Лавка Сладостей. Глава 17. Кислородные коктейли
24к символов
* * *
Неприметная улочка Белобога, зажатая между двумя высокими каменными зданиями с облупившейся штукатуркой и узкими, как щели, окнами, утопала в тишине и одиночестве. Лёгкий снегопад сыпал мелкими белыми хлопьями, оседая на булыжной мостовой и придавая месту зловещую, почти сюрреалистическую тишину.
В отдалении доносились приглушённые звуки живого города, но их перекрывал далёкий железный грохот, тяжёлый и ритмичный, сотрясавший землю, словно сердце гигантского механизма. Важные события для этого мира уже разворачивались, и, судя по вибрациям под ногами, развязка с древним роботом и стеллароном была ближе, чем когда-либо. Но двое, идущие по Пути Радости, Искорка и Сампо, ещё недавно мечтавшие насладиться «финальной битвой» добра со злом с попкорном и коктейлями в руках, теперь стояли у большой железной двери, за которой гудел низкий, монотонный шум работающего цеха, окутанный паром и металлическим звоном.
— Да уж… — устало протянул молодой мужчина, потирая шею. — Хозяина Лавки Сладостей я представлял себе совсем иначе… Подружелюбнее, что ли, с улыбкой до ушей и тарелкой печенья наготове. А этот Адам — будто сторожевой пёс на цепи!
— Просто Адам очень трепетно относится к своей кухне и терпеть не может чужаков, которые заявляются без его приглашения или хотя бы намёка на разрешение, — тихо проговорила девушка, потирая виски двумя руками, словно пытаясь унять головную боль после пережитого. — Это касается всей Лавки, но зона кухни — это для него святое. Далеко не каждый гость может переступить порог дальше прилавка или комнаты для гостей, особенно если ты не из его избранного круга. А уж если ты не девушка — шансов вообще нет!
— Оу, вот это да, дискриминация по половому признаку прямо на пороге! — ухмыльнулся Сампо, его лукавые глаза блеснули, но в голосе сквозила лёгкая насмешка. — Очень мило с его стороны, надо сказать. Может, стоит переодеться в платье и попробовать снова? Думаю, в таком виде он бы точно не посмел меня выгнать!
— Да, ему по душе девушки, и это, знаешь, меня одновременно радует и бесит до чёртиков, — фыркнула Искра, скрестив руки и бросив на него искоса взгляд. — Радует, потому что я в его вкусе, а бесит, потому что он может начать раздавать свои улыбочки кому попало, пока я тут пекусь о его безопасности. Но ты, друг мой, собрал целое комбо: мужчина, на кухне и без приглашения. Ха, неудивительно, что он так взбесился! Я его таким почти никогда не видела — глаза горели, как у дракона, охраняющего сокровище!
— А могло быть нечто похуже, чем просто уборка? — спросил Сампо, приподняв бровь, и в его тоне мелькнула смесь любопытства и осторожности.
— Да, но об этом тебе не нужно это знать, поверь, — подмигнула она ему, её губы изогнулись в хитрой улыбке, но затем голос стал серьёзным, с явным обвинительным оттенком. — Как и не нужно было вообще связываться с торговлей сладостями, которые мой брат оставлял по городу в качестве подарков и загадок для простых горожан… Эх, чем ты вообще думал, когда «случайно» увязался за мной? Думал, Адам ничего не узнает, и с радостью испечёт тебе персональный торт с надписью «Спасибо, Сампо»?
Сампо неловко улыбнулся, потирая затылок, и его ухмылка стала чуть более вымученной.
— Ну, знаешь, я в первую очередь думал о том, как ускорить процесс доставки этих волшебных сладостей до конечного потребителя, — начал он, пытаясь оправдаться с ноткой самодовольства. — В конце концов, господин Адам оставил по Белобогу кучу тайников и загадок, которые обнаружить — целая эпопея, да ещё и опасная порой! Но нельзя же винить гостя этого города за незнание некоторых тонкостей, верно? Так что я взял на себя смелость исправить эти досадные моменты, за что, разумеется, взял свою скромную плату. И суммы, между прочим, были не такими уж и космическими — вполне разумные, я бы сказал! И, разумеется, хотел отдать большую часть вырученных средств, если бы мне дали слово.
