• Boosty Shared
• НекроХРЫЧ

• T

• не опуская взгляда
• гарри поттер
• fan-fiction

За сотню часов в морге Поттер проникся глубочайшим уважением к врачам в целом и к хирургам в частности. Картинки в атласе красивые, четкие и понятные. В реальности все строго наоборот. А у живых еще и кровь течет…

Разбираться в этом… это нужно иметь даже не суперсветлую голову, а совершенно другой склад мышления. Кажется, колдомедики так и называли это: клиническое мышление. Или это про другое?

В итоге, с помощью инструментов и чьей-то там матери удалось разобрать все четыре конечности, причем кисти и стопы оказались сложнее всего остального. И… Гарри думал, что все будет намного проще. Казавшаяся ранее непростой, идея сделать анатомически точные функциональные копии конечностей теперь выглядела… не то, чтобы невозможной, но до ужаса муторной.

Временные трудности, однако, никак не повлияли на его решимость сделать себе правильные ноги, а этот вечер натолкнул его на пару занимательных мыслей о глубокой переработке платформы для протеза. Тем более, здоровье снова позволяло перенести большую операцию.

Открылась дверь. Восприятия коснулись три знаковые, не самые приятные ауры. Затылка коснулся неприятный холодок.

Гарри спокойно отложил ручку и повернулся к визитерам. Черные рясы. Серебряные кресты. Знакомое присутствие.

Отец Клемент. Инквизитор, что вел его дело. Все такой же прямой, тощий и бесстрастный. Все те же выцвевшие серые глаза смотрели вокруг безо всякого выражения. Все тот же глухой блок разума и ауры. Его сопровождала та же самая пара экзекуторов — молодые мужчины не старше тридцати лет, черноволосые. Солнцезащитные очки они не снимали даже в полутемном помещении.

— Добрый вечер, господа, — заговорил Поттер. — Чем обязан?

Да. Во время прежней беседы ему было не до того. Теперь Харальд отчетливо видел, что перед ним.

Конкретно эти экзекуторы — не люди. От человеческого в них осталось разве что сознание и пропорции тел. В остальном — магически и алхимически измененные мулы, чьи врожденные способности к магии были превращены в контролируемое подавляющее антимагическое поле, астральные тела — искусственно адаптированы под накопление, проведение и применение энергии святости. Регенераторы на уровне оборотней вне полнолуния. Небольшие особенности движения выдавали измененный опорно-двигательный аппарат — наверняка расширена амплитуда движений в суставах, а гибкость и соответственно скорость мышечного сокращения доведены до совершенно неприличных значений.

Впрочем, все это абсолютно бесполезно перед хорошим площадным ударом высокотемпературной плазмой или выстрелом в упор из дробовика. Да и избыточное ускорение в условиях точного удара пикой или топором играло против них.

— Добрый вечер, мистер Поттер, — немолодой священник повернулся к нему. — Вижу, вы вовсю работаете над собой. Не ожидали моего визита?

Выцвевшие глаза окинули препарированные конечности безо всякого выражения.

— Не ожидал вас снова встретить, отец Клемент, — спокойно ответил парень. — Полагал, что мы закончили. Итак?

Инквизитор наконец-то посмотрел ему в глаза.

— Я пришел к вам в частном порядке. Вам удобно побеседовать сейчас?

Короткий взгляд на застывших экзекуторов. Статуи — полное отсутствие движений. Даже плечи не двигались в такт дыханию. Это выглядело довольно опасно.

— Отчего бы и нет? Предлагаю сменить обстановку.

Прогулка по побережью гораздо приятнее, чем холодный и душный морг. Даже с учетом того, что каждый шаг подобен вколачиванию в бедра гвоздей. В некотором роде так оно и было — платформы не очень хорошо фиксированы, и ему периодически приходилось лечить продольные трещины в бедренных костях. Лучше на тот момент попросту не получилось.

Впрочем, разговор очень скоро отвлек от телесной немощи. Инквизитору удалось удивить Харальда первым же предложением. Парень, конечно, ожидал всякого, но уж точно не слегка завуалированной вербовки.

Надо отдать Клементу должное: говорил он правильные вещи, умело держал внимание и аккуратно давил на слабости. Так, священник был убежден, что им не хватит сил побороть проклятие.

Вот только инквизитор был не в курсе, что Харальд уже склонил чашу весов в свою пользу. Присутствие здесь вейлы держалось в секрете по настоянию обоих. За два… сеанса он добился впечатляющего прогресса. Язвы на коже начали заживать, боль прекратила есть кислотой укрытые металлом раны, астральное тело наконец-то начало очищаться.

