Робб Взгляд, который Джон бросил на него на тренировочной площадке, заставил Робба остановиться. В его глазах читался страх, которого Робб никогда прежде не видел. Джон, казалось, избегал не только его, но и всех остальных. Когда Робб попытался поговорить с братом, тот молча отвернулся, а позже велел ему уйти.
Другие члены семьи тоже не остались равнодушными. Бран и Рикон беспокоились, Арья была расстроена, а даже Санса, несмотря на свою сдержанность, пыталась понять, что произошло. Робб знал, что Джон всегда держал свои чувства при себе, и, видя его в таком состоянии, начал понимать, что произошло что-то очень серьёзное.
Правда всплыла позже: Джон вернулся с таким настроением после встречи с их отцом в Богороще. Когда дети пытались выяснить подробности, Нед Старк твёрдо заявил, что это дело между ним и Джоном. Но даже он выглядел подавленным, с угрюмыми и уставшими глазами. Это беспокоило всех, включая Кейтилин, которая, несмотря на сложное отношение к Джону, не скрывала своего удивления.
Джон провёл два дня в тени, практически не покидая своей комнаты. Теон пытался его развеселить, но безуспешно. В это время внимание Робба переключилось на их гостей, которые оказались совсем не такими, как он ожидал.
Роберт Баратеон, легендарный завоеватель, убивший Рейегара Таргариена, был теперь человеком, полностью утратившим свою грозную репутацию. Его громкая слава не соответствовала тому, кем он стал: краснолицым, толстым, вечно пьяным королём. Даже Нед казался разочарованным, видя, как его старый друг утратил свою силу и величие.
Королева Серсея, напротив, выглядела величественно и холодно. Её красота скрывала за собой сталь, которую Робб ощущал в каждом её слове и взгляде. Он заметил, как её глаза сверкали гневом, когда Роберт позволял себе грубость по отношению к служанкам.
Ещё одним источником беспокойства для Робба стал принц Джоффри. Высокомерный и капризный, он носил себя как наследник обоих домов — Баратеонов и Ланнистеров. Хотя его манеры раздражали Робба, Санса, напротив, была очарована его притворным обаянием.
Джоанна, которая давно жила на Севере, большую часть времени проводила с Томменом и Мирцеллой. Они были более кроткими и дружелюбными, чем их старший брат, что делало их компанию более приятной. Однако Робба удивляло, как мало Джоанна говорила о своей семье.
Больше всего Робба волновало состояние Джона. Он не мог понять, почему брат так отдалился. В особенности его ранило, как Джон холодно обошёлся с Арьей, которая всегда была ему ближе всех. Серый Ветер, как казалось, чувствовал тревогу Робба. Волк смотрел на Джона с печалью, словно понимая больше, чем могли выразить слова.
На второй день Робб и Теон решили немного отвлечься и вышли на тренировочный двор. Там Бран тренировался с принцем Томменом. Оба мальчика были одеты в защитные доспехи и сражались деревянными мечами, вызывая улыбки окружающих. Но в воздухе витало ощущение напряжения, которое никак не удавалось рассеять.
Наблюдая за происходящим, Робб услышал крик принца Джоффри.
— Лорд Робб, — произнес тот с легкой улыбкой.
— Принц Джоффри? — отозвался Робб.
— Я слышал, что твой мастер над оружием хвалит тебя и… этого ублюдка.
Пальцы Робба сжались в кулак при упоминании брата, но он сохранил спокойствие, как учил его отец. Поддаваться провокациям было недопустимо.
— Поэтому я подумал, что мы могли бы проверить твои навыки на мне, — продолжил Джоффри.
Взгляд принца был высокомерным, но Робб удержался от искушения ответить грубостью и лишь вежливо улыбнулся.
— Конечно, принц Джоффри.
— Но только не деревянными мечами. Это для детей, — с усмешкой добавил тот.
— Вы ведь дети, — усмехнулся Теон.
