Глава 6: Разношерстная команда Барристан не знал, как поступить с Домериком Болтоном, когда молодой рыцарь впервые прибыл в Королевскую Гавань. Хотя тот утверждал, что Нед отправил его в качестве компаньона для своего бастарда, было ясно, что его настоящей задачей было охранять мальчика после ранения у Речных ворот. Барристан понимал тревогу лорда Старка, но Джон был оруженосцем, готовившимся стать рыцарем, а это означало, что ранения неизбежны. Почему же Эддард Старк решил послать стража для своего бастарда?
Домерик оказался полезным спутником. Он помог Джону значительно улучшить навыки, и временами казалось, что они действуют как единое целое. Оба одинаково уверенно владели копьем, и Лорас не отставал. Джон, который ранее сосредотачивался только на мече, стал уверенно обращаться с копьями, кинжалами и топорами, демонстрируя одинаковый уровень мастерства.
Слухи о появлении Рыцаря С кожей начали распространяться по Королевской Гавани. Это породило немало разговоров о том, что Болтоны продолжают свои старые жестокие обычаи, несмотря на заверения, что они отказались от них давным-давно.
Когда Мейс Тирелл отправил человека за своим сыном, прибывший спутник оказался пухлым мальчиком с бледными глазами. Его сюрко с алыми егерями обозначало его как Сэма Тарли.
— Добро пожаловать, — сказал Лорас, протягивая руку.
— Сэмвелл Тарли, сын лорда Рэндилла Тарли из Хорн-Хилла, — ответил он, нерешительно пожимая руку.
— Это сир Домерик Болтон, наследник Дредфорта, и Джон Сноу, бастард лорда Эддарда Старка из Винтерфелла, — добавил Лорас.
Сэм смущенно кивнул.
— С нетерпением жду знакомства, — пробормотал он.
— Тебе нравится охота? — спросил Лорас, кивая на его герб.
— Ненавижу, — тихо признался Сэм.
— А мне не нравится сдирать кожу с людей, — сказал Домерик с улыбкой. Увидев испуганное выражение лица Сэма, он добавил: — Шучу, конечно.
Лорас рассмеялся, а Джон усмехнулся:
— Не слушай его. Домерик скорее будет играть на арфе, чем махать мечом.
— Ты играешь на арфе? — спросил Сэм.
— А ты? — с интересом ответил Домерик.
— Нет, но я люблю слушать музыку и сочинять песни, — ответил Сэм.
— Тогда тебе понравится библиотека Красного Замка, — сказал Домерик. — Я покажу ее тебе, как только ты устроишься.
Сэмвелл поселился неподалеку от Джона и Домерика. Он не стал оруженосцем, но лорд Аррен выделил ему помещение вблизи их комнат. Домерик нашел легкую работу в конюшнях, а Сэм предпочитал проводить время в библиотеке. Несмотря на робость и неловкость, мальчики постепенно нашли общий язык.
Их первая тренировка во дворе оказалась катастрофой. Домерик дважды ударил Сэма, и тот рухнул на колени, зажимая голову руками.
— Я сдаюсь! — вскрикнул он, дрожа. — Пожалуйста, не бей меня!
Рыцарь и оруженосцы растерянно переглянулись. Джон, быстро спрыгнув с перил, подошёл к Сэму и опустился рядом с ним на колени.
— Всё в порядке, Сэм, — мягко сказал он, протягивая руку, чтобы помочь ему встать. — Мы не причиним тебе вреда. Мы просто хотим помочь.
Сэм поднял на него глаза, полные слёз.
— Это бесполезно, — произнёс он шёпотом, шмыгнув носом. — Десять человек пытались, но никто не смог.
Он замялся, затем тяжело вздохнул и опустил голову.
— Мой отец… он…
Сэм вдруг замолчал, взглянул на Лораса, потом снова отвёл взгляд.
— Это бесполезно, — повторил он.
Домерик нахмурился, скрестив руки на груди.
— Твой отец что? — спросил он, пристально глядя на Сэма.
Сэм сглотнул и, с трудом выдавливая слова, продолжил:
— Он пытался сделать из меня рыцаря, но ничего не получилось. Меня заставляли спать в кольчуге, водили по двору в платьях моей матери, чтобы пристыдить меня. Даже колдуны из Кварта пытались вымазать меня кровью зубра… но ничего из этого не помогло.
Джон увидел, как лицо Лораса потемнело. В его глазах появился гнев, которого никто не ожидал.
