11. Мировое копошение

Моё появление в забегаловке “Мировой” вышло в ОЧЕНЬ отмороженном стиле. Дело в том, что задумчивый я так и не убрал свежесозданные металлические когти. Да и вообще видок у меня был очень стильный, модный, отмороженный.

А на входе в двухэтажное квадратное здание под голографической вывеской был этакий охранный тамбур. Я вот думал это атрибут среднего яруса, но, видимо, “обслуживание персонала Мировой Башни” — основная цель кабака. И посторонние либо проходят мордоконтроль, либо вообще не пускаются.

В общем — не подумал-не подготовился, осудил себя я. Ну, с другой стороны, не так уж много времени и сил потратил, если сейчас обломлюсь. Да и намёк с этими ёпырями-терористами небесполезный получил.

Так что оскалился я, по доброму, высунувшейся из-за зеркального бронестекла роже охранника, став убирать когти на запястье. Попробую попасть, ну а нет так нет. Не единственный возможный подход к Мировой через Мировой. В конце концов домой вернусь, с Витой утренним моционом займусь (можно и не только утренним), ну и подумаю другие варианты спокойно и не торопясь присмотрется к Башне.

— Уважаемый… — несколько растерянно выдал шокированный моим величием мордоконтроллер.

— Угу, — справился я наконец с убиранием когтей на тыльную сторону ладони.

Вот нашёлся недостаток, хотя исправимый не слишком сложно. А то вообще были у меня мысли, что я сотворил, с перепугу, сверхартефакт идеального вида и типа. Вместо груды кирпичей, до самого дна станции, хех.

Хотя вещь, конечно, была хороша: композит из магического льда и металла, дающий нереальное сочетание прочности и гибкости, с мономолекулярной кромкой чистой энтропийной тьмы. Всё, что можно и нельзя, проковыряет, ну и в определённых условиях — прекрасный аналог нейрохлыста.

Но вот сдвинуть по “задуманным”, но не “продуманным” направляющим когти оказалось задачей нетривиальной. В смысле чтоб не обзавестись на лапах ощутимым разрезами от них. Но справился, а при выскакивании лапы мне не разрежут. Точно в Беловодье прихвачу, доработаю. Манифестации даймона в материю теми же когтями-прототипами они не только не помешают, но и прекрасно будут сочетаться. И от внешних наблюдателей прикрытие неплохое получится, радовался я.

Но радоваться перестал и требовательно уставился своими тёмными очками на мордоконтролёра. А то уже минута прошла, а он, кроме блеянья “уважаемый”, больше толковых звуков и не издал.

Мордоконтралёр проникновенным взглядом защитных очков и доброй улыбкой впечатлился, встряхнулся, начал извинительно водить руками.

— Уважаемый посетитель, Мировой приносит вам свои искренние извинения, но бар переполнен…

— Даже у стойки места нет? — ехидно приподнял я бровь.

— Э-э-э… — замялся охранник.

Вот понаберут дураков по объявлению, осудил я хреновую работу с персоналом. Да и не учат их потом. Нормальный охранник бы сейчас с похерчелом ответил: нет, всё забито, идите нахер уважаемый, со всем нашим уважением. А этот мнётся, глазки закатывает.

Да ещё и закопошился, блин, под стойкой.

Запрос от вычислителя бара-закусочной “Мировой” на получение персональных данных. Передать? Да/Нет

Самое комичное в этой ситуации было то, что я мог спокойно послать с подобным запросом вообще любого, кроме пятого сословия и выше. На которые имплант был прописан делать “ку”, хотя я, ознакомившись с писаными законами, разместил в ответ на такой вопрос крупную детальную фотографию эрегированного мужского полового хера. Законам это не противоречило, а что “нерегламентированные права” в серой зоне — ну так на то они и нерегламентированные.

