ ЗА БИЛЕТЫ!
Толпа была в ярости. Они хотели крови. А получили — интеллектуальный фарс с самой нелепой концовкой в истории.
Генма, проигнорировав шум, поднял руку. — В связи с… э-э… добровольной сдачей участника Нара Шикамару, — он снова закашлялся, — победителем объявляется… Темари!
Темари, все еще стоя на коленях, с недоверием и злостью смотрела на Шикамару, который, зевая и почесывая затылок, уже брел к выходу с арены.
Шикамару, под свист и улюлюканье толпы, поднимался по лестнице, сопровождаемый разъяренными криками Ино.
Я смотрел на него и улыбался. Этот парень был не просто гением. Он был артистом. Он только что устроил самое запоминающееся и самое скандальное представление за весь экзамен.
Табло на стене снова пришло в движение. Имена закружились в калейдоскопе. Третий бой финала был окончен. И он показал всем, что в мире шиноби есть вещи посильнее техник и стратегии. Например, вселенская, космическая лень.
Напряжение на стадионе достигло своего пика. Все ждали следующего боя. Самого ожидаемого. Самого жестокого.
Мой взгляд был прикован к ложе Каге. Я сидел, прислонившись к стене в секторе для участников, и наблюдал. Наблюдал за Хирузеном, который с усталой улыбкой что-то объяснял сидящим рядом Казекаге.
Орочимару. Он сидел, скрытый под своей шляпой и вуалью, и от него исходила аура такого холода и такой угрозы, что у меня по спине бегали мурашки. Но никто, кроме меня, этого, кажется, не замечал.
«Вторжение, — думал я, и мой мозг, свободный от необходимости сражаться, работал на полную мощность, прокручивая варианты. — Оно начнется скоро. Очень скоро. Во время боя Саске и Гаары. И ключевой фигурой в нем должен был стать Кабуто».
Я вспомнил канон.«В аниме, именно Кабуто, замаскированный под АНБУ, должен был использовать массовое гендзюцу, чтобы усыпить весь стадион и дать сигнал к началу атаки. Но… Кабуто мертв. Я лично позаботился об этом».
Я усмехнулся про себя.«Значит, их план уже нарушен. Им придется импровизировать. Будет ли Орочимару сам подавать сигнал? Или он поручит это кому-то из своих пешек из Звука? Это меняет расклад. Делает ситуацию менее предсказуемой. И более интересной».
Я бросил еще один взгляд на Хирузена. Старый, уставший, но все еще могущественный шиноби.«А с другой стороны, — пронеслась в моей голове циничная, жестокая мысль, — мне даже в кайф. Когда все начнется, и Орочимару убьет его, старик наконец-то отправится в Чистый Мир. И там, я надеюсь, мой папаша, Минато, как следует его изнасилует. За то, что он бросил его единственного сына на растерзание ненавидящей деревне. Справедливость, так сказать».
Мои размышления прервал голос проктора. — Тишина! — крикнул Генма. — Мы продолжаем!
Он посмотрел на табло. Имена снова закружились. И замерли.
ЧЕТВЕРТЫЙ БОЙ:УЧИХА САСКЕ vs. ГААРА
Стадион взорвался. Это был тот бой, которого ждали все. Последний Учиха, гений Конохи, против таинственного, пугающего монстра из Деревни Песка.
Гаара, который до этого неподвижно стоял в углу ложи, медленно, как призрак, двинулся к краю. Он не прыгнул. Он просто шагнул в пустоту, и песок из его тыквы подхватил его, плавно опустив в центр арены. Он встал, скрестив руки на груди, и его мертвые, обведенные черным глаза уставились на ложу Конохи. Он ждал.
— Учиха Саске! — объявил Генма. — На арену!
Тишина. Место, где должен был стоять Саске, было пустым.
— Учиха Саске! — повторил проктор, уже более настойчиво. Толпа начала недовольно гудеть.
— Где он?
— Он что, испугался?!
— Позор для Конохи!