— Это ужасно, — наконец сказал он.
Лорас, сам привыкший скрывать свои страхи и сомнения, теперь ясно понял, как Сэм страдал от жестоких ожиданий своего отца. После этого он стал терпеливее и добрее к нему.
Трое друзей делали всё возможное, чтобы помочь Сэму в тренировках. Однако чаще всего он просто наблюдал за их спаррингами. Он иногда присоединялся к верховым прогулкам, но избегал тренировок с оружием.
Со временем именно Домерик и Сэм пробудили в Джоне любовь к книгам и истории.
Однажды они сидели во дворе. Лорас был занят с Ренли, а сир Барристан охранял королеву. Домерик и Сэм оживлённо обсуждали книги, которые недавно прочли, а Джон лениво доедал остатки еды, принесённой Сэмом. Их разговор был прерван, когда издалека показалась фигура. Это была принцесса Мирцелла в сопровождении Тириона Ланнистера и сира Мэндона Мура.
Заметив юношей, принцесса свернула с пути и подошла ближе.
— Добрый день, принцесса Мирцелла, лорд Тирион, — вежливо поприветствовал их Домерик, вставая.
— Сир Домерик, — ответила она с лёгким реверансом. — И…
— Сэмвелл Тарли, ваша светлость, — представился Сэм, низко поклонившись. — Но я не рыцарь.
— Очень приятно, — сказала Мирцелла с вежливой улыбкой, а затем повернулась к Джону. — Сир Барристан, полагаю, сейчас с моей матерью?
— Именно так, принцесса, — ответил Джон, чуть прищурившись.
Тирион осмотрел Сэма с интересом.
— Тарли? — протянул он с лёгкой усмешкой. — Я слышал, что Тирелл отправил своему сыну компаньона, но ожидал увидеть рыцаря. Ты уверен, что сможешь угнаться за этими двумя?
Сэм внезапно улыбнулся:
— Либо угнаться, либо снова стать жертвой "несчастного случая" на охоте.
Принцесса посмотрела на него с удивлением, а Джон и Домерик нахмурились. Тень промелькнула в их взглядах. Позже Лорас узнал от Сэма, что его отец поставил ему выбор: либо отречься от своего наследства, либо умереть "случайно". Эта история глубоко запала в их сердца.
Получив письмо от Мейса Тирелла с просьбой отправить своего старшего сына в Королевскую Гавань в качестве спутника Лораса, лорд Рэндилл Тарли позвал Сэмвелла в свой солярий. Там его ждали двое вооружённых людей. На столе перед лордом лежал свиток, и он холодно смотрел на своего сына.
— Ты почти стал мужчиной и являешься моим наследником, — начал Рэндилл с тщательно скрытым презрением. — Хотя ты и не дал мне достаточно оснований отречься от тебя, я не позволю тебе забрать титул и земли, которые должны принадлежать Дикону. Хартсбейн должен принадлежать тому, кто достоин нести его. А ты не достоин даже прикоснуться к её рукояти.
Он подтолкнул свиток вперёд, его взгляд стал ещё более холодным.
— Ты решил сделать себе имя вдали от Хорн-Хилла, отказавшись от своего наследства. Я оказываю тебе последнюю услугу как отец. Я обеспечил тебе место спутника Лораса Тирелла в Королевской Гавани. Справишься ли ты с этим или нет, меня не волнует. Но если ты вернёшься, мы устроим охоту, и где-то в наших лесах твоя лошадь споткнётся. Ты упадёшь с седла и погибнешь.
Рэндилл сделал паузу, наслаждаясь выражением ужаса на лице сына.
— Так я скажу твоей матери, — добавил он с холодной усмешкой.
--— Позже, когда Сэм рассказал об этом Лорасу, Джону и Домерику, Лорас пришёл в ярость. Даже Джон, обычно сдержанный, не смог скрыть своего негодования. Домерик же просто протянул руку, чтобы похлопать Сэма по плечу.
— Ты не рыцарь, Сэм, но ты учёный, — сказал он, пытаясь приободрить друга.
Разговор был неожиданно прерван, когда к ним подошли Мирцелла Баратеон и Тирион Ланнистер.
— Ты хочешь стать мейстером? — с интересом спросил Тирион, наблюдая за Сэмом.
Тот побледнел и быстро покачал головой.
— Нет, — сказал он, неловко усмехнувшись. — Я просто предпочитаю читать. Мы как раз с сиром Домериком обсуждали книгу, которую я закончил вчера — «Потерянные дети. Сказания о Первых Людях» мейстера Крегана.
