Глава 13: Правители Красного Замка Это был катастрофический день для Отто Хайтауэра, который считал, что столь же катастрофичным он оказался и для самого Королевства. Будто сами Боги решили подчеркнуть серьезность происходящего, обрушив на Королевскую Гавань ливень, какого не видели многие годы. Бывший Десница Короля, правивший Красным Замком и Семью Королевствами на протяжении пятнадцати лет, потерял всё — достоинство и уважение, накопленные за эти годы. Теперь он был не более чем старым рыцарем за сорок, без меча, доспехов или земли. Всё, что у него оставалось, — это накопленное состояние и его внуки Таргариены, появлению которых он способствовал.
Теперь его, как простого крестьянина, ограбил и избил северянин, всего лишь юноша восемнадцати лет. Всё, что он успел забрать из своего покоев, — это то, что его преемник соизволил оставить. Напоминание о том, что всё, что принадлежало Отто, теперь было во власти Артура Старка.
— Минуточку.
Отто, уже собиравшийся оседлать коня, остановился. Его величайшее достижение оказалось не таким неблагодарным, как он ожидал: перед ним стояла его дочь Алисента, королева Семи Королевств.
— Я не хочу, чтобы ты уезжал, — сказала она, и её голос задрожал.
— Это был выбор короля, — напомнил он ей. — Он назначил нового Десницу.
— Решение, о котором я горько сожалею.
Отто с трудом подавил гнев, застывший на его лице.
— Ах, значит, сожалеешь? А кто способствовал этому? Ты ударила меня в спину в самый решающий момент.
Алисента замерла, опустив голову, и её лицо стало пунцовым от стыда.
— Я…
— Не пытайся убедить меня, что вызов септонов был идеей твоего друга. Это ты привела их в Красный Замок, чтобы оправдать Артура Старка! — обвинял он её, но на этот раз Алисента не собиралась молча принимать упрёки отца.
— Ты ошибаешься! Твой шпион солгал тебе и подставил! — выкрикнула она, и слёзы потекли по её щекам. — Я сделала то, что было правильно. Я не допустила наказания невиновного за преступление, которого не было, и защитила добродетель Рейниры!
Отто закрыл глаза, пытаясь сдержать ярость. Как его дочь могла быть настолько слепа?
— Да, ты поступила "правильно", моя дорогая дочь. А теперь посмотри на последствия.
Он расстегнул ворот рубашки, показывая фиолетовые отметины на шее, оставленные Артуром Старком. Алисента оцепенела, её глаза наполнились ужасом.
— Это, — он указал на уродливые следы, — сделал любимый варвар твоей подруги, прежде чем выгнал меня из моего же кабинета. Этот северный дикарь заслуживал быть запертым в чёрной камере до конца своих дней. А ты позволила ему уйти!
Алисента несколько минут приходила в себя, пытаясь справиться с потрясением.
— Я… я не могла этого предвидеть! — попыталась оправдаться она.
— Ты должна была предвидеть.
— Артур Старк предан Рейнире! Она знает, что ты пытаешься сделать! Если бы ты не был так неумолим в своих попытках продвинуть Эйгона как наследника, он бы никогда этого не сделал. Он всего лишь защищает её!
Отто тяжело вздохнул. Его дочь не ошибалась, но при этом не могла увидеть всей картины. Она не понимала, какое мрачное будущее ожидало её и её детей, особенно с этим северянином рядом с принцессой.
— Послушай меня, дочь, — начал Отто, его голос звучал холодно и бескомпромиссно. — Артур Старк не пересек половину континента, чтобы быть просто советником. То, что его теперь назвали Десницей, — это лишь доказательство его амбиций. Но его настоящая цель — Рейнира. А через нее — Железный Трон. Если он женится на ней, Семь Королевств будут разорваны так, как не разрывались со времен Завоевания.
Он сделал паузу, его взгляд потяжелел.
— Король, возможно, сохранит мир, но король умрет. Это может занять месяцы или годы, но он не доживет до старости. И если Рейнира и этот проклятый дикарь станут его преемниками, начнется война. Ты понимаешь? Королевство их не примет. Никогда. Племянник северного лорда и девушка? Ни один из великих лордов не склонится перед ними, пока есть законные сыновья, которых можно короновать. Они соберут Великий Совет, и он закончится так же, как в 101 году. Чтобы защитить свои права, у Рейниры не останется иного выбора, кроме как предать твоих детей мечу. И она не остановится. Её варвар об этом позаботится.
