Влив в себя чакру, чтобы немного протрезветь, Наруто оказался перед дверью и начал стучать в нее. Ему пришлось подождать некоторое время, прежде чем дверь открылась, и на пороге стояла вороноволосая, красноглазая, светлокожая красавица, которая выглядела удивленной, увидев его. На ней была рубашка большого размера, спускавшаяся чуть ниже талии, и шорты.
— Куренай.
— Наруто, что ты делаешь… — он точно объяснил, почему он здесь, впившись своими губами в ее губы и закрыв за ними дверь на замок. Все произошло так быстро, что они оба едва успевали следить за происходящим. Он снял штаны, прижав ее к стене рядом с дверью, его язык почти набросился на язык Куренай. Ее руки лежали на его груди, а затем спустились вниз к его члену, поглаживая его почти неудержимо разгоряченный похотью член. — Хотя бы предупреди меня.
— Нет, — он положил руку на ее горло и начал сжимать его. Женщина закашлялась, закусила губы и застонала. Другой рукой он сорвал с нее всю одежду, которая была на ней. Он, вероятно, купил бы ей новую.
— Ты сказала мне, — он погладил ее кремовые груди, полные и круглые, — что я могу делать с тобой все, что захочу. Помнишь? — она не могла говорить (по понятным причинам), но кивнула, когда ее руки продолжали гладить его быстрее, крепче, почти как будто она пыталась оторвать его член. Ослабив хватку, он позволил ей дышать, пока она набирала воздух.
— О Боже! — сказала она в эйфорической манере, притягивая его к себе для очередного поцелуя.
— Да, — сказала она.
— Ты, — она снова поцеловала его.
— Могу.
Два его пальца глубоко вошли в ее влажную киску, а ее пальцы продолжали колдовать по всей длине его ствола. Наруто вытащил пальцы из ее киски и схватил ее ногу, потянув ее вверх вдоль стены и прижав ее там, обнажая ее киску еще больше.
Несколькими движениями бедер он оторвал член от ее бедра и встал на место, и без колебаний вошел в нее, застонав от того, что ему стало намного легче. Его член врезался в ее киску одним ударом, доведя его от самого входа в ее киску, его член скользил так глубоко в нее, что он чувствовал себя внизу, когда входил в нее. Он был возбужден сверх всякой меры.
— Ты такая же тугая, как всегда, — почти прорычал он, когда его член пронзил ее тугую киску. Ее удовольствие было очевидным, и она кричала от блаженства, когда он толкал ее тело на место, заставляя ее оставаться там, пока он просто удерживал себя внутри нее на мгновение. Дразня ее.
— Ты тварь! — простонала она в страсти. — Ты появляешься из ниоткуда, срываешь с меня одежду, а потом просто сдерживаешься. Трахни меня уже! — Куренай была лучшей возбудительницей, особенно когда они обе были одинаковы. Каждая ее частичка жаждала разрядки, она хотела этого так же сильно, как и он, и ее тело покалывало от возбуждения.
Сегодня все действительно приняло потрясающий оборот.
Мотивированный ее словами, его член дергался как сумасшедший, он начал двигаться, стонал, раскачивая бедрами назад и снова подаваясь вперед, снова толкаясь в Куренай, вырывая из нее сладкий, дрожащий звук.
Очередной толчок заставил ее снова закричать «Наруто!», а следующий толчок заставил ее впиться пальцами в его плечи и умолять его трахать ее сильнее. Все наглое и отчаянное в Куренай было выгодно Наруто, и он с радостью воспользовался этим, принявшись за работу, избивая ее по полной программе. Он застонал, накручивая себя все сильнее и сильнее, и, прижав ее к стене, стал работать в постоянном темпе.
Неуклюжие ноги Куренай начали обвиваться вокруг талии Наруто; он догадался, что это еще одно из ее негласных пристрастий: грубый секс у входной двери. Их тела прижались друг к другу, когда он со всей силы прижал ее к стене, а она вцепилась пальцами в волосы на его голове.
— Мне так не хватало твоего члена, — ныла она. — Я все время мечтала о том, когда ты вернешься, чтобы снова трахнуть меня. Так что не смей останавливаться, пока не наполнишь меня своей спермой!
Наруто не считал себя магнитом для девиц. Конечно, у него была внешность (генетика и все такое), но животный магнетизм, который он вызывал в некоторых женщинах, заставлял его сомневаться во многих вещах. Было ли это простое везение или инстинкт? В любом случае, он был рад не только дать волю чувствам, но и помочь женщине, нуждающейся в помощи, и помочь ей достичь той кульминации, которой она так жаждала.
И как дикий зверь в жару, он трахал ее дальше. Сильнее, быстрее, сильнее. Он бил ее о стену, и звуки ударов плоти о плоть, ударов о стену становились все громче. Он был уверен, что соседи слышат это, и когда он говорил об этом, она только сильнее сжималась.
Пот струился по его спине, а Наруто всё ускорял темп, яростно вбиваясь в хозяйку гендзюцу, давая Куренай самый тщательный и грубый трах, на который только был способен. Без колебаний и пощады, он делал все возможное, чтобы овладеть ею со свирепостью и агрессией, подобающей его положению. Как и Кью, она тоже была мазохисткой, с той лишь разницей, что Куренай больше нравилось быть связанной.
