Mushoku Tensei. Том 2. Глава 25. Спустя год
23к символов
* * *
— Пиздец, и где я? — пробубнил я, держа карту провинции Фиттоа и вглядываясь в путаные каракули картографов, которые, казалось, рисовали вслепую.
Чернила слегка размазались в углах, а линии дорог вились, как следы пьяного змея, совершенно не помогая ориентироваться.
Прошёл уже почти год с того момента, как я внезапно вторгся в семейное гнёздышко Грейратов, и с одной стороны, это время тянулось бесконечно, как бесконечная дорога через болота, а с другой — прошло оно в такой унылой рутине, что я едва не забыл, каково это — жить по-настоящему.
Мой обычный день был расписан с точностью механизма: подъём с первыми лучами солнца, пробивающимися сквозь щели в деревянных ставнях; завтрак из овсянки с мёдом, который Лилия готовила с какой-то почти священной тщательностью; затем физическая тренировка — бег по холмам, отжимания и работа с весами, которые я сам смастерил из камней; обед с неизменным супом из овощей и куском хлеба; занятия по исцеляющей магии с Зенит, где я корпел над заклинаниями, пока пальцы не начинали дрожать от напряжения; ещё одна тренировка с копьём, где я скрещивал оружие с Полом в потных дуэлях, наполненных его громкими ругательствами и моими насмешками; ужин, обычно с жареной рыбой или тушёным мясом; помывка в деревянной бадье, где я отмывал пот и пыль дня; и, наконец, чтение книг по магии или истории этого мира перед сном, пока глаза не слипались сами собой. И так по кругу, день за днём, как в бесконечном танце с рутиной, от которого я уже начал задыхаться.
Можно ли сказать, что я преувеличиваю?
Вряд ли.
Эта деревня находилась в заднице мира, затерянная среди лесов и холмов, где единственными событиями были редкие визиты торговцев да случайные стычки с волками. Здесь ничего не происходило, и я сам стал для молодой семейки Грейратов чем-то вроде яркого синего пятна в их размеренной жизни. Сначала я не торопился с поисками своей родной деревни, решив просто отлежаться после долгого пути через полмира, полный опасностей и лишений.
Отправил все свои тревоги в задницу и начал гонять балду, а заодно и Пола, который за время семейной жизни слегка размяк. Физически он ещё держал себя в форме — мускулы всё ещё бугрились под рубашкой, — но рефлексы, техника и инстинкты настоящего бойца явно притупились. Он махал мечом, как какой-то стражник у конюшни за полставки, а не как воин и авантюрист, и в спаррингах с воздухом явно терял былую остроту.
Мы начали тренироваться вместе, и это пошло на пользу обоим: я оттачивал навыки копья, а он возвращал себе былую хватку. Пол был слабее Гислен, но уже через месяц показал прогресс. Правда, победить меня ему так и не удалось. Копья, с их длинными древками и возможностью держать дистанцию, явно выводили его из себя, и он ворчал, что это нечестно. Удивительно, но я ни разу не проиграл, даже когда Зенит приходила посмотреть — её присутствие явно вдохновляло Пола, но я не собирался давать ему поблажек. Хочет покрасоваться — пусть тренируется, а не ждёт милости. Один раз он намекнул на послабление, но я лишь усмехнулся и добавил ещё один раунд. Хрен ему, а не победа.
С Зенит у меня сложились тёплые, почти родственные отношения.
Ученик и учитель всегда создают особую связь, а у нас с ней она уже была в прошлом, что добавляло ей глубины. Зенит — добрая, открытая душа, всегда готовая выслушать и помочь, особенно мне, с моей пустой, как бочка без дна, головой после потери памяти. Её магия исцеления не достигала высот королевского уровня, но знания и опыт были впечатляющими для её лет. У неё была скромная, но ценная коллекция книг по этому ремеслу, которые она с радостью делилась со мной. Раньше я опирался на обрывочные воспоминания и книгу от Талханда, полную непонятных пассажей, но Зенит составила для меня чёткий план обучения. Она разбила материал на этапы, как опытный педагог, адаптировав его даже для такого новичка, как я, который на старте знал лишь пару заклинаний, и стала для меня полноценным проводником в мир магии.
