Полночь
Гостиничный номер
++++
Наруто вернулся в отель той ночью… один и возбужденный.
Ну, не такой возбужденный, как обычно, но довольно возбужденный.
После долгих раздумий, нескольких трахов в горло, нескольких титькотрахов тут и там, а затем довольно бурного траха в задницу, Джессика отлучилась по срочному делу. Очевидно, у милфы была дочь, взрослая дочь, но она не могла оставить ее одну надолго без присмотра.
Ни минет, ни сиськи, ни попка не смогли бы опустошить его яйца, и милфв знала это. Она знала, что единственный способ удовлетворить Наруто — это либо ее зрелая киска, либо ее мясистая попка.
Ей очень хотелось оседлать его… но, черт возьми, материнская интуиция предупредила ее о глупом поступке дочери. Какой поступок, он не знал, и, честно говоря, ему было все равно.
Он остался там, в залитом спермой переулке, с болезненно твердым членом и глазами, приклеенными к удаляющейся толстой заднице удаляющейся девушки.
Толкнув дверь в свою комнату, Наруто лениво прошел внутрь и плюхнулся на кровать, даже не потрудившись как следует запереть дверь. К счастью для него, Джирайи нигде не было. И это хорошо, потому что у него не было ни сил, ни терпения рассказывать ему о том, что он сделал за день.
Старый извращенец наверняка подглядывал за какой-нибудь бедной женщиной.
Медленно опустив глаза и прекрасно осознавая приближение блаженного сна, Наруто застонал, как потревоженный зверь, когда в дверь его комнаты постучали.
— Уходите, — пробормотал он себе под нос.
Но они не ушли.
*Стук!*
— Отвали!
Без изменений.
*Тук! Тук! Тук!*
Теперь это был уже не столько звук удара костяшками пальцев по деревянной двери, сколько звук, словно кто-то использовал дзюцу взрывного стиля в его ушах, так как его гнев быстро нарастал.
Разочарование вскоре сменилось раздражением, а раздражение — гневом, причем довольно быстро.
— ЧЕРТ…
— ОФФ!
Все произошло так быстро. В одну секунду Кисаме и Итачи стучали в дверь, чтобы выманить Джинчурики. В следующую секунду дверь в комнату слетела с петель и врезалась в них, как метеор.
Итачи успел исчезнуть с дороги, прежде чем дверь врезалась в них, оставив Кисаме разбираться со снарядом.
Шаринган вспыхнул, и черноволосый Учиха инстинктивно среагировал, когда его рука поднялась и поймала летящий стул, направленный ему в грудь.
— Ты глухой или просто тупой!? Когда я говорю «отвали», это значит «отвали»!
И тут виновник был найден. Наруто Узумаки, стоящий у взорванного дверного проема с очень взбешенным выражением лица.
— Наруто Узумаки, — тихо пробормотал Итачи, красные глаза сфокусировались на высокой фигуре сына Четвертого. — Мы снова встретились.
— Так и думал, что это будет Учиха, — простонал блондин, потирая висок при виде черноволосого. — Вы, красноглазые ублюдки, не можете принять отказ, не так ли? Я не могу понять, как Микото стала одной из вас, ублюдков.
Реакция была слишком очевидной.
Задыхаясь, Наруто увернулся от быстрого удара ногой и отпрыгнул в сторону, заскочив обратно в комнату.
— Задел нервы, да?
Он должен был отдать должное этому человеку за его репутацию грозного ниндзя. Если бы он не ожидал нападения Учихи, удар был бы нанесен более чем достаточно.
К тому же он мог почувствовать всплеск негативных эмоций перед атакой.
Как сейчас!
— Тебе стоит поработать над своими манерами, сопляк! — Кисаме появился позади наследника Узумаки, Самехада была готова нанести удар, когда он опустил ее на плечо мальчика.
Но его остановила покрытая чакрой рука.
— Что-что, ходячий Суши?
На виске шиноби Тумана пульсировала жилка.
Наруто поморщился от боли, когда странный меч разорвал его белую ткань и вонзился в его кожу, разорвав верхний слой ладони, когда Кисаме отпрянул назад.
— Компенсируешь что-то, а?
— Почему ты…
— Достаточно Кисаме, — твердо произнес старший Учиха, входя в комнату и становясь рядом со своим пылающим партнером. — Ты не можешь выиграть битву умов и оскорблений против Узумаки. Не упускай из виду нашу цель.
С любопытством взглянув на ладонь, Наруто одобрительно хмыкнул: кожа зажила почти мгновенно.
— И какова же ваша цель?
— Тебе придется пойти с нами, Наруто, — без обиняков заявил обладатель Шарингана, словно констатируя неоспоримый факт.
— Может, «отвали» означает что-то другое там, откуда ты… погоди, беру свои слова обратно, ты же из Листа. Забыл об этом, — Кисаме и Итачи наблюдали за тем, как блондин принимает позу для размышлений, пытаясь придумать подходящий ответ. — У меня ничего нет, так что пока что придется отвалить.
