Не опуская взгляда. Часть 2. Глава 13
Эффект от ритуала был довольно заметен, но не мог переборот отвращения к себе. Поттера откровенно мутило. За что бы он ни брался — все валилось из рук. Мальчик буквально заставлял себя заниматься хоть чем-то, кроме рефлексии о том, во что он превратился. Вот и сейчас он сидел за столом в своей комнате и смотрел сквозь лист бумаги большого формата с наметками контролирующей схемы для очередного голема-помощника. Решив заняться расчетами формул, он не мог отделаться от этой поганой рефлексии.
Нельзя быть лордом и остаться чистеньким. Нельзя идти по пути к могуществу и не платить за это. Нельзя жаждать укрепить свой дух и не переступать через себя.
Ночным кошмарам было плевать на эти жалкие попытки успокоить совесть. Прошлой ночью Поттер резал не Утера Гримма, а всех, кто был ему дорог. Не мог остановиться и кричал, кричал, кричал, пока не просыпался в холодном поту.
Свой урок мальчик усвоил накрепко: в черной магии нет полутонов и компромиссов. Получив что-то, заплатишь десятикратно и сделаешь это так, что сам рад не будешь. Может, для нелюдя вроде Волдеморта такая цена ничтожна, но Гарри не хотел стать таким. Не хотел… и боялся.
Ведь то, что он задумал совершить на новолуние, также проходило под графой «черная магия». И хуже всего было то, что Харальд не собирался отказываться от плана замарать в этом невесту.
От этого было тошно втройне.
— Эм… Гарри, можно? — раздался голос Гермионы.
Ответом стал дерганный кивок.
Девочка подошла к нему и со спины заключила в объятия. От ощущения ее понимания и поддержки стало только хуже. Грейнджер знала, что произошло, но не осознавала, чем именно он занимался.
— Не надо, — голос его звучал тихо и подавлено, но Поттеру было плевать.
Гермиона отстранилась, полыхнув стыдом и неловкостью.
— Гарри…
— Я не хочу так, — сжал зубы мальчик. — Понимаю, что нужно, что важно и полезно… но не хочу, понимаешь?
— Он заслужил, Гарри.
— Никто не заслужил, — получилось гораздо резче, чем хотелось. Грейнджер дернулась, ее глаза сверкнули яростью:
— А Спиннет? Он еще как заслужил!
— Оставь эти разговоры о том, кто чего заслуживает, — рявкнул Поттер и встал, не заметив, как опрокинул стул. — Не тебе это решать.
— А кому решать, как не мне? — взвилась девчонка. — Он… он… как ты можешь понять? У тебя нет родителей!
Поттер сжал зубы. Магия послушно завибрировала на кончиках пальцев, сгущаясь с непривычной силой и легкостью… и едва не развеиваясь от отвращения к себе, вызванного воспоминанием, чего ему эта сила стоила.
— Он заслуживает гораздо большего, — продолжала разоряться Грейнджер. — Он…
Сила отозвалась на волну раздражения, вновь с пугающей легкостью сгустилась и рванулась к ней… и остановилась, так и не обрушившись на гриффиндорку.
— Вон, — тихо произнес Поттер.
— Что? — вопроса в голосе было куда меньше, чем возмущения.
Ручка с треском вонзилась в дверь до половины. Грейнджер застыла, на щеке набрякла кровью длинная царапина, а в карих глазах отразился страх.
Ей лучше не знать, сколь велико было искушение взять чуть-чуть левее и прикончить эту идиотку.
— Вон с глаз моих, — повторил мальчик, скрещивая руки за спиной во избежание продолжения.
Моргнув, Гарри увидел только хлопнувшую дверь с вибрировавшей в ней ручкой. Это зрелище словно выдуло из него все раздражение. Вздохнув, мальчик раскрыл перед собой правую ладонь — и ручка прыгнула к нему, зависнув перед лицом.
Перо безнадежно испорчено, корпус треснул… еще и ковер залило чернилами. Хорошими, стойкими алхимическими чернилами, которые хрен сведешь.