— Я это читала! — неожиданно сказала Мирцелла, её лицо озарилось интересом.
— И что ты думаешь? — спросил Домерик, подняв бровь.
— Я хотела узнать о Древних Богах, и мейстер Пицель рассказал мне об этой книге, — ответила она. — В ней говорится, что Первые Люди унаследовали Древних Богов в рамках Договора с Детьми Леса. Но я не уверена, что верю в то, что Первые Люди были выходцами из Эссоса. Возможно, они и вправду были дотракийцами?
Домерик усмехнулся.
— Возможно, Север изменил их. В те времена мы могли быть дикарями, но, возможно, именно пакт с Детьми Леса сделал нас оседлыми.
Мирцелла задумалась, затем засмеялась.
— Тогда почему дотракийцы так и не пересекли Узкое море? Может, остались только те, кто боится моря? Этот страх мог стать частью их культуры.
— Я также читал теорию в «Следах Валирии» мейстера Микала, — добавил Сэм, оживляясь. — Она предполагает, что Первые Люди могли происходить из Валирии.
Мирцелла кивнула:
— Я читала это на прошлой неделе.
Тирион молча наблюдал за племянницей, с гордостью отмечая её способность поддерживать интеллектуальный разговор с более старшими лордами. В то же время он с лёгким развлеком смотрел на Джона Сноу, который выглядел потерянным в обсуждении книг, которых никогда не читал. Он также заметил проблеск ревности в его взгляде, когда внимание Мирцеллы сосредоточилось на Домерике и Сэме.
Тирион Ланнистер, наблюдая за своей племянницей, не мог не удивляться её характеру. У Мирцеллы была вся красота её матери, но в ней не было и следа её жестокости и интриг. Никогда это не становилось столь очевидным, как в те моменты, когда она упоминала Джона Сноу. Чем больше историй о нем она рассказывала, тем яснее становилось Тириону, что темноволосый бастард занял особое место в её сердце. Каждый раз, когда она говорила о нём, её взгляд смягчался, а улыбка становилась едва заметной, но искренней — такой, какой Тирион никогда не видел у Серсеи.
Он понимал, что юная принцесса видит в Джоне не просто друга. Однако она осознавала их реальность: бастард, даже самый доблестный и благородный, никогда не сможет быть с принцессой из королевского рода. И всё же, видя, как она смотрит на него, Тирион не мог не задаться вопросом: а что, если Джон был бы тем, кто решился бы украсть свою «Лианну Старк» и уйти вопреки всем законам и предрассудкам? Но он знал мальчика достаточно хорошо, чтобы понимать, что этого не произойдёт. Джон был честен до наивности и слишком предан чувству долга.
На самом деле, Тирион считал, что Джон мог бы быть тем, кто нужен Мирцелле. Он вспоминал день, когда обнаружил в саду племянницы зимние розы — нежный подарок, который мало кто на её месте смог бы получить. Когда он узнал, что это сделал Джон, да ещё и рисковал жизнью у Речных ворот, чтобы достать цветы, он понял, почему девочка так очарована.
Тирион начал интересоваться Джоном и расспрашивал о нём при дворе. Самым примечательным было то, что никто не мог сказать о нём ни чего-то ужасного, ни по-настоящему плохого. Даже Серсея, которая часто находила недостатки во всех, могла лишь заявить, что он бастард, а Джоффри считал его «скучным тупицей», потому что Джон никогда не отвечал на его оскорбления. Однако Ренли сообщил, что Лорас отзывался о Джоне с огромным уважением, называя его «лучшим человеком, которого он знал».
Самым удивительным оказался ответ Джейме. Когда Тирион спросил, что тот думает о Джоне, его брат с усмешкой ответил:
— На Севере снег тратится впустую.
Джейме рассказал Тириону, как видел Джона в Винтерфелле, когда тот тренировался во дворе, вымещая разочарование на соломенной мишени.
— Он намеревался отправиться на Стену, — сказал Джейме. — Ему внушили, что это лучшее, что он может сделать. И всё из-за того, что Кейтилин Талли боялась, что он станет чем-то вроде демона Блэкфайра Севера.
— Ты не думаешь, что он способен на это? — усмехнулся Тирион.
— Способен, — признал Джейме с легким смехом. — Но он этого не сделает. Он любит своих братьев и сестёр и до сих пор пишет им.
