Немного Демократии 104 глава(не редактирвоано)
Боль волнами расползалась по телу. Терзаемый внутри и снаружи, Салько попытался присесть, но ведущая рука, которая он привык разить врагов демократии… Утянула его в пустоту, заваливая немощное тело на бок.
Ударившись плечом об пол…
Или локтем?
Продрав глаза, джабиимец сквозь заплывший фингал на большую часть лица, попытался разглядеть хоть что-то в кромешной темноте, которая окружала его со всех сторон. Непроглядный мрак казался живым или быть может ему так казалось из-за непрекращающейся боли во всём теле?
Мотнув головой, в жалкой попытке стряхнуть пучки потных волос, скомканных и грязных, налипших на лице, Шарус снова потянулся рукой, только в этот раз к лицу…
Но ничего не произошло. Сколько бы он не махал ей, надеясь убрать грязь и остатки засохшей крови с прилипшими к ней волосами, единственное чего он добился — это мерзкий аромат дешёвого анестетика, бакты и гноя, которые ударили ему в нос.
Поднеся руку ближе к лицу, он дотронулся второй ладонью до того места, где раньше должно было быть его предплечье… А теперь зиял грубо обработанный обрубок. Одно единственное касание к которому чуть снова не отправило его обратно в темноту беспамятства.
Взвыв от боли и ужаса, он бережно, трясущимися пальцами обследовал то, что когда-то было его рукой, с горечью понимая, что навсегда её потерял.
— Чтоб тебя…
Резко дёрнувшись, Десантник ударился затылком об стену, отчего голова мигом пошла кругом, а только начавшие привыкать к темноте глаза, вновь покрыло пеленой, кругами и яркими точками, так и норовившими залезть в его уставшие глаза.
Тошнота прорвалась сквозь любые преграды. Остатки крови и желудочного сока покинули его, заставляя согнуть на полу.
"Камеры…".
Пришло к Салько тихое осознание. Скребя пальцами по полу, натыкаясь на стыки между камней. Это точно был не рукотворный слой породы, а раз он не находиться в бакта-камере, в полной темноте и едва живой, то…
— Проснулс-с-ся, — свет ударил по глазам, заставляя съежиться и рефлекторно прикрыться обрубком руки. Шипя и матерясь сквозь зубы, Шарус попытался рассмотреть своих пленителей, прекрасно осознавая, кем они могли быть, но ему не дали этого сделать, — тащите его к вождю Рас-с-сузу. Он желал переговорить с пленником.
Сильные руки с твёрдой чешуёй и впивающимися в кожу когтями, подхватили его подмышки и поволокли на выход из камеры, навстречу свету. Ощущая новый приток боли от множества неприятных ощущений сразу, Салько непроизвольно вскрикнул, на что получил в ответ довольные смешки своих врагов.
— Мягонький человечик… Когда вождь с-с-с тобой закончит, мы съедим тебя целиком…
Странная мысль, закравшаяся в голову пробила его разум. С неверием взглянув на маячащий обрубок правой руки, Шарус приподнял голову и встретился с внимательным взглядом желтых глаз с вертикальным зрачком. Мощная голова, пасть усеянная десятками острых зубов и насмешка, сквозившая во всей фигуре йинчоррца…
— Вижу только сейчас дошло, — облизнув морду своим длинным языком, ксенос наклонился ближе, так чтобы командир их отряда не слышал. Жуткий шёпот инопланетной твари обжигал ухо, заставляя дёргаться в крепких руках, — я даже не стал готовить её… Проглотил за пару укусов, хе-хе-хе.
Сжимая зубы от ярости, Салько отодвинул голову ещё чуть дальше, заставляя ксеноса наклонять ещё ближе, после чего, не взирая на раздирающую голову боль — ударил поганую тварь прямо по его вытянутому носу.
Раздался хруст. Йинчоррец взвыл раненной бантой, хватаясь за мордой, особенно за кровоточащий нос. И пускай в этот момент "Маяк" был готов упасть без сознания — гордость и радость не покидали его.
— УБЬЮ! — Рванув было на дерзкого заключенного, людоед был мигом повален на землю своим командиром, который ухватив подчинённого за хвост, прижал горло дурака ногой к земле. — Кха-а-а-а…
— Забыл с-с-своё место, Шаис-с-с?
— Прос-с-с-тите, — задыхаясь выдал ответ на вопрос Шаис. Холодный взгляд командира и точно такой же угрожающий тон явно намекали, что ещё одного шанса не будет, потому более слабый и маленький ящер активно кивал головой, всем своим видом выражая согласие.
— Хорошо, — отпустив сородича, главный йинчоррец, который на фоне голого и изувеченного Салько выглядел настоящим гигантом — вырвал его из лап второго охранника и за горло поднял в воздух на радость остальным ксеносам, — а теперь ты…
Приблизив свою морду и ощерив клыки, пришелец дыхнул мерзким зловонным ароматом, с примесью сырого мяса в лицо Шаруса, чуть не отправив его этим в нокаут.
