• Boosty Shared
• Emger Var Eimress

• T

• ведьмак
• фанфик
• the witcher
• witcher

Предварительная версия новой главы, которая будет выложена в общий доступ в субботу. Здесь собраны материалы из предыдущих "набросков" (частью скорректированные) и добавлены новые отрывки текста. Приятного чтения.

Княгиня и принцесса

Незнакомка, вышедшая из здоровенной чёрно-оранжевой кляксы, буквально возникшей из ниоткуда, к моему удивлению не поразила этим совершенно никого. Безусловно, её заметили и… ничуть не взволновались от такого шокирующего появления. Кажется, для местных это было если не чем-то обыденным, но вполне привычным. И я уже даже знал, чему свидетелем стал — портал, самый настоящий, грёбанный локальный прорыв ткани пространства-времени, исполненный одной силой человеческого разума! Цири рассказывала о них, а я, дурень, ещё сомневался. Неизвестную здесь явно прекрасно знали, раз стража княгини даже не подумала дёрнуться в её сторону, лишь почтительно кивая проходящей мимо фигуре, укутанной в плащ. Скинув с головы глубокий капюшон, в свете костров предстала молодая брюнетка с короткими волосами. Недоумённый возглас Геральта, назвавшего женщину Фрингильей, поставил окончательную точку в вопросе их знакомства с гостьей… и одновременно с тем, породил у меня много новых вопросов.

Мне абсолютно не понравился взгляд, которым черноволосая девушка встретила Цири, так не вовремя вышедшую из-за разноцветной полы шатра, где приводила себя в порядок. Нет, в нём не крылось ненависти, или злобы, скорее некое узнавание пополам с изумлением от встречи. Моя спутница частенько рассказывала, как про магию и волшебный быт, так и про знакомых лично ей чародеек. Не то чтобы их было слишком много, но совершенно точно никакой «Фрингильи» среди них не встречалось. И то, как Цири недоумённо выгнула бровь, поймав на себе пристальный взгляд брюнетки, яснее ясного твердило — видит она её точно также первый раз в жизни.

— Любезная кузина, встретить тебя здесь неожиданность, но, безусловно, приятная, — сдержанно улыбнулась Анна-Генриетта, — вижу, и ты решила воспользоваться столь чудесной погодой, чтобы отдохнуть от городской суеты Боклера?

— Боюсь, что нет, дорогая кузина, — резко, слишком резко для незаинтересованного человека, отведя взгляд от Цири, проигнорировав подколку, спокойно ответила черноволосая. — Рада видеть тебя в добром здравии, целой и невредимой. Я немало взволновалась, когда узнала, что ты решилась пронаблюдать за работой мастера Геральта самолично.

— Мне очень жаль, что доставила тебе столь неприятные мгновения, но уверяю, не было никаких причин для тревоги, — покачала головой правительница Туссента, неожиданно для меня пришедшаяся родственницей чародейке. — Я лишь узнала о появлении пропавшего корабля из экспедиции, направленной моим глубоколюбимым покойным мужем в Офир. Представляешь, корабль нашли рыцари севшим на мель в Сансреттуре, прямо здесь, за нашими спинами.

— Если зрение не подводит меня, то на берегу не было никакого корабля, — недоумённо нахмурилась Фрингилья, — лишь речной мусор да обломки.

— Он — взорвался, представляешь? — нагнувшись вперёд, возбуждённо блестя глазами, с жаром проговорила княгиня, впрочем, тут же одёрнув себя и приняв более серьёзный вид. — И все мы сейчас в волнующем нетерпении ожидаем истории от мастера ведьмака о событиях, случившихся на борту «Щедрости». Однако, не будем уподобляться рыночным торговкам и вспомним о манерах. Ваше высочество, — взглянув на Цири, одарила её благоприятной улыбкой Анна-Генриетта, — позвольте представить вам блестящую чародейку и мою дорогую троюродную кузину Фрингилью Виго. Фрингилья, перед тобой моя гостья — Её Высочество, наследная принцесса Цинтры Цирилла Фиона Элен Рианнон.

— Приятно, наконец, встретиться с вами лично, Ваше Высочество, — на мгновение смешавшись, поклонилась брюнетка. — Правда, я искренне полагала, что вы гостите при дворе Его Императорского Величества в Назаире…

— Вы ошибались, — поморщилась девушка, на всякий случай встав позади меня. Расторопные слуги тут же принесли ей ещё один стул, но моя спутница его словно бы не заметила, продолжая настороженно наблюдать за чародейкой. — Однако, я тоже рада познакомиться с вами, уважаемая Фрингилья. Вы, случаем, не родственница виднейшему специалисту в иллюзиях магистру Арториусу Виго? Мне доводилось читать о его свершениях.

— Он — моя дядя, — на симпатичном личике чародейки мелькнуло что-то похожее на удивление. — Он многому научил меня, но, к сожалению, сейчас очень далеко от Туссента.

— А это — прекрасная воительница Саэсентессис, — дождавшись паузы, правительница Туссента предпочла продолжать исполнять роль рачительной хозяйки. — По левую же руку Её высочества — сэр Владислаф Грозоф и, боюсь, это всё что мне известно, но, верю, досточтимый рыцарь, как и прекрасная воительница, — кивнула поочерёдно на меня и Саэс Анна-Генриетта, — вскоре так же удовлетворят наше любопытство.

— Благодарю, Ваша милость, — первой сориентировалась драконица. — Рада познакомиться с ещё одной сильной и умелой sahir.

— Доброй ночи, сударыня Виго, — постарался и я проявить какую-никакую вежливость, даже несмотря на изрядно напряжённую Цири. Успокаивающе стискиваю её ладошку в своих руках и лишь после этого девушка, выдохнув садится рядом со мной. Конечно, это не укрылось ни от кого, но если в глазах княгини сквозил благожелательный интерес, то вот Фрингилья на пару мгновений нахмурилась.

— Взаимно, сэр Грозоф, — брюнетка неспешно подошла ближе и присела на свободный раскладной стул рядом с ведьмаком. Мужчина слегка напрягся и отчего-то бросил на Цири виноватый взгляд. — Благодарю на добром слове, сударыня Саэсентессис. Sahir — если правильно помню, так зовутся чародеи в Зеррикании… Уважаемая Саэсентессис, у вас непривычное, но очень красивое имя — рискну предположить, что и вы из Зеррикании.

— Из Зеррикании, это так.

— Однако, вы совсем не похожи на зерриканку! — удивлённо воззрилась на драконицу княгиня.

— Не похожа, вы правы, Ваша милость. Я родилась на севере, — блондинка косо посмотрела на Геральта. — Где-то между Голопольем и Маллеорой на крутых берегах реки Браа. Едва ли вы слышали о тех местах.

— А вот и нет, моя дорогая. Прекрасно знакома благодаря балладе почтенного маэстро Лютика об охоте на Золотого дракона. Не доводилось ли часом слышать?