— Робб — ребенок, а я — принц, — отозвался Джоффри. — В прошлый раз я бил Старков даже деревянным мечом.
— Ты больше получал, чем раздавал, Джофф, — парировал Робб. — Ты боишься?
Взгляд принца стал злее.
— Напуган? Просто смотрю, как ты вырос, — ответил он под смех своих приближенных. — Сир Родрик, есть предложение получше.
Сир Родрик поднял голову:
— Что именно?
Джоффри улыбнулся:
— Моя сестра подарила мне прекрасный меч. Я слышал, его выковали здесь специально для меня.
— Да, я припоминаю этот клинок, — кивнул сир Родрик. — Очень достойное оружие.
— Отлично. Живая сталь подойдет для тренировки куда лучше.
— Готово, — откликнулся Робб, сгорая от желания доказать свою силу.
— Постой, парень, — вмешался сир Родрик. — Живая сталь слишком опасна. Я разрешаю только турнирные мечи.
Джоффри вспыхнул от негодования, но прежде чем он смог возразить, вперед шагнул Сандор Клиган.
— Это ваш принц. Кто вы такой, чтобы решать за него?
— Мастер над оружием Винтерфелла, — твердо ответил сир Родрик. — И тебе не стоит об этом забывать.
— Может, вы тут женщин тренируете? — насмешливо бросил Клиган.
— Я тренирую рыцарей. Роббу всего четырнадцать.
— А я убил человека в двенадцать. Не тупым мечом, — отрезал Клиган.
— Сир Родрик прав, — раздался спокойный голос, и к ним подошла Джоанна. — Я не хочу, чтобы кто-либо пострадал.
Клиган лишь усмехнулся, а сир Родрик злобно посмотрел на него.
— Нужна маленькая принцесса, чтобы защищать вас? — хохотнул он.
Джоффри посмеялся:
— А я-то думал, ты хочешь увидеть меня в бою, сестра. Это ведь ты дала мне клинок. Теперь говоришь, что я слишком мал для него? Ладно. Приходи, Старк, когда станешь старше.
Робб с трудом сдерживал гнев, но взгляд Джоанны успокоил его.
Джоффри повернулся к брату:
— Пойдем, Томмен. Час игр закончился.
Когда принц удалился, сир Родрик с трудом подавил ярость.
— Мне жаль его, Робб, — грустно сказала Джоанна.
— Он всегда был таким?
— Не всегда, — после паузы ответила она. — Но он… не самый приятный человек.
— Маленький засранец, — вмешался Теон.
— Он прав, — согласилась Джоанна с кривой усмешкой.
— Спаррингуем, чтобы забыть об этом, — предложил Теон, поднимая тренировочный меч.
— Я пойду за ними, — сказала Джоанна и поспешила прочь.
— А я проведу время с Лето, — сказал Бран, уходя на поиски своего лютоволка.
Оставшись с Теоном, Робб сосредоточился на спарринге, что помогло отвлечься от происходящего. Тренировка закончилась тем, что оба повалились в снег, смеясь. Однако, поднимаясь, Робб вдруг заметил движение в тени.
— Джон? — спросил Робб, когда его брат медленно вышел из темноты. Робб неловко приблизился к нему.
— Могу ли я присоединиться к вам? — спросил Джон, и хотя Робб еще хотел задать ему вопросы, он улыбнулся.
— Конечно, брат.
Угрюмое лицо Джона слегка осветилось.
Трое из них по очереди сражались друг с другом. Несмотря на все усилия, Джон и Теон так и не нашли общего языка, но сердце Джона, казалось, не было в привычном соперничестве. Он выглядел счастливее, чем обычно, и когда они закончили, Теон, пожелав им удачи, отправился в Зимний Городок.
— Робб, мне жаль, что я вас всех прогнал, — сказал Джон, и Робб увидел в его глазах искренность.
