• Boosty Shared
• Motorola

• T

• призрак сокола

Речные земли. Харренхолл. 299 г. от З.Э.

Аксель Аррен.

Хоть Харренхолл и был занят моим войском, но все также оставался достаточно депрессивным местом. Черные камни, полуразрушенные коридоры, полная запущенность всего и вся — не лучшее место для спокойного сна, но выбирать не приходилось. Мне откровенно было плевать на суеверные неудобства простых солдат, главное, чтобы замок выполнял возложенные на него функции. И я с довольством мог сказать, что Мельком проделал хорошую работу, превратив Харренхолл из дырявого депрессивного замка, неспособного на оборону, в просто депрессивный. Оборона была улучшена, и теперь ни одна армия на континенте не смогла бы с наскока взять замок.

Харренхолл, имея очень удобное географическое положение, а также необходимые габариты, стал незаменимым для разграбления Речных земель. Сюда стекалось все, что было завоевано и имело свою цену: золото, провизия, знатные пленники, оружие, лошади, почетные заложники (те же пленники, но добровольные) и многое другое.

Я же, на пару с несколькими высокими лордами моего домена, активно работал над обогащением своей любимой родины. Проще говоря, грабили у речников, которые предательством отобрали у северян, а те в свою очередь получили богатства из шахт западников. Порочный цикл войны, но мне грех жаловаться, ведь бонусом к золоту Ланнистеров шло материальное благополучие речных лордов. Последнее в принципе никак не могло сравниться со львами, но все равно являлось очень приятной статьей дохода в моем деле.

Страна катилась в пропасть. Дорн, Север, Железные острова в скором времени могли провозгласить о независимости, и у победителя всеобщей бойни не будет никаких сил, чтобы быстро вернуть регионы в лоно государства. Поэтому меня не особо интересовали результаты дележки за Железный трон. Только вот то, что я не увлекался политикой, не значило, что политика не увлекалась мной. Не перечесть, сколько предложений-угроз-приказов-нытья-просьб пришли мне от представителей различных сил. Все вылилось в то, что на письма я отвечал очень обобщенно, и с всякими послами говорил через третьи лица. За последнее отвечал Мельком, но тут что-то пошло не так, и он очень настойчиво попросил меня вернуться в крепость и самому решить дела с «посланником».

— Представьте, как я был удивлен, когда сир Мельком очень настойчиво попросил меня бросить свое войско и прибыть в Харренхолл ради встречи с «важными» людьми, — смотря на двух гвардейцев и показательно не замечая третьего, проговорил я, — Не думал, что увижу вас вновь, сир Престон, сир Мендон.

— Жизнь — удивительная штука, милорд, — как наиболее общительный из пары, слово взял Престон, — Рад вас видеть в добром здравии, но мы к вам по делу.

Когда я был десницей короля Роберта, то нажил себе много недоброжелателей, очень много. Но тем не менее попадались мне и достойные люди, с коими я не прочь был просто поговорить за бокалом вина. С сиром Престоном Гринфилдом и сиром Мендоном Муром я нашел точки соприкосновения, позволившие нам стать если не друзьями, то неплохими приятелями. Мур был ужасно скучным человеком, однако орудовать мечом умел и был отличным спарринг-партнером. С Гриндфилдом же, помимо битв, мы пару десятков раз ходили по борделям и отрывались по полной… Веселая была картина: десница короля, второе лицо государства и королевский гвардеец, давший обет целомудрия и безбрачия, ходили по борделям. Пару раз к нам присоединялся сам Роберт, и оттого картина становилась забавнее.

— И что же принц Томмен забыл так далеко от Королевской гавани? — я перевел свой взор на «главного» в их компании.

— От… От лица дома Ланнистеров и Баратеонов я прошу Вас прочитать послание моей королевы-матери, — почти без запинок, ну хоть на это у него хватило храбрости.