Так вот, комичность ситуации была в том, что тех же станционных ментов я с такими вопросами мог посылать и даже матом. На их запрос они получали мой сословный ранг, всё остальное — моя добрая воля, говорить или нет. А вот заштатному мордоконтролеру заведения — надо предоставить. Он явно не собирается меня пускать, что меня не устраивает. Так что надо сыграть “своего парня”, который я и есть, но исключительно для себя и своих девочек. Для остальных — редкостной душевности засранец и Карачун, но играть надо, куда деваться.

— Парень, — интимно понизил голос я, предоставляя данные, на которые охранник выпучил очи. — Меня только что чуть не размазали в фарш по Башне. Мне ОЧЕНЬ надо выпить, буянить не буду. И выпить у стойки меня не только устроит, но и необходимо.

После чего над приборчиком-браслетом появилась эфирная голограмма, демонстрирующая атаку на мою непричёмистую персону ёпырей-терористов. Протоколирование велось “по умолчанию”, ну а приходя домой, я сохранял часть данных “для истории”. Например, те же “устные договорённости” имело смысл хранить. Они стопроцентным доказуем в спорах не были (стопроцентным был только заключённый на носителе контракт и право силы). Но, например, если я кому-нибудь оторву голову или ещё какую ненужную деталь организма, при разборе станционной СБ или СБ конкретной корпорации таки данные вполне себе подходили.

Парень, уже несколько иначе пуча очи, вглядывался в головидосик. Несколько раз вздохнул, сглотнул, вытер пот со лба.

— Ох, е…а-а-а-ать… — наконец протянул он, через четверть минуты после окончания видосика. — Простите… — на что я кивнул. — Это сейчас? — уточнил он.

— Только что, — скорбно кивнул я.

— Проходите. Мест и вправду нет, но у стойки найдётся, — решился он.

Ну и попёрся я в недра кабака, прикидывая, не слишком ли я “засветился”? Хотя, данный вопрос решится довольно просто и быстро: корпоративные плетельщики, работавшие с плетением системы Мирового, реально делали её на “отлюбись”. И вот ни разу не поверю, что их сетевой ресурс — из говна и палок кривыми руками. А внутренняя сеть — прям эталон корректности и безопасности. Так что, присяду, сделаю что задумал, но не в режиме реального времени. А отложенно, скажем, на пару дней. Завтра — всё-таки подозрительно, подпрыгивала внутренняя паранойя.

Кабак по рассмотрении был таким же, двухъярусным, как и в планктонных воспоминаниях. Видимо — типовой интерьер, вне зависимости от положения. В центре располагалась стойка-колонна, окружённая платформами-”стульями”. А, на деле, были это слабенькие негаторы гравитационного воздействия, парящие в произвольном месте. И практически раздетые девицы и парни, их должности замещающие, сновали между нормальными столиками. А вот сидящих у “бара” обслуживали барменши, также художественно раздетые. Прям поругание всех традиций, хмыкнул я, но как есть.

Публика при этом была явными “работягами”, правда не менее явно — не низшего сословия, этакие техники среднего звена. Пили, веселились, любовались, на втором ярусе на голые голограммы посреди столика. Некоторые, видно, раскошелившиеся на живых танцовщиц, а совсем мажористые или нетерпеливые — аж скрывались за голограмму, с понятной целью.

Ну, кабак как кабак, в общем. Хотя больше клуб, причём закрытый с учётом мордоконтроля, рассудил я, топая к центральному столбу.

На меня часть посетителей пырились: не все, безусловно, тут люди отдыхали. Но часть, которой я попадал на глаза, явно удивлялись. В кабаке была “своя компания”, а моё шмотьё высокорангового плетельщика просто бросалось в глаза. Впрочем, никаких гадостей и пакостей не случилось, дотопал я до стойки, расселся на платформу, воспарив на тройку метров, между ярусами.

И принялся “прощупывать” эфир. Параллельно любуясь картиной: моё шмотьё оценили не только работяги, но и барменши. И троица из них активно толкалась бёдрами, с фальшивыми улыбками, стараясь занять подъёмник-стойку напротив меня.

В итоге победила дружба: пара девок скооперировавшись оттолкнули третью и сверкая зубами, глазами и сиськами поднялись к моей персоне.