— Говоришь красиво, Сампо, прямо как торгаши из КММ, — хмыкнула Искра, качая головой. — Но с Адамом этот номер не пройдёт, можешь даже не пытаться разыгрывать свою «благороднейшую историю» — он тебя вышвырнет из Лавки быстрее, чем ты успеешь открыть рот. Спекуляции с его сладостями и фальсификация — это для него табу, красная линия, за которую он не прощает. Так что можешь сразу выбросить свои прошлые планы о сотрудничестве в мусорку… Хотя, знаешь, нет худа без добра.
— У тебя есть какой-то план, чтобы уладить наш небольшой конфликт? — с надеждой в голосе спросил он, наклоняясь чуть ближе, будто ожидая спасительного решения.
— Нет, никакого гениального плана у меня нет, — вздохнула она, театрально разведя руками. — Но зато у меня теперь куда больше поводов проводить время рядом с ним и держать руку на пульсе. Особенно следить, чтобы ни одна из его гостей с томными взглядами не соблазнила моего сладкого Адама! Я ведь та-ак провинилась и теперь должна искупить вину по-настоящему! — хитро выдала девушка, взмахом руки поправляя волосы. — Если эту сладкую крепость кто и возьмёт штурмом, то только я, и никто другой, запомни мои слова!
— Сильные слова для той, кто ещё недавно называла эту «крепость» своим братиком, — усмехнулся Сампо, скрестив руки и глядя на неё с лёгким скептицизмом. — Интересно, как это сочетается в твоей голове?
Искра отмахнулась с раздражённым жестом, её косички качнулись, и она решительно зашагала в сторону выхода из проулка, снег хрустел под её сапожками.
— Мы не родственники, но у нас «особенные отношения» друг с другом, и это тебе, как случайному попутчику, не понять, — бросила она через плечо, не оборачиваясь. — А раз уж мне пришлось за тебя отдуваться перед Адамом, то давай, показывай свои тайники с украденными сладостями. Мы ещё успеем на финальное шоу, пока этот железный монстр не разнёс всё к чертям!
* * *
Приглушённая мелодия, льющаяся из зала — мягкие аккорды фортепиано, переплетённые с едва уловимыми нотками флейты, — доносилась до кухни, создавая уютный фон, словно сердце Лавки билось в ритме этой музыки. Я стоял у широкого стола, окружённый ароматом ванили и карамели, и вместе с Коколией готовил разнообразные сладости. Её присутствие здесь, в фартуке с вышитыми леденцами и шапке кондитера, слегка сдвинутой набок, удивляло и радовало. Она двигалась с непривычной для Верховной Хранительницы грацией, полностью погрузившись в мягкий, неспешный процесс, где магия Лавки играла не меньшую роль, чем наши руки.
Я, полагаясь на незримые подсказки — лёгкие дуновения воздуха, мягкое свечение посуды или едва слышный шёпот в сознании, — выбирал ингредиенты и рецепты, которые были по душе Коколии, а не просто случайные угощения. Сегодня я решил довериться Лавке, отдав часть процессов ей самой, и она стала третьим участником на нашей кухне, живым и немного капризным помощником.
Коколия, с её ещё бледными руками, всё ещё носящими следы недавней слабости, смешивала крем, время от времени украдкой поглядывая на меня, а её губы изгибались в лёгкой улыбке. Ей явно нравилось готовить и особенно наблюдать, как ингредиенты — сахар, ягоды, взбитые сливки — сами поднимались в воздух, словно танцуя под музыку, а посуда и приборы двигались в изящном ритме. Ложки и венчики порхали над столом, готовя свои порции или помогая нам, а иногда разыгрывали забавные сценки: две группы приборов — серебряные ложки против медных венчиков — театрально «воевали» за найденные ягоды, перебрасываясь ими, как мячиками, пока я не рассмеялся и не вмешался, чтобы уладить их спор.
Она тихо хихикнула, её глаза, обычно суровые, теперь светились детским восторгом, и это согревало больше, чем тепло печи.
— Хах. До сих пор поверить не могу, что я действительно смогла оказаться в сказке, — прошептала она, её голос дрожал от изумления, а взгляд блуждал по кухне, где парящие ложки и миски двигались в каком-то своём танце. — Это как будто я шагнула за страницы старой книги, которую читала в детстве, и теперь не знаю, как вернуться обратно в реальность.