Когда Тирион упомянул привязанность Мирцеллы к Джону, он заметил, как лицо Джейме слегка омрачилось.
— Джон ничего не сделает, — тихо сказал Джейме, прежде чем добавить: — Он сам сказал мне.
Тирион удивился.
— Ты спрашивал его об этом?
— Да. Он выглядел так, словно ожидал, что я его убью. Но потом рассказал, зачем подарил ей цветы.
— Почему?
— Он увидел, как ей понравился твой подарок на день рождения, и решил, что хочет сделать что-то, чтобы поднять ей настроение.
Эти слова Джейме остались с Тирионом, как и его мрачный тон, когда он говорил о пятне, которое ставит на Джоне его происхождение. Когда Тирион позже наблюдал за Джоном, он заметил, как тот подавил ревность, слушая, как Мирцелла говорит с Домери ком и Сэмом. Но Джон остался спокойным, поднял голову и даже сверкнул лёгкой улыбкой, прощаясь.
Позже он отвёл Тириона в библиотеку, чтобы показать книгу, о которой говорил Сэмвелл.
После этого разговора Джон стал регулярно посещать библиотеку и проводить ночи за чтением в своей комнате, как только завершал свои дневные обязанности. Барристан заметил, что Джон посвящал изучению истории почти столько же времени, сколько и тренировкам.
— Нужно еще многому учиться, — сказал Джон, когда Барристан спросил его, что побудило его начать читать. — У меня нет такого опыта в сражениях, как у тебя, но я могу изучать их через книги. Я могу попытаться лучше понять вещи и людей, читая о них. Это может помочь.
Барристан был рад видеть, что мальчик расширяет свои интересы. Он был так сосредоточен на тренировках, что казалось, это все, что он когда-либо делал, но теперь он сохранял такую же целеустремленную сосредоточенность и в других занятиях. Казалось, он был полон решимости улучшить себя, но никогда не позволял своим обязанностям ослабевать. Когда он охранял с Барристаном, был полностью сосредоточен, на тренировках подталкивал себя, а в библиотеке его трудно было отвлечь, когда он углублялся в книгу. Барристан был уверен, что мог бы поручить сквайру даже снести замок ложкой, и через месяц вернуться, чтобы найти его среди разложенных кирпичей.
Интерес Джона к истории оказался ничем по сравнению с тем удивлением, которое испытал Барристан, когда завершил смену охраны королевы и обнаружил Джона, сидящего рядом с Домериком и Сэмом, его длинные пальцы перебирали струны арфы, прикрепленной к его плечу. Барристан почувствовал странное ощущение с каждым звуком, издаваемым инструментом. Джон настороженно взглянул на свои пальцы, а затем на королевскую гвардию, стоящую в стороне.
— Сир Барристан, — сказал Домерик, облегченно переводя взгляд с гвардейцев на Джона, — вы могли бы передать Джону, что игра на музыкальном инструменте не делает его менее рыцарем?
Барристан кивнул.
— Многие рыцари играют на одном или двух инструментах.
Домерик повернулся к Джону.
— Ты ведь слышал о турнире в Харренхолле?
Барристан нахмурился, когда Джон кивнул.
— Конечно.
— Сир Барристан, — продолжил Домерик, обращаясь к королевской гвардии, — ты встретился с Рейегаром в финале того турнира, знал его до того, как его убил король Роберт. Он, несомненно, был отличным воином, если победил тебя.
Барристан кивнул, понимая, что пытался донести парень.
— Да, он был, но на арфе играл еще лучше.
— Я не какой-то седовласый принц, — кислым тоном произнес Джон.
— Хотя я уверен, что ты бы хотел украсть принцессу, — поддразнил Домерик.
Джон покачал головой, а Сэм хихикнул. Он наиграл фальшивую мелодию, и Барристан почувствовал, как его желудок сжался, наблюдая, как угрюмый мальчик играет на струнах. Джон взглянул на Домерика.
— Почему ты хочешь меня учить?
— Потому что играть вместе веселее, — ответил Домерик. Сэм бросил почти извиняющийся взгляд, как будто не хватало мастерства для лучшего исполнения. Видя, что Джон все еще сомневается, Домерик задумчиво наклонил голову.
— Может, мне стоит предложить учить Лораса?
— Боги, — вздохнул Джон, — представьте себе женщин, если бы их Рыцарь Цветов спел им серенаду.
Мальчики рассмеялись, и Джон наконец кивнул.