Он замолчал, давая Алисенте переварить услышанное.
— Ты это знаешь.
Алисента хотела возразить, но слова застряли в горле. Она не могла с уверенностью отрицать слова отца. Всё, что он сказал, звучало логично. Рейнира действительно была привязана к Артуру Старку, и тот не боялся прибегать к жестокости, если это требовалось. Алисента пыталась убедить себя, что до этого никогда не дойдёт, искренне надеялась на это. Но надежда была единственным, что у неё осталось.
С уходом отца она оставалась одна. Если её друг и советник отвернутся от неё, она останется одна со своими детьми. Одна с Визерисом.
— Ты не глупа, — продолжил Отто, — но предпочитаешь закрывать на это глаза. Пришло время выбрать. Либо ты готовишь Эйгона к правлению, либо остаёшься верной Рейнире и молишь её о пощаде.
Эти слова разбили её. Сердце сжалось от страха, разум охватила паника. Её тело задрожало, и она почувствовала, что не может ни говорить, ни думать. Когда отец осторожно обнял её, она судорожно прижалась к его одежде, шепча молитвы к Матери о пощаде.
Она повторяла их снова и снова, отчаянно надеясь, что отец ошибается, что Рейнира останется её подругой, что Артур Старк никогда не обернётся против её детей. Потому что она понятия не имела, как сможет защитить их, если это всё же случится.
* * *
Магистр Беднар Филлоннис был, мягко говоря, раздражён. Его, вопреки собственной воле, выбрали представлять интересы Мира в Королевской Гавани. Теперь, после изнурительного морского путешествия, его каюту заполнил отвратительный запах человеческих экскрементов, предвещая, что цель близка. Королевская Гавань была известна в Вольных городах как «ночной горшок Валирии» — насмешка, подчеркивающая как её зловоние, так и правивших ею Таргариенов. Однако, на взгляд Магистра, гораздо точнее было бы назвать её «выгребной ямой Валирии».
Он быстро закрыл окно и зажёг благовония, пытаясь избавиться от ужасного запаха. Работа была проста: выполнить задачу и как можно быстрее вернуться домой, поклявшись больше никогда не возвращаться в это отвратительное место.
Магистры Мира были обеспокоены победой принца Деймона в Ступенях и последующей блокадой Тироша. Их союзники из Тироша и Лиса были разгневаны и встревожены, столкнувшись с последствиями сокрушительного поражения. Сам Мир, хоть и пострадал меньше, чем его соседи, обладал достаточными финансовыми резервами, чтобы при необходимости нанять больше солдат. Однако союзники отказывались вкладывать оставшиеся ресурсы в ещё одну войну, предпочитая залечивать раны.
Беднар, как и многие магистры, был в ярости от такого решения. Ступени были жизненно важным морским путём, соединяющим Вольные города с Дорном, Заливом Работорговцев, Квартом и Йи-Ти. Доходы, собранные Драхаром во время его правления, сделали их богаче, чем когда-либо. Но теперь, если Вестерос захватит эти острова, он сможет контролировать большую часть мирового рынка на протяжении столетий, что стало бы катастрофой для экономики Триархии.
К тому же, по данным шпионов, новый Десница Короля сделал Ступени одним из главных приоритетов.
Когда в Мире узнали, что восемнадцатилетний юноша занял вторую по важности должность в Вестеросе, большинство магистров рассмеялись и почувствовали облегчение — они ожидали, что эту позицию займёт принц Деймон. Но Беднар не смеялся. Он был подозрителен. Отто Хайтауэр, который редко проявлял интерес к делам за пределами Вестероса, был заменён юным Старком, и первым делом новый Десница сжёг их флот и заблокировал доступ к Ступеням, лишив их возможности вернуть утраченные территории.
Теперь этот юноша и принцесса Рейнира пригласили Беднара в Королевскую Гавань, чтобы обсудить компенсацию за действия Драхара и новый налог, который должны будут платить все суда, пересекающие архипелаг. Это вызвало бурю негодования среди представителей Лиса и Тироша.
Тот факт, что его пригласили наследница и Десница, а не сам Король, говорил о том, что они играли в рискованную игру. Несмотря на их молодость, Беднар чувствовал подвох. Одно письмо юного Старка уже нанесло серьёзный урон Триархии. Приглашение касалось не перемирия, а исключительно торгового соглашения.