В этот же момент мне передали послание, скрепленное королевской печатью. Она безжалостно была сломана, и содержание письма предстало передо мной. Текст был длинным, занимал полностью всю страницу, но при этом все по делу. Много интересных изречений, красивых оборотов с четким посылом. Это точно не Серсея, мозгов бы не хватило. Из относительно умных оставались лишь Бейлиш и карлик-Ланнистер, но поскольку Мизинец скорее удавится, нежели принесет мне какую-то пользу, оставался лишь Тирион.

Если обобщить, то меня просили помочь Томмену достигнуть Западных земель, где его должен встретить сир Киван. Самому мне предложили исправить «недоразумение» при битве на Железных равнинах и «наконец-то объединить два великих дома, чтобы положить конец этой войне». Мне предлагали пост десницы, огромные экономические и политические уступки, а также публичные извинения за необдуманные действия почти двухгодичной давности. Затронули тему Визериса и пагубного влияния Таргариенов на ряд мятежных домов.

Мне очень понравились рассуждения «великана-льва», они были логичными и вполне осуществимыми, сулящими огромную выгоду. Только вот проблема заключалась в том, что кроме Мирцеллы мне на весь остальной выводок Ланнистеров было плевать. Если этих котят будут топить прямо при мне, я максимум подниму бокал вина за их упокоение. Ничто не забыто. Когда моему другу Роберту наставили рога, в тот же миг отродья королевы из паршивых сыновей друга превратились в просто паршивых людей. Мирцелла другая, я сам пять лет ее воспитывал и сильно привязался к девочке. То есть, если кто-то захочет укоротить головы Джоффри и Томенна, то мешать не стану, а за Мирцеллу сам голову отрублю. Жестоко, но правдиво.

— Хорошо, я выделю вам сотню человек, они же проводят вас к Золотому зубу, именно там сейчас базируется сир Киван, — после этих слов рыцари расслабились, и было отчего — я спокойно мог их арестовать и сдать милую головку Томмена любому из претендентов на Трон, — Сир Мельком это организует.

— Благодарим, милорд, — расплылся в улыбке мальчик. Только его сопровождение, более подкованное в политике, было недовольно, что я опять решил отсидеться в стороне.

Почему я так поступил? Мне выгодно, чтобы великие дома резали друг друга. Ланнистерам нужен символ, знамя, тот, от чьего имени они будут воевать. В данный момент это мальчики Серсеи. Не будет их, у львов не будет причин выдавливать из себя последние силы ради войны. Если Томмен будет в Западных землях, то тем, кто займет Королевскую гавань, придется организовывать нападение на домен львов. Дело это нелегкое, ведь периметральная оборона Запада была разрушена только через Золотой зуб, остальное не пострадало. Атакующие умоются кровью, как и обороняющиеся, а я просто буду смотреть на это, попивая вино.

* * *

Королевские земли. 300 г. от З.Э.

Ренли Баратеон.

Приятная осенняя ночь, тишина да гладь, слышно лишь пение сверчков да периодические лязги доспехов его охраны. Сидя и наблюдая за полнолунием, Ренли усмехался. Было забавно осознавать, что только ночью у него есть какая-то свобода или подобие душевного спокойствия. Война, кровь, интриги, политика, смерти, предательства… Не это он представлял, когда решил поднять знамена коронованного оленя. В те далекие времена все казалось таким простым и понятным, но это оказалось очередной ложью.

— Не спится, мой король? — из палатки вышла его истинная любовь и самое доверенное лицо — сир Лорас Тирелл.

— Предаюсь размышлениям, — к сожалению, рыцарь цветов уже был в доспехах и не смог порадовать очи короля своим телом, — Посмотри, когда-то нас было сто тысяч человек, армия, которой мир не видывал, а что теперь? Жалкие двадцать восемь тысяч идут на Королевскую гавань в надежде обогнать недобитка Таргариена.

Он собрал всех, до кого смог добраться, соединил рассредоточенные силы в кулак, но это все равно выглядело жалко. Война и так была жестока по отношению к сыновьям Простора и Штормовых земель, но битвы с Дорном и уничтожение Тайвина Ланнистера словно сломали хребет всей мощи. Теперь на месте профессиональных военных стояли вчерашние крестьяне. Десятки тысяч добрых сиров отдали свою жизнь за его амбиции, стольким было пожертвовано ради короны, оттого Ренли чувствовал себя подавленным.