Тем не менее, отметать предложение Ватикана сходу попросту опасно. Да и не сходу может быть опасно. Нужно все как следует обдумать, но для начала, пожалуй, стоило принять приглашение.

В его состоянии нельзя пренебрегать любыми методами излечения. Если, конечно, цена оправдана.

Демон предлагал ему исцеление здесь и сейчас, и Харальд не сомневался, что его тело станет не только прежним — многократно лучше. Увы, в качестве оплаты ему требовалось прогнуться и покориться.

Ярость вспыхнула в груди и, видимо, отразилась в глазах: инквизитор осекся, а экзекуторы разом шагнули к нему.

“Разорви их! — взревел демон. — Убей! Убей! Убей!!!”

Клемент понял, что с ним. По-особому сложив руки, инквизитор низверг на него бледно-золотую волну. Невыносимый жар пронизал тело до костей, взорвал сознание болью… и под яростный, удалявшийся крик демона сменился жжением и чувством облегчения.

— Вам лучше?

Вот его цена. Способность сдержать демона и избавиться от его влияния. Умение применить энергию святости, противоположную скверне. Однако, следовало быть осторожным. Возможно, оно того не стоило.

Харальд не заблуждался. Святость так же опасна, как и скверна, несмотря на вполне невинное название. Полярность другая, принципы те же. И точно так же разрушительно влияла на разум, склоняя неокрепшие умы в сторону фанатизма.

Нельзя продешевить в любом случае, даже если бы дело касалось вульгарного золота. Здесь же он рисковал попасть в кабалу… вот только выбор между кабалой и падением очевиден.

— Да, — решил Харальд. — Передайте Великому Инквизитору, что я согласен встретиться в любое удобное время.

— В таком случае, в тринадцать-ноль-ноль по Гринвичу вас устроит?

Час после полудня. Интересно даже, анализировали ли его расписание. Гарри-то глубоко все равно, какое время — хроноворот решал эту проблему оборотом туда-сюда.

— Конечно.

Клемент уважительно кивнул:

— Вы рисковали всем, зная, что в лучшем случае выиграете немного времени и заплатите душой за других. Весь христианский мир благодарит вас. Пусть мнение толпы переменчиво, есть те, кто никогда не забудет ваш подвиг. Те, кому небезразличны тысячи спасенных вами.

Никакой это не подвиг. Прагматизм — вот что это было. Однако, чего греха таить — приятно, что его жертву ценили.

— Какой бы выбор вы ни сделали, я на вашей стороне, — инквизитор протянул ему руку для рукопожатия. Харальд постарался соразмерить силу — в кои-то веки успешно. — Это для вас.

В ладонь лег упакованный одноразовый инжектор на двадцать миллилитров. От прикосновения к нему по ауре пробежала горячая, но не обжигающая волна.

— Если вам понадобится помощь — обращайтесь, — сказав это, инквизитор аппарировал.

Харальд запоздало кивнул и уставился на инжектор. Энергия святости и жизни, сконцентрированная настолько, что даже смотреть больно. Парень даже предположить не мог, что это за вещество. Возможно — только возможно — это мощное целебное зелье, направленное против демонической энергии.

Нет. Сначала он разберется, а потом уже примет решение. Как бы ни хотелось поскорее встать на ноги — на свои ноги — спешка ни к чему хорошему не приводила.

Возвращаться в палату не хотелось совершенно. Со стороны его сочли бы по меньшей мере странным, зная, что его ждало. Возможно, не зная всех подробностей, его бы сочли гомосексуалистом. И, конечно же, почти все его сверстники мужского пола ссались бы кипятком от перспективы вступить в связь с вейлой.

Поттер ненавидел это. Мало того, что эта сука высасывала его до донышка. Она манипулировала его ощущениями, превращая то, что вроде как должно приносить удовольствие, в чрезвычайно неприятное, болезненное (ну тут скорее дело в его травмах) и крайне утомительное занятие.

Хуже всего было то, что вейла, скача на нем, стонала, кричала и всем видом показывала, как ей приятна вся эта ситуация. Виктории де Ла Кур доставляло всестороннее удовольствие приносить ему как можно больше неприятных ощущений.

Мотив вейлы прост и понятен даже без ее слов. Она была намерена подчинить его, повлиять в выборе невесты и сделать все, чтобы Поттер максимально продешевил в договоре с общиной. Эта стерва настолько качественно подходила к вопросу, что уже со второго раза Харальд впятеро активнее налег на упражнения плетения и хроноворот, пылая желанием как можно скорее снести ей голову.

