Наброски Упавшая Звезда (10)
— Вы с Цири… Вместе? — внезапно напротив меня, на запорошенный снегом камень присел ведьмак, кинув под себя какую-то сумку и с кряхтением вытянув правую ногу.
— В иной ситуации я бы сказал, что это не твоё дело, но ты для неё, как отец. Полагаю, это взаимно. Так что — да, мы вместе, — с выражением смотрю на Геральта, всем видом намекая, что продолжать не стоит. Цири рассказывала, что её названный отец обычно довольно тактичен… за исключением тех случаев, когда предпочитает делать вид, что он увалень, не понимающий намёков. — Надеюсь, ты избавишь меня от необходимости отвечать на следующий в твоей логической цепочке бестактный вопрос? Едва ли это смущает, но у меня нет обыкновения обсуждать свою личную жизнь с кем бы то ни было.
— Вся в мать… — негромко пробурчал беловолосый мужчина, прикладываясь к пузатой фляге. Кажется, там была простая вода.
— Что?
— Ничего. Позже, чем мать и на том спасибо, — как-то неопределённо хмыкнул он, сразу переведя тему: — У тебя странный говор — откуда ты?
— Едва ли тебе что-то скажет название: Солнечная Федерация.
— Действительно, никогда не слышал, хоть в географии кое-что и смыслю, — согласно качнул головой ведьмак. — Где это? На востоке, западе, севере, юге? Где-то далеко за морем, полагаю?
— Там, — тыкаю пальцем прямо вверх. Не вижу смысла скрывать.
— Там? — Геральт зачем-то поднял взор к закатному небу, окрашенному в багрово-малиновые цвета.
— Там. Точную звезду не покажу — едва ли её видно отсюда.
— Ты жил в звезде!?
— Звёзды — это гигантские шары из раскалённых газов и плазмы. В них нельзя жить, — поясняю, не удержав страдальческий вздох. Надеюсь, мне не придётся тут ему лекцию по астрономии утраивать? Сейчас, после этого проклятого корабля на это, мягко говоря, не было ни сил, ни желания. Ведьмак поджал губы, явно ожидая продолжения. — Но вокруг них есть планеты, на некоторых жить можно. Как на вашей. Или моей. Или на сотнях других, где простирается Солнечная Федерация.
— Я знаком с подобными концепциями: читал труды Вилдреда из Бан-Арда, слушал лекции Линденброга в Оксенфуртской Академии, даже согласен с ними кое в чём, но человек с другой планеты… Как-то не верится, — скепсису в голосе охотника на чудовищ можно было позавидовать.
— То есть, ваше Сопряжение Сфер, когда из иных миров приходит сюда массово хрен знает кто, включая людей, у тебя неверия не вызывает, а как узнал, что люди живут на множестве планет — всё? Табу?
— Плоды Сопряжения Сфер мы пожинаем до сих пор, даже сами будучи их плодом, но твои слова — это иное.
— Ну, плоды встречи со звёздами вы тоже уже пожинаете, — на лицо сама собой выползает совсем не весёлая усмешка. — Ты слышал про крепость в устье Яруги, как её там… Розрог, кажется?
— Слышал, — мрачно кивнул ведьмак, — сперва взрыв, потом мощное проклятие. В Темерии и Лирии говорят, что это дело рук Нильфгаарда, а нильфгаардцы пеняют на северных чародеев.
— Скорее всего на него упал один из сбитых звездолётов. Это огромные корабли, на которых мы летаем в космосе между звёзд. И это не проклятие а результат… скажем так, выброса опасных веществ при взрыве. Возможно, взорвалось что-то из вооружения на борту.
— Интересная теория, — охотник на монстров почесал редкую щетину на неестественно-бледном лице. — Надо будет поведать о ней одной моей знакомой чародейке. Кажется, она интересовалась этим событием.
— Йеннифэр?
— Кхм, откуда ты… — мужчина едва не подавился, удивлённо вскинувшись, но, скользнув взглядом на Цири, о чём-то спокойно переговаривающуюся с Ангулемой чуть в отдалении, лишь кивнул, — ах, ну да. Нет, не Йеннифэр.