— О, весьма наслышана, — с толикой ехидства усмехнулась Саэс. Ведьмак старательно сохранял каменное лицо. Моя спутница едва слышно фыркнула. — Тем не менее, выросла я в Зеррикании, куда меня забрал отец.

— Должно быть, ваш батюшка очень знатный и богатый человек.

— О нет, он всего лишь простой рыцарь, который любит путешествовать, — драконица с блаженствующим видом вытянула ноги к костру. Геральт продолжал пытаться выглядеть естественно, что в его случае смотрелось ещё неестественней. — Однако, в Зеррикании он очень уважаем и любим, потому, как мне кажется, и возвращается туда из раза в раз из своих странствий.

— И вы решили пойти по стопам отца, отправившись в иные края? — в голосе княгини звучала не просто вежливость, но искренний интерес. — Мне очень нравится слушать истории про далёкие земли. Порой даже, знаете, так и хочется оставить всё и самой направиться в долгое путешествие за тридевять земель… Увы, я не имею права оставить на произвол судьбы свой народ и своё княжество. Но, смею надеяться, как-нибудь услышать от вас рассказ про ваши приключения в пути и чудесные места, кои вам довелось посетить.

— Непременно, Ваша милость.

— А откуда будете вы, Владислаф? — цепко оглядывая мой бронескаф, спросила черноволосая чародейка, лишь стоило её кузине удовлетворённо кивнуть.

— Да, сэр Грозоф, удовлетворите наше маленькое любопытство, — тут же с готовностью поддержала её Анна-Генриетта. — Вы похожи на северянина, но ваш акцент всеобщего сильно заметен и мне не удаётся его узнать.

— Солнечная Федерация — это… довольно далеко отсюда, — уклончиво отвечаю местной правительнице. Если от ведьмака скрывать подобное я считал попросту глупым, то допускать излишнюю откровенность с абсолютно незнакомой мне княгиней, наоборот — не собирался. Конечно, я и не думал лгать, но если женщина не примется настаивать, то и я не стану вдаваться в совершенно лишние детали. Например, об инопланетном характере моей Родины.

— Никогда не слышала о подобном месте. Это где-то на юге за морями… нет, тогда бы ваша кожа была смуглой, как у выходцев из Офира, — правительница Туссента небрежным жестом передала опустевший бокал слуге. — Неужели на севере, за Повиссом, Ковиром и Драконьими горами ещё кто-то живёт? Или, быть может, вы прибыли аж из-за Великого моря на западе?

— Всегда интересовалась иными государствами, расскажите подробнее, — с холодной улыбкой настойчиво попросила Фрингилья, заработав новый недоумённый взгляд от Геральта. Похоже, отказа она не предполагала…

— Безусловно, мне, как, волей богов, правительнице этих земель, хотелось бы знать больше о новой, доселе неведанной никем стране. Конечно же, говорить о дипломатических отношениях рано, но почему бы не заложить первый камень в их фундамент. Вы, сэр Грозоф первый из «Солнешно Фет и Рации», кто ступил на земли благословенного Туссента, не правда ли? Будьте гостем в моём княжестве.

— Благодарю, Ваша Милость, — с трудом подавив вздох, поднимаю шлем, лежавший доселе у моих ног. Не так я представлял себе этот вечер, ой не так. — Не смею отказывать вам в справедливом и искреннем желании. Я расскажу о своей Родине. Расскажу и даже немного покажу.

Вот уж точно теперь отказ не предполагается ни в каком виде. Пусть с самой Анной-Генриеттой я общаюсь всего ничего, зато я достаточно общался с её старшей сестрой Сианной. И если верить словам бывшей любовницы, то характер у младшей весьма взбалмошный, а уж прямой отказ княгиню разгневает почти наверняка. Особенно после приглашения стать гостем. Я уже порядочно знал о местных нравах и традициях, и подобное оказалось бы равносильно плевку в душу пополам с оскорблением. А уж оскорблять местную полновластную правительницу мне сейчас хотелось бы в последнюю очередь.

— Солнечная Федерация намного больше, богаче и многолюдней, чем вы могли бы себе представить. Даже если сложить вместе территории всех государств под этим Солнцем, все их богатства и всё их население — всё равно это окажется песчинкой по сравнению с Солнечной Федерацией. И причина тому проста и одновременно невероятна — моя страна простирается не за Драконьими горами, не за Великим морем и не далеко на юге. Она — там, — указываю пальцем на небо, запуская на внешнем экране забрала своего шлема небольшой ролик. Один из тех, что я, когда-то нестерпимо давно показывал Цири в пустыне. Правда, в тот раз я не додумался, что на этот экран не только проекцию собственного лица, адаптивную маскировку или стрёмный пылающий череп пустотников выводить можно, но и вообще любые записи.

Я не стал растягивать свой рассказ надолго — после откровенно ужасного дня и выпитой кружки горячего вина со специями меня тянуло в сон. С другой стороны, я до сих пор слабо представлял, чего ждать от Анны-Генриетты. Да, она назвала нас гостями, вот только её родство с императором Нильфгаарда не приносило спокойствия. Пусть Туссент и не являлся частью империи, вопрос на многое ли готова пойти его правительница ради неизвестных нам политических выгод — оставался риторическим.

Сперва княгиня внимала с неприкрытым недоверием и в то же время искренним изумлением, завороженная сменявшимися кадрами на исцарапанной за долгие месяцы приключений лицевой поверхности шлема. Геральт, несмотря на наш с ним недавний разговор, тоже смотрел с любопытством. Об остальных вольных и невольных зрителях и говорить нечего: чародейка и не думала скрывать интереса, Саэс, лишь слышавшая мои рассказы, но не видевшая, с восторгом в голубых глазах вглядывалась в мелькавшие образы планет, городов и космических флотов. Слуги и служанки, сервировавшие небольшой стол для ужина под спешно поставленным навесом, тоже, казалось, замирали на мгновение-другое, проходя всякий раз мимо. Неожиданно для себя я заметил и спутников ведьмака, которые, сгрудившись на некотором отдалении, в тени, так же силились разглядеть хоть что-то. Лишь артист Лютик замер подле Анны-Генриетты с выражением полнейшего восторга на лице.

— Безусловно, вы можете решить, что всё это магия, иллюзия и мои… бурные фантазии, — обвожу взглядом всех, кто сейчас собрался в кругу света костра и даже вне его. Ролик и небольшая папка с фото, которые сделал уже я сам во время войны и после, когда попал на «Конкордию», подошли к концу, как и мой рассказ. — Мне нечего предоставить в доказательство, кроме того, что есть с собой. Я сейчас, если приводить понятную вам аналогию, как моряк, потерпевший кораблекрушение на далёком… малонаселённом острове, — хотел сказать «населённом дикарями», но вовремя себя одёрнул. — Впрочем, среди нас есть ведьмак и чародейка. Думаю, они способны установить, что в моих вещах нет никакого волшебства. Всё это — технологии, рождённые годами и даже веками пытливого умственного труда.

