— Ха-ха-ха… — смеялся Малал, пока Тзинч своей магией буквально разрывал изнутри, наблюдая за метаморфозами плоти.
Магия меняла строение организма на молекулярном уровне, расщепляя и мышцы, и кожу, и в целом всё. Как и мощь Тзинча поражала. Он поглотил всех своих слуг, которые собирали силу для решающего боя. А теперь он вдруг обнаруживал, что этого не хватает. Что внутри Малала куски его же соперников, которые… просто так не уничтожишь.
— Да когда ты уже сдохнешь? — недовольно проклекотал Тзинч.
Но в этот же момент с потолка уже спрыгнула Злоба. Одним за другим рушились и хрустальные стены, сквозь них бежали падальщики и весь лабиринт стал местом бойни. Бойни, от которой малалистам только радостнее становилось, а вот их врагам… вовсе нет. Ведь одни были здесь, чтобы выжить и победить, а другие… другие пришли только для того, чтобы убивать.
Как и бывший избранник Тзинча, ненаглядный чемпион, бомба замедленного действия, рванула так мощно, что ударная волна вот дошла и до самого Архитектора Судеб. Разрушая саму реальность и неволею сталкивая в физическом мире целые планеты, Тзинч бесился, пытался достать до своей гигантской спины, покрытой перьями.
Но Злоба хоть и была мала, но прицепилась и просто грызла плоть, словно крыса, пытающаяся проделать себе путь сквозь тело. В это же время отошёл Малал, продолжая противостояние которое длилось уже целую вечность. Время порой останавливалось, порой ускорялось, прошлое и настоящее менялось местами, пока будущее пытался скрыть Тзинч. Но всё словно было тщетно и не хватало Тзинчу последнего козыря.
— ПРОЧЬ!!! — ударив своим посохом, Тзинч переломал все кости Малалу.
Затем поднял его с помощью телекинеза и обрушил вниз, заставив пробить сам верхний слой варпа. А затем использовал Слово Перемен на самом себе, Тзинч сделал всё наоборот. И спина его стала грудью, после чего уже поудобнее Тзинч схватил когтями тушку Злобы, отбросив её прочь. А сам, истекая кровь и чистейшей энергией, из которой рождались ужасы, тут же направился к колодцу вечности.
Вот он, последний шанс, последний источник силы, который поможет Тзинчу стать выше времени. И отбросив Кайроса, которого Тзинч поглощать испугался… он встал перед бездной и вновь замер. Не мог он сделать последнего шага, боялся того, что произойдёт. И никакие амбиции не могли заставить трусливую тварь это сделать.
— Я должен был победить и без этого! — зло закричал он, обрушив свой гнев на самого Кайроса.
И в считанные мгновения плоть Кайроса была заменена на кожу, а кожа на плоть. Выворачивая наизнанку своего слугу, он вымещал всю свою слабость. После чего завопил так громко, что были выбиты из лабиринта души всех защитников и нападающих. Отделив их от тел, он начал новый шторм, где менялось абсолютно всё и одни куски эмоций вставлялись в другие куски чувств, создавая нечто противоречивое и невозможное, что сразу же вызывало безумие или вовсе смерть из-за невероятного чувства неопределенности, которое распространялось даже на клетки, переставшие разносить кислород или просто энергию по телу.
— Давай же… прыгай… — шипела Злоба, вставая на ноги и начиная ползти к Тзинчу снова. — За всё что ты сделал, от меня уже не сбежишь. И лёгкой участи ты достоин не будешь…
Тзинч снова стукнул посохом, являя мощь звёзд. Одним за другим тухли в разломах светила миров, после чего вся сила направлялась сюда в варп, чтобы воздвигать новые безумные конструкции из хрусталя. Заперев в зеркалах своего раба и чемпиона, Тзинч думал и не мог решиться.
Он полностью пал в плен своих же мыслей, застыл в нерешимости, постоянно меняя одно решение на другое и неспособный сделать шаг вперёд или хотя бы шаг назад. В этом была его слабость и сила, но в конечном итоге именно это также не позволило ему завершить начатое. Ведь как бы не хотел любой из Тёмных Богов… он не мог стать единоличным узурпатором, ведь не был полноценен.
