Полторы недели в Азкабане. И со всей ответственностью могу заявить — я устал.
Устал, но не от практики в целительстве — случаи интересные, и чем «ниже» уровень, на котором содержался заключённый, тем хуже состояние и разнообразнее, хитрее проклятья, искажённые и усиленные местной атмосферой. Устал не от дементоров — они меня не волнуют. И не от тёмной магии замка. Я устал от созерцания лиц авроров — с каждым днём им становилось всё хуже. Не только я, но и они уже не просто дни считают, оставшиеся до конца смены — мы считаем чуть ли не часы.
Даже Алан, с которым я общался больше всего, перестал говорить что-то без веской причины, осунулся немного и буквально размяк, а помогал он мне с транспортировкой чуть ли не на автомате, а когда охранял пациентов, то по взгляду было ясно — предупредительных выстрелов не будет.
В общем, пропал мой последний собеседник. Остальные авроры чувствовали себя получше, ведь они в основном как отправлялись в начале смены на свои посты на определённом уровне, так и покидали их на всё оставшееся время, проводя его либо в своих покоях, либо в столовой, общаясь. А мы с Аланом как угорелые с уровня на уровень, от незначительного воздействия дементоров к сильному, постоянно нагруженные, вот он себя и расшатал из-за постоянной перемены силы воздействия дементоров и тёмной магии — она тоже, если подумать, на здоровье хорошо не влияет, даже если ты её не используешь.
Что делал я в свободное время? Превратил свои покои в подобие лаборатории учёного, только не реторты и котлы тут были, а множество наколдованных амулетов или артефактов разной формы и размера, меловые доски, испещрённые расчётами, чертежами и схемами, гора исписанных тетрадей и, конечно, дополнительный стабильный свет — то, что предлагает убранство Азкабана, не особо хорош, тусклый, ещё и мертвенно-голубой.
Что я исследую? Помимо изучения тьмы во внутреннем дворе — экспериментирую я с ней часа два в день, а остальное в виде записей и расчётов — я собираю материал по тёмному целительству и его взаимодействию с более классическими практиками, описываю некоторые свои идеи, привожу расчёты и прочее. Рано или поздно мне нужно будет сдавать экзамен на подмастерье целителя, а значит нужны материалы и наработки, разносторонние.
Конечно, вряд ли экзамен на подмастерье подтребует от меня интересных и мощных магических изысканий — обычно это проверка уже известных знаний и требуемых навыков. Но лучше подготовиться ко всему, тем более, пока есть возможность.
Сами же пациенты… Теперь это исключительно немногочисленные постояльцы «нижних» уровне, подвергавшиеся максимальному воздействию дементоров. Их собственная энергетика максимально ослабленная, имеющиеся магические отклонения проклятья и травмы усилены и подпитаны тёмной магией замка, так что состояние их печальное, и это я молчу о том, что далеко не все они были сильны волей изначально, так что крыша и них течёт ярко и неостановимо. Ну и процесс лечения каждого теперь всё дольше и дольше. Надеюсь, я успею за оставшиеся три дня добраться до типовых случаев, когда лечение не займёт и двадцати минут, не считая время на транспортировку.
Разобравшись с последним на сегодня пациентом, мы с Аланом перенесли его обратно в камеру. Алан уныло поплёлся в столовую за едой, как и я, но в отличие от меня он не хотел тут задерживаться.
Приложившись к фляге с шоколадным напитком, он уныло вздохнул и взял свою порцию, бормоча:
— Уже почти не помогает… Крепись, двое суток осталось…
И ушёл, оставив меня в гордом одиночестве. Сейчас, к слову, вообще никто не ел в столовой, кроме меня — мне же просто не хотелось нести еду в свои покои, ставшие рабочим кабинетом.
Принявшись за еду, которая от поразительной скуки, творящейся в замке, и вечных раздражающих завываний узников казалась пресной, пусть такой и не была, я продолжил очередные попытки размышления о заклинании, должном позволить мне спуститься во тьму внутреннего двора.
