Не опуская взгляда. Часть 2. Глава 14
— Что такое душа? В широких кругах считается, что душа — основа любой разумной, развивающейся жизни, и долгие века это мнение было основополагающим. Но где граница между разумной и неразумной жизнью? Почему у одних живых существ даже одного вида душа есть, а у других — нет?
На мой вкус, ближе всего одно философское определение. Душа есть свобода принимать решения в той или иной степени. Согласись, далеко не все живые организмы определенной степени развития способны принимать решения, но вместе с тем есть вещи и явления, которые на это способны. Да, даже вещи. Даже инструменты. И в каждом из них есть душа, созданная из астрального отпечатка духа и продолжительного влияния души пользователя или пользователей. Поэтому, кстати, не рекомендуется пользоваться чужими палочками или иметь больше одной, а потеря проводника весьма тяжела. Но эти души не являются душами в полном смысле слова, ведь в них нет самого главного: нерушимого ядра, основы сущего. Но у них есть иные Начала.
Откуда же берутся истинные души? Раньше считалось, что души существовали всегда. Души не рождались и не умирали, циркулируя по Великому Круговороту Душ. Их число не растет и не уменьшается. А вот когда сообщество магов охватило весь земной шар, когда началось развитие технологии… стало понятно, что эта гипотеза не выдерживает никакой критики.
Население планеты росло бешеными темпами, особенно в последнее столетие. И у каждого человека есть душа. Так откуда они берутся?
А хрен его знает.
Зато о структуре души известно более чем достаточно. Оболочки. Они же Начала. Всего существует девять Начал.
Первым из Начал является физическое тело — материальное вместилище и основная прижизненная Оболочка души. Есть у всех живых существ. Даже планарные существа обладают физическим телом.
Второе Начало — прана. Энергия, поддерживающая деятельность физического тела. Ее полное истощение означает смерть. Прана полностью отсутствует у нежити, что и является отличием нежити от темных существ. Представители нежити могут питаться чужой праной и поддерживать суррогат жизни, но не обладают собственной.
Третье Начало — астральное тело. Основа души, полностью повторяющая собой физическое тело — и основная Оболочка после смерти. Для астральных существ является аналогом физического тела. Может воплощаться в реальности и воздействовать на материальный мир с помощью эктоплазмы, но никогда эктоплазменная масса не станет настоящей физической оболочкой.
Четвертое Начало — Атман. Абсолютно неразрушимое ядро души, состоящее из сплетенных Света и Тьмы. Атман — важнейшая часть души, ее связующее звено, носитель сознания и собственного «Я», остающегося даже после реинкарнации. Считается, что Атман — частица Творца, божества третьего ранга, создателя вообще всего. Атман — это самосознание. Даже если каким-то образом созданы все прочие Оболочки (есть способы), без вложения Атман не получится живой объект.
Пятое Начало — чувственный дух. Эмоции, личность, характер. То, что чаще всего и описывается понятием душа в контексте фразы «бездушный человек/существо». Не привязано к физическому телу — только к Атман. Чувственный дух также может формироваться в качестве полноценного Начала у разумных машин и искусственно созданных существ, наделенных достаточным уровнем самосознания.
Шестое Начало — мыслительный дух. Интеллект. Источник ментальной энергии сатья. Есть у всех существ, обладающих нервной деятельностью или ее аналогом, кроме совсем примитивных. Мышление, память, рефлексия — все это мыслительный дух.
Седьмое Начало — активный дух. Система чакр и духовных тел души, вырабатывающая энергию мана и ба-хионь. Развитый активный дух открывает магические способности. Сны, религиозные переживания, духовные практики — все это возможно только благодаря седьмому Началу.
Восьмое Начало — бессмертный дух. Как следует из названия, бессмертный дух присущ истинно бессмертному существу. Оболочка состоит из высокоэнергетического эфира той или иной природы — Свет, Тьма, Мана или иная эфирная субстанция. Наличие восьмого Начала дарует вечную жизнь и вечную молодость, не требующую дополнительных ухищрений или поддержания.