— Жаль, — глаза Шарингана вспыхнули глубоким красным цветом, когда Учиха шагнул вперед. — Я надеялся решить это без конфликта.
— Конфликт — это…
— Итачи Учиха! — крикнул Саске из коридора, вбегая в комнату, в его глазах горела ярость, когда они превратились в узор Шарингана.
— Ох, во имя любви к толстым задницам, только не еще один, и у этого утиная задница вместо волос!
— У тебя проблемы, парень, — подбодрил Кисаме.
— Саске, я оставлю Итачи тебе, чтобы ты мог спокойно решить свои гейские проблемы, — жалобно проворчал Наруто, когда два задумчивых брата никак не отреагировали на его колкость. — А пока я приготовлю обед из этой ходячей рыбы!
Кисаме атаковал.
Как он и предсказывал.
++++
Позже
Итачи шел по развалинам, оставшимся после битвы Наруто и Кисаме, неся на спине бессознательного Саске, и с безэмоциональным выражением лица пробирался через руины. Зловещие красные глаза молча наблюдали за разрушениями, внутри себя он качал головой над отсутствием такта и контроля у двух сильных мира сего.
Ему нужно было закончить свои дела как можно скорее, пока Джирайя не дал о себе знать. Хотя он был силен сам по себе, он был уверен, что даже если Кисаме поможет ему, они все равно не смогут сразиться с Наруто и беловолосым саннином.
С Джирайей было достаточно проблем… С Наруто они были практически непобедимы.
— Я так и думал, — прокомментировал Учиха, входя в эпицентр разрушения.
Кисаме и Наруто проделали путь от гостиницы до леса, оставляя за собой следы выжженной земли и огромные лужи воды. В центре хаоса, в окружении пепельной земли, вывороченных деревьев и кровавых следов, находился огромный кратер.
В центре всего этого… был Наруто, сидящий на спине бессознательного Кисаме.
Член Акацуки был весь в синяках и уже не был одет в привычный черный плащ с красными облаками. Бледная, синеватая кожа была изодрана, исцарапана и стала фиолетовой. Хуже всего было его лицо.
Он еще не видел, чтобы кто-то так бил Кисаме.
— Надо отдать должное рыбному мальчику, он выдержал достойный бой, — тихо ответил Наруто, глядя на свои кровоточащие руки, искусанные Самехадой, — кожа шипела и заживала в клубах дыма. — Я почти забыл, каково это — истекать кровью.
У Наруто на руках было несколько царапин и глубоких ран, скорее всего, от того, что он схватил Самехаду, чтобы насолить Кисаме. Узумаки, должно быть, был в восторге от перспективы сразиться с кем-то, кто может заставить его истекать кровью.
Самым удивительным было то, что Наруто выглядел разочарованным, пока его раны заживали.
— Ты пошел против своего собственного плана… — Итачи осторожно опустил брата на ствол дерева и повернулся к кратеру. — Ты должен был сдержаться…
— Он не был бы жив, если бы я этого не сделал, — это был факт. Он знал, на что способен ленивый Узумаки.
— Ты знаешь, что я имею в виду.
— Он твой партнер, Итачи, скажи мне, что он мог сделать, чтобы заставить меня пойти против нашего плана?
Итачи незаметно поморщился, когда Наруто поднял ногу и с тошнотворно сладкой улыбкой обрушил ее на лицо члена Акацуки.
— Он оскорбил леди Кушину, — Итачи не нужно было быть гением, чтобы понять это.
Была только одна вещь, которую мог сделать каждый, чтобы вывести Наруто из себя. Оскорбить его мать… или сделать ей комплимент… или что угодно, что связано с ней, если быть честным.
Последовал еще один хруст, когда Наруто еще глубже впечатал свою ногу в лицо Кисаме.
…
…
…
— Наруто… моя мать… она…
Впервые в багровых глазах темного Учихи мелькнула искренняя ранимость, и в его вопросе, когда он смотрел на блондина, прозвучала надежда.
— У нее все хорошо, будь уверен, — ответил Наруто с мягкой улыбкой. — Знаешь, она уже давно простила тебя. На самом деле, она не перестает говорить о тебе. Не могу сказать того же о заднице твоего брата.
С почти незаметной улыбкой, пляшущей на губах, Итачи обратил внимание на своего бессознательного брата и не мог не нахмуриться.
— Я хотел, чтобы он рос сильным без меня, чтобы я затмевал его достижения… но не так.
— Я же говорил тебе, что на него слишком сильно влияет твой засранец-отец, — возмущенно пробормотал глава клана Узумаки, отталкивая Кисаме и вставая на ноги, разминая руки перед тем, как спокойно выйти из кратера. — Клянусь, иногда мне хотелось придушить его неблагодарную шею за то, что он разговаривал с моей Микото…
…
…
…
Итачи сузил глаза.
— Ты… и моя мать?
Блондин Узумаки вскоре понял, что сболтнул лишнего.
— Черт!