— В вещах Владислава и в самом деле нет магии, — подал голос ведьмак, крутя в кулаке необычное украшение, висевшее у него на шее, — мой медальон способен чувствовать даже тонкие её колебания. Фрингилья?

— Ах… да, да, — явно сбитая с какой-то своей мысли, невпопад пробормотала чародейка. — Это действительно знания, намного опережающие наш технологический уровень. Нам потребуются века, может тысяча лет, чтобы достичь подобного самим. Отрыв поистине колоссален. И совершенно никакой магии.

— «Любая достаточно развития технология — неотличима от магии», — Цири с затаённой гордостью процитировала когда-то слышанную от меня древнюю истину старины Кларка.

— Хорошие слова, лучше и не скажешь, — с энтузиазмом кивнул ей менестрель. — Если вдуматься, то для какого-нибудь дикаря-варвара из-за Драконьих или Синих гор, иные устройства, что мастерили на кафедре техники в Оксенфуртской академии, тоже покажутся сущим колдовством.

— Хочешь сказать, Юлиан — мы — дикари? — верно вычленила из его слов Анна-Генриетта то, что я говорить не решился. Впрочем, в её голосе не ощущалось гнева. Скорее — какое-то ироничное веселье, подтрунивание.

— Ну что вы, Ваша Милость! — белозубо улыбнулся мужчина. — Скорее те, чей конь на скачках сегодня идёт позади. Не стоит того стыдиться и жалеть, нужно трезво взглянуть в глаза реальности и, приняв во внимание, следовать дальше, становясь лучше. Сколько помню, моя княгиня, с подобным у вас никогда не было сложности. За то вас и обожают ваши подданные.

— Льстец. А что скажете вы, сэр Грозоф? Как считаете, мы — дикари?

— Человеческой цивилизация прошла немало этапов развития. На самом деле — любая цивилизация. По сравнению с некоторыми цивилизациями населяющими или населявшими нашу галактику или любую иную из миллионов и миллионов — мы сами окажемся полными дикарями.

— Вам доводилось встречать и такие? — настороженно нахмурилась Фрингилья.

— К счастью, нет. Но никто не может точно знать, что скрывается в неисследованных глубинах тёмного космоса даже в нашем рукаве галактики, что уж говорить об остальной части, и, особенно об иных галактиках. Все встреченные нами цивилизации, их совсем немного, находились на более примитивном уровне, чем мы.

— Находились? Вы же их не… — широко раскрыла глаза Анна-Генриетта, то ли не решившись, то ли не захотев договаривать.

— Истребили? Нет, ни в коем случае, — недосказанность была вполне ясна, и я поспешил развеять любые подозрения. — Некоторые из них уже являются частью Солнечной Федерации с абсолютно равными правами, несмотря на все различия, а за другими лишь наблюдают наши учёные, не вступая в контакт и не показываясь. Думаю, со временем и они вольются в наше общество.

— Хах, я же говорила — он ну очень странный. Не от мира сего, ага, поняла, тётечка? — расслышал я тихий шепоток Ангулемы где-то позади.

— Поняла, поняла, хватит уже тыкать меня локтем и перестань так звать на людях, дрянная девчонка, — без особой злобы ответил ей другой, незнакомый женский голос. — Сколько можно повторять?

— Конечно, тётечка, как вам будет угодно, тётечка.

— Регис, держи меня, я её сейчас ударю!

— Мильва, Ангулема — уймитесь, — негромко, но твёрдо осадил их Кагыр. — Вы в высоком обществе, а не у своего костра.

— Юноша прав, настоятельно рекомендую вам быть сдержаннее и не мешать столь занимательному рассказу, — поддержал его необычный вампир.

Младшая девушка что-то язвительно пробурчала в ответ, но так тихо, что я толком ничего не расслышал. А тем временем, княгиня с чародейкой, наконец, собрались с мыслями и навалились с новой волной вопросов. Да и Геральт с Лютиком, судя по всему, обладавшие неким привилегированным положением, нет-нет да спрашивали что-то своё. Тема с произошедшим на «Щедрости» медленно уползла на второй план, пусть ведьмак и обмолвился, что нам довелось столкнуться с необычайно сильным демоном, привезённым незадачливой экспедицией из Офира. Анна-Генриетта ужаснулась, но, узнав, что тварь изгнана из этого мира и больше не представляет опасности, предложила вернуться к этой теме уже завтра. Сейчас же её волновало совершенно иное.

Я наивно полагал, что правительницу Туссента будут интересовать в первую очередь строй Солнечной Федерации, политическая система, власть, экономика, производство… Даже опасался, что потомственная феодалка негативно воспримет саму суть представительской олигархической демократии космической эры, равноправие или феномен разделения властей, гадал, как бы сгладить углы, но… нет. Она лишь мельком, без особого интереса коснулась этой темы, узнав, кто стоит во главе государства и всё на этом. Куда больше её занимала культура, новые, невиданные на этой планете виды искусств, жизнь людей и обычаи, странствия между звёзд, пустота космоса, свет звёзд, и манящая неизвестность сотен и тысяч самых разнообразных миров. Чем-то она походила этим на Цири, когда я впервые рассказывал им про свой дом… Девушку тоже мало заботила какая-то там политика или расклады в верхних эшелонах власти.

— Не стану скрывать, по сравнению с иными найденными нами цивилизациями, у вас есть огромное преимущество, — уже немало утомившись от вала расспросов, проговорил я. — Вы — люди.

— Уж не низушки — это точно, — устало усмехнулся трубадур.

— Низушки, гномы, эльфы — в своей сути, если я верно понял свои наблюдения — всего лишь иной вид людей. Какие-то длительные мутации, достаточно серьёзные, полагаю, но это имеет не слишком много значения, если они поколениями способны иметь с людьми общее потомство, а они — способны.

— Мутанты — стерильны, — со странным выражением на лице, произнёс ведьмак.

— Не знаю, кто сказал тебе такую ерунду. Возможно, мы понимаем под этим словом разные вещи, всё же ваша речь для меня чужая. Мутация — это всего лишь стойкое изменение генома… кхм, организма. Может быть, как наследуемой потомками, так и характерной для конкретного существа, — подбирать столь специфичные варианты слов местного языка, хотя бы примерно аналогичные понятиям из русского и англика, оказалось не столько уж и просто и получалось не слишком точно. — Голубые глаза и светлые волосы так-то тоже можно считать мутацией. Как и приспособленность северян к холодному климату, каких-нибудь офирцев или зангвебарцев — к сильной жаре, а тех, кто живёт высоко в горах — к разряженному воздуху. За миллионы лет своей эволюции человечество мутировало столько раз, что считать устанешь. И в разных местах Земли, к тому же, ещё и по-разному.

— «Земля» — это же столичная планета «Солнечноии Фетерасии»? — явно памятуя мой рассказ, поинтересовалась княгиня.

— И прародина всех людей. Вас, судя по всему, тоже, хоть для меня и до сих пор загадка, как все вы оказались на этой планете сотни лет назад, когда человечество даже не думало о межпланетных путешествиях. Все, кто был ранее встречен нами на просторах галактики, не имели с людьми и природой Земли вообще ничего общего.

