Глава 71
Медики унесли тяжело раненую Хинату. Я проводил ее взглядом, а затем посмотрел на Неджи, который стоял, прислонившись к стене, и с ненавистью смотрел на меня. Мое вмешательство, моя демонстрация силы — все это было для него личным оскорблением. Он считал, что я украл у него его «триумф», его право доказать верность своей философии «судьбы».
«Идиот, — подумал я с холодной усмешкой. — Твоя судьба — это то, что я для тебя напишу. И поверь, финал тебе не понравится».
Гекко Хаяте, проктор, вышел в центр арены. — Продолжаем, — прохрипел он, и его голос вернул всех к реальности.
Табло на стене снова пришло в движение. Имена закружились. Наконец, они замерли.
ШЕСТОЙ БОЙ:АКЕМИЧИ ЧОДЖИ (Деревня Листа) vs. КИНУТА ДОСУ (Деревня Звука)
— Чоджи! — крикнула Ино, и в ее голосе, на удивление, не было обычной издевки. Было беспокойство. — Будь осторожен! Этот парень… он из той же команды, что и тот калека!
Чоджи, который до этого момента увлеченно жевал чипсы, вздрогнул. Он с тревогой посмотрел на арену. Его противник, Досу, лидер команды Звука, уже спрыгнул с балкона. Его лицо было замотано в бинты, а на руке красовался странный, громоздкий механизм. Он двигался медленно, расчетливо, и от него веяло холодной, змеиной угрозой.
— Не лезь напролом, Чоджи, — раздался рядом с ним ленивый, но серьезный голос Шикамару. Он больше не спал.
— Этот парень — не боец. Он аналитик. Он будет использовать твою силу против тебя. Думай, прежде чем атаковать.
Чоджи нервно сглотнул, дожевал чипс и, сжав кулаки, неуклюже спрыгнул на арену.
Я прислонился к перилам.«Досу. Лидер пешек Орочимару. Он самый умный и самый опасный из троицы. Его атаки основаны на звуке, на вибрациях, которые разрушают внутреннее ухо и вестибулярный аппарат. Чоджи… он силен физически. Очень. Но он прост в тактике. Его главный козырь — "Никудан Сенша". Прямолинейная, сокрушительная атака. Это худший возможный матч-ап для него. Его противник — идеальный контр-пик».
POV: Саске
Я смотрел на шиноби из Звука. «Он спокоен. Расчетлив. А его оружие… это не просто кастет. Это какой-то механизм. Для чего он? Он не для ударов. Значит, для техник. Звук… вся их деревня использует звук. Нужно внимательно смотреть. Анализировать».
— Итак, — Досу посмотрел на Чоджи, и его единственный видимый глаз сузился в презрительной усмешке.
— Акимичи… клан толстяков. Надеюсь, ты не съел весь свой обед перед боем? Будет неприятно, если тебя стошнит прямо на арене.
Это был точный, выверенный, жестокий удар. Лицо Чоджи, до этого бледное от страха, мгновенно налилось кровью. Его добродушное выражение исчезло, уступая место гримасе чистой, незамутненной ярости.
— КТО… — прорычал он, и его голос, казалось, заставил вибрировать воздух. — …ЗДЕСЬ… ТОЛСТЯК?!
— Чоджи, нет! Не ведись! — крикнул с балкона Шикамару.
Но было уже поздно. — Я НЕ ТОЛСТЫЙ! Я ПРОСТО… ПЛОТНОГО ТЕЛОСЛОЖЕНИЯ!
— Байка но Дзюцу (Техника Увеличения)!
Тело Чоджи на глазах начало раздуваться, превращаясь в огромный, живой шар. — НИКУДАН СЕНША (ЧЕЛОВЕЧЕСКИЙ ТАНК-ЯДРО)!
Он, вращаясь с невероятной скоростью, превратился в гигантское, ревущее ядро из плоти и ярости и устремился прямо на Досу. Удар такой массы мог бы проломить стену.
Досу не сдвинулся с места. Он не пытался блокировать. Он не пытался увернуться. Он просто стоял и с холодным, отстраненным интересом наблюдал за несущейся на него смертью.
А в самый последний момент, когда гигантский шар был уже в метре от него, он сделал один, единственный, легкий шаг в сторону.
БУ-У-У-У-УМ!
Чоджи, со всей своей чудовищной силой, врезался в стену арены. По бетону пошли трещины, в воздух поднялось облако пыли. А Досу… он стоял в стороне, невредимый, и медленно поднимал свою руку со странным устройством.
— Глупец, — прошептал он. — Ты сделал именно то, чего я хотел.
Пока на арене поднималось облако пыли от удара Чоджи о стену, на балконе, в тени колонны, состоялся тихий, но напряженный разговор. Куренай и Асума подошли к Какаши, который, прислонившись к стене, не отрывал взгляда от арены.
— Какаши, — начал Асума, вынимая изо рта сигарету. Его обычная, расслабленная манера исчезла. — Мы должны поговорить.
— Если вы о моем ученике, который любит устраивать цирк, то я в курсе, — лениво ответил Какаши.
— Мы не о цирке, — вмешалась Куренай, и ее голос был серьезен. — Мы о том, что произошло в бою Хинаты. Неджи собирался ее убить. Мы, трое джоунинов, сорвались с места, чтобы его остановить. И твой ученик… он опередил нас всех.
Асума затянулся и выпустил кольцо дыма. — Его Сюнсин… это был не просто Сюнсин. Я почувствовал в нем примесь Ветра и Молнии. Это техника уровня элитных Анбу. А скорость… он двигался быстрее, чем Гай без утяжелителей. И это — Узумаки Наруто? Тот самый, который в Академии был последним неудачником? Что, черт возьми, происходит, Какаши?
Они смотрели на него в упор, ожидая ответов. Какаши долго молчал, глядя на арену, где Чоджи, пошатываясь, поднимался на ноги.
— Если бы я знал, — наконец сказал он, и в его голосе, впервые за долгое время, прозвучала абсолютная, неподдельная растерянность. — Вы думаете, я его этому научил? Я не научил его ни одной из этих техник. Я не знаю, откуда у него Сюнсин. Я не знаю, кто научил его комбинировать стихии.
Он повернулся к ним, и его единственный глаз был полон мрачной, сложной смеси из удивления, беспокойства и… гордости. — С того самого дня, как я принял эту команду, он — мой самый большой вопрос. Моя самая большая загадка. Я не знаю, кто его обучает. Но я собираюсь это выяснить. А пока…
Он снова посмотрел на арену. — …я просто наблюдаю. И надеюсь, что его тайнственный учитель на нашей стороне.
Чоджи, пошатываясь, встал на ноги. Его голова гудела. — Ты… ты увернулся… — пробормотал он.
— Я не уворачивался, — ответил Досу, медленно подходя к нему. Он поднял свою руку со странным, бронированным устройством. — Я ждал.
Он остановился в нескольких метрах. — Ты очень силен, Акимичи. Твой «Никудан Сенша» — впечатляющая техника грубой силы. Но у нее есть фатальный недостаток. Ты сам становишься снарядом. Снарядом, который летит по прямой. И снарядом, который создает… звук.
Он постучал пальцем по своему устройству. — Это — не оружие. Это — усилитель. Он собирает и концентрирует звук, а затем выпускает его в виде разрушительной волны. Ты, со своим ревом и грохотом, сам дал мне все необходимое, чтобы тебя победить.
Чоджи, не слушая его, снова начал концентрировать чакру. — Не стоит, — сказал Досу. — Это уже бесполезно.