В голове крутились схемы, бегали туда-сюда формулы, сопоставлялись руны, выстраивались слова вербальных ключей, постепенно выводя некое магическое воздействие, собранное из не таких уд и больших знаний в тёмной магии — всё-таки это не та дисциплина, знания по которой легко добываются. И это правильно — я про сложность добычи таких знаний. Совершенно недопустимо, что всякие идиоты и бездари в поисках силы лезли в материи и дисциплины, способные убить их и всех вокруг просто из-за недостатка знаний и опыта.
Конечно, будь магическое сообщество намного больше, таких бы ограничений в доступности знаний по тёмной магии было бы меньше, но наш магмир маленький, населения мало, истинно магических локаций тоже немного — шутка ли, свёрнутых пространств или лакун на всю Великобританию не больше пятидесяти, а общественные места так и вовсе можно посчитать по пальцам рук. Попросту нельзя допустить, чтобы слабосилки, дорвавшиеся до могущества, по ошибке и случайно выкашивали население и разрушали древние лакуны, разбирая их содержимое на запчасти из-за схлапывания пространства.
Эх, в мире осколка эльфа всё было не так. Там тоже были ограничения, но в основном они были связаны с какой-нибудь около религиозной ерундой. Но там и суть магии была другая, всё зависело от предрасположенности души к той или иной энергии и к инициализации такого сродства, так что учили всех, и учили мощно. По крайней мере люди и дварфы — у эльфов были свои загоны, похлеще некоторых местных «чистокровных.
Вон, помнится, в Имперской Академии можно было обучиться любой магии и любому направлении, а знания, которые ты получаешь, прямопропорциональны твоему таланту и целеустремлённости. Там тоже ограничивали доступ, но не по принципу «это зло, нельзя изучать», а «не дорос ещё, иди учи матчасть».
Я сейчас чувствую себя как раз таким-вот недоучкой, и это обидно, несмотря на то, что является правдой. Нет, ну это что такое?! Я не могу придумать, как безопасно пройти в область опасной концентрации неоформленной тёмной энергии! Ни местными методами, ни эльфийскими знаниями. На последнее, как бы, грешно жаловаться, ведь воспоминания воистину неполные, а то что есть, можно отнести к универсальной базе по взаимодействиям энергий, построению схем и кругов, по контурам и чуть больше по магии жизни, и то на средненьком уровне, наиболее часто используемом. Жалею ли я об отсутствии точных заклинаний эльфа в моей голове? Нет, как выяснилось, сложное не сработает в этом мире, слишком точными должны быть манипуляции, а другой мир — другие константы. А слишком просто приходится менять, благо есть базовое понимание…
И когда я стал таким нытиком?
Хлопнув легонько ладонь по столу, доел ужин, удалил магией одноразовую тару, выпил залпом какое и стремительно направился в свои покои — появились пара мыслей.
Зайдя в свои покои, я тут же бросился к некоторым записям, а схватив их — к доскам для мела. Вытянув пергаменты перед собой, подвесив парочку в воздухе магией, я принялся сравнивать, искать несоответствия в записях, следуя одной небольшой идее с внедрением рун в круговые схемы. Что-то ускользало, что-то базовое, основа, работающая как в мире эльфа, так и здесь.
— Бинго, — выдохнул я с улыбкой.
Взмахнув рукой, я перестроил громоздкие схемы на доске, незначительно — там пара линий, здесь пара блоков, добавил парочку связывающих контуры рун, изменил десяток связей и символов и вот, всё готово.
Запомнив всё досконально и проверив, а запомнил ли я, хотя с моей памятью этого не требовалось, я стремительно покинул свои покои, дошёл до межуровневых лестниц и, даже не концентрируясь, взлетел к проёму в крыше.
