Ещё на протяжении трёх дней продолжалась битва за Назарик. Затем ещё месяц проводилась зачистка. Однако уже в первые дни стало понятно, что едва одна напасть миновала мир, как сразу же над ним нависла следующая.
Владыка Назарика был мёртв, он не переродился и Великая Гробница осталась без владельца, стражи, что были полны зла — без Повелителя и того, кто заменял им отца, а мир — в хаосе, который закончится делёжкой всего оставшегося после первого акта.
Вместе с тем к нам вернулась и возможность перерождения, к тем кто сумел пережить Мирового Врага. Однако радоваться было нечему и я сидел среди руин амфетеатра, где проходили наши собрания между игроками. Тут же были собраны все выжившие игроки, которые понимали что будущее мира висело на нитке.
Сидели молча, ожидая что кто-то ещё придёт, дабы сделать то, что просто необходимо было сделать.
Момонга знал, к чему приведёт его смерть. Он шёл на неё осознанно, как из нужды в моменте, так и необходимости в долгосрочной перспективе. Этим действием он доказал очень многое, начиная от того, что дружба была для него не простым словом и тем, что он не хотел стать палачом для мира, который менял его рассудок слишком быстро. Раз за разом я перечитывал его последнюю волю, что он отправил мне заранее в чат и всё сильнее удивлялся написанному.
И подумать было нельзя, что скрывается за маской нежити. Он рассказал всё, что чувствовал и всё чего желал, постарался объяснить каждый момент и в конечном итоге доверил мне ключ к консоли Назарика. Он хотел, чтобы я взял его под контроль и закончил то, что уже по факту и начал. Помогать Назарику исцелить ту боль и комплексы, что спрятали в нём его создатели.
— Больше никто не придёт, — произнесла Ленея, получившая в свои руки всю разведывательную сеть Серого Кардинала.
Стоит ли говорить, что устроила Альбедо, когда Владыка умер? Она была в бешенстве, которое уже начало выливаться на окружающий мир. Она фактически возглавила Назарик, после чего устроила чистку. Чистку от всех, кто попадался под руку. После чего был задействован план последнего рубежа. Фактически Назарик уже сейчас воспринимал всех как угрозу.
Потому что все были виноваты в смерти Момонги. Каждый игрок, каждое живое существо. Ради них всех он пожертвовал своей жизнью, а они… они были либо слабы, либо предателями, либо просто отбросами. Альбедо была сурова и другие стражи в большинстве своём тоже. Их безутешное горе не знало границ и хоть пока что они в шоке, как и единого мнения о будущем ещё не сформировалось в силу различия самих стражей, но рано или поздно случится то, чего нельзя было допустить.
В большинстве своём стражи были с сугубо злым мировоззрением. И теперь их никто не сдерживал. На мои призывы к диалогу ответ тоже был максимально краткий. Последняя надежда в лице Себаса пришла к нам и по одному его виду стало всё понятно.
— Временный регент Владыки Назарика вскоре огласит ультиматум. Весь мир должен будет преклонить колени и признать абсолютную власть Колдовского Королевства. Несогласных будет ждать смерть, — произнёс он, прямо под взорами всех нас.
— Ты и сам знаешь, что Момонга бы этого не хотел. Ты единственный, кто в целом понимает ценность жизни, — ответил я, глядя на старого дворецкого.
— Из-за этой ценности жизни погиб последнее Высшее Существо, служение которым было смыслом нашего существования. Мы лишились всего, Вильгельм. Лишились из-за того, что были слабы. Я понимаю, что многие из вас не согласятся. Гордые… вы тоже Высшие Существа. Поэтому сделаю всё возможное, чтобы в ультиматуме помимо смерти появилось и слово рабства. На том всё. Вам даётся время до рассвета, чтобы явиться и преклонить колени перед регентом.