Он поднял руку. — Урок окончен.
Досу не стал кричать название техники. Он просто направил свой нарукавник на Чоджи и выпустил ее. Это была невидимая атака. Не было ни взрыва, ни вспышки. Был лишь тихий, пронзительный, ультразвуковой визг, который едва могли уловить наши уши.
Но Чоджи… он замер. Его глаза расширились от ужаса и непонимания. Он схватился за голову. Он открыл рот, чтобы закричать, но из его горла вырвался лишь тихий хрип. Его вырвало. Прямо на арену.
Он рухнул на колени, и его тело забилось в конвульсиях. Кровь пошла у него из ушей.
— Что… что он сделал?! — в ужасе прошептала Сакура.
— Он атаковал не его тело, — тихо сказал я, и все на балконе, включая Саске, повернулись ко мне. — Он атаковал его внутреннее ухо. Вестибулярный аппарат. Он разрушил его чувство равновесия изнутри.
Чоджи, ослепленный болью и тошнотой, пытался подняться, но не мог. Мир для него превратился в безумную, вращающуюся карусель. Он был полностью дезориентирован. И абсолютно беззащитен.
Досу медленно подошел к нему и нанес один, короткий, рубящий удар в шею. Чоджи рухнул на пол без сознания.
— ЧОДЖИ! — раздался с балкона яростный крик Ино.
На арене воцарилась тишина. Досу стоял над поверженным противником, и его поза не выражала ни триумфа, ни радости. Лишь холодное удовлетворение от хорошо выполненной работы.
Хаяте спрыгнул на арену. — Победитель… — он снова закашлялся, — …Кинута Досу!
Медики выбежали и осторожно погрузили Чоджи на носилки. Шикамару, до этого молчавший, сжал кулаки так, что костяшки пальцев побелели. Его лицо было темнее грозовой тучи. — Я запомню это, — прошептал он.
Я смотрел на это, и мой мозг анализировал.«Звук. Универсальное оружие. Против него бесполезна броня, бесполезен Шаринган. Только скорость или техники, которые могут исказить само пространство. Опасный противник. Очень опасный. Но у него тоже есть слабость. Он слишком полагается на свое устройство. И он слишком медленный».
Табло на стене снова пришло в движение. Имена закружились в калейдо-скопе. Шестой бой был окончен. И он показал всем, что в мире шиноби есть оружие, которое нельзя увидеть, но которое может убить тебя изнутри. Экзамен на чуунина продолжался.
Гекко Хаяте, проктор, вышел в центр арены. — Продолжаем, — прохрипел он.
Табло на стене снова пришло в движение. Имена закружились. Но на этот раз воздух был наэлектризован по-другому. Все знали, какие пары остались. И все ждали именно этой.
Наконец, имена замерли.
СЕДЬМОЙ БОЙ:ЯМАНАКА ИНО vs. ХАРУНО САКУРА
— ДА! НАКОНЕЦ-ТО! — взвизгнула Ино, и в ее голосе звучал триумф. Она посмотрела на Сакуру с хищной, предвкушающей улыбкой. — Я так долго этого ждала, Лбастая! Сейчас я докажу Саске-куну, кто из нас настоящая куноичи!
Сакура, в свою очередь, не испугалась. Она не покраснела. Она медленно подняла голову и посмотрела на свою бывшую подругу. И в ее зеленых глазах, впервые за долгое время, горел холодный, стальной огонь.
— Я тоже этого ждала, Ино-свинка, — тихо, но отчетливо сказала она.
Они обе, не сговариваясь, спрыгнули на арену. Они встали друг напротив друга, и воздух между ними, казалось, затрещал от напряжения. Это была не просто битва. Это была война.
Я прислонился к перилам, готовясь к представлению.«Ну вот и оно, — подумал я с ленивым интересом. — Битва за сердце Учихи. Жалкое зрелище, если честно. Но поучительное. Ино — специалист по ментальным техникам, но слаба физически. Сакура — наоборот, после наших тренировок стала выносливее, и ее контроль чакры идеален, но ее боевой арсенал пуст. Кто победит? Та, кто будет хитрее. Или та, у кого сильнее мотивация. А их мотивация, к сожалению, сидит сейчас в углу и мрачно смотрит на свои ногти».
POV: Саске Я смотрел на них. На Сакуру. На Ино. «Две бесполезные девчонки, которые только и делают, что кричат мое имя. Этот бой — пустая трата времени. Но… — мой взгляд остановился на Сакуре. — …она изменилась. После того боя в лесу. В ее глазах больше нет слез. Есть… злость. Интересно».
POV: Шикамару Я стоял рядом с Чоджи, которого уже успели подлатать медики, и тяжело вздохнул. — Какая же морока… — пробормотал я.
— Ты о чем? — спросил Чоджи, жуя принесенную медсестрой булочку. — Я о них, — я кивнул на арену. — Ино слишком самоуверенна. Она думает, что Сакура все та же плакса, что и в Академии. Она недооценивает ее. А недооценка… это самая большая проблема в бою.
— Начали!
Ино не стала ждать. — Нинпо: Шинтеншин но Дзюцу (Искусство Ниндзя: Техника Переноса Разума)!
Она сложила печати, и ее тело обмякло, падая на пол. Ее сознание, невидимой стрелой, полетело в сторону Сакуры. Это была ее коронная техника. Прямая, наглая, самоуверенная атака. Она была уверена, что Сакура, как и в Академии, растеряется и попадет в ловушку.
Но Сакура была готова. В тот момент, когда дух Ино почти коснулся ее, Сакура закричала. Не от страха. А от ярости. — ШАННАРО!
Она ударила кулаком по своей же голове. Не сильно, но достаточно, чтобы вызвать резкий всплеск боли и чакры. Этот всплеск, как щит, отбросил сознание Ино, и оно с воем вернулось в ее собственное, лежащее на полу тело.
Ино села, держась за голову. — Что?! Как ты…
— Ты думала, я буду просто стоять и ждать, Ино? — Сакура тяжело дышала, но в ее глазах горел огонь. — Ты всегда использовала эту технику. Я готовилась к ней!
Это был первый раунд. И он был за Сакурой. Она впервые в жизни смогла противостоять главному оружию своей соперницы.
— Ах ты, Лбастая! — взревела Ино, вскакивая на ноги. — Думаешь, это все, на что я способна?!
Она достала кунай и бросилась в атаку. Начался бой тайдзюцу.
Они были почти равны. Ино была чуть быстрее, ее движения были более грациозными. Сакура же была выносливее, ее блоки были жестче. Они обменивались ударами, и арена наполнилась звоном стали и язвительными комментариями.
— Ты дерешься, как корова, Лбастая!
— А ты пищишь, как свинья, Ино!
— Саске-кун никогда не посмотрит на такую неуклюжую девчонку!
— А на тебя он тем более не посмотрит! Он ненавидит шумных и навязчивых блондинок!
Это был не просто бой. Это была словесная перепалка, подкрепленная ударами. Но я видел. Видел, что Сакура выдыхается. Ее тайдзюцу было слабее. Она пропускала все больше ударов.
Ино, почувствовав это, пошла ва-банк. Она провела серию ударов, заставив Сакуру отступить, а затем… сделала немыслимое. Она схватила Сакуру за ее короткие, рваные волосы.
— Говорила же моя мама, что такие стрижки носят только простушки! — ухмыльнулась она.