И ведь они должны были видеться каждый день. Каждый, мать его, день!

При этом нельзя отрицать, что ее воздействие помогало, став той самой гирей на весах его состояния, склонившей процесс лечения в положительную сторону.

По оценкам целителя (Альбрехт, паскуда, даже не сдерживал гнусной ухмылочки), через три-четыре сеанса Поттер сможет достаточно безопасно применять магию напрямую, что является важнейшим шагом на пути к возвращению способностей.

Пока что Гарри занимался проектом дублирующей опорной системы, что разгрузит его суставы. Потребуется большая операция, но это позволит ему вернуть и в перспективе значительно увеличить подвижность. Еще одна большая операция планировалась по установке искусственных легких, но Альбрехт рекомендовал подождать. По его словам, через три недели лечения в том же темпе они смогут начать регенерацию его собственных легких из оставшихся обрывков размером с кулак.

Три, мать их, недели. Кто бы мог подумать, что выдержать такой секс окажется не менее сложным, чем принять увечья. Харальд еще не определился: его то ли имели в самом нехорошем смысле, то ли попросту насиловали таким занимательным способом.

— Добрый день, милый, — встретило его томное мурлыканье и жаркое касание вейловской ауры.

Член отвердел моментально. Нельзя не признать, что Виктория де Ла Кур сногсшибательно красива и невыносимо сексуальна, особенно в прозрачных кружевах и таких провокационных позах.

Какая-никакая польза от ее ужимок есть. Теперь Поттер был уверен, что в будущем такими играми его не завлечь, не отвлечь и не соблазнить (если сам не захочет). Оставалось надеяться, что Дафна починит ему голову от этой психической травмы, потому что одни мысли о сексе (даже с ней) уже начали вызывать отторжение.

— Все такой же надутый бука, — снисходительная усмешка. — Иди ко мне, с удовольствием сделаю тебе приятно.

Искусственные пальцы знакомо закололо. Захотелось проутюжить суку Эфирными Молниями.

Видимо, что-то такое отразилось в его глазах, раз ухмылочка вейлы потускнела, а затем и вовсе сменилась деловитым выражением.

— Раньше начнем — раньше закончим, так? — Виктория окинула его не самым расположенным взглядом. — Давай побыстрее. У меня тоже дел полно.

Щелчок пальцами. Одежда исчезла и появилась на кресле. Сложить не удалось, но уже хорошо, что получилось привязать некоторые бытовые чары к жестам. Это не полноценная беспалочковая магия — мистерии прописаны в протезах — но уже жить полегче.

— Согласен.

Вейла подошла к нему и коснулась рукой щеки, пустив по телу неприятную дрожь. От давления на сознание мысли начали расплываться.

— Но, если ты хочешь… — голос перешел в интимный шепот. — Если хочешь… я могу помочь тебе расслабиться и отдохнуть…

Теплая, мягкая ладонь провела по груди, задержалась на животе и опустилась ниже, обхватив его пенис у основания. Теперь по телу прошла совсем другая волна дрожи: жаркая, призывная, толкающая к действиям.

Были бы челюсти — сжал бы зубы до хруста. Харальд знал: стоило поддаться — и эта стерва не только мысли смешает.

— Я хочу как можно скорее избавиться от вашего присутствия, — твердо произнес парень, хмуро глядя в глаза обнаглевшей нелюди.

В птичьих глазах сверкнула ярость. Единственное моральное удовлетворение во всем этом — не привычная быть отверженной и униженной как женщина, вейла каждый раз реагировала довольно болезненно.

Воистину человек — это образ мышления и моральные устои, а не набор генов.

Разумеется, вейла на нем отыгралась. Как бы ни было отвратительно, Гарри не мог не позволить ей высасывать себя, ведь в этом и заключалась суть лечения: максимально опустошить энергию, сконцентрировать ее, придать нужные свойства и вернуть обратно. В его случае — как можно более жестким ударом по демоническому проклятию в момент, когда последнее утрачивало подпитку от его души и немного слабело.

Ну и в качестве маленькой личной победы — сегодня ему удалось не кончить физически. Аве, метаморфизм, наконец-то разобрался! Как бы вейла ни скрывала этого, такое отсутствие телесной реакции ранило ее еще сильнее. Как минимум, движения стали немного рваными, и из палаты вейла убралась с некоторой поспешностью, едва не влетев в дверной косяк.

Гарри же упал на смятые простыни, не в силах больше пошевелиться от усталости, погрузился в эфир и сквозь пространство потянулся к той единственной, что давала ему надежду.