И Себас ушёл. До рассвета оставалось совсем немного. Солнечные лучи уже пробивались через горизонт. Вечная зима закончилась, наступала весна. Мир возрождался, зализывал раны и только мы знали, что скоро всё может закончиться. При всём этом Восточный Блок так и не явился, храня молчание.
Но с другой стороны среди собравшихся я видел и многих других. Платинового Лорда Дракона, что не разочаровался в сделанном выборе. Здесь же он собрал и оставшихся героев, что когда-то сражались со Злыми Богами. Мировые предметы были перекованы и адаптированы, уже использовались игроками и некоторыми отличившимися жителями этого мира.
— Без консоли они не могут в полной мере пользоваться гильдией. Значит у нас есть шансы, — произнёс Аларион, что держал в руках божественный молот Мьёльнир, выпавший из рук убитого им Грима, Повелителя Йотунов.
— Поверь, они тоже это знают. И тот кто попадётся к ним в плен уже никогда из него не выберется, — ответил я, помня о том, какие ужасы скрывал Назарик. — Потому ситуация у нас равная. Убьём одного из них — не возродится. Ошибётся кто-то из нас — во второй раз штурмовать Назарик уже не будет.
— Но если доберёмся до консоли, то всё будет хорошо. Надо просто поставить всё на один удар. Чтобы добрался Вильгельм, а остальное неважно, — уверенно заявил Аларион, поднимаясь на ноги. — Пусть даже я паду первым, но сделаю всё, чтобы ты добрался.
От ненависти до дружбы был один шаг. Никогда не знаешь, куда ещё завернёт твой путь хитрая и строптивая судьба. Но я был рад, что Аларион находился на нашей стороне. Как и в целом человеком он был достойным, принципиальным и честным. Такие люди мне всегда нравились.
Так мы и отправились к Назарику, но вовсе не для того, чтобы преклонить колено. Пройдя через руины уже нулевого этажа Назарика мы не встретили ни одного врага. Даже трупы отсутствовали здесь. Все кто когда сражался отныне пополнили армии, что встретят нас на первых трёх этажах именуемых могилой. Я же уже поделился всей информацией, что знал.
Потому мы готовились к жестокому бою, ведь противостоять нам будет Шалтир Бладфоллен, одна из сильнейших стражей, которая даже в одиночку могла убить тех врагов, на которых требовалось порой два, а то и три других стража.
— Прошу вас остановиться, — на входе на первый этаж меня встретила Люпус. — Вы все найдёте там лишь смерть. И у тебя Вильгельм не будет внутри ни одного союзника.
— Я знаю, Люпус. Но такова последняя воля Владыки. И ради её исполнения, ради сохранения мира, ради спасения вас самих — я сделаю то, что должен. Ведь я всегда так поступал.
Поняв что никакого компромисса не будет и что армия пришла явно не для того, чтобы сдаться, Люпус просто была телепортирована обратно. Мы же приступили к бою. Армады нежити встретили нас. Полчища монстров, уровень которых варьировался от десятого до шестидесятого. Они были серьёзного угрозой, однако большинство игроков уже стали куда сильнее.
Мы действовали осторожно, прикрывали наших союзников из числа не игроков. Всё ждали, когда появится Кёфуко или быть может сама Шалтир, но пройдя вплоть до третьего этажа мы не встретили их. Кёфуко скорее всего спрятался, ведь именно он будет заниматься пытками проигравших. А Шалтир… Шалтир знала, что её уже не возродят, потому вступит в бой, когда наши ряды сократятся на следующих этажах, где будут куда более страшные противники.
— Изгнание… — скастовала свой скилл Ленея, после чего на дне гигантского разлома погибла вся нежить.
Трупов там было очень много и среди них я видел даже тех, кто сражался когда-то рядом со мной. Мост же мы создали сами, используя магию. После чего вышли сразу на четвёртый этаж. Здесь находился раненный Гаргантюа. Подземное озеро был глубоко, но едва доставало до колен могучего создания. Будучи сильнейшим в физическом плане стражем, он даже смог схватить Мирового Змея и удержать его.