— Ладно, я позволю вам попробовать научить меня.
С тех пор, всякий раз, когда Барристан видел, как Домерик дает сквайру уроки игры на арфе, его охватывало странное чувство неуверенности. Это был комментарий Домерика о Рейегаре, но все, что он мог думать, это как драконий принц, переходя от чтения в библиотеке к тренировкам во дворе, исполнял серенады на своей серебряной арфе, создавая мелодии, которые доводили женщин до слез.
Видя, как быстро растет его оруженосец, Барристан испытывал прилив гордости, достаточно сильный, чтобы задуматься, стоит ли посвящать его в рыцари. Он помнил, как был мрачен Джон после того, как Лорас был посвящен в рыцари. Лорас был первым другом Джона в Пристани Доброго и его соперником. Хотя Джон мог бы почувствовать разочарование, увидев, как Лорас превзошел его, оставив его единственным оруженосцем в их группе, Барристан видел, что он все же рад за Лораса.
Не помогло и то, что вскоре после посвящения Лораса в рыцари разнесся слух о турнире, который должен был состояться в тринадцатый день именин Джоффри. Лорды и рыцари съехались в Королевскую Гавань, включая Тайвина Ланнистера и даже Уолдера Фрея. У Лораса были пажи, которые подавали ему копья, поэтому он предложил Сэму стать оруженосцем Домерика на турнире, вместо того чтобы сидеть на трибунах.
— Я понадоблюсь тебе на турнире? — однажды утром спросил Джон Барристана, помогая рыцарю подготовиться к смене.
— Что ты имеешь в виду?
— Ты ведь будешь участвовать, правда?
Барристан кивнул.— Я об этом думал.
— Я надеялся, что ты сможешь обойтись без меня, — осторожно сказал Джон.
Барристан посмотрел на своего угрюмого оруженосца и сдержанно улыбнулся.— Не стоит стыдиться того, что ты уступаешь им, Джон. Они старше.
Мальчик опустил глаза, словно его поймали на чем-то.— Я знаю.
— Если я решу сразиться, найду другого, кто будет подавать мне копья, — заверил Барристан.
— Спасибо, сир.
— А теперь иди, — сказал Барристан со смехом. — Мне нужно охранять королеву, так что я выпускаю свою тень в мир.
Джон улыбнулся, выходя из комнаты вслед за Барристаном, но его улыбка погасла, когда он свернул и направился на Стальную улицу в Блошином Конце. Он был с Лорасом, когда тот, недавно посвящённый в рыцари, покупал доспехи в мастерской Тобхо Мотта. Теперь Джон вернулся туда с кошельком, который король Роберт подарил ему за полученный порез на ноге. Хоть он и был легче игрушки, купленной на именины Томмена, Джон знал по стоимости доспехов Лораса и Домерика, что сможет позволить себе собственный комплект.
Войдя в самый большой дом на Стальной улице, он увидел хозяина, осматривающего работы. Одна из служанок подошла к Джону и проводила его к кузнецу.— Боюсь, мы ещё не закончили доспехи, — сказал Тобхо.
— Я так и думал, но на этот раз пришёл купить свой собственный комплект, — ответил Джон, бросив взгляд на дверь и добавив тише: — Так, чтобы мои друзья не узнали.
Тобхо кивнул.— Хочешь поиграть в таинственного рыцаря? Полный комплект или соберёшь из моих запасов?
Джон огляделся и заметил в углу незаконченный шлем в виде головы быка.— Я бы хотел такой шлем.
Ученик рядом с ним поднял глаза и покачал головой.— Ты не можешь его взять.
Тобхо повернулся к ученику.— Джендри!
— Он не может, — упрямо повторил тот. — Это моё. Я сделал его для себя.
— Можешь сделать мне такой же? — спросил Джон. — Может, немного другой формы?
Тобхо кивнул.— Он мог бы, если ты этого хочешь.
— Я бы хотел заказать шлем, а остальное можно выбрать с полок, если так удобнее. Щит вы тоже покрасите?
— Можем, — подтвердил Тобхо. — Что задумал для герба и шлема?
Джон задумался. Домерик рассказывал ему о Рыцаре Смеющегося Дерева, и он подумывал изобразить угрюмое дерево, но это было бы слишком очевидно. Тогда он вспомнил, почему оказался здесь. Он мечтал отправиться на Стену и стать вороном, но вместо этого покинул Винтерфелл, чтобы служить оруженосцем лорда-командующего королевской гвардии.