Рейнира, как говорили, была капризной и влюблённой в «дикаря», но Беднар сомневался, что будет иметь дело с дикарём. Мальчик Старк достиг должности Десницы Короля в восемнадцать лет и уже дестабилизировал Триархию. Это могло быть объяснено слабостью короля и привязанностью принцессы, но магистр не верил, что всё так просто.
Он знал одно: недооценивать этого юношу было бы фатальной ошибкой.
Корабль начал причаливать, и Беднар, стиснув зубы, готовился вновь столкнуться с отвратительным зловонием Королевской Гавани.
* * *
Беднара Филлонниса перевезли на носилках из гавани в Красный Замок. Ему предложили хлеб и соль, символическое приветствие, но он не удостоился встречи с королём, десницей или принцессой. Первое оскорбление, хотя и незначительное. Ему отвели покои и предложили отдохнуть до назначенной встречи, но магистр отказался. Он предпочёл ждать в зале Малого совета, куда его проводила Королевская гвардия. Его нетерпение объяснялось уверенностью в своём статусе — он не был каким-то торговцем, которого можно заставить ждать.
Но ждать всё же пришлось. Минуты текли, превратившись в полчаса. Беднар сохранял хладнокровие — этот приём был ему знаком. Он не собирался поддаваться.
Наконец дверь открылась, и Беднар отпрянул с криком, когда в зал вошёл гигантский лютоволк, размером с лошадь. Зверь медленно направился к нему, обнажив клыки. Магистр, едва сдерживая панический страх, отступил, неловко опрокинув стул.
— Тень! Вниз! Сейчас же!
Команда прозвучала властно, и лютоволк в мгновение ока опустился на пол, издав жалобный скулёж. Беднар, с трудом переводя дыхание, поднял взгляд.
Перед ним стояла молодая женщина с серебряными волосами и фиолетовыми глазами, одетая в изысканное платье чёрного и красного цветов, украшенное гербами дома Таргариенов.
Рейнира Таргариен, не скрывая раздражения, вздохнула, когда волк подошёл к ней, продолжая скуля. Она мягко почесала ему голову, пытаясь успокоить.
— Примите мои извинения, магистр, — сказала она, присев в знак уважения. — Тень — одно из самых преданных созданий в Вестеросе, но он не любит чужаков.
Беднар, поражённый её самообладанием, не мог поверить своим глазам. Эта девушка, казалось, едва вышла из детства, но командовала таким огромным и диким зверем. Это был не дракон, и валирийская кровь не имела здесь значения. Как она смогла подчинить себе такое существо?
Ответ на его немой вопрос появился вместе с юным мужчиной, вошедшим в зал. Высокий, с книгой под мышкой, он носил золотую брошь Десницы короля и камзол с изображением лютоволка.
— Магистр, прошу принять мои искренние извинения, — произнёс Артур Старк, поклонившись. — У моего лютоволка сильный инстинкт. Он чувствует, когда кто-то желает нам зла. Уверяю вас, мы не хотели показаться грубыми.
Беднар насторожился. Юноша ясно дал понять, что знает, кто друг, а кто враг, и не колебался бы принять меры.
Магистр попытался успокоиться.— Всё в порядке. Просто меня удивил размер этого зверя. Я никогда не видел таких огромных волков. Где вы нашли его, если позволите спросить?
— К северу от Стены, — коротко ответил Артур.
Беднар едва удержался от удивлённого восклицания.— Понятно.
Рейнира, не дожидаясь продолжения, громко хлопнула в ладоши.— Если вы закончили, возможно, мы начнём нашу встречу как подобает.
Эта фраза ошеломила Беднара. Никогда в жизни женщина не позволяла себе говорить с ним подобным образом. В Мире женщины знали своё место. Он был магистром, а не каким-то рыбаком, торгующим утренним уловом.
Пока он кипел от негодования, Артур галантно отодвинул для принцессы её кресло. Рейнира поблагодарила его с мягкой улыбкой, а Тень, следуя за хозяином, улёгся у ног девушки, положив голову на её колени. Принцесса погладила лютоволка, и тот умиротворённо замер.
Артур занял место справа от Рейниры, оба молча ждали, пока Беднар усядется. Он, сглотнув гордость, сел напротив молодого Десницы.
Когда он сел, Беднар понял одну вещь: он не говорил с парой наивных детей. Эти двое знали, как играть в дипломатические игры, и, более того, они любили демонстративность. Внезапно переговоры стали намного сложнее, чем он предполагал.