И девятое Начало — божественный дух. Оболочка из уплотненной и высокоэнергетической ба-хионь колоссальной — божественной — силы. Однако, девятое Начало нуждается в постоянной подпитке ба-хионь. Для низших божеств достаточно рассеянной, но вот для высших…
— Очень интересно, — перебил рассказчика полный сарказма голос. — Откровение просто. Ты притащил меня сюда и приковал к алтарю только для того, чтобы прочитать никому не интересную лекцию?
Паркинсон невольно вздрогнула, вспомнив, где находилась. В десять ночи жених в приказном порядке велел прийти ей в ритуальный зал для «помощи в обряде». Пэнси пожала плечами и согласилась — отчего бы и нет? Раз уж ей предстояло войти в эту семью, почему бы не приобщиться? Да и отказаться… честно говоря, отказывать страшновато.
Стоило дверям закрыться за спиной, а глазам — разглядеть обстановку, как энтузиазм испарился вмиг. Даже если бы Пэнси не понимала, для чего могли понадобиться такие сложные круги и фигуры, исчерченные рунами, глифами и прочими ритуальными знаками, наличия голого мага, прикованного к алтарному камню, было достаточно, чтобы сообразить: здесь произойдет кое-что особенное.
Страшное. Запретное. Опасное. Будоражащее кровь.
Поттер ждал ее на… складном стульчике, столь не вписывавшемся в обстановку зала. И, как только Паркинсон вошла, поприветствовал ее и начал рассуждения о душах. Интересные, кстати — многого Пэнси не знала. Когда его перебили, мальчик недовольно примолк и только через пару секунд ответил:
— Это не для тебя, Аллистер.
В полумраке Паркинсон не разглядела лица жертвы. Да и не помогло бы это ей. Но… неужели Спиннет? О, Моргана…
— Пэнси, — голос Поттера вывел ее из ступора. — Ты поняла, о чем я говорил?
Во рту стало сухо, а в горле поселился ком размером с кулак. С трудом его сглотнув, девочка выдавила:
— Д-да…
Внезапно жених показался ей куда страшнее, чем кто бы то ни был. Аллистер Спиннет пропал без вести три с половиной недели назад, а его останки обнаружили на прошлой неделе — по крайней мере, так было написано в «Пророке». Это же упоминал и отец в последнем письме, между строк беспокоясь за дочь. Пэнси не придала этому особого значения: Спиннет покусился на магглокровку Поттера, за что получил свое. Вполне естественный ход вещей.
Вот только Аллистер Спиннет был не просто схвачен — ему инициировали пропажу без вести и весьма убедительную «смерть» от лап кровососов. В это поверили многие, и если в пропаже обвиняли Поттера, то после обнаружения тела от Харальда отстали. Даже Аврорат — и те сегодня утром принесли ему извинения… сквозь зубы, правда.
Иронично, не правда ли? Сегодня утром они извинились за обвинения в убийстве одного из своих, а ночью Поттер собирался сделать кое-что похуже убийства.
— Тебе это с рук не сойдет, — прорычал Спиннет и рванулся. — Ты поплатишься! Меня будут искать — и найдут!
— Тебя уже нашли, — усмехнулся Харальд. — Точнее, то, что от тебя оставили твои клыкастые приятели. Их, кстати, тоже нашли. Забавно, правда? Я расправлюсь с тобой в те же самые минуты, когда бравые авроры совершают рейд мести. Итак, вернемся к душам.
— Я доберусь до тебя! — взревел Спиннет. — Слышишь? Доберусь!
— Ага, конечно, — по мановению руки Поттера какая-то тряпка наглухо забила рот пленника. Бешеное мычание уже не могло помешать мальчику продолжить свои рассуждения:
— Души, Пэнси. Как думаешь, для чего нам так важно знать структуру души?
В задницу Мерлина души. Убраться бы подальше отсюда! Подальше от Поттера…
— Эм… Гарри… — Паркинсон аккуратно отступила на шаг к двери. — Может, не надо?
— Персефона, моя дорогая невеста, — против ожидания, прозвучало вполне искренне, хоть и немного устало. — Надо.