И дверь пробита насквозь. Это же надо было: разогнать телекинезом не приспособленный для этого снаряд и пробить насквозь крепко зачарованную деревянную плиту, способную даже Адское Пламя удерживать… пару минут.
Покачав головой на последствия акта вандализма, Гарри мысленным усилием призвал палочку и направил на дверь:
— Репаро.
Внезапная волна магии вырвалась сквозь палочку и слабо оформленным потоком ударила в дверь. Разумеется, без эффекта.
— Блядство, — с чувством выругался мальчик. Что-то нервы совсем расшатаны. Никакого контроля. Совсем расклеился. Уже четвертый день сопли на кулак наматывал — это ни в какие ворота.
Травмированная дверь открылась, и в комнату без стука вошли.
— Добрый вечер, сэр, — раздался голос Ская.
— Гектор? — удивился Поттер.
Скай коротко кивнул:
— Вижу, у вас… проблемы. Я могу чем-то помочь?
Мальчик покачал головой.
— Я… вы не понимаете.
— Как раз-таки отлично понимаю, — заметил Скай и потемнел лицом. — Ваша детская рефлексия на тему убитого с пользой врага… откровенно говоря, меня это раздражает.
Поттер нахмурился.
— Черная магия? Осквернение души и тела? Цель не оправдывает средства? — продолжил маг. — Все это — херня, пока достигаются поставленные задачи. Знаете, что гораздо хуже? Я десять лет рвал жопу в Аргентине, зарабатывая состояние не для вас.
Состояние? Ах, личный счет Ская, который к вящему недовольству Арчера не был приспособлен к делу.
— Я делал это для моей дочери, — продолжил Гектор. — И служу вам для моей дочери. Потому что… знаете, каково мне было вернуться сюда, навести справки — и все узнать? Мою девочку изуродовали эти ублюдки просто потому, что испугались ее силы! И эта сука… ее мать оказалась еще хуже, чем я полагал.
Поттер проглотил крутившуюся на языке колкость. Скай изливал душу и выглядел, прямо скажем, подавленным.
— Быть не способным помочь своему ребенку… Мордред, я даже не способен подойти к ней и посмотреть в глаза! Представь, как это будет выглядеть: привет, я твой папа! Где я был все это время? У черта на рогах, доверив тебя твоей суке-матери! Я… я даже в глаза ей не смогу посмотреть. А даже если все чудом придет в норму — я переживу ее, Гарри. Нет ничего хуже, чем пережить собственных детей. Я прошел через это трижды… и пройду еще раз.
— Гектор… — признаться, было несколько неловко прерывать его, но Поттер не собирался игнорировать эту ситуацию.
— Да? — Скай глянул на него. Отстраненный, полный тоски взгляд блуждал где-то не здесь, а в прошлом, в тяжелых воспоминаниях.
— Можно ведь что-то сделать?
— С настолько запущенным синдромом Грейвса-Тернера? Нет. Ее личность искалечена с момента формирования. Ее ментальная оболочка разрушится в течение десяти лет, и она умрет.
Тут до Поттера дошло.
— Твоя дочь — Дафна Гринграсс?
Скай только кивнул и горько усмехнулся:
— Моя дочь умрет… и я не хочу даже подходить к ней. Не хочу тревожить ее еще больше. Я… знаешь, Гарри, я попросту боюсь. Боюсь быть отвергнутым. Боюсь снова пережить это. Я хочу, чтобы ты тоже знал правду.
— Какую? — подобрался Поттер, предчувствуя, что его ждет еще одна ошеломительная новость.
— Мое настоящее имя — Эктор Гринграсс. Я — старший брат Абрахама и полноправный лорд Гринграсс. А Дафна… забавная ирония, не правда ли? Дафна — бастард и первая в очереди наследования как истинная прямая ветвь семьи. Это, конечно, если меня признает Палата Лордов… Я любил своего брата, а он решил меня убить и расчистить себе путь. Что ж, у него получилось — в ту ночь умер Эктор Гринграсс, и родился Гектор Скай, который возненавидел всю эту семью. Похитить и обрюхатить его жену было одним из самых приятных дел в моей жизни, — тут Гектор ухмыльнулся и тут же помрачнел. — Моя вина. Я слишком мягкотел и добр к людям до сих пор, и не мог представить, что они могли быть способны на такое с собственным дитя. Моя ошибка — а расплачиваться Дафне.