— Каждая сказка имеет под собой основу, сама свидетель, — легко ответил я, отмеряя щепотку корицы и подбрасывая её в воздух, где она закружилась в золотистом вихре, словно маленькая волшебная буря, прежде чем раствориться в мягком тесте, которое поднималось на глазах. — Стоит копнуть немного глубже, и сказка превращается в явь. Здесь, в Лавке, магия — это не просто красивые слова, а нечто осязаемое, что ты можешь вдохнуть, попробовать на вкус или даже потрогать, если осмелишься.
— Да, но как правило в реальности всё так приземлённое и простое, — возразила она, её губы изогнулись в лёгкой улыбке, пока она наблюдала, как магическая ложка сама подхватывает ягоды и выкладывает их в ровные ряды. — А тут всё прямо как в тех иллюстрированных книжках из моего детства — волшебные огни, парящие сладости, ароматы, которые тянут остаться и забыть обо всём. Совсем другие впечатления, чего бы ты ни говорил, это не сравнить с серыми коридорами Форта Клипота.
— Что ж, с этим трудно поспорить, — кивнул я, подмигнув ей, пока миска с тестом сама подлетела ко мне, словно приглашая продолжить работу. — Но никогда не знаешь, за какой сказкой спрятано настоящее волшебство. Может, эта Лавка — тот самый уголок, где граница между фантазией и правдой становится такой тонкой, что её почти не заметить? Кто знает, что ещё скрывается за её стенами?
— Это точно… — тихо согласилась она, её пальцы замерли над миской с ягодами, а в глазах мелькнула тень тревоги. — Хах. Вроде бы, взрослая женщина, но всё равно… Но всё равно я ещё немного побаиваюсь, что это всё может оказаться сном. Что через мгновение я очнусь у себя в холодной комнате, окружённая этими бесконечными каменными стенами, и снова услышу этот голос в голове, который будет диктовать мне свою волю, тянуть меня обратно к Стелларону, как будто я его марионетка.
Её слова задели меня глубоко, напоминая о том, через какие испытания она прошла. Я отложил нож, которым резал шоколад, и шагнул ближе, стараясь придать голосу твёрдость и тепло, чтобы прогнать её страхи.
— Радость — это то, что развеивает самый тёмный страх, Коколия, — сказал я, глядя ей прямо в глаза, чтобы она почувствовала мою искренность. — И этого чувства стоит держаться изо всех сил, потому что именно оно, это желание обрести свет и тепло, помогло тебе вырваться из той ловушки и оказаться здесь. Лавка создана защищать, и пока ты в её стенах, никакие страхи сюда не доберутся, обещаю тебе. Это место — твоя крепость, а я — тот, кто будет стоять рядом.
Она кивнула, но её взгляд остался задумчивым, и я решил переключить её внимание, начав объяснять, пока продолжал работать с шоколадом.
— А ты знала, что Лавка Сладостей — это ведь не просто место? — продолжил я, бросая ещё щепотку корицы в воздух, где она закружилась, словно маленькая звезда, прежде чем раствориться в тесте. — Она живая личность, хоть и ограниченная в своих возможностях. Теоретически она могла бы обойтись без людей, даже без хозяина вроде меня, исполняя свою роль и функции — печь пирожные, угощать гостей, создавать уют, как будто сама по себе. Но, думаю, её создатель со временем понял, что без человека, который мог бы поговорить с гостями, объяснить магию этого места, выслушать их истории и разделить с ними радость, Лавка превратилась бы из милого и тёплого уголка в нечто подозрительное. Куда бы ты сама зашла, если бы видела, как сладости сами летают, а голоса шепчут из стен, не зная, что за этим стоит? Скорее всего, развернулась бы и ушла, верно?
Коколия отложила венчик, вытерла руки о фартук, оставив на нём лёгкие следы муки, и посмотрела на меня с живым интересом, её пальцы замерли над миской с ягодами, словно она пыталась уловить суть моих слов.
— Значит, ты — связующее звено между этой… живой кухней и её гостями, — медленно произнесла она, её тон был полон любопытства, а в глазах мелькнула искра размышлений. — Интересно, а что бы она делала, если бы ты вдруг решил уйти? Оставила бы всё и пришла в запустение, как заброшенный дом, или, может, нашла бы новый способ привлекать людей, даже без тебя? Это ведь живой организм, как ты говоришь, так что у неё могли бы быть свои планы.
