Глава 70
— Начали!
Голос Хаяте потонул в яростном лае. Киба не стал ждать ни секунды. Он тут же перешел в свою звериную форму, и они с Акамару, как два вращающихся смерча, ринулись на меня.
— Гатсуга (Двойной Пронзающий Клык)!
Скорость была впечатляющей. Ярость — неподдельной. Любой другой генин был бы смят или в панике отпрыгнул. Но я не был любым другим генином. И я не сдвинулся с места.
Я стоял, засунув руки в карманы, и с откровенной скукой смотрел на несущуюся на меня угрозу.
— Каге Буншин но Дзюцу.
Я создал всего двух теневых клонов. Они появились не для атаки.
Первый клон появился прямо на пути Акамару. Маленький щенок, превращенный в торнадо из клыков, уже был готов вцепиться ему в горло. Но клон не стал драться. Он просто вытащил из подсумка… пищащую резиновую уточку и сжал ее.
ПИСК!
Инстинкты. Древние, как мир, щенячьи инстинкты оказались сильнее любой техники. Акамару, услышав этот божественный звук, резко затормозил, его боевой настрой мгновенно улетучился. Он с недоумением посмотрел на вращающегося рядом хозяина, потом на уточку, и, виляя хвостом, подбежал к клону и начал радостно прыгать, пытаясь отобрать игрушку.
Второй клон появился прямо перед Кибой. Тот, взбешенный предательством своего напарника, решил вложить всю свою ярость в удар. — Я тебя разорву!
Но клон не стал уворачиваться или блокировать. Он просто бросил на землю маленькую, невзрачную капсулу, которую я заранее приготовил.
Пш-ш-ш-ш…
Из капсулы вырвалось облачко бесцветного, но невероятно вонючего дыма. Это была моя собственная разработка. Концентрированная смесь экстракта скунса, гнилой рыбы и носков Чоджи, которые я однажды «одолжил» у него после тренировки.
Для обычного человека это была бы просто адская вонь. Но для Инузука, чей нюх был в тысячи раз острее… это был апокалипсис.
— А-А-А-А-А! МОЙ НОС! ОНО ГОРИТ!
Киба издал оглушительный, почти комичный вой. Его атака сбилась. Он остановился, и его глаза заслезились. Он отчаянно затряс головой, пытаясь избавиться от ощущения, будто ему в мозг засунули раскаленную кочергу, которую предварительно окунули в канализацию. Он был слеп. Дезориентирован. Его главное оружие было полностью уничтожено.
На балконе воцарилась тишина. Все, кто еще секунду назад смеялся, теперь смотрели на эту сцену с отвисшими челюстями.
POV: Сакура Я смотрела на это, и не могла поверить своим глазам. «Он… он даже не двигался. Он победил их… уточкой и какой-то вонючкой? Это… это так глупо! И так… эффективно».
Киба стоял на четвереньках, и его трясло. Он был дезориентирован и в ярости. Он больше не был хищником. Он был просто мальчиком, который нанюхался чего-то очень, очень плохого.
Я медленно, не вынимая рук из карманов, пошел в его сторону. — Ну что, собачка? — сказал я спокойным, почти ленивым голосом. — Потерял свой нюх? А твой напарник, похоже, нашел новую, более интересную игрушку.
Он, яростно рыча, бросился на меня вслепую, размахивая когтями.
«Ну вот, — подумал я, и моя улыбка стала холодной. — Представление окончено. Теперь начинается лекция».
Я медленно, не вынимая рук из карманов, пошел в сторону Кибы. Он стоял на четвереньках, и его трясло. Он отчаянно пытался прочистить свой нос, но едкий, концентрированный запах, который я для него приготовил, кажется, выжег все его рецепторы. Он был слеп и глух в своем собственном мире запахов.
— Ну что, собачка? — сказал я спокойным, почти ленивым голосом. — Потерял свой нюх? Это была твоя главная сила. Теперь ты просто быстрый, но глупый мальчишка.
— Я… я тебя… — прорычал он, поднимая на меня налитые кровью, слезящиеся глаза.
— Меня? — я усмехнулся. — Ты даже не знаешь, где я нахожусь.
Я кивнул в сторону, где мой клон с самым серьезным видом учил восторженного Акамару команде «Дай лапу!». — Это твоя вторая слабость, Инузука. Твоя связь с собакой — это не партнерство. Ты — хозяин, а он — питомец. Поэтому его так легко отвлечь. Ты слишком на него полагаешься.
— ЗАТКНИСЬ! — взревел он и, ослепленный яростью, бросился на меня вслепую, размахивая когтями.
— И, наконец, твоя третья, главная слабость, — сказал я, даже не сдвинувшись с места. — Ты предсказуем.
Он был быстр, даже в таком состоянии. Но его атаки были лишены всякой тактики. Это была чистая, животная ярость. Я ушел от его первого удара легким шагом в сторону. — Медленно.
