— Мы перехватили приказы Многоликого и… они ещё более удивительные, чем то что происходит в данный момент, — доносила разведка коалиции Непринятых.
Непринятые образовывались фактически сразу после того как стало понятно, что Осада Терры лишь вопрос времени. Прибывающие на поклон к Робауту Жиллиману магистры… многие из них и сами не знали всей истории своих орденов, а если и знали, то стыдились настолько, что даже под взором Главнокомандующего лишь молча опускали взоры. Было предельно очевидно, что далеко не всех пустят даже на орбиту Терры, что уж говорить о возможности ступить на саму святую землю.
И всё же как когда-то Чёрные Щиты вели свою войну, не прося ни о чём, так и сейчас нашлось много тех, кто продолжал воевать. Да, многие из них решили даже не попадаться на глаза Робаута и просто воевали по-старинке, как умели, порой снимая с врагов кожу или пожирая их плоть… но воевали против Хаоса. Другие же, что прибыли сражались по большей части в зоне недалеко от точки Мандевиля, области в которой можно было начать и закончить варп-переход без каких-то сумасшедших рисков и энергозатрат.
Точка эта находилась как правило вдали от звезды. И хоть отдельные корабли Хаоса могли похвастаться большей дерзостью в таких манёврах, благодаря тому что Тёмные Боги хозяйничали в варпе, но всё же большинство не могло сразу выйти из варпа над самой Террой.
И именно туда бросили тех, чья лояльность вызывала сомнения, но стремление защищать Терру было оценено. Первая линия обороны из Непринятых встречала силы Хаоса, отвечая на жестокость ещё большей жестокостью. И хоть большая часть их была уже разбита, заставив Абаддона платить огромную цену за каждую их жизнь… остатки готовились к последнему бою.
Позади была Святая Терра, что не любила своих сынов и не хотела их знать. Но в этой любви они и не нуждались, ведь нет для Кархародона большей награды, чем сломавшийся под его ногой хребет хаосита и не получит большего удовлетворения Минотавр, когда превратит голову ксеноса в фарш. Им было этого достаточно, а почести и посвящение песен… пусть останутся хвалённым Ультрамаринам.
— Хотят абордажа? Что же… они его получат, — грозно прогудел Тиберос, всё ещё покрытый внутренностями своих врагов.
Рядом с ним стоял и Астерион, чей орден лишился своей базы, что ранее находилась на флоте. Как и в целом многие ордена, что составляли Непринятых ещё до начала боёв за Плутон уже составляли порой три, а то и две неполных роты. И если одни удостоились чести быть восстановленными благодаря примарисами, то многие… просто сгинули, как часто бывало с орденами.
Теперь же общие силы составляли едва ли тысячу астартес. А выжившие магистры других орденов негласно возглавили тем, кому не повезло уйти вместе со своими магистрами. Это была уже не столько попытка как-то существенно навредить Хаосу, сколько попытка уйти достойно, чтобы никто после смерти не назвал их предателями, не усомнился в их верности, пусть даже геносемя и принадлежит примарху-предателю.
— Мы возглавим первую атаку, — могло показаться, что магистр Палачей утверждал, но на деле он спрашивал разрешение.
Грозный корабль, что изрыгал смерть и вёл за собой остатки некогда могучей флотилии, принадлежал Кархародонам. Однако тот кратко кивнул, понимая что если было у кого-то из них всех положение хуже, так это именно у Палачей и их двух орденов наследников: Черепоносцев и Железных Чемпионами. Все они были сынами Рогала Дорна, но после Бадабской войны, когда обманом Палачи сражались за врага…
Да, был проведён суд чести и было признано, что они и другие ордена стали жертвой обмана, которые воспользовались данными клятвами. Однако случившегося нельзя было изменить… Палачи, наследники Имперских Кулаков… они лили кровь своих лояльных братьев. Именно поэтому они даже не попытались просить о том, чтобы встать рядом с другими орденами.
Но они также прибыли одними из первых согласно директиве Рогала Дорна и если другие ордена беспокоились о имени своих орденах, то Палачи и их наследники стремились спасти честь чужую. Тиберос это понимал, да и в целом… о своей чести он не переживал вовсе. Он ни за что не стыдился и пришёл сюда даже скорее просто ради того, чтобы своими руками оторвать пару голов демон-принцев. Остальное — уже вторично.
Наверное именно из-за этого его на Терру и не пустили…
И пока корабли Куама мешали кораблям Гвардии Смерти вступить в бой, обмениваясь аккуратными залпами, ударная группа мчалась прямо к открывшемуся флагману авангарда флота Куама. Там уже их ждал Видар, который собрал Меч Куама для… каких-то непонятных целей. У них была подавляющая боевая помощь, но неужто во славу Тёмных Богов безумец решил пролить ещё больше крови? Чтобы порадовать Кхорна или даже взять пленных?