По вечерам она выделяла два или три часа, чтобы заниматься со мной: проверяла домашние задания, отрабатывала вместе со мной новые навыки и рассказывала то, чего не было в книгах — уроки, усвоенные ею в Милисе. Это была настоящая работа учителя, и, несмотря на её признание, что до меня учеников у неё не было, она справлялась блестяще, улучшая методы, которые когда-то применяли к ней самой. Я учился с энтузиазмом, порой отдавая магии больше времени, чем тренировкам с Полом. Исцеляющая магия оказалась многогранной: она могла не только лечить смертельные раны, но и наносить их, создавая яды или усиливая оружие. Такие знания явно не будут лишними — копьё сломается, а мана всегда под рукой. Я не отлынивал, стараясь быть ответственным, и Зенит гордилась мной, видя, как я, несмотря на потерю памяти, возвращаюсь на «истинный путь». Её труд оплачивался справедливо — я не жадничал в этом плане, но и карманы до последней монеты тоже не выворачивал. Мы нашли общую середину, при которой мы оба были довольны.
Общим у Пола и Зенит был их сын, Рудеус Грейрат.
Маленький человечек, которому на момент моего появления в доме исполнился год с небольшим, выглядел как типичный здоровый малыш, унаследовавший черты отца и обещающий стать таким же проблемным, как Грейраты в целом. Кровь — не водица, и эта семья явно таила в себе что-то необычное. Поначалу я вообще забывал о его существовании, дети не вызывали у меня ни интереса, ни эмоций — пустота, как будто их мир мне чужд. Зенит порхала над Руди с Лилией, Пол иногда подключался после её подзатыльников, но я держался в стороне. И, похоже, не зря.
Сначала я не замечал ничего странного, но чем дольше жил с Грейратами под одной крышей, тем больше подмечал в Руди что-то… неправильное. Он был не как другие малыши. Порой он проявлял излишнюю активность, а в следующий момент становился пугающе спокоен, сидя в углу с каким-то задумчивым видом. Но больше всего меня настораживало его наблюдательность. Идёшь по гостиной, а на тебе — тяжёлый, целенаправленный взгляд, не детский, а скорее взрослый, с ноткой осуждения и презрения. Поворачиваешься, а там Руди сидит, смотрит, хмурит брови, а потом, после короткой паузы, отворачивается и возвращается к своим игрушкам.
Это было странно, почти жутко.
Я не специалист по детям, и, возможно, просто не видел таких, но где-то в глубине сознания шептало, что так себя не ведут даже самые необычные малыши. Обычно они, наверное, орут, спят, гадят — в общем, ведут себя как животные детёныши. А Руди… он был другим. Зенит и Пол ничего не замечали, и когда я пытался намекнуть, они отмахивались с лёгкими насмешками: мол, у них опыта с детьми побольше моего, так что я зря паникую. И да, спорить было бессмысленно — они знали сына лучше. Наверное, это просто черта Грейратов, их детская особенность. Но всё равно я старался держаться от Рудеуса подальше, дистанцируясь, что было легко: его поиграют, накормят, уложат спать, и он пропадает из поля зрения до конца дня.
Но среди этой семейки в глуши удивительным образом затесалась горничная Лилия. Она была словно цветок, вырвавшийся из трещин в суровой почве семейства Грейратов. Красива, с тонкими чертами лица, обрамлёнными тёмными волосами, которые она собирала в аккуратный пучок, подчёркивающий её изящество, молода, но с глазами, где скрывалась зрелость, выкованная жизненными испытаниями, Лилия выделялась своей ответственностью и безупречной выучкой.