Он снова атаковал, пытаясь снести мне голову. Я пригнулся, и его когти просвистели над моей макушкой.
— Предсказуемо.
— Да сражайся ты, ублюдок! — взревел он, разворачиваясь для новой атаки.
— Сражаться? — я ухмыльнулся. — С тобой? Это было бы пустой тратой времени. Я лучше преподам тебе урок.
Он снова бросился на меня. На этот раз я не стал уворачиваться. Я шагнул ему навстречу. Когда его когти были в сантиметре от моего лица, я нанес свой удар. Не кулаком. А двумя пальцами.
Мой удар был точным, как скальпель хирурга. Я ткнул его в болевую точку на шее, под ухом. Киба замер. Его тело пронзил электрический разряд, и его правая рука обмякла, безвольно повиснув.
— Это сон-но-куби-суджи, — пояснил я, пока он с ужасом смотрел на свою онемевшую конечность. — Нервный узел. Отвечает за контроль над рукой. Очень уязвимое место.
Прежде чем он успел среагировать, я нанес второй удар. В солнечное сплетение. — А это — тайё-кюшо. Удар сюда вызывает спазм диафрагмы. Затрудняет дыхание.
Киба согнулся пополам, хватая ртом воздух. Он пытался что-то сказать, но из его горла вырывался лишь тихий хрип.
— И, наконец, — я нанес легкий, почти невесомый удар по его опорной ноге, в точку чуть выше колена. — …аши-но-кюшо. Парализует ногу на пару минут.
Киба рухнул на колени, как подкошенный. Он был в полном сознании. Но он не мог двигаться. Он не мог нормально дышать. И он был в ужасе. Он не понимал, что происходит.
Я присел перед ним на корточки. — Что у тебя осталось, Инузука? — спросил я, глядя ему прямо в глаза.
Он смотрел на меня, и в его глазах, помимо боли и унижения, был страх. Он наконец-то понял. Я с ним не дрался. Я его препарировал.
— Бой окончен, — сказал я, вставая.
Я повернулся и пошел. — С-стой… — прохрипел он. — Я… я еще…
— Нет, — сказал я, не оборачиваясь. — Ты уже нет.
Я подошел к центру арены. — Хаяте-сан, — сказал я, обращаясь к проктору. — Мой противник больше не может сражаться.
Хаяте, который с отвисшей челюстью наблюдал за этой «лекцией», пришел в себя. — П-победитель… — он снова закашлялся, — …Узумаки Наруто!
Я поднял голову и посмотрел на балкон. На лица своих «товарищей». Сакура смотрела на меня с широко раскрытыми глазами. В них больше не было раздражения. Лишь шок.
А Саске… он смотрел на меня, и его Шаринган вращался. И он понимал. Понимал, что пропасть между нами — еще больше, чем он думал.
Я улыбнулся им своей самой широкой и идиотской улыбкой и показал большой палец. Маска вернулась на место.
Клон, который все это время развлекал Акамару, с нежностью почесал его за ухом, оставил ему на память пищащую уточку и с тихим хлопком развеялся.
На арену выбежали медики и погрузили парализованного Кибу на носилки. Я, с самым сочувствующим видом, помог им докатить носилки до выхода, похлопывая Кибу по плечу и говоря: «Не переживай, дружище, в следующий раз тебе обязательно повезет!»…
Я поднялся на балкон. Атмосфера изменилась. Теперь на меня смотрели не как на идиота или неудачника. На меня смотрели как на… нечто непонятное. Опасное. Непредсказуемое. В глазах многих генинов, особенно тех, кто смеялся громче всех, теперь читался страх.
Гекко Хаяте, проктор, вышел в центр арены. — Следующий бой… — прохрипел он.
Все взгляды снова были прикованы к черному табло. Имена на нем закружились в бешеном калейдоскопе. Наконец, имена замерли.
ТРЕТИЙ БОЙ:ТЕМАРИ (Деревня Песка) vs. ТЕНТЕН (Деревня Листа)
На балконе раздался вздох облегчения и разочарования. Две куноичи. Для многих это казалось «проходным» боем. Но я знал, что это не так.
— Вперед, Тентен! Покажи им силу своей юности и своих прекрасных клинков! — с энтузиазмом закричал Рок Ли, размахивая кулаком. Неджи, стоявший рядом с ним, молчал, но его взгляд был прикован к арене.
Темари, девушка из Песка, лениво потянулась и с легкой, снисходительной улыбкой спрыгнула с балкона, легко приземлившись на ноги. Ее огромный веер за спиной издал глухой, угрожающий стук. Тентен, с двумя аккуратными пучками волос на голове, была более серьезна. Она молча, сосредоточенно спрыгнула вниз.
Они встали друг напротив друга. Воплощение двух разных философий боя.