Генма посмотрел в ложу Каге. Хирузен едва заметно кивнул.
— Запускаю таймер! — крикнул Генма. — Если Учиха Саске не появится на арене в течение десяти минут, ему будет засчитано техническое поражение!
Над ареной, на большом табло, вспыхнули красные цифры: 10:00. И они начали свой обратный отсчет.
Минуты тянулись, как часы. Толпа ревела от нетерпения. Гаара стоял неподвижно, как статуя. Я же с трудом сдерживал зевоту.«Серьезно? — думал я. — Они действительно собираются разыграть этот спектакль? Какая предсказуемая, дешевая драма».
00:05
00:04
00:03
00:02
00:01…
В тот момент, когда таймер должен был показать ноль, это произошло. В центре арены, из ниоткуда, закружился вихрь из листьев.
ПУФ!
Вихрь рассеялся. И на его месте, спиной к спине, стояли они. Какаши-сенсей. И Учиха Саске.
Саске изменился. Его волосы стали длиннее. А его одежда… на нем был тот самый, черный, облегающий костюм с множеством ремней, который я так хорошо помнил по канону. Он выглядел старше. Опаснее. От него исходила аура острой, как лезвие, концентрированной силы.
Стадион взорвался восторженным ревом. Я же… я просто приложил руку к лицу.
— Честное слово, — пробормотал я так, чтобы слышала только Сакура. — Этот дешевый пафос у них, у Учих, что ли, врожденный? Входит в комплект с Шаринганом?
— Раз уж оба участника на месте, — прохрипел Генма, и его ленивый голос вернул стадион к реальности.
— Четвертый бой… Начали!
Сигнал был дан. Гаара не двигался. Он просто стоял, скрестив руки на груди, и смотрел на Саске своими мертвыми, лишенными эмоций глазами. Он был как скала. Как недвижимый объект, ждущий, когда неостановимая сила врежется в него.
И эта сила не заставила себя ждать.
Саске исчез. Он не побежал. Он не прыгнул. Он просто растворился в воздухе, оставив на своем месте лишь легкое облачко пыли. Это был не Сюнсин, не вихрь из листьев. Это была чистая, концентрированная скорость, отточенная за месяц адских тренировок с Какаши.
Он появился сбоку от Гаары и нанес мощный, рубящий удар ногой, целясь в голову. Но он ударил по песку.
Стена из плотного, тяжелого песка вырвалась из тыквы за спиной Гаары с неестественной, почти живой скоростью и приняла на себя весь удар. Раздался глухой, тяжелый звук, как будто Саске ударил по гранитной плите.
— Бесполезно, — прошептал Гаара, даже не повернув головы.
Саске, не теряя ни секунды, оттолкнулся от песчаного щита и снова исчез, появляясь уже с другой стороны. Его кулак устремился к лицу Гаары. Но песок снова был быстрее. Еще одна стена. Еще один глухой удар. Гаара стоял неподвижно, с холодным, почти скучающим выражением на лице. Вся работа была за песком. Его «Абсолютная Защита» была безупречна.
POV: КакашиЯ стоял в ложе джоунинов, и мое сердце колотилось быстрее, чем обычно. «Он быстр, — думал я, наблюдая за своим учеником. — Его скорость уже на уровне элитного чуунина. Но этого недостаточно. Песок Гаары — это не просто ниндзюцу. Это живая, инстинктивная защита. Чтобы пробить ее, нужно быть быстрее, чем инстинкт. Быстрее, чем сама мысль».
Я наблюдал за этим с холодным, отстраненным интересом. «Тактика Какаши. Он научил его скорости Рока Ли. Скопированной и адаптированной под тело Учиха. Не такой мощной, но более резкой, взрывной. Сейчас Саске анализирует. Ищет "мертвые зоны" в реакции песка. Умный ход.»
На арене Саске отпрыгнул назад, создавая дистанцию. Он тяжело дышал, но в его глазах горел огонь анализа. Он смотрел на Гаару, и его Шаринган с двумя томоэ вращался, как бешеный. Он видел. Он видел, как песок движется, как он формирует щит. И он нашел ее. Крошечную, в долю секунды, задержку между его атакой и реакцией песка.