— Кто еще об этом знает? — подобрался Поттер.
Старший брат. Законный, но не признанный лорд Гринграсс. И без серьезной протекции признание невозможно. Без протекции лорду Эктору нет смысла возвращаться, ведь его цель очевидна — излечение Дафны. Значит, пока что перед ним — Гектор Скай. И у одного мальчика как раз есть средство для получения его преданности.
— Уже строишь планы, как это использовать? — хмыкнул Скай и кивнул с одобрением. — Похвально. От меня — только я и ты. Но есть шанс утечки от исполнителей до того, как они были уничтожены.
Гарри медленно кивнул в ответ. Значит, узкий круг посвященных. Арчер тоже не в курсе, но это еще следовало проверить. Вопрос: как? Уолтер умен, по случайной оговорке может запросто догадаться, а Гектор наверняка не настроен раскрываться перед кем бы то ни было.
Стоп. А почему вообще Скай раскрылся перед Поттером? Мальчик не верил, что из преданности. Гектор слишком циничен, и его преданность есть результат осознанного выбора. Значит, сам намеревался использовать мальчика.
— Чего ты хочешь, Гектор? — лорд Харальд наклонился вперед.
Взгляд мага заледенел:
— До ритуала ты вел проект, призванный если не помочь Дафне, то хотя бы выиграть время. Результативный проект, для которого тебе понадобился Камень Душ. Уж в чем-чем, а в результативности черной магии я не сомневаюсь. Меня не устраивает твое состояние. Чего я хочу? Чтобы ты подобрал сопли и довел дело до конца.
Пытался скрыть неочевидное под гневом. Определенно: Скай им манипулировал. И довольно успешно, черт бы его подрал. Давил на гордость сразу с нескольких позиций, давил на долг сюзерена и на профессиональное самомнение.
Хитрожопый ты ублюдок, Гектор. Знание о манипуляции — половина успеха в ее преодолении.
— Мы договорились? — чуть опустил подбородок Скай.
— Пока что я не услышал предложений с твоей стороны, — Гарри откинулся на спинку кресла. — Раз уж прозвучало слово «договор», ты теперь должен мне что-то… предложить.
— Мою дочь.
О как. Предлагает самое ценное. Вот только на деле Скаю это будет намного выгоднее, чем Поттеру. Неужели надавил на гормон? Не так уж и не прав старина Гектор, шишка у Гарри дымилась вовсю. Выдать дочь с репутацией бастарда за лорда Поттера — это грандиозный успех для будущего лорда Гринграсса. Ведь, избавившись от вассальной клятвы, принесенной Гектором Скаем, Эктору Гринграссу понадобится поддержка. Что в этом лучше, чем брак? Особенно учитывая, что Дафна совместима с Гарри… как выяснилось.
— Я ее и так могу взять, — дернул плечом мальчик, откидываясь на спинку кресла. — Или, ты думаешь, я занимаюсь столь сложным проектом из приступа альтруизма? Дафна может понести от меня, выжить и дать ребенку силу.
Маленькая манипуляция фактами. На деле Гарри делал это в первую очередь из приступа альтруизма, во вторую очередь — из-за интереснейшего случая и сопряженных с этим сложностей. Практика черной магии, расправа над врагов и потенциальное обретение еще одной жены, которая даже сейчас намного предпочтительнее Паркинсон — это уже так, приятные неожиданности.
Теперь — немного раскачать эмоции.
— Кроме того, Дафна послушна своему деду, — вскользь заметил Поттер.
Вспышка ярости была натуральной, но отразилась лишь в глазах. Конечно, Скай не питал ненависти к герцогу Провансскому, но понимал, что тот не выпустит его дочь из своей хватки и желал ее защитить.
— Буду откровенен, — наклонился вперед мальчик. — Насколько мне известно, часть специалистов, которые могли бы помочь и на которых я сумел выйти, уже работают на герцога. Возможно, нам даже не понадобится что-либо делать.