«Интересно, — подумал я, прислонившись к перилам. — Специалист по оружию против специалиста по стихии Ветра. Ветер — главный враг любого метательного оружия. У Тентен изначально абсолютно проигрышная позиция. Каждое ее оружие, каждый кунай, каждый сюрикен может быть обращен против нее самой».
POV: Саске
«Девушка из Песка… ее веер — это не просто оружие. Это катализатор для ниндзюцу. Она контролирует поле боя на расстоянии. Другая… просто бросает железки. Да, их много. Но это примитивно. Преимущество очевидно. Если, конечно, у нее нет какого-то секрета».
— Начали! — скомандовал Хаяте.
Тентен не стала ждать. Она знала, что ее единственный шанс — в подавлении.
— Сошорью (Танец Восходящих Драконов)!
Она подпрыгнула в воздух, развернула два больших свитка, и из них, как из жерла вулкана, хлынул настоящий стальной дождь. Сотни, тысячи кунаев, сюрикенов, сенбонов — они заполнили все пространство, несясь к Темари со всех сторон. Это было впечатляющее, красивое и смертоносное зрелище.
Темари даже не сдвинулась с места. На ее лице была лишь скучающая, высокомерная усмешка. Она медленно, почти лениво, раскрыла свой гигантский веер. На нем была нарисована одна фиолетовая луна.
— Жалкое зрелище.
Она сделала один, легкий взмах. — Футон: Дайтоппа (Стихия Ветра: Великий Прорыв)!
Это был не просто ветер. Это была невидимая, сокрушительная стена. Мощнейший порыв воздуха ударил по летящей стали. Раздался оглушительный звон, как будто тысячи мечей столкнулись одновременно. Все до единого кунаи и сюрикены были отброшены назад, как мусор, и с грохотом вонзились в стены и потолок арены.
Наступила тишина. Темари стояла, лениво обмахиваясь своим веером, как будто только что отогнала назойливую муху. Тентен, приземлившись, смотрела на нее с широко раскрытыми глазами. Ее первая, самая мощная атака, была отражена. Играючи.
— И это все? — протянула Темари. — Я разочарована.
Но Тентен не была сломлена. Она была готова к этому. — Я только начала, — сказала она, и в ее голосе прозвучала сталь.
Она снова развернула свитки, но на этот раз из них вылетели не просто кунаи, а кунаи, обмотанные взрывными печатями. Они летели по сложной траектории, целясь не в саму Темари, а в пол вокруг нее.
БУМ! БА-БАХ!
Арена содрогнулась от серии взрывов. Темари была вынуждена отпрыгнуть, ее скучающее выражение сменилось легким раздражением. — Уже интереснее.
Тентен не останавливалась. Она начала использовать леску, меняя траекторию полета своего оружия, заставляя его атаковать с флангов, сверху, снизу. Это больше не был тупой шквал. Это была продуманная, тактическая атака.
Темари пришлось раскрыть свой веер на вторую луну. Порывы ветра стали сильнее, резче. Она создавала вокруг себя защитный вихрь, который сбивал с курса летящие в нее клинки.
— Неплохо, — признала она. — Ты не так безнадежна, как кажешься. Но этого все еще недостаточно!
Она сделала свой ход. Она взмахнула веером, и мощный, режущий порыв ветра устремился к Тентен. Та, понимая, что не сможет увернуться, вытащила новый свиток.
— Согу: Тенсасай (Орудие: Небесная Цепная Катастрофа)!
Из свитка вырвался не кунай, а огромный, шипастый стальной шар на цепи. Она раскрутила его и выставила перед собой, как щит. Режущий ветер врезался в шар, и тот, хоть и покрылся глубокими царапинами, но выдержал.
Тентен, воспользовавшись этой передышкой, отпрыгнула назад, создавая дистанцию. Она тяжело дышала, но в ее глазах горел огонь. Она знала, что проигрывает. Она знала, что ее чакра на исходе. Ей нужен был один, последний, решающий удар.
Она достала самый большой свой свиток. И, прикусив палец, провела по нему своей кровью. — Сейчас ты увидишь, на что я способна на самом деле! — крикнула она.
Темари, увидев это, перестала улыбаться. Ее лицо стало серьезным. Она поняла, что этот бой еще не окончен.
Тентен стояла посреди арены, и ее чакра, до этого момента сдерживаемая, хлынула наружу плотным, видимым потоком. Свиток в ее руках, окропленный кровью, засветился зловещим, багровым светом.
— Ты думала, что оружие — это просто куски металла? — прошептала она, и ее голос был полон холодной, сдерживаемой ярости. — Ты ошибалась. Оружие — это воля. Это душа. И сейчас ты увидишь мою!
Она подбросила гигантский свиток в воздух. — Секретная техника: Сосōрью: Тен но Рю (Призыв Парных Драконов: Небесный Дракон)!
