• Boosty Shared
• Библиотека Профессора Тюленя

• T

• большой и

Маленькая просьба. Если кто может, попробуйте сделать нормальные картинки в сетке, а то ограниченное количество картинок, не успеваю все нормальные изображения сделать

1.834.020.М29 сектор Улланор

Хорус недовольно смотрел на разворачивающуюся перед ним битву. Очередной флот орков вторгся в захваченную систему, но на этот раз это была настоящая армада.

Как и предполагалось, варлорд быстро смекнул, что к чему, а потому больше не позволял себе и своим варбоссам расслабляться, и все снаряды в дальнейшем сбивались. Но оба примарха изначально понимали, что бо́льшего они подобным ходом не добьются, что это разовая акция, и дальше придётся придумывать что-то ещё.

После боя, в котором почти все участвовавшие корабли понесли урон, Хорус вернулся на Марс, чтобы провести починку и пополнить экипажи. Там же он получил пополнение космодесантников, взамен погибших. И вот, две недели спустя он снова вернулся в Улланорский сектор. Только для того, чтобы сходу нарваться на вражеский флот.

В этот раз, похоже, зелёные твари собрали орду побольше, и навалились всем скопом. Сотни кораблей и целых ТРИ “баивые луны”. Беллара уже приступила к веселью, теперь и ему предстояло вступить в бой, с ходу, без подготовки.

Хорус сразу же связался с Белларой. Она не отвечала достаточно долго, отчего примарх уже начал беспокоиться, но вот, в один момент связь всё же установилась и он понял, почему она не отвечала. Весь её прекрасный доспех был заляпан в крови орков и их потрохах, сама она выглядела крайне недовольной, похоже, не понравилось, что её отвлекли от весёлой нарезки орков.

— А, братец, — лицо её слегка разгладилось, — а я-то думала, кто это решил почтить меня своим присутствием. Присоединяйся, вместе будет веселее.

— Это я завсегда, — кивнул Хорус, — есть план боя? Куда мне встроиться?

Валькирия пару минут будто что-то читала перед собой, сделала несколько движений и посмотрела на примарха.

— Скинула примерный план, сам понимаешь, что он станет неактуален сразу после вступления в бой. Но лучше так. А в целом — занимай левый фланг, у меня там мало кораблей, прорываются, ублюдки.

— Понял, принял, обработал, пошуршал на левый фланг, — ухмыльнулся Хорус, — ты там сильно не увлекайся, тебе командовать надо.

— Не тебе меня учить, старший братец, — слегка раздражённо заявила девушка, подпустив яда в голос, — лучше резче шевели булками, нам тут ещё орков отбивать, а ты тут разговоры разговариваешь.

С этими словами воительница отключила связь. Хорус лишь мрачно хмыкнул. Мелкая, а наглая.

— Вы все всё слышали. Перестроиться в ордер Стальная гряда, идём на левый фланг, поддержим сестрёнку. Готовить спецбоеприпасы для “баивых лун”.

Флот моментально пришёл в движение, занимая предназначенные для него, согласно плану, места. Упорная оборона после получения подкреплений стала более активной, начались попытки контратак. Москитные флот с авианосцев помогал в завоевании превосходства вокруг «лун», выполняя свои задачи с невероятной скоростью и точностью. Их малые, но маневренные корабли, похожие на гигантских насекомых, с ювелирной точностью обходили поля огня и срывали последние линии защиты, превращая орочьи позиции в сгустки пламени и обломков.

Бомбардировщики, грозные и тяжёлые, вырывались из своих укрытий, сбрасывая смертоносные заряды, которые выводили турели одну за другой, превращая вершину орочьего кораблестроения в изломанные остовы, неспособные обороняться. Их корпуса разлетались, создавая своей массой гравитационные аномалии, которые искривляли пространство вокруг.

Но силы Империума несли потери, несмотря на превосходящие технологии, щиты и орудия. Орков было тупо слишком много, и, несмотря на недавние удары по ключевым целям, столкновение двух флотов превратилось в настоящую свалку. Корабли постоянно обменивались абордажными группами, врываясь в чужие недра, впуская яд в жилы врага, с каждой новой вспышкой боли в варпе, как будто сама реальность на мгновение сжималась и разрывалась, позволяя отблескам яростной схватки вырваться в иной мир. Бой стал личной расправой, не подчиняющейся ни одному закону, ни одной тактике.

Крики воинов орков и поскрипывание металлических стен сливались в единую какофонию, когда их цепкие руки хватают каждую доступную точку для маневра. В ответ на их неукротимый натиск, корабли Империума посылали в пространство концентрированные потоки лазерных лучей и проникающих снарядов, но даже это не помогало сдержать шквал орочьей агрессии.