Поначалу она казалась холодной, почти неприступной — её движения были выверенными, как у часового механизма, а взгляд отстранённым, словно она воздвигла вокруг себя невидимую стену, защищающую от лишних эмоций. Но со временем эта маска сползла, и я обнаружил под ней удивительно милую и чуткую девушку, в которой уживались лёгкая ирония и редкая способность к простым, человеческим отношениям, лишённым напускной важности. Наши дружеские узы завязались в тот день, когда я решился заговорить с ней о поведении Рудеуса. Её удивление, что я тоже подметил что-то странное в этом малыше, и неподдельная радость, что я разделяю её скрытые тревоги, разрушили барьер между нами. Для неё, как и для меня, это стало облегчением — ведь Зенит с Полом, поглощённые своей повседневностью, словно не замечали ничего необычного.
Так постепенно началось наше общение, как двух «чужаков» в доме Грейратов. Лилия была наёмным работником, как и я, хотя моя ситуация с Зенит напоминала скорее взаимовыгодный обмен знаниями, а не служебные обязанности. Но не суть. Разговоры, начавшиеся с обсуждения странностей Руди, плавно перетекли в нечто большее — мы болтали обо всём на свете, сидя у камина или на скрипучей скамье во дворе под звёздами.
У меня это касалось путешествий по миру, ощетинившемуся опасностями и чудесами, жизни в шумной, суетливом Милишионе, историй из авантюристской жизни и, конечно, моей проклятой проблемы с памятью. Лилия же была сдержаннее. Как и я, она избегала личных тем, словно боялась обнажить слишком много, но даже в этом скудном рассказе было что-то притягательное. Она упомянула, что обучалась фехтованию в юности, мечтая о славе авантюриста, но потом судьба забросила её служить горничной у высокопоставленных господ в Асуре.
Там, во время покушения на её хозяев, она получила серьёзную травму ноги — клинок, пропитанный ядом, прошёл чуть выше колена, оставив её с хромотой и хронической болью. Атака была отбита, и своевременная помощь мага спасла ей жизнь, но рана оказалась неизлечимой: стандартная магия и обычные методы лечения оказались бессильны против остаточного эффекта яда.
Путь авантюриста закрылся, а работа во дворцах стала слишком тяжёлой из-за физических нагрузок и риска новых атак. Волей случая она наткнулась на объявление Пола о найме горничной и приехала в Фиттоа. Платят скромно, но жильё и еда бесплатны — для неё, с её ограничениями, это уже удача, хоть и горькая.
Но даже этой информации было достаточно, чтобы найти точки соприкосновения между нами. Её травма и навыки фехтования стали мостиком, соединяющим наши миры.
К теме ноги она подпустила меня не сразу — лишь спустя полгода совместной жизни под одной крышей, да и то только потому, что я проходил обучение магии исцеления у Зенит, и она решила, что её случай может пригодиться для обучения. Мы тогда сидели в тени старого дуба во дворе, и она, с неохотой подняв подол юбки, обнажила ногу — изящную, с гладкой кожей, но испещрённую грубым, старым шрамом чуть выше колена, где ткань мышц казалась натянутой и твёрдой, как камень. Нехотя Лилия рассказала, что яд в клинке оставил след, повредив не только мышцы, но и нервы, оставив её с постоянной болью и слабостью. Атака была отбита её же усилиями и помощью товарищей, но цена оказалась высока — рана не давала полноценной жизни по сей день. Стандартная магия на святом уровне и классические методы лечения, к которым она обращалась, ничего не могли поделать с этим проклятым ядом.
В тот же «день откровений», вдохновлённый знаниями от Зенит, рассказами Элинализ и Гислен, а также обрывочными воспоминаниями, я спросил, не думала ли она обратиться в Церковь Святого Милиса за помощью. Я знал, что с деньгами и связями там могут исцелить почти всё — даже такие случаи, — если только ты не демон. Мой вопрос застал её врасплох: её глаза расширились, а пальцы нервно сжали подол юбки, словно она боялась обнажить не только тело, но и надежду. Но она быстро собралась и ответила тихо, но твёрдо: долгая дорога для неё — тяжёлое испытание из-за хромоты, а главное — это деньги. У неё почти ничего нет, кроме жалких сбережений от работы у Грейратов, и едва ли их хватит даже на дорогу до Милиса с учётом еды, ночлега и лекарств для ноги.
И я тогда, движимый спонтанным, но искренним импульсом, сделал ей предложение.