От этих мыслей не только у Астериона из ноздрей выходил пар. Невероятная дерзость — мнить себя возможным взять в плен возможно самых яростных и беспощадных астартес, которые сейчас есть в Солнечной Системе. Тем не менее реальность была такова и понимая что шансов в космическом сражении у них нет — Непринятые уже послали ревущих громовых птиц и равнялись для абордажа с другими судами, что опускали щиты, заманивая оставшихся магистров для телепортационных атак прямо на мостик.
— Абаддон приказывает срочно оказать поддержку силам Куама, — где-то во флоте Гвардии Смерти уже шли доклады примарху.
— Ему надо — пусть и оказывает, — отмахнулся Мортарион, который уже был сыт по горло и выходками Куама, и тем что Абаддон возомнил себя вторым Хорусом.
Потому Гвардия Смерти просто отвела силы, беспокоясь лишь о своей выгоде и не собираясь рисковать своими кораблями из-за решений Куама, пусть даже сам Абаддон там приказывает. Ну и гордыня ещё сыграла тоже, каждый демонических примарх требовал от Абаддона личного внимания, как равный к равному, но проблема как раз и была в том, что Абаддон один и так или иначе делегирует часть своих обязанностей другим.
А союзничкам его повода обидеться не надо, через одного высокомерный гордец или готовящийся умирать со словами "всё прах" псих.
Так что всё проходило плюс-минус согласно моему плану и когда первые терминаторы пробились на мостик флагмана, то обнаружили… что мостик как таковой переместился, а само место превратилось скорее в арену, где уже лежали кучи трупов астартес из Меча Куама. Я же находился в центре, проводя чистку лично путём резни. И в целом… всё прошло довольно просто и мирно.
Я объяснил ситуацию, сказал им всем как есть и что большинство из них кукухой поедет ещё до того, как мы до этой Терры долетим. А те кто выживут — позавидуют мёртвым, потому что сила Хаоса станет ещё сильнее, чем ранее. Потому надо было срочно повышать их силу и вырезать слабых. Сказал конечно чуть менее цинично, но примерно с той же сутью и без прикрас, ведь Меч Куама по сути своей… походил чем-то на Псов Войны, известных после как Пожиратели Миров.
И лишних иллюзий они не питали, как и сам Куам иллюзий этих не создавал. Ведь сама суть Меча Куама была как раз в том, что сюда кидали всех тех, кто не мог попасть в Щит Куама из-за своей осквернённой крови. В результате решалось всё прямо здесь и… Вестгот оказался прав.
Они действительно были воинами и действительно заслуживали лучшей участи, чем просто забой как собак. И я дал им шанс уйти как настоящие воины, дал им выбор, подвергая их разум нагрузке искусственно, вызывая порой безумие или вселяя их душу демонов, выявляя их слабости. Те кто проходили — выживали, становились сильнее. Павших… их никто не оплакивал, потому что здесь не было лентяев или дураков, каждый делал всё, что было в его силах.
Когда же начался абордаж, то чистка приобрела уже массовый характер последнего боя. И хоть чистка оставалась чисткой, но от банального личного присутствия рядом с Мечом Куама изменилось буквально всё. Вроде такая мелочь… незначительная ерунда, да и результат по факту тот же… но всё отличается принципиально.
— И пусть Судьба распорядилась, что кровь наша разная… — говорил я, спускаясь вниз среди начинающегося вихря из стали и магии. — Но каждый вклад важен, пусть даже не все узрят результат совместных усилий…
Прямо здесь кровь моя смешалась с кровью павших, а разорванные в противостоянии с куда более могущественным Хаосом души… от многих из них не оставалось ничего, но останки каждого подобно пеплу удобряли корни разрастающегося древа, которое ещё укрывало своей кроной оставшихся стоять под ним, пока другие уходили. Неприятная действительность, где никто не был рад происходящему, но которую необходимо было просто принять.
Пусть даже тот молящий об этом кусочек человечности уже совсем истощился и издавал свой предсмертный хрип, исчезая под гнётом ответственности, с которой не справится ни один человек. И как же хорошо, что голос этой человечности был услышан мной, и как грустно, что не нашлось достаточной воли у тех, кто стоял рядом с Императором, который дарил свет всем вокруг, но и сам нуждался в том, чтобы кто-то осветил его путь.