— Мы благодарим вас за то, что вы пришли, магистр, — вежливо начала Рейнира. — И надеемся, что море было к вам благосклонно.
— Было, спасибо, что спросили, принцесса, — сухо ответил Беднар.
Артур Старк, в отличие от неё, не собирался тратить время на любезности.
— Давайте перейдём к делу, раз уж вы так торопились, — сказал он с лёгкой улыбкой, открывая толстую книгу и беря перо. — Мы пригласили вас сюда, чтобы обсудить, как Мир компенсирует Трону… неудобства, причинённые принцем Крагасом Драхаром нашим благородным семьям. Но можете быть уверены, что нам удалось убедить наших лордов отказаться от претензий на ту сумму, которую они потеряли из-за перерыва в морской торговле.
Беднар прищурился. Этот мальчишка явно решил проверить его нервы.
— Простите, но ни я, ни кто-либо из магистров Мира не понимаем, почему мы должны платить за действия мятежного принца. Разве отцы, сыновья и друзья должны нести ответственность за грехи одного безумца?
— Это уже случалось, — спокойно пожал плечами Артур.
— Но вы не правите Миром, мой лорд, — с вызовом ответил магистр. — Мы сожалеем о ваших потерях, но мы не будем платить за действия одного человека. И я скажу прямо: у нас мошенников вешают, а не ведут с ними переговоры.
Артур поднял бровь, словно размышляя, стоит ли отвечать.
— Если вы ещё раз скажете подобную глупость, — его голос стал ледяным, — я брошу вас голым в Блошиное Дно, и там вам отрежут обе ноги.
По спине Беднара пробежал холод. Он хотел вскочить, но едва сделал движение, как лютоволк зарычал, заставляя его замереть.
Рейнира тяжело вздохнула, поглаживая Тень.
— Это была угроза, — продолжил Артур, сложив руки так, чтобы подпереть подбородок. — Видите разницу?
— Лорд Десница! — воскликнула принцесса, недовольная его поведением. — Я знаю, дипломатия — не ваша сильная сторона, но, пожалуйста, возьмите себя в руки!
Артур закрыл глаза и слегка склонил голову в извинении.
— Прошу прощения, принцесса.
Беднар кипел от ярости. Это были не переговоры, а перепалка с ребёнком, которому дали слишком много власти.
— Это…!
— Магистр, — перебила его Рейнира. — Хотя я и не согласна с его методом, ты первым ему пригрозил. Он всё ещё Десница моего отца, короля Вестероса. Сделаешь это ещё раз — и тебе придётся иметь дело с последствиями своего острого языка.
Беднар сдержался, склонив голову в знак извинения. Рейнира продолжила:
— Поскольку вы двое не можете спорить, не угрожая друг другу, я изложу наши условия. Магистр, либо вы и ваш конклав находите способ возместить Железному Трону ущерб, нанесённый Крагасом Драхаром нашим кораблям и нашим лордам, либо это сделаем мы, но с добавлением процентов за ваше нежелание.
Беднар закатил глаза и вздохнул, что вызвало раздражение принцессы.
— Принцесса, я понимаю, что вы новичок в торговле, поэтому я прощу вам…
— А я понимаю, что ты меня недооцениваешь, — холодно перебила она. — Так что я прощу твою грубость.
Она вытащила запечатанный свиток пергамента и протянула его магистру. Тот нахмурился, но принял документ.
— Ступени принадлежат Железному Трону по праву завоевания, — произнесла Рейнира, пока Беднар ломал печать и читал указ, подписанный королём Визерисом. — Любой капитан, который пожелает провести свой корабль через нашу новую территорию, должен будет заплатить налог за защиту от пиратов. Однако, учитывая ваше нежелание платить то, что вы нам должны, у нас не останется иного выбора, кроме как поднять налог для мирийских кораблей.
Эти слова потрясли Беднара сильнее, чем грубость Артура Старка. Сжав кулаки, северянин улыбнулся едва заметной, жестокой улыбкой.
— Вы не имеете права облагать нас налогами! У Ступеней нет лорда!
— Но у них есть король, — спокойно заметил Артур. — Щедрый, который встречает иностранцев с распростёртыми объятиями… пока они ведут себя прилично. И который ясно дал понять: если вы хотите плавать в наших водах, придётся платить налог.