— Все в порядке, мы знаем, что ты ничего не имел в виду, — успокаивающе ответил Робб, затем его лицо омрачилось. — Но то, что произошло между тобой и отцом… Он тоже нездоров.
— Мы поговорили. По-настоящему. Нам обоим это было нужно, — сказал Джон, опуская взгляд.
Робб пристально смотрел на его лицо, его брат продолжал смотреть в землю, как будто избегал встречаться с ним глазами.
— Что случилось в Богороще? — осторожно спросил он.
Джону потребовалось некоторое время, чтобы ответить.
— Лорд Старк рассказал мне о… моей матери.
Робб удивленно моргнул. Отец никогда не раскрывал, кто была мать Джона. Это оставалось загадкой для всех — для жены, для детей, и даже для самого Джона. Он знал, что брат часто спрашивал, но не получал ответа. В памяти Робба всплыли моменты их детства, когда он слишком сильно толкнул Джона в игровой драке, и тот повредил колено. Робб почувствовал вину и позвал мать, чтобы утешить его. Но Джон все же плакал о своей матери, спрашивая, почему она не рядом с ним, а их отец лишь грустно держал его.
— Он это сделал? — удивленно спросил Робб.
Джон угрюмо кивнул, продолжая смотреть в землю.
Вопрос стоял на языке Робба, и Джон это почувствовал.
— Робб… Я не готов об этом говорить. Я просто хочу извиниться за то, как я себя вел. Я не имел права отстраняться от тебя.
— Я понимаю, — сочувственно сказал Робб.
— Мне все равно придется извиниться перед остальными.
— Джон, никто тебя не винит. Они поймут.
— Я все еще в долгу перед ними. И… я расскажу тебе, что сказал лорд Старк о моей матери, только не сейчас.
Робб кивнул, затем немного улыбнулся.
— Ну, если ты хочешь начать извиняться, Арья как раз заканчивает урок с септой.
Арья почти бросилась в объятия Джона, как будто между ними не было никаких недоразумений, особенно после того, как Джон объяснил причину произошедшего. С Сансой она была вежлива и обходительна, как всегда, а Бран и Рикон, похоже, сразу забыли, что произошло. Джоанна же радостно наблюдала за ними, стоя среди своих братьев и сестер.
Но в глазах Джона оставалось странное выражение каждый раз, когда он смотрел на своих братьев и сестер, и это удивляло Робба. В тот вечер он заметил странную сдержанность между Джоном и их отцом, который с тех пор, как Джон вернулся, все время назывался им «Лорд Старк». Робб задумался, что могло произойти между ними, и понял, что история была гораздо сложнее, чем он ожидал. Но брату нужно было время, и Робб был готов его ему дать. В конце концов, неважно, кем они были — семья всегда держится вместе.
******Джоанна Слова ее матери из предыдущего дня не покидали Джоанну всю ночь. Она размышляла о том, чего ее мать могла хотеть от Дома Старков, и одновременно думала о своих собственных проблемах: помолвке, день отъезда, который все ближе и ближе, и беспокойствах Джона.
Чтобы отвлечься, она сосредоточила внимание на братьях и сестрах. Она нарисовала Томмена и Мирцеллу, и их восхищенные взгляды вызвали у нее улыбку. Она хихикнула, когда сир Лион зашипел на ее рисунок, недовольный, что она не добавила его сварливого взгляда. В их обществе Джоанна ощущала странное тепло, которого никогда не испытывала в Винтерфелле, несмотря на все счастливые моменты. Так ли должно быть, когда ты с братом, как с Джоффри? Думала она. Мы должны были смеяться, играть, быть счастливыми, как брат и сестра.