— Что угодно уважаемому? — хором произнесли они, очень выразительно гримасничая, в смысле того, что синхронно они могут не только и не столько говорить.

— Бутылку спирта, — отрезал я с равнодушной мордой.

— Закусть? — уточнила одна.

— Побеседовать? — поиграла бровками другая.

— Что-то ещё? — потрясла сиськами третья.

— Быстро, — широко улыбнулся я.

Девицы резко прибавили в фальшивости улыбок, выдали бутыль химиката и стакан. И с запредельно фальшивыми улыбками спустились, после моего жеста “отвалите”.

Ну а мне они реально нахрен не нужны. А, согласно легенде, я после ВТП нервишки лечу, ударной дозой этанола. И на сиськи и прочие детали персонала мне индифферентно.

Так что принялся я заплетать оказавшийся надёжным, кондовым, но совершенно незащищённым управляющий эфирный модуль. Как и ожидалось, плетельщики корпорации просто сбацали управителя чуть ли не “по учебнику”, так что вносить паразитные плетения и подвешивать их срабатывание “на таймер” никакого труда не составляло.

Но, глотая тут же разлагаемый водителями этанол, я приглядывал краем глаза за округой. А то мало ли. И зрелище было довольно забавным. После отшивания мной парочки в рядах барменства началось лёгкое копошение, нашёлся даже какой-то бармен, от барменши отличающийся только малым размером женских желёз и, предположительно, яйцами. Но какой-то охранник, из временами проходящих по залу, быстро буркнул троице “охотников на богатея” что-то. Очевидно — история поведанная и показанная на входе просочилась. Ну и с кислыми мордами, несмотря на дежурные улыбки, троица рассосалась. Поняли, что ловить нечего.

Я же, тем временем, заканчивал запланированную диверсию. Как вдруг от компании чуть выше ко мне направилась платформа с очевидно датым детиной в рабочем комбезе. Рожа детины выражала его намеренья столь однозначно, что вот хоть виси на платформе, хоть падай.

Ну да, кабак, чтоб его. Ну вот куда без кабацкой драки? И ведь, блин, негатор этому придурку не отключишь — слишком подозрительно в свете предстоящего “техсбоя”. Хотя… а почему бы этому типу не устроить отключение тех же сфинктеров? Пережрал, да.

Теоретическое решение я нашёл, но к осуществлению преступить банально не успел. Платформа с детиной подлетела, и тот начал выдавать такую… ну в общем еле от челодлани удерживался, честное слово! И напряжно выходило — надо и заплетать, и в теле детину отслеживать, и формировать воздействие на основе эфира, чтоб его недееспособным сделать.

— Ты мне не нравишся, — поздоровался детина.

— Ты мне тоже, — отсалютовал я бокалом, не смотря на него.

— Такие как ты мешают нам отдыхать!

— Ну так отлети, — широко улыбнулся я, опять же, не смотря прямо на детину, что его очевидно бесило.

— Нарываешься? — широко оскалился он.

— Нет, ты, — констатировал я, потихоньку заканчивая заплёт и намереваясь свалить.

Делать мне, блин, нечего местному техническому пролетариату морды чистить. Идиоты, но заниматься “воспитанием”… А на кой? Своих дел хватает.

Но героически свалить я не успел. От их компании, явно просвещённой барменшей, отделился некий тип. Подшуровал к детине, приобнял его за плечо, выдал:

— Простите, уважаемый, друг немного перебрал.

— Заметно, — равнодушно ответил я, ничем более неудовольствия не проявляя.

После чего, всё так же удерживая и шипя на ухо детине, тип поднялся к своей компании. А я просто спустился, отсыпал полторы стоимости бутылки, да и попёрся из Мирового. Делать мне тут было больше нечего.

До своего конуса я добрался спокойно и без аварий. А вот на полпути к лестнице меня встретила Витела, фактически ссыпавшаяся с лестницы.

— А, вы… — лупала она на меня глазами.

— По делам отлучался. Ты чего такая взволнованная? — хмыкнул я.

— О вас волновалась. И был… гость, — замялась она.