— Н-но… з-зачем тебе я? — запинаясь, выдавила девочка. — П-просто отп-пусти м-меня…
— Как я могу тебя отпустить? — удивился Харальд, а глаза его засветились угрозой. — Ты знаешь слишком много, милая.
Влипла. Влипла не по-детски! И сделать ничего нельзя!
— Итак, для чего нужны души, — тоном лектора продолжил безумец. — Первое и самое важное — источник энергии. Для нас, смертных, они в этом плане тоже полезны, но лишь бессмертные могут использовать энергию Атман. Потому и все эти контракты с демонами о продаже души. Второе — Начала души. Используя особые способны, можно разделять Оболочки. Вот только есть одна проблема. Отделить Начало и сохранить его свойства крайне сложно. Бытует мнение, что для мага — невозможно. Астроманты высокого ранга с этим не согласятся, но и они работают преимущественно с так называемыми надстройками души. Они же Сущности. Они же Ме — сложные астральные компоненты, наделяющие их обладателя особыми способностями или свойствами — не всегда приятными и полезными…
Спиннет начал биться и мычать так сильно, что заскрипели цепи, мешая говорить. Поттер закатил глаза и щелчком пальцев укоротил цепи так, что тело мага растянулось на алтаре. Локти разогнулись на грани слома, колени оказались плотно прижаты к канту.
— Подробно о них поговорим позже, — недовольно продолжил мальчик. — Истинно наследственные способности, кстати, также являются Ме. Есть немало других способов использования души, но я уже сказал о том, чем мы займемся сегодня. Отделением оболочки.
Аврор мычал, фонтанируя отчаянием и яростью… и страхом. Бился, крутил шеей. Рывок, отвратительный хруст — и левый локоть выгнут наружу так, что лопнула кожа и показались кости развороченного сустава.
— Как бы я ни хотел, но в таком случае нельзя обойтись без Атман, — вздохнул Поттер. — Именно Четвертое Начало послужит тем якорем, который удержит нужные оболочки и позволит применить их по назначению.
— Эм… Гарри… — внутренне сжимаясь от страха, Пэнси подошла к нему и тронула за руку. — Это точно необходимо? Я имею ввиду живого мага. Если тебе не нужно Седьмое Начало… разве нельзя использовать, скажем, собаку?
— Можно, — легко согласился Поттер. — И Седьмое Начало мне не нужно. Не в этот раз. Строго говоря, Атман мне тоже не нужен, но без него никуда.
— Тогда зачем? — воскликнула девочка. — Зачем ты это делаешь?
Взгляд лорда Поттера подернулся льдом.
— Потому что я люблю собак, — сжал зубы мальчик. — И вообще живых существ.
— Тогда почему ты не использовал вампира? — прокричала Пэнси ему в лицо. — Почему мага?
— Во-первых, так гораздо проще, — лицо Поттера расслабилось, но взгляд продолжал вымораживать душу. — Во-вторых, у меня есть подходящий кандидат, которого я должен уничтожить. Так почему бы не уничтожить с пользой для дела? Итак, Атман, носитель самосознания. Самосознание — последнее, что мне нужно сохранять. Но его не уничтожить. Зато можно запечатать — и до перерождения Атман не будет влиять на наш мир. Вырвать душу из круговорота нельзя. А вот временно отделить — можно. И это «временно» может тянуться тысячи лет. Мне столько, разумеется, не нужно, поэтому я вложу ресурс в печать на сотню лет. Вряд ли потребуется больше десяти, но мало ли что, пусть будет запас. Когда надобность в Атман отпадет — я проведу ритуал высвобождения. Это тоже важно: нельзя допускать грубых нарушений в Круговороте Душ. Одна душа, конечно, почти не окажет влияния, но формировать привычки нужно с самого начала.
О каких привычках речь? О, Мерлин… он что, собрался практиковать это? Постоянно? Регулярно? Мордредов психопат утащит их всех в Чистилище…
Поттер подошел к небольшой шкатулке на постаменте и открыл ее.
— Подойди, Пэнси, — позвал он замершую девочку.
Паркинсон на негнущихся ногах выполнила требуемое, стараясь не смотреть на Спиннета.