Позже в тот же день она увидела своего старшего брата с Томменом, который неуклюже сражался с Браном. Младший брат явно не был создан для меча. Джоффри же пытался провоцировать Робба и Теона на бой с настоящими мечами. Пес поддержал его, и комментарий мужчины заставил Джоанну задуматься, стоит ли жалеть его или избегать. Сир Родрик был против, и Джоанна встала на его сторону, опасаясь, что будет, если Джоффри добьется своего. К счастью, брат отступил и ушел с Томменом, но его злость разозлила Джоанну, и она не смогла удержаться от того, чтобы высказать свое мнение перед Теоном и Роббом, хотя потом поняла, что не жалеет об этом.
Она знала, как Джоффри может себя вести после таких инцидентов, поэтому последовала за ним, чтобы он не выплеснул свою злость на Томмена. К счастью, весь день Джоффри молчал, и Джоанна чувствовала облегчение. Она также радовалась, что Джон снова был рядом.
Она слышала, что он спарринговал с Роббом и Теоном, а потом помирился с братьями и сестрами. Когда они остались наедине в коридоре, Джон объяснил, что произошло, хотя в его глазах был странный блеск.
— Лорд Старк посчитал, что я должен знать, кто была моя мать, прежде чем присоединиться к Ночному Дозору. Он думал, что я должен понять, кто я, прежде чем принять обеты.
— И? — спросила она с надеждой.
— Ты была права, Джо, — сказал Джон. — Я не готов принять это решение. Я остаюсь в Винтерфелле.
Сердце Джоанны облегченно екнуло. Хотя она, возможно, скоро уедет, Джон останется там, где будет счастлив. И за это она могла по-настоящему радоваться.
— Я рад, Джон. Я не имела в виду, что тебе не следует вступать в Ночной Дозор, хотя понимаю, как это прозвучало. Просто тебе нужно понять, подходит ли тебе это, прежде чем примешь такое решение.
— Я знаю, Джо. Спасибо.
— За что?
— Просто за то, что ты мой друг, — сказал он с кротостью.
— Я всегда буду рядом с тобой, Джон, — сказала она, улыбаясь. — Как и обещала.
Он посмотрел на нее с твердостью в глазах.
— Ты обещаешь? — спросил он ровным голосом.
Она видела, как важно было для него услышать этот ответ. Поэтому, не колеблясь, она кивнула.
— Я обещаю.
Он улыбнулся ей и кивнул.
— Джо… Я расскажу тебе о том, что произошло между мной и лордом Старком. Что он сказал о моей матери. Я расскажу тебе все, но не сегодня.
Она кивнула.
Она была рада, что Джон наконец узнал правду о своей матери, ведь она всегда чувствовала, что он заслуживает этого. Но было что-то еще, неясное и тревожное, в том, как все сложилось. Джон явно унаследовал многое от своего рода, несмотря на все усилия скрыть это ради нее и своих братьев и сестер. Между ним и лордом Старком ощущалась дистанция, пропасть, которая разделяла отца и сына. Это заставляло ее задумываться, кем же была мать Джона. Как так вышло, что Нед Старк, человек чести, как никто другой, оказался вовлечен в такие тайны и сложные отношения? Весь этот клубок загадок был важным, и она могла только надеяться, что Джон доверяет ей достаточно, чтобы раскрыть все, что скрывает.
Джон был особенным для нее, не таким, как все остальные. Она доверила ему свою тайну в ту снежную ночь в Богороще. Сделает ли он то же самое для нее?
Она вздохнула, лежа в постели той ночью. В ее жизни происходило так много событий, что она не знала, куда повернуться.
* * *
Нед
Когда сын сказал ему, что хочет, чтобы он рассказал Кет правду, Нед потерял дар речи. Он пообещал себе, что секрет Лианны раскроется только по решению мальчика и никого больше. Но теперь Джон сделал свой выбор, и Нед не мог не задуматься: действительно ли это было то, чего хотел его сын? Или же он чувствовал себя обязанным Кет, стремился освободиться от ее безразличия и презрения?