— Вы дос-с-стойно с-с-сражались, но ещё одна такая выходка и я лично сожру твою печень, — встряхнув задыхающегося Салько, у которого едва хватало сил понимать сказанное, йинчоррец ещё пару секунд продержал его в воздухе, прежде чем бросить обратно в руки охраны, — твоя жизнь не так важна, как ты думаешь. Чего вс-с-с-стали?! Нес-с-с-ите его к вождю!
Последнее предназначалось для довольно улыбающихся стражников, которые услышав нервный голос командира подскочили, как ошпаренные и чуть ли не бегом понеслись вместе с Шарусом на плечах.
Дальнейший путь проходил тихо и без эксцессов… Для йинчоррцев.
Продираясь сквозь боль, усталость с голодом и холодом, джабиимец подмечал происходящее вокруг и с каждой секундой это нравилось ему всё меньше и меньше.
Сотни, может быть даже тысячи людей в самой разной одежде, работали под надзором огромных агрессивных ящеров, снующих между ними и постоянно подгоняющих бедолаг электрокнутами или прикладами бластеров.
Крупные ксеносы спокойно и вольготно себя чувствовали среди обычных гражданских, простых людей, шахтёров, торговцев и работяг, которым не повезло оказаться не в том месте, когда орды рейдеров йинчорри обрушились на них с небес.
Усталые, сломленные, изнуренные тяжёлым трудом, они едва переставляли ноги, совершенно не обращая внимания на происходящее вокруг. Их глаза, вера и когда-то горевшая в низ надежда потухли и никому не было дела до очередного пленника, которого несли на поживу чудовищам.
Пустые, мёртвые глаза… Тысячи глаз, если быть точным. Люди, твилеки, забраки, наутолане и многие другие. Человекоподные расы составляли основную массу пленников, что впрочем было неудивительно, ведь тех немногих ксеносов других видов…
В этот момент Салько увидел жуткие трофеи, которые украшали этот рабочий лагерь со всех сторон. Сотни черепов, скелетов, шкур и просто измученных тел, вокруг которых собирались насекомые и падальщики всех типов.
Рядом с некоторыми стали сами йинчоррцы, весело скалясь и тыкая пальцами, иногда вспоминая, как вёл себя пленник перед смертью, как кричал или умолял. Они наслаждались этим, травили друг другу байки, словно весёлые кабацкие истории.
"Чёртовы ксеносы…".
Сплюнув себе под ноги, хотя слюна его была настолько сухой, что начинала походить на зубную пасту, Салько сразу же услышал покашливание рядом с собой.
— А мне говорили, что вы великие защитники и воины, — некто обхватил его за подбородок и подняв голову к небу, высокий сухопарый йинчоррец презрительным взглядом оглядел его с ног до головы. В отличие от остальных он не шипел на ткаждом слове, а его акцент был вполне приемлемым, также, как и мягкий бархатистый голос, — но видимо, как и все легенды — это было очередное враньё…
— Глупая инопланетная тварь…
Не успел Шарус договорить, как когтистая рука вспорола ему лопатку. Не глубоко, но чтобы он точно почувствовал недовольство своих конвоиров.
— Знай с кем говоришь, червь!
Один из стражей замахнулся вновь, но высокий йинчоррец остановил его простым взмахом руки, отчего конвоир почтительно склонил голову и вновь застыл изваянием, проявляя самые верноподданические качества.
— Своими словами ты только подтверждаешь мои слова. Тебя обуял страх и он заставляет тебя говорить это. — Спрятав свои лапы с длинными пальцами в рукавах халата, вождь йинчорри показательно скривил лицо. — Хотя чего ещё можно было от тебя ожидать? Слабость толкает на…
— Ха-ха-ха, — зайдясь смехом, чем явно удивил всех собравшихся, даже немногих рабов, которые заинтересованно остановились, чтобы подслушать разговор, а увлеченные беседой вождя стражники не стали на это реагировать, желая и сами услышать следующий виток диалога, — слабость, страх… Слишком много умных слов, дле тех, кто недавно трахал и жрал собственных детей по пояс в дерьме.
Ящеры оскалились. С их клыков капали слюни, а яростное шипение распугало проходящих мимо рабов, заставляя ретироваться подальше, но среди них было несколько смельчаков, которые всё равно остались послушать.
— Вы разбили маленький отряд, потеряв несколько тысяч… Но вскоре мои братья придут за вами. — Подняв фанатичный взор на вождя, Салько с внутренним удовлетворением увидел, как первые капельки сомнения и возможного страха зарождаются в его тупой ущербной голове. — Сэм Альтман он придёт за вами… За каждым работорговцев и захватчиком… За всеми, кто посмел попрать Святую Свободу…
Не смотря на крепко сжимающих его ящеров, которые с удивлением смотрели на безумного пленника, вмиг сменившего своё поведение, Салько подался вперёд, ощущая, как скрипят его кости и рвутся мышцы.