На темном бархате покоился крупный, не меньше дюйма в поперечнике, ограненный насыщенно-синий сапфир. Игра света прекрасна — девочка даже невольно залюбовалась камнем… пока ее жених не заговорил снова.
— Камень Душ, — указал на драгоценность Поттер. — Кристалл, чья решетка пересекается особым образом, наделяя способностью удерживать Атман и вместе с ним все прочие Оболочки души. В теории на один Атман можно навесить немало оболочек, но проверять на практике я, пожалуй, не стану. Наша задача — переместить Атман нашего доброго товарища сюда вместе с Пятым Началом. Для этого и существуют вот эти занимательные контуры, — Поттер обвел широким жестом конструкты, вырезанные на стенах зала.
Оторвать взгляд от сапфира оказалось неожиданно легко. Трудно наслаждаться красотой, когда внутри копошились ледяные черви, а сердце замирало в страхе от каждого шороха.
Больше всего на свете Пэнси боялась оказаться на месте Спиннета.
— Само действие очень простое, — Поттер извлек откуда-то цельный обсидиановый нож с рукоятью, на навершии которой была выточена выемка. В эту выемку мальчик и вложил сапфир, поместившийся плотно и без зазоров. Как будто кинжал был вырезан под единственную цель. Хотя, почему “как будто”? Очень часто ритуальные инструменты делались одноразовыми.
Полупрозрачные, идеально гладкие кромки хищно изогнутого клинка притягивали взгляд и… пугали своей остротой. Никакой маны Пэнси не ощущала.
— Все, что нужно — убить нашу жертву этим клинком, — странно усмехнулся мальчик. — Мои славные предки заранее позаботились об остальном, и мне нужно было лишь запитать конструкты жертвенной кровью.
— Ты… еще кого-то убил? — севшим голосом вымолвила Пэнси.
— О, да. Целых двух петухов, — Поттер кивнул куда-то в тень. — Ритуалы не для чистоплюев, Пэнси. Страшные-ужасные человеческие жертвоприношения в девятьсот девяноста трех случаях из тысячи лишены всякого смысла, а в шести из семи оставшихся легко заменимы должным количеством животных. Сразу оговорюсь: наверняка не знаю, это выдержка из инструкции по выбору жертв.
Не сказать, чтобы это заметно успокоило Паркинсон. А потом… потом в ее пальцы втиснули теплую каменную рукоять.
— А? — девочка с непониманием уставилась на кинжал в своей руке и на своего жениха.
— Действуй, — странная усмешка. — Он уже мертв, и только от тебя зависит, как быстро окончатся его страдания.
Внезапно нахлынула тошнота, колени ослабли, а ноги подломились.
— Я… я не могу… — слабо пролепетала девочка. — Не могу… не могу…
— Можешь, — твердый ответ — словно ведро ледяной воды.
Паркинсон отчаянно замотала головой и попыталась выбросить кинжал, но тот словно прирос к ладони.
— Нет… не надо… не заставляй меня…
— Он убивал, покрывал убийц и торговцев детьми, тварей, которые не пощадили бы нас, — голос жениха гремел и бил, словно плеть. — Его судьба — справедливость. Ты — справедливость. Исполни свой долг, Персефона Элоиза Паркинсон. Бей. Бей! Бей!!! БЕЙ!!!!!
Отчаянно закричав, Пэнси вскинула руку и вонзила кинжал во что-то мягкое, слегка хрустнувшее. Не прекращая кричать, девочка ударила снова. И еще. И еще. И еще…
Спустя неизвестное число ударов пальцы наконец разжались, ноги подкосились, и Паркинсон плюхнулась прямо в лужу крови, вцепившись странно липкими мокрыми руками в волосы.
Отняв руки от головы, девочка тупо уставилась на кровь. Потом медленно подняла взгляд на Поттера, который вынимал сапфир из рукояти окровавленного кинжала и… улыбался. Тепло, ободряюще и даже с нежностью. Вот только мелкие брызги крови на правой щеке и лбу делали эту улыбку очень страшной…
— Встань, Персефона, — голос мягок и ласков, окутал ее холодом и парализующим страхом.