Уже привычно ударил в лицо морозный ветер и сомн ледяных брызг, ночное небо, затянутое тучами, привычно освещалось всполохами высоких молний, позволяя выхватить из темноты неизменную круговерть из дементоров. Я даже Патронусом не стал себя окутывать — вот, как мне было на них плевать. Собственно, они ко мне и не лезли. Привыкли, что ли, за неполные две недели, что получат от меня не еды, а раздражение из-за Патронуса. Может стоит записаться в дрессировщики дементоров?
Пока мысли крутились вокруг всякого бреда, я добрался до внутреннего края стены и взглянул в темноту внизу, во внутренний двор.
— Ну, погнали…
Я начал первый взмах палочки из множества предстоящих, начал проговаривать тщательно подобранную вербальную формулу длиной с абзац текста, не меньше. В мыслях я фокусировался на схеме и только на ней — в неё уже были заложены все нужные формулы, руны, символы и связи.
По мере прочтения, над моей головой формировалась массивная серая круговая схема. Множество кругов один в другом, ряды символов, в которые превратились формулы заполняли всё пространство между кругами, горели руны-якори и руны-связи, переплетались линии. Последний жест, последнее слово, и схема буквально обрушилась на меня, разделяясь кольцами, окружая множеством кругов на разной высоте, и каждый был связан с предыдущими рунами и линиями.
Миг, и мир окрасился в серые цвета измерения смерти, но не инвертированные, как там — всё просто стало градацией серого. Пропали звуки, привычные образы стали иными. В небе не было шторма, но была смутная спираль энергии, отражение шторма, а дементоры были просто пятнами, кляксами, провалами пространства.
— Именно так, — сказал я, но не услышал ни звука.
Что же я сделал? Всё было до безобразия просто в плане идеи, и столь же безобразно сложно в плане реализации. Я в очередной раз кое-что понял, даже хотелось сказать: «Теперь я знаю кунг-фу».
Искажение метрики пространства из-за энергии тьмы, как и любое другое искажение посредством концентрации энергии, затрагивает лишь привычную трёхмерность и то измерение, которое с этой энергией связано. Именно такой эффект не раз и не два наблюдал осколок эльфа, помогая своему товарищу-архимагу, ректору Академии, решать сложные вопросы с идиотами-чистокровными, нарушавшими правила инициации юных волшебников, из-за чего появлялись «прорывы» энергии в мир в той или иной форме.
Что это значит? Значит одно — для того, чтобы избежать влияние искажённой метрики на себя, достаточно сместиться с трёхмерности, и буквально пройти по краю другого энергетического измерения, никак не связанного с энергией, повлиявшей на пространство. Какая энергия является причиной? Тёмная магия. Какое измерение максимально не связано с ней? Как ни странно, Смерти. Не той, что от мучений и прочее подобное, а Смерти с большой буквы — неизбежного явления, окончание существования любого материального и нематериального, метафизического, абстрактного или концептуального. Пока во вселенной будет хоть что-нибудь, хоть пространство, будет Смерть — даже пространство однажды исчезнет, прекратит существование.
Со стороны я наверняка выгляжу сейчас как серый туман, но это неважно. Почему? Глядя туда, вниз, во внутренний двор, я вижу внутренний двор, и никакой тьмы. И этот внутренний двор действительно шикарно оформлен — в стенах высокие арки, колонны, резные украшения готичные настолько, что ассоциируются с Нотр-Дам. Множество открытых галерей, какое-то строение посреди, от которого расходятся тропинки вдоль скульптур, а рядом со строением — огромная стелла.
На лице моём вполне бы появилась улыбка, но мне кажется, сугубо технически, лица сейчас у меня нет.
Повинуясь моему желанию, я очень быстро пролетел расстояние до самого «дна» внутреннего двора, встав рядом со стеллой. В этот момент я, кажется, понял ещё одну вещь — теперь я знаю, как Эмбер умудряется перемещаться в пространстве так, что не тревожит само пространство вообще — она по нему попросту не перемещается! Она скользить вдоль измерений, каких конкретно я не знаю, но уверен, учитывая её суть, это тьма.