Он изменил стойку. Он пригнулся ниже, концентрируя чакру в ногах. Это была стойка Рока Ли. И он снова сорвался с места.
Но на этот раз это была не просто скорость. Это был взрыв. Он не бежал. Он мерцал. Появляясь то слева, то справа, то спереди, он создавал десятки остаточных изображений, заставляя песок Гаары метаться из стороны в сторону, как обезумевшего зверя.
Песок начал отставать.
И вот он, момент. Саске сделал обманное движение влево, заставив песчаный щит сформироваться там. А сам, с нечеловеческой скоростью, рванул прямо. Песок рванулся, чтобы его перехватить. Но опоздал. На долю секунды.
ТУК.
Звук был негромким, глухим. Но для десятков тысяч зрителей на стадионе он прозвучал, как удар грома. Кулак Саске врезался в лицо Гаары.
Песчаная броня, покрывавшая его кожу, с громким треском пошла трещинами и осыпалась, как сухая глина. Струйка крови брызнула из уголка рта Гаары.
Наступила тишина. Абсолютная, оглушительная, недоумевающая тишина. Все, кто был на этом стадионе, знали. Знали, что за все бои, за все годы, никто и никогда не мог даже коснуться Гаары Пустынного. А этот мальчик… он только что ударил его. По лицу.
Гаара медленно, как во сне, поднес руку к своей щеке. Он посмотрел на свои пальцы. На алую, яркую каплю своей собственной крови. Его глаза, до этого пустые, расширились от неподдельного, детского удивления. А затем… это удивление сменилось чем-то другим. Темным. Древним. Яростным.
— КРОВЬ! — взревел он, и его голос был уже не голосом ребенка, а рыком зверя. — ЭТО МОЯ КРОВЬ!
POV: Орочимару (в ложе Каге)
«Великолепно… Он превзошел все мои ожидания. Он не просто гений. Он — идеальный сосуд. Он смог сделать то, чего не мог никто. Он ранил его. Он разбудил зверя. Шоу начинается».
Песок вокруг Гаары взорвался. Он больше не был защитой. Он стал оружием. Десятки песчаных щупалец, острых, как копья, устремились к Саске.
— КРОВЬ! ЭТО МОЯ КРОВЬ!
Рев Гаары был нечеловеческим. Он был полон не столько ярости, сколько искреннего, детского, всепоглощающего удивления. Он смотрел на свои окровавленные пальцы, и его мир, казалось, рухнул.
И песок ответил на его боль. Он больше не был просто защитой. Он стал оружием. Он взорвался вокруг Гаары, превращаясь в бушующий, шипастый шторм. Десятки песчаных щупалец, острых, как копья, устремились к Саске со всех сторон.
Саске, используя свою новую, невероятную скорость, начал свой танец. Он уворачивался, отпрыгивал, скользил между смертоносными атаками. Он был быстр. Но песок был повсюду. Одно из щупалец все же задело его, оставив на плече глубокую, рваную рану.
— Саске-кун! — в ужасе крикнула Сакура с балкона.
Саске отпрыгнул назад, приземлившись на стену арены. Он стоял на вертикальной поверхности, тяжело дыша, и смотрел на бушующего внизу монстра.«Его скорость… она выросла, — анализировал он, и его Шаринган вращался на пределе. — Он больше не защищается. Он атакует. Беспорядочно, яростно. Но эта масса… обычными ударами ее не пробить. Мне нужно что-то… более концентрированное. Более смертоносное».
Он посмотрел на свою левую руку.«Какаши… он научил меня. Он сказал использовать это только в крайнем случае. Похоже, этот случай настал».
Саске спрыгнул со стены и приземлился на арене, создавая дистанцию. Он поднял левую руку. И начал складывать печати. Бык → Кролик → Обезьяна… Каждая печать была четкой, отточенной.
— Что он делает? — прошептала Сакура.