Я предложил ей отправиться со мной до Милишиона, как только завершу свои дела в Асуре. Я пообещал оплатить все расходы в дороге — от еды до лечения болей, — обеспечить кров и открыть путь к Церкви, где также попробую помочь с организацией лечения. А в ответ хотя бы на некоторое время она могла бы работать горничной в моём доме — там много комнат, жильцы частенько насвинячивают, так и в коридорах и общем холле, и её навыки явно пригодятся. У всех там деньги есть и немало относительно, и это уже как минимум условия лучше, чем в этой глуши, где она прозябает. Всё же Милишион — столица целого государства, с крышей над головой, знакомой работой по специальности и перспективами, как карьерными, так и в плане лечения её проклятой ноги.
Да, я без зазрения совести пытался переманить Лилию к себе.
Ну, неправильно это — видеть, как она забивает на себя, тратит свою красоту, молодость и время в этой заднице мира, работая служанкой у Грейрата, который и не платит особо, а просто предоставляет комнату в счёт оплаты. А в столице работы больше, перспектив тоже — я даже готов замолвить словечко как уважаемый авантюрист, и её с её фехтовальными навыками и опытом могут взять в Гильдию на какую-нибудь должность. В этом нет ничего сложного — главное иметь связи где надо, а они у меня есть… Должны быть. Лилия себя сильно принижает, хотя с такой внешностью, умением держать себя в руках и скрытым опытом, о котором она умалчивает, можно добиться большего, чем подметать полы у Пола и ухаживать за его сыном.
В общем, я здорово ей на уши присел и, как мне кажется, добился своего.
Она не сказала мне «да», но и не отказалась. Сказала, что контракт между ней и Полом был заключён на три года, и она не станет принимать импульсивных действий, чтобы не подвести семью, которая её приютила. Но если я готов подождать и не утратить своё желание помочь ей, то она не будет иметь ничего против того, чтобы принять мою помощь.
Такой ответ я никак иначе как согласие интерпретировать не могу. А учитывая то, что у меня длится обучение у Зенит и поиск ебучего Древобора, который, похоже, прячется где-то в этих чёртовых лесах, то ждать годик-другой не составит труда. Это шанс выкрасть у Пола такую даму и дать ей нормальное будущее, хоть и небольшой. Чисто по-человечески… по-мигурдски хотелось помочь. У меня есть возможность, и я решил эту возможность реализовать. И не в последнюю очередь потому, что Лилия — красивая девушка в беде.
И этот будущий поход обратно в Милис хорошо накладывался на ситуацию с Гильдией и пропавших деньгах. Пол, наконец-то сдвинув свою ленивую задницу, отправился в ближайший городок, где было отделение Гильдии авантюристов, надеясь разобраться с пропажей.
Там его встретили стандартным набором фраз: «просто невозможно», «бла-бла-бла», и прочей бюрократической чепухи. Но среди этого словесного мусора он всё же выудил полезную информацию: если деньги действительно спиздили, то нужно ехать прямо в отделение Гильдии в стране, где произошла неурядица, и начинать там «процессуальные действия» — проще говоря, подавать в суд и выуживать правду из тех, кто их прикарманил. А отделение это, как назло, оказалось в Западном Порту, то бишь в Милисе. И хочет того Пол или нет, ему, или на крайняк Зенит, а то и вдвоём, придётся насладиться «великолепными маршрутами» по всему континенту — дорогами, полными разбойников, грязи и бесконечных таверн.
Сумма, которую украли, была солидной, и Зенит, с её упрямством и жаждой справедливости, была готова судиться с кем угодно — лишь бы вернуть бабки и отстоять честное имя семьи. Но тут возникал вопрос: их сын, Руди, ещё слишком мал, чтобы выдержать такую поездку — капризы, болезни и бесконечный плач могли доконать всех. Пол теоретически мог отправиться один, но Зенит, знающая все тонкости и подковёрные игры Милиса, серьёзно сомневалась в его способностях провернуть это дело через суд. Она сама, с её пониманием внутренней кухни королевства и старыми связями, имела куда больше шансов выиграть и не дать себя снова обдурить.