Переместившись поближе к массивно и высокой стелле, я начал читать надписи. Это оказались имена и… должности. Странные, простые имена, зачастую вместо фамилий у них было что-то похожее на клички, иногда не было и фамилий. Должности — то матрос, то купор, то ещё что-то из морской тематики, к которой я отношения не имею. И список имён тянулся с самого верха, заполнив три четверти до низа.
В самом низу, где есть заполненные имена, я уже начал замечать знакомые фамилии, но их было крайне мало. В основном это были фамилии кого-то из ныне живущих представителей волшебной «знати» Англии, но были и иностранцы. Да и сами имена где-то с нижней трети списка были сложнее первых сотен — там было и первое, и второе имя, и фамилия, иногда приписка «младший» или «старший». Когда у некоторых в последней сотне я видел в качестве должности фразу «Пожиратель смерти», и так очевидное стало достоверным — это стелла с именами погибших.
— Но зачем? — сказал я озадаченно, правда, звука голоса так и не услышал. Тут вообще тишина полнейшая.
Осмотревшись получше, находясь внизу, на самом дне внутреннего двора, я не мог не заметить суровую средневековую красоту места. Три стены тянулись вверх крайне высоко. Две трети этой высоты, как я и предполагал, занимали массивные элементы декорирования, из-за чего они казались огромными и бесконечно высокими. Это одновременно давило на сознание, но и в чём-то даже восхищало — Хогвартс не может похвастать и половиной подобной архитектурной красоты.
Надо бы всё осмотреть, а вот здание в центре двора оставлю напоследок.
Волевой посыл, и вот я уже перемещаюсь, словно в полёте, вдоль стен, заглядываю в галереи, помещения, в дверных проёмах которых остались лишь массивные петли. Похоже, всё, что не железо и не камень было попросту разрушено из-за тёмной магии. Бывает, что тут скажешь. А может из-за времени — тоже вариант.
Помещения здесь были самые разные, и совсем не такие бедные и скупые как те, в которых жили мы с аврорами. Красивые массивные арки колонн сходились под крышей, всякие каменные подставки, чем-то напоминавшие Хогвартские для чаш с огнём, витражные окна во внутренний двор были высокими и немного узковатыми, но рам в них не было, а сами витражи лежали разбитыми на полу, явно осыпавшись — похоже, стекло тоже не подвержено было влиянию тьмы.
Но… Ничего, кроме стен. Никакой мебели, вещей, предметов. От них не осталось даже праха, а следы от их пребывания выражались лишь в еле заметных царапинах на идеально гладком каменном полу, иногда из гранита, с рисунками.
В один прекрасный момент я добрался до помещения, явно должного быть хозяйскими покоями, но и тут лишь голые стены. Ничего не осталось.
В другом помещении я нашёл лабораторию, и вот здесь было цело всё, кроме столов. Ну, почти всё. Было много разбитой тары, явно однажды упавшей, когда столы рассыпались окончательно. Валялись котлы, какие-то приборы из металлов. В одной из множества каменных ниш в стенах я нашёл ровно лежавшие инструменты для разделки всего подряд — от больших туш до мелких травинок. Судя по характерному виду металла, это гоблинская сталь. Но как бы не хотелось их прикарманить из-за происхождения металла, умом я понимал — они теперь бесполезны. Слишком сильно пропитаны тёмной магией, это теперь оружие массового поражения, а не инструмент. Даже наличие необходимых рун, позволивших бы гоблинской стали оставаться магически-нейтральной, не спасут от столь мощного влияния. Хотя…
Пусть я сейчас и несколько не в трёхмерной форме, это не отменяет возможность колдовать. Волевым посылом я создал металлическую коробку со множеством рун — это позволит ей продержаться пару дней даже в таком насыщенном месте, тем более руны выстроил под магию тьмы. Скинув находки в коробочку, я тут же закрыл её и, прикладывая множество усилий, быстро-быстро перенёс ей наружу, на самую грань чёрного тумана, и закрепил на стене — как закончу с исследованиями, заберу.