Нед долго смотрел в глаза Джона. Он не увидел там мальчика, действующего под влиянием мимолетного желания. Он увидел мужчину, принимающего важное решение, которое, как знал Нед, рано или поздно должно было быть принято. Горячая волна гордости пронзила его сердце: несмотря на все трудности и изменения, Джон уже демонстрировал величие, которое когда-то видела в нем Лианна.
Когда сын продолжал пристально смотреть на него, ожидая ответа, Нед молча кивнул.
— Хочешь быть рядом, Джон? — спросил он.
Джон покачал головой.— Это должно быть между вами двумя, как четырнадцать лет назад. Если она захочет, позже поговорит со мной. Но возьми это.
Джон наклонился, достал из-под кровати коробку и вытащил из нее несколько бумаг.— Это мое свидетельство о рождении, доказательство брака моей матери с Рейегаром и его аннулирования с Элией Мартелл.
Он протянул документы Неду.
— Есть еще кое-что, лорд Старк.
Нед вздрогнул от того, как сын к нему обратился, когда Джон передал ему еще одно письмо, запечатанное печатью Старков. Он узнал почерк Лианны.
Роберту Баратеону.
— Оно было среди ее вещей, — объяснил Джон.
— Я… я не знал, — прошептал Нед. — Я не читал их. Вилла сказала, что они не для меня. Но я никогда не думал…
— Ты должен это принять, — сказал Джон. — Роберт твой друг. Мы оба знаем, что ты не можешь передать ему это письмо. Но что делать с ним, решать тебе.
Нед смотрел на конверт, размышляя, что Лианна могла написать Роберту. Когда было написано это письмо? До восстания? Во время? После?
Ответов не было. Он положил письмо к остальным бумагам.
— Скажи ей, как только сочтешь нужным, — тихо добавил Джон и ушел.
Когда Нед вернулся в их покои, Кет там не оказалось. Часть ее вещей тоже пропала. Она вернулась в свои старые комнаты, куда уходила в первые годы их брака. Нед подумал о том, чтобы пойти к ней прямо сейчас, но ноги не слушались. Он просто сел на кровать и провел на ней всю ночь, пока не наступил рассвет.
Он думал о своей жене, любимой женщине, которую обрек на стыд и унижение, просто из страха за их брак. Что она скажет? Поймет ли она его? Конечно, она сделала бы то же самое ради своей сестры. Но рассказала бы она ему правду?
Он понимал, что этот разговор может разрушить все, чего они достигли за четырнадцать лет. Но Джон был прав: ложь пора прекратить. Нед не мог рассказать правду Роберту, но его жена заслуживала знать все.
Сначала, однако, нужно было дать ответ Роберту. Нед пригласил друга на прогулку в Богорощу. Лошадь Роберта едва держалась под тяжестью своего всадника, пока они неспешно ехали по улицам…
— Ну что, Нед, ты обдумал мое предложение?
— Да, — ответил он, оборачиваясь к замку. — Снова расставаться с Винтерфеллом будет нелегко. Но я знаю, что мой сын сможет править им достойно. Я поеду в Королевскую Гавань с тобой, взяв с собой дочерей и Брана.
Роберт рассмеялся от радости.— Я знал, что ты согласишься, Нед! А что насчет моего другого предложения? Ты отдашь свою дочь за моего сына?
Нед задумался. Принц был вежливым, но своенравным, немного высокомерным, как и многие мальчики его возраста. Санса же была очарована им. Возможно, она действительно будет счастлива в этом союзе.
— Да, — наконец сказал Нед.
Роберт от удивления чуть не свалился с лошади, но, собравшись, хлопнул друга по спине.— Вот это да! Мы наконец осуществим мечту и станем братьями через наших детей, как должны были стать через твою сестру. Ты полюбишь Юг, Нед. Ну же, научи свое замерзшее лицо снова смеяться! Гонка в память о старых временах?
Нед согласился и даже выиграл гонку, но мысли его были далеко. Роберт болтал без умолку, пока они возвращались в Винтерфелл, а Нед напряженно размышлял. Покинуть Винтерфелл, оставить Робба править… Джон узнал правду, и теперь настал момент для Кейтилин. Он молился, чтобы она смогла понять его.