“Гарри, — Дафна откликнулась немедленно. — Как ты?”

Когда парень рассказал ей об очередном методе лечения, девушка была в смятении, но держалась молодцом. Обиделась, расстроилась, но понимала.

И мечтала о том, как выдерет волосы вейле.

“Только что закончил с этой”.

Негодование, злость на вейлу… и ревность.

“Тебе хоть стало легче?”

Парень усмехнулся и сбросил ей мыслеобразы. Ответом стал переливчатый смех.

“Так ей, милый, — одно слово обдало его нежностью и теплом. — Когда мне можно будет увидеть тебя?”

“Еще не скоро, родная”.

“Но почему? Ты даже не показываешься! Неужели все настолько плохо? Гарри, я знаю, что ты… что твои руки… в общем, я уже знаю”.

Знает, значит.

“И кто проболтался? Гермиона? Луна?”

“Я прочитала их. Я должна знать, что с тобой! Ты же только говорить общие фразы о том, что пострадал, что лечение потребует времени и усилий…”

Началось. Призвав все свое терпение, Харальд стоически выносил очередное полоскание мозгов на вполне серьезную тему, иногда вставляя короткие фразы. Другого быть не могло: он хорошо чувствовал, как его девочке больно и плохо. Выслушать — меньшее, что можно сделать.

К счастью, порыв скоро иссяк, и Дафна принялась рассказывать, как прошел ее день. Выяснилось, что Гарри связался с ней во время очередного урока зельеваренья, и теперь девушка упражнялась в одновременном поддержании мысленной речи на расстоянии и направлении внимания на довольно нестабильное и опасное в изготовлении зелье роста волос.

Если отрешиться от удовольствия слышать ее голос, пусть даже и в мыслях, выходило следующее: факультетские банды одновременно сцепились между собой и устроили внутреннюю грызню. Назначались взыскания, летели головы, больничное крыло переполнено, уже с полдюжины особо одаренных отправились на домашнее обучение.

Даже всегда спокойный Флитвик — и тот в открытую наорал на своих студентов и, наверное, впервые за свою карьеру прилюдно пригрозил исключением.

Терри, бедолага, снова оказался в больничном крыле, продолжая упорно отстаивать интересы Поттера, за которые считал, что нес ответственность. Луну снова обижали.

“Знаешь, что? Я уже выяснила, где ты! Как только дедушка все устроит, я тебя увижу”.

Чего? Нет, найти его можно, а уж с фактором ментальной связи при навыках Дафны труда не составило бы, но как-то… неожиданно. Неприятно неожиданно.

“Ты не рад?” — уловила всплеск эмоций девушка.

“Я не хочу, чтобы ты меня видела. Соскучился, очень сильно, но…”

“Как только — так сразу, — обрубила Дафна. — И мне все равно, что ты об этом думаешь. Расскажи, как твои дела?”

Вздох. Все решили за него. И, что самое странное, отторжения это не вызывало.

Харальд рассказал про визит Клемента и предложение Ватикана. Озвучил свои домыслы. Описал подарок тире аванс. И высказал сомнения.

“Думаю, ты прав, — в голосе звучала озабоченность. — Церковь — не та организация, которой можно отказать без веских оснований. Даже дедушка не хочет лишний раз связываться с католиками. Пока что предложение звучит хорошо. Я бы даже сказала — слишком хорошо…”

“Боюсь, выяснить хоть что-то я смогу только лично. С секретностью у них полнейший порядок”.

“Боюсь, что да. Мне можно сообщить дедушке? По крайней мере, насчет зелья”.

“Нет. Не думаю, что Ватикан это оценит. Да и зелье это больше походит на инициативу Клемента. Не хочу его подставлять”.

“Ты считаешь, что он захочет добраться до меня — и не хочешь подставлять? Почему?”

“Они не причинят тебе вред. Скорее даже помогут в твоем начинании увидеться со мной. Насколько я могу судить, если они до сих пор меня не прикончили, им выгодно меня использовать. А для этого необходимо подавить демоническое семя”.

От Дафны плеснуло удивлением, страхом, болью и негодованием.

Упс. Проболтался.

“Гарри…”

Все. Хана.

“Да?”

“Почему. Ты. Мне. Не. СКАЗАЛ???”

Ух, как прострелило голову, аж в глазах потемнело. И, конечно же, его сознание сжали в тисках, лишая шанса разорвать ментальную связь… пока Дафна все не выскажет.

Это будет очень долгий сеанс.

* * *

Мордред и Моргана, ну почему он такой идиот?

