Когда общество видит падение своих идолов, когда кумиры миллионов опускают руки и прахом рассыпаются надежды, лишая земли под ногами… Хаос начинает процветать в душах сильнее всего, призывая к действию в тот момент, когда бездействие становится столь угрожающим, что даже слепой не может почувствовать тлетворное влияние Нургла, желающего чтобы ты остановился навсегда и упал на самое тёмное дно, где ты не нужен будешь ни другим, ни себе.
Через всё это проходил Просперо, души населения которого стали местом поединка двух Богов. Тзинч и Нургл сошлись в дикой пляске, смеясь и обгоняя друг друга, разгоняя маятник и повышая ставки. И каждое вызванное ими волнения, любая эмоция, даже противная им самим — это была победа Хаоса, Хаоса Неделимого, который состоял из всех эмоций, всех душ, всех смертных.
В момент когда Магнус начал падать в бездну, надежда разгоралась и умирала по тысячу раз за день. Никто не знал, что будет дальше и если кто-то был готов упасть вслед за Королём Колдуном, то находились и те, кто готов был сделать всё, дабы этого не допустить. А увлечённый внутренним расколом и апатией легион не замечал, как меняется планета. И конечно же Просперо не знал, что Хорус уже пал.
— С каждым разом всё лучше, — довольно произнёс я, помогая подняться на ноги мужчине.
Я не спрашивал как он себя чувствует, ведь я видел его тело насквозь. И физическое, и ментальное, я смог не только с лёгкостью убрать тромбы, но и укрепил его сосуды. Меньше чем за час я без каких-либо серьёзных последствий для него отодвинул его смертный час ещё на… лет десять, двадцать? Не знаю, но умрёт он точно не от инсульта и не от инфаркта, а скорее всего от рака.
Мог ли я победить рак? С наивысочайшей уверенностью заявляю, что это уже вопрос не возможности, а времени и магического ресурса. Времени не столь долгого. А самое главное, что всё это не потребует от пациента перехода на сторону Хаоса и принятия даров Тёмных Богов, что обуславливало мою личную выносливость, бессмертие и выживание. Ведь я хоть и брал энергию из варпа, но он был океаном, пусть и грязным, но неподконтрольным никому, хоть и власть Тёмных Богов была огромна.
Огромна, но не всесильна, как и Имперский Флот не мог контролировать каждую звезду в Галактике. Этого никто не мог сделать и это лучше всего доказывало, что не всё потеряно. Ведь сила Четырёх Узурпаторов не абсолютна, проиграть может и Кхорн, управа найдётся эльдарами и на проклятье Слаанеш, Тзинч боится будущего больше всех, не зная собственной судьбы, как и Нургл потерпит крах там, где хватит сил дотерпеть до смерти, которая всегда придёт.
И пока я улучшал свои навыки, дал новый виток здравоохранению Просперо, чем заслужил уважение Гринваля. Пока многие другие его братья пребывали в праведном ужасе, угнетая самих себя размышлениями о том, что уже не изменить… Гринваль пошёл по пути не мысли, а дела. И в процессе дела он двигался, сохраняя жизнь и не позволяя мраку Просперо сомкнуться над его душой.
Он мчался вперёд, надеясь что следующий этап наших общих исследований и его попытки подчинить слово Энунции станут лекарством от Изменения Плоти. Однако его цель была недостижима изначально, пусть и спасала его. Что же касается моей цели… я мог исцелять всех по одиночки, но толку от такой способности, если во власти моей миллиарды жизней? Мне нужен был способ спасать в час не по одному человеку, а куда больше, чтобы это могло хоть что-то изменить.
— Я сделал свой прототип, — подойдя ко мне и с помощью кольцевой системы поменяв стол операционный на стол исследовательский, Аркаций развернул на нём чертежи. — Надо тестировать.
— Надо, — кивнул я, видя свои собственные наработки, что легли в основу артефакта, подобного громоотводу, но в Имматериуме.
Основные исследования держались на мне, но Аркаций и другие учёные, а также иногда Гринваль также помогали мне. Помогали не просто словом, но и делом, мыслью и идеями, генерация которых упиралась в мои пределы, что отодвигались с большим трудом, чем все другие. Тем не менее мы близки были к эксперименту по покрытию всего Просперо своей сетью.
С помощью неё мы могли бы одновременно воздействовать сразу на всё население заключённое между пирамид. В основу мы положили крайне простой принцип по улучшению эластичности вен. Детям или молодёжи от этого вреда не будет, а для населения постарше… это будет как приём таблеток, благодаря чему улучшится кровообращение. Также в планах оказать тонизирующее действие.