Слизеринка подала руку своему жениху и позволила поставить себя на ноги.
— Ты молодец, — сухие губы коснулись ее лба. — Теперь можешь отдохнуть.
Паркинсон не знала, как добралась до своих покоев. Пережитое не отпускало девочку. Мутило так сильно, что Пэнси вырвало прямо на пороге комнаты. И еще раз. И еще…
Мычание в кляп продолжало звенеть в ушах. Рука все еще помнила теплую рукоять кинжала. Податливый хруст, брызги крови, трепетание чужой плоти, ощущение тающей жизни… Перед глазами — окровавленный алтарь и безжизненное тело на нем. И… лицо Поттера — спокойное, довольное и покрытое брызгами крови.
И камень. Сапфир запомнился отчетливо…
Душ. Кровь никак не смывалась. Казалось, Пэнси терла и терла свои руки, но каждый раз — словно прострел в глазах — они снова представали залитыми кровью. Кровью мага, которого она убила.
Убила. Убийца.
— Нет… — всхлипнула девочка, снова с ужасом уставившись на кровавые разводы. — Я не хочу… не хочу… я не хотела…
«Ты убила меня, — голос аврора прозвучал отчетливо, с гневом и осуждением. — Убила. Заколола, как свинью!»
— Нет! — воскликнула Персефона. — Это не я! Это он! Это все Поттер! Он виноват! Не я!
«Молодец», — прошептал в ушах голос жениха, вызвав волну ледяной дрожи — и горячее, словно клеймо, прикосновение сухих губ ко лбу.
— Ложись спать, — вдруг произнесло зеркало перед ней. — Утро вечера мудренее.
— Заткнись, — всхлипнула Пэнси. — Заткнись, заткнись, заткнись, заткнись!
Голос сорвался, магия вырвалась бесструктурным потоком, и зеркало в ванной звонко, расколовшись на несколько частей. Треснуло — и помутнело, а отражение, казалось, бросило укоризненный взгляд.
Спать… как ей уснуть? Но сначала нужно одеться.
Осознав, что она голая, Паркинсон боязливо повела плечами и укуталась в полотенце. Банный халат также не дал чувства защищенности, и только в пижаме, только под одеялом, ей стало чуть полегче.
Пока она не закрыла глаза — и не увидела все то же мертвое тело на алтаре, кровавый кинжал, руки по локоть в крови…
Внезапно Аллистер Спиннет оказался перед ней. Мертвые глаза его смотрели с ненавистью и злобой, бледные губы разошлись, оскалив синие десны. Грудь и живот покрыты ранами и залиты кровью.
— Ты убила меня, — прохрипел мертвец. — Убила, убила, убила, убила!!!
И внезапно раздался голос, который успел стать худшим из кошмаров. Голос ненавистного жениха, сотворившего с ней такое.
— Это я тебя убил! — слова Поттера громом раздавались у нее во сне… а во сне ли? — Что, не понравилось? Грейнджерам тоже не понравилось!
— Ненавижу тебя! — клыки Спиннета отросли, волосы опали, кожа посерела, а сам он начал стремительно превращаться в… инфернала!
Пэнси застыла, парализованная страхом.
— НЕНАВИЖУ!!! — хрипло проревела немертвая тварь и бросилась на силуэт, говоривший голосом ее жениха.
Из сведенных ладоней в Спиннета ударил луч теплого желтого света. Раздалась отвратительная вонь паленой мертвечины, инфернал заверещал так высоко и пронзительно, что Пэнси с воплем схватилась за голову, опасаясь, что кости треснут. Она почти не видела, как немертвого отбросило прочь.
— Ненавижу… — хрипело отродье. — Ненавижу…
— Ты — мой, Спиннет, — лица Поттера не было видно, но Пэнси чувствовала, что жених ухмылялся. — Как и твои дочурки. Помнишь их?
Инфернал продолжил хрипеть и воспевать свою ненависть, которая сочилась из него чернильным облаком некроэнергии.
— Не помнишь, — брезгливо произнес Гарри. — Ты просто жалкий обрывок, полный ненависти и жажды мести. И тебе здесь не место. Изыди.