— Белая ворона, — сказал Джон, взглянув на кузнеца. И, улыбнувшись, добавил: — С зелёными глазами.
Тобхо кивнул.— На чёрном фоне?
— Да. И ворона на шлеме, если сможете, хотя она не обязательно должна быть белой. Лучше, чтобы подходила к доспехам.
— Сделаем вам могучий клюв, сэр Белая Ворона. А теперь давай выберем остальное.
Когда настал день именин Джоффри, рыцари собрались на турнир. Барристан был разочарован, узнав, что Джон решил провести день, играя на арфе и занимаясь самообучением. Он надеялся, что оруженосец хотя бы придёт посмотреть, как выступают его друзья, но, возможно, недооценил, насколько тот был подавлен. Барристан помнил, как Джон извинялся за то, что не смог остановить убийство капитана ворот, виня себя в этом. Часть его желала, чтобы мальчик перенял хоть немного самоуверенности Джейме или Лораса, иначе он утонет в неуверенности в себе или станет таким же пугливым, как мальчик Тарли.
Во время шествия рыцарей Барристан заметил среди участников человека в собранных из разных частей доспехах. Его шлем напоминал воронью голову, а на чёрном щите была изображена белая ворона с зелёными глазами. Как только его увидели простолюдины, в толпе сразу же поднялся шёпот — так всегда бывало, когда в турнире появлялся таинственный рыцарь.
Барристан поймал себя на улыбке, вспомнив времена, когда сам выходил на поле в роли таинственного рыцаря, а принц Дункан Таргариен нарёк его Смелым.
Король с усмешкой отметил его взгляд:— Чёртовы таинственные рыцари.
— Как думаешь, кто это? — спросил Джоффри, наклоняя голову то вперёд, то назад, словно это могло помочь ему раскрыть личность незнакомца.
— Думаю, в этом и заключается загадка, — спокойно ответила Мирцелла, глядя на Рыцаря Белых Воронов.
Джоффри бросил на сестру раздражённый взгляд, но король рассмеялся:— Наверное, это сын какого-нибудь дворянина, ищущий славы.
Лорас Тирелл привлекал больше внимания, чем большинство рыцарей. Его доспехи, украшенные цветами и инкрустированные драгоценными камнями, сияли на солнце, а жеребец был покрыт плащом из роз. Первый цветок он преподнёс королеве, второй — принцессе, которая с вежливой улыбкой и лёгким кивком приняла дар. Лорас легко сбил одного из людей Фрея, изящно выбив луковичного рыцаря из седла, чем вызвал восторженные вздохи дам.
Вскоре поле покрыло напряжённое молчание, когда на арену выехал Домерик Болтон верхом на рыжем жеребце. Его тёмные доспехи с алыми прожилками напоминали обнажённые сухожилия, словно он сам был ожившим гербом Дома Болтонов — освежёванным человеком. Даже его шлем украшали красные полосы, похожие на конскую гриву.
Толпа замерла, наблюдая за его первым заездом. Он с лёгкостью сломал копьё о противника, сбив его с коня, не получив ни одного удара в ответ. Когда Домерик вернулся на исходную позицию, он поднял руку и похлопал по шее своего коня. Толпа взревела от восторга.
Затем на поле выехал Джейме Ланнистер, вызвав одобрительную улыбку Тайвина на трибунах. Тайвин стал ещё более самодовольным, когда его сын сбил с седла рыцаря из Долины. Сир Барристан сам выбил из седла Григора Клигана, который только злобно посмотрел на него, но предпочёл не бросать вызов лорду-командующему. Его брат Сандор, сломав два копья в схватке с рыцарем из Дорна, всё же одержал победу.
Когда настала очередь таинственного рыцаря, он въехал на арену верхом на сером коне в простой чёрной попоне. Он игнорировал восторженные возгласы толпы, сосредоточенно глядя на своего противника — рыцаря из западных земель. Тот был облачён в тяжёлые доспехи и держал наполовину зелёный, наполовину коричневый щит с изображением барсука Дома Лидден. Доспехи Рыцаря Белых Воронов выглядели лёгкими на его фоне, а единственными яркими деталями были белая ворона с зелёными глазами на щите и клювовидный шлем. Ни флагов, ни украшений — только загадка, кто скрывается под доспехами.