Беднар хотел возразить, но его снова перебила Рейнира:
— Возможно, мы могли бы прийти к соглашению, чтобы избежать введения особого налога для мирийских кораблей. Крагас Драхар захватил тысячи вестеросских женщин в плен, чтобы продать их в рабство. Мы хотим, чтобы они были возвращены.
Беднар заметил, как глаза Артура Старка на секунду расширились. Этот момент выдал, что его театральность — не более чем фасад. Возможно, несмотря на дикость, с этим человеком можно было найти общий язык.
— Принцесса, то, о чём ты просишь, невозможно, — ответил он ровным тоном. — Этих рабов покупали, продавали и отправляли на многочисленные рынки Эссоса. Их снова продали, и никто не сможет найти их всех. А уж тем более компенсировать покупателям их инвестиции, капитанам — их путешествия, а нынешним владельцам — их собственность. Это просто невозможно.
Рейнира нахмурилась и бросила взгляд на своего советника. Но Артур лишь слегка покачал головой, давая понять, что и он не видит решения.
— Рабство — это больше, чем мерзость, — вздохнул Артур. — Это экономическая система, которую невозможно обратить вспять в таких масштабах. Нам нужно будет выследить владельцев, выплатить им компенсацию и оплатить безопасное возвращение тысяч, возможно, десятков тысяч наших соотечественников. Мы не можем просить Мир покрыть эти расходы. Во-первых, они обманут нас с реальным количеством купленных ими рабов, а во-вторых, нам придётся убеждать владельцев отказаться от своей «собственности», а эссосцы известны своей упрямой жадностью.
Беднар улыбнулся этим словам. Значит, дикарь был осведомлён, и это было приятно знать. Это означало, что его труднее обмануть, чем считали некоторые из его уважаемых коллег.
— Однако, — продолжил северянин, — принцесса поднимает интересный вопрос. Учитывая состояние, которое вы нажили, продавая наших людей как скот в течение многих лет, возможно, нам следует поднять налог выше, чем мы планировали.
Беднар перестал улыбаться, бросив взгляд на этого жадного дикаря, который, похоже, играл с ним.
— Возможно, вам стоит перестать ходить вокруг да около и сказать мне, чего вы хотите, лорд Десница.
— Новый Стеклянный Сад.
Беднар замешкался.
— Что?
— Стеклянный сад, теплица из стекла. Ваши корабли будут освобождены от повышения налога, если вы обязуетесь построить стеклянный сад в течение восемнадцати лун.
Магистр нахмурился. Это звучало слишком выгодно, чтобы быть правдой.
— Каков размер «Стеклянного сада»?
— Этот Стеклянный сад будет намного больше, чем тот, что в Винтерфелле, — предупредил Артур. — Я планировал его длиной в девяносто два фута и шириной в тридцать три. Конечно, он не будет полностью стеклянным, но нам всё равно понадобится…
— Неприемлемо, — перебил Беднар, отмахнувшись с презрением. — Наше стекло — один из самых желанных товаров в мире. Вы не можете ожидать, что мы потратим так много лучших материалов на подобное. Ваша жадность не знает границ?
Артур глубоко вздохнул, прежде чем вперить в магистра взгляд, полный ярости.
— А теперь слушай меня, никчёмный кусок дерьма, — прорычал он, шокировав своего собеседника. — Мы держим тебя за яйца, ты это знаешь, я это знаю, и весь мир это знает. Ты проиграл свою войну, и пора платить цену побеждённого. Или, может, ты предпочитаешь, чтобы твои корабли были разграблены, как Драхар грабил наши?
Беднар замер, ошеломлённый и не способный ответить. Его рот был открыт, глаза расширены от шока. Он ожидал многого от этих переговоров, но не того, что это будут условия капитуляции.
Рейнира бросила на своего советника недовольный взгляд, но магистр тут же воспользовался этим моментом.
— Твой дикарь безумен, — заявил он на высоком валирийском. — Уволь его, или переговоры закончены. Мир этого не потерпит…
Артур поднялся со своего места, наклонился вперед и схватил толстого магистра за горло. Глаза Беднара чуть не вылезли из орбит, когда северянин притянул его ближе к себе.
— Твоя глупость поражает, — произнес Старк на высоком валирийском с сильным акцентом, под изумленным взглядом принцессы. — Ты проиграл войну принцу Деймону. Ступени — наши. Ты затеял всю эту авантюру с Триархией и годами пировал плотью наших людей. А теперь, когда тебя отвергли, ты все еще думаешь, что можешь диктовать условия?
Он сжал горло магистра еще сильнее.