Однако теперь он едва двигался. Движения его были крайне медленными, не представляя особой угрозы. Мобильные отряды просто скакали вокруг него, резервы ждали нападения кого-то другого, а дд вносили свой дамаг. Через три часа методичной и аккуратной работы без рисков Гаргантюа был добит нами.
— Дальше удача нам не поможет, — произнёс я, после чего мы спустились на пятый этаж. — Коцит выжил и он превосходный воин, а также тактик.
Ледник встретил нас. Когда-то я здесь тренировался, а теперь пришёл штурмом брать снежную пустошь. Уже на этом этапе начались первые потери. Оказалось даже будучи крепким воином тридцатого уровня можно умереть лишь от одной ауры. Просто замёрзнуть заживо. Мы шли долго, стараясь помогать слабым, понимая что они могут помочь нам в будущем.
Однако постепенно слабые просто отсеялись и когда мы добрались до резиденции Коцита, не осталось никого меньше сорокового уровня. Шесть гигантских кристаллов окружали ледяной улей, а из них уже выбирались Морозные Девы. Враги восемьдесят второго уровня, способные одним касанием заморозить кровь в твоём сердце.
Но прежде чем начался бой, к нам вышел сам Коцит, оставив свою армию в ста метрах от нас.
— Как много желающих преклонить колени, — произнёс он, прекрасно понимая зачем мы пришли, но всё же давая ещё один шанс.
— Коцит, ты хорошо знал Владыку и своего создателя Такэмикадзути! Они были воинами, на тиранами или диктаторами! То что хочет сделать Альбедо — бесчестно! Неужели ты будешь на её стороне?! Смотреть как уничтожают невинных, не давая им никакого шанса?! Неужели это поступок Воина?!
— Не тебе об этом говорить, Вильгельм! Ты не сражался с нами! — яростной воскликнул Коцит, который впервые потерял контроль над эмоциями.
— Я сражался, Коцит! Я умирал за то, во что верил! Я отдал свою жизнь в схватке с Лордом Драконом и был возвращён твоим Владыкой к жизни! Как думаешь почему?! Потому что я был его другом! Я был тем, кому он мог открыться и сказать то, что скрывал от вас всех! И теперь я стою здесь, чтобы завершить то, что он не успел! Это правда и она режет твои глаза!
— МОЛЧАТЬ!!! — взревел уже в откровенном бешенстве Коцит, после чего ударом расколол сами ледники, подняв ледяной океан.
Зашипели Морозные Девы, нежить загремела костями, а в глубине мы чувствовали движение вод, что скрывали левиафана, который плавал вдоль дна кругами и тем самым создавал течение, не давая замёрзнуть воде. Однако всё же битва не началась, ведь сигнала к атаке Коцит не дал. Он был в ярости, а душа его металась. Заложенное создателями боролось с тем, что он приобрёл с получением этой души.
И с одной стороны верность Назарику была безгранична, но и попрать память своего создателя он не мог. Ведь Такэмикадзути никогда не искал бойни, не устраивал геноцида, а был… был Воином. Жестоким, но справедливым. И в чём же была справедливость, когда одарённые мастерством, но не статистикой, умирали как скот?
— Не мне решать вашу судьбу! Альбедо куда мудрее меня. Ей больше всех доверял Момонга. Однако лично я считаю, что в твоих словах может быть правда, Вильгельм. МОЖЕТ, но не обязана там быть. И значит я должен провести проверку, достойны ли вы все предстать пред регентом или всех вас надо утопить в холодных водах моего этажа.
— Мы готовы пройти любую проверку, Коцит.
— Одно Высшее Существо, один рождённый в этом мире. Они вдвоём пройдут испытание, что покажет есть ли резон в твоих словах.