Но это были их с Полом дела, и хотя они меня напрямую не касались, они идеально ложились на мои планы с Лилией — совместное путешествие в Милис становилось всё более вероятным.
То есть, в будущем вполне вероятен исход, когда мы все вместе — я, Лилия, возможно Пол с Зенит и Руди — отправимся в Милис. Но загадывать пока рано, слишком много переменных.
Главное, что я у Зенит уточнил детали про Церковь и возможность полечить Лилию. Она подтвердила мои слова, что божественный уровень магии в Милисе способен на чудеса, даже с такими сложными ранами, но предупредила, что не всё так просто. Помимо денег, которые нужны в нехилых количествах, это ещё и вопрос связей — без влиятельных людей в храме шансов мало. Однако Зенит не только одобрила моё желание помочь Лилии, но и пообещала попробовать помочь, используя свои контакты из прошлого, и эти слова ещё сильнее укрепили уверенность Лилии. Она начала всерьёз задумываться о том, чтобы не прозябать тут, в этой глуши, а искать путь к жизни ради себя самой, для своего будущего, а не только для чужих нужд.
И к этому решению, помимо меня, подталкивал и сам Пол, хотя, возможно, он об этом даже не подозревал. Уж не знаю, укусила ли его когда-то Элинализ своими сексами или у Грейратов это врождённое, но почти каждую ночь мне приходилось слушать, как Пол и Зенит ебутся у себя в комнате. Это длилось примерно час или чуть меньше, но было громко, с каким-то диким огнём, отчего нехило так возбуждало — стонали, скрипела кровать, и казалось, что стены дрожат.
Ей-богу, Элинализ себе такого не позволяла. Последние месяцы нашего совместного пути она была как божий одуванчик, воплощение целомудрия, не давая даже намёка на своё проклятие или былую распущенность. Рядом со мной она держалась оплотом чистоты, не иначе.
А тут, при гостях в соседних комнатах, они трахались, как в последний раз, словно завтра конец света. И это Зенит понимала — я слышал, как она пыталась урезонить мужа, шептала что-то вроде «тише, нас услышат», но Пол, похоже, вбил себе в голову какую-то хрень и как будто специально ебал её так, чтобы я это слышал. И хер его знает, что он от меня ждал — чтобы я присоединился, стучал в стену или просто слушал с открытым ртом, завидуя какой он альфа-самец?
Но я обычно в это время либо засыпал, уже привыкнув к этому ночному саундтреку, либо выбирался на улицу, садился с Лилией на скрипучую скамью во дворе и болтал, пока прохладный ветер разгонял жар в голове. Лилия тоже порядком устала от этого ночного ритуала Грейратов — её лицо, освещённое лунным светом, выражало смесь раздражения и усталости, и мы оба тихо посмеивались над этой ситуацией.
К сожалению, мои аккуратные попытки подкатить к горничной в такие моменты не увенчались особым успехом. Я пытался быть ненавязчивым — пару раз намекнул на близость, когда мы сидели одни, но она вежливо отказывалась, говоря, что не может себе позволить таких вольностей, будучи на работе, и что относится к близости трепетно, как к чему-то сакральному.
Может, дело было в моей внешней юности по стандартам людей — выглядел я моложе своих реальных лет — или действительно в её ответственности перед Грейратами. Но я быстро понял, что Лилия в целом не против, просто опасается: вдруг после ночки со мной я просто свалю, оставив её тут, не выполнив своих обещаний. Мол, наговорил всякого важного и трепетного про её будущее, подарил надежду, а потом кинул, как последний подонок. Опасения вполне понятны, поэтому я более не делал подкатов, решив не давить и дать ей время. В отличие от Пола или Элинализ, у меня, как мигурда, острой потребности в сексе не было. Было бы неплохо его иметь, но пока меня имеет только Древобор, будто специально прячась, и альтернатив пока нет.
Но мы с Лилией нашли способ Полу отомстить.