— Король Визерис не объявил тебе войну только потому, что его Десница отговорила его. Теперь Десница — я. Если ты продолжишь торговаться со своим кровавым приговором, принц Деймон придет к твоему городу с армией в пятьдесят тысяч человек. И не заблуждайся — мы не уничтожим его полностью. Мы просто потребуем твоей смерти и гибели всей твоей семьи в обмен на нашу милость.
Беднар пытался вырваться, но тщетно. Северянин держал его железной хваткой, не позволяя вдохнуть.
— Когда вы, Филлоннисы, будете сожжены заживо, мы снова начнем переговоры и возьмем то, что нам нужно. Ты понимаешь, магистр? У тебя есть выбор: покинуть Королевскую Гавань с соглашением или оставить своей семье смертный приговор. И не думай, что твои соперники в Конклаве упустят возможность избавиться от тебя и захватить твое состояние. Итак, ты готов к переговорам? Или мне следует созвать знамена дома Таргариенов?
Старк наклонился еще ближе.
— Не всех, трети хватит, чтобы убедить Конклав устранить тебя.
Беднар отчаянно пытался вырваться, но его слабые пальцы не могли ослабить хватку северянина. Он беспомощно посмотрел на Рейниру, надеясь на ее вмешательство, но принцесса, казалось, была больше очарована своим советником, чем обеспокоена судьбой магистра. Наконец, она глубоко вздохнула.
— Артур, — строго сказала Рейнира, — отпусти его.
Старк бросил короткий взгляд на принцессу, нахмурившись, но подчинился. Беднар с громким кашлем упал обратно на свое место, его глаза метались от страха, словно серые пересеклись с фиолетовыми.
— Ваше желание для меня закон, — хрипло произнес Артур.
— Если бы это было правдой, — с легкой усмешкой ответила Рейнира, закатив глаза.
Беднар не мог поверить в происходящее. Его унизили, ему угрожали, его пытали — а эти двое вели себя так, будто флиртовали. В какую безумную ловушку он попал?
— Это… это безобразие! — попытался возмутиться магистр, его голос дрожал от ярости и страха.
— Тихо! — рявкнула Рейнира, и Тень, стоявший неподалеку, оскалил зубы. Беднар испуганно взвизгнул, его толстое тело сжалось на стуле.
— Я не хотела запугивать вас, магистр, — продолжила принцесса, ее голос вновь стал холодным и спокойным. — Я полагала, что этот вопрос можно решить дипломатически, учитывая вашу шаткость и отсутствие выбора. Но вы проявили неуважение к моему Деснице, не осознали своего поражения и, что самое важное, осмелились перечить мне, несмотря на всё, что вы и ваши коллеги натворили с моим народом.
Рейнира сделала шаг вперед, ее фиолетовые глаза сверкали решимостью.
— Мой дядя, возможно, удовлетворился бы военной победой. Мой отец, вероятно, предпочел бы сохранить мир. Но я? Я удовлетворюсь только тогда, когда вы заплатите за свои преступления. Пока мы здесь разговаривали — или, лучше сказать, терпели вашу наглость, — мои посланники уже отправились в Тирош и Лис. Им сообщили о новом налоге, который они будут обязаны платить за пересечение Ступеней.
Она бросила на него ледяной взгляд.
— Еще один посланник уже прибыл в Мир с нашей предложенной сделкой. Каждая семья в Мире, кроме вашей, будет освобождена от налогов на год в обмен на ресурсы для строительства Стеклянного сада. Но если вы осмелитесь нас обмануть, ваша кровь станет ценой за ваше предательство.
Она бросила свиток с договором на стол перед магистром.
— Теперь у вас есть выбор: подписать это соглашение от имени Конклава или принять последствия лично. Я ясно выразилась?
Лицо Беднара, красное от гнева и унижения, вдруг побледнело. Он открыл рот, но слова не шли. Несколько мгновений он лишь лепетал, словно ребенок, но затем собрался с силами и выдавил:
— Ты… тебе это так просто не сойдет с рук! Клянусь, я…
Рейнира холодно смотрела на него, терпеливо дожидаясь, что же он скажет дальше.
Артур снова схватил магистра за горло, стиснув его так, что Беднар едва смог вздохнуть.
— Не будь таким глупым, чтобы угрожать или оскорблять принцессу, — прорычал Старк. — Последний, кто это сделал, умер с криком. И, поверь, я не прочь вырвать тебе язык. Подпиши это чертово соглашение, или мы найдем магистра, который это сделает.