Потратив ещё полдня субъективного времени на исследование двора и помещений, я вернулся к постройке посреди двора. Это походило на какой-то склад или дом в восточном стиле, пусть и не явном — один этаж, довольно большое, но без окон. Двери лишь одни, двустворчатые, не повреждённые.
Прикинув все за и против, потянулся рукой к двери, проверил всё магией, насколько мог и, не найдя проблем, ловушек или даже запирающих чар, толкнул их магией вовнутрь — именно туда они должны открываться, судя по всему.
Миг, и вот я зашёл в помещение, тут же ощутив некую неправильность. Здесь явно не было магии тьмы вообще. Точнее, если сравнивать фон с тем, что был снаружи. Это не обман чувств, не иллюзия восприятия, здесь её реально не было. Закрыв за собой дверь, я взмахнул палочкой, на миг отключив свой магический контур, но оставив ему возможность мгновенно активироваться самостоятельно через пару секунд.
Мир приобрёл краски. Тьмы почти не было. Такой фон может быть, например, на старом поле боя, но он вполне обычный. На основе этого фона работали светильники, позволяя мне рассмотреть всё в деталях. Отменив активацию своего контура, я принялся за этот осмотр.
Первое, что бросается в глаза — огромная вызженная схема на гладком полу. Она буквально выгорела, теперь являясь не более чем пародией на магический контур — она теперь вообще не работает.
Посреди контура сидел иссохший старик с длинными белыми волосами, но без бороды. Он был сгорблен, сух, как мумия, но при этом широкоплеч, а лицо явно было истощено, старо, но при этом, к моему удивлению, почти не нёсшее следов старения. И он был абсолютно мёртв.
За его спиной, в конце помещения, были большие столы, явно рабочие, с пергаментами, парой книг на подставке, мечом и щитом на стене, и прочей мелочью, а над всем этим я ощущал массивные чары стазиса, явно работавшие на тёмной магии.
Сделав шаг вперёд, я явно потревожил то ли пространство, то ли воздух, то ли лёгкая вибрация от шага прошлась по полу, но тело старика, как и его лохмотья, явно бывшие нетронутыми ничем на протяжении веков, просто рассыпались, и даже прах рассыпался, оставив на полу горстку серой пудры.
— Миленько… — заметил я такой неоднозначный расклад.
Аккуратно двигаясь к полю стазиса, прощупывая всё вокруг магией, я не терял бдительности, хотя мне было интересно, что тут вообще такое находится. Дойдя до поля, взмахнул палочкой, анализируя его.
— Занятно…
Поле было построено явно какими-то архаичными методами, с которыми я не сталкивался — современные чары намного проще, компактнее, но и продержатся недолго, а вот тут массив мощный и даже в чём-то простой.
Подобрать к нему ключ оказалось предельно просто — небольшой посыл тёмной магии в определённое место контура, и вот поле отключилось, но не пропало, оставаясь готовым для активации по моему желанию.
Подойдя к столу, я начал изучать магией самодельные книги из тончайшего пергамента. Их было много, однотипные, но совершенно никакой защиты на них не было. В них вообще не было магии. Но среди них выделялась одна — массивная, из кожи явно какой-то морской твари. Она была массивной и толстой, но зачарована. Судя по всему, это чары конракта или клятвы — никогда не встречал подобного. Рядом лежала записка, написанная явно в спешке.
«Кто бы ты не был, ты сможешь забрать эту книгу для изучения только лишь тогда, кода поклянёшься передать её в целости и сохранности гильдии тёмных магов Бездна в течении года от дачи клятвы».
— Занятно… Хотя стоит ли удивляться, что один из жесточайших, по слухам, тёмных волшебников имеет отношение к древнейшей тёмной гильдии магмира?