И в этот момент в глазах Сакуры что-то изменилось. Она перестала злиться. Она стала… холодной. Воспоминание. Лес Смерти. Другая куноичи, Кин, держащая ее точно так же. Ее собственный, отчаянный жест. Кунай.
— Ты сделала ошибку, Ино, — прошептала она.
POV Сакура
Боль была острой. Унижение — еще острее. Я смотрела на ее торжествующее лицо, и во мне что-то щелкнуло. Я увидела не свою соперницу. Я увидела Кин из Деревни Звука, которая держала меня точно так же. Я вспомнила свой страх, свою беспомощность. Я вспомнила холодные, почти презрительные слова Наруто: «Ты поступила как идиотка… Ты не была готова…».
«Нет, — подумала я, и в моей голове воцарилась ледяная, звенящая ясность. — Больше никогда».
Я перестала сопротивляться. Я позволила Ино притянуть меня ближе, готовясь нанести удар. И в тот момент, когда она уже замахнулась, я действовала.
Я не стала бить ее по лицу. Я сделала то, чему меня научила та ночь в Лесу Смерти. Я была непредсказуемой. Я резко подалась вперед и со всей силы ударила ее головой в подбородок.
ХРУСТЬ!
Раздался отвратительный звук. Ино взвыла от боли, ее хватка мгновенно ослабла. Она отшатнулась, держась за челюсть и, я была уверена, прикушенный язык.
Я не дала ей опомниться. Я не была мастером тайдзюцу. Но теперь во мне горела не девчачья обида, а холодная, концентрированная ярость. Ярость на нее. На врагов. На саму себя.
Я нанесла удар. Потом еще один. Мои движения были неуклюжими, лишенными всякого изящества. Но они были сильными. Отчаянными. Я вкладывала в них весь свой страх, всю свою боль, всю свою решимость больше никогда не быть слабой.
Ино, ошеломленная такой свирепостью, отступала. Она пыталась блокировать, но мои удары были слишком хаотичными, слишком яростными.
— Ты… ты поплатишься за это, Лбастая! — прошипела Ино, отпрыгивая назад. Она поняла, что в ближнем бою проигрывает. Она решила использовать свой последний козырь.
— Нинпо: Шинтеншин но…
Она начала складывать печати. Но я ждала этого. Я помнила урок Наруто: «Думай. Анализируй. Не будь бревном».
Я сделала обманное движение, как будто собираюсь броситься на нее. Она на долю секунды сбилась, готовясь к моей атаке. И этой секунды мне хватило. Я резко пригнулась и нанесла мощный удар ногой ей по опорной ноге.
Ино потеряла равновесие, ее техника прервалась. Она начала падать. Я не стала ждать. Я шагнула вперед и нанесла один, последний, решающий удар. Прямой, жесткий, вложенный всем моим весом. Прямо в челюсть.
ХРЯСЬ!
Голова Ино мотнулась в сторону. Ее глаза закатились. И она, как подкошенная, рухнула на бетонный пол. Без сознания.
На арене воцарилась тишина. Оглушительная, абсолютная. Я стояла, тяжело дыша, и смотрела на свою руку. На свои сбитые костяшки. Я… я это сделала. Я победила. Не случайно. Не благодаря удаче. А сама.
Хаяте, проктор, который, кажется, тоже был в шоке, откашлялся. — П-победитель… — он посмотрел на меня, потом на Ино.
— …Харуно Сакура!
На балконе все молчали. Я видела шокированные лица Шикамару и Чоджи. Я видела, как Асума-сенсей удивленно присвистнул. Я видела, как Саске-кун, который до этого смотрел на бой со скукой, теперь смотрел на меня с… интересом?
А потом я посмотрела на Наруто.
POV: Наруто
Я не верил своим глазам.«Что?.. Ничья? Двойной нокаут? Так должно было быть. Я помню этот бой. Я помню его до мельчайших деталей. Они должны были обе отключиться, ударив друг друга одновременно. А это… это что такое?»
Я смотрел, как Сакура, уставшая, израненная, но стоящая на ногах, поднимает руку.«Она… победила. Чисто. Она использовала свой гнев, свою решимость. Она спровоцировала ее на ближний бой и победила за счет выносливости. Мои слова… тот урок в лесу… он сработал? Я просто хотел сделать ее менее бесполезной, а в итоге… я изменил канон. Случайно. Ха».
Я усмехнулся. Впервые за долгое время я был по-настоящему удивлен.
«Сакура Харуно… вышла в финал. Этого не было в моих "воспоминаниях". Этого не было в "сюжете". Игра… игра становится по-настоящему непредсказуемой. Интересно».
Я посмотрел на табло, где все еще горело ее имя.«Кто же теперь будет ее противником в финале? Гаара? Неджи? Шикамару? А вот этого… я уже не знаю. И это — восхитительно».
Медики унесли Ино. Сакура, уставшая, но с гордо поднятой головой, вернулась на балкон под удивленные и восхищенные взгляды своих сверстников. Она сделала невозможное. Она победила.
Гекко Хаяте, проктор, вышел в центр арены. — Продолжаем, — прохрипел он.
Табло на стене снова пришло в движение. Имена закружились. Напряжение в зале снова стало почти осязаемым. Все понимали, что сильных бойцов осталось не так много. Наконец, имена замерли.
ВОСЬМОЙ БОЙ:УЧИХА САСКЕ (Деревня Листа) vs. КАНКУРÓ (Деревня Песка)
На балконе воцарилась тишина. А затем — взорвалась гулом. Это был тот бой, которого ждали все. Лучший выпускник Конохи против таинственного кукловода из Суны.
На лице Саске появилась холодная, хищная ухмылка. Он ждал этого. После унижения в Лесу Смерти, после пробуждения Шарингана, он жаждал. Жаждал битвы. Жаждал доказать свою силу. И брат Гаары, этого монстра в красном, был идеальной целью.
Канкурó ухмыльнулся в ответ. Он с каким-то странным, почти театральным движением снял со спины свой большой, замотанный в бинты сверток.
— Похоже, мне повезло, — сказал он достаточно громко, чтобы все слышали. — Увидим, на что способен хваленый гений Учиха.
Они оба, не сговариваясь, спрыгнули на арену.
«Канкурó… мастер марионеток. Его стиль — ловушки, яды, атаки с неожиданных углов. Его марионетка, Карасу, напичкана всевозможными смертоносными устройствами. Саске — специалист по скорости и огню. Интересно. Если Саске полезет напролом, он попадется в ловушку из нитей чакры или получит дозу яда. Но если он будет использовать свой новый, двухтомоэный Шаринган для анализа… он увидит нити. Он увидит скрытые механизмы. Это будет дуэль не силы, а внимательности».
POV: Сакура
Я смотрела на Саске-куна, и мое сердце колотилось от смеси страха и восторга. Он был так спокоен. Так уверен в себе. После всего, что произошло в лесу, он изменился. Он стал… опаснее. Я знала, что он победит. Он должен победить.
POV: Гаара
«Не опозорься, Канкурó, — подумал я, и мой взгляд скользнул по фигуре Учихи. — Этот мальчик… в нем есть тьма. Такая же, как во мне. Но его тьма… она другая. Нечистая. Смешанная с гордыней и болью. Он интересен».
— Начали!
Канкурó не стал ждать. Он поставил свой сверток на землю, и бинты на нем начали сами собой расползаться, как змеиная кожа. Из них, с жутким скрипом деревянных суставов, поднялась она. Марионетка. Карасу. Черная, уродливая, с тремя глазами и длинными руками, усеянными лезвиями.