Дафна сделала короткое движение палочкой. Взрыв холода, превративший разом пять манекенов в облако ледяной шрапнели, ни капли не успокоил ни боли, ни тревоги, ни страха… ни ревности.

Ревность.

Умом Гринграсс понимала: существует довольно обширный пласт магии, связанной с сексом. Сексуальная энергия очень мощная штука, и естественно, что ее хотелось использовать в своих целях.

Масса подобных ритуалов относились к целительству. Конечно, в основном женские, направленные либо на лечение бесплодия, либо на ведение беременности, но хватало и мужских ритуалов, в том числе на укрепление здоровья.

До сих пор стыдно вспоминать, с какой понимающей улыбкой смотрела мадам Помфри, когда Дафна обратилась с таким вопросом. А к кому еще обращаться — не к декану же? И уточнение вопроса, что все это про Гарри, не сильно помогло.

Как и приведенный пример:

— Мисс Гринграсс, раз в год я осматриваю каждого студента в школе, включая девочек. И девочкам провожу гинекологический осмотр, используя не только заклинания, но и инструменты, и пальцы. Это медицинская процедура. То, что делают с лордом Поттером, тоже медицинская процедура. Будьте уверены, если бы он мог обойтись без этого — он бы обошелся.

Дафна очень хотела в это верить. Правда, хотела. Но эти глупые чувства постоянно зудели в подкорке. Девочка смирилась, смогла принять, но не могла заставить себя спокойно к этому относиться.

Но сегодняшний день…

Гарри скрывал от нее немало. В том числе и о своем здоровье. Но как он посмел скрывать, что его душа была заражена? Как он посмел ограждать ее от этого? Дафна сделала свой выбор. Они дали друг другу обещания.

Девочку возмутил не столько факт сокрытия демонического семени, сколько то, что она ощутила, когда Гарри проговорился. Стыд. Страх. Боль. И сомнение.

Как он посмел сомневаться в ее обещаниях?

Мордредов идиот!

Очередная огненная вспышка, испарившая наледи на стенах и потолке и превратившая последние два манекена в обугленные остовы, отозвалась болью в руке. Проклятье, ну почему она такая слабая? Силы кончились слишком быстро…

Дафна подавила желание раздраженно отшвырнуть палочку. Вот как у Гарри так получалось? Когда он на эмоциях — шел куда-то и что-то разносил, после чего успокаивался…

Ноль облегчения. Наверное, она сделала что-то не так.

Может, дело в том, что ее терзала вина? Сорвалась на него, высказала все наболевшее. Наговорила всякого, обидела, хотя вроде бы и за дело. И все равно тошно.

А еще Дафна скучала. Ментальная связь и разговоры во снах лишь усугубляли ситуацию, тревожили раны, не давали ей отвлечься, но у девочки попросту не хватало духа прервать это.

Особенно после слов Гарри о том, что он держался только благодаря их беседам.

Почему он не хотел показать себя? Неужели настолько изувечен? Дурак, если мог с вейлой, уверенно держал связь на очень большом расстоянии, продолжал работать и возвращал силы — нет ничего непоправимого ни в одном из аспектов жизни. Даже если его изуродовало… Дафна любила Гарри не за внешность, хотя на лицо он довольно симпатичен и выгодно выделялся отсутствием следов близкородственных связей, испортивших большинство знатных семей.

Поттеры — они были такими. Предпочитали с нелюдью и даже с тварями, но не с близкими родственниками.

Вдруг стало очень больно и грустно, да так, что из глаз чуть не полились слезы. Гарри ведь тоже с нелюдью… да еще и не по своей воле. Еще и с этой тварью…

Дафна кое-что выяснила о вейлах. Эти твари владели своим подвидом ментальной магии, завязанным на сексуальном влечении, манипулировали этим в очень широких диапазонах. Что самое страшное, воздействие через сексуальность относилось к эмпатическим и не влияло напрямую на разум. Обычно это не проблема, но в исполнении вейл воздействие оказывалось настолько мощным, что Гринграсс пришла в ужас от мысли, что вейла могла сделать с ее Гарри.

Самое опасное в этом то, что разум изменялся не чужеродным воздействием, которое оставляло следы, стиралось со временем (если не наносило непоправимых увечий) и вполне подвержено снятию. Разум менялся собственными биологически активными веществами организма, что в купе с правильным образом сказанными словами…

Гринграсс помотала головой, но страшные мысли никуда не делись. Каждый раз внутри у нее все дрожало: она может начать разговор уже не с тем Гарри, которого знала и любила.