Свиток в воздухе взорвался, но не огнем, а светом. Из него, с ревом, который, казалось, состоял из скрежета тысяч клинков, вырвались два гигантских, спиральных дракона. Но они были созданы не из чакры. Они были созданы из оружия. Тысячи, десятки тысяч кунаев, катан, глеф, сюрикенов, связанных воедино невидимыми нитями чакры, сформировали тела двух извивающихся, сверкающих монстров.
Это было не просто метание. Это был живой арсенал.
— ИДИ! — крикнула Тентен.
Два стальных дракона, вращаясь и извиваясь, устремились на Темари с двух сторон, отрезая ей все пути к отступлению.
На балконе воцарилась тишина. Даже я был впечатлен.«Надо же, — подумал я с уважением. — Она не просто метатель. Она — призыватель. Она не контролирует каждый клинок а контролирует "стаю". Это уже совершенно другой уровень».
POV: Неджи
Я смотрел на нее. На свою товарища по команде. Я видел ее отчаяние. Я видел, как она вкладывает в эту, свою последнюю, атаку, всю свою чакру, всю свою волю. «Ты сделала все, что могла, Тентен, — подумал я, и мое лицо оставалось бесстрастным. — Но судьба… судьба уже предрешена. Твой противник — из другого мира».
Темари смотрела на несущихся на нее стальных монстров. И она улыбнулась. Настоящей, хищной, полной восторга улыбкой.
— Наконец-то! — крикнула она. — Наконец-то ты показала мне что-то интересное!
Она больше не играла. Она больше не была скучающей принцессой. Она была дочерью Казекаге. Она была оружием Деревни Песка.
Она полностью, до самого конца, раскрыла свой гигантский веер. И на нем засияла третья, последняя, самая темная фиолетовая луна.
— В награду за твое старание, — сказала она, и ее голос потонул в реве надвигающегося урагана, — я покажу тебе настоящий ветер!
Она сделала один, мощный, всесокрушающий взмах. — Футон: Камаитачи но Дзюцу (Стихия Ветра: Техника Режущего Вихря)!
Это был не просто порыв ветра. Это был ураган. Сконцентрированный, управляемый, наполненный тысячами невидимых, острых, как бритва, лезвий из чакры. Он вырвался из ее веера, и арену наполнил оглушительный, пронзительный визг.
Два стальных дракона врезались в этот ураган. И мир взорвался.
Раздался оглушительный, невыносимый скрежет. Тысячи клинков, столкнувшись с тысячами ветряных лезвий, превратились в пыль. Это была битва стали и воздуха, и воздух побеждал. Драконы, которые еще секунду назад казались несокрушимыми, начали рассыпаться. Кунаи ломались. Катаны разлетались на осколки. Цепи рвались.
Но ураган не остановился. Пожрав стальных драконов, он, лишь немного ослабев, устремился дальше. Прямо на Тентен. Она стояла, бледная, ее чакра была полностью истощена. Она не могла ни увернуться, ни защититься. Она просто смотрела на несущуюся на нее смерть.
БА-БАХ!
Ураган ударил в нее. Но он не разрезал ее. Темари, в последний момент, изменила свойства техники. Ураган просто поднял ее, как тряпичную куклу, протащил через всю арену и с оглушительным стуком впечатал в бетонную стену.
Тентен обмякла и сползла на пол, оставляя на стене кровавый след. Она была без сознания.
На арене воцарилась тишина. Было слышно лишь, как на пол со звоном падают последние, уцелевшие сюрикены.
Темари медленно, грациозно сложила свой веер. — Я же сказала, — сказала она в тишину. — Этого было недостаточно.
— ТЕНТЕН! — крик Рока Ли, полный боли и ярости, разорвал тишину. Он был готов спрыгнуть вниз, но Неджи остановил его, положив руку ему на плечо. — Успокойся, Ли. Бой окончен.
Хаяте, проктор, откашлявшись, вышел в центр арены, усыпанной обломками оружия. — П-победитель… — сказал он, глядя на неподвижное тело Тентен. — …Темари.
Медики выбежали на арену и осторожно погрузили Тентен на носилки. Темари, не глядя на них, спокойно запрыгнула обратно на балкон и встала рядом со своими братьями.
Я смотрел на нее, и мой мозг анализировал.«Она даже не вспотела. Ее контроль над стихией Ветра — абсолютен. Она — специалист дальнего боя высочайшего уровня. Нужно будет разработать контр-стратегию».
Табло на стене снова пришло в движение. Имена закружились в калейдоскопе. Все снова затаили дыхание. Третий бой был окончен. И он поднял планку жестокости еще выше. Экзамен на чуунина продолжался.
Медики унесли Тентен, оставив на арене лишь россыпь сломанного оружия и гнетущую тишину. Бой был быстрым, жестоким и поучительным. Темари, даже не вспотев, продемонстрировала всем нам, что такое абсолютное доминирование на поле боя.