— Он… он собирает чакру, — ответил я, и даже я, зная, что сейчас произойдет, почувствовал, как по спине пробежали мурашки. — Огромное, невероятное количество чакры.
Печати были сложены. Саске опустил правую руку и схватил левое запястье, как будто пытаясь удержать ту чудовищную силу, что вот-вот должна была вырваться наружу. Воздух вокруг его левой руки начал потрескивать.
Чи-чи-чи-чи…Сначала это был тихий, едва слышный звук, похожий на стрекот цикад.
ЧИ-ЧИ-ЧИ-ЧИ…Затем он стал громче, пронзительнее, как будто тысячи птиц одновременно защебетали в агонии.
ЧИ-ДO-РИ!
В его ладони вспыхнула она. Ярко-синяя, ослепляющая молния, которая билась и извивалась, как живое существо. Это была не просто чакра. Это была концентрированная, укрощенная ярость природы.
Стадион ахнул. — Невероятно! Что это за техника?!
— Я никогда не видел ничего подобного!
POV: Какаши«Идиот, — подумал я, сжимая кулаки. — Я же говорил ему — только в крайнем случае! Он потратил почти всю свою чакру на эту одну-единственную атаку! Если он промахнется… у него не будет второго шанса».
Гаара, казалось, пришел в себя. Он увидел несущуюся на него угрозу. Он больше не атаковал. Он собрал весь песок, который был на арене, и начал формировать вокруг себя кокон. Плотный, толстый, непроницаемый. — Ты не пробьешься! — ревел он из своей песчаной сферы.
Саске ухмыльнулся. — Посмотрим.
И он рванул. Он был как синяя молния. Он оставил за собой глубокую борозду в песке. Его скорость была запредельной.
— ЧИДОРИ (ТЫСЯЧА ПТИЦ)!
Его рука, окутанная молниями, врезалась в песчаную сферу. Раздался не взрыв. А оглушительный, пронзительный визг. Визг песка, который перемалывали тысячи электрических лезвий.
На мгновение показалось, что защита выдержала. Но потом… на поверхности сферы появилась первая трещина. Потом вторая. Третья. И с оглушительным грохотом, песчаная сфера взорвалась изнутри.
Саске прошел насквозь. Его рука, все еще потрескивающая молниями, прошла через плечо Гаары, оставляя глубокую, рваную рану.
Кровь. Снова. На этот раз не просто капля. А целый фонтан.
Гаара закричал. Это был не крик боли. Это был крик ужаса. И… чего-то другого. Он посмотрел на свою раненую руку, из которой хлестала кровь, и его лицо исказилось.
И тут оно начало меняться. Песок, до этого бывший просто песком, начал смешиваться с его кровью и чакрой. Он стал темнее, плотнее. И он начал формировать… руку. Гигантскую, уродливую, песчаную руку с когтями, которая выросла прямо из его раненого плеча.
— МОЯ КРОВЬ! — взревел он, и его голос был уже нечеловеческим.
Саске, истощенный, отпрыгнул назад. Он смотрел на это чудовищное преображение с ужасом. Он понял, что разбудил не просто зверя. Он разбудил демона.
Песчаная рука, как живая, метнулась к нему. Но в этот самый момент произошло то, чего я ждал.
С неба, медленно, как снег, начали падать они. Белые, легкие… перья. Я посмотрел наверх, в ложу Каге. Орочимару. Он сложил печать.
— Нинпо: Нэхан Сёдзя но Дзюцу (Искусство Ниндзя: Техника Храма Нирваны).
Стадион начал засыпать. Зрители, один за другим, проваливались в глубокий, иллюзорный сон.
Я, стоявший на балконе, нахмурился.«Гендзюцу, — тут же определил я. — Масштабное. Кабуто мертв. Значит, сигнал подает кто-то другой».