— С детьми всё очень сложно, как и с людьми в зоне риска… — произнёс я, вновь принимая искать решение так или иначе ограничивающему нас фактору: из такой крупной выборки всегда найдётся тот, кто может погибнуть, не перенеся эффекта наших заклинаний.
— Можно уменьшить зону покрытия. Отобрать определённое количество и…
— Хм… тогда мы возможно не успеем, — задумался я, понимая что совсем скоро сюда уже прибудет карательный флот. — В таком случае можно и перенести наши эксперименты.
— Перенести? — переспросил Аркаций, глядя в моих светящиеся варпом искусственные глаза.
Он ещё не знал, что в последний момент я предложу ему выбор. И мне очень сильно хотелось, чтобы он согласился остаться ведь его душа, как и любая, была уникальна. А ещё она послужит хорошим дополнением для уже собравшихся отголосков. Ведь Аркаций обладал сильной волей, высокими принципами, твёрдым характером и способностью удерживать меня от безумных идей других.
Таким во многом был Алор, за исключением ряда иных факторов. Ведь Аркаций был человеком, а не супер-солдатом. Ещё он был учёным, что был ведом идеей воссоздать утопию придуманную Императором с помощью знаний и исследований, так ещё и гуманных. Алор же мыслил через парадигму болтера и цепного меча, которые тоже нужны, ведь мы все так или иначе боремся с Хаосом.
Однако именно вместе Алор и Аркаций смогут помочь мне не пасть слишком низко. Мне и другим, ведь если падать начну я… вслед за мной полетит и всё моё окружение, как то сейчас происходит с Магнусом и Тысячей Сынов.
— Я не умру здесь, Аркаций. Вернусь в варп, в то место, что называется мной настоящим. Продолжу делать то, что также невозможно, — ответил я, выдерживая взгляд и пытаясь разглядеть в душе Аркаций его отношение ко мне и к потенциальной просьбе стать… стать отголоском самого себя, тенью и душой, что будет служить мне и помогать.
Нельзя было спешить, но надо было как-то склонить Аркация на свою сторону окончательно. При этом врать нельзя, ведь ложь будет вскрыта почти сразу. Как и на лжи не построишь утопии, что выдумал себе я. Мне нужна была надёжная и полностью верная мне опора, что будет разделять те цели, к которым мы шли все вместе, пусть и порой придерживались разных мыслей на счёт очередного поворота.
Уравновесить все стороны, объяснить важность само равновесия и присутствия среди других отголосков безумцев, гордецов, кровожадных монстров и просто безалаберных эгоистов… я постепенно прощупывал почву, много общался с Аркацием на различные темы, но так и не мог предсказать его ответа. Он был… был слишком терпелив, аккуратен и осторожен, являя собой того, кто в целом не привык ни с кем спорить, следовательно показывать своего настоящего отношения к тому или иному вопросу.
— Вы проделали огромную работу, — неожиданно, но не для меня к нам вновь явился Гринваль. — И наступило время награды. Власть братств слабеет, власть тех кто действует крепчает. Так или иначе мне удалось выбить лучшие условия для нашего исследования. Во многом благодаря и Ариману.
— Награда? — удивился Аркаций, глядя на космодесантника с посохом.
— Тучи сгущаются, но нас они обойдут стороной. Я знаю это, — невероятно уверенно произнёс Гринваль, который знал и не забывал о прибытии Осудительного Воинства, хоть влияние Магнуса многих ввело в транс. — Но прежде чем всё это случится… лучше увидься с семьёй. Ты давно их не видел, слишком давно. Извини, что не смог договориться раньше.
— Благодарю, а…
— За нашего демонического друга не переживай. Я лично прослежу за тем, чтобы он ничего не сделал, — ответил Гринваль и улыбнулся, после чего Аркаций ушёл.
Мы остались вдвоём, исследования продолжались, учёные и колдуны осваивали практики, что привнёс я. Как вдруг Гринваль продолжил говорить.
— Награда полагается и тебе. Несмотря на все трудности и проблемы… я считаю, что мы можем помогать друг другу.
— Я же тварь из варпа, монстр, который…
Подняв руку Гринваль приказал мне замолчать, а затем уже также молча, рукой дал мне знак идти за ним. Охрана нас пропустила, вскоре мы оказались снаружи и направились к одной из пирамид. Город вокруг нас казалось спал, хранимый чарами Магнуса, который несмотря на все свои чувства постепенно сделал всё, чтобы последние дни его любимого мира стали… стали походи на сон, беспокойный, но хотя бы не кошмарный.