С мощным звуком удара, отдавшимся в варпе, на мгновение заставив битву замереть, треснула луна, разделившись на несколько осколков, парящих кислородом, которые тем не менее продолжали угрожающе вращаться в вакууме, как древние свидетели забытой эпохи. Внезапная детонация разнесла луну на куски, заставив обломки растворяться в космосе, оставив за собой звёздный след, сгорающий в яркой вспышке.

Но несмотря на такие локальные достижения, флот Империума отступал под натиском врага, что с каждым потерянным кораблём, каждым потерянным орком сражался всё ожесточённее.

И когда казалось, что Империум постигнет первое поражение в Улланорской кампании, боевой дух защитников упал до критической отметки, и оба примарха начали уже думать об отступлении, в систему прибыл ещё один флот. Имперский флот, что вышел аккурат возле оставшейся “баивой луны” и сильными залпами из всех орудий раскрошил планетоид. Флот, что подарил надежду имперским силам, вернул им волю к сражению.

А пока новоприбывший флот, со своими свежими силами с остервенением вгрызся в корабли врага, его командующий связался с Хорусом и Белларой.

— Ну что, мальчики и девочки, — раздался хриплый лающий голос, полный веселья, — я вам тут не помешал веселиться?

— Ты в самый нужный момент, Русс, — ответила Беллара, кивком приветствуя примарха Космических Волков, что радостно скалился с экрана голосвязи.

1.840.020.М29 орбита Кемоса

Кемос. Промышленный мир, куда попал примарх Фулгрим. Некогда развитая процветающая планета, добывающая ресурсы и торгующая с другими ближайшими мирами, из-за разразившихся варп-штормов оказалась отрезана от привычных торговых партнёров. Особенно это касалось поставок продовольствия. Из-за нехватки еды, воды и энергии многие погибли, а те, что выжили, продолжали свою работу, постепенно деградируя.

В итоге на планете остались лишь несколько крепостей-фабрик, мегаполисы, что некогда были сердцем цивилизации. Люди, как и в старые времена, продолжали работать на благо выживания, но теперь не осталось ни иллюзий, ни надежд. Каждая капля топлива, каждый слиток металла, каждый элемент был переработан и использован с максимальной отдачей. Внутри этих фабрик, в окружении холодного железа и постоянного шума машин, выжившие проводили бессонные ночи, отчаянно пытаясь выжить, как ради себя, так и ради тех, кто ещё оставался. Эффективность стала не просто ценностью, но и единственным двигателем их существования. В условиях жестокой нужды и борьбы за ресурсы люди больше не могли позволить себе роскошь раздумий о чём-то большем. Только выживание было на первом плане, а вся жизнь вращалась вокруг выживания и сохранения хотя бы части былой мощи. Ведь “Город должен выжить”.

Но всё изменилось, когда с небес на землю пронёсся метеор. Совет ближайшей к месту падения крепости-фабрики Каллакса отправил туда разведчиков, что обнаружили капсулу с младенцем. А под капсулой они нашли забивший родник с чистой водой. Узрев такое чудо, все они без промедления принесли мальчика в крепость, где и решили его судьбу. Обычно сирот убивали, но в данном случае решили сделать исключение, так как чудо-ребёнок показался всем слишком прекрасным, и даже больше, чем просто человек.

Так Фулгрим стал жить на Кемосе. Он рос, развивался, демонстрировал недюжинный ум и любознательность, а главное — работал на фабрике вместе со всеми. Тогда же примарх и узнал о том, кто он, и почему был оставлен здесь. Преисполнившись своей великой миссией, он принялся объединять мир. Начав с обычного рабочего, он быстро поднялся до инженера, а там стал одним из членов совета. Указав всем, что Кемос деградирует, и что нельзя вечно ютиться в четырёх стенах, нужно что-то делать.

Как говорится, инициатива всегда имеет инициатора, а потому ему вручили бразды правления. Он возводил новые города, восстанавливал заброшенные шахты и поселения, вёл дипломатическую работу с другими крепостями. Постепенно лик Кемоса преображался, а благодаря технологиям, что были переданы ему Искусственной Личностью, он смог восстановить климат планеты и начать терраформирование. И вот, к нему наконец явился отец.

Примарх организовал торжественную встречу прямо под открытым небом. Всё, как полагается — оркестр, строй, флаги, ковровая дорожка. Всё должно было быть идеально, пусть он не не стремился специально к совершенству, но чувствовал удовлетворение от хорошо выполненной работы. Над их головами пролетела целая эскадра малых кораблей — Громовые Ястребы первыми сели на поверхность, выпустив из своих недр воинов в золотой броне. Истребители выписывали невозможные пируэты, а на посадку заходил белый транс-орбитальный шаттл представительского класса. Сам Никсос не очень любил этот транспорт, так как на нём отсутствовали хоть какие-то системы вооружения, и привык он на тех же Громовых Ястребах высаживаться, но тут уж сынок выпросил, чтобы всё было по красоте, а потому он не смог ему отказать.

