2021-05-03 19:22
Эффект Массы, глава 69, 2 кусок
Николаус вошел в комнату, вытирая мокрые волосы пушистым
полотенцем. Вивьен на мгновение поднял глаза от экрана, чуть улыбнулся и
вернулся к чтению новостей. Джон же встал с кровати, нервно и дергано,
заставляя себя сохранять мнимое спокойствие и проявить терпение, достаточное, чтобы дядя успел одеться.
— Есть новости? — наконец, спросил он, когда Нико устало присел на свою кровать.
Мужчина качнул головой.
— Тридцать дней прошло… — голос коммандера против воли подрагивал от тревоги.
— Единственное, что мне удалось узнать: корабль Спектров останавливался на четверо суток на безымянной курортной планете, расположенной на границе Аттического Траверса и Систем Терминуса.
— Когда?
— Покинул ее шесть дней назад.
Коммандера такой ответ… удовлетворил и обнадежил. В какой-то момент он понял: ему достаточно знать, что Спектры живы и работают, а задержки… У любых остановок есть причины.
— Нас предупреждали о длительном увале. — мягко добавил Николаус.
Джон согласно кивнул, нервно прогреб начавшие отрастать волосы и привычно прижал пальцем уголок дергающегося в спазме века. Нервотрепка последних месяцев не прошла бесследно: приступы участились, стали более затяжными и в особо острых случаях дополнялись тошнотой. Как сейчас: к горлу предательски подкатывал тугой ком, немного вело восприятие, словно у него чуть кружилась голова.
— Я слышал, на Цитадель прибыл капитан Андерсон. — голос аналитика был всё таким же ровным и спокойным.
— Прибыл. — глухо подтвердил Джон, непроизвольно жмурясь: повлиять на этот странный почти спазматический эффект он не мог. — Я его встретил в кабинете посла.
Николаус хмурился всё сильнее: состояние племянника его откровенно тревожило. Приступы не просто участились: не успевал завершиться предыдущий, как после очередной встречи с послом или с представителями военного командования начинался новый. Еще более сильный, чем предыдущий.
— Тебя снова вызывали? — мягкий голос чуть подрагивал от сдерживаемой ярости.
— Да. С утра, пока ты был на тренировке.
Вивьен молчал, хмуро следя за командиром.
— Долго продержали?
— Почти два часа. — Джон нервно дернул рукой, но тут же прикрыл глаза: почему-то пошли странные пятна инверсной засветки, как бывает, если посмотреть на яркий свет и после — зажмуриться. Такие же темные зеленоватые пятна в желтом ореоле. — Пытались узнать, где сейчас Спектр, чем занимаются люди и где мы расквартированы. — мужчина на пару мгновений запнулся, сглатывая ком, уже начинающий мешать дышать.
Воспоминания об утренней встрече ошпарили тревогой: слишком много было в словах посла двусмысленностей и вопросов с подтекстом. Выросший в военной среде, он прекрасно научился замечать такие опасные вопросы: именно они — первый звоночек приближающихся проблем и немилости у командования. Такие же вопросы были после Элизиума, но тогда общественный резонанс перевесил, и его, Джона, отпустили с мягким устным выговором. Но тогда его в открытую называли героем, и политики вместе с командованием не могли себе позволить хоть как-то наказать его за фактический захват власти в гарнизоне и самовольно развязанную войну. Сейчас же…
— Посол много говорил о политике. — вновь короткая пауза. — Отдельно останавливался на политической значимости действий Спектра Шепард и нас, как ее подчиненных. Завуалированно напоминал, что мы — военнослужащие ВКС Альянса Систем, а не Пространства Цитадели. Напоминал про присягу. — голос сбойнул. — Нико, мне завуалированно угрожали трибуналом, если я продолжу «бездумно выполнять приказы Спектра Имрир Шепард»!
Последнюю фразу Джон выделил особо, очень точно скопировав голос посла. Но больше слов посла его насторожил военный, прибывший вместе с капитаном Андерсоном: особистов Джон узнавал всегда и сразу.