Был только Хаос Неделимый, который стремился ко вполне конкретной форме, пусть и самыми разными путями.
— В этом твоя проблема, Тзинч. Ты думаешь, что знание будущего тебе поможет… — шипела Злоба, пробивая сквозь зеркала, и оставляя позади звериный образ.
До самого Тзинча дошёл уже сам Видар, вернее то, что от него осталось, но с тем же лицом, вооруженный мечом и Языком Богов, каждый его слог и звук менял саму реальность. И был он ещё злее, испытывал ту ненависть, которую Тзинч сам в нём взрастил, чтобы она стала для него силой. Силой, которая поможет убить других соперников, но не самого Тзинча.
— Но главный сила не в том, чтобы знать, что случится. Главная сила в способности менять это будущее в настоящем, — закончил Видар и подрезав оба крыла, помог Тзинчу определиться, сбросив того на дно.
И летя закричал Архитектор Судеб, преисполняя энергией, из которой могущество своё черпали ещё Древние. В один миг он уподобился Творцам своим. Прошлое, настоящее и будущее стали единым, а могущество возрастало. Но через мгновение или вечность он вышел из колодца обратно, упав на землю. И завопил… завопил так, как не кричат самые трусливые звери, зная что смерть вот-вот наступит.
— Ты видишь будущее, но творю его — я, — произнёс Видар, вновь возвращая себе всю силу, что плыла обратно среди разрушенных зеркал.
И последний удар расколол последнего из Четвёрки. Малал в это же время вернулся, не давая Тзинчу изменить хоть что-то. Рвя и деля силу с другими малалистами, все сильнейшие собирались в центре полуразрушенного хрустального лабиринта. На цепях они вели своих пленников, что с каждым шагом вгоняли в свои пятки ещё больше гвоздей из ненависти. А крысы сжирали с них кожу заживо, надеясь получить разрешение перейти затем и к мясу.
Но последним пленникам повезло больше. Их пытки не были слишком долгими и одним за другими начали вскрываться глотки, пока сам Малал ходил среди руин, разглядывая трон Тзинча, уже успевшего даже отпраздновать свою победу.
— А теперь настало время финального аккорда… — произнёс Малал, широко улыбаясь и глядя в глаза каждого своего слуги.
Вся ненависть и злоба была направленна на Четвёрку, которая ныне повержена. Все они были уничтожены и расколоты, перестав играть хоть какую-то роль. А значит у них всех осталась последняя цель. Последнее убийство самого ненавистного врага.
И когда улыбка Малала стала предельно широкой, его шея вывернулась и собственной пастью он перекусил свою же глотку, рухнув на колени. Океан чёрной крови хлынул на всех малалистов, которые совершали тоже самое, обращая ненависть уже не на Четвёрку, а на самих себя за всё то, что сделали, за всю ту слабость, которую они проявляли до того как взять нож в руки.
Больше себя они ненавидели только Четвёрку, саму идею, что олицетворяли боги. Но для многих месть уже закончилась. Оставались лишь эмоции, что были направлены не столько на конкретную личность, сколько на всё в целом. Да, многие малилисты здесь отсутствовали, но основной костяк, что желал уничтожить мир как таковой и отомстить в целом всему, ведь для них виновато в случившемся было как раз вообще всё и каждый…
Они вскрывали глотки себе, высвобождая накопленную энергию и давая начали бури, которая укроет всю Галактику. Ненависть и злоба, что охватит каждый уголок… на фоне этого рождение Слаанеш будет казаться забавной хлопушкой. В этом и был конечный план Малала, сделать ненависть абсолютной и безграничной, чтобы её впитал в себя каждый.
— Настало новое время, — произнесла и Злоба, после чего полностью согласный с Малалом Видар также перегрыз глотку и себе, радуясь тому, что больше никто не будет рабом Тёмных Богов.