— Давай поиграем, Учиха! — крикнул Канкурó, и его пальцы задергались, управляя невидимыми нитями чакры.
Карасу сорвалась с места. Ее скорость была неестественной. Она бросилась на Саске, и из ее рта вылетел веер отравленных сенбонов. Но Саске уже не был тем генином, что вошел в лес. Его алые глаза с двумя томоэ вращались, впитывая информацию. Для него летящие иглы были медленными, их траектория — предсказуемой.
Он легко, с грацией танцора, уклонился от всех. — И это все? — холодно спросил он.
Канкурó лишь ухмыльнулся. Руки Карасу внезапно вытянулись, и из них выстрелили скрытые лезвия. Но Саске снова ушел с линии атаки, появившись в нескольких метрах сбоку.
— Я же сказал… — начал было он.
— Карасури: Курой Хиги: Иппатсу (Тайная Черная Техника: Выстрел)! — прошептал Канкурó.
Одна из рук марионетки отделилась от тела и, как ракета, полетела в Саске. Из нее вырвалось облако ядовитого дыма.
— Катон: Гокакью но Дзюцу!
Саске, даже не задумываясь, выдохнул огромный огненный шар. Он не целился в руку. Он целился в газ. Пламя встретилось с ядовитым облаком, и раздался оглушительный взрыв.
БУМ!
Взрывная волна отбросила руку-ракету в сторону. — Ты сжег мой яд?! — Канкурó был в шоке.
— Твои трюки… я их вижу, — сказал Саске, и его Шаринган, казалось, светился в полумраке зала. — Я вижу нити твоей чакры. Я вижу каждый твой механизм. Ты для меня — открытая книга.
Он сорвался с места. Его скорость была невероятной. Он не атаковал марионетку. Он атаковал кукловода. Канкурó в панике попытался отозвать Карасу, чтобы та его защитила. Но Саске был быстрее. Он появился прямо перед ним.
— Твоя игрушка тебе не поможет, — прошипел он.
Он занес кулак для решающего удара. Бой, казалось, был окончен. Но тут Канкурó улыбнулся. — Попался.
— Попался.
POV Саске
Улыбка Канкурó была хищной и полной презрения. В тот момент, когда мой кулак был в сантиметре от его лица, я почувствовал это. Что-то тонкое, липкое и невероятно прочное обвилось вокруг моих рук, ног, торса. Я замер, и моя атака захлебнулась.
Земля подо мной, до этого казавшаяся обычной, ожила. Десятки тончайших, почти невидимых нитей чакры, которые Канкурó незаметно раскидал по арене, пока отступал, выстрелили вверх, мгновенно сковывая меня.
— Что?! — я попытался вырваться, но нити лишь сильнее впились в мою плоть.
— Думал, все так просто, Учиха? — рассмеялся Канкурó, отпрыгивая на безопасное расстояние.
— Ты, гений, не первый, кого ослепила собственная скорость. Пока ты смотрел на мою марионетку, ты совсем забыл смотреть себе под ноги. Твой хваленый Шаринган видит потоки чакры, да? Но ты был так увлечен своей атакой, что даже не удосужился проверить поле боя.
Он был прав. Черт возьми, он был прав. Я был так уверен в своем превосходстве, что попался в самую примитивную ловушку.
— А теперь, — продолжил Канкурó, и его пальцы задергались. — Настоящее представление. Карасури: Курой Хиги: Саншоуо (Тайная Черная Техника: Саламандра)!
Марионетка Карасу, стоявшая позади меня, с громким треском распалась на части. Ее голова, руки, ноги, торс — все они, управляемые отдельными нитями, зависли в воздухе, окружая меня со всех сторон. Из каждого сустава, из рта, из глазниц выдвинулись десятки острых, пропитанных фиолетовым ядом лезвий и сенбонов.
— Из рта марионетки сейчас вылетит облако ядовитого газа, — пояснил Канкурó с садистским удовольствием. — А остальные части пронзят твое тело с шести разных направлений. Тебе некуда бежать. Это — твой конец.
Я был в ловушке. Абсолютной, смертельной. Мой Шаринган видел все. Я видел каждую каплю яда на кончике каждого сенбона. Я видел траекторию полета каждой отрубленной конечности. Я видел все. И я ничего не мог сделать.
«Нет… — пронеслось в моей голове. — Не так. Не здесь. Я не могу умереть здесь. Не от рук этого… мусора. Я должен… я должен стать сильнее! Мне нужна… СИЛА!»
И тут… боль. Жгучая, невыносимая боль в шее. Как будто кто-то вонзил в меня раскаленную кочергу и начал ее проворачивать. Метка, оставленная тем змеем в лесу, вспыхнула, как клеймо.
— А-А-А-А-А-А!
Крик, вырвавшийся из моего горла, был полон не только боли, но и чего-то другого. Ярости. Чистой, незамутненной, первобытной.
Я почувствовал ее. Чужую, злую, могущественную чакру, которая хлынула в мое тело, как ядовитая река. Черные узоры, похожие на извивающихся змей, с невероятной скоростью расползлись по моей коже. Моя собственная чакра взорвалась. Густая, фиолетовая, она вырвалась из меня, как ударная волна.
ТРЕСК!
Тонкие, но прочные нити Канкурó с треском лопнули, как гнилые веревки.
— Что?! Невозможно! — в шоке крикнул Канкурó.
Я медленно поднял голову. Мир был другим. Более четким. Более… медленным. Мой Шаринган с двумя томоэ вращался, как бешеный, легко отслеживая каждую часть марионетки, каждую нить чакры. Я чувствовал, как по моим венам течет сила. Чудовищная, пьянящая, восхитительная сила.
Я улыбнулся. Но это была не моя улыбка.
POV: Какаши
«Он попался. Это классическая ловушка кукловода. Заманить, обездвижить, а затем — казнить. Саске слишком поторопился».
Я уже готовился вмешаться, остановить бой, спасти своего ученика. Но тут я почувствовал ее. Эту чакру.«Что… что это за чакра?! — я отказывался верить в то, что я видел. — Она… темная. Искаженная. Злая. Эти узоры… эта сила… Хирузен-сама… что мы пропустили?..»Я был в полном, абсолютном замешательстве. Я не понимал, что происходит. И это пугало меня больше всего.
POV: Наруто
Я наблюдал за этим с отстраненным интересом.«А вот и оно. Предел его собственных сил. И активация "подарка". Орочимару, ты все это спланировал, да? Заставил его почувствовать себя гением, а потом окунул лицом в грязь, чтобы он в отчаянии потянулся к твоей силе. Какое предсказуемое, но эффективное шоу. Посмотрим, как он справится с этой дозой».
На арене части марионетки полетели в Саске. Но он уже был другим.
Он больше не был добычей. Он стал хищником.
POV Саске
Лезвия марионетки уже были в сантиметрах от меня. Но я был быстрее. Гораздо быстрее. Я двигался между ними, как тень. Я не просто уворачивался. Я ловил их.
Я схватил летящую в меня руку Карасу, и мои пальцы, усиленные темной чакрой, с хрустом раздавили ее деревянные суставы. — Мусор, — прошипел я.
Я поймал летящую ногу и швырнул ее обратно в Канкурó, заставив его отпрыгнуть. Я не стал его преследовать. Моей целью были его игрушки.
— Катон: Гокакью но Дзюцу!
Я сложил печати. Но огненный шар, который вырвался из моего рта, был другим. Он был больше. Темнее. С фиолетовым оттенком. Он с ревом поглотил оставшиеся части марионетки, превращая их в пепел.