В чем Поттер, признаться, очень сомневался. Даже на его уровне было понятно, что такие повреждения ментальной сферы сами по себе сложны в исцелении. Гораздо хуже, что Дафна чуть ли не с момента формирования разума усиленно его травмировала, из-за чего сам фундамент зыбок и слаб. Именно это и приведет ее к смерти — личность просто разрушится, не выдержав взросления. Причем не сумасшествие, с которым можно бороться. Это будет одномоментное прекращение функций мозга.
— Но это вряд ли, — решил не давать бесплодных надежд мальчик. — Впрочем, ты знаешь не хуже меня.
— Да, — тихий ответ. — Знаю.
— Тебе не нужно ничего предлагать, — Поттер поднялся с кресла. — Я — твой сюзерен, а это значит, что несу ответственность и за Дафну. Да и в любом случае я намерен довести дело до конца, и это не ограничивается артефактом.
Скай встал и крепко пожал его руку:
— Я рад, что не ошибся в тебе.
Сказав это, мужчина оставил его наедине с собой. Гарри проводил его внимательным взглядом, размышляя: что же он задумал?
Ладно. Об этом потом. Сначала нужно склеиться обратно. Значит — что? Значит — Книга.
Артефакт тут же материализовался на столе, ощутив его призыв.
«Приведи меня в чувство», — сосредоточил намерение мальчик, прикасаясь к обложке.
«С удовольствием», — с предвкушением его боли и страданий ответили семь голосов, и Поттера затянуло в очередное пространство.
Книга привела его в чувство. Со всем своим садистским удовольствием. Для этого артефакт выудил из памяти мальчика все подробности допросов Утера Гримма, приукрасил, но к жертвам вампира добавил еще всех, кто бы дорог Гарри.
Задача была проста — уничтожать врагов на скорость, чтобы спасти жертв вампиров. Вот только на этот раз Книга сделала испытание с подвохом. Что бы Поттер ни делал, как бы ни старался, итог был один: мучительная смерть для жертв. Их терзали, насиловали, пытали, ими кормились, их просто убивали с выдумкой. Чего стоил образ Гермионы, чьи ноги медленно прокручивали в громадной мясорубке. Кровососы пировали получившимся фаршем… а девочка верещала и истекала кровью. Умереть ей никто не давал.
И так десятки, сотни раз. Когда Поттер начал успевать, опережать кровососов, жертв также ждала смерть. Случайный взрыв, упавший с неба кирпич, перерубленный высоковольтный провод — случайности и закономерности, которые вели к тому, что спасенные умирали у него на глазах.
Поттер пытался предотвратить это… вот только всякий раз его вмешательство срабатывало так, что Гарри своими руками их убивал. Попытался вытащить из-под провода? Подставил под падающую арматурину, наискось пробившую от левой ключицы до паха. Попытался тут же исцелить? Чары извратились в пыточное.
Но худшее осталось на десерт. Книга обратила одних друзей Поттера в вампиров, и те с явным удовольствием убивали других. Гарри пришлось по многу раз убить каждого своего товарища. И каждый из них смотрел на него с непониманием, веселился и… был так рад его видеть, что сердце рвало на куски.
Когда его наконец отпустило, Поттер испытал сильнейшее желание уничтожить эту дрянь к чертовой матери.
«Теперь ты знаешь достаточно о других милых развлечениях кровососов, — раздались в голове семь голосов. — Что, все еще жалеешь их?»
— Провались в пекло, — выплюнул Поттер, не разнеся все кругом только по причине полного истощения сил, а фантомная боль в тысячах заживленных ран не давала даже глубоко дышать, не то, что шевелиться.
В ответ раздался смех, и Книга исчезла с его глаз.
— Не все вампиры такие, — сжал зубы мальчик.
Но Утер Гримм — именно такой. Поделом ему. Пока что имело смысл заняться еще парочкой известных гнезд отморозков. Сильных там нет, так что можно будет поупражняться в пирокинезе. А в новолуние Гарри покончит с тем, кто покрывал всю эту мразь. Пусть ублюдок гордится хотя бы тем, что его смерть пойдет во благо другому. Впрочем, он вряд ли сможет что-то осознавать.