Я сконцентрировал чакру, готовясь развеять иллюзию. Но я не спешил. Я смотрел на трибуны. Рев многотысячной толпы, который еще секунду назад сотрясал стадион, начал стихать. Он превращался в неразборчивый гул, а затем — в полную, абсолютную тишину. Зрители, один за другим, клевали носом и засыпали, погружаясь в глубокий, иллюзорный сон.
В ложе для участников, Сакура, Шикамару, все, кто не был готов, тоже начали терять сознание. Я быстро создал нескольких клонов, которые точечными импульсами чакры вывели моих товарищей из транса.
А затем я посмотрел наверх. В ложу Каге. Там, где секунду назад стояли элитные АНБУ, теперь были лишь пустые доспехи. Они, как марионетки, у которых обрезали нити, беззвучно рухнули на пол. Иллюзия не подействовала лишь на двоих. На Третьего Хокаге. И на его «гостя», Казекаге.
— Что происходит?! — Хирузен Сарутоби вскочил на ноги, и его старое, морщинистое лицо было маской тревоги. — Массовое гендзюцу! АНБУ!
Но ответа не было. Он резко обернулся к своему союзнику. — Казекаге-доно! Это… Он не успел договорить.
Фигура в белых одеждах, которая до этого сидела рядом с ним, исчезла. А в следующую секунду появилась у него за спиной. Холодное лезвие куная прижалось к его морщинистой шее.
— Что вы делаете, Казекаге-дано?! — прорычал Хирузен, не в силах поверить в происходящее. — Вы с ума сошли?! Вы хотите развязать войну между нашими деревнями?!
Фигура за его спиной рассмеялась. Тихим, скользящим, змеиным смехом, от которого по спине пробегал холодок.
— Войну? — прошипел голос, искаженный маской. — Нет, Хирузен-сенсей. Не войну. Уничтожение.
Рука в черной перчатке медленно потянулась к лицу «Казекаге». — С-сенсей?.. — прошептал Хирузен, и в его голосе прозвучало ужасное, невозможное узнавание.
Фигура сорвала с себя шляпу и вуаль. А затем… ее лицо начало таять, как воск. Кожа поползла, открывая то, что было под ней. Бледное, как у мертвеца, с длинными черными волосами и желтыми, змеиными глазами, полными холодной, веселой жестокости.
Орочимару.
Глаза Хирузена стали огромными. Шок, неверие, боль и глубочайшее, отцовское разочарование отразились в них.
— Орочимару… — выдохнул он. — Это… это ты.
— Давно не виделись, сенсей, — прошипел его бывший ученик, и его длинный, змеиный язык выскользнул, чтобы облизать лезвие куная у горла старика. — Выглядите… старым. Уставшим.
— Что ты сделал с Казекаге? — прорычал Хирузен, и его тело начало окутываться боевой аурой.
— О, он здесь, — Орочимару кивнул в сторону крыши. — Точнее, то, что от него осталось. Он был так любезен, что одолжил мне свое лицо и свою деревню для этого маленького спектакля.
Он прижался ближе. — Я создал Деревню Звука, сенсей. Я подтолкнул Деревню Песка к предательству. Я объединил их. И все это — ради одного. Чтобы сжечь этот ваш прогнивший до основания «пенек» под названием Коноха.
Хирузен смотрел на него. На своего самого гениального, самого любимого, самого заблудшего ученика. И в его глазах, помимо гнева, была боль. — Я не позволю тебе, Орочимару. Я остановил тебя один раз. Я остановлю и второй.
Орочимару рассмеялся. — Остановите? Вы? Вы, старик, чья «Воля Огня» уже почти погасла? Нет, сенсей. Ваше время вышло. Пришло время для нового ветра, который сдует пепел с этого места.
Он прижал кунай еще сильнее, и на шее Хокаге выступила капля крови. — Коноха падет. Сегодня.
Хирузен Сарутоби, Третий Хокаге, Бог Шиноби, медленно, с достоинством, выпрямился, насколько позволял ему клинок у горла. Его взгляд из старческого и усталого снова стал взглядом Каге. Твердым. Несломленным. — Только через мой труп, Орочимару.
Битва за Коноху началась.