Джон, к его радости, снова проводил время с братьями и сестрами. Однако Кейтилин избегала его, едва удостаивая взглядом, когда они встречались. Как же он хотел подойти, обнять ее и сразу рассказать все, принять последствия с достоинством. Но нет, он ждал, пока наступит ночь, чтобы пройти по замку незаметно.
Он постучал в дверь ее покоев.— Войдите, — ответила она мягко.
Нед глубоко вздохнул, вошел и закрыл дверь за собой. Кейтилин подняла на него глаза, но тут же отвела взгляд.
— Мой господин, — холодно произнесла она.
— Нам нужно поговорить, любовь моя, — начал он.
Кейтилин посмотрела на него с укором.— Я думаю, мы уже сказали все, что могли, милорд.
— Нет, Кет. Не все.
— Что еще можно сказать?
— Я согласился стать Десницей Роберта, — сказал он. — Я возьму Сансу, Арью и Брана.
Она кивнула.— Тогда ты сможешь добиться справедливости для моего брата. Я молюсь, чтобы ты поступил правильно.
— Нам нужно поговорить о Джоне.
— Я ясно обозначила свою позицию, — холодно ответила она. — Если ты так этого хочешь, твой ублюдок может остаться здесь. Но любви он от меня не получит.
— Это моя вина, Кет, — сказал он с горечью. — Я позволил тебе чувствовать стыд четырнадцать лет, позволил тебе и Джону страдать из-за этого.
— Тебе следовало лучше подумать, — резко сказала она. — Ты воспитал его как законного сына лорда, но он всего лишь незаконнорожденный. Его будущее предопределено его рождением. Я никогда не позволю ему забыть об этом.
— Ты права, — ответил он. — Я сделал ошибки. Я дал ему любовь, но не подготовил к жизни. Но моя главная ошибка в другом. В том, что я позволил тебе считать его напоминанием о твоем позоре. Я знаю, ты никогда не простила меня. Но ты заслуживаешь знать правду, так же как и он.
Она нахмурилась, а в глазах мелькнуло беспокойство.— Хорошо.
Нед вздохнул.— Моя любовь, ты — единственная женщина, которую я когда-либо любил как жену. Но мать Джона была мне дорога.
Он увидел вспышку боли в глазах Кейтилин.
— Но это была не та любовь, что у нас, — продолжил он. — Кет, я солгал тебе в тот день, когда ты впервые увидела Джона. Я сделал это, чтобы защитить его.
Она подозрительно посмотрела на него.— От чего?
Нед тяжело вздохнул.— Кет, я не настоящий отец Джона. Не по крови. Он не мой.
Она пристально смотрела на него, нахмурившись.— Что ты говоришь, Нед? Конечно, он твой сын. Достаточно одного взгляда, чтобы понять: он похож на своего отца.
— Нет, — покачал головой Нед. — Он мой племянник, Кет.
Ее глаза расширились, и осознание медленно отразилось на ее лице.— Твой… племянник? — заикаясь, произнесла она, прижимая руку к груди и опускаясь на кровать.
Нед тут же опустился на колени рядом с ней.
— Сын Брандона? — еле слышно спросила она.
— Нет, — быстро ответил он. — Лианны.
Кейтилин застыла, ее глаза широко раскрылись.— И Рейегара Таргариена?
На мгновение казалось, что она потеряет сознание. Но она удержалась, посмотрела ему в глаза и прошептала:— Джон… бастард Рейегара?
— Нет, Кет, — твердо сказал он. — Джон законнорожденный.
Его жена слегка дрожала, и он обнял ее, стараясь быть как можно бережнее.
— Моя сестра сбежала с Рейегаром, — начал он тихо. — Они любили друг друга. Рейегар аннулировал свой брак и женился на ней. У них был союз, благословленный обеими Верами. Все это записано здесь.
