— Какой я умный… какой я гениальный… — с безумной улыбкой Фулгрим улёгся на своём ложе, вокруг которого пархали постанывающие рабыни, которых дёргали за цепи прикреплённые к самым разным местам их тел.
Всё вокруг тонуло в похоти, но в этот раз не слишком болезненной. Никаких пыток, только сладострастная похоть, ведь у демон-принца было хорошее настроение сегодня. И вчера, и позавчера… в целом с того момента, как он узнал, что такое Оружие. Сначала он был в бешенстве, а потом… потом в радости, которая стала из-за этого мимолётного бешенства ещё сильнее.
Потому в оргиях нынче слышались лишь стоны удовольствия и даже эти рабыни из гарема умоляли своего хозяина быть пожёстче. Но тот этого даже не слышал, просто продолжал лежать и пребывать в будущем, которое создали специально для Фулгрима. Возвышение уже было близко! Скоро он станет выше всех и утрёт улыбку с лица каждого.
— Фулгрим, ты… кукухой двинулся? — внезапно картину прекрасного предвкушения разрушил чей-то голос.
Фулгрим нехотя опустил свой взгляд вниз, приподнял свой подбородок, чтобы быть ещё более надменным. Но всё равно происходящего ниже ложи не видел. Мешались слившиеся в оргиях тела рабынь, а также демониц, обладающих самым разным внешним видом. Аккуратно двинув хвостом, он коснулся нескольких из них, после чего те сразу же застонали в сладкой агонии.
Натренированные и сведённые с ума афродизиаками, они были специально приручены для Фулгрима и даже одно его лёгкое прикосновение вызывало бурные фонтаны и речь не о эмоциях, хотя они тоже имели место. Так или иначе толпа подвинулась и кое-как Фулгрим смог рассмотреть верхнюю часть маски Маски.
— Ха, как играя слов, маска Маски, вы поняли? Почему не смеётесь? Смейтесь.
Тут же все заржали, а Фулгрим даже в упор не смог заметить откровенной лести, полного отсутствия искренности и панического страха своих слуг и рабов, которые тоже думали, что примарх утратил остатки своего нестабильного рассудка.
— Разрешаю тебе говорить. И советую начать с того зачем ты это сюда припёрлась, — откинувшись обратно на спинке своего ложа, Фулгрим махнул одной из рук, приказывая рабыням принести яства.
— Ну как тебе сказать… у Принца Удовольствий есть некоторые проблемы, как и у нас всех. Большая Игра, возвращение Малала, недавняя победа Видара Многоликого, ещё и лоялисты укрепились, несмотря на потери…
— Ха-ха-ха… ох, какая же ты не дальновидная, Маска, — снисходительно протянул Фулгрим. — Не спеши с оценкой того, кто победил. Особенно когда мозгов не хватает, ха-ха-ха…
И весь богемный двор вторил его смеху, стараясь ржать как можно громче, чтобы отличиться и быть замеченным. Или хотя бы не быть уличёнными в недостаточной громкости смеха. А то настроение у Фулгрима может и хорошее, но он всё же демон-принц, которому в голову может влететь какая-нибудь сверхгениальная мысль с устройством праздника свежевания.
— А кто по-твоему победил? Прошу, расскажи мне, глупой, — поклонившись, произнесла Маска и вдруг замерла, не сумев разогнуть спину.
— Ниже, — зрачки Фулгрима сузились, а фрукты принесённые на подносе уже катились по полу.
Фулгрим поднялся, навис над Маской, пристально глядя на неё и давя всей своей волей. Маска не ожидала такой силы, давно уже не общалась с этим заносчивым ублюдком. А Фулгрим становился сильнее и в последнее время чем-то очень порадовал Принца Удовольствий. По началу это можно было спутать с тем, что Слаанеш вернулась к старой игрушке, не сумев заменить её на что-то более… новое…
Однако теперь у Маски не было сомнений. Фулгрим вернул себе расположение Совершенства, а значит скоро он вероятно сможет вернуть и расположение всего двора Принца Удовольствий. Вновь станет тем, над кем смеяться станет недозволенно.
— Я тоже загладила вину… — прохрипела Маска, чья спина выгибалась всё сильнее, а колени дрожали, пока из-под её платья текла кровь. — Помогла Принцу скрыть его шрам, нашла лучший грим и…
— Тоже? — прошипел Фулгрим, спускаясь с ложи и приближаясь к Маске.
Злость в нём стала ещё сильнее, после чего с хрустом сломались колени Маски, после чего та поклонилась как подобает, коснувшись лбом грязного пола, измазанного испражнениями и кровью. В один миг творящаяся вокруг оргия начала меняться, стоны становились всё громче, в ход шёл раскалённый метал, рабов разрывали изнутри и пачкаясь во всей это грязи все заходили только дальше.
Им было мало обычных удовольствий, что приелись, они хотели большего, а нрав и эмоции хозяина дворца задавали оттенок пира.
— Прошу меня простить… вы никак не провинились… — прошептала Маска, невольно начиная хватать ртом всю дрянь с пола, ведь молчать было нельзя.
И постепенно грязь начала уходить, но не сменилась уже той плавной похотью, где одно перетекало из другого. Она стала ещё более жёсткой, но в то же время идеальной ровной, словно клинок меча. Мгновенно и богемный двор изменил свой образ, отмывшись в крови, он поделился на две части: тех, кто хотел подчинять, и тех, кто хотел подчиняться.