— Хм, — задумался я, подключаясь к вычислителю.

И вправду был, но я, настраивая систему, права открывать дверь девчонке не давал. Так что она подошла к двери на звонок, пообщалась с посетителем пару минут и ушла. Бегло просмотрел запись через имплант, ну и решил уточнить, что она мне расскажет, благо про запись, скорее всего, и не знает.

— Открыть двери ты не можешь, — раздеваясь уже на жилом этаже констатировал я.

— Не могу, господин Брамак. Но извещение о звонке было долго, так что я спустилась. И вас ведь не было, — уточнила она.

— Не было, — кивнул я. — И что?

— Кто он — не знаю. Но предлагал мне креды, много. Больше, чем в долговом обязательстве, господин Брамак.

— И за что? — приподнял я бровь, расположившись в кресле.

— За то, чтобы я докладывала ему о ваших делах, — с готовностью озвучила девчонка.

— И ты отказалась, — приподнял я бровь.

— Конечно, господин Брамак! — с искренней обидой ответила девчонка. — Вы мне очень помогли, хорошо относитесь, очень…

— Хорошо трахаюсь.

— Да! То есть… простите…

— Прощаю. Ты хочешь сказать, что принимать подобное предложение неправильно, — озвучил я.

— Да!

— Ты — хорошая девочка, Витела, — честно отметил я. — И поступила почти правильно. Ты, кстати, занималась?

— Всё время, пока вас не было, кроме разговора с этим человеком, господин Брамак. Как только проснулась и вас поискала, — уточнила она.

— И даже не перекусила, — констатировал я, на что она кивнула. — Ну значит, позавтракаем. Так вот, Витела. Если ты хочешь стать плетельщицей, то подумай: как тебе надо было поступить, чтобы было правильно не почти, а совсем.

И стал заниматься “готовкой”, точнее — извлечением еды из шкафа-без-времени. Витела задумалась (очень, нужно отметить, привлекательно это у неё получилось, особенно с учётом наряда), да и я призадумался. Во-первых, о шкафе: хоть он был “как бы” без времени, эфирное воздействие на него, после разбора, выходило довольно странным. А именно — не магия времени, с которой я сталкивался в Земном Крае. Понять там, что это за, прости логика, хрень, Отмороженному так и не удалось. По косвенным данным выяснилось, что данная магия взаимодействует с некими частицами. Или полем. Но, скорее всего, волново-корпускулярной фигнёй, двуединой.

Видимо — те самые “тахионы”, гипотетические частицы “времени”, так же как и “гравитоны” — частицы гравитации.

Вообще, Грею-Морозу, да и мне, если начистоту, теория неких “частиц” времени и гравитации казалась несколько недостоверной. Вот в “состояние” времени и гравитации верилось больше, но, тем не менее, заклинания соответствующих школ воздействовали именно на некие частицы. Правда, как кажется уже мне, совершенно не факт, что эти частицы проявлены в трёх-с-половиной измерениях, ну да не суть.

Суть в том, что заклинание шкафа воздействовало на кинетическое движение и именно на него. Не давало двигаться не только молекулам, но даже электронам и атомам. Что создавало вроде как близкое моей леденящей душу персоне состояния абсолютного нуля. А на деле — нет, это было именно препятствие движению на эфире, дающее видимость и остановки времени и абсолютного нуля. Но на деле — не бывшее ни тем, ни другим.

Второй же моей мыслью, которую я стал думать, уже расставляя продукты на стол, была мысль более приземлённая. А именно — насчёт перекусить. С учётом увеличения количества едоков, надо бы мне закупиться провизией. Создать еду из эфира, конечно, можно, мы вот сейчас её потреблять будем. Но схемы и правила неизвестны, лишний раз мучить свою нежную, отмороженно-энтропийную душу не хочется. И так достала болеть, если честно. Да и деньги есть, так что проще купить.