— Мой… мой Карасу! — в ужасе пролепетал Канкурó.
Я появился прямо перед ним. Он не успел даже среагировать. Я схватил его за горло и поднял в воздух, как котенка.
— Ты хотел увидеть силу Учихи? — прошипел я. — Смотри.
Я швырнул его через всю арену. Он с глухим стуком врезался в стену. Его драгоценная марионетка, его гордость, была разбита вдребезги.
Я медленно, наслаждаясь каждым шагом, подошел к нему. Он лежал на полу, кашляя кровью, и смотрел на меня с животным ужасом. Я занес ногу для последнего, решающего удара. Я собирался раздавить его. Стереть в порошок.
— Саске, стой! — крик Какаши с балкона был как далекое эхо.
Но я его не слышал. Я упивался своей новой, ужасающей силой.
В тот момент, когда моя нога уже начала опускаться, боль в шее стала невыносимой. Черные узоры на моем теле запульсировали в последний раз и начали медленно, неохотно уползать обратно, в проклятую метку.
Сила ушла. Так же внезапно, как и пришла. Меня накрыла чудовищная слабость. Ноги подкосились, и я рухнул на колени, тяжело дыша. Голова раскалывалась, а тело горело огнем.
На арене воцарилась тишина. Канкурó лежал без сознания. Его марионетка — груда дымящегося мусора. А я… я стоял на коленях, победитель, который чувствовал себя более разбитым, чем проигравший.
Хаяте, проктор, после долгой, шокированной паузы, наконец, пришел в себя. — П-победитель… — его голос дрожал.
— …Учиха Саске!
На балконе все молчали. Генины смотрели на меня не с восхищением. А со страхом.
POV: Гаара
Я смотрел на него. На эту метку на его шее. «Так вот оно что, — подумал я. — Охо Интересно. В нем тоже есть монстр. Как и во мне».
Медики унесли Канкурó. Саске, шатаясь, медленно поднимался по лестнице на балкон. Толпа генинов инстинктивно расступалась перед ним, как стая мелких рыбешек перед акулой. В их глазах был не восторг. Был страх.
Я посмотрел на Какаши-сенсея. Его обычная, ленивая маска исчезла. Его единственный видимый глаз был сужен, а лицо под маской, я был уверен, было мрачнее грозовой тучи. Он дождался, пока Саске поднимется, и его голос прозвучал тихо, но так, что его услышали только мы трое:
— Команда №7. За мной. Немедленно.
Он не стал ждать объявления следующего боя. Он развернулся и быстрым, почти бесшумным шагом направился в один из коридоров. Мы, не смея возражать, последовали за ним.
Он завел нас в небольшую, пустую комнату ожидания без окон, с одной-единственной тусклой лампой под потолком. Он закрыл дверь и повернулся к нам. Атмосфера в комнате стала тяжелой, удушающей.
Он молчал. Долго. Просто смотрел на нас. На дрожащую Сакуру. На меня, который снова нацепил на лицо маску беззаботного идиота. И, самое главное, на Саске.
Саске тяжело дышал, прислонившись к стене. Его лицо было бледным, почти серым, а рука инстинктивно сжимала шею, где под кожей все еще, казалось, пульсировала зловещая метка.
— Наруто, — наконец сказал Какаши, и его голос был холоден, как сталь. Он обратился ко мне, а не к Саске. И я понял, почему. Он считал меня ответственным. — Метка на шее у Саске. Та сила, которую он только что использовал. Я хочу объяснений. Сейчас же. Почему об этом не было ни слова в вашем отчете из Леса Смерти?
Сакура в ужасе посмотрела на меня, не зная, что говорить.
Я тяжело вздохнул, и моя маска идиота исчезла. — Потому что это информация ранга S, сенсей, — ответил я спокойно. — А отчеты могут быть перехвачены.
Какаши нахмурился.
— Объясни.
— В лесу, после того, как мы разделились, на нас напали, — начал я свой заранее заготовленный, отредактированный рассказ. — Очень сильный шиноби, который маскировался под генина из Деревни Травы. Он играючи победил нас всех. Он был заинтересован в Саске. И он оставил ему этот… «подарок».
— Кто это был? — потребовал Какаши.
— Я не знаю его имени, — солгал я. — Но он был силен. Невероятно. Он использовал техники, связанные со змеями.
Я посмотрел на Саске. — Эта печать дает огромную силу. Но она питается волей и чакрой носителя. Она опасна. Я не доложил о ней, потому что боялся, что Саске снимут с экзамена. Я думал, мы сможем справиться с этим сами.
— Справиться?! — голос Какаши сорвался на крик. — Ты хоть понимаешь, что это такое?! Ты понимаешь, с чем вы столкнулись?!
Он повернулся к Саске, который все еще молчал. — А ты?! — прорычал он. —Ты использовал эту силу, не думая о последствиях!
— Эта сила… — прохрипел Саске, поднимая голову. В его глазах горел безумный, лихорадочный огонь. — …помогла мне победить. Это все, что имеет значение.
— Не имеет! — отрезал Какаши. — Сила, полученная такой ценой — это путь в никуда! Это путь твоего…
Он замолчал, не закончив фразу. Но мы все поняли, кого он имел в виду. Итачи.
В комнате повисла тяжелая, гнетущая тишина. Саске тяжело дышал, его грудь вздымалась. Сакура плакала. А я… я просто ждал. Я знал, что это еще не конец.
И тут… это началось. Лампочка под потолком замерцала и погасла, погрузив нас в полумрак. В воздухе, до этого просто напряженном, появилось что-то еще. Холод. Липкий, могильный холод, который пробирал до костей.
Я почувствовал ее. Ту самую ауру. Тяжелую, удушающую, полную зла и… любопытства. Ту, что я ощущал в лесу.
Он был здесь.
Саске вскрикнул и схватился за шею. — Она… она горит! — прошипел он, и его лицо исказила гримаса боли. Проклятая Печать под его кожей начала чернеть, пульсировать.
Сакура в ужасе отшатнулась. Какаши развернулся, и его Шаринган вспыхнул под повязкой.
— Он… — прошептал он, и в его голосе был ужас. — …здесь.
Аура становилась все плотнее. Она сочилась сквозь стены, сквозь пол, как ядовитый туман. Она не просто пугала. Она давила. Она обещала. Обещала боль. Обещала силу. Обещала смерть.
Я стоял, и мое лицо было абсолютно спокойным.«Пришел, — подумал я. — Пришел посмотреть на свою новую игрушку».
Из-за двери, из коридора, донесся тихий, скользящий шорох. И зловещий, вкрадчивый, полный веселья шепот, который, казалось, прозвучал прямо у нас в головах.
— Саске-кун… тебе понравился мой подарок?
Шепот, вкрадчивый и зловещий, прозвучал не из коридора. Он прозвучал прямо у нас в головах. Саске, который до этого момента боролся с болью, вскрикнул и рухнул на колени, схватившись за шею. Проклятая Печать на его коже вспыхнула, как раскаленное клеймо, и черные узоры начали медленно, как ядовитый плющ, расползаться по его телу.
Сакура в ужасе отшатнулась от него, ее лицо было маской чистого, незамутненного страха.
И тут… он появился.
Он не вошел. Он просто… вырос из стены, как будто был ее частью. Фигура в плаще шиноби из Деревни Звука. Его длинные черные волосы были растрепаны, а на бледном, змеином лице играла ленивая, хищная улыбка. Орочимару.