Гекко Хаяте, проктор, вышел в центр, и его кашель гулко разнесся по залу. — Следующий бой, — прохрипел он.
Все взгляды снова были прикованы к черному табло. Имена на нем закружились в бешеном калейдоскопе. Я чувствовал, как напряглись все вокруг. После трех боев, каждый из которых был по-своему жестоким, первоначальный азарт у многих сменился тихим, грызущим страхом.
Наконец, имена замерли.
ЧЕТВЕРТЫЙ БОЙ:НАРА ШИКАМАРУ (Деревня Листа) vs. ТСУЧИ КИН (Деревня Звука)
— ЧТО-О-О?!
Крик Ино был полон вселенской скорби. Она схватилась за голову. — Нет! Только не этот лентяй! Он же проиграет за пять секунд!
Шикамару, который до этого момента успешно дремал, прислонившись к стене, медленно открыл один глаз. Он посмотрел на табло, потом на своих товарищей, потом снова на табло. И издал протяжный, полный страдания стон.
— Какая… морока… — пробормотал он. — Почему я?..
Чоджи ободряюще похлопал его по плечу, чуть не сбив с ног. — Давай, Шикамару! Ты сможешь!
— Не смогу, — безразлично ответил тот. — Я сдаюсь.
— А ну-ка, встал и пошел! — Ино схватила его за ухо и буквально потащила к лестнице. — Ты опозоришь свои клан, если сдашься без боя, ленивый ублюдок!
На арене его уже ждала противница. Тсучи Кин, девушка из команды Звука. После унизительного поражения Заку, она была полна решимости восстановить репутацию своей деревни. Увидев, как ее противника силой выталкивают на арену, она хищно улыбнулась. Легкая победа.
Я прислонился к перилам и с огромным интересом приготовился смотреть.«А вот и он. Нара Шикамару. IQ свыше 200. Самый ленивый и самый умный человек в Конохе. Сейчас все увидят, как он будет жаловаться, стонать и делать вид, что хочет умереть от скуки, а потом за три минуты разберет эту девчонку на запчасти. Это будет не бой. Это будет партия в сёги».
POV: Сакура
Я смотрела на Шикамару и не понимала. Как? Как можно быть таким ленивым? Он же шиноби! Он должен быть готов к бою, а он выглядит так, будто его разбудили посреди самого сладкого сна и заставили копать картошку. Ино права. Он сейчас проиграет.
POV: Темари
Я стояла рядом со своими братьями и с любопытством наблюдала за парнем из Конохи.«Хм, — подумала я. — Он не похож на остальных. В нем нет показного идиотизма этого блондина. Он просто… ленив. Но его взгляд… он не сонный. Он оценивающий. Он уже сканирует арену, тени, расположение противника. Он не слабак. Он — стратег. Как и я. Интересно, какой у него план?»
— Начали!
Кин не стала ждать. Она тут же метнула в Шикамару два сенбона. Он лениво, почти нехотя, уклонился.
— И это все? — ухмыльнулась она.
Сенбоны вонзились в стену за спиной Шикамару. И тут раздался тихий, мелодичный звон. К каждому из сенбонов была привязана тончайшая, почти невидимая леска с маленьким колокольчиком на конце.
Дзинь-дзинь-дзинь…
— Что за?.. — Шикамару удивленно посмотрел на них.
— Это — звук твоей смерти, лентяй, — рассмеялась Кин.
Она начала двигаться, и колокольчики зазвенели, создавая путаный, дезориентирующий перезвон. Она достала еще сенбоны. — Теперь, куда бы ты ни увернулся, ты будешь слышать звон. Твои уши будут обманывать тебя. Ты не будешь знать, откуда прилетит настоящая атака!
Она метнула еще одну пригоршню игл. Шикамару, пытаясь уследить за ее движениями и одновременно понять источник звука, начал неуклюже уворачиваться. Он выглядел растерянным, жалким.
Он затыкал уши руками, но это не помогало. Звук, казалось, проникал прямо в мозг. Кин наслаждалась его мучениями, медленно приближаясь и бросая сенбоны, которые царапали его одежду, оставляя неглубокие порезы.
На балконе уже начали смеяться. — Я же говорила! Он бесполезен! — кричала Ино.
Шикамару, тяжело дыша, остановился. Он опустил руки. Он перестал уворачиваться. Он просто стоял посреди арены, окруженный десятками лесок с колокольчиками, и смотрел на Кин.
— Что, уже сдаешься? — ухмыльнулась она.
— Какая же… морока… — пробормотал он. Он засунул руки в карманы.
И улыбнулся. Ленивой, скучающей, абсолютно уверенной в себе улыбкой.
Он больше не смотрел на Кин. Он не смотрел на сенбоны. Он смотрел вниз. На пол. На тени, которые отбрасывали он, она, и… тонкие, почти невидимые нити лески.