Я усмехнулся, наблюдая, как магический венчик сам взбивает крем с такой грацией, что казалось, будто он танцует, пока я аккуратно режу шоколад для глазури, стараясь не отвлекаться от её вопроса.
— «Вдруг уйти» я не могу — я связан с этим местом контрактом, и это не просто слова на бумаге, — ответил я, решив быть честным, но избегая лишних деталей. — И если когда-нибудь пойму, что готов расстаться с этим местом и этой магией, то буду обязан найти себе преемника, кого-то, кто сможет взять на себя мою роль и продолжить дело. Но, если представить, что я всё-таки найду способ просто сбежать — что ж, возможно, Лавка стала бы ещё более странной. Могла бы заманивать гостей сладкими ароматами, как в той сказке про пряничный домик, и держать их здесь навечно, превратившись в сладкую ловушку. Без меня она, наверное, забыла бы, как важно не только угощать, но и дарить радость через общение, через теплоту человеческого слова.
— Мне за свою жизнь удалось увидеть сотни, если не тысячи контрактов, — начала она, её голос стал чуть глубже, выдавая опыт Верховной Хранительницы, которая привыкла разбираться в хитросплетениях власти. — Магический контракт сильно отличается от простых, или это просто другая форма обязательств, замаскированная под невидимую силу? Расскажи, что это за узы, которые держат тебя здесь? Мне правда очень интересно.
— Мм, контракты, как контракты, — пожал я плечами, продолжая резать шоколад, пока магическая ложка подхватывала обрезки и убирала их в миску. — Ничего особенного за исключением того, что соблюдение его регулируется конкретно магией, невидимой, но очень настойчивой силой. То есть, в обычной ситуации я не могу «забить» на свои обязанности хозяина — есть способы принудить меня исполнять договор, и поверь, они действуют безотказно. То же самое касается и Лавки: я могу приказывать ей, заставлять что-то делать и даже черпать силы для своих дел, пока я связан контрактом. Без контракта я буду всего лишь простым человеком, простым кондитером, каким был до того, как меня нашёл мой наставник и предложил эту сделку. Тогда я был молод, полон идей, но без цели — а он дал мне эту цель.
— А почему ты согласился? — спросила она, её взгляд стал более пристальным, словно она пыталась заглянуть в мою душу. — Это был душевный порыв, спонтанное решение под влиянием момента, или нечто другое, что заставило тебя принять такую судьбу? Расскажи, что двигало тобой тогда?
Вроде бы простой вопрос, но ответ ускользал от меня, как дым, и я замялся, глядя на танцующие ложки, чтобы собраться с мыслями.
— Боюсь, уже не вспомню, — признался я с лёгкой, чуть виноватой улыбкой. — Я уже так долго нахожусь на службе в Лавке, что жизнь до неё практически стёрлась из памяти, как старый набросок, который выцвел от времени. Всё, что было раньше, кажется каким-то бледным отражением, да и зачем оно мне теперь?
— Но… Адам, ты выглядишь молодо, едва ли старше Брони, — удивилась она, её брови приподнялись, а в голосе зазвучало искреннее изумление. — Как это возможно? Ты не выглядишь на возраст, который мог бы пережить столько лет службы!
— Хех, это всё контракт, — признался я, отложив нож и посмотрев на неё с лёгкой иронией. — На самом деле мне больше пятидесяти лет. Но точной цифры я не помню — давно перестал вести отсчёт, потому что смысла в этом не вижу. Зачем считать годы, если каждый день приносит что-то новое? Тут ведь главное — работать, пока у тебя есть желание и запал к этому кондитерскому ремеслу. У меня он, признаюсь, уже заметно подточился за всё это время, но точно не погас, и я ещё готов месить тесто и удивлять гостей… А вот огонь под кастрюлей, кажется, стал слишком высоким — не могла бы ты его немного убавить, пока мы не превратили кухню в парную?
Она рассмеялась — звонкий, но хрупкий звук, который разнёсся по кухне, отражаясь от стен, — и мягко подошла к плите, убавляя огонь с лёгкой улыбкой на губах. Я вернулся к шоколаду, чувствуя, как Лавка вокруг нас тихо гудит, словно довольная нашим разговором, нашей совместной работой и теплом, которое мы создаём вместе.
* * *
Но одной лишь кухней я не ограничился.