Он стоял там, в маленькой, тускло освещенной комнате, и его присутствие, казалось, высасывало из нее весь воздух, весь свет, всю надежду. — Незваный гость, — прошипел он, и его желтые, змеиные глаза были прикованы к Саске. — Прошу прощения. Я просто пришел проведать своего нового… ученика.
— Орочимару!
Голос Какаши-сенсея был как удар хлыста. Он сделал шаг вперед, полностью заслоняя нас собой. Вся его обычная, ленивая манера исчезла. Он был как волк, защищающий свое потомство.
— Что тебе нужно, отступник? — прорычал он.
— Мне? — Орочимару удивленно склонил голову набок. — Мне ничего не нужно, Какаши-кун. Я просто пришел посмотреть, как приживается мой дар. И, должен сказать, результат превзошел все мои ожидания. Этот мальчик… он великолепен. Такой голод, такая ненависть… Идеальный сосуд.
— Ты… — Какаши сжал кулаки так, что перчатки заскрипели. — Ты посмел поставить на него свою проклятую печать?!
В его руке, до этого пустой, вспыхнула и зачирикала, как тысяча птиц, концентрированная молния.
— Чидори!
Воздух в комнате наполнился запахом озона. — Ты ответишь за это. Прямо здесь. Прямо сейчас.
Орочимару посмотрел на ревущую в руке Какаши технику, и в его глазах появилось выражение скуки.
— Правда? — протянул он. — Ты собираешься использовать эту технику здесь? Какой самоотверженный героизм. И какая глупость.
— Зачем, Орочимару? — спросил Какаши, и его голос дрожал от сдерживаемой ярости. — Зачем тебе Саске?
— Зачем? — Орочимару рассмеялся своим тихим, змеиным смехом. — Потому что он — Учиха. Потому что в его крови течет сила, о которой такие, как ты, могут только мечтать. Шаринган. Я хочу его. Я хочу заполучить его силу. А этот мальчик… он придет ко мне. Рано или поздно. В поисках силы, чтобы убить своего брата. И я ему ее дам.
Он перевел взгляд на меня. Я стоял в углу, молча наблюдая за этим представлением. Мое лицо было непроницаемым.«Классический злодейский монолог, — подумал я. — Рассказывает о своих планах, упивается своим гением. Предсказуемо. Но эффективно. Он не просто хвастается. Он сеет семена. Семена сомнения в Какаши. Семена желания в Саске».
— А ты… — Орочимару посмотрел на меня, и его язык быстро, по-змеиному, скользнул по губам. — …ты тоже очень интересен, Наруто-кун. Очень. Твои техники, твоя воля… твой потенциал. Ты — аномалия. Забавная, непредсказуемая переменная в моем эксперименте.
Он улыбнулся. — Я буду с огромным интересом наблюдать за вашим соревнованием. Посмотрим, чей «фрукт» созреет быстрее.
— Хватит болтовни, — сказал Какаши. — Ты не уйдешь отсюда.
— Правда? — Орочимару снова улыбнулся. — А кто меня остановит? Ты?
Он посмотрел на Саске, который лежал на полу, корчась от боли, но все еще с ненавистью глядя на него. Потом на Сакуру, которая дрожала от страха. Потом на меня.
— Вы все — просто дети, играющие в шиноби. А я… я — будущее.
С этими словами его тело начало таять. Не исчезать, а именно таять, как восковая фигура, стекая на пол и превращаясь в лужу грязи и змей.
— До скорой встречи, Саске-кун, — прошептал его голос из лужи. — Я буду ждать.
И он исчез.
Аура ужаса медленно рассеялась, оставляя после себя лишь запах страха и озона от так и не использованного Чидори. Какаши, тяжело дыша, развеял свою технику. Он подбежал к Саске, пытаясь помочь.
Я стоял в тишине маленькой, душной комнаты, и мой взгляд был прикован к Саске. Он лежал на полу, его тело билось в конвульсиях от Проклятой Печати, а с губ срывались тихие, болезненные стоны. Сакура сидела рядом, беспомощно плача.
Орочимару ушел. Но его ядовитое присутствие, казалось, въелось в самые стены.
— Так вот оно что… — прошептал Какаши, глядя на зловещий узор на шее своего ученика. — Проклятая Печать Небес. — Я смогу ее подавить, — сказал он наконец. — Временно.
Он сложил печати, и его ладонь окуталась чакрой.
— Фуджа Хоин (Запечатывающая Техника Подавления Зла)!
Он ударил ладонью по Проклятой Печати. Саске закричал от боли, и его тело выгнулось дугой. Вокруг метки Орочимару начали появляться новые символы, которые, как цепи, сковывали ее, загоняя темную чакру обратно. Через минуту все было кончено. Саске обмяк, потеряв сознание.
— Это не решит проблему, — сказал Какаши, тяжело дыша. — Лишь отсрочит ее.
— Нам этого хватит, — ответил я.
Мы подняли Саске и вернулись на балкон, к остальным. Никто не задавал вопросов, видя наше состояние. Мы вернулись как раз вовремя. Имена на табло перестали вращаться.
ДЕВЯТЫЙ БОЙ:ГААРА (Деревня Песка) vs. РОК ЛИ (Деревня Листа)
Атмосфера в зале изменилась. Она стала тяжелой, почти удушающей. Все взгляды были прикованы к двум фигурам, которые спрыгнули на арену.
Гаара. Он стоял неподвижно, скрестив руки на груди, с той же пустой, мертвой улыбкой на лице. Его гигантская тыква за спиной, казалось, жила своей собственной, зловещей жизнью.
И Рок Ли. После унизительного поражения от ниндзя Звука, он не был сломлен. Наоборот. В его глазах горел огонь. Огонь юности, как сказал бы Гай-сенсей. Он видел в Гааре абсолютного, идеального противника. Вызов.
— ЛИ! ПОКАЖИ ЕМУ СИЛУ СВОЕЙ ЮНОСТИ! — заорал с балкона Гай, и по его щеке скатилась скупая мужская слеза.
— Начали!
Ли сорвался с места. Он был как зеленая молния. Он обрушил на Гаару град ударов тайдзюцу, каждый из которых мог бы раздробить камень. Но ни один из них не достиг цели.
Песок. Он вылетал из тыквы за спиной Гаары, формируя перед ним непроницаемый щит. Он был быстрее, чем удары Ли. Быстрее, чем человеческий глаз. Он двигался сам по себе.
БУМ! БУМ! БУМ!
Кулаки и ноги Ли врезались в песчаную стену, не оставляя на ней и царапины. А Гаара… он даже не двигался. Он просто стоял и смотрел.
«Абсолютная защита, — подумал я с научным интересом. — Песок, пропитанный чакрой его матери, защищает его инстинктивно, вне зависимости от его воли. Физические атаки бесполезны. Ли, твой единственный шанс — быть быстрее, чем скорость реакции самого песка»
Ли, кажется, пришел к тому же выводу. Он отпрыгнул назад.
— Гай-сенсей! — крикнул он, глядя на балкон. — Пожалуйста, разрешите! Гай-сенсей на мгновение посерьезнел.
— Я разрешаю, Ли.
Ли улыбнулся. И начал снимать со своих ног утяжелители. — Прости, — сказал он. — Но мне придется сражаться в полную силу.
Он разжал их. ГРОХОТ! ГРОХОТ!
Два маленьких утяжелителя врезались в бетонный пол арены с такой силой, что тот треснул, и в воздух поднялись облака пыли. Все на балконе застыли в шоке.