Он нашел решение.
Кин смотрела на Шикамару, который перестал уворачиваться, и ее губы скривились в победной ухмылке. Он стоял, засунув руки в карманы, и выглядел так, будто ему было все равно. Она восприняла это как знак капитуляции.
— Что, уже сдаешься, лентяй? — насмешливо крикнула она. — Я еще даже не начала!
Она приготовилась к финальной атаке. Она достала еще два сенбона с колокольчиками, готовясь создать перекрестный звуковой удар, который окончательно сведет его с ума. — Сейчас ты пожалеешь, что вообще вышел на эту арену!
Она метнула иглы. В тот же миг Шикамару, лениво, почти нехотя, сложил одну-единственную, знакомую его клану печать.
— Кагемане но Дзюцу (Техника Теневого Подражания).
Его тень, черная, как смола, змеей метнулась вперед по бетонному полу. Кин расхохоталась. — Идиот! Твоя тень даже на половину не достает до меня!
Она была права. Его тень замерла в нескольких метрах от ее ног. Бесполезная, жалкая попытка. Но тут она замерла. Она хотела сделать шаг назад, но не смогла. Ее тело окаменело. Она посмотрела вниз и с ужасом увидела, что кончик тени Шикамару касается кончика ее тени.
— Как?.. — прошептала она.
— Какая же ты проблематичная… — донесся до нее скучающий голос Шикамару. Он поднял голову и посмотрел на нее. — Ты так увлеклась своими колокольчиками, что совсем забыла следить за полем боя.
Он лениво указал пальцем. И только сейчас она увидела. Увидела тонкую, почти невидимую нить лески, которую она сама же и натянула между двумя сенбонами в стене. Леска отбрасывала на пол тонкую, как игла, тень.
— Я не целился в твою тень, — пояснил Шикамару, зевая. — Я целился в тень от твоей лески. Моя тень дотянулась до нее, «проползла» по ней, как по мосту, и соединилась с твоей. Мат.
Кин стояла, парализованная, ее лицо было маской ужаса и непонимания. Она попала в ловушку. В свою собственную ловушку.
— Ну что, потанцуем? — сказал Шикамару. Он медленно поднял правую руку. И Кин, против своей воли, как марионетка, тоже подняла свою.
Он заставил ее достать из подсумка последний сенбон. — Не-ет… — прошептала она, когда ее собственная рука поднесла острую иглу к ее горлу.
На балконе все затаили дыхание. — Он… он убьет ее? — ахнула Сакура.
Но Шикамару не был убийцей. Он был стратегом. И садистом, в своем, особом, интеллектуальном смысле. В последний момент он заставил ее руку дернуться, и сенбон просвистел мимо ее уха, вонзившись в стену.
— А теперь… — Шикамару опустил руку. — …спать.
Он заставил ее развернуться. И медленно, шаг за шагом, пойти к стене. Она пыталась сопротивляться, ее ноги дрожали, но тело ее не слушалось. — Нет… пожалуйста… — хрипела она.
ТУК.
Она с глухим стуком ударилась головой о бетонную стену и, обмякнув, сползла на пол. Без сознания.
На арене воцарилась гробовая тишина. Шикамару зевнул, почесал затылок и поднял руку. — Я… э-э… победил?
Хаяте, который с отвисшей челюстью наблюдал за этой интеллектуальной казнью, пришел в себя. — П-победитель… — он снова закашлялся, — …Нара Шикамару!
На балконе все молчали.
POV: ТемариЯ смотрела на него, и моя самоуверенная ухмылка исчезла. «Тень от лески… Он рассчитал все. Угол падения света, длину своей тени, скорость ее атаки… Этот парень… он не боец. Он гений. Настоящий гений стратегии. Я хочу… я хочу сразиться с ним».
POV: Саске Я стоял, и мой мир снова перевернулся. Я видел лишь силу в тайдзюцу и ниндзюцу. Я презирал таких, как Шикамару, считая их слабыми. Но то, что я только что увидел… это была другая сила. Сила разума. Он победил, не вспотев. Он унизил своего противника одним лишь своим умом. «Значит… есть и другие пути к силе…»
Я ухмыльнулся.«Как я и говорил. Партия в сёги. Скучно, но красиво. Мат в три хода. Гений. Нужно будет обязательно как-нибудь сыграть с ним. И, конечно же, проиграть».
Медики унесли Кин. Шикамару, зевая и жалуясь на то, как это было «проблематично», поднимался по лестнице, сопровождаемый восторженными криками Ино и Чоджи.
Шикамару, лениво помахав рукой, покинул арену под удивленные и восхищенные аплодисменты. Его победа, тихая и интеллектуальная, стала полной противоположностью моему шумному и унизительному спектаклю.