И сносной выпивки. А то я бутылочку приличного лёгкого вина достал — ну а что, в какой-то мере праздник. Девочка заслужила уже, честно рассказав про вербовщика Шлода (с девяносто девяти процентной вероятностью — Шлода, потому как только они в своих глазах на меня “право имеют”). А если догадается как “правильно” — то вообще умница.

А если бы правильно поступила сразу… Ну я бы СЕРЬЁЗНО задумался о модификации её тела на беловодский манер. И не менее серьёзно о семье, которая после этого стала бы гаремой без всяких оговорок. Но — нет, к счастью, или к сожалению.

Вита, тем временем, вскинулась и выдала:

— Надо было согласится! Рассказать вам и отдать деньги…

— Почти так, — довольно кивнул я, но не став дослушивать. — Выходит почти-почти.

— А совсем? — не слишком недовольно, но с ноткой обиды уточнила девчонка.

— А совсем — на кой мне эти креды, Витела? Себе бы оставила. Но, ты бы могла рассказать этому человеку то, что нужно МНЕ.

— Дезинформация? — уточнила она.

— Именно. Не расстраивайся, ничего страшного, — решил я успокоить повесившую нос девчонку.

— Я же и голо смотрела, и в терминале, от вас, чуть ли не первое, что есть — про дезинформацию, — шмыгнула она, но хоть не рыдала.

— Опыт, которого у тебя нет. Ты и так поступила правильно, как я сказал с самого начала. Но правильно “как просто Витела” и правильно как “плетельщица Витела” — есть разница.

Не то, чтобы мне хотелось сюсюкаться. Но девчонка — совсем молодая. В рамках социума, её положения и реального опыта, конечно. В том же Беловодье Стригору-то семнадцать только-только исполнилось. Внуков в таком возрасте местные не имеют, но выводок детей — скорее приличен и нормален, нежели редкость.

В общем, доели, я преподнёс переговорный артефакт на вольтовании… Правда, объяснить, что он переговорный, смог только завтра. Против чего не особо возражал: закладка заплёта сработает только через два дня после работы. А в качестве взаимоприятного времяпрепровождения — а почему бы и “да”.

Следующий день разделился напополам — полдня Вита училась и делала упражнения, а полдня — секс. И продолжая его ночью я понял, что накосячил. Вслух себя называть балбесом не стал: неподходящее время и место. Да и косяк “текущий”, а не долговременный…

Но полностью в стиле эротко-порнографической комедии наших последних дней.

Итак, у человека есть определённый предел возможности трахаться сексом. Энергия, железы, гормоны — это дело десятое, до их истощения не доходит. У Хомо Беловодиус — да, может. Но не у простого человека.

Просто секс травматичен. Не сильно, но, как понятно через какое-то время дыхательные и пихательные банально натирает. Ну и пихало тоже, хотя пихало в этом смысле попрочнее.

И вот я, уже чуть ли не на рефлексе, с самоотверженного девчонкиного “а так правильно?” её лечу Архивом. Ну и себя, но себя постоянно.

И выходит, что никакого, вот вообще, негатива она не испытывает. Даже ослабления нервной чувствительности после оргазма. И… предаётся радости секса, пока трахается. А я не отказываю, потому что тоже не против.

Но, если подумать, могу очень сильно накосячить девчонке с психикой. Так что хорош, а то получится из неё леший знает кто, а не плетельщица.

Так что воздействие я прекратил, и она угомонилась всё-таки. И уснула, довольная.

А на следующий день в сети появилось сообщение для “Брамака, высококвалифицированного информационного плетельщика”. Вполне мной ожидаемое, от владельцев Мирового. Деталей нет, но так, мол, и так, не соблаговолит ли почтенный плетельщик навестить неназванного типа на верхнем ярусе для беседы? Его время будет щедро оплачено и всё такое.

Брамак на верхнем ярусе бывал, да и жил, хоть и в нижней части. Но подобное приглашение было просто необходимо, поскольку седьмой ранг-то — совсем не тот уровень сословия, чтобы “броди, где хочешь”.