Нет, спустя два года войны, смертей и предательства, интриги его уже не так сильно задевали. Больше всего Ренли ненавидел выбирать. «Выбор» — его величайшее проклятие, именно король решает, кому жить, а кому умереть, какие города будут пылать, а какие спасутся. Король определяет судьбы сотен тысяч людей. Очень жестокое бремя, к которому его никто не готовил.

И вот он опять стоит на развилке: идти на Королевскую гавань или защитить родные земли от дотракийского нашествия. Первый вариант правильный с точки зрения тактики и стратегии. Это даст нужный посыл колеблющимся, уберет последнее препятствие на пути к цели, заполучит лордов королевских земель и обрежет потенциальную опасность их присоединения к армии Визериса. Но на другой чаше весов стоял его родной дом. О дикарях-кочевниках он знал до прискорбного мало, но то, что было известно, уверяло его в необходимости скорейшего возвращения в Штормовые земли.

— Этого хватит, чтобы захватить полупустую столицу, — пытался убедить короля Лорас, — Не переживай, все вскоре закончится. Ты займешь трон, мы разобьем короля-попрошайку и на земле наступит мир. Я верю в это.

— Спасибо, — момент слабости был пройден, — Вернемся в палатку.

— Что, опять? — его лорду-командующему не хотелось вновь проходить через муки снятия доспехов.

— Король изволит, его гвардеец — подчиняется, — на что он получил преувеличенный вздох от Лораса.

Сам же Ренли думал о неожиданной проблеме на юге. Лорд Рендил Тарли блестяще справился с вторжением железнорожденных, но в дальнейшем перестал отвечать на письма и стал игнорировать приказы своего сюзерена. Велик шанс, что Кровавый охотник втихую восстал против своего короля. Семь тысяч мечей под командованием одного из лучших полководцев Вестероса и в сердце его владений — катастрофа, благо сам Рендил ничего не предпринимал. Не будь они в таком шатком положении, а Тарли «тихим», то развернулась бы армия, чтобы положить конец бунту в сердце его владений. В итоге вопрос с вассалом решили оставить на потом. Это был выбор его выбор и его ответственность.

* * *

Штормовые земли.

Дейнерис Таргариен.

Когда битва закончилась, Дени пустила коня на покрытое мертвыми телами поле. Служанки и дотраки, следовавшие за ней, переговаривались и улыбались. Копыта дотракийских коней взрыли землю и втоптали в нее всю растительность, а араки и стрелы пожали свой страшный урожай. Умирающие кони ржали, раненные стонали и молились, только ничего из этого им не помогло бы. Дотракийцы не отличались милосердием к своим, не говоря уже о врагах. После битвы специальные всадники — мужи милосердия, переходили от одного раненного к другому и тяжелыми топорами отрубали всем головы. За ними стайками шли молодые дети, что мародерствовали над трупами.

Недавно процветающий город в Штормовых землях горел. Черные клубы дыма поднимались в жестокую синеву неба. Под разрушенными деревянными стенами взад и вперед разъезжали наездники. Размахивая длинными кнутами, они выгоняли уцелевших из дымящихся руин. Никто из людей закатного королевства не знал ужасов дотракийского нашествия, а оттого пребывали в неописуемом ужасе и не понимали своей судьбы. Свободные люди теперь стали рабами кочевников.

Оглядываясь по сторонам, Дени жалела этих людей. Их земля превратилась в один сплошной комок грязи, урожай был затоптан, мужей поубивали, а женщин и детей угнали в рабство — не так она представляла себе возвращение домой. Может, раньше она подсознательно понимала, что так оно и будет, но это не мешало ей верить в обратное. В городе было еще хуже. Многие дома горели, а дотракийские всадники занимались своим мрачным делом, наполняя узкие извилистые улицы все большим количеством трупов. Дени и ее свита проезжали мимо других насильственных сцен, и каждый раз у нее болело сердце от увиденного.