Табло на стене снова пришло в движение. Имена закружились, и напряжение в зале вернулось. Наконец, калейдоскоп замер. И на доске застыли два имени.
ПЯТЫЙ БОЙ:ХЬЮГА ХИНАТА vs. ХЬЮГА НЕДЖИ
По балкону пронесся гул. Это была не просто битва. Это была публичная порка. Драма клана Хьюга, одного из самых древних и закрытых кланов Конохи, разыгранная на глазах у всех.
— Хината… — прошептал Киба, сжимая кулаки. — Черт! Почему именно он?! Шино рядом с ним молчал, но я чувствовал, как напряглась его чакра. Они беспокоились за своего товарища по команде.
Хината, услышав свое имя, побледнела так, что, казалось, вот-вот упадет в обморок. Она смотрела на арену, на своего двоюродного брата, гения клана, и в ее глазах стоял чистый, незамутненный ужас. Неджи же, наоборот, был абсолютно спокоен. На его лице не дрогнул ни один мускул. Он просто спрыгнул с балкона, легко и бесшумно, как падающий лист.
POV: Наруто
Я смотрел на них, и во мне не было ни азарта, ни веселья. Лишь холодная, отстраненная грусть.«Хьюга против Хьюга. Главная ветвь против побочной. Наследница, которая не хочет драться, против гения, который ненавидит ее за то, кем она родилась. Трагедия, заложенная в самой системе их проклятого клана. Неджи — гений, сломленный своей "птичьей клеткой" на лбу и верой в предопределенную судьбу. Хината — наследница с добрым сердцем, которое в мире шиноби является фатальной слабостью. Этот бой… будет некрасивым. Он попытается ее не победить. Он попытается ее уничтожить. Морально».
Хината, дрожа, спустилась на арену. Она встала напротив Неджи, и разница между ними была колоссальной. Он — высокий, уверенный, спокойный, как скала. Она — маленькая, сгорбленная, похожая на испуганного птенца.
— Хината-сама, — голос Неджи был холоден, как лед. — Сдайтесь.
Она вздрогнула. — Я… я не… — Сдайтесь, — повторил он, и в его голосе не было и намека на сочувствие.
— Вы слишком добры. Вы не созданы для того, чтобы быть шиноби. Вы пытаетесь изменить свою природу, но это невозможно. Неудачник останется неудачником. Такова судьба. Вы не можете от нее сбежать.
Каждое его слово было как удар. Он не просто говорил. Он выносил ей приговор. Хината опустила голову. Я видел, как она борется с собой, со своими слезами, со своим страхом.
— Н-нет… — прошептала она, поднимая на него свои полные слез, но решительные глаза. — Я… я не сбегу!
Неджи тяжело вздохнул. — Я понял. Похоже, мне придется преподать вам этот урок силой.
— Начали! — скомандовал Хаяте.
Они оба приняли боевую стойку клана Хьюга. «Мягкий Кулак».
— Бьякуган! — сказали они одновременно.
Вены вокруг их глаз вздулись, и их зрачки, до этого обычные, стали бледными, почти белыми, без видимых зрачков. Теперь они видели все. Потоки чакры, систему кейракукей, тенкецу — жизненно важные точки.
Это был не просто бой тайдзюцу. Это была дуэль двух мастеров рентгеновского зрения.
Хината, преодолевая страх, атаковала первой. Ее движения были плавными, красивыми, как танец. Но в них не было уверенности. Неджи уклонился от ее удара легким, почти ленивым движением.
— Слишком медленно, Хината-сама.
Он контратаковал. Его движения были как удары молнии. Быстрые, точные, смертоносные. Его пальцы, окутанные голубой чакрой, ударили ее в плечо.
— Два тенкецу, — холодно констатировал он. Хината вскрикнула, ее рука обмякла.
Она снова бросилась на него. Он снова уклонился и нанес удар. В ногу.
— Еще четыре.
Она падала, поднималась, и снова атаковала. А он, с холодным, почти научным интересом, продолжал свой жестокий урок. Он не пытался ее вырубить. Он методично, одну за другой, закрывал ее точки чакры, отключая ее тело, ломая ее волю.
— Восемь… шестнадцать… тридцать два… Хината уже едва стояла на ногах. Она кашляла кровью. Ее тело было покрыто синяками, а ее чакра почти полностью заблокирована.
— Хватит! — крикнул с балкона Киба. — Остановите бой! Он ее убьет! Куренай, их сенсей, сжала кулаки добела, но молчала. Она знала, что не может вмешаться.
Неджи стоял над ней. — Я же говорил, Хината-сама. Это твоя судьба. Ты не можешь победить. Сдайся.
Хината лежала на полу, и ее тело сотрясала дрожь. Она проиграла. Все было кончено. Она медленно, с трудом, начала поднимать руку, чтобы признать свое поражение. Хаяте, проктор, уже сделал шаг вперед, чтобы остановить бой.