Оставив разгромленный класс восстанавливаться, Дафна направилась к себе. Нужно чем-то заняться, отвлечься, ведь если она этого не сделает…

Держаться. Не пристало леди Гринграсс показывать свои чувства. Она выбрала Гарри и должна в него верить. Но… почему так тоскливо?

— Вот ты где, — раздраженный голос Бернарда с трудом пробился к ее сознанию.

— Брат, — равнодушно откликнулась Гринграсс.

На лице парня вздулись и опали желваки, в глазах плескалась ярость, а пальцы сжимались в кулаки. Взбешенный до крайности, Бернард едва себя контролировал… и Дафна не испытывала ничего по этому поводу.

Гринграсс подсказала Элис Монтгомери, что и как сделать. Задала направление поиска, расчистила дорогу, обеспечила доступ в закрытую секцию библиотеки — и оскорбленная, униженная братом девица ответила старым и злым ведьмовским ритуалом. Причем ответила так хорошо, что Дафна подозревала помощь со стороны взрослой опытной ведьмы из учителей.

Бернард Гринграсс не только страдал от импотенции и пары-тройки дурных болезней, но и получил довольно серьезное астральное загрязнение, сказавшееся на его силе. При этом он даже не мог приблизиться к Монтгомери: девке хватило мозгов закрепить ритуал на себе так, что любое ухудшение ее самочувствия (не только здоровье, но и просто негативные эмоции) сразу отражалось на брате. Ей также хватило духу создать якорь с душой несчастного голубя, первым подвернувшегося под руку озлобленной ведьме.

Пока что девке хватало выдержки не использовать свое положение и не начать унижать Бернарда в ответ. Но злорадный блеск в глазах и предвкушающая ухмылочка говорили сами за себя. Монтгомери опьянела от новых возможностей и хотела рассчитаться за унижение.

— Ты нашла якорь?

— Нет, — солгала Дафна.

— Плохо ищешь, — ощерился брат. — Выверни ей мозги наизнанку…

— Чтобы вывернуло вас? — подняла бровь Дафна. Она-то не против: пусть хоть сдохнет от отката, но проблема в том, что пока что этот ублюдок ей нужен.

А потом можно будет устроить Монтгомери очень несчастный случай и через нее убрать Бернарда. Но это — крайние меры. Девчонку еще можно использовать.

— Блять, — сжал челюсти брат и с ненавистью уставился куда-то в сторону гостиной.

Элис Монтгомери обнаружилась в кресле, читая журнал. Почувствовав взгляд Гринграсса, она послала ему такую очаровательную улыбку, что на шее брата запульсировали вздутые вены.

— Убью… — прошептал Бернард. Улыбка Элис стала еще очаровательнее, щека на мгновение оттопырилась, а в глазах — удовлетворение.

Гринграсс скрипнул зубами. Взгляд Монтгомери проследили десятка два студентов, и многие поглядывали на лидера факультета отнюдь не с благоговением.

В другой момент Дафна порадовалась бы тому, что этого ублюдка наконец-то поставили на место. Сейчас как никогда нужна грубая разрушительная мощь, нужна репутация жестокого и опасного человека. И с первым, и со вторым у брата проблемы.

— Вы хотели от меня что-то еще?

— Нет, — злобный взгляд. — Пошла… куда шла.

Короткий поклон — и Дафна направилась в свою комнату. Туда, где могла сбросить маску и хоть немного побыть собой.

Трейси все поняла, как только увидела ее. Воскликнув тревожно, подруга детства тут же оказалась рядом и схватила за руку:

— Дафна…

Хотелось сказать привычное “Я в порядке”, но горло сдавило спазмом, а слезы все-таки полились из глаз.

Моргана, как же ей плохо…

Гринграсс позволила увести себя к кровати, усадить и обнять. Почувствовав тепло другого человека, Дафна вцепилась в Трейси мертвой хваткой и ткнулась лицом ей в шею.

Девис вздрогнула от неожиданности, но обняла в ответ и принялась гладить по голове, шепча разные успокаивающие глупости. Сгорая от стыда, Дафна не могла найти в себе сил отстраниться. И не смогла справиться с собой, когда Трейси начала осторожные расспросы.

Они говорили, наверное, час. Трейси была полностью на ее стороне, эмоционально поддерживала и… была рядом. Наверное, именно в этом все и дело.

Тепло. Поддержка. Улыбка. В какой-то момент пальцы переплелись, и Дафне не показалось это чем-то неправильным.