— Нико… — голос Джона упал до шепота.
Николаус подобрался.
— Да?
— У посла в кабинете был сотрудник особого отдела военной контрразведки ВКС Альянса Систем.
Вивьен едва слышно охнул, Нико помрачнел.
— Он представился?
Джон покачал головой, о чем тут же пожалел: мир предательски поплыл.
— Нет.
В умение племянника вычислять особистов, Николаус не сомневался.
— Он говорил?
— Спрашивал о Спектрах. О корабле. Особенно — о его ремонте: кто делает, что, как. — Джон начал говорить короткими фразами: одно воспоминание об ухоженном вежливом мужчине в гражданском костюме и о вопросах, которые он задавал, заставляло его откровенно психовать. — Я не мог на это ответить. Отправил к Татуму. О генерале уже знают. Можно было сказать.
Вивьен вскочил с койки, вытащил из-под стола кофр с лекарствами, покопался и достал упаковку успокаивающих.
— Что еще? — тем же мягким голосом спросил Николаус, передавая парню бутылку с водой.
— Он спрашивал, что мы делаем во время отсутствия командира. С кем общаемся. — Джон говорил, не открывая глаз. — Вопросы характерные. Я такие уже встречал. После Элизиума. Вопросы были другие, суть та же: во мне тогда усомнились.
Вивьен тронул командира за предплечье.
— Выпей. — парень подал две таблетки.
Джон поблагодарил мелким нервным кивком, взял таблетки, привычно проглотил.
— Нико, если начали задавать такие вопросы… — коммандер рвано дернул головой: в глазах снова начали плясать пятна засветки и чуть темнеть в боковом зрении. — Что бы мы ни сделали, нам не простят нашу работу! Если на станцию прибыл особист и начал нас вызывать… — он запнулся. — Знаешь, что Джейн тоже вызывали, но она не пошла и вежливо послала посла? Такой отказ… Она же не знает, при какой форме запроса нельзя отказывать и надо приходить! Она с этим никогда не сталкивалась. Особист может вызывать от лица посла, и Удина ему не откажет! У них особые формулировки. Как манера разговора: их можно вычислить, если знать. Но она же не знает…
Мир как-то странно мигнул, голова резко потяжелела. Ненадолго. На мгновение. Но когда он снова открыл глаза, он обнаружил себя… на койке. А на него с тревогой и едва прикрытым страхом смотрели Вивьен и Николаус.
— Что… произошло?
Говорить было сложно: язык едва ворочался. Думать было сложно: голова как в тумане. Забита ватой. И ноет.
— Сенситивный шок. — тихонько ответил Вивьен. — Твой имплантат дал резонанс по нервной системе.
Ему потребовалось несколько мучительно-долгих минут, чтобы осознать сказанное.
— Я… упал в обморок?
Признание далось тяжело. Если имплантат дал такой эффект… Если он начнет отключаться из-за нервной нагрузки…
— У тебя была временная потеря сознания. — виновато ответил юный врач, отводя взгляд. — Успокоительное не успело подействовать…
Джон прикрыл глаза, автоматически поднял руку, прижал вновь задергавшееся веко. Его не повезли в госпиталь. Какой смысл, если последствия работы L2 не лечатся, а лишь купируются, если они проходят в легкой форме?
Побочные эффекты у него проявились не сразу. Несколько лет казалось, что имплантат прижился вообще без последствий, но… первая же боевая операция проявила скрытый дефект: мелкий спазм у края века перечеркнул его мечту стать пилотом. Они же, эти спазмы, закрыли перед ним дорогу в снайперскую школу. С каждым годом они лишь усиливались, и если раньше для их появления требовался серьезный стресс, то сейчас достаточно сильно перенервничать. Как тогда, в кабинете посла, или сейчас в каюте. Но со спазмами можно мириться. Можно привыкнуть, приноровиться и работать дальше. Обморок — это совсем иное. Если он начнет отключаться на пике приступа… если подобное еще хоть раз повториться, то на его карьере военного и, особенно, бойца можно ставить жирный могильный крест.