Одним за другим вокруг сходили с ума астартес, повинуясь голосам Хаоса. Они прыгали прямо на своих братьев, путая их с врагами. К их слабости взывали Тёмные Боги, что смеялись и устраивали здесь пир. И оказавшиеся в центре настоящего ада силы Непринятых обнаруживали, что и сами они подвергаются воздействию невероятной силы. Испытание, которого многие избегали, чем-то штурм этого флагмана напоминал сейчас Крестовый Поход в Око Ужаса… разве что масштаб куда меньше.
— А вы? — спросил я, вздымая меч и направляя остриё в сторону прибывших магистров, что пробивались с остатками терминаторов сквозь оборону и пустотные щиты, накрывающие куполами каждые пять метров на их пути. — Пришли стать частью моей силы?
И сами стены заплакали кровью, смеясь настолько заливисто, словно бы боль и радость стали для них едины. С ног валились космодесантники, оружие в их руках начинало пожирать их души, но в горячке боя ломался не только рассудок, но даже силовые клинки, вынуждая подбирать с пола то, что подбирать наверное не стоило. Однако и умирать не хотелось и в круговерти борьбы даже сильнейшие подвергались ещё большему количеству испытаний, чем если бы я просто сам решил кого убить, а кого оставить.
— УМРИ ХОРУС!!! — взревел магистр Расчленителей, который мгновенно позволил Чёрной Ярости охватить его.
Проклятье Сангвиния становилось всё сильнее, но виноват в этом был уже совсем не Хаос, как и роль уготованная Кровавым Ангелом была великая, но незавидная. Только наверное Сангвиний и мог с ней справиться, смириться с неизбежным и принять случившееся. Но был ли это правильный поступок? Никто уже не скажет, как и не будет права судить никого, кто принимал столь тяжёлые решения за тысячи, десятки тысяч, миллионы и триллионы других.
Ведь когда выбор делал Сангвиний, я или кто угодно другой, разве кто-то крикнул стой? Разве кто-то сделал хоть что-то значимое, чтобы это изменить? Да, сделали, например апотекарий Мерос, позволивший Сангвинию дойти до самого конца. И Вестгот, что не побоялся ни смерти, ни участи куда более страшной, которую я вполне мог дать, ведь человеком давно не был.
А остальные молчали… и даже если они заговорят, но уже потом… ничего их слова стоить не будут.
Разрубая одного врага за другим, вооруженный гигантским цепным мечом, Габриэль пробивался через ряды с той же ярость, с которой способен пробиваться сын, видящий жестокое убийство своего отца. Ненависть к Хорусу, которую не испытывал даже сам Сангвиний… но которую рождала да боль, когда он умер и издал свой последний агонический крик — её навеки разделили его сыновья, чей изъян стал и проклятьем, и оружием.
— Я ОСТАНОВЛЮ ТЕБЯ!!! — последний выживший Расчленитель уже был в паре шагов от меня, когда сбил с ног последнего врага.
Но в этот же момент надо мной навис гигантский и жуткий силуэт, что оскалился множеством зубов. Натянувший тетиву своего лука, сам Малал наблюдал за битвой в этой момент, а дарованный им дар, что покоился на втором дне шкатулки Четвёрки… он был осколком стрелы не просто так, ведь именно издали убивались гордые рыцари, изучающие фехтование годами и десятилетиями. И даже раб с арбалетом или уж тем более мушкетом, мог убить потомственного мечника.
Лживые Боги разделили всех смертных, но Малал любезно уравнял шансы, также не поленившись отравить наконечник, чтобы цель уж точно сдохла, даже если выиграет бой. И стрела эта пронзила Габриэля насквозь, не дав ему даже вступить со мной в бой. Броня его раскололась, но главная рана оказалась на душе, раны на которой было уже не исцелить.
— Во имя Твою и Его! — взревели остатки сыновей Рогала Дорна, что первыми вступили в бой и были уничтожены ещё в первых боях из-за чего только израненные остатки с одним магазином на троих смогли хотя бы увидеть меня.
Зазвучали выстрелы, но рой птичек размером меньше кулака споймал каждый болт, не дав ему подлететь даже на расстояние пятидесяти метров. И одним за другим падали на землю они, пока под последний клич сержант взорвал себя и тела братьев мельта-зарядом, не дав мутировавшим стенам поглотить их.
С рёвом, прикрываясь нанизанным на свои силовые когти телом, прорывался ко мне следующим уже Тиберос. Громадина напоминающая своими габаритами примарха, в своей терминаторской броне магистр Кархародонов был воистину огромен и ужасен. И хоть много чьё геносемя использовалось в их ордене, но сам Тиберос в своей ярости был подобен Повелителям Ночи.