Как и поцелуй. Легкий, нежный, совершенно ни к чему не обязывающий. Гринграсс мимолетно удивилась, осознав расширенные зрачки и учащенный пульс подруги, но… ответила.

Потом Дафна недоумевала: как вообще дошло до такого? Но в тот момент ей так остро не хватало чужого тепла, ласки и поцелуев, что Гринграсс просто закрыла глаза и представила на ее месте Гарри. Внутри что-то трепетало от мысли, что она его предала, но тут же вспоминалась вейла… да и подобные отношения в Хогвартсе были нормой. Соседки по комнате в общежитии нередко заходили гораздо дальше поцелуев и неловких робких прикосновений.

От этого становилось легче, и, когда Трейси робко забралась ладонью под ее блузку, Дафна лишь охнула и вздрогнула, но не отстранилась.

Тонкие девичьи ладони оказались очень нежными. И… Гринграсс немыслимо не хватало физического контакта даже рядом с Гарри! Им было нельзя.

А с Трейси такой проблемы не было. До момента первой близости Дафна даже не подозревала, как на нее давил недостаток физической близости. Просто где-то внутри был тугой узел, который от ласк подруги — с каждым движением все более нежных и умелых — начал понемногу распускаться.

Гринграсс начала отвечать и поразилась тому, как сладко затрепетала нежная плоть под ее руками! Как остро воспринимались вздохи Трейси и гримасы, не скрывавшие ее чувств. Как приятно было глядеть в темные глаза, касаться нежной кожи и понемногу открываться другой.

Да. Раньше Дафна считала подобное распутством, но теперь поняла, что девушки Хогвартса находили в однополом сексе. Это приятно, легко, ни к чему не обязывало и — самое главное — очень мало влияло на астральное тело.

В какой-то момент они разделись выше пояса, и Дафна с удивлением поняла, насколько ее привлекали небольшие холмики с задорно торчащими твердыми вишенками, каждое прикосновение к которым заставляло Трейси крупно вздрагивать, а иногда и хихикать.

— Нежнее… слишком щекотно… а-а-а-а-ах…

Захотелось взять в рот — и Дафна последовала желанию. Теперь подруга стонала, причем не легко и приглушенно, а довольно-таки распутно… возбуждающе. Теплый трепет, накрывший тело Дафны, понемногу переходил в отчетливое сексуальное возбуждение, ранее испытываемое только рядом с Гарри.

И собственная неконтролируемая дрожь, когда пальцы Девис сомкнулись на ее груди, обведя ареолы так нежно, что Дафна и сама не сдержала тихого стона. Грудь пронзило током, соски стали болезненно чувствительными, дыхание перехватило…

— Я люблю тебя, — оглушил ее рваный шепот. — Всегда любила… всегда хотела…

Поцелуи в шею. Чувственные, жаркие… Гарри часто так ее целовал, приучив к подобной ласке, а потому Дафна начала уплывать и поняла, что позволила снять с себя остатки одежды.

— Позволь мне… — поцелуи перешли на грудь, не касаясь занывших сосков.

Моргана… почему это так сладко и одновременно так мало? Почему ей хотелось, чтобы Трейси взяла ее соски в рот так, как делала Дафна? Почему самой Гринграсс было невозможно оторвать пальцы от нежной кожи? Почему так сладко от дрожи подруги?

Почему Дафна совершенно не испытывала отторжения?

— Трейси…

Девис расцеловывала живот и одновременно так нежно мяла грудь, что Дафна уже не могла сдерживаться и ерзала, вскрикивая и вздыхая в особенно острые моменты ласк.

— Трейси, нет…

Поцелуи опускались все ниже, и Дафна испытала смесь ужаса и восторга от понимания, к чему все шло. Моргана, почему она не позволяла Гарри гладить ее бедра? Это слишком приятно!

— Трейси!!!

О, Моргана, как же сексуально выглядела голова подруги у нее между ног! Как же щекотало болезненно чувствительную влажную плоть горячее рваное дыхание! Как щекотно и одновременно сладко Девис целовала ее бедра…

Дафна так и не поняла, когда она кончила: до того, как Трейси лизнула ее, в процессе или после. Она совершенно потерялась в чувствах, а потом ее, словно молния, пронзило дрожью и судорогами. Надсадный крик сорвался с губ, в глазах потемнело, пальцы ног свело судорогой, а сознание накрыло такой волной…

Наверное, ее не отпускало с минуту. Дафна не могла отдышаться, не могла пошевелиться, только беспомощно дрожала, в голос стонала и изо всех сил сжимала в пальцах каштановые пряди, купаясь в волнах удовольствия — своих и Трейси.