Зачем он это делал? Я до сих пор пытался понять, но не мог найти ответа, хотя и знал Магнуса лично. Не столь близко, но некоторое время я у него даже учился, дабы во время уничтожение Ультве всё прошло так, как надо было Тзинчу.
Может дело было в… в том, что он реально винил себя? Столь сильно на нём сказалось порицание Отца, который был для примархов тем же, чем были примархи для астартес? Ведь вспоминая о временах Объединительных Войн и того, что видел я через Вестгота… Император наверняка с помощью варпа усилил собственное влияние на сыновей. Как и целью его было создание инструмента, используемого в качестве оружия.
Наверное об этом так переживала Эрда… о том, что величайшее их творение станет лишь… лишь разменной монетой в игре Императора. И кажется всё так и происходило, сбывалось всё то, чего нельзя было изменить, но всё же то, что хуже других вариантов развитий событий.
Император гробил собственных детей, не понимая ни их, ни той природы, что была в Эрде и которая передалась им с её геносеменем. Одурманенный собственными планами, он допустил множество ошибок, решив что раз примархи его дети и он их создал… то они выдержат всё и вся, проникнутся его личными целями и станут просто… просто… просто рабами? Слугами? Теми кого уберут также, как убрали когда-то Громовых Воинов, заменив лучшей версией?
Сам того не заметя я уже стоял на вершине пирамиды и наблюдал за прекрасным Городом Солнца с высоты. Окружённый Белыми Горами и морем с двух сторон, и гигантскими стометровыми стенами с двух других, он являл собой неприступную крепость. Здесь имелось достаточно аванпостов и бункеров, мощная защита, сильный флот и планетарный щит, но…
Всё это никак не поможет защитникам. Ведь флот был разослан по частям в разные места. Магнус делал всё, чтобы карательному войску ничто не помешало сделать то, что должно. И с учётом моего понимания того, что в конечном итоге Магнус даст бой… это вызывало ещё большее недоумение.
— Он красив… — тем временем прошептал Гринваль, стоя рядом со мной и глядя на закат, что поднимался над храмами-аркологии Тизки.
Эти храмы вмещали в себя огромнейшие тренировочные полигоны и казармы для самых крупных псайкерских культов Просперо. В них проводились такие исследования, которые могли бы изменить Империум навсегда. А огневая мощь этих храмов вобрала в себя не только всё известное Империуму оружие, но и была дополнена ещё и множеством артефактов. Также они являлись и убежищам на случай войны.
Примерно десять процентов процентов населения уже была в них, настолько эти храмы были огромными. Как и в целом весь Просперо являл собой крайне хорошо укреплённый мир. И по тем сведеньям что я имел, включая сведенья из будущего… было искренне непонятно, почему посланы были столь малые силы и всего лишь один легион Космических Волков.
Ведь для битвы в таких условиях нужно было куда больше сил, так ещё и в куда большем количестве, чтобы создать численное превосходство и облегчить нападение. Всё это действительно указывало на то, что карательное воинство не ставило себе изначальной целью именно уничтожение Магнуса и явно не планировало долгой осады. Ведь помимо всего этого… у Магнуса имелись и многие другие козыри.
— Знаешь в чём главная оборонительная Просперо? — тем временем спрашивал Гринваль и сам же себе отвечал. — В его фауне. Паразиты-психнеойны, от них и множество других тварей нас защищает ландшафт и стена. Их особенность в том, что часть жизненного цикла происходит в варпе. Даже если всё разбомбить и выжечь… всё равно проблем не оберёшься. В результате долгая осада превратится в ад. Нападать же на сам гор фактически безумие.
— Хорошо, что Магнус не хочет сражаться. Иначе бы Империум умылся кровью.
— Магнус не хочет, но мы своего отца убить не позволим.
— До убийства не дойдёт. Императору нужен Магнус, как и Тысяча Сынов. Но вас осудят, и правильно. Сам же знаешь.
— Знаю, поэтому и не переживаю больше нужного, — с улыбкой ответил Гринваль, глядя на исчезающее за горизонтом солнце.
Я же стоял рядом и тоже смотрел. Смотрел и понимал, что моя мечта уже никогда не сбудется. Ведь Просперо уже был мёртв и понимал это подсознательно, перестав быть тем самым Городом Солнца, что должен был увидеть каждый псайкер. Хотя солнце было таким же ярким, как и лучи играли в стеклянных поверхностях пирамид. Да вот только всё это было снаружи, а внутри…
Внутри Магнус создавал блеклую иллюзию, за которой скрывалась узнанная им правда.