Кхала Дрого они обнаружили на площади перед усадьбой городского лорда. С правой стороны от него возвышалась груда отрубленных голов, уже поднявшихся на уровень чуть выше девушки, а с левой — десяток плененных воинов. На первый взгляд у Дрого не было никаких ран, но Дейнерис все же решила проверить самолично. Две ее служанки помогли спуститься с коня — все же шестой месяц беременности сделал ее очень неловкой.

— Мое солнце и звезды, ты ранен? — осматривая его со всех сторон, спросила Таргариен.

— Нет, луна моей жизни. Хоть этот старик и очень сильно старался, — и аракхом указал на старца, что стоял на коленях вместе с пленными, — Ты говорила, что люди в железных доспехах должны посадить тебя на железный стул. Я оставил самых сильных.

Благодаря скудным урокам Визериса и сира Джороха она стала понимать, что одним кхаласаром Железный трон не завоевать. Для этого нужны были выходцы Вестероса, обладающие властью и влиянием. Дени нужны были свои рыцари, преданные лично ей. Только вот она не знала, как об этом попросить Дрого, и разговор глох, толком не начавшись. Оттого становилось еще приятнее, когда муж по обрывкам фраз понял и выполнил ее пожелания.

«Я от крови дракона», — напомнила себе Дейнерис. Это обычные люди, и они сражались из-за лжи своих господ.

— Я, Дейнерис Бурерожденная из дома Таргариен, кхалиси Великого Травяного Моря и мать будущего короля Семи Королевств. Долгие годы вы жили под гнетом узурпатора, что отбирал у вас последние крошки. Теперь все поменяется, Таргариены вернут себе Железный трон, и в Вестерос вернется мир. Но его не построить без вашей помощи. Идите за мной, и я обещаю: мир и справедливость вновь вернутся в Вестерос!

Пленники не спешили предпринимать никаких действий, они лишь чего-то ждали. Наконец старик в доспехах, тот, кого отметил сам Дрого, попытался встать с колен. Двое дотраков хотели помешать этому, но короткая команда остановила их. Старик выпрямился и устремил свой взор прямо в глаза девушки перед ним. В его очах не было страха, лишь какая-то мрачная решимость.

— Иди в пекло, девочка! — такой ответ поверг ее в шок, — О каком «мире» может идти речь? Ты привела войско дотракийцев в наши земли. Войско убийц, работорговцев, насильников. Никто в Вестеросе не ждет отродий Безумного короля! Время Таргариенов прошло! — в конце он плюнул ей под ноги.

Этого уже не стерпели рядом стоящие всадники и начали уводить старика на казнь. В тот короткий момент, пока в ближайших паре метрах от Дени не находилось охраны, двое пленников с ревом попытались налететь на нее. В тот момент весь мир перестал иметь значение, и осталось бесконечное желание защитить свое дитя. Прошла целая вечность, но пленники сдвинулись лишь на жалкий метр и уже были готовы свернуть шею кхалиси. Со звуком разрыва воздуха время возобновило свой ход, и двое мужчин упали, задыхаясь от хлыста на их шее.

— УБИТЬ ИХ ВСЕХ!!! — приказал Чхако. Никто из пленников не успел что-либо предпринять и они моментально отправились в объятие Неведомого.

После этого инцидента Дейнерис осознала одну вещь — Иллирио соврал, никто не ждал возвращения Таргариенов. Это будет очередная война за престол, а не за справедливость.

Слабый удар внутри чрева вернул кхалиси в чувства. Она поняла, ради чего будет сражаться, ради чего может спалить мир дотла.

(Дейнерис Таргариен и куча титулов)(артов без драконов и в дотракийской одежде оказалось очень мало)

P.s. Ренли нифига не волевой человек и только недавно начал понимать весь ужас войны.

Читая книги, смотря сериал, для меня Дейнерис предстает наивной, жестокой, идеалисткой. Вы не подумайте, мне она нравиться, но это не отменяет ее характера. Сроки беременности сдвинул (отмаза: не получалось у них) или проще говоря — авторский произвол.

P.P.S. извиняюсь за задержку, появились незапланированные дела, приехал домой только в 12.