— Он придёт… — Как завороженный повторял Десантник, яро уверенный в своих словах. — И никто не сможет его остановить. Ни твой грязные дикари соплеменники… Ни ты, одевший это милое платьице и даже не понимающий его смысла…
— МОЛЧАТЬ! — Отвесив по лицу пленника удар тыльной стороной ладони, вождь ухватил его за макушку. Крепкая рука с яростью сжала череп, наслаждаясь муками и болью на лице заключённого, но в последний момент главный йинчоррец остановился, словно бы по новому обдумывая их разговор. — Я знаю, что ты задумал… Но тебе не получить желаемого и лёгкая смерть не станет твоей наградой.
Всего на секунду, но ящер увидел искорку страха в глазах собеседника, отчего удовлетворенно заурчал.
— Тебя будут пытать, в назидание другим. Долго. Мучительно. И жестоко. — Рассмеявшись грубым, жутковатым смехом, йинчоррец взмахнул рукой, отсылая пленника обратно. — Ты будешь умолять о смерти…
* * *
— Это очень плохая идея, Сэм. — Ворча мне на ухо уже который час, Миранда тем не менее уверенно вела меня сквозь толпу захваченных в рабство людей. Нацепив на нас гору лохмотьев и какие-то повязки на лица, чтобы скрыть броню, мы уверенно шествовали по мерзкому лагерю, который был олицетворением всего с чем Адский Десант поклялся бороться. — Очень, очень плохая…
Улыбка выползла на моё лицо, ведь родная планета йинчорри по определению была опасным местом и раньше. А уж сейчас, когда ящеры объявили войну всему миру…Синекожая твилечка не хуже меня самого понимала, что мы подвергаем себя бессмысленной опасности, но я просто не мог по другому. Каждый миг промедления, безделья в стороне, пока войска готовиться и выходит на позиции… Пока разведчики добывают важные данные… Всё это убивало меня, заставляя снова и снова вспоминать тела своих личных телохранителей, которые погибли по вине "крота".
Отступив за угол, пропуская перед собой крупный отряд йинчоррцев в хорошей броне, мы последовали за ними, укрываясь в тенях и сливаясь с мелкими группками рабов, которым не было до нас дела.
Все люди тянулись в одну сторону, в центр этого мерзкого места, туда где было подобие площади, с огромным помостом, вокруг которого собирались ксеносы и их пленники.
Чудом не наступив на чьё-то тело, валяющееся под ногами, я подавил в себе разгорающуюся злость. Каждая секунда в этом проклятом месте выводила меня из себя и только присутствие Миранды и последние остатки мозгов, удерживали от того, чтобы начать бой в одиночку против всех.
"Также как и раньше… Также, как всегда и делали Адские Десантники".
Плотно сжав зубы, отворачиваюсь от мерзкой сцены, один вид на которую заставил моё сердце стучать, как сумасшедшее.
Десяток мерзких ксеносов собравшихся вокруг костра — весело шутили и напивались, в то время, как на огромном вертеле проглядывалось человеческое тело.
"Ублюдки… Спокойно, Сэм. Спокойно…".
— Нам следует уйти, — ухватив меня за руку, когдя я уже собирался пройти на площадь, Мира развернула моё лицо к себе, трепетно заглядывая в глаза, — слишком опасно…
Но не успела она договорить, как над нашими головами пронёсся громкий звон боевого рога. Оглушающий, первобытный, словно бы вытащенный из самых древних времён, он призывал всех повиноваться и замолчать… И это относилось не только к рабам, даже сами йинчоррци отбросили все свои дела и поднявшись в полный рост — устремили взгляды в самый центр лагеря, начав стягиваться туда.
— Что-то будет… Я чувствую, нам стоит это увидеть. — Вырвав руку из хватки Миры, я вместе со всеми последовал дальше, смешиваясь с толпой, укрытый мраком подступающей ночи. редкие костры не давали достаточно света и только огрмоный помост был освещен столь ярко, что начинало резать глаза. — Чтоб тебя…
Порывы ветра метали языки пламени, заставляя огонь извиваться под напором другой стихии. Каждую секунду по лицам собравшихся вокруг пробегали лучики света, сливаясь в безумном танце и до конца уродую измученные лица пленников и их жестоких мучителей.
Но хуже всего, что там, в самом центре, на огромном помосте стоял диагональный крест из человеческих костей. А на нём, словно знамя или какой-то издевательский штандарт… Свисал мой товарищ и верный друг, Салько Шарус, командир моих личных штурмовиков.