Даже тусклые светила Кемоса решили показаться сквозь густые облака, осветив посадочную площадку (ну конечно же, Никсос тут совершенно ни при чём, нет-нет-нет). Шаттл встал ровно так, чтобы аппарель открылась прямо к протянутой красной ковровой дорожке (нет, вы что, Никсос тут тоже ни при чём, это всё техника сама дошла!).

По обе стороны от дорожки выстроились двадцать Кустодиев, что контролировали периметр, и только тогда аппарель опустилась.

Высокая, статная женщина спускалась по ней. Чёрное бархатное платье с золотым шитьём сидело на ней словно вторая кожа, нисколько не стесняя движений, наоборот, подчёркивая изгибы фигуры, её плавность и грацию. Часть волос была собрана в высокий пучок, в то время как остальные ниспадали тёмными локонами за спиной и плечами женщины. Изящное золотое ожерелье обнимало её стройную шею, плавно опускаясь к груди. Но больше всего выделялись длинные заострённые уши с тяжёлыми серьгами из того же комплекта и несколько отличное от человеческого узкое лицо.

Фулгрим от подобного даже несколько растерялся — а вместе с ним и все присутствующие: откуда здесь эльдарка?! Но всё отошло на второй план, когда из шаттла показался ОН.

Высокий, атлетично сложенный, длинные волосы цвета обсидиана убраны в тугой хвост, а лицо гладко выбрито. Чёрный военный мундир с золотыми пуговицами был подогнан идеально по фигуре, а золотая вышивка обрамляла воротник и манжеты. Чёрные брюки с золотой кантовой полосой заправлены в высокие, доходящие чуть ниже колен, кожаные черные лакированные сапоги. Поверх на плечи был накинут пурпурный плащ, а на золотой перевязи у пояса был заметен массивный меч, заправленный в ножны, от которого исходил внутренний свет.

Идеальная осанка, выверенные до миллиметра движения, спокойное выражение лица. Всё в нём буквально дышало величием и недостижимым идеалом. Фулгрим где-то в глубине души даже позавидовал отцу, но белой завистью, ведь даже у него не получалось так хорошо передать эмоции своим видом.

Сам примарх был облачён в белую шёлковую тунику, лёгкую, словно пёрышко. Поверх неё — пурпурный длинный камзол с золотой вышивкой на груди в виде птицы, крылья которой переходили в золотые наплечники в виде крыльев, каждое из которых было выгравировано с особым тщанием, казалось, что феникс вот вот полетит. Под наплечниками тяжёлый сиреневый плащ с белым подбоем ниспадал с его плеч, переливаясь блеском. Длинные, до лопаток, платиново-серебряные волосы распущены, идеально прямые, словно струи ртути. На ногах у него были белые слегка зауженные брюки с золотой отделкой по бокам и высокие до голени ботинки из мягкой кожи завершали образ. На поясе в богато инкрустированных драгоценными камнями ножнах покоился выкованный лично примархом меч, что был наречён им Глориана.

Император, подхватив под руку даму, двинулся по дорожке, исполненный царственности, его спутница не отставала, двигаясь с нечеловеческой грацией. Фулгрим, слегка растерявшийся, немного суетливо, что, впрочем, было заметно лишь для опытного глаза Никсоса, двинулся к нему навстречу. На полпути они встретились, и Фулгрим, опустился на одно колено, обнажив меч, протягивая его на вытянутых руках, склоняя голову:

— Клянусь тебе в вечной верности, мой Император. Сей мир мой дар тебе, его я приношу к твоим стопам. Прими его в знак преданности и властвуй над ним, как я вручаю тебе свой меч, свою жизнь и свою душу.

Император с лёгким кивком принял из рук сына меч, проверив его баланс и остроту клинка. Крепко сжав рукоять, он выписал перед собой восьмёрку. После чего, удовлетворённый, вернул оружие в руки сына. Фулгрим, растерянно и с каким-то даже затаёным испугом поднял голову — неужели его дар не принят? Неужто его сочли недостойным?