Когда он наконец отпустил, Беднар, охваченный яростью и унижением, схватил перо и быстро подписал документ. Затем он поднялся и с резким жестом покинул комнату, захлопнув за собой дверь.
— Мы желаем вам счастливого пути домой, — с веселой улыбкой произнесла Рейнира, глядя ему вслед.
Она удобно устроилась в мягком кресле, принадлежавшем ее отцу, расслабившись после напряженного разговора. Тень улегся рядом, наслаждаясь ее ласками.
Артур стоял неподалеку, с трудом сдерживая смех.
— Похоже, вам это доставило удовольствие, — заметил он.
Рейнира приоткрыла один глаз и недовольно посмотрела на него.
— Ты говоришь на высоком валирийском, — произнесла она обвиняющим тоном. — Ты служишь мне уже больше восьми лун и ни разу не сказал об этом. Почему?
— Ты не спрашивала, — спокойно ответил Артур.
Рейнира вскочила с кресла с неожиданной прытью и легонько стукнула его по голове, так что тот почувствовал небольшой разряд.
— Это все, что ты можешь сказать в свое оправдание? — простонала она, недовольно нахмурившись. — Как ты вообще выучил высокий валирийский?
— Мейстер в Винтерфелле был Сельтигаром. Я попросил его обучить меня, когда был мальчишкой, — проворчал Артур, почесывая голову. — На самом деле это не так уж важно, Рейнира.
— Это еще как важно, — возразила она, в голосе звучала раздраженность, которую он не ожидал услышать. — Высокий валирийский — мой родной язык, но всю жизнь я могла говорить на нем только с отцом, Деймоном или хранителями драконов! Если бы ты сказал мне, что можешь на нем говорить, я бы общалась с тобой каждый день. Это было бы прекрасно! Почему ты мне не сказал?
Артур почувствовал себя неловко и слегка смущенно отвел взгляд. Он задумался, что сильнее расстроило Рейниру: то, что он скрыл свои знания, или сам факт, что это оказалось для нее важным.
— Честно говоря, — признался он, — изначально я хотел подслушивать разговоры на высоком валирийском в Крепости, чтобы никто не догадался, что я их понимаю. Никто ведь не ожидает, что северянин будет свободно говорить на высоком валирийском.
— Значит, ты намеревался совать нос в чужие дела? — усмехнулась она, приподняв бровь с насмешливым презрением.
— Легче понять, что о тебе думают, когда люди уверены, что ты их не понимаешь, — спокойно ответил Артур, вновь переходя на высокий валирийский, его акцент звучал странно, но неотразимо.
К ее собственному удивлению, Рейнира улыбнулась. Ей понравилось, как ее северянин говорил на ее родном языке. Этот акцент, столь чуждый и грубоватый, неожиданно стал для нее очаровательным. Злиться на него больше не хотелось.
Сменив тему, но не язык, она заговорила снова, наслаждаясь возможностью говорить на высоком валирийском с тем, с кем она этого никогда не ожидала.
— Почему ты не поддержал меня, когда я пыталась добиться освобождения всех рабов, которых захватил Драхар? — спросила Рейнира.
Лицо Артура стало серьезным.
— Во-первых, такие вопросы нужно обсуждать заранее, до встреч, иначе мы выглядим неподготовленными и ничего не добиваемся. Во-вторых, как я уже говорил, требовать освобождения рабов невозможно, если только ты не собираешься завоевать весь Эссос и искоренить рабство полностью.
Рейнира нахмурилась.
— Неужели мы действительно ничего не можем сделать?
— Кроме как опустошить казну, чтобы выкупить свободу как можно большему числу рабов? Нет. И даже это не должно быть твоим приоритетом.
Она взглянула на него с возмущением.
— Что? Как ты можешь так говорить?
Артур вздохнул.
— Обернись и посмотри сама.
Рейнира недовольно нахмурилась, зная, как он любит заставлять ее искать ответы самостоятельно. Она встала с кресла и повернулась к окну.
— Что я должна увидеть?
— Что ты видишь?
Она закатила глаза.
— Королевскую Гавань. А что еще?
Артур тяжело вздохнул.
— Знаешь ли ты, сколько людей живет в Блошином Конце? Восемьдесят тысяч.
Рейнира нахмурилась, наблюдая, как он достал из кармана пять серебряных оленей.