На секунду я удивился, что слышу свой голос, ведь уже привык к абсолютной тишине перемещения по краю измерений, но, отбросив лишние мысли, решил для начала изучить другие книги, не имеющие вообще никакой защиты. Взял первую, открыл, и… понеслось.
Страница за страницей я читал дневники никого иного, как Экриздиса. Иногда он говорил о конкретных экспериментах, иногда хвастался прогрессом, иногда приводил мозгодробительные даже для меня готовые и проверенные схемы различных ритуалов или заклинаний. Но такие записи не были частыми — куда больше Экриздис писал о свои мыслях, идеях, целях.
«Я не верю, что путь Герпия к бессмертию является истинным, и тем более — правильным. Раздирать свою душу? Какая ересь!».
«Кажется, я нащупал что-то интересное. Что-то важное. Но мне не хватает тёмной магии. Я больше не выдерживаю, истязаясь ради тьмы. Только ментальные техники позволяют замечать, что я схожу с ума. Появляются мысли, свойственные идиотам…».
«Я придумал решение с магией! Но раньше я бы так не поступил! Но, ха-ха-ха, какая разница?! Цель оправдывает средства. И я поставил стеллу. Никогда бы такого не сделал, если бы решил делать то, что решил. Ха-ха! Сумасшествие — не так уж и плохо! А главное — не скучно. Особенно если ты знаешь, что ты псих».
«Проблема с сумасшествием решена. Мои творения — шедевр моего больного разума, и я это осознаю. При правильной магической связи, они будут вытягивать негатив от тёмной магии. Но если связь не делать — это жуткие монстры».
«Путь почти найден, я уверен. А ведь прошло уже девяносто лет. Или сто? Не важно, я забыл. Зато, пока искал, я изучил тёмную магию до невиданных ранее вершин. Правда, излечить полностью разум не удалось, но и хуже уже не становится. Может, хуже уже некуда?».
«Это тупик. Оставаясь человеком сильнее уже не стать. Никогда не думал, что скажу это — тёмная магия имеет свой предел. Но зато какой! Даже мои методики тёмного ле́карства достигли апогея! Могу исцелить всё, и даже смерть, и для этого не нужно никому ни страдать, ни умирать… Что уж говорить о нанесении вреда? А толку? Даже рассказать некому».
«Я нашёл замену вечной жизни. В бездну вечную жизнь! А всё почему? Наш мир не единственный — их бесконечно много! Зачем жить вечно, когда можно бесконечно путешествовать и наблюдать новое? Главное — найти способ проскользнуть мимо проклятых асфоделевых полей и царство Аида — не с моими поступками надеяться на Элизиум».
«Я всё рассчитал, проверил и готов. Все свои достижения записал настолько понятным языком, чтобы даже кретин мог всё понять. Правда, я не надеюсь, что это кто-то найдёт. Но если найдёте, знайте — если от меня останется гниющее тело или скелет, мне не удалось. Если останется лишь прах, а дементоры не разлетятся по миру — удалось. Дементоров следует уничтожить — для этого они будут стараться держаться в замке. Метод уничтожения описан в гримуаре. Они оказались провальным экспериментом, я создал метод лучше, но сделать что-то я уже не успеваю. Надеюсь недоумки из Совета Магов не додумаются уничтожить замок, иначе тьма вырвется».
Последние строки были выведены явно слабой и дрожащей рукой. Интересно, очень интересно. Возможно и я когда-нибудь сойду с ума? Но можно ли осуждать Экриздиса за столько жертв и экспериментов? Он всего лишь человек своего времени.
— Похоже, ты всё-таки нашёл способ путешествовать через перерождение, — хмыкнул я, глядя на горстку праха. — Похвально.
Подойдя к гримуару, я положил на него руку, подучи уверенным в своих действиях и доверяя чувствительности к магии, а уж наличие энергии смерти позволяет почувствовать присутствие душ, если этот старик вводил словами в заблуждение. Тут только договор, ничего больше.