* * *
Гермиона обошла вокруг погруженной в глубокий сон Паркинсон. Приложенных усилий ей хватило бы, чтобы проклясть сотню авроров, но снять одно-единственное проклятие…
— Плохо, — услышала гриффиндорка голос Виктории. — Никогда не накладывай проклятие, которого не можешь снять.
— Но я…
— Лорд разгневан — этому нет оправданий, — отрезала женщина.
Грейнджер опустила голову. Она так сблизилась с Викторией, ощущала молодую женщину кем-то вроде доброй старшей кузины, всегда готовой выслушать, помочь и защитить. И только Гермиона виновата в том, что не предугадала реакции вассала Гарри на его же гнев.
— Не волнуйся, — голос Виктории смягчился. — Ничего непоправимого не произошло. Ты достаточно ослабила проклятие, чтобы можно было действовать. Какой самый распространенный способ снятия проклятия?
— Перенос, — не задумываясь, ответила Гермиона. — Но для переноса нужна жертва, которая будет совпадать по основным параметрам, таким, как пол, возраст, аурная плотность, степень физического и астрального развития…
— Тебя снова понесло, — мягкое замечание.
— Прости…
Новый прилив глубокого стыда. Гермиона и правда старалась исправить свое поведение, перестать быть докучливой. То, что ее тяга поделиться знаниями, оказалось той самой дурной привычной, портившей ей жизнь… это было шокирующе. Но, общаясь с Викторией, Грейнджер поняла, что была не права.
Если бы исправиться было так просто…
— В нашем распоряжении нет подходящей жертвы, а это значит, что перенос будет неполным или не произойдет вообще, — начала Виктория, а Гермиона тут же обратилась в слух. — Почему это вообще возможно и какие факторы на это влияют — расскажу позже. Но ты наложила проклятие на чакру. Одну из семи чакр. Самую важную для замысла лорда.
Это так. Они жили и существовали ради воплощения замыслов Гарри… ее лорда. Его плата за верность была щедра, а Гермиона до сих пор не оправдала свою присягу. Только причиняла проблемы.
— Если мы хотим сохранить ее для деторождения, выбор чакр для переноса довольно ограничен, — продолжила мисс Уорспайт. — Собственно, их всего две — Сахасрара и Аджна. В данном случае ее Сахасрара еще незрела. Последствия воздействия на нее тебе точно не понравятся.
Еще как не понравятся. Но выход есть. Грубо говоря — или перенести проклятие на ментальную сферу, или на восприятие духовного. Гермиона задумалась… и ухмыльнулась. Как же она раньше не догадалась! Шестая чакра Паркинсон как раз дозрела, значит, воздействие на нее не вызовет радикальных негативных последствий.
— Поняла? — тонкая улыбка и коварный прищур. — Это сложнее, но гораздо… эффективнее.
Гермиона ухмыльнулась… и подозрительно глянула на Викторию:
— А почему вы сразу не сказали?
Уорспайт лишь улыбнулась с легкой снисходительностью:
— Я же говорила, что не буду водить тебя за ручку. И не подсказывала бы, не будь здесь затронуты интересы лорда и догадайся ты сама. Приступай. Принципы переноса тебе известны.
Любой одноклассник Грейнджер за такое получил бы что-нибудь изощренное. Но Виктория… она слишком много сделала для девочки, а глубокие познания и весьма серьезные способности позволяли женщине вести себя снисходительно.
В любом случае, пора приступать. И лучше бы ей добиться успеха, иначе…
Гермиона понимала, что ей не удастся найти для Гарри хотя бы одну подходящую невесту, не говоря уже об убеждении. Не с ее отсутствующими связями. Не с приказом лорду Арчеру не помогать ей. Провал означал поражение в правах. Поражение в правах — это не просто слова. Она в буквальном смысле утратит все свои права. Гермиона перечитала свой контракт — там этот пункт был указан.