Нед достал письма и осторожно передал их в дрожащие руки жены.
— Лианна умерла при родах, — продолжил он. — Она прожила достаточно долго, чтобы доверить мне свою тайну.
Кейтилин читала письма снова и снова. Ее дыхание оставалось прерывистым, глаза были широко раскрыты.
— Ты видишь? — с отчаянием спросил он. — Роберт ненавидел Таргариенов. Если бы он узнал, что один из них еще жив — сын Лианны и Рейегара — он бы убил Джона или позволил бы Ланнистерам сделать это. Роберт не мог простить Лианну за то, что она никогда не любила его.
Он сделал паузу, чтобы успокоиться, но продолжал:
— Этот мальчик — угроза его внукам, их претензии на трон. Это означало бы новую войну. Кет, я дал Лианне слово защищать Джона. Мне пришлось солгать.
Кейтилин молчала, ее лицо было непроницаемым. Она смотрела на свои руки, а затем медленно высвободилась из его объятий.
— Почему… — с трудом выговорила она, голос дрожал. — Почему ты мне не сказал?
— Кет, тогда я тебя почти не знал, — умоляюще ответил Нед. — Я не мог быть уверен, как ты отреагируешь.
— А потом?! — вдруг выкрикнула она, с трудом сдерживая слёзы. — Неужели ты не мог рассказать мне позже, Нед? После рождения Сансы? После Арьи? Почему ты не сказал мне?!
— Кет, я боялся, — признался Нед, едва не захлебываясь словами. — Боялся того, что это могло бы значить для нас. Боялся, что с тобой случится, если Роберт узнает. Я не знал, что делать, и поэтому молчал. Но было так много дней, когда я смотрел на тебя, видя, как ты смотришь на Джона, и мне хотелось рассказать. Освободить тебя, освободить его. Особенно в тот день, когда Джон заболел, и ты сидела у его постели, молясь за его жизнь. Тогда я сильнее всего хотел всё открыть.
Кет покачала головой, её взгляд был полон боли.
— Ты знаешь, почему я осталась с ним той ночью, Нед? Знаешь, почему я молилась всем Семи Богам, чтобы они спасли его? Почему я сидела у его кровати, слушая, как он хрипло и прерывисто дышит?
— Нет, — ответил он, чувствуя, как ужас закрадывается в его сердце.
— Потому что с того дня, как ты привёз этого ребёнка домой, и до того момента, в худшие свои минуты, я молила богов забрать его. Я просила, чтобы он умер.
Нед замер. Он не мог поверить, что женщина, которую он любил всем сердцем, могла думать такое.
— Ты понимаешь, что я чувствовала, когда Джон заболел оспой? Когда я видела, как мои дети плачут, боясь за него? Я чувствовала, что это я его убила, Нед. Я была уверена, что это наказание за мою ревность к женщине, которую я никогда не знала, и которую, как оказалось, вообще не существовало.
— Кет, это не твоя вина…
— Может быть, но я так не чувствовала, — перебила она. — Я чувствовала себя убийцей. Поэтому я молилась о прощении. Я умоляла богов спасти твоего мальчика. Брата моих детей. Я дала обет, что буду любить его, как своего. Я поклялась. Но я нарушила эту клятву, Нед. Я так и не смогла полюбить его. Я жила в стыде за это, боясь кары богов.
Её голос стал тише, но от этого слова резали сильнее.
— Ты мог избавить меня от этой боли, Нед. Ты мог избавить его от унижений. Но ты этого не сделал. Ты действительно думаешь, что я могла бы навредить ему? Навредить тебе? Разрушить нашу семью?
— Кет… Я знаю, что ты бы никогда этого не сделала, — сказал он, почти шёпотом, протягивая руку к ней.
Она вырвала руку из его хватки, встала и посмотрела на него, её глаза горели обидой и слезами.