— Вы много раз слышали эти истории о спасителях и борцах за свободу, — насмешливо произнеся последнее слово, высокий ящер с сухой фигур раскинул руки в стороны. Плотоядно улыбаясь, он встал рядом с Салько, положив лапу ему на плечо и впиваясь в плоть когтями, — но всё это глупые выдумки… Ведь эти самые Адские Десантники всего лишь точно такое же мясо, как и вы.
Резкий взмах рукой и из тройки новых царапин наружу просачивается кровь, а над притихшей толпой проноситься стон боли. Лишь редкие йинчоррцы довольно перешёптывались, позволяя себе немного больше остальных.
Оглушительная тишина, во время которой, казалось, было слышно каждый вздох Шаруса.
— Всего лишь пища для нас. Слуги для нас… Грязь под нашими ногами!
Вздёрнув лапы к небу, уродец прогрохотал последние слова под рёв довольной толпы сородичей, которые башня возвышались над кучкующимися людьми.
— Никто вас не спасёт. — Новые алые линии прочертили изувеченное тело. Полоса за полосой, словно безумный художник, он наносил новые раны, проводя когтями по переломанными костям, стёртым сухожилиям или налившимся синевой синякам. — И ваша участь — лишь стать нашей ступенькой к царствованию над галактикой…
С трудом удерживая себя в руках, я продвигался сквозь толпу, пододвигаясь всё ближе и ближе, в то время, как взволнованная Миранда пыталась удержать меня на месте.
Вцепившись в мой потёртый маскировачный плащ, твилечка шипела рассерженной кошкой, пока я словно танк упрямо шёл вперёд.
Всё это время, мерзкая тварь продолжала мучить Салько, рассказывая свои безумные речи беснующимся сородичам. Люди же вокруг…
Опасливо отводили взгляды и плакали, боясь смотреть на эту жуткую казнь, но постепенно… С каждой секундой этого отвратительного зрелища, всё чаще в толпе раздавались призывы милосердия. Мольбы, в которых была вложена вся искренность сострадания, вместе со злобой к поганым пришельцам.
Пальцы уже выбивали координаты этого места на наруче КПК и плевать мне было на план, на штаб, задумки и прочее дерьмо, которое так любит Сомния… Я просто хотел выжечь всех этих ублюдков.
Когда до "сцены" осталось порядка двадцати метров, йинчоррец приподнял руку, призывая всех к спокойствию и тишине, заставляя меня, как и многих других остановиться.
— Пленник желает что-то сказать, — наклонившись к Салько, ящер подло улыбался, пока бедный джабиимец едва переводил дух, — кое-что важное…
Наставительно выставив палец, он в последний раз что-то прошептал на ухо Шарусу, после чего отошёл в сторону, довольный проделанной работой. Сцепив руки в замок и улыбаясь самой искренней и плотоядной улыбкой, ксенос ждал признания от Адского Десантника и я боялся услышать его.
Мой новый порыв уже было не остановить никому… Никому кроме самого Салько.
Едва приоткрыв плотно сжатые веки. Жадно глотая воздух, ощущая как горят его лёгкие… Он натужно сипел, с трудом приподнимая грудь, чтобы глотнуть ещё хоть немного кислорода напоследок.
Его понурый, уставший и почти сдавшийся взгляд скользил по толпе. Время безжалостно замедлило свой ход и я мог во всей "красе" оценить вид моего товарища и друга.
Словно бы выискивая кого-то среди толп смирившихся и плачущих, среди орд алчных и жестоких… Он наконец-то наткнулся на меня.
Его опухшие сухие губы очертил намёк на улыбку. В глазах, словно в последний раз зажегся ярый, фанатичный огонь. Он смотрел прямо на меня, не отводя взгляда, набирая побольше воздуха в грудь.
— СВОБОДА-А-А-А-А! — Пронзительный, пробирающий до глубины души крик ударил по ушам всех собравшихся, пугая самодовольную ящерицу на сцене. Вопль, казалось дошедший до самих звёзд, в который Салько вложил всего себя.
Несколько секунд он тянул последнюю букву, затухая на глазах. Его белки утратили былой блеск, а напряжённое тело обвисло в собственных путах, словно кукла у которой обрезали ниточки. Понуро свесив голову Адский Десантник улыбнулся в последний раз.
Выхватив пистолет, активирую маяк с координатами, вызывая высадку всего Корпуса с орбиты на себя. Моя рука легко навелась на цель и в громовой тишине, подарок старого пустынника, претерпевший столько изменений…
Разорвал голову поганой ящерицы на куски.
(Да-да, знаю… Очередные отсылки, но я тут так лампово посмотрел Храброе Сердце, что прям загорелся! Да и вообще, буду хуярить столько отсылок и чужого контента, чтоб он из глаз потекло.
Всем мира и добра, ага…)