Удивительно иерархичным был мир демонов, но только для тех, кто не понимал мир живых, что мало отличался от варпа. Ведь был тенью, тенью тех кто готов был отдать всё лишь бы встать на колени, униженным, перед своим господином. И тот кто готов был сжать пальцы на глотке самого дорого, а затем поставить на четвереньки и одеть поводок, заставляя лизать собственные пятки.
Вся жизнь людей была борьбой, с самим собой иль с тем, кого любишь. А тех кого мы называли врагами… ох, да они были самыми слабыми противниками, которых можно встретить за жизнь мирскую.
— И где же ты раздобыла столь сильную магию, способную спрятать шрам от Малала? — потеряв интерес к подставившей свою шею Маски, Фулгрим вернулся на своё ложе, но уже не лежал на нём, а восседал, словно великий мудрей античных времён.
Да, многие унижали Фулгрима, считали его слабаком и отбросом. Но это было не из-за того, что он являлся тупицей или был плох. Единственная проблема — создание контраста. В данном случае контраста между реальным положением вещей и заявлениями самого Фулгрима. Из-за гордыни своей он метил настолько высоко, что казался тем самым деревенским дураком, что всем рассказывает как завтра станет королём.
Хотя по факту Фулгрим был выше всех королей, мудрее их, опаснее, хитрее. Только постоянно завышал планку и никогда её не достигал, как всё тот же дурак. И потому несмотря на всю эту силу, к нему и относились как к дураку. При чём относились в большинстве своём как раз союзники, которые за десять тысяч лет уже несчётное число раз видели один и тот же повторяющийся сценарий.
А вот враги Фулгрима боялись, потому что единственное, что о нём знали — он мать его демон-принц, ведущий орды тварей варпа и уничтожающий миры с невероятной эффективностью. И если он в момент разрушения вашей крепости говорит что-то вроде: "Я ВЫШЕ БОГА", то это могут в моменте и допустить, затем пересказать и в результате всех потом убьёт Ордо Малеус, потому что демон-принцев не существует, тем более демонических примархов-предателей.
— Зачем ты явилась? — прямо спросил Фулгрим, что немного запутался в предсказании действий своих союзников.
— Ты получил Оружие и… скоро возвысишься… позволь мне тебе помочь. Чтобы у тебя всё получилось и наш Князь был рад. А взамен ты сам даруешь мне справедливую награду.
— После столько пьес, что ты сыграла… теперь являешься и хочешь мне служить?
— Сотворённая из озорства эльдар, язык у меня без костей и тело тоже, — уже исцелив свои раны, Маска посмела приблизиться к Фулгриму, после чего её бледные пурпурные губы слились в улыбке, а фиалковая грудь упёрлась в чешую хвоста. — Я просто играю роли, смешные и порой обидные, а театр вся моя жизнь. Ничего с собой поделать не могу и каждый раз обжигаюсь… Но Принц Наслаждений дал мне второй шанс, а значит я доказала, что могу быть полезной. Так может и ты решишь дать мне его?
Демоническая пасть Маски открылась, длинный лиловый язык высунулся и слюна потянулась по нему. Тёплое дыхание коснулось чешуи, которая запотела. Тут же Маска старательно начала её вылизывать, очищать собственным телом. Слаанеш не пустила её обратно к своему двору, хоть и простила. Однако Фулгрим…
Фулгрим давно мечтал о чём-то подобном… одна из рук коснулась щеки Маски, большой палец влез внутрь. Какая дивная игрушка… дивная и, что куда важнее, ранее принадлежавшая самому Принцу Удовольствий. Его личное развлечение, которое было недоступно и желанно. И теперь… теперь она лежала у его ног, при чём пришла сама, не по принуждению.
С одной стороны, кто бы не увидел в этом жалкой подачки? Того, чем Принц Наслаждений попользовался и выбросил, прямо как многих других слуг? Наверное только такой гордец как Фулгрим, увидавший в этом некое… некое знамение, что фельдмаршал ныне властью обладает сравнимой с самим Принцем. Да, только это он видел, не подачку, а собственный рост.
Самолюбие же не могло проиграть бой здравому смыслу, ведь он получил Оружие. Никто кроме него не знал, что это такое, как оно выглядит и кого уничтожит. А он знал, знал и потому смотрел на всех с ещё больших высот чем раньше. И конечно же приход Маски был вовсе не искусной игрой опасного интриганта, коим также являлся Принц Удовольствий, а доказательством начала возвышения Фулгрима, отказывающего видеть обрыв и бездну впереди.
Устроившись поудобнее, Фулгрим снова расслабился. Каждую его чешуйку продолжала вылизывать Маска, он не позволил ей залезть на ложе, заставляя бродить вдоль края и выслуживаться. Зато Хранительницам Секретов, что нашёптывали ему о всяком неожиданном, прилегали к нему, даря свою извращённую любовь, что напоминала безумные качели и с припадками психоза и желанием убить предмет своей любви.
Но то лишь горячило демоническое сердце. И эти потаённые желания в глазах своего двора… именно этого и сам жаждал Фулгрим, чтобы кто-то подошёл к грани поближе, зашёл на неё и испытывал весь его гнев на себе. Этакая опасная игра, где надо делать то, что приблизит тебя к смерти. Всё лишь бы почувствовать себя живым вновь.
Что же касается Оружия… о-о-о, нет Фулгрим не сошёл с ума. Он просто ждал момента, который ныне создавал и без его прямого участия. И когда грянет гром, то с небес сорвётся ангел, что поставит жирную точку в судьбах своих врагов. Ангелом же будет несомненно сам Фулгрим, которому осталось лишь немного подождать. А после…
После никто и никогда не будет смеяться над ним.