Наброски Упавшая Звезда (18)
К счастью, её подавленное состояние и откровенная хандра долго не продлились. Вскоре тучи малость разошлись и с небес заснеженную землю осветили яркие, согревающие лучи солнца. Редкие снежинки, так и кружащиеся в воздухи, заблестели в солнечном свете, навевая непонятное чувство праздника и Цири даже невольно улыбнулась. На душе отчего-то стало легче, настроение уверенно поползло вверх, а девушка принялась прислушиваться к разговору ехавших рядом Влада и Лютика. Раздражённая на весь окружающий мир, она доселе благополучно пропускала их беседу мимо ушей, невидяще гипнотизируя взглядом белые просторы Туссента.
А послушать, меж тем, было что: трубадур с присущим ему пылом расспрашивал её спутника про жизнь, искусство и, конечно же, поэзию иных миров. Тем не менее, кого-кого, а Лютика сложно обвинить в излишней кичливой назойливости или отсутствие чувства такта. Даже в тех случаях, когда он и впрямь оказывался назойлив. Поэт был способен разговорить и увлечь беседой даже такого молчуна, как Геральт, что уж говорить о куда более общительном Владе. Быстро поняв, что парень не слишком любит говорить о войне в небесах, трубадур удачно и совершенно естественно перевёл речь на куда более нейтральные и спокойные темы.
— Когда к образованию и искусству имеют доступ большинство — шедевров, да даже просто сносных произведений появляется больше, — убеждённо рассуждал Влад, — а уж если помножить на эффект масштаба общего населения в пару сотен миллиардов…
— Количество рано или поздно порождает качество, тут сложно с вами не согласиться, — с благожелательной улыбкой кивал в ответ Лютик, — и всё равно, с трудом укладывается в голове такое огромное число людей, успешно посвятивших свою жизнь искусству.
— И не только людей, — хмыкнул парень, с немалым наслаждением вдыхая зимний воздух. Его привычный шлем сейчас стоял на седле перед ним, а на голове и вовсе не было ничего.
— Вы про иные разумные виды, входящие в вашу «Федератсию»? Полагаю, их творчество отличается от всего привычного нам и совершено немыслимо и непонятно с людской точки зрения.
— У Омх’Катаи? Они ж кошки. Ну или что-то наиболее близкое к кошачьим — особо не интересовался. Отличается, да, но не слишком сильно. Всё же — тоже млекопитающие и органы слуха, как и сам мозг у них устроены примерно так же, как у всех млекопитающих. Своеобразно, но не более. Нет, я не про них, а про… хм, virtualnie intelecti, искусственные intelecti, — парень нахмурился, пытаясь подобрать подходящие слова. Цири знала о чём. В своё время, её спутник потратил немало часов, чтобы растолковать про виды искусственных, созданных руками людей, разумов. — В вашем языке нет понятий, чтобы исчерпывающе это объяснить. Можно назвать их «машинами» и «механизмами», созданными людьми, пусть это и будет не точно — едва ли они являются механическими устройствами.
— Машины обладают фантазией?! Боюсь, мне и впрямь будет сложновато в такое поверить.
— Скорее функцией анализа. Вот вам, скажите, доводилось писать поэмы или стихи какие-нибудь на заказ? — Влад взглянул на нехотя кивнувшего трубадура. — Полагаю, делали вы это руководствуясь не только собственной фантазией и вдохновением, но и пожеланиями заказчика в той или иной форме. Хотя бы и в плане выбора темы. VitIni и IskIni способны на такое же, только в куда больших масштабах и с вариативностью не доступной ни одному разумному, ведь в их одномоментном распоряжении и доступе труды миллионов и миллионов людей живущих сейчас и живших сотни лет назад. И нет, это не копирование, сколь нее может быть копированием одна и та же nota… кхм, звук музыкального инструмента в разных произведениях разных людей, — парень принялся объяснять, как мог, тонкости сочинения и «творчества» машин, а Цири невольно припомнила, что кое-что из музыки с его родины имеется и у неё…
Ещё в период их скитаний по горам Тир Тохаир, когда только удалось выбраться из пустыни Корат, её спутник порой включал через свой доспех музыку, чтобы подбодрить девушку, да и просто, чтобы не скучно было. Со временем она и сама стала просить его об этом. Цири лишь изредка, больше по наитию, понимала слова, но всякий раз с интересом и жадностью слушала всё новые и новые песни. После обретения ярко-рыжего комбинезона из разбившейся спасательной капсулы, девушка однажды узнала, что можно точно так же слушать музыку прямо через капюшон! Притом самой и когда ей вздумается! Оставалось лишь выпросить у Влада его коллекцию, но с этим никаких проблем не возникло и с тех пор Цири частенько выпадала из окружающего мира под непривычные, но такие волшебно-притягательные звуки и голоса из иных миров. Частенько она доставала парня, чтобы он объяснял, о чём поют неизвестные менестрели, но даже полное непонимание никогда не мешало ей наслаждаться непривычными и совершенно диковинными мотивами, исполненными на инструментах, никогда не виданных на её планете.
— Конечно, «творчество», если это можно так назвать, искусственных разумов разрешено далеко не везде в Солнечной Федерации. В том же Korporativnom klastere, например, но у них свои «мотивы», — скривился Влад, словно вспомнив что-то не слишком приятное. — Хреновы korporati.
— Не представляю кто это, но вы их определённо не любите, — проникновенно заметил Лютик.