Едва Поттер это сказал, как инфернал просто исчез вместе со всей тьмой. И вместе с ним исчезло подавляющее чувство страха.
— Гарри… это сон?
— Близко, но не совсем, — ответил жених. — Как я понял, это — один из духовных Планов, тесно связанных со снами.
— И… чем оно отличается?
Смешок:
— Эти «сны» вредят вплоть до того, что убивают. Слышала истории о людях, умерших во сне? О молодых, здоровых людях, которые не проснулись от разрыва сердца.
Паркинсон медленно кивнула:
— Ты мне не снишься?
— Технически — снюсь, но я не проекция твоего подсознания, если ты об этом.
— И… что ты здесь делаешь?
Поттер недоуменно посмотрел на нее. Когда он успел стать таким… четким? Только укутан в какую-то дымную темную мантию вместо одежды, и видно только лицо.
— Как что? Защищаю тебя. Эта тварь могла тебя убить.
— Как благородно, — Паркинсон не сдерживала сарказма. — Сначала толкнул на убийство, обеспечил меня кошмарами — а теперь защищаешь?
— Совершенно верно, — кивнул лорд Харальд. — Ты же моя гостья… и моя невеста. А моя невеста должна быть способна на многое. В том числе убивать и не рефлексировать над этим. А теперь — спи. Не бойся, это будет обычный здоровый сон. Утром тебе станет легче.
Паркинсон хотела это оспорить… да и вообще высказать все, что думала, но пространство погрузилось во тьму.
«Серьезно?» — мелькнуло в голове прежде, чем сознание забылось глубоким сном без сновидений.
Наутро Пэнси была вынуждена согласиться с Поттером. Неясно, к какой магии он прибег и прибегал ли вообще, но девочке стало гораздо легче. По крайней мере, ее больше не тошнило, чувство крови на руках пропало, а в ушах не звенело мычание жертвы.
Вот только осталось горькое послевкусие от осознания, что она сделала. Убила аврора, и не просто убила — провела ритуал из области черной магии. Да, Спиннет считался пропавшим без вести, но… кого это будет волновать?
Правильно: никого. Теперь жених получил над ней власть. А через нее и над отцом. Над всей их семьей.
Девочка горько усмехнулась своему отражению:
— Ну ты и скотина, Поттер.
— Еще какая, — согласилось отражение.
Не это ли зеркало она вчера разбила? Его точно не заменили — небольшой изгиб в правом нижнем углу сохранился. Самовосстанавливающееся, значит.
А говорил с ней очередной зеркальщик. Еще в Хогвартсе эти твари успели изрядно помотать нервы, и Паркинсон приняла лучшую на ее взгляд стратегию борьбы с ними — не обращать внимания.
Вот только как привести себя в порядок, когда отражение кривлялось и не позволяло что-то сделать? Но лишь рука дернулась к палочке, как зеркальщик испарился.
Закончив с водными процедурами, Пэнси вернулась в спальню и упала на кровать. Ситуация, конечно, скверная, но не настолько, как казалось вначале. Ну, сдаст ее Поттер — и что дальше? Он был там вместе с ней. При грамотной защите Паркинсон наверняка будет потерпевшей или свидетельницей, но никак не преступником.
Если все сделать правильно — ей даже не придется защищаться. Это Поттеру придется отбиваться, не ей. Ведь именно он…
Пэнси вздрогнула и села. А был ли там Поттер? Нет, должен был быть… но она не помнила. Не помнила наверняка. Кажется, она слышала голос… чей? Кто-то ей приказал… кто? Точно ли это был Поттер? Или кто-то другой. Или…
Тревога росла, как на дрожжах. Он что-то сделал с ее памятью. Но как? Она под защитой, вот же ее…
Вместо медальона рука нащупала пустоту. Спина покрылась холодным потом, девочка вскочила и с ужасом уставилась на тумбочку. Прямо на ней покоилась подставка под ожерелья, на которой и обнаружился защитный амулет. И… не только он. Кольцо, сережки, браслет — все пропало! Все было с нее снято! Как? Когда? Кем?