— А теперь… — сказал Ли, и его тело, казалось, стало легче, невесомее. — Я готов.
И он исчез. Не было ни хлопка, ни дыма. Он просто… перестал быть там, где стоял.
Гаара, до этого абсолютно спокойный, на мгновение напрягся. Его песок инстинктивно метнулся, чтобы защитить его, но защищать было не от чего.
POV: Сакура
Я моргнула. Всего на секунду. И он пропал. Я видела лишь зеленое, размытое пятно, которое металось по арене, как шаровая молния. Я не видела его ударов. Я видела лишь, как песчаная броня Гаары, до этого казавшаяся несокрушимой, начала покрываться трещинами. ТУК! ТУК! ТРЕСК!
POV: Саске
Мой Шаринган с двумя томоэ вращался на пределе. Я едва-едва мог уследить за ним. Я видел не размытое пятно. Я видел его силуэт. Его движения. Но они были как кадры из старого фильма. Вот он здесь. А вот — уже там. Между этими моментами была пустота, которую мои глаза не могли заполнить.
«Эта скорость… — пронеслось в моей голове, и по спине пробежал холодок. — Она невозможна. Это не ниндзюцу. Это не гендзюцу. Это… чистая, физическая скорость. И это — просто тайдзюцу? Просто результат тренировок?»В этот момент я понял. Существуют разные пути к силе. И путь этого «густобровика», который я презирал, был не менее ужасающим, чем мой.
Я наблюдал за этим, и моя скучающая улыбка исчезла.«Вот это уже интересно. Чистая, физическая сила, доведенная до абсурда. Его тело кричит от боли, каждый мускул рвется, но он продолжает. Гай — гениальный учитель, хоть и полный псих. Он создал идеального бойца ближнего боя».
Наконец, Ли нашел брешь. В тот момент, когда песок метнулся, чтобы отразить удар справа, он оказался слева. Его удар ногой был как удар молнии.
ХРЯСЬ!
Песчаная броня, покрывавшая лицо Гаары, треснула и осыпалась. Удар Ли прошел по касательной, но он прошел. Он коснулся его. На щеке Гаары появилась тонкая красная царапина. Первая рана. Первая кровь, пролитая им за всю его жизнь.
Гаара замер. Он медленно поднес руку к своей щеке, коснулся крови и посмотрел на свои пальцы. Его лицо, до этого бесстрастное, исказила гримаса не ярости. А чистого, детского, всепоглощающего удивления. А затем — бешенства.
— КРОВЬ! ЭТО МОЯ КРОВЬ! — взревел он, и песок вокруг него взорвался, превращаясь в бушующий, шипастый шторм.
Ли отпрыгнул назад, уворачиваясь от песчаных шипов. Он понимал, что просто скорости уже недостаточно. Он разозлил зверя. Он встал в стойку и закрыл глаза.
— Гай-сенсей… — прошептал он. — Я сделаю это.
На балконе Гай-сенсей сжал кулаки. — Ли…
— Каймон… ОТКРЫТЬ! (Первые Врата, Врата Начала… ОТКРЫТЬ)!
— Кюмон… ОТКРЫТЬ! (Вторые Врата, Врата Покоя… ОТКРЫТЬ)!
— Сеймон… ОТКРЫТЬ! (Третьи Врата, Врата Жизни… ОТКРЫТЬ)!
Вокруг Ли начала клубиться плотная, видимая аура чакры. Его кожа покраснела. Вены на его висках вздулись.
— Шомон… ОТКРЫТЬ! (Четвертые Врата, Врата Боли… ОТКРЫТЬ)!
Он закричал, и его крик был полон боли и силы.
— Томон… ОТКРЫТЬ! (Пятые Врата, Врата Предела… ОТКРЫТЬ)!
Зеленая аура вокруг него взорвалась, превратившись в ревущий столб энергии. Он был как живой инферно. Он пожертвовал всем. Он сломал все пределы своего тела ради этой одной, последней атаки.
— Обратный Лотос!
То, что произошло дальше, было не боем. Это было стихийным бедствием. Ли, окутанный зеленой аурой, сорвался с места. Он был быстрее звука. Быстрее мысли. Он появился под Гаарой, который все еще был окружен своим песчаным штормом, и нанес один, сокрушительный удар ногой в подбородок.
Гаару подбросило в воздух, как тряпичную куклу. Ли появился за его спиной в воздухе.
— Ты не успеешь… — прошептал он.
Его бинты, как живые змеи, обвились вокруг Гаары, сковывая его. И он начал. Серия из десятков, сотен ударов, которые обрушились на тело Гаары. Сверху. Снизу. Слева. Справа. Это была не просто атака. Это была казнь.
А затем, финальный аккорд. Он, вместе со связанным телом Гаары, устремился вниз, как метеор.
— ПРИМИ ЭТО!
ГРОХОТ!
Арена взорвалась. Удар был такой силы, что весь стадион затрясся. Огромное облако пыли и бетонного крошева поднялось до самого потолка, полностью скрыв поле боя.
На балконе воцарилась гробовая тишина. Все, затаив дыхание, смотрели на место взрыва.
Пыль медленно оседала. Картина, открывшаяся нам, была ужасающей. В центре арены зиял огромный кратер. На его краю, на одном колене, стоял Рок Ли. Он тяжело дышал, его тело дымилось, а зеленый комбинезон был пропитан кровью. Он отдал всего себя.
Все смотрели в центр кратера, ожидая увидеть то, что осталось от Гаары. И мы увидели.
В самом центре, в коконе из потрескавшегося, но все еще целого песка, лежал он. Гаара. Израненный. Побитый. Но живой. Его тыква, которую он использовал как последний щит, разлетелась на куски, но спасла ему жизнь.
Он медленно поднял голову. Его лицо больше не было человеческим. Оно было искажено маской чистой, незамутненной, демонической ненависти. И из песка, окружавшего его, начали формироваться когти.
Дым и пыль медленно оседали, открывая картину тотального разрушения. В центре арены зиял огромный кратер, как будто на нее упал метеор. На его краю, на одном колене, стоял Рок Ли. Он тяжело дышал, его тело дымилось, а зеленый комбинезон был пропитан кровью и потом. Он отдал всего себя. Каждый мускул в его теле был разорван, каждая клетка кричала от боли. Но он стоял. Он ждал.
Все, затаив дыхание, смотрели в центр кратера, ожидая увидеть то, что осталось от Гаары. И мы увидели.
В самом центре, в коконе из потрескавшегося, но все еще целого песка, лежал он. Гаара. Израненный. Побитый. Но живой. Его тыква, которую он использовал как последний щит, разлетелась на куски, но спасла ему жизнь.
Он медленно поднял голову. Его песчаная броня осыпалась, как сухая глина, открывая бледную кожу, покрытую ссадинами. Но его лицо… оно больше не было человеческим. Оно было искажено маской чистой, незамутненной, демонической ненависти.«Боль… — пронеслось в его голове, пока он смотрел на свои дрожащие руки. — Мне… больно. Ты… сделал мне больно. Мама… Мама злится. Мама хочет… КРОВИ!»
— Я УБЬЮ ТЕБЯ! — взревел он, и его голос был уже не голосом ребенка, а рыком зверя.
Песок вокруг него, до этого служивший лишь защитой, ожил. Он поднялся в воздух, как стая голодных пираний, и устремился к Ли. Ли, полностью истощенный, не мог даже пошевелиться. Он просто смотрел на несущуюся на него смерть.