Так что собрался я, заказал жратвы и выпивки, немного, но приличной (вспомнил, склеротик, ехидно отметило подсознание). И несколько подкорректировал настройки безопасности конуса в адрес Вителы — заслужила, как ни крути. Хотя протоколирование велось, и девчонка о нём не знала. Но должна додуматься, что, впрочем, её дело.

А после направился по приглашению. Где в небольшом, но обставленном с положенной верхнему ярусу роскошью помещении, встретился с владельцем Мирового.

И вот как-то этот мужичок шестого сословия ну вот совсем никак не вызывал мысли об “интимных услугах большой шишке”. То ли сам выслужился, своей серой (ну реально серый мыш, мужеского полу) персоной, то ли “зиц-председатель Фунт” — непонятно. Но и не очень интересно.

Хотя даже изукрашенная всеми возможными узорами, более похожая на произведение искусства, нежели одежду, обёртка — серости типа не изменяла. Прям идеальный шпиён — но не он, на удивление. Именно владелец сети кабаков с выпить, пожрать и потрахаться завернуть, не более и не менее. По крайней мере, на текущий момент.

— Брамак, — невыразительным голосом прошелестел он. — Я — Ернец Осм, владелец сети “Мировой”.

— Здравствуй, — вежливо кивнул я, не став выпендриваться с “почтением”. — Зачем звал?

Вскрытая сеть дома показала, что тип этот связывался с службой плетения родимой корпорации Осм. И скока запросили плетельщики за “исправления” — слышал. А после возмущённого текста “это ж ваш косяк!” — сумма услуг несколько выросла. Ну вот какие милые люди, мысленно умилился я. И мне задом вилять перед этим Ернецем не надо — у него просто нет столько денег, на текущий момент, сколько просят корпы. А влезать в долги… Ну, разумный человек лучше продаст дело. Выгоднее выйдет, хоть и с потерями. Что, кстати, показывает на неразумность Вителиного папахена и подтверждает мудрость: на предках умниц природа отдыхает.

На нарушение протокола серый даже не поморщился: видно, и вправду был каким-то секретчиком. Ну, по крайней мере очень на то похоже, обычный служака бы на какашки изошёл и слюнями брызгал.

— Нарушена система связи и управления клубами “Мировой”. Отчёты, команды, списки закупок идут с невыявляемыми искажениями. Причину мы не знаем, началось всё шесть часов назад. Твои услуги мне интересны. Берёшься ли, и каковы граничные расценки? — серо пробормотал он.

— Причина, если я правильно понимаю месторасположение твоих клубов — очевидна. Эманации из Башни Миров.

— Служащие Башни Миров утверждают, что ничего подобного из Башни Миров не исходило, — наконец, явил он хоть какую-то эмоцию, слегка поморщившись.

— И мы им со страшной силой поверим, — хмыкнул я под лёгкое подёргивание губы собеседника, обозначавшую у него усмешку. — Возьмусь. Границы — ну, скажем, полторы сотни тысяч кредов. Это если придётся воссоздавать управляющее плетение полностью и с нуля.

— Я платил полмиллиона.

— Жадины, — пожал я плечами, не добавляя “ленивые засранцы”.

— И это верхний предел платы? — педантично уточнил серый.

— Под контракт, — кивнул я. — Выполненные работы будут описаны и могут быть проверены сторонним специалистом. Проверка самого плетения — десять тысяч, это минимум. На случай, если в срок между подписанием контракта и началом моей работы флуктуация испарится. Проверять придётся всё, в любом случае, — пожал я плечами.

— Приемлемо, по всем пунктам, — слабо кивнул Ернец. — Контракт?

— Контракт, — кивнул я.

И начал я мотаться между кабаками, реально переписывая мусор, что наделали Ернецу корпы. Ну, прямо скажем, деньги ни за что — этически неправильно. А никаких объективных доказуев засранства серого я не нашёл. Так что отработать денежку, исправляя свой же заплёт, было просто правильно.

Но, как понятно, в основном я занимался не этим. Напустил тьмущу эфира, часть из которого достигала стен Башни, успешно прикрывая мои исследовательские копошения. Больно было, блин!