Перед тем, как наконец отправиться на поиски своей деревни, я якобы решил… научиться фехтовать мечом, чтобы подтянуть навык. И решил попросить помощи у Лилии, которая, хоть и с некоторой неохотой, согласилась выделить немного времени на тренировки. Этим формальным действием я преследовал две цели — напомнить Лилии о том, чего она хотела в прошлом, о её фехтовальных амбициях, на что она способна, и какие перспективы перед ней открываются, а также, разумеется, насолить Полу по полной программе.
Когда он узнал, что я попросил научить мечу Лилию, а не его — что было бы логично, учитывая его опыт, — его рожа так скукурузилась, что это стало легендой дома. Лилия, вспоминая его выражение, до сих пор заливается смехом, а я, чего греха таить, тоже ржу, представляя эту картину. Особенно доставляли дуэли с Полом на мечах: сначала я намеренно показывал себя неумехой, позволяя его эго раздуться до небес, а потом, якобы благодаря тренировкам с Лилией, резко пошёл вверх во владении мечом. Про обучение у Гислен я никому не проговорился — это был мой маленький секрет, — так что Лилия была довольна, что смогла мне проучить Пола и немного помочь, несмотря на свои ограничения, а Пол строил гримасы, понимая, что «прогресс идёт» и идёт чертовски быстро.
В общем, год выдался интересным, полным неожиданностей и мелких побед.
Но когда прошла зима с её пронизывающими ветрами и весна с размокшими дорогами, а пути наконец стали пригодными для путешествий, я отправился искать свою «родину». Дом Грейратов стал моей надёжной «базой» и отправной точкой, от которой начинались мои похождения по провинции Фиттоа. Я мог пропадать на дни, блуждая по лесам и деревушкам, а то и на недели, ночуя под звёздами или в случайных приютах, но не дольше месяца — потом возвращался, отсыпался на мягкой кровати, восстанавливал силы и снова отправлялся на поиски этой никем не известной деревни.
К сожалению, сегодняшний день тоже не порадовал результатами.
И пеший путь длиной почти в две недели, полный усталости, пота и бесконечных блужданий по буеракам, ничего толком не дал. Разве что у меня теперь была карта региона, наполовину составленная с такой точностью, что в Арсе у местных господ, гордо размахивающих своими роскошными свитками, и близко не сыскать. Кстати… Надо будет хотя бы в столице региона, Роа, стрясти бабки за эту работу — я уже отметил на ней как минимум десяток покинутых деревень, чьи остовы гниют под сенью деревьев, и шесть новых поселений, о которых не было ни слова на той замусоленной карте, что я прикупил в одном из городишек за пару медяков.
Работа достойная, на мой взгляд, и пусть платят соответственно.
— Эх…
Я опустил карту, чувствуя, как влажный ветер пробирается под одежду, и ещё раз оглянулся по сторонам. Вокруг простирался лес — густой, зелёный, с влажной землёй, пропитанной запахом мха и прелой листвы. Воздух был сыроватым, прохладным, а над головой небо затянуло серой пеленой, обещающей скорую непогоду. Тишина нарушалась лишь шелестом листвы да редким карканьем ворон где-то вдали.
— Я в лесу… — пробубнил я опять, глядя на карту, где леса обозначались сплошным зелёным пятном, особенно густым вдоль моего нынешнего маршрута.
Глаза скользили по кривым линиям, пытаясь вычленить хоть что-то знакомое, но без толку — это место было для меня лабиринтом, где каждая тропа вела в никуда. Посмотрел, поглядел, да и сложил карту, сунув её в потёртый рюкзак с досадой. Решение пришло само собой — плевать на ориентиры, хватит ломать голову.
— Ладно, похер. Куда-нибудь да выйду, — прошептал я, хмурясь, чувствуя, как напряжение скручивает плечи.
За спиной уже нарастал гром — низкий, угрожающий, он становился всё ближе, словно гигантский зверь пробирался сквозь чащу, готовый накинуться. Ветер усилился, трепля листья и принося с собой первые капли дождя, холодные и тяжёлые. Я сжал лямку сумки, бросив последний взгляд назад, прежде чем шагнуть вперёд, надеясь, что инстинкт выведет меня хоть куда-то, пока не стало слишком поздно.