— Сопряжение Сфер, — произнесла чародейка, в отличие от остальных, не выглядевшая особо удивлённой от услышанного, — люди пришли в этот мир через «Врата миров» во времена одного из Сопряжений Сфер. Как и многие другие народы до нас.

— Знаю, Цири как-то рассказывала, хоть до сих пор с трудом верится. Хочется верить, что где-то сохранились записи о том, кем были и откуда пришли ваши предки до Сопряжения. Как я говорил, ваш язык чужд мне, однако в нём частенько встречаются похожие, а то и вовсе идентичные слова из языка родного мне. Что уж там, все названия месяцев полностью идентичны тем, что используются нами, пусть и звучат слегка иначе. Даже часть имён мне прекрасно знакомы и привычны.

— Это какие же, например? — склонился ближе к костру трубадур.

— Например, Анна, — наблюдаю за удивлённо вскинувшей брови княгиней. Вот так, в темноте, в неровном свете пламени, она всё больше напоминала свою старшую сестру. — Очень старое имя, но распространённое у многих народов. На моём корабле так звали одну из старших офицеров — навигатора. А имя «Юлиан», — перевожу взгляд на поэта, — как и месяц «июль» происходят от имени древнего императора.

— Мутации, о которых ты говорил, естественные — возникшие постепенно и закреплённые десятками и сотнями поколений, — покачал головой ведьмак, словно и не слышавший всего остального. — Глубокие, серьёзные и радикальные изменения организма, особенно чуждые для него, не приводят к даче жизнеспособного потомства.

— При спонтанном возникновении — возможно, однако отнюдь не всегда. Если же подходить к делу с научной точки зрения и с высоты доступных знаний, то подобные неудобства легко купируются ещё на этапе первичных генных модификаций организма. Не то чтобы в этом было что-то сложное или недоступное. На самом деле, все граждане Солнечной Федерации проходят курсы генных улучшений начиная с самого рождения. Безусловно, у всех они разные, нацеленные на разный результат и разный кошелёк, но бесплодие уже давно не та проблема, которая вызывала бы хоть каплю сложностей.

— Не думаю, что над нелюдями поработал кто-то из ваших учёных мужей, — вместо напряжённо-замолкшего ведьмака, ответила чародейка.

— Вот тут вы совершенно правы. Думается мне теперь, над их предками поработал кто-то намного более умелый, чем мы. Умелый и знающий.

***

Утро встретило их промозглой погодой, пронизывающим ветром и новой порцией редкого, мелкого снежка, лениво сыплющегося с затянутого серыми тучами неба. Несмотря на старания слуг, всю ночь топивших небольшую железную печку в углу, в шатре всё равно было прохладно, хоть под ворохом одеял и медвежьих шкур это едва ли чувствовалось. Зато стоило Цири вылезти их-под них, как это удалось прочувствовать по полной. С трудом подавив малодушное желание поскорее запрыгнуть обратно, девушка принялась быстро одеваться в аккуратно-сложенный рядом рыжий комбинезон. Княгиня милостиво предлагала воспользоваться её собственным дорожным гардеробом и одеться во всё чистое вместо изрядно ношенной, пыльной и пропитанной потом, однако она вежливо отказалась. Плотная, непробиваемая ткань комбинезона виделась ей сейчас куда приятней и желанней любых, даже самых роскошных нарядов.

Совершив при помощи окликнутых слуг утреннее омовение и приведя себя в порядок после сна, она, наконец, смогла согнать с себя последние остатки утренней неги. Саэс, с которой им на двоих выделили один из шатров, внутри уже не было, поэтому и Цири не стала задерживаться, выйдя наружу вслед за слугами, выносившими тазики с грязной водой и кувшины. В нос ударил запах специй, жаренного мяса и кофе — дорогого и редкого напитка из далёкого Офира. Впрочем, княгиня Туссента могла себе позволить. Цири уже доводилось его пробовать во времена, когда они путешествовали с графом Артуадом. Девушке напиток не понравился, зато Влад был от него в полном восторге, рассказывая, что у него дома он очень популярен.

Саэс нашлась за столом под навесом, лениво потягивающей из большой кружки какой-то горячий напиток. Рядом с ней сидел и Влад, столь же неторопливо завтракая и о чём-то беседуя с драконицей. Стоило ему заметить Цири, как он сразу заулыбался, поднимаясь с места и галантно отодвигая свободный стул. От парня девушка и узнала последние новости. Оказывается, Геральт вместе с вампиром Регисом и гвардейцам княгини, рано утром обследовали место, где ещё совсем недавно стояла «Щедрость», а ныне всё было усыпано обломками разных размеров, и нашли выживших из команды корабля. Немного, всего восьмерых, да и тех пришлось буквально выкапывать из песка — удивительно, как вообще они смогли выжить. Ещё троих уцелевших — двоих рыцарей и оруженосца, которые и наткнулись на проклятый галеас первыми, в измождённом состоянии ведьмак и его ганза обнаружили вчера, когда только поднялись на борт. Извлекли из до сих пор тёплого песка и больше дюжины иссушенных тел тех, кому не посчастливилось пережить встречу с демоном…

Обильный и вкусный завтрак прошёл быстро и виной тому послужило желание Анны-Генриетты вернуться в Боклер до обеда. Оказалось, что до города отсюда всего несколько часов езды верхом. Возможно, именно из-за большого количества найденных мертвецов княгиня и решила поскорее вернуться во дворец. Или виной тому стали уговоры чародейки Фрингильи и настойчивые советы ведьмака. По крайней мере, большая часть товарищей Геральта считала именно так. Ехать предполагалось налегке и небольшим составом — большая часть свиты со слугами оставалась в лагере. Правительница Туссента приказала отыскать всех погибших и выживших, даже если придётся перерыть для этого целую отмель.

Так или иначе, но им троим выделили коней, правда в случае с Владом пришлось повозиться, чтобы подобрать ему животное, способное вынести вес парня в броне. Снимать свой доспех он наотрез отказался, и девушка даже не могла его в том винить. Не после всего, через что они прошли за последнее время. К счастью, личные стражи княгини и сами могли похвастаться высоким ростом и тяжёлыми латами, оттого и скакунов им подбирали под стать.

— Ну, здравствуй, моя новая веха страданий, — неопределённо хмыкнул её спутник, осторожно поглаживая гнедого жеребца, подозрительно косившего на парня тёмным глазом. Хозяин животного, державший коня под уздцы, скупо фыркнул в густые усы. Ему явно не понравилась идея передать своего скакуна в чужие руки, пусть и на время, но ослушаться приказа своей госпожи он не мог.