В ответ Никсос лишь немного улыбнулся — ободряюще, и даже положил свою крепкую ладонь на плечо, слегка сжав:

— Фулгрим, я принимаю твою клятву с глубокой гордостью и искренним доверием. Этот мир, который ты ведёшь, расцвёл благодаря твоей мудрости и силе, и никто не достоин править им больше, чем ты. Пусть он останется в твоих руках, как часть великого целого, которым мы все связаны. Знай, сын мой, что моё сердце и моя защита всегда с тобой. Идти вперёд вместе — вот путь Императора и его детей.

Гвардейцы примарха, что стояли позади, услышали эти слова. А потому, вознесли кулаки вверх, скандируя:

— Дети Императора! Дети Императора! Дети Императора!

Где-то в Сегментуме Солар, когда-то.

Планета Нимбон совсем недавно была присоединена к Империуму, всего каких-то двадцать лет назад. Но с тех пор многое поменялось. Этот мир, несмотря на ужасы Долгой Ночи, не пал, не угас во тьме. По большей части самодостаточный мир, пусть и был отделён от всей остальной галактики, сохранил большую часть технологий, и даже не сильно изменился за эти тысячи лет. Правда, в последнее время производство продуктов питания не поспевали за темпами роста населения.

А потому, когда в систему прибыл экспедиционный флот с объединённой Терры, что пережила куда как более страшные времена, но продолжала упорно двигаться вперёд, они сразу же с горячим энтузиазмом приняли подданство. У них как раз назревал продовольственный кризис, который они не успевали решить, а так даже смогут не только его преодолеть, но и, благодаря новым сортам растений, что оказались гораздо более устойчивыми, но и получить богатый урожай.

Чиновники из столицы, которых привезли следом за ушедшим экспедиционным флотом, оказались куда лучше, чем можно было бы надеяться. Никаких притеснений с их стороны, лишь понимание и поддержка. Они моментально усилились в систему, постепенно пересобирая её, оптимизируя, убирая излишние элементы и добавляя необходимые, которых не было. Впервые на планете можно было спокойно вздохнуть, и не думать о преступности, кою извели под корень, а ежели появлялась, так сразу же и пропадала. Не думать о бедности, неурожаях, голоде. А думать о будущем, думать о чём-то возвышенном, духовном.

И именно в этот момент появились они. Высокие, выше обычных людей, как они себя называли — Вестники Знания. И то, что они говорили было как минимум странно.

В просторном зале, потолок которого терялся где-то вверху, на удобных мягких сиденьях сидели местные жители, что пришли послушать недавно прибывших то ли проповедников, то ли учёных мужей.

Перед ними, на трибуне, стоял высокий гладко выбритый мужчина, с небольшой книгой в правой руке. Одет он был в мощный доспех, выкрашенный в стальной серый цвет с бронзовыми вставками, поверх мощных наплечников — плащ цвета индиго, закреплённый на плечах небольшими застёжками в виде черепов. На голове — визор, стилизованный под венец. В левой руке мужчина держал протазан. Вид проповедника внушал уважение и потаённый страх. Лицо Вестника было абсолютно спокойно, а взгляд горел внутренним пламенем, под стать мощному поставленному голосу.

— Император призывает нас к прогрессу, к торжеству разума и познания, — говорил Вестник, — Его цель — создать общество, где свет знаний осветит путь каждого.

Из глубины зала раздался голос женщины с холодным оттенком сомнения:

— Если Император — воплощение разума и прогресса, — сказала она, — почему тогда его почитают как бога? Разве не противоречит это духу эпохи, когда мы отвергаем суеверия и примитивные представления?

— Это сложный вопрос, — признал Вестник, — и Император сам осознаёт эту двойственность. Он не желает быть богом, но понимает, что людям нужна точка опоры, символ, чтобы вести их вперёд.

— Но не опасно ли это обожествление? — вмешался другой мужчина. — Разве вера в божество не может стать тормозом для настоящего разума и свободного поиска истины, как было давным давно на самой Терре?

— Обожествление — это не догма, — ответил Вестник, — а инструмент единства. Истинный Путь Знания — это путь критического мышления и саморазвития. Император — символ, вокруг которого можно объединить разные умы и сердца для великой цели.

— Тогда, — продолжила женщина, — мы должны быть осторожны, чтобы не скатиться в фанатизм. Прогресс требует свободы от культа, а не подчинения ему.

Проповедник кивнул:

— Именно поэтому Путь Знания призывает к балансу — между верой и разумом, между традициями и инновациями. Этот путь открыт для всех, кто готов идти вперёд, не теряя себя. Он, как и все мы, против слепой веры. Вера не должна становиться на первый план, разум — вот что важно. Никто не принуждается, каждый сам, в конце-концов, придёт к верному пути, рано или поздно.

Толпа задумалась. Противоречия не исчезали, но искра диалога уже зажжена — возможно, это первый шаг к пониманию новой веры, которая и не вера вовсе.