И даже если законы Министерства Магии в этом плане смягчатся, магическое общество в массе своей куда более консервативно. Даже с практической точки зрения маг непременно задастся вопросом: почему вассала поразили в правах? И не будет ни одного ответа, который позволил бы магу просто заговорить с ней.
Гермиона не торопилась, хотя сил осталось совсем немного. Даже то, что она как вассал имела право использовать Источник Поттер-мэнора, не слишком помогало. Впрочем, если хорошенько сосредоточиться, много сил и не нужно.
— Хорошо… — кивнула Виктория, когда девочке удалось расплести проклятие. — Теперь — перенос. Вот так…
Вживлять проклятие не пришлось — почувствовав слабину астральной хватки, оно буквально вцепилось в другую чакру и начало ее прорастать. Мисс Уорспайт что-то сделала — и прорастание проклятия оказалось сильно ограничено.
— Так-то лучше, — на лбу Виктории выступил пот. — Отдыхай. Я доложу лорду о твоем успехе.
Гермиона вскинулась… и опустила голову и плечи. К Гарри лучше не подходить. Не после того, что она устроила этим утром. Хорошо, что Виктория не знала об этом… или знала, но решила ее не трогать.
— Да. Так будет лучше.
Тем более, ее ждало занятие с Арманом Дюпре — ее инструктором в чарах, трансфигурации и боевой магии. Въедливый и неприятный, занимавшийся с ней отработкой базовых приемов. На первом занятии он сказал: «Без крепкого фундамента крепость не построить». А потом велел ей показать простейшие чары левитации — Вингардиум Левиосса.
Гермиона давно довела эти чары до невербального применения, но Дюпре все это не устраивало. Он только повторял одно слово: «Заново». И кроме этого слова (ну и дежурных фраз) единственное, что услышала от него Гермиона за четыре занятия — о том, что убогая программа загубила очередную перспективную волшебницу.
Когда девочка вспылила и посоветовала выдвинуть такие же требования лорду Поттеру, Дюпре посмотрел на нее своими рыбьими глазами и ответил ненавистное: «Заново».
Пока что все шло к тому, что к трансфигурации и тем более боевой магии они не перейдут никогда. Не с невнятными требованиями этого проклятого лягушатника.
На урок девочка шла с тяжелым пониманием, что ее снова будут вот так унижать.
— Добрый вечер, — равнодушное приветствие и точно такой же равнодушный кивок. Дюпре выжидающе посмотрел на нее.
Резкий взмах — стеклянный шарик взмыл в воздух и завис. Секунду длилось молчание, и Гермиона уже воспряла духом: все получилось!
Жгучая боль в животе скрутила ее пополам, и шарик ударился о стол, скатываясь на ковер. Гермиона же за мгновение забыла, как дышать.
Жалящие чары! Да еще такие мощные!
— Не терять концентрацию, — прозвучал ровный ненавистный голос. — Заново.
До смерти хотелось метнуть этот шарик ему в лицо, но… Грейнджер понимала, к чему это приведет. В процессе обучения Поттер разрешил инструкторам любые меры, не приводящие к непоправимым травмам. Такие стандарты, нормальные для магов, до сих пор не укладывались у нее в голове.
А еще Гермиона видела Дюпре в деле, когда инструктор разминался с лордом Уорспайтом. Невзрачный, невысокий и худощавый маг неопределенного возраста с совершенно неощутимой аурой мог превратить ее в кровавую пыль.
Снова подъем шарика — и снова жалящие чары. Снова шарик упал, Гермиона тихо застонала от боли — чертов француз попал в то же место! — и услышала прежнее:
— Заново.
Когда часовое занятие подошло к концу, жалящие чары, казалось, покрыли каждый уголок ее кожи в три слоя. На занятие с Элизой Эджком — ее инструктором по алхимии и рунной магии — девочка брела по стеночке.
Эти занятия нравились Грейнджер намного больше: миссис Эджком не касалась школьной программы и не утруждала себя проверкой ее знаний, удостоверившись высшими баллами за теорию и практику. Быстро поставив Гермиону на ноги, британка принялась за весьма увлекательный двухчасовой рассказ о ядах и противоядиях.