— Ты преувеличиваешь — из тебя вышел хороший всадник, — усмехнулась Цири, поудобнее устраиваясь в седле своей кобылки. Ей до смерти хотелось сейчас быть рядом с Геральтом, нетерпелось узнать, как он оказался в Туссенте, что с Йеннифэр, видел ли он Трисс после Таннеда, и ещё много-много. Да и про столь внезапно исчезнувшего демона расспросить его хотелось бы побольше. Ох, даже просто поболтать с ним о всякой ерунде спустя полгода разлуки! Ни в плену демона «Щедрости», ни вчера у костра княгини им совершеннько не удалось пообщаться! Однако, её чаяниям не было суждено сбыться — с самого раннего утра мужчина оказался занят своими прямыми цеховыми ведьмачьими делами, а после на него насела Анна-Генриетта, стремясь вытянуть все подробности произошедшего на корабле.

— Но это не значит, что это мне нравится, — мрачно отозвался Влад и обернулся к слуге, подтягивавшему последние ремни, — стремена опустили?

— Да, господин, — поклонился молодой парнишка в накидке с гербом княжеского дома.

— Предпочитаете палубу под ногами, сэр? — внезапно подал голос молчаливый гвардеец, доселе не проронивший и дюжины слов.

— Предпочитаю. Желательно из металла и в дюжине тысяч вёрст над землёй, — парень поджал губы, после чего одним привычным движением залез в седло. Конь под ним возмущённо всхрапнул, а владелец принялся успокаивать заволновавшееся животное. — Но чего нет — того нет, так что, увы, придётся надоедать вашему скакуну.

— Он у меня смирный, но вы с ним всё одно помягче и не гоните. Уж до Боклера донесёт, а там о нём позаботятся, — кажется, не поняв, шутит Влад или нет, попросил всадник.

Дорога по заснеженным лесам и холмам, продуваемым всеми ветрами откровенно раздражала. Пусть её комбинезону были не страшны никакие ветра, однако без разбитой лицевой маски, позволявшей отгородиться от всего сурового мира прозрачным стеклом было ничуточки неуютно. Пришлось заматывать лицо шерстяным шарфом, плотнее кутаться в тяжёлый, тёплый плащ, отороченный мехом, а на голову, прямо поверх капюшона надевать меховую же шапку. И тем досадней было смотреть на довольную Саэс, будто в насмешку, решившую ограничиться лишь шерстяным платком, небрежно накинутым на шею. Похоже, никаких неудобств от холода и пронизывающего ветра драконица не испытывала.

Под монотонный шаг лошади, Цири вновь и вновь возвращалась умом ко вчерашним событиям в искусственной пещере в трюме «Щедрости». Леденящие душу мгновения, которые девушка не пожелала бы больше переживать ни за что на свете. Даже помнить о них! Влад, Геральт — два дорогих её сердцу человека умирали, мучимые в тисках безжалостной, потусторонней силы демона, и она совершенно ничего не могла сделать. Ни мастерство клинка, ни дары звёзд, ни её собственная магия — ничто не могло причинить вреда твари с иных планов бытия. В какой-то момент поняв, что мужчины умирая, а она просто бессильна что-либо сделать, её затопила волна паники, сменившаяся странной злобой, жаждой взорваться, разорваться на части, выйти из самой себя, но сотворить хоть что-то! Больше Цири ничего не помнила. Белый свет, холод, боль… кажется, она кричала, нет, вопила.

Лишь после пришло странное осознание, словно принесённое извне в её разум сухими безжизненными песками: именно это демону и требовалось. Колоссальный выплеск силы, буря, чуждая этому миру. Существо не переставая терзалось от пребывания в их мире, связанное колдовской вязью и магией древних офирских чародеев с единственной целью — вечно беречь покой и нетленность какого-то офирского правителя, умершего много веков назад. Имя его было давно забыто, как и забыты имена тех, кто призвал и запечатал демона на вечное служение-рабство, да и не важно оно. Важно, что тварь, сбросив с себя часть поводка, вероятно после того, как саркофаг с телом мертвеца вывезли из Офира, принялась искать способы вернуться в родной план. И, похоже, все те ужасы, все смерти, что произошли на корабле — случились из-за того, что демон почувствовал возможность вырваться из заточения и покинуть их мир. С её, Цири, помощью.

Приятнее или хоть сколько-нибудь спокойней на душе от этих дум не становилось уж точно. Пусть создание навсегда ушло, но сколь широкую кровавую тропу оно оставило после себя? И решилось бы оно на подобное, не взойди девушка на борт проклятой «Щедрости» в тот день?! Ответов у неё не было. Лишь странная лёгкая пустота и холод внутри, такой же стылый и промозглый, как и погода кругом.

К счастью, её подавленное состояние и откровенная хандра долго не продлились. Вскоре тучи малость разошлись и с небес заснеженную землю осветили яркие, согревающие лучи солнца. Редкие снежинки, так и кружащиеся в воздухи, заблестели в солнечном свете, навевая непонятное чувство праздника и Цири даже невольно улыбнулась. На душе отчего-то стало легче, настроение уверенно поползло вверх, а девушка принялась прислушиваться к разговору ехавших рядом Влада и Лютика. Раздражённая на весь окружающий мир, она доселе благополучно пропускала их беседу мимо ушей, невидяще гипнотизируя взглядом белые просторы Туссента.

А послушать, меж тем, было что: трубадур с присущим ему пылом расспрашивал её спутника про жизнь, искусство и, конечно же, поэзию иных миров. Тем не менее, кого-кого, а Лютика сложно обвинить в излишней кичливой назойливости или отсутствие чувства такта. Даже в тех случаях, когда он и впрямь оказывался назойлив. Поэт был способен разговорить и увлечь беседой даже такого молчуна, как Геральт, что уж говорить о куда более общительном Владе. Быстро поняв, что парень не слишком любит говорить о войне в небесах, трубадур удачно и совершенно естественно перевёл речь на куда более нейтральные и спокойные темы.

— Когда к образованию и искусству имеют доступ большинство — шедевров, да даже просто сносных произведений появляется больше, — убеждённо рассуждал Влад, — а уж если помножить на эффект масштаба общего населения в пару сотен миллиардов…

— Количество рано или поздно порождает качество, тут сложно с вами не согласиться, — с благожелательной улыбкой кивал в ответ Лютик, — и всё равно, с трудом укладывается в голове такое огромное число людей, успешно посвятивших свою жизнь искусству.

— И не только людей, — хмыкнул парень, с немалым наслаждением вдыхая зимний воздух. Его привычный шлем сейчас стоял на седле перед ним, а на голове и вовсе не было ничего.

— Вы про иные разумные виды, входящие в вашу «Федератсию»? Полагаю, их творчество отличается от всего привычного нам и совершено немыслимо и непонятно с людской точки зрения.

— У Омх’Катаи? Они ж кошки. Ну или что-то наиболее близкое к кошачьим — особо не интересовался. Отличается, да, но не слишком сильно. Всё же — тоже млекопитающие и органы слуха, как и сам мозг у них устроены примерно так же, как у всех млекопитающих. Своеобразно, но не более. Нет, я не про них, а про… хм, virtualnie intelecti, искусственные intelecti, — парень нахмурился, пытаясь подобрать подходящие слова. Цири знала о чём. В своё время, её спутник потратил немало часов, чтобы растолковать про виды искусственных, созданных руками людей, разумов. — В вашем языке нет понятий, чтобы исчерпывающе это объяснить. Можно назвать их «машинами» и «механизмами», созданными людьми, пусть это и будет не точно — едва ли они являются механическими устройствами.