Это совершенно не похоже на робкие попытки приласкать себя.

В какой-то момент Трейси удалось разжать ее пальца. Раскрасневшаяся, со сбившимся дыханием, подруга легла на Дафну сверху так, что соски болезненно сладко соприкоснулись, и смешала едва собравшиеся мысли поцелуем.

Таким, как целовал ее Гарри.

Гарри.

В мозгу словно включилась лампочка, и Дафна осознала, что вообще произошло.

— Нет… — руки уперлись в плечи и отстранили подругу.

— Я делаю что-то не так? — глаза сразу приобрели знакомое щенячье выражение, от которого сердце защемило и появилось совершенно незнакомое желание обнять и приласкать.

— Нет, все… нормально, — Дафна села, все еще чувствуя в себе отклик. — Я просто…

Тонкие руки обняли со спины. Не как подругу — гораздо интимнее. Одна легла на живот, вторая — на грудь. Как нежно…

— Просто переспала с лучшей подругой, — прошептала Девис. — И тебе понравилось. Мне тоже.

— Я изменила Гарри…

К своему стыду, Дафна совершенно ничего не чувствовала по этому поводу. Более того: словно так и надо.

Не ему ли предстоит иметь несколько жен? Ему. Не он ли спит с вейлой? Он. Не он ли оставил ее совсем одну и даже не приласкал, пусть у него и была веская причина? Он.

Не он ли обсуждал с ней в том числе и такие отношения? Он.

Вот только тяжело в груди от мысли, что Гарри испытает ту же боль, что и Дафна… что?

Гринграсс удивленно распахнула глаза, ощутив страстный поцелуй прямо в губы. Стоило приоткрыть рот в попытке окликнуть, как проворный язычок Трейси пробрался внутрь…

Дафна, конечно, ответила на поцелуй. Ей было довольно приятно целовать нежные губы, а перехват инициативы и укладывание восторженно пищавшей подружки на спину и вовсе вызвали душевный подъем.

Ничего. Никаких чувств к Трейси Девис. Но в груди было легко, и Дафна почувствовала, что могла улыбаться.

Тоска по Гарри все так же отравляла сердце, но Трейси помогла разрешить неявную проблему — проблему недостатка физической близости. Сейчас, зная, от чего избавилась, Гринграсс поняла: это давило на нее чуть ли не с момента первого поцелуя с Гарри.

Немного отстранившись от сладко дрожавшего животика, Дафна полюбовалась мокренькими розовыми складочками и прозрачными подтеками на бедрах. Пахло… странно. Не возбуждающе, как мелькало в мыслях студентов, но и не отталкивающе.

Пальцы коснулись, ощутив теплоту, нежность влагу… и трепет. Довольно приятное ощущение, но на этом все. Ни страсти, ни желания доставить удовольствие, ни… похоти.

Ей было любопытно .

— Дафна! — взвизгнули сверху. — Ты что… ты что делаешь?

Гринграсс поднесла пальцы к губам. Вкус… необычный. Солоноватый, чуть терпкий. Не особо приятно, скорее терпимо. А вот реакция подруги оказалась такой острой и яркой, что Дафна, сильный эмпат, ощутила прилив возбуждения.

Да или нет? Сейчас можно прекратить — а можно и попробовать что-то новенькое с полным осознанием.

Дафна открылась удовольствию Трейси — и поняла, почему ей самой так снесло крышу вначале. Это были чувства Девис. Инстинктивно установленная ментальная связь бесконтрольно окунула Гринграсс не только в свои ощущения, но и в удовольствие подруги, которая испытывала к Дафне отчетливое влечение.

Пальцы вернулись к делу. Теперь, контролируя эту связь, Гринграсс погрузилась в новый опыт, полагая его полезным в будущем. Было очень легко понять, что и как доставляло Трейси наибольшее удовольствие, а в груди проснулся азарт: насколько Дафне удастся поднять градус плотского удовольствия подруги? Сможет ли она, не влияя со своей стороны на ее переживания, довести Трейси до потери сознания?

Очень интересно. И никакого внутреннего отторжения.

Когда Дафна закончила и легла рядом, Трейси смотрела таким влюбленным и счастливым взглядом, что стало даже неловко. И захотелось самой испытать подобное. Но не сейчас.

Отвечая на полный благодарности поцелуй, Дафна размышляла о новом приятном опыте. Определенно, она повторит это еще не раз. И с Трейси… и с будущими женами Гарри. Интимная связь — благодатная почва для обеспечения преданности и для укрепления собственной позиции в их будущей семье.

Следующая глава