— Я, Гектор Эрих Грейнджер, клянусь в течение года передать гримуар в тёмную гильдию бездна, по мере возможностей целым и невридимым.
Связь установилась, гримуар потёк и превратился в простой чёрный браслет на руке. Никакого лишнего воздействия на меня или на окружение, но появилась артефактная командная связь, рассчитанная на три команды — развернись, свернись и передайся гильдии. По крайней мере они интерпретированы сознанием именно так. Никаких душ, крестражей, проклятий, влияния, связей, тянущих или вливающих энергию. Просто артефакт — уж осколок гнома может судить об этом с уверенностью.
Наколдовав небольшую сумку с Незримым Расширением и руническим контуром стабилизации от внешнего воздействия, пусть и не способного долго просуществовать в месте с таким насыщением тёмной магией, я перенёс туда дневники и некоторые записи Экриздиса. Обернувшись к стене, решил поближе рассмотреть меч. Обычный, одноручный, классика тех времён, но с рунами по клинку.
Просканировав меч заклинаниями, вчитался в руны. Это не магическая цепь — просто гравировка. «В память о дружбе. Асгар «Зелёная Трава» Мадсон».
— М-да… — покачал я головой и взял меч за рукоять, — кажется я знаю, кому тебя передать.
Вложив меч в сумку с Незримым расширением, я направился на выход. У дверей я активировал свой контур для перехода на край измерений, подумал о том, что неплохо бы этот контур сократить до быстрого заклинания — скользить по грани удобно и многое можно игнорировать. Мир окрасился в серые тона, я открыл дверь и вылетел серым туманом вверх. Оказавшись на крыше, снова вышел в привычную трёхмерность, притянул магией коробочку с инструментами и направился к проёму в крыше. Но, что-то тут не так.
Наколдовав Темпус, нехило удивился. Субъективно я провёл во тьме не больше суток, но похоже, время там идёт с другой скоростью, ведь прошло двое суток. Однако неправильность заключалась в другом. А где дементоры?
Всмотревшись в небо вокруг, я заметил, а точнее, не заметил ни одного дементора. Это плохо. Очень плохо!
Быстро влетев в проём, я начал спускаться вниз, но тут и там замечал тела авроров из моей группы. Подлетев к первому, констатировал факт смерти. Ни ран, ничего, а значит — Авада.
— Вот же…
Подлетел ко второму. Живой, но «пустой» — поцелуй дементора.
Облетев и оббежав все уровни, нашёл почти всех, как и Алана. Кто-то убит, кто-то просто овощь, кого-то вообще проклятьем вывернуло так, что мало не покажется. Не было только одного аврора — унылого одиночки. Либо жив, либо по классике жанра является предателем. Почему предателем? А где почти все заключённые?! Кто стырил заключённых?!
Переместившись разумом в феникса, тут же аппарировал в небо над Азкабаном, настолько близко, насколько позволяет пространство. За пяток секунд наколдовал на себя-феникса контур для скольжения по грани измерения, и уже через десяток секунд появился серым туманом перед самим собой, вручил сумку с расширенным пространством и направился в тайник, возвращая основной поток сознания в тело.
Пройдя в свои аппартаменты, магией уничтожил всё, что связано с попытками пробиваться через тьму, через искажение пространства, уничтожил некоторые особо важные записи по целительству, особо тёмные — идиоты министерские не поймут — и просто стал ждать. По времени смена придёт уже скоро.
— Бли-и-ин… — выдохнул я, проведя пятернёй по волосам. — Эти придурки же меня обвинят. «Вы обнаружены на месте преступления, значит вы и виноваты». Палочка!
Потратив десять минут на всякую трансфигурацию и чары создания текста, чары очищения и прочую ерунду, которой мог заниматься волшебник при создании записей, стал ждать.
— Вот не могли они через недельку бунт поднять, а?