— Машины обладают фантазией?! Боюсь, мне и впрямь будет сложновато в такое поверить.

— Скорее функцией анализа. Вот вам, скажите, доводилось писать поэмы или стихи какие-нибудь на заказ? — Влад взглянул на нехотя кивнувшего трубадура. — Полагаю, делали вы это руководствуясь не только собственной фантазией и вдохновением, но и пожеланиями заказчика в той или иной форме. Хотя бы и в плане выбора темы. VitIni и IskIni способны на такое же, только в куда больших масштабах и с вариативностью не доступной ни одному разумному, ведь в их одномоментном распоряжении и доступе труды миллионов и миллионов людей, живущих сейчас и живших сотни лет назад. И нет, это не копирование, сколь нее может быть копированием одна и та же nota… кхм, звук музыкального инструмента в разных произведениях разных людей, — парень принялся объяснять, как мог, тонкости сочинения и «творчества» машин, а Цири невольно припомнила, что кое-что из музыки с его родины имеется и у неё…

Ещё в период их скитаний по горам Тир Тохаир, когда только удалось выбраться из пустыни Корат, её спутник порой включал через свой доспех музыку, чтобы подбодрить девушку, да и просто, чтобы не скучно было. Со временем она и сама стала просить его об этом. Цири лишь изредка, больше по наитию, понимала слова, но всякий раз с интересом и жадностью слушала всё новые и новые песни. После обретения ярко-рыжего комбинезона из разбившейся спасательной капсулы, девушка однажды узнала, что можно точно так же слушать музыку прямо через капюшон! Притом самой и когда ей вздумается! Оставалось лишь выпросить у Влада его коллекцию, но с этим никаких проблем не возникло и с тех пор Цири частенько выпадала из окружающего мира под непривычные, но такие волшебно-притягательные звуки и голоса из иных миров. Частенько она доставала парня, чтобы он объяснял, о чём поют неизвестные менестрели, но даже полное непонимание никогда не мешало ей наслаждаться непривычными и совершенно диковинными мотивами, исполненными на инструментах, никогда не виданных на её планете.

— Конечно, «творчество», если это можно так назвать, искусственных разумов разрешено далеко не везде в Солнечной Федерации. В том же Korporativnom klastere, например, но у них свои «мотивы», — скривился Влад, словно вспомнив что-то не слишком приятное. — Хреновы korporati.

— Не представляю кто это, но вы их определённо не любите, — проникновенно заметил Лютик.

— Да есть у нас одни сказочно-богатые ублюдки. Хоть они формально и в составе Федерации, однако их территории живут по несколько отличным законам и порядкам. В войну ещё больше обогатились на заказах, приняв в ней ровно «ноль» участия. Были слухи, что они и с Империей торговали через третьи руки, но мне кажется — вряд ли. Такого бы им с рук уже не спустили. Не в ту войну…

Цири, не без интереса слушавшая их беседу, оглянулась назад, просто посмотреть не освободился ли Геральт, однако вместо этого она столкнулась с внимательным, цепким и отчего-то неприятным взглядом черноволосой чародейки. Хоть их и разделяло приличное расстояние, однако девушка была готова поклясться, что Фрингилья следила за ними и слышала каждое слово. Благодаря Йеннифэр Цири прекрасно знала, что заклинания для этого существовали и активно использовались всеми чародеями, хоть ради приличий и громко порицались. Увы, никаких контрзаклинаний к подобным чарам она попросту не ведала.

— Лютик, — желая хоть как-то смешать планы сразу не понравившейся ей Виго, девушка прервала мужчин, — скажи — эта Фрингилья — кто она вообще такая?

— Придворная чародейка Её милости, — явно удивившись вопросу, пожал плечами трубадур, — но ты это и так знаешь. Хоть и не в моих правилах обсуждать безусловно прекрасных дам, но для тебя, как друга — я готов сделать исключение, — мужчина шутливо улыбнулся, — спрашивай.

— Уверена — она нас подслушивает прямо сейчас и мне не нравится её взгляд…

— Увы, если верить Геральту, большинство чародеек не лишены такого недостатка, — с задором хохотнул Лютик, поправляя тёплую шапку, к которой он, не иначе, как ради щегольства прикрепил перо цапли. — Как я уже сказал — Госпожа Виго — придворная чародейка и, коль уж Анна-Генриетта проявила интерес к уважаемому сэру Грозову, хочет узнать о нём побольше. Особенно то, чего он может не сказать ей при прямом вопросе.

— Взгляд, которым она смотрит на меня, — поджав губы, нехотя договорила Цири.

— Хм, — трубадур нахмурился и резко обернулся. Обернувшаяся вслед за ним девушка успела заметить, как Виго отвернулась, словно бы невзначай спрашивая что-то у едущего рядом с ней командира отряда гвардейцев — усатого, лысого здоровяка с кривым шрамом на лице и большими усами. — Госпожа Фрингилья! — доброжелательно повысил голос менестрель. — Если соблаговолите, то можете присоединиться к нашей увлекательной беседе-диспуту об инопланетном искусстве, поэзии и музыке! Мы с радостью готовы услышать ваше мнение.

— Слишком прямолинейно, — хмыкнула Цири, заметив, как быстро прошептала что-то губами чародейка. Похоже, и впрямь отменяла действие чар.

— И это поняли все. Теперь она либо подъедет и вступит в наш диалог, либо вежливо откажется, но перестанет подслушивать, занявшись чем-то иным. В конце концов, это совершенно невежливо.

— Сожалею, виконт, но откажусь, — крикнула молодая женщина в ответ. — Меня ждала Её милость.

— Ну вот, — с удовлетворением ухмыльнулся поэт, наблюдая, как Фрингилья притормаживает свою лошадку, чтобы поравняться с едущей где-то в середине кавалькады княгиней. — Как я и предполагал. Хорошие манеры, капелька уверенности и понимание всего этого дворцового этикета — творят чудеса, Цири.

— Да-да, это именно то, от чего меня всегда подташнивало, — деланно-брезгливо сморщилась девушка.

— Этикет?

— Нет, неискренность. И желание грязно обматерить под покровом из лепестков благообразных слов. Уж лучше просто обругать. Ну или сразу по лицу заехать.

— Хах, знакомое ведьмачье брюзжание, — захохотал трубадур, да и на лице Влада мелькнуло что-то похожее на плохо сдерживаемую улыбку. — Похоже, они тебя не только мечом махать учили.

— И вовсе они не причём! — гневно свела бровки Цири. — Я и раньше так всегда думала. Ещё в Цинтре. И вообще — мы не меня обсуждали, а эту Виго! Мне ещё вчера её взгляд не понравился!