— Да есть у нас одни сказочно-богатые ублюдки. Хоть они формально и в составе Федерации, однако их территории живут по несколько отличным законам и порядкам. В войну ещё больше обогатились на заказах, приняв в ней ровно «ноль» участия. Были слухи, что они и с Империей торговали через третьи руки, но мне кажется — вряд ли. Такого бы им с рук уже не спустили. Не в ту войну…
Цири, не без интереса слушавшая их беседу, оглянулась назад, просто посмотреть не освободился ли Геральт, однако вместо этого она столкнулась с внимательным, цепким и отчего-то неприятным взглядом черноволосой чародейки. Хоть их и разделяло приличное расстояние, однако девушка была готова поклясться, что Фрингилья следила за ними и слышала каждое слово. Благодаря Йеннифэр Цири прекрасно знала, что заклинания для этого существовали и активно использовались всеми чародеями, хоть ради приличий и громко порицались. Увы, никаких контрзаклинаний к подобным чарам она попросту не ведала.
— Лютик, — желая хоть как-то смешать планы сразу не понравившейся ей Виго, девушка прервала мужчин, — скажи — эта Фрингилья — кто она вообще такая?
— Придворная чародейка Её милости, — явно удивившись вопросу, пожал плечами трубадур, — но ты это и так знаешь. Хоть и не в моих правилах обсуждать безусловно прекрасных дам, но для тебя, как друга — я готов сделать исключение, — мужчина шутливо улыбнулся, — спрашивай.
— Уверена — она нас подслушивает прямо сейчас и мне не нравится её взгляд…
— Увы, если верить Геральту, большинство чародеек не лишены такого недостатка, — с задором хохотнул Лютик, поправляя тёплую шапку, к которой он, не иначе, как ради щегольства прикрепил перо цапли. — Как я уже сказал — Госпожа Виго — придворная чародейка и, коль уж Анна-Генриетта проявила интерес к уважаемому сэру Грозову, хочет узнать о нём побольше. Особенно то, чего он может не сказать ей при прямом вопросе.
— Взгляд, которым она смотрит на меня, — поджав губы, нехотя договорила Цири.
— Хм, — трубадур нахмурился и резко обернулся. Обернувшаяся вслед за ним девушка успела заметить, как Виго отвернулась, словно бы невзначай спрашивая что-то у едущего рядом с ней командира отряда гвардейцев — усатого, лысого здоровяка с кривым шрамом на лице и большими усами. — Госпожа Фрингилья! — доброжелательно повысил голос менестрель. — Если соблаговолите, то можете присоединиться к нашей увлекательной беседе-диспуту об инопланетном искусстве, поэзии и музыке! Мы с радостью готовы услышать ваше мнение.
— Слишком прямолинейно, — хмыкнула Цири, заметив, как быстро прошептала что-то губами чародейка. Похоже, и впрямь отменяла действие чар.
— И это поняли все. Теперь она либо подъедет и вступит в наш диалог, либо вежливо откажется, но перестанет подслушивать, занявшись чем-то иным. В конце концов, это совершенно невежливо.
— Сожалею, виконт, но откажусь, — крикнула молодая женщина в ответ. — Меня ждала Её милость.
— Ну вот, — с удовлетворением ухмыльнулся поэт, наблюдая, как Фрингилья притормаживает свою лошадку, чтобы поравняться с едущей где-то в середине кавалькады княгиней. — Как я и предполагал. Хорошие манеры, капелька уверенности и понимание всего этого дворцового этикета — творят чудеса, Цири.
— Да-да, это именно то, от чего меня всегда подташнивало, — деланно-брезгливо сморщилась девушка.
— Этикет?
— Нет, неискренность. И желание грязно обматерить под покровом из лепестков благообразных слов. Уж лучше просто обругать. Ну или сразу по лицу заехать.
— Хах, знакомое ведьмачье брюзжание, — захохотал трубадур, да и на лице Влада мелькнуло что-то похожее на плохо сдерживаемую улыбку. — Похоже, они тебя не только мечом махать учили.
— И вовсе они не причём! — гневно свела бровки Цири. — Я и раньше так всегда думала. Ещё в Цинтре. И вообще — мы не меня обсуждали, а эту Виго! Мне ещё вчера её взгляд не понравился!
— Вот здесь, пожалуй, соглашусь, — вмешался парень, — мне тоже вчера показалось, что она узнала Цири и сильно ей заинтересовалась. Вы же раньше не встречались?
— Да когда бы?! Не припомню, чтобы она была на Танеде. Лютик, она — нильфгаардка?
— Госпожа Фрингилья — племянница самого магистра Арториуса Виго. Хоть их предки и происходят откуда-то из Виковаро, но все Виго давно связаны с Туссентом. Не принимай близко к сердцу — полагаю, её интерес вызван рассказом Геральта о тебе и твоих поисках. Не знаю, быть может она даже обещала в этом помочь.
— С чего бы вдруг такой невероятный альтруизм? — девушка скептически фыркнула.
— Геральт мог попросить её, раз они довольно близки и…
— «Довольно близки»?! — Цири, озарённая внезапной догадкой, вытаращилась на поэта, едва не сверзившись с кобылы. — Что значит: «довольно близки»? Подожди, они что — любовники?!
— «Довольно близки». Столь открыто говорить: «любовники» — при дворе абсолютно непри… — начал было трубадур, однако едва взглянув на её резко побелевшее лицо, прервался. — Да, они любовники. Ох, наверное, не от меня тебе это следовало узнавать, прости, пожалуйста. Только прошу — не сердись на ведьмака. Ему тяжело пришлось. Он столько времени был сам не свой: разбит, зол и подавлен предательством Йеннифэр, после того, как она, после всего, что было между ними, продала вас Нильфгаарду, что…
— Лютик, — чувствуя, как сердце буквально пропустило пару ударов, тихо-тихо перебила его девушка. — Лютик, Йеннифэр не предавала нас. Ни меня, ни Геральта… Она… она ошиблась там на Танеде. Она пыталась защитить меня до самого конца!