Барристан понял, кто это, с первого же толчка. Он слишком хорошо знал Джона, чтобы не узнать его манеру держаться в седле: лёгкий наклон вперёд в момент удара, напряжённые в стременах ноги и уверенный выпад копьём. Удар был настолько мощным, что рыцарь Лидденов взлетел в воздух, перевернулся и рухнул на землю, а его конь испуганно взвился на дыбы. Барристан заметил, как Сэм вздохнул, когда Домерик склонился к нему, чтобы что-то сказать. Это подтвердило его догадку — он был не единственным, кто узнал Джона.
Барристан почувствовал искушение тут же выехать на поле и отчитать своего оруженосца — не за участие в турнире, а за попытку сыграть роль самого Барристана. Он беспокоился, что Джон замкнётся в себе и утонет в жалости к себе, но теперь увидел, как тот доказывает своё место среди рыцарей Вестероса.
Когда таинственный рыцарь вернулся к остальным участникам турнира, он незаметно отъехал в конец группы, держась подальше от других. Барристан направил своего коня к нему, поднял забрало шлема и улыбнулся.
— Я вот не знаю, гордиться мне или заставить тебя намотать пару кругов по замку.
Рыцарь Белых Воронов усмехнулся.
— Надеюсь, всё-таки гордиться.
— Горжусь, — кивнул Барристан, оглядывая остальных. — Но почему ты это сделал?
— Я не хотел, чтобы кто-то узнал, — пожал плечами Джон.
Барристан приподнял бровь.
— Даже если победишь?
— Особенно если победю, — усмехнулся Джон, крепче сжав поводья. — Не могу допустить, чтобы королева Серсея узнала, что бастард короновал её дочь королевой любви и красоты.
Барристан на мгновение задумался, вспомнив турнир в Харренхолле. Тогда он тоже хотел победить и назвать Эшару Дейн своей королевой любви и красоты. Но вместо него победил принц Рейгар Таргариен, что привело к трагедии.
— Пойдём, сир Белая Ворона, — сказал Барристан с лёгкой улыбкой. — Желаю тебе удачи.
— Благодарю вас, сир Барристан, — кивнул Джон и последовал за ним.
— Сир Ворон, — окликнул Домерик, заметив их возвращение. — Мне вот интересно, почему на твоём гербе зелёные глаза. Может, это в честь леди, что завладела твоим сердцем?
Джон едва не усмехнулся, глядя на Домерика.
— Они зелёные, как лесной огонь, что горит в моём сердце.
Сэм прыснул со смеху, а Домерик покачал головой. Джон поспешил добавить:
— Или так я им сказал, когда записывался.
Домерик усмехнулся.
— Хорошо. Рад, что ты здесь, сир Ворона. Надеюсь встретиться с тобой в финале.
— Если только ты доживёшь до него, — поддразнил Джон.
К ним подъехал Лорас Тирелл, вернувшийся после второго заезда. Он скользнул взглядом по Джону.
— Надеюсь, ты не слишком много отдал за эти доспехи, — заметил он. — Я собираюсь забрать их в качестве выкупа, когда сброшу тебя с коня. А я знаю, что у оруженосцев не бывает тугих кошельков, особенно у бастардов.
— Ничего, я отыграюсь, когда выкуплю твои доспехи, — ухмыльнулся Джон, оглядывая доспехи Рыцаря Цветов. — Даже если ты откажешься, я заработаю целое состояние, продав драгоценные камни.
Лорас усмехнулся и протянул руку:
— Удачи, друг.
— И тебе, — ответил Джон, ударяя его предплечьем.
Домерик остался рядом с Лорасом, а Сэм нахмурился, наблюдая, как Джон уезжает. Его взгляд упал на Джейме Ланнистера в позолоченных доспехах.
— Как думаешь, он победит? — тихо спросил Сэм.
— Надеюсь, — серьёзно ответил Лорас. — Я хочу встретиться с ним лицом к лицу.
— Ты уже сталкивался с ним, — заметил Сэм.
Лорас покачал головой.
— Это другое. Турнирное копьё — это испытание, но настоящее испытание — сталь.
Домерик кивнул.
— Надеюсь, нам никогда не придётся пройти через это.
Лорас тихо рассмеялся, удивляясь, как человек с гербом освежёванного человека может быть таким мягкосердечным.
Джон взглянул на рыцарей Королевской гвардии, и в животе у него сжалось. Ему была не нужна слава. Он хотел доказать себе, что может победить. Доказать, что у него есть место в этом мире — не только в Королевской Гавани, но и во всём Вестеросе.