Артефакты нашлись здесь же — в шкатулке, которой еще вчера не было. Пэнси вздрагивала от каждого шороха и поминутно оборачивалась, пока не надела вторую сережку. Получилось раза с восьмого. И… даже так она лишь немного успокоилась, не чувствуя себя в безопасности.
С этим нужно что-то решать. Немедленно.
Слизеринка глянула на часы. Половина одиннадцатого. Можно и прогуляться. Кто-нибудь да отведет ее к жениху.
И первой, кого встретила Паркинсон, оказалась магглокровка-Грейнджер.
— Искала меня, милая? — томная улыбка.
— Я хочу видеть Поттера! — заявила Паркинсон, помимо воли отметив красивый изгиб коралловых губ.
— Хочешь его видеть? — промурлыкала Грейнджер, чуть наклонив голову. — Идем.
Гриффиндорка пошла вперед, и против воли взгляд зацепился за ее ноги. Стройные, сильные ноги. Крепкие ягодицы гипнотически покачивались, снова будя желание прикоснуться.
Паркинсон зажмурилась и помотала головой. Да что с ней такое? Почему в голову лезла всякая пошлятина, пока ее привычная жизнь рушилась на глазах? И почему… почему, черт возьми, Грейнджер?
— Ты идешь? — раздался голос магглокровки, вынудив немного подбежать.
Лорд Харальд обнаружился на первом подвальном этаже. Первое, что привлекло взгляд — сам Поттер зависший в ярде над полом в идеальной сиддхасане спиной к двери. Перед ним медленно вращались какие-то предметы. Один Паркинсон сходу опознала как небольшой слиток серебра, прочие оказались слишком мелкими.
Гермиона встала на одно колено и склонила голову. Пэнси бросила на нее косой взгляд и осталась стоять, аккуратно выходя на эфирное восприятие…
И тихо охнула, увидев вокруг Поттера ворох удивительно гармоничных магических завихрений и эфирных возмущений. Магия Поттера полностью поглотила все помещение, но сосредоточилась перед ним, отпечатывала его волю и замысел в драгоценных камнях и слитке.
Буквально на глазах слиток перетекал, менял форму и принимал вид изящной серебряной диадемы. В диадему тут же влились драгоценные камни — довольно крупные сапфиры и бриллианты, разом сплетая мистерии в сложный, гармоничный, но неполный узор. Только место в центре оставалось пустым.
Пэнси было, что сказать, но она молчала: боялась разрушить магию момента. Поттер Творил. Именно с большой буквы. Диадема медленно вращалась сразу в нескольких плоскостях, продолжая наполняться энергией, но отошла на второй план. Откуда-то вылетела хорошо знакомая шкатулка… и на Паркинсон накатили головокружение и тошнота.
Темнота, металлический запах, отчаянное мычание. Рукоять кинжала скользила в мокрых от крови ладонях. Обнаженное мужское тело, исколотое ее ударами. Холод, пробиравшийся по ногам и превративший внутренности в лед. И твердый, властный голос ее второго “Я”, повторявший снова и снова одно слово: «Бей!»
Мощное магическое возмущение вырвало ее из ужасных воспоминаний о той ночи. Пэнси трясло… и она видела, как Поттер бережно, даже нежно поднял волей тот самый сапфир и вставил его в диадему.
Украшение сразу стало завершенным и цельным не только внешне. Камни сверкнули, структура созданного артефакта также пришла в гармонию… и стремительно поблекла, пропадая из виду. Диадема воспарила над ладонями лорда Поттера на уровне его глаз. Пэсни не могла видеть его лица, но была готова поклясться, что мальчик довольно улыбался.
— Наконец-то, — прошептал он и встал на ноги. В его руки приплыла инкрустированный золотом футляр красного дерева. Диадема заняла свое место на алом бархате. Крышка закрылась, и футляр спаялся в единый монолит, надежно отрезав содержимое от внешнего мира.
— Добрый день, Персефона, Гермиона, — лорд Поттер повернулся к ним и выпустил футляр из рук. Тот плавно отлетел куда-то вглубь помещения, скрывшись в тенях.