Это было бы банально и, честно говоря, скучновато. Пару часиков можно поудивлять гостью, показать ей танец ложек и вкус волшебных десертов, но дальше всё скатывается в рутину, а я ведь не управляю парком развлечений, а держу кондитерскую лавку с душой. Однако у Лавки Сладостей были свои тайны и интересные уголки, о которых мало кто знал, и я решил, что Коколии стоит увидеть их. Поэтому после того, как мы насладились кухней, вкусно пообедали и она ещё раз крепко выспалась — целых десять часов, — я решил провести её к четвёртой двери зала.
Первая дверь — это, конечно, сам вход, который сейчас был надёжно закрыт, вторая — кухня, расположенная напротив входа за витринами с соблазнительными пирожными и тортиками, третья — комната справа от входа, выполняющая роль гостевой спальни с проходом в ванную, уютную и тёплую. А вот про четвёртую дверь мало кто из моих гостей что-то знал, и ещё меньше тех, кто заглядывал туда, хотя именно она, между прочим, скрывала самое интересное.
— Адам, ты умеешь интриговать, — с улыбкой произнесла Коколия, держа в руке высокий стеклянный стакан с пенящимся кислородным коктейлем, где клубничный аромат смешивался с лёгкой сладостью.
Ложечкой она с энтузиазмом поедала новый для неё десерт, её глаза блестели от удовольствия, пока она пробовала каждый слой. За последнее время мы стали ближе, и Коколия, похоже, окончательно сбросила с себя тяжёлую маску Верховной Хранительницы. Роль простой девушки, пленённой в этом сладком убежище без забот и государственных переживаний, которую закармливают вкусностями, ей явно пришлась по душе.
— Сегодня у нас с тобой крайне необычный день, — сказал я, стоя у двери и поворачиваясь к ней с лёгкой улыбкой. — Ты уже увидела сердце Лавки Сладостей, прикоснулась к настоящей кондитерской магии во всей её красе, попробовала столько новых вкусов и рецептов, которых, уверяю, никогда не существовало в твоём мире. А теперь я хочу предложить тебе нечто большее — небольшое приключение прямо внутри этих стен. Что скажешь, готова ли ты к чему-то новому?
— Приключение? — переспросила она, её брови приподнялись от удивления, а ложечка замерла на полпути ко рту. — Это звучит неожиданно. Не думала, что в таком месте могут быть приключения, а не только пирожные.
— Да, именно так! — кивнул я, опираясь на дверь и скрестив руки. — Возраст — это всего лишь цифры, которые мы сами себе придумываем. Все мы внутри — дети, которые притворяются взрослыми по тем или иным причинам. И в каждом из нас живёт та самая… искорка приключений и исследований, которая ждёт своего часа. А сегодня я хочу, чтобы ты дала этой искорке разгореться. Готова?
После этих слов я открыл дверь, и перед нами простирался просторный светлый коридор с дверьми по обе стороны, стены которого были украшены мягкими узорами, напоминающими сахарные нити. Напоминало что-то среднее между гостиницей и загадочным лабиринтом, но без единого постояльца — только тишина и лёгкое свечение, исходящее от ламп.
— И сейчас я предлагаю тебе, Коколия, пройтись по комнатам и коридорам Лавки, чтобы лучше изучить её и раскрыть её тайны, — продолжил я, жестом приглашая её войти. — Лавка обладает большими возможностями, в том числе и создавать по воле хозяина нужные ему комнаты. Мои предшественники, да и я сам, просили её сотворить ту или иную комнату с определёнными возможностями и вещами. Например, здесь есть библиотека, где собраны рецепты старше веков, столярная мастерская с инструментами, которые сами стругают дерево, швейная мастерская с нитками, что шьют одежду без рук, гардеробы, полные нарядов на любой вкус, и многое-многое другое, что могло понадобиться хозяину в разные времена. Обычно я не устраиваю такие экскурсии, но у нас с тобой ситуация особенная, так что я предлагаю тебе самостоятельно пройтись по коридорам и узнать больше об этом месте. Некоторые комнаты могут быть закрыты — это касается личных аспектов, которые я пока не готов раскрывать, — но остальные открыты для тебя и твоего любопытства. А чтобы подогреть интерес, я прошлой ночью специально подготавливал комнаты и оставил в каждой по одному кислородному коктейлю, как у тебя в руках. У каждого — новый вкус, и их много, а эти «блюда» лёгкие и приятные, так что они не отягощать твой путь. Что скажешь, осмелишься отправиться в это путешествие?