— Сабаку Кью (Песчаный Гроб)!
Песок, как живой, обвился вокруг левой руки и левой ноги Ли, формируя два смертельных кокона. — Гаара, стой! — крикнул с балкона Гай-сенсей.
Но было уже поздно. Гаара медленно, с садистским удовольствием, сжал кулак.
ХРУСТЬ!
Звук. Этот отвратительный, влажный, громкий звук ломающихся костей эхом разнесся по мертвой тишине арены. Крик Рока Ли, полный невыносимой, животной агонии, заставил всех на балконе вздрогнуть. Его рука и нога были раздроблены. Превращены в кровавое месиво из костей, мышц и сухожилий.
Ли обмяк, и его тело рухнуло на пол. Он был без сознания. Он был побежден. Но Гаара не закончил. — Еще… еще мало… — бормотал он, и песок начал подниматься, готовясь окутать все тело Ли. — Мама все еще голодна…
Но тут… произошло невозможное. Рок Ли, находясь в глубоком обмороке, начал… двигаться. Его тело, сломанное, искалеченное, на чистой, животной воле, на мышечной памяти, начало подниматься. Он встал на одну, целую ногу. Он принял боевую стойку. Искалеченную, жалкую, но стойку.
Он был без сознания. Но он не был побежден.
На балконе Гай-сенсей больше не мог сдерживаться. По его лицу текли слезы.
— Ли… — прошептал он. — Ты… ты действительно гений, Ли.
Гаара, увидев это — увидев, что его жертва смеет сопротивляться даже после «смерти» — впал в окончательное безумие.
— УМРИ!
Гигантская волна песка, усеянная острыми, как бритва, шипами, рванулась к неподвижному телу Ли, чтобы разорвать его на куски.
Но она не достигла цели. Зеленая тень. В одно мгновение, Гай-сенсей оказался на арене, между Гаарой и своим учеником. Он одним мощным ударом развеял песчаную волну.
— Бой окончен, — сказал он, и его голос был тихим, но в нем была такая сила, что даже Гаара на мгновение замер.
Хаяте, придя в себя, объявил: — П-победитель… Гаара!
Ли, лишившись последней опоры своей воли, рухнул на руки своего учителя.
Медики выбежали на арену, унося искалеченное тело Рока Ли. Гаара, тяжело дыша, медленно шел к выходу, и генины в ужасе расступались перед ним, как перед чумой.
Я стоял и смотрел на эту жестокость, и холодная ясность наполнила мой разум. Я всегда знал это из аниме. Неджи, с его жалкой философией «судьбы», — он просто сломанный, предсказуемый инструмент системы клана Хьюга. Опасный, да, но понятный.
А вот он… Гаара…
Я помнил его историю. Я знал о Шукаку, о его боли, о его безумии. Но видеть это на экране и чувствовать эту ауру вживую… это было совершенно разное. Это была не просто сила джинчурики. Это была чистая, незамутненная, детская радость от причинения боли. Это был настоящий, неконтролируемый монстр.
Я посмотрел на Неджи. Потом на Гаару.
«Понятно, — подумал я, и мои кулаки сжались добела. — Теперь я знаю, что должен сделать. На этом экзамене у меня две цели. Сначала, в финале, я на глазах у всех сломаю хваленую "судьбу" гения Хьюга. А потом…»
Мой взгляд впился в спину уходящего Гаары.
«…а потом я займусь тобой, красноволосый ублюдок. И покажу тебе, что такое настоящий монстр. Клянусь».
Бой Гаары был не просто победой. Это была декларация. Декларация абсолютной, нечеловеческой жестокости, которая заставила замолчать даже самых самоуверенных и хвастливых генинов. Воздух в зале, до этого пахнущий пылью и потом, теперь был пропитан едва уловимым, тошнотворным запахом крови и песка.
В центре арены, рядом с Гекко Хаяте, в вихре листьев появился Третий Хокаге. Его лицо было серьезным, и в его старых глазах, которые видели три великие войны, читалась глубокая, вселенская усталость. Он обвел взглядом победителей, оставшихся на арене и на балконе. Нас было девять. Девять детей, которые только что прошли через кровавую мясорубку.
— Отборочные бои… окончены, — его голос, усиленный чакрой, разнесся по залу, и в нем не было ни капли радости или триумфа. Лишь констатация факта. — Поздравляю тех, кто выстоял. Вы проявили силу, ум и волю, достойные шиноби.
По залу пронесся облегченный вздох. Все закончилось. По крайней мере, на сегодня.
— Теперь, — продолжил он, и его взгляд стал тяжелым, проницательным, останавливаясь на каждом из нас по очереди, — начинается финальный этап. Но он состоится не сегодня. У вас будет один месяц.
— Месяц? — удивленно переспросила Сакура, и ее голос прозвучал неестественно громко в тишине.
— Да, — кивнул Хокаге. — Этот месяц дан вам на подготовку. На восстановление сил. На изучение новых техник. И на то, чтобы ваши деревни и наши почетные гости, даймё и феодалы со всего мира, успели прибыть в Коноху, чтобы стать свидетелями вашей славы.
Он обвел нас своим тяжелым, проницательным взглядом. — Финальный этап будет проходить на главной арене, перед тысячами зрителей. Это будет турнир. Сражения один на один. Но ставки будут гораздо выше. Вы будете сражаться не только за звание чуунина. Вы будете сражаться за честь своей деревни. За будущие контракты. За свою репутацию в мире шиноби. Через месяц вы должны будете показать все, на что способны.
Все на балконе и на арене напряглись. Все ждали. Ждали, когда на табло появятся имена. Когда определится их судьба на ближайший месяц. Я видел, как Саске сжал кулаки, в его глазах горел азарт. Он жаждал боя. Он жаждал новой возможности использовать свою проклятую силу.
Но Хокаге покачал головой. — Жеребьевка финального турнира, — сказал он, и его слова удивили всех, — будет проведена позже.
— Информация о ваших противниках, — продолжил Хирузен, игнорируя шум, — будет доведена до вас и ваших сенсеев в запечатанных свитках через три дня.
Он посмотрел на нас, и в его глазах блеснула хитрая, почти лисья искорка. — Это — тоже часть экзамена. Неопределенность. Ожидание. Умение готовиться не к конкретному врагу, а к любой угрозе. Шиноби, который не готов к неожиданностям — мертвый шиноби.
Он сделал последнюю затяжку своей трубкой. — А до тех пор… тренируйтесь. И молитесь, чтобы вам не попался в противники тот, кого вы боитесь больше всего.
С этими словами он исчез в облаке дыма, оставив нас в состоянии полного замешательства и интриги.
Я смотрел на своих товарищей по команде. Сакура, бледная, но решительная, помогала Саске, который тяжело опирался на ее плечо. Проклятая Печать после его боя снова давала о себе знать.
— Нам нужно идти, — тихо сказал я. — Саске нужна помощь. И отдых.
Мы молча направились к выходу, и я чувствовал на своей спине десятки взглядов. Взгляд Неджи, полный холодной ненависти. Взгляд Гаары, пустой и мертвый. Взгляд Шикамару, анализирующий. Взгляд Темари, заинтересованный.
Экзамен не закончился. Он не был поставлен на паузу. Он просто перешел в новую, скрытую фазу. Фазу ожидания, интриг и подготовки. И я ненавидел ждать. Пора было возвращаться на свою настоящую тренировочную базу и начинать работать. По-настоящему.