На балконе все молчали. Это было жестоко, но таков был мир шиноби. — Жалкое зрелище, — холодно процедил Саске. — Ей следовало сдаться с самого начала.
Но тут тишину арены разрезал один, единственный голос. Не громкий. Не ободряющий. А спокойный, холодный и немного скучающий. Мой голос.
— Эй, Хьюга, — сказал я, обращаясь к Неджи.
Все, включая самого Неджи, удивленно посмотрели в мою сторону. — Твои разговоры о судьбе, — продолжил я, лениво перегнувшись через перила, — это самое скучное, что я слышал в своей жизни. Ты силен, не спорю. Но ты просто попугай, который повторяет то, чему его научили старейшины клана.
Неджи нахмурился, и вены вокруг его глаз вздулись еще сильнее. — А она, — я указал пальцем на Хинату, которая замерла, услышав мой голос. — Несмотря на то, что она слабее тебя в сто раз, по крайней мере, пытается найти свой собственный путь. Пытается бороться. Это делает ее в тысячу раз интереснее, чем тебя, марионетку в руках «судьбы».
Слова были как пощечина. Не для Хинаты. А для Неджи.
Хината смотрела на меня, и в ее глазах, полных слез, зажегся новый, упрямый огонек. Мои слова, странные, немного обидные, но в то же время… признающие ее борьбу, дали ей то, чего ей не хватало. Силы.
Она медленно, шатаясь, поднялась на ноги. — Я… еще не проиграла! — прохрипела она, вытирая кровь с губ.
Неджи смотрел то на нее, то на меня. И его хваленое хладнокровие, его маска гения, треснула. Я задел его за живое. Я обесценил всю его философию, всю его боль, все его страдание. И он впал в ярость.
— Ты… — прошипел он, глядя на Хинату. — Ты смеешь идти против своей судьбы?! Ты, неудачница?! Я покажу тебе! Я покажу тебе, что такое настоящая, неизбежная судьба!
Он сорвался с места. — Хакке Рокудзюён Сё (Восемь Триграмм Шестьдесят Четыре Удара)!
— НЕДЖИ, СТОЙ! — раздался с балкона крик Гая, его сенсея. Куренай, сенсей Хинаты, в ужасе закрыла рот рукой. Какаши напрягся, готовый в любой момент вмешаться.
Но Неджи их не слушал. Он был ослеплен яростью. Его руки превратились в размытые пятна, обрушивая на Хинату град из десятков ударов «Мягкого Кулака».
Два удара! Четыре! Восемь! Шестнадцать! Хината не могла ни защититься, ни увернуться. Каждый удар закрывал ее тенкецу, блокируя поток чакры, разрушая ее тело изнутри. Тридцать два удара!
Она рухнула на колени, кашляя кровью. Но Неджи не остановился. Он занес руку для последнего, шестьдесят четвертого удара. Удара, нацеленного прямо в ее сердце. Он собирался ее убить.
Джоунины на балконе сорвались с места. Гай, Какаши, Асума, Куренай — все они прыгнули вниз, чтобы остановить это безумие.
Но они опоздали.
Потому что я был быстрее.
«Слишком медленно», — подумал я, глядя на их движения.
В тот момент, когда их ноги только оторвались от перил балкона, я исчез. Не было ни хлопка, ни вихря листьев. Лишь легкий запах озона и тихий треск статического электричества.
Я появился на арене. Прямо между Неджи и Хинатой. Время, казалось, остановилось.
Рука Неджи, окутанная голубой чакрой, застыла в сантиметре от груди Хинаты. А его запястье… оно было крепко схвачено моей рукой.
Неджи в шоке уставился на меня. Он не видел, как я появился. Он даже не почувствовал моего приближения. Я просто… был здесь. Джоунины, приземлившиеся на арену секундой позже, замерли в изумлении. Вся арена, все зрители на балконе, затаили дыхание.
Я медленно повернул голову и посмотрел в глаза Неджи. В моих глазах не было ни злости, ни пафоса. Лишь холодное, скучающее презрение.
— Судьба, говоришь? — сказал я тихо, так, чтобы слышал только он. Моя хватка на его запястье усилилась, и я услышал, как хрустнули его кости. — Позволь мне показать тебе, что я думаю о твоей судьбе.
Я отшвырнул его от Хинаты, как надоевшую игрушку. Он пролетел несколько метров и с грохотом врезался в стену.
Я повернулся спиной к нему и присел на корточки рядом с Хинатой, проверяя ее пульс. — Эй, медики! — крикнул я, не оборачиваясь. — У вас тут работа. Если, конечно, вы не разучились бегать.
Противостояние было окончено. Не джоунинами. А одним-единственным генином, который только что показал всему миру, что его скорость превосходит скорость элиты Конохи. Экзамен на чуунина только что стал гораздо, гораздо интереснее.