Закончилось, к сожалению, на самом интересном месте. Как только они перешли к выделению эссенций, миссис Эджком свернула тему.
— К этому нам еще рано переходить, — ответила учитель на вопрос о выделении эссенции из волшебных существ. — С точки зрения законодательства поднятая тобой тема — третий ранг алхимии. Я не могу ей обучать.
Вот, так всегда. Что-то хоть сколько-то интересное являлось если не запрещенным, то ограниченным в применении. Зато становилось очевидным преимущество Хогвартса несмотря на все ужасы школы волшебства: в таком месте можно было изучать и практиковать вообще все, что угодно… под ответственность директора школы. Но даже с учетом самых жестких ограничений директора это — намного больше, чем могла добиться магглокровка без роду и племени.
Гермиона возвращалась к себе, когда услышала голоса. Одним был садист Дюпре, а вторым — Гарри.
— … я наслышан о ваших способностях от своих коллег, — выговаривал француз. — Ваши навыки контроля отвратительны.
— Слышал мнение, что я слишком силен для этого, — заметил в свою защиту Поттер светским тоном. — Чрезмерный уровень насыщенности мешает развитию тонкого контроля.
— Чепуха! — клацнул зубами Дюпре. — Нет такого понятия как «слишком силен», есть «слишком ленив». Ваш телекинез, которым вы так гордитесь, омерзителен. Медленно, избыточно мощно, неточно и неэффективно. Вы выделяетесь лишь на фоне прочих бездарей.
Гермиона дернулась, почувствовав, что камень полетел в ее огород.
— Поэтому я к вам и обратился.
Разве Арман Дюпре — не репетитор, нанятый для нее?
Тем временем шаги остановились недалеко от угла, за которым она пряталась.
— Харальд — позволите обращаться по имени?
Судя по всему, Гарри кивнул, потому как спустя небольшую паузу француз продолжил.
— Я здесь не за тем, о чем вы думаете, — заговорил Дюпре. — И уж точно не развлекать подслушивающую соплячку.
Черт!
Невидимый аркан захлестнул ее талию и выдернул на коридор. Гермиона рванулась — и рухнула на пол, не успев коснуться ногами пола.
— Отвратительно, — клацнул зубами садист, смерив ее брезгливым взглядом. — Даже дернуться не успела.
Эфир вздрогнул — и вокруг француза на мгновение проявился защитный барьер в виде пузыря, рассеявший удар. Дюпре повернулся к Поттеру всем корпусом.
— Не следует нападать на моих вассалов, — глаза Гарри светились зеленым огнем. — Тем более в моем присутствии.
— Слишком медленно, Харальд, — в глазах Дюпре промелькнуло разочарование. — И слабо. Вы допустили типичную ошибку: начали продвигаться вперед, проигнорировав должное владение основами. Начнем сегодня вечером. С вашего позволения.
Получив кивок, француз прошел мимо Грейнджер, даже не удостоив взглядом. Гермиона медленно встала.
— Эм… Гарри…
Поттер оторвал взгляд от спины Дюпре и задумчиво глянул на девочку.
— Тебе повезло, — медленно произнес мальчик. — Он согласился тебя учить.
— Согласился? Разве ты…
Взгляд лорда Поттера заморозил язык у нее во рту.
— Думаешь, я могу убедить кого-то его уровня заниматься тобой? Не забывай, кто ты, Гермиона. Поэтому вместо того, чтобы жаловаться и выказывать недовольство — прояви усердие.
Это было обидно. Уж в чем-чем, а в чарах Гермиона совершенно точно не уступала сюзерену, а значит и ее навыки управления энергией должны быть ничуть не хуже! И если Дюпре не выслуживался перед нанимателем, то…
— Хочешь сказать еще что-то? — прервал мысли голос Поттера.
— Н-нет… сэр.
— В таком случае — можешь идти.
Гермионе не оставалось ничего другого, кроме как оставить своего сюзерена в одиночестве. Девочка оглянулась только один раз и успела увидеть, как Харальд повернул за угол — в сторону закрытого крыла особняка. Профиль мальчика отражал задумчивость.