— Если бы я захотел нанять убийцу, чтобы убить кого-то в Блошином Конце, вот цена, которую мне пришлось бы заплатить. Это цена человеческой жизни там. Цена раба-мирийца составляет восемьдесят золотых драконов за строителя, сто пятьдесят за солдата, триста за мужчину и вдвое больше за тринадцатилетнюю девочку. Драхар захватил двадцать тысяч рабов за время своего террора. Почему эти двадцать тысяч должны быть в приоритете перед восемьюдесятью тысячами, которые живут и страдают прямо у тебя под носом?
Он сделал паузу, глядя на нее.
— Заботиться о Блошином Конце проще и дешевле, чем начинать крестовый поход против рабства, который обойдется тебе дороже золота и времени. Это изменило бы больше жизней к лучшему. Зная все это, ты бы все равно предпочла освободить рабов, чем помочь своему народу?
Рейнира вздохнула, опустив взгляд.
— Ты уже знаешь ответ на этот вопрос. Я просто… Я хочу быть хорошим правителем. Доказать, что я достойна Железного трона. Мне нужно показать свою ценность. Я подумала, что освобождение этих людей могло бы стать такой возможностью.
Артур положил руку ей на плечо.
— Рейнира, эти люди были осквернены, их разлучили с семьями. Ты ничего не можешь для них сделать, и они ничего не могут сделать для тебя.
Его прямолинейность, как всегда, подействовала на нее обескураживающе. Она заставила Рейниру принять реальность, но не дала ей никакого утешения. С тех пор как Артур стал Десницей короля, она начала видеть его в новом свете. Раньше он был исключительно на ее службе, советовал ей и помогал в любых делах. Теперь он обрел самостоятельность, и она видела его эффективность, его знания, его твердость в достижении целей. Если быть честной с собой, Рейнира начинала чувствовать себя покинутой — точно так же, как до его прибытия в столицу. Ей нужно было, чтобы он оставался рядом, учил ее, помогал ей. Она не могла быть королевой Семи Королевств, если для правления ей приходилось полагаться на кого-то еще.
— У тебя еще много работы? — спросила она на общем языке.
— Теперь всегда много. Почему?
— Я помогу тебе.
Она говорила своим королевским голосом, и Артур не мог ей отказать. Да и не хотел.
— Мне нужно предупредить, что работы у нас будет много. Это значит, что мы застрянем в моем кабинете на долгие часы.
— Хорошо, — улыбнулась она. — Значит, ты сможешь возобновить свою службу как мой советник, пока мы будем заниматься делами Королевства.
Артур на мгновение перестал улыбаться.
— Я никогда не переставал быть твоим советником, Рейнира.
— Знаю, — ободряюще сказала она. — Я просто хочу, чтобы мы работали вместе, а не друг для друга.
— Если мы будем проводить слишком много времени за закрытыми дверями…
— Люди начнут говорить, — закончила она с легким раздражением. — Мне уже все равно. Если я услышу хоть малейший слух о нас, я скормлю их языки Сиракс. Мы будем в твоем кабинете, а не в покоях, и этого должно быть достаточно.
— Рейнира…
Она приложила палец к его губам.
— Тихо, — прошептала она. — Это мое решение, и ты будешь его выполнять, Лорд Десница.
Артур сдался. Бессмысленно спорить, когда ее предложение было выгодно всем. Он мягко взял ее за палец, взглянув в ее глаза.
— Как пожелаете, моя королева.
Эти слова вызвали в ней нечто, что она пыталась подавить. Почему он сказал это? Почему он не мог быть ее? Он был всем, чего она желала, но отказывался принадлежать ей… пока. У нее был предстоящий тур, но это последнее, чего она хотела. Ей нужно было больше времени — достаточно, чтобы разрушить его барьеры, пока он сам не осознает, что все уже решено.
Сейчас она просто обняла его, позволив себе расслабиться в его объятиях — месте, где чувствовала себя в полной безопасности, непобедимой. Его запах только укрепил ее решимость. Ее волк станет ее. С этого дня и до последнего.
* * *
Ни Десница, ни Принцесса не знали, что пути королевы Алисент Хайтауэр и магистра Беднара Филлониса пересеклись. Хотя они не обменялись ни словом, Алисент заметила гневные бормотания мирийца на валирийском и, что важнее, темные фиолетовые отметины, начинающие проступать на его шее. Эта деталь не ускользнула от ее внимания, и едва заметная дрожь страха пробежала по ее позвоночнику.