Он по-настоящему наслаждался резнёй, радовался ей и лишь благодаря невероятной силе воле не пал во власть Хаоса, продолжая направлять свои эмоции по пути противостояния с Хаосом и врагами Империума. Вне сомнений он был безумен, но он также понимал свою слабость, как и понимал её Габриэль Сет. Лоялист, что не собирался никого переубеждать и изменять своей природе, он просто делал то, что надо было сделать.
Гигантская хрустальная гильотина обрушилась на него и вес её составлял десятки тонн, но в рывке он просто разбил её в клочья, устремляясь ко мне. Однако лишь блестящую и наглую ухмылку он увидел в глубинах капюшона Плаща Изменений. Соревноваться в силе с такой махиной без нужды? Нет уж, благодарю, но откажусь, как и отказался бы сам Тиберос от партии в регицид, как решение всего нашего конфликта.
Засверкали клинки, воодушевленный принятием своего решения Вестгот обрушивал удары своих кулаков, пока Закеиль и Алор напрягали Тибероса на флангах. И при этом всём в сражении один на три он действительно неплохо справлялся. Как и не обращал внимания на поток заклинаний, от которых его хранил пустотный щит.
Но нападающие поставили на один удар всё и потому этот удар действительно был сокрушительным. Уже во фланг ко мне зашёл Астерион, стреляя из своего копья и взрывая сорокотоные турели, созданные для противостояния даже с Рыцарями. Одним за другим совершались последние телепортационные рывки прямо ко мне тыл, чтобы окружить меня.
Сквозные отверстия в корпусе корабля стали нормой, прямо к нему пристыковались сразу: снизу и сверху, побокам четыре боевых крейсера, к которым в свою очередь пристыковывались эсминцы и корветы. Во все стороны беспорядочно влетали штурмовые катера, при чём пробиваясь как сквозь корпуса союзников, чтобы прийти к ним на помощь, так и сквозь корпуса врагов.
Истинный Хаос, в какой-то момент весь авангард Куама был повязан сцепкой с флотилией Непринятых, начиная формирование жуткого Космического Скитальца. И это было не просто красивое сравнение, ведь пропиталось Хаосом вообще всё, вынуждая корабли сливаться друг с другом, а появляющиеся разлом буквально затягивали отдельные зоны прямо в варп, унося туда и целые корветы целиком.
— СМЕРТЬ ПРЕДАТЕЛЯМ!!! СТРЕЛЯЙТЕ В НИХ БРАТЬЯ, РУБИТЕ ИХ, ЛЮБОЙ ЦЕНОЙ ОТПРАВЬТЕ ИХ В АД!!! — вскричал последний магистр Минотавров, идя навстречу своей смерти.
И одна из гигантских статуй мостике ожила и гигантский воин высотой в десять метров из стали обрушил сокрушительный удар прямо по Астериону, что прикрылся щитом. Содрогнулся металлический пол, Астерион выдержал, но даже его конечность от такой мощи анемела. Ответный выпад копья взорвал статую и отправил Мордреда обратно в варп.
Сразу после этого удар нанёс я, вонзив прямо в правый бок свой меч, вонзая его всё глубже и попутно проворачивая, пока аура Хаоса сжигала одни органы и заставляла гнить другие.
— А ведь я даже не использую Язык Богов, — прошептал я на ухо падающему на колено Астериону.
Попытавшись нанести ещё одну атаку, он обнаружил как третья рука, появившаяся из глубин мантии, просто схватила копьё за древко, медленно его вырывая, пока тело покидали все силы. Душа же сковывалась огромной силой и хоть многие пытались как-то подорвать себя, но… астартес были крайне живучи, как и имели механизм перехода в стазис в случае самых смертельных ран.
Одиннадцать дней шла жатва Ненависти и Злобы. На протяжении этого срока умерли миллионы по обе стороны. Само же формирование жуткой космического скитальца началось и пока одни части его корпуса, созданного из плоти и душ павших, а также металла кораблей и духов машин, обрабатывались в самом варпе, Тёмные Механикусы Куама также направляли свои корабли начав помогать строительству новой базы Меча Куама, которому нельзя было находится на самой столице Куаме, но который нуждался в достойном доме.
Созданном из жертв слабых и случайных смертей сильных, он будет таким же как они, жестоким как Судьба, что бросает свои кости и решает, кто станет героем, а кто падёт в невоспетых войнах. И этот день они запомнят навечно, что сыграет свою роль также, как ещё и сыграет свою главную роль казнь Громовых Воинов.
Ведь всё только началось и эти смерти известных героев лишь символическая плата за историю всей Галактики, которую определит Вторая Осада Терры.