— Как считаешь нужным, но настоятельно прошу — оставь факт моего происхождения при себе. Не хочу, знаешь ли, снова на лабораторном столе очнуться у очередного ебанутого вивисектора.
— Снова? — уцепившись за мою оговорку, нахмурился Геральт.
— Один маньяк-волшебничек уже пытался посмотреть, что у меня внутри, — нехотя, с содроганием вспоминаю те не самые приятные мгновения своей жизни, когда очнулся в чародейской башне в Крижтсове, — и мне очень повезло, что рядом пролетала одна моя знакомая драконица. Чародей с учеником кончили плохо, но мне не хотелось бы однажды узнать, что на моё вскрытие уже выстроилась изрядная очередь из его моральных последователей.
— Понимаю, — он медленно и с действительным пониманием кивает, — понимаю даже лучше, чем кто-либо.
— Тоже приходил в себя на лабораторном столе?
— Почти, — мужчина отвернулся, вновь глядя на свою названную дочь. И новый его вопрос не стал для меня неожиданностью: — Цири знает?
— Сам, как думаешь? Конечно, знает.
— И…
— Если найду способ выбраться… когда найду способ выбраться с вашей дружелюбной планетки — заберу с собой.
— Ты ведь воин верно? — охотник на чудовищ уставился на меня пристальным, немигающим взглядом своих воистину кошачьих глаз. Только встретившись с ним вживую, я понял, почему меня порой путали с ведьмаками: радужка его глаз и впрямь отливала блеклым золотом или скорее янтарём. Зрачок сейчас был абсолютно нормальной формы, но я знал, что в темноте он вытягивается, как у кошек. Неудивительно, что те, кто о ведьмаках лишь слышал, за схожий цвет глаз, обеспечиваемый золотыми ниточками имплантов, принимали меня за представителя этой странной профессии. За искусственного мутанта — вынужденного истребителя разнообразной опасной дряни этого мира. Правда, видеть в темноте без приборов, как они — я не мог. Не те импланты у меня стоят.
— Солдат, офицер, — кратко отвечаю, не понимая к чему он ведёт. То, что я не вчерашний крестьянин ясно и слепому.
— Даже так… — кажется, он слегка удивился. С чего бы вдруг? — Полагаю, воевать и убивать за деньги тебе не привыкать?
— Не за деньги, хоть их и хватает, но это не значит, что мне нравится, — тщательно подбираю слова, одновременно пытаясь догадаться, с чего вдруг он вообще завёл речь про деньги? Хочет понять, насколько я обеспечен? — Убивать имею ввиду. Да и воевать, наверное, тоже после стольких… после всего.
— Солдат и не ради денег? — а вот теперь он удивился уже по-настоящему и даже не думал скрывать этого. — Тогда для чего ты всё равно сражался? Ради идеи, ради славы?
— Едва ли. Скорее потому, что иначе было нельзя, — что-то мне совсем не нравится, куда ведёт этот, вроде бы начавшийся так безобидно разговор.
— Тебя заставили.
— Нет, это нельзя так назвать. Я учился на военного лётчика, когда всё началось. Большая война, имею ввиду. И потом, после не мог, да и не хотел отступаться. Это был мой долг и моё призвание.
— А, долг… — ведьмак понимающе закивал и даже, словно бы, малость расслабился. — И как твой господин или владыка, тот за кого ты сражался, был лучше тех, против кого?
— Нельзя это так называть — там всё иначе. Я сражался за свою страну — у нас нет господ и владык, собственно, чтобы их не было и дальше, мы и сражались, — как могу, стараюсь простыми словами и понятиями кратко объяснить ему причину грянувшей несколько лет назад в галактике 3-й Мировой войны. — Скажем так, те против кого мы воевали были намного хуже тех, кто стоял за нами, — вижу, как ведьмак едва заметно скривился. — Не делай такое лицо — когда кто-то прямо говорит, что повесит тебе и твоим близким на шею рабский ошейник, потому что ты — человек третьего сорта — это однозначно хуже, чем, когда тебе просто лезут в карман.