Он не мог просто стоять в стороне. Ему нужно было стать лучше, сильнее, чтобы показать всем, кто презирал его за происхождение, что они ошибались. Что бастард может победить и назвать принцессу королевой, и никто не усомнится в его праве на это.
Ему были не нужны женщины, которых он мог бы завоевать. Даже если бы это означало стать отцом ещё одного бастарда.
Если быть бастардом лорда Винтерфелла могло стать такой тенью на его жизни, то что значило бы быть бастардом бастарда?
Он мог бы победить, назвать Мирцеллу королевой любви и красоты, а затем где-нибудь сбросить доспехи, как когда-то поступил Рыцарь Смеющегося Дерева. Пусть Рыцарь Белых Воронов останется тайной, пока Джон Сноу не заслужит собственного рыцарства. Пусть гадают, кто осмелился назвать принцессу королевой и исчезнуть, не раскрыв своего имени. Он пропустит схватку, но это будет оправдано. Возможно, он даже откажется от кошелька победителя, если раскрытие его личности станет слишком опасным. Но если решится, то сможет отдать выигрыш простому народу, ещё больше укрепив легенду, а оставшегося хватит, чтобы угостить друзей и купить меч для Арьи, который возьмёт с собой, вернувшись в Винтерфелл.
Схватив копьё и крепче взявшись за поводья, Джон вонзил шпоры в бока коня и наклонился вперёд. Его челюсти были сжаты, когда он поднялся в седле и с силой нанёс удар копьём, так что рука онемела в момент, когда древко сломалось. Боль отозвалась в плече, где копьё Джейме с глухим щелчком ударило по наплечнику.
Выбросив обломок копья, он схватил новое. Его костяшки пальцев побелели под перчатками, когда он вновь понёсся вперёд. Джон слегка наклонил голову, не сводя глаз с позолоченного рыцаря королевской гвардии, пока толпа затаив дыхание следила за ними. Их копья снова разлетелись в щепки. Джон развернулся и вернулся к барьеру, опустив голову и устремив взгляд на гриву своего коня. Взяв новое копьё, он вновь повернулся к Джейме.
— Ворона! — закричал Сэм. — Ворона!
— Ворона! — подхватил кто-то из толпы.
— Ворона! Ворона! — скандировали другие, пока Джон мчался вперёд.
Он слегка приподнялся в стременах, готовясь вонзить копьё в наплечник Джейме. Но в последний момент королевский гвардеец резко наклонился, и копьё Джона скользнуло по наплечнику и нагруднику. Джон словно застыл в воздухе, когда его лошадь выскочила из-под него, а сам он рухнул на землю. Толпа ахнула.
Джейме рассмеялся, отбросил копьё, развернул коня и спокойно подъехал к лежащему рыцарю. Джон со стоном опёрся руками о землю и медленно поднялся.
— Сначала я заберу шлем, — усмехнулся Джейме, приподняв забрало своего шлема с головой льва.
Наступила тишина. Рыцарь Белых Воронов молча посмотрел на него, затем медленно поднял руку и снял шлем.
— К черту мою легкомысленную тетю, — глухо произнёс король Роберт, наклоняясь вперёд и сжимая подлокотники трона.
— Я так и знал, — покачал головой Джон Аррен, но на его лице играла лёгкая улыбка.
Мирцелла ахнула и прикрыла рот руками. Глаза защипало от слёз. Она весь матч болела за дядю, но если бы знала…
Томмен подпрыгнул на месте и схватил сестру за руку.
— Джон! Это Джон!
Джоффри презрительно усмехнулся, скрестив руки на груди. Серсея же с холодной улыбкой наблюдала за происходящим, радуясь, что её брат поставил бастарда на место.
Сэм выглянул из-за ладони, которой прикрывал лицо, когда Джон упал, и нахмурился, заметив, как тяжело вздохнули Домерик и Лорас. В толпе разнёсся шёпот, и те, кто узнал Джона, рассказывали другим, что он оруженосец сира Барристана.
Сидящий в седле сир Барристан Селми уже всё понял. Возможно, Джон повзрослел, и черты его лица стали более выразительными. Барристан узнал этот нос, подбородок, волосы и глаза, пусть даже они были не того цвета. Стоило ему увидеть Джона в тёмных доспехах на арене — все мельчайшие детали сложились в один образ. Образ не просто угрюмого оруженосца, а призрака прошлого.
Джон Сноу не был сыном Эддарда Старка.
Джон Сноу был драконом.