Он чувствовал это каждый раз, когда делал это с ней. Она хотела, чтобы ее сломали, хотела, чтобы он владел ею, и он не собирался наполовину отказываться от своего товарища, превращая еще одну женщину в одного из своих… партнеров. По крайней мере, в его глазах этот термин выглядел вполне респектабельным. Кроме того, в конце концов, это было то, чего она хотела; какой смысл не дать ей это так тщательно и жестоко, как он только мог?
Все это время он чувствовал, как Куренай сгорает, ее красные глаза темнеют, голос становится громче, тело дрожит все сильнее, и каждый толчок в ее тело заставляет ее задыхаться от нового ощущения абсолютного блаженства. Наслаждение, которое он доставлял, должно быть, соответствовало тому, что она видела во сне, и даже больше. Если бы он не трахал ее прямо сейчас, он бы создал клона, чтобы похлопать себя по спине.
Женщина была ненасытной, что было видно по тому, что она говорила и бормотала, она не могла насытиться им, не могла избавиться от чувства абсолютного экстаза, пронизывающего каждый дюйм ее тела. Она ушла в себя, полностью отдавшись Наруто и его члену, подчиняясь без колебаний и конфликтов.
Настоящая мазохистка.
Она, наверное, думала об этом большую часть времени, если бы он мог предположить, ей даже не нужно было искушение; она была измотана сильнее, чем кто-либо другой, и теперь была не в состоянии сдержать себя или удержаться от того, чтобы без стыда или колебаний не принять абсолютное блаженство, которое пробежало по ее коже.
Наруто не стал предупреждать Куренай о том, что он уже близко. Он просто продолжал наступать, продолжал долбить ее и позволял тому, что он собирался сделать, говорить самому за себя.
Так было бы веселее преподнести Куренай неприятный сюрприз и дать ей почувствовать, что она сама в шоке от того, что ее взяли именно так, как она хотела. Он впился в нее еще раз, почти с силой, застонав, когда его тело прижалось к ее телу сильнее, чем когда-либо прежде, прижав ее к стене и удерживая в полной неподвижности, пока его член дергался внутри нее. Он смотрел, как ее пунцовые глаза расширились от осознания всего на секунду позже, когда его кончик уже извергался, извергая вперед толстые струи густой, расплавленной спермы глубоко в ее нуждающуюся в этом вагину, заливая ее лоно и заставляя ее медленно скулить и выть, когда ее тело задрожало, и она почувствовала, что ею действительно овладели.
Удовольствие заставило Куренай кончить прямо там и тогда, она закричала в экстазе, выгибаясь и извиваясь, полностью отдаваясь блаженству от его притязаний.
Все самообладание исчезло, когда она дрожала и извивалась на его теле, его вес прижимал ее так плотно, что у нее даже не было возможности двигаться.
Все вокруг было таким интенсивным, таким обжигающим, и он был абсолютно уверен, что она больше не сможет контролировать себя вдали от него и сдерживаться, отдаваясь сокрушительному наслаждению, выходя из-под контроля и теряя смысл. Куренай чувствовала себя такой теплой. Такой… идеальной.
Наруто медленно вышел из нее, его сперма вытекала, как вода, просачивающаяся через прорванную плотину. «Может, пиво усилило выработку спермы? Нет, ты просто пьян» — Наруто поднял ее и накинул на плечи, направляясь в спальню.
— Разве ты не собираешься дать мне отдохнуть? — он снял рубашку и раздвинул ей ноги, пока его эрегированный член снова глубоко входил в нее.
Только в десять часов вечера Наруто наконец решил дать ей отдохнуть. Куренай Юхи была в полном беспорядке, его сперма покрывала почти все ее тело и внутренности. Только убедившись, что с ней все будет в порядке, Наруто покинул ее. Конечно, он был груб с ней, но это не значит, что ему было все равно. Не успел он дойти до дома, как Наруто заметил что-то интересное возле горячего источника.
Мужчина с большой гривой диких белых волос, хихикая, заглядывал в бинокль внутрь. Поэтому быстрым пинком под зад Наруто отвесил пенделя самому известному развратнику во всех землях.
— Если я еще раз поймаю тебя за подглядыванием, я брошу тебя внутрь, чтобы ты встретил их гнев.
— Неа! — извращенец гордо поднялся. — Больше не хочу.
— Клянусь Богом, — Наруто оттолкнул его с места, пока они оба продолжали идти. — Не похоже, что ты не трахаешься. Зачем тебе подглядывать?
— Малыш, — гордо объяснил ему Джирайя из саннинов, — дело не только в подглядывании. В этом есть искусство. Нечто совершенно божественное в том, чтобы наблюдать женские формы во всей их обнаженной красе без их ведома. Я и не ожидал, что ты поймешь, ублюдок.
— Может быть, если бы ты меньше подглядывал, ты бы уже был семейным человеком.
— О, пожалуйста, они бы только прижимали меня. Кроме того, — он обнял Наруто за плечи, притягивая его к себе, — у меня есть вся семья, которая мне нужна, прямо здесь.
Этот человек был таким чудаком, но он был и милым.
— Я тоже по тебе скучал, урод.
— Давай поговорим о чем-то более важном, — поднял брови мудрец. — Что ты там говоришь о том, что у тебя будет гарем? — Наруто мог только прикрыть лицо и вхдохнуть.