И тот час я уже попытался сделать шаг вперёд, как одна из рук Коцита поднялась.
— Нет, Вильгельм, твоя проверка уже пройдена. В ком из вас всех больше всего воинского духа?! Выйдите вперёд, чтобы отстоять слова ведущего вас! — прокричал Коцит и вышел вперёд, пока наше воинство замерло. — Решайтесь, у вас одна минута.
Я не совсем понимал, что будет за испытание. Но Коцит намеренно не давал конкретики. И в этот момент все думали, что надо сделать и надо ли? Сомневался в своих мыслях Ибн'Аббас, что хмуро думал о вложенном в слова смысле. Глядела на своего брата Ленея, которая абсолютно ни в каком смысле не считала себя тем воином, о котором так пафосно рассказывал Коцит.
Но она боялась за брата, что больше других склонялся к тому, чтобы сделать шаг вперёд. Только вот он тоже не считал себя воином, он был паладином, защитником слабых. Он не искал битвы с сильнейшим, не стремился к совершенству воинского искусства, он не был тем самураем, а был именно что паладином.
Другие же во многом просто боялись. В них был страх, что они провалят испытание и подведут всех. Хотя в ком-то страх был и сугубо эгоистичным. Так или иначе минута стремительно подходила к концу. Надо было решаться и пока кто-то стремительно обсуждал как поступить, предсказывал возможное испытание и у кого будет больше шансов…
Не спрашивая других первыми шаг сделали двое.
— Твою ж мать, Гарет… — ругнулся я, сквозь стиснутые зубы. — А ну обратно…
Но одним взглядом Коцит заставил меня замолчать. Выбор был сделан. И от игроков вышел уже не юный мальчик, а мужчина, способный сам принимать решения и не сомневаться в решающий момент. И под стать ему, столь же юная, вышла от Синей Розы Лакюс Алвэйн Дейл Аиндра, которая тоже словно бы ждала всю свою жизнь этого момента. Никто не успел ни остановить их, ни выйти раньше них.
— Подойдите ближе, чтобы я вас рассмотрел, — прогудел Коцит, после чего двое испытуемых отошли от нашего войска ещё дальше.
А затем случилось то, чего не ожидал никто. Коцит кивнул и прежде чем успел среагировать Гарет или уж тем более Лакюс их сердца покрылись льдом. У них не было и шанса, чтобы одолеть Коцита или предсказать его атаку. Да, они сражались вместе со всеми, стали куда сильнее и набрались опыта, но… всё ещё очень уступали стражу Пятого Этажа.
— Нейронист и Кёфуко займутся ими и проверят их решимость. До тех пор, пока эти двое не попросят их убить — я вас не трону. Но как только хоть один сделает это… — говорил Коцит, пока Гарет и Лакюс падали на колени, чувствуя что замерзают изнутри. — Вся армада Пятого Этажа ударит по вам со второго фланга. Таково испытание.
— Я справлюсь, — выдохнув последний воздух из лёгких, произнёс Гарет.
— Доверьтесь мне, — произнесла и Лакюс, глядя на своих товарищей.
После чего невероятно быстрый рой тараканов унёс их в новую пыточную. Сколько они продержатся не знал никто. Кто-то же и вовсе хотел дать бой прямо сейчас, пока ещё была возможность отбить их у этой армии.
— Идём дальше! — рявкнул я, не позволяя никому сделать глупости. — Не оскверняйте их жертву своим малодушием! Они справятся, а значит должны справится и мы!
После чего войско Коцита разошлось. Да, оно всё ещё могло ударить в спину. И тогда, будучи зажатыми с двух сторон, мы точно проиграем. Однако из всех возможных раскладах, с которыми мы можем выиграть хотя бы в теории — тот, в которым мы дойдём с минимумом потерь до последнего этажа.
До места, где находится трон и доступ к консоли, что будут защищать сильнейшие защитники Назарика.