— Вот здесь, пожалуй, соглашусь, — вмешался парень, — мне тоже вчера показалось, что она узнала Цири и сильно ей заинтересовалась. Вы же раньше не встречались?

— Да когда бы?! Не припомню, чтобы она была на Танеде. Лютик, она — нильфгаардка?

— Госпожа Фрингилья — племянница самого магистра Арториуса Виго. Хоть их предки и происходят откуда-то из Виковаро, но все Виго давно связаны с Туссентом. Не принимай близко к сердцу — полагаю, её интерес вызван рассказом Геральта о тебе и твоих поисках. Не знаю, быть может она даже обещала в этом помочь.

— С чего бы вдруг такой невероятный альтруизм? — девушка скептически фыркнула.

— Геральт мог попросить её, раз они довольно близки и…

— «Довольно близки»?! — Цири, озарённая внезапной догадкой, вытаращилась на поэта, едва не сверзившись с кобылы. — Что значит: «довольно близки»? Подожди, они что — любовники?!

— «Довольно близки». Столь открыто говорить: «любовники» — при дворе абсолютно непри… — начал было трубадур, однако едва взглянув на её резко побелевшее лицо, прервался. — Да, они любовники. Ох, наверное, не от меня тебе это следовало узнавать, прости, пожалуйста. Только прошу — не сердись на ведьмака. Ему тяжело пришлось. Он столько времени был сам не свой: разбит, зол и подавлен предательством Йеннифэр, после того, как она, после всего, что было между ними, продала вас Нильфгаарду, что…

— Лютик, — чувствуя, как сердце буквально пропустило пару ударов, тихо-тихо перебила его девушка. — Лютик, Йеннифэр не предавала нас. Ни меня, ни Геральта… Она… она ошиблась там на Танеде. Она пыталась защитить меня до самого конца!

— Ох… — мужчина, раскрыв рот в изумлении, не смог вымолвить ни слова, во все глаза смотря на Цири. Девушка же с трудом подавила вспыхнувшее детское желания развернуть лошадь и галопом помчаться к ведьмаку, чтобы всё рассказать ему, укорить, обрадовать и сказать ещё много-много всего. Счастью, разум возобладал, и она предпочла воздержаться от необдуманных импульсивных действий. Особенно на фоне полного недоверия к этой странной черноволосой чародейке.

— Скажи… расскажи, почему вдруг Геральт решил, что Йеннифэр отдала меня нильфам? — медленно подбирая слова, спросила она.

— В тот день на Танедде, когда всё кончилось, не нашли лишь Францеску Финдабаир, Йеннифэр, и Вильгефорца. И если первая сбежала с эльфами, то последние, будто испарились. Всех иных, даже тех, кто поддержал бунт смогли обнаружить… не всегда живых, впрочем. Геральт, да и все остальные, решили, что они подельники, раз смогли скрыться, — глухо проговорил трубадур, крепко, даже чересчур крепко вцепившись в поводья своего коня. — Ведьмак был в Брокиллоне — Трисс и Тисая перенесли его туда раненым, я-то приехал уже позже, где-то спустя месяц. Вильгефорц сломал ему ногу — Геральт пытался не дать ему добраться до тебя. Очень сильно сломал. Даже со всей своей ведьмачьей регенерацией и помощью дриад ему долго не удавалось восстановиться. Только Фрингилья, уже здесь, в Туссенте смогла исцелить его от болей. Прости, Цири, это я рассказал ему, про исчезновение Йеннифэр и Вильгефорца.

— И никому не пришло в голову, что Йеннифэр могла попасть в плен? — недоумённо подал голос доселе внимательно слушавший их двоих Влад. — К этим Вильгефорцу, Францеске, эльфам-мятежникам или ещё к кому?

— Мне неведомо, что двигало чародеями, увы. Возможно, они знали что-то, чего не знаю я, а быть может наоборот чего-то не знали. Трисс, перед тем, как направить меня в Брокиллон к Геральту, просила быть поделикатнее с ним, коль он поднимет эту тему. Может, она и сама с трудом верила в предательство Йеннифэр, но так говорили все чародеи.

— Всё было совсем не так! Йеннифэр пыталась вывести меня из Гарштанга, вокруг все сражались друг с другом, на нас напал убийца-скоя’таэль, но она разделалась с ним, а после велела мне бежать в Локсию и найти Маргариту Ло-Антиль — нас преследовал кто-то из чародеев-мятежников и Йеннифэр собралась задержать его. Больше я её не видела, но встретила Кагыра, он тоже пытался схватить меня… За то и поплатился. Потом за мной гнались эльфы, а дальше я увидела Геральта. Вниз, в Локсию было совершенно никак не пробиться, и я побежала наверх, к башне Чайки, а Геральт остался где-то внизу, — говорившая почти взахлёб девушка умолкла, словно разом выдохнувшись. — Теперь ты понимаешь — Йеннифэр пыталась спасти меня, а не отдать нильфам или тому чародею!

— Понимаю, Цири, понимаю, — вздохнув, помотал головой поэт. — Было ещё кое-что, но тут я и вовсе смыслю немного. Правда, думается мне, что теперь вся эта история выглядит ещё сомнительней, чем раньше. Осенью, в самый осенний эквинокций — велен, когда мы только прибыли в Ридбурн, что в Соддене, через местного префекта нам довелось узнать, что за нами следят. Некий полуэльф нанял банду головорезов для нашего убийства, а сбежавшая из той самой ганзы разбойница нам об этом рассказала. Ты с ней уже немного знакома — это Ангулема. Кстати, она тоже из Цинтры, если тебе любопытно. И очень уж точно описала она нашу компанию, руководствуясь слышанными от того полуэльфа словами, за одним небольшим, но очень существенным исключением. И полуэльф, и бандиты, и сама Ангулема были свято убеждены, что нас четверо, хотя уже очень долгое время мы путешествовали впятером. Ещё страннее — убить требовали всех, кроме Кагыра, а его пленить и передать тому полуэльфу, когда он заявится с остатком награды.

— Кагыр-то зачем кому-то потребовался? — не на шутку удивилась девушка. Она поняла бы, окажись целью пленения сам ведьмак, но Кагыр… — Неужели, нильфам? Хотя, нет… вы же и так были в Ридбурне и общались с префектом нильфгаардев.

— Я предполагал, что это могли быть какие-то непонятные махинации нильфгаардских шпиков, о которых префект Артевельде попросту не знал, однако всё одно не сходилось. Слишком сложно, не надёжно и никак не объясняло непонятного наблюдения. Мы-то никакой слежки не замечали, а уж не мне тебе рассказывать, каково пытаться следить за ведьмаком. Да и Регис, по его словам, почуял бы наблюдателей. Ох, хватало там и иных странностей: когда нанимали этих мерзавцев и готовили засаду, мы сами ещё даже не догадывались, что поедем в сторону Бельхавена, а про Мильву сообщалось, будто у неё обрезаны волосы. Вот только раньше она носила толстую косу, а обрезала её лишь спустя пару недель после найма тех бандитов.