И вдобавок, на среднем уровне, где я работал с первым кабаком, из Башни заявились безопасники Башни.

Сижу я, значит, переплетаю, стараюсь не морщиться от процесса переработки даймоном эфира кристаллического о что-то более-менее удобоваримое и пригодное к использованию. Тонизирующее потребляю, налитое барменшей. И тут ко мне охранник заведения подтопывает, за которым троица в экзоскелетах грохочет, пол заведения ломает.

— Почтенный информационный плетельщик, к вам… — начал было охранник, но тут рука экзоскелета его отодвинула.

И наглая морда сб-шника Башни (точно наглая, сто сорок шесть процентов, хоть и была скрыта шлемом) выдала:

— Твои манипуляции вблизи от Башни Миров неприемлемы! Немедленно прекрати и проследуй с нами для разбирательства!

— Общайся с моим нанимателем, — отмахнулся я, продолжая потягивать аналог кофия. — Протянешь ко мне свои клешни — оторву. Активируете оружие — умрёте. Заявляю под фиксацию личного фиксатора и протокол фиксатора клуба Мировой, — широко улыбнулся я.

Экзоскелеты замерли, а я наслаждался внутренними переговорами сб-шников. На тему того, какой я со всех сторон замечательный, редкостных и уникальных достоинств, со всех сторон положительный человечище.

Впрочем, радовали меня СБ-шники недолго. Наконец старший из них высказался в стиле “хорош базлать, доложим” по внутренней связи. А динамиком выдал:

— Разберёмся. В случае возмущения пространства Вселенной, аналогичного тому, что было — это будет воспринято как агрессивные, действия направленные на Башню Миров. Это ТОЖЕ официальное, протоколируемое заявление лично тебе, от Службы Безопасности Башни Миров, — тыкнул он в меня экзоскелетированным пальцем.

И упёрлись. А я попивал кофий, признав что да, если и не уел замечательного меня, но достойно ответил. Козёл этакий, восхитился я высоким уровнем СБ-шника.

— А что теперь? — поинтересовался у меня управляющий этим кабаком, довольно занятный тип.

Гермафродит, не естественный, а искусственный, как выяснил я в процессе. На каких технологиях или магии сделанный — непонятно. Но существо средних лет, с выраженными сисяндрами, обладало двойным набором половых органов. И усиками-ниточками, закрученными, блин.

Я бы его за собрата Возвысителя принял, но Возвыситель — это был явный “беловодский эксклюзив”, на основе типично-улучшенного беловодца, с индивидуальными свистелками и погремушками. А тут — я бы вообще принял за химеру, но и мужские, и женские части этого существа были однозначными хомо сапиенсами. Принадлежали одному человеку, с одним ДНК, отличаясь лишь в наборе хромосом, не конфликтовали при этом и сохраняли репродуктивную функцию во всех смыслах.

В общем — занятное создание биологически. Но не очень — как человек. Совершенно типичный управитель, на чём двуполость никак не сказалась.

— Теперь — жду, — пожал я плечами. — За войну с Башней Миров наниматель мне не платил, — уточнил я. — А вот простой и трата моего времени — будет оплачена. Потом пусть с Башни Миров требует, — философски заключил я.

Гермафродит просто телепортировался в переговорную, чуть ли не со слезами жалуясь на несправедливость Мира. На противных сб-шников, сломавших пол. На гадкого меня.

А через полчаса Ернец собственномордно заявился в кабак, махнув рукой, мол, работай дальше.

С кем он связывался и о чём скандалил — не знаю, не моё дело.

И продолжил я переплетать управляющую программу, заодно окуривая Башню эфиром и разбираясь, что там интересного. А через шесть часов я летел в халупу Ернеца, с довольно кислым настроением. Заскочил, выдал отчёт. Получил полтинник тыщ кредов, от которых мне ни тепло, ни холодно. Хотя, Вите пойдут…

Но вот сама Башня меня категорически расстраивала. И надо думать дальше, хотя сначала — отдохнуть и расслабиться. С этими мыслями я и завалился в конус своего обитания.