— Ты солгал мне, Нед, — её голос стал ледяным. — И ты знал, что я бы хранила эту тайну. Но ты всё равно солгал. Так не поступают с теми, кого любят.
— Кейтлин, пожалуйста, послушай меня! Я люблю тебя!
Но она уже направлялась к двери.
— Кет, мне жаль, — выдохнул он, но она не остановилась.
Дверь громко захлопнулась, оставив Неда одного в гнетущей тишине.
* * *
Бенджен
Бенджен благодарил богов за то, что разговор с Джоном вывел мальчика из оцепенения. Джон снова подал признаки жизни: потянулся к своим братьям и сестрам, которые с готовностью приветствовали его возвращение. Бенджен всё ещё замечал тяжесть знания в глазах племянника, но его улыбка согревала сердце. Это была улыбка Лианны, продолжившей жить в её сыне.
Сейчас, зная правду о Джоне, Бенджен чувствовал себя иначе. Он всегда любил своих племянников и племянниц, но с Джоном было что-то особенное — едва уловимая близость, связь. Теперь он понимал почему. Мальчик был так похож на свою мать: не только внешне, но и сердцем. В Джоне жило тепло Лианны, скрытое за льдом, её ярость, спрятанная за молчаливой сдержанностью. Бенджен думал о том, сколько лет он мог бы провести, рассказывая Джону о его матери.
Гнев на Неда всё ещё вспыхивал в нём, но с каждым разом угасал всё быстрее. Он понимал, почему брат поступил так, как поступил. Это не делало положение правильным, но делало прощение возможным.
Однако Бенджен знал: впереди у Неда ещё одно испытание. Они с Джоном согласились, что Кейтлин пора узнать правду. Бенджен волновался. Он был уверен, что Кет не предаст их, но осознавал, насколько тяжело это ударит по её браку с Недом. Он пообещал сделать всё, чтобы поддержать брата, но понимал, что исход этой ситуации зависит только от Кет.
Ночью Бенджена не отпускала тревога. Его мысли возвращались к Стене, к чёрным братьям и холодным ветрам Земель Вечной Зимы. Скоро он покинет Винтерфелл, оставив семью и Джона — мальчика, которому предстояло столкнуться с миром, зная правду о себе.
Таргариен, одинокий в этом мире, — это страшно, думал он.
Бенджену тяжело было видеть в глазах Джона ту же грусть и холод, что когда-то были в глазах Эйгона. И тогда его осенило: он мог сделать для Джона нечто важное.
Поднявшись с кровати, он поспешил к Неду. Зная брата, он понял, что тот, скорее всего, в Богороще.
Так и оказалось. Нед сидел у Сердечного Дерева, устремив взгляд в пустоту. Его лицо было бледным, а глаза — сухими и тёмными. Бенджен подошёл осторожно. Нед заметил его, лишь когда он сел рядом.
— Она знает? — тихо спросил Бенджен.
Нед кивнул.
— Ей нужно время, Нед, но она любит тебя. Она поймёт.
— А если нет? — голос Неда был едва слышен.
— Она поймёт, — твёрдо повторил Бенджен.
Нед вздохнул.
— Джон принимает это. Он всё ещё злится на меня. Думаю, он простит меня только тогда, когда смирится с тем, кто он есть. Боги, я смотрю на него и на его братьев и сестёр… Он запутан. И я не знаю, как ему помочь.
— Возможно, я знаю, — произнёс Бенджен, встретившись с изумлённым взглядом брата.
— Как?
— Если он захочет, я могу отвезти его на Стену. Не для того, чтобы он присоединился к Дозору. Там есть человек, который может понять его так, как не можем мы. Тот, кто сможет помочь ему. Тот, кому Джон может быть так же нужен, как этот человек нужен Джону.
— Кто? — спросил Нед, с подозрением глядя на брата.
— Эймон Таргариен, — твёрдо ответил Бенджен.