— Только не говори, что это всё кто-то там напророчил, — цыкнув, Влад на миг закатил глаза, заработав недоумённый взгляд от Лютика. — Чары-мары, шуры-муры, катись яблочку по золотому блюдечку, свет мой зеркальце скажи…

— Он не сильно жалует пророчества, предсказания, Предназначение… — терпеливо пояснила трубадуру девушка, но в конце не сдержалась от ехидства: — Не верит, предпочитает быть материалистом. Хм, не сильно-то это ему помогает, между нами.

— Мир и явления существуют независимо от нашей веры или неверия в них, — наставительно заключил поэт, однако тему продолжать не стал. — Сперва Геральт счёл, что кто-то выдавал наш маршрут, но у нас просто не оказалось ни одного подозреваемого. Уже после он счёл, что причина в неких сканирующих и поисковых чарах. В описании полуэльфа были весьма точно описаны я, Геральт, Мильва, Кагыр и… всё. Про Региса — ни слова. Догадаешься почему?

— Возможно, речь про природу Региса? Он же в… не совсем человек? Кажется, на подобных ему многие чары реагируют неправильно, а то и вовсе игнорируют.

— Браво, — с печальной улыбкой пару раз прихлопнул в ладоши Лютик. — Без всякой иронии — браво. И Геральт, и Регис были куда менее прозорливы. Ведьмак посчитал, что единственной, кто могла следить за ним колдовским способом была Йеннифэр.

— Неужто, в мире иные чародеи перевелись? — саркастично хмыкнул парень. — Хотя нет, вон одна сзади едет и, тоже надеюсь, не подслушивает.

— Я мало знаю про такие чары, но для них должно быть множество условий, вроде силы и умений чародея, эмоционального контакта с целью и ещё ну просто целой горки всего. Это — сложная, требовательная и изобретательная магия. У неё много путей.

— Без обид, наверное, и я чего не понимаю, но ведьмак мне поразумнее показался, чтобы вот так запросто верить в предательство любимой женщины по столь зыбким фактам, — её спутник нахмурился, внимательно наблюдая за изменениями на лице трубадура. Напрасно — мужчина был вполне искренен, она это знала.

— У ведьмака и чародейки… Сложные отношения. С самого нашего знакомства, — нехотя признал Лютик. — Сколько уже… лет двадцать минуло? Не в моих привычках обсуждать личную жизнь друзей за их спинами, но, скажем так: между ними двумя всякое бывало. Расставались, сходились, жили вместе, снова расходились, изменяли, даже убить друг друга пытались раз!

— Про «убить» — я не слышала, — Цири озадаченно почесала переносицу.

— Весело у них семейная жизнь проходила, — озадаченно хмыкнул парень, покосившись на неё. — Знаешь, а хорошо, что ты им не родная! Генами ничего не передалось и мне можно не бояться помереть от котелка по голове.

— Дурак! — беззлобно фыркнула девушка. — Молчал бы! Налево ты уже находился.

— Эй, это было до наших отношений!

— Которые начались бы намного раньше, не будь у тебя на всю голову пару извилин, да и те от шлема, — с достоинством отвергла Цири его нелепые отговорки. — Сианна, Вэл’Даа, кто там ещё?

— Хорошая попытка, милая, но нет, — веселясь внутри, игриво подмигнул ей Влад. — «Кто там ещё» — можешь посмотреть в отражении. Ходит одна такая с вечно растрёпанными волосами и наглыми зелёными глазищами.

— Если ты думаешь, что я поведусь на «растрёпанные волосы» и отвлекусь, то ты неправильно думаешь. Я не изнеженная принцесска в замке.

— И тем не менее, сторожевого дракона — имеешь.

— Подругу-дракона! — пародируя Лютика, воздела палец вверх девушка и, не сдержавшись, легко рассмеялась, несмотря на довлевшие совсем недавно скверное настроение, горе, страх и опасения. Ей вторил смех её спутника. Трубадур наблюдал за ними двумя с мягкой, понимающей улыбкой.

Цири почему-то верила, что со всем этим трагично-глупым недоразумением у неё получится разобраться и сделать всё так, чтобы было правильно. Надо лишь поговорить с Геральтом и рассказать ему всё-всё-всё. Ведьмак упрямый, но он обязательно поверит ей и её доводам. Особенно сейчас, когда Предназначение наконец-то вновь свело их вместе.

— Хочется верить, к твоим словам этот упрямец прислушается, — вторя её мыслям, проговорил менестрель. — Однако, боюсь, этот разговор придётся отложить до дворца.

— Думаешь, Анна-Генриетта не скоро отпустит его от себя?

— О, поверь, если Анариетта чем-то всерьёз увлеклась, то вцепится в это подобно дикой, яростной пуме, — со странно-воодушевлённой улыбкой ответил трубадур.

— Анариетта и мне показалась очень… увлекающейся натурой.

— Только не вздумай её так называть при ней! И вообще при ком-то из княжеского двора, — притворно-грозно нахмурился мужчина. — Ты не будешь знать с кем говоришь, а некоторые придворные напыщенные индюки могут счесть это оскорблением Её Милости. От наследной принцессы Цинтры такое прозвучало бы… недопустимо.

— Кажется, тебя-то это не сильно страшит.

— Всякий, кто искренне любит и уважает Её Милость и видит в ней кого-то ещё кроме правительницы Туссента видит возможность именовать её подобным образом. Разумеется, княгиня об этом прекрасно знает, но назови ты её так при придворных, и поставишь в очень неловкое положение.

— Мы учтём и постараемся не ставить княгиню в неловкое положение, — за них обоих спокойно ответил Влад. — Кстати, далеко ли осталось до города?

— А это, как раз второе о чём я хотел вам рассказать, — хитро подмигнул им Лютик. — Потерпите ещё чуток, аккурат до вершины холма.

И действительно, лишь стоило им выехать на вершину холма, как вековые дубы леса Кароберты расступились и их взорам открылся вид на столицу княжества Туссент. В отдалении, на берегу реки Сансреттур у подножия горы Горгона раскинулся прекрасный Боклер. Сотни и сотни разноцветных крыш, десятки башен, башенок, резных шпилей да куполов, что взметались ввысь над ними. Присыпанные лёгким снежком, в окружении ярких, нарядных стен, сейчас они особенно создавали впечатление какого-то сказочного, пряничного городка. «Пряничное княжество» — так с иронией называли Туссент окружающие, как знала Цири. И, тем не менее, отчего-то мало кто осмеливался нападать на этот цветущий, тёплый край. Над городом, словно венчая его диковинной короной, высились тонкие, словно воздушные стены княжеского дворца, возведённые ещё в древние времена эльфами и с тех пор сохранившиеся в почти первозданном виде. Острые высоченные шпили, белый мрамор стен, красная черепица и отблески зимнего солнца в многочисленных широких окнах и стёклах зимних теплиц и садов делали его похожим на замок какой-нибудь доброй волшебницы из детских сказок.

— Добро пожаловать в Боклер!