— Что ты со мной сделал? — потребовала ответа Паркинсон.
Возмущенно-яростный взгляд гриффиндорки ничуть ее не трогал. Да и самой девочке было глубоко плевать на грубое нарушение этикета.
— Помог пережить стресс, — темно-зеленые глаза блеснули. — Все же ритуальное убийство — не то событие, что проходит бесследно.
— Ты заставил меня… — распалилась Пэнси и осеклась, поморщившись от боли в висках.
Что заставил? Разве он был там? Девочка не могла вспомнить. И думать об этом было мучительно трудно. Неужели это и есть стресс?
— Всего лишь погрузил в сон, — слегка улыбнулся жених. — Ты утомилась морально, астрально и физически. Признаться, ты меня удивила. почти бестрепетно заколола аврора, провела над его душой одно из чернейших таинств и заполнила для меня Камень Душ.
Губы девочки задрожали. Одно дело знать самой, и совсем другое — услышать. Воспринималось совершенно иначе. Но почему она это сделала? Потому что этот аврор, Аллистер Спиннет, редкостный ублюдок. Покрывал торговлю детьми, участвовал в этом, убивал несогласных…
Пэнси со стоном вцепилась в волосы. Нет! Это не ее мысли! Это не она! Она не могла! Не могла. Не могла…
— Ты чудовище, — голос Паркинсон предательски дрогнул. — Ты просто монстр.
Улыбка Поттера была лукавой и холодной:
— А ты?
— Я не такая! Ты со мной что-то сделал! Ты меня подчинил! Заставил! Изменил память! Ты…
Вместо ответа жених взмахнул палочкой — и над ним вывелась иллюзия-проекция знакомого до тошноты зала. Пэнси смотрела на себя в ритуальной рубахе… и ее нутро скручивалось в узнавании. Вот она вложила камень в кинжал. Вот растолковывала Спиннету, за что собиралась с ним расправиться. Вот момент слабости, когда рука задрожала, не в силах закончить начатое… и ее крик, сорвавшийся в множество беспорядочных ударов в грудь и в живот.
— Это ложь… — Паркинсон осела на пол, не в силах устоять. — Этого не может быть… это просто иллюзия…
— Это правда, Персефона, и ты это знаешь, — зеленые глаза сверкнули, и голос стал мягким, гипнотическим. — Я понимаю, в первый раз это тяжело принять. Мне было проще — первое осознанное убийство я совершил в порядке самообороны. Второе и третье, собственно, тоже.
Поттер оказался рядом и наклонился. Пэнси некоторое время глядела на терпеливо протянутую ладонь, после чего вложила в нее пальцы и позволила себя поднять, мимолетно удивившись силе в руке жениха.
— Я… я не могу вспомнить… — прошептала девочка. — Мое сознание… я была без защиты…
— Конечно. В ритуале важно иметь чистую ауру и чистый разум. Любые защитные артефакты искажают как формирование, так и передачу намерения.
— Я знаю, но… я не помню, как снимала их. Я вообще ничего не помню о том вечере! Только…
Только, как накануне, два дня назад, она согласилась на участие в ритуале. Помнила инструктаж от мистера Ская прошлым вечером. Высокомерный старый ублюдок не скрывал пренебрежения и дважды заметил, что лучше бы Поттеру не отдавать такое важное дело кому попало, но объяснял подробно и развернуто.
Но все, что после ужина — как в тумане. И сквозь этот туман Пэнси действительно понемногу вспоминала, что сделала.
— Я и правда сделала это… — Паркинсон оперлась на руку жениха, почувствовав слабость в ногах. — Я…
— Тебе нужно отдохнуть, — мягкая улыбка и теплый взгляд. — Гермиона, проводи Персефону в ее комнату.
Гриффиндорка молча поклонилась Харальду и приняла руку слизеринки:
— Идем.
Пэнси показалось — или во взгляде заучки она встретила искреннее сочувствие?
*Примечание. Рассуждения о душе, как и многое другое, взято из вселенной «Архимаг» А. Рудазова. Прекраснейшая серия книг и восхитительный источник вдохновения.