• Boosty Shared
• Bandileros

• T

• гарри поттер

А вот и новая прода! На этот раз чуть-чуть экшнчика приехало. А так же пошёл сюжет учебного года.

V9.txt

V9.fb2

_______________________

— Вот-вот, — улыбнулась бабушка, — тем более, что нельзя наплодить бесконечно много потомства. Иначе вейлы рожали бы всю жизнь, и у меня было бы больше детей.

— У вас один сын?

— Раньше были другие… дочери, но к сожалению, две девочки погибли во время неспокойных времён.

Я пожалел её.

— Простите что спросил.

— Конечно же ты имеешь право знать о своих родственниках. Если хочешь — я могу познакомить тебя с очаровательными и главное — своими хорошо знакомыми вейлами. Которые будут рады от тебя забеременнеть. Или, если захочешь — стать твоими жёнами. Или женой, как пожелаешь.

Я помотал головой:

— Не стоит утруждать себя, бабушка. Я рассмотрю предложения — но пока что я даже Хогвартс не закончил.

— Это не важно. С момента своего пробуждения — вейла считается и является зрелой — и биологически, и магически, и психологически. В отличие от людей, которые лет до тридцати ещё развиваются — мы проходим этот переход сразу. И всё же, Гарри, — она обняла меня за плечи, — я так рада, что ты есть на свете. И моя мятежная сестра не умерла тогда, в сороковых… Это было очень неожиданное открытие. Ты последняя надежда моей семьи не угаснуть. А мы, Делакуры, старая семья. Очень старая. Я была бы благодарна, если бы хоть одна из твоих дочерей взяла фамилию Делакур и продолжила наш род. И его славные традиции. И желательно, чтобы это была чистая вейла — это сделает нашу семью намного влиятельней во Франции.

— Хорошо, бабушка. Я понимаю, что ж, для меня это несложно. Я не женщина, мне рожать не нужно. Но с рождением детей можно повременить немного? Лет пять.

— Без проблем, — махнула рукой бабушка, — я понимаю, ты ещё слишком юн для отцовства.

— Ну вообще-то я уже одну женщину того… — задумался я, — я даже больше скажу — ребёнок крайне нежеланный для неё. Но по определённым причинам она будет его рожать. А потом я заберу юную вейлочку.

— Она человек?

— Да.

— Впрочем, это не имеет значения. Значит, у тебя уже есть ребёнок? Будет, точнее… — задумалась бабушка, — кто её мать?

— Сводная сестра моей матери. Магла. Она… в общем, это произошло, когда у меня ломка началась. Мы себя не контролировали — мы ненавидим друг друга, практически. Есть исчезающе малый шанс, что ребёнок не от меня — но я в него не верю. Её муж уже десять лет пыхтит и безрезультатно — а тут через две недели после нашего секса она заявляет что беременна. Ребёнок для меня… неожиданность и проблема в какой-то мере. Я учусь в школе, у меня нет жены — хотя есть две девушки-подруги, любовницы. Очень близкие мне. Невероятные обе.

— Я уже поняла. Что ж, Гарри, — она положила руку мне на плечо, — я заберу ребёнка к себе и не беспокойся. Воспитаем девочку в лучших традициях — тебе ничего делать не придётся. Но только фамилию она будет носить нашу, Делакур. И имя ей выберу я. Если ты не против.

— Конечно нет. Нужно предупредить Дамблдора, чтобы ничего не делал — он уже обещал помочь с легализацией.

— Дамблдор? Пф, старый пенёк, — бабушка хихикнула, — а в молодости он был ничего, ты знаешь?

— Он? Вы что, с ним…

— Поэтому я и не хочу идти в Хогвартс, — сказала она.

— Интересно, где вы могли с ним познакомиться? Дамблдор ведь директор школы.

— Дамблдор жил и учился во Франции, у мсье Фламеля, много лет, — заметила она, — и не избежал знакомства с вейлами. Я была очень уже немолода, а он юноша влюблённый — это было удивительное время. Пока что я понаблюдаю за происходящим. Могу я познакомиться с будущей матерью моей правнучки?

— Конечно, но учтите — лучше тет-а-тет. Они магофобы страшные. Да и её муж думает, что ребёнок от него — лучше ему конечно не разочаровываться. Графство Суррей, посёлок Литтл-Уингинг, улица тисовая, дом четыре. Семья Дурсль.

— Я запомнила. Благодарю. Не беспокойся, я буду крайне тактична. А теперь дай мне подумать, мы встретимся вновь. Вскоре. Я надеюсь провести с тобой больше времени, внучок, — меня обняли и потрепали по голове, — Какой же ты всё-таки замечательный!

Я распрощался и поцеловав бабушку в щёчку, покинул комнату Флёр. Флёр обнаружилась в общем зале — она, увидев меня, тут же подбежала.

— Ну как?

— Всё в порядке, бабушка поедет к моим сводным родственникам разбираться с семейными проблемами.

— Она таки признала тебя. Хотя трудно не признать, с твоими то глазами, — Флёр мило улыбнулась, щёчки её чуть-чуть порозовели, — Гарри, я так рада, что нашла неожиданного родственника, — и обняла меня. А я её.

— Я тоже рад, цветочек. Мы будем видеться чаще, я надеюсь. У меня не так много родственников.

— Пойдём, погуляем, расскажешь, что там произошло.

В коридоре Хогвартса, неспешно беседуя о жизни, мы неожиданно встретили Рона. Рон плёлся, раздосадованный чем-то, и я поспешно спросил у него:

— Рон, дружище, что случилось?

— Да так, — он поморщился, — повстречался с Малфоем.

— Драко опять задрал нос?

— Не то слово. У него явно проблемы с головой, — Рон увидел Флёр, — э… привет.

Флёр поиграла пальчиками в воздухе и улыбнулась.

— Я вам помешал?

— Рон, да будет тебе известно, что Флёр моя родственница, — хихикнул я, — я только что виделся с нашей бабушкой.

— А, — закивал Рон, — Родственница? То есть вы типа кузены?

— Около того, — ответила Флёр, — достаточно близкие, так что отношений с Гарри у меня быть не может. А жених он ничего так, — Флёр посмотрела на меня оценивающе.

— Я тоже огорчён сим фактом, — притворно загрустил я, — Пойдёмте что ли погуляем, я сегодня что-то устал — и поверь, Флёр, в наших широтах лучше ценить каждый солнечный денёчек. Скоро начнутся такие дожди и слякоть…

Флёр задумалась и решила пойти с нами — прогуляться.

* * * * * *

Бумажки с именем нужно было бросить не позднее четверга. Шли дни, учебные, и каждый день мы гуляли — Я, Гермиона, Луна, Рон, Флёр — Флёр присоединилась к нам на правах моей родственницы. А ещё она очень как-то по-милому смотрела на то, как девочки со мной гуляют. Луна и Гермиона выглядели прекрасно — они похорошели, постепенно страсти улеглись — и к моему удивлению — к четвергу Рональд настолько осмелел, что начал подавать явные признаки ухаживания за Делакур. А та их принимала — что тоже было неожиданно для меня.

Просто потому что Рон — ну явно не тот парень… Рон не был совсем уж безопытным мальчиком, пару раз за лето мы с ним выбирались на познакомиться с девушками — и что делать с девушкой он знал и умел, это придавало ему уверенности в себе. Поэтому Рон, плюнув на всё, начал явно улыбаться Флёр и заигрывать. Та считала себя намного взрослее — Флёр, по-моему