— Звучит очень интересно, — с энтузиазмом произнесла она, ставя уже пустой бокал на прилавок с лёгким стуком и поворачивая голову ко мне, её глаза блестели от предвкушения. — Значит, я буду предоставлена сама себе? Это что, своего рода испытание или просто прогулка с сюрпризами?
— Да, ты уже взрослая девочка, и за эти дни ты чувствуешь себя намного лучше, чем в первый день, когда я тебя сюда привёл, — ответил я, слегка наклонив голову и улыбнувшись. — Так что я уверен, что ты справишься. Я ночью специально подготавливал комнаты — это мой первый такой эксперимент, и мне важно, чтобы ты отнеслась к этому со всей ответственностью. Если я понадоблюсь, просто назови моё имя, и я буду рядом в мгновение ока. Договорились?
Верховная Хранительница кивнула, её осанка стала чуть увереннее, и она посмотрела на коридор с новым интересом.
— Хм. Значит, сегодня побуду той самой маленькой девочкой со сказкой в руках, — уверенно произнесла она, её голос был полон решимости, но с лёгкой ноткой игривости. — Кажется, я готова к этому.
Я отпустил её плечи, позволяя женщине шагнуть за дверь, и отступил назад, наблюдая, как она пересекает порог. Коколия прошла внутрь, сделала пару шагов, а затем развернулась, бросив на меня кокетливый взгляд.
— Обожаю тайны, — подмигнула она мне, её улыбка была такой живой, что сердце в груди забилось чуть сильнее. Затем она сама закрыла дверь, оставив меня одного в зале.
Сердце в груди застучало чуточку сильнее, и ко мне начало приходить осознание, что я становлюсь объектом уже совсем другого интереса со стороны Верховной Хранительницы. Это было приятно, чего уж скрывать, и я даже поймал себя на мысли, что мне нравится видеть её такой — свободной, улыбающейся, без тени той суровости, что привыкла носить как броню.
Но успел я только обернуться, всё ещё слыша лёгкие шаги Коколии, уходящей по коридору, как тут же дёрнулся от неожиданности, услышав знакомый голос.
— Опять без стыда и совести соблазняешь своих гостей… — с укором произнесла Искорка, чья голова наполовину торчала из-за прилавка, а глаза смотрели на меня с осуждением, будто я совершил непростительный грех.
— Я не виноват, что красив и по-своему обаятелен, — хмыкнул я, резким движением поправляя ворот плаща, чтобы скрыть лёгкую неловкость, и скрестил руки на груди.
— Ещё и чертовски скромен, — фыркнула она, вылезая из-за прилавка и уперев руки в бока.
— Именно, — согласился я, поднимая указательный палец вверх с театральным жестом и слегка треснув ею по её лбу, от чего она нахмурилась и потерла место удара. — А теперь скажи, чего ты тут опять делаешь? Мы ведь уже обсуждали с тобой тему изоляции Лавки, и я думал, ты поняла, что без приглашения сюда лучше не соваться.
— Угу, обсуждали, — кивнула она, как бы невзначай хватая пустой стакан Коколии и начиная катать его по столешнице, её пальцы ловко управлялись с хрупким стеклом. — Но только ты совсем тут в своей изоляции с этой королевой забыл про реальный мир, где, между прочим, уже всё давно завершилось. Пора просыпаться, сладкий мой затворник!
— В каком это плане? — удивился я, прищурившись и наклонив голову, пытаясь понять, что она имеет в виду. — Команда Экспресса уже запечатала Стелларон? Неужели всё так быстро закончилось?
— А в противном случае я бы не стала так нагло к тебе заявляться после нашего последнего разговора, — проговорила она, закатив глаза и продолжая играть с стаканом, словно это была её личная игрушка. — Пару часов назад «зло» было повержено, и, скажу честно, вышло довольно интересно и экшен что надо, но немного скучновато. Я бы добавила парочку своих сюрпризов, чтобы оживить шоу, но ты уже растянул по городу свою сеть загадок, так что я вела себя максимально послушно и тихо, — Ханаби отпустила стакан и упёрла руки в столешницу, смотря прямо мне в глаза. — Давай, интроверт-кондитер, выходи из своей сладкой норы, отпускай мою соперницу с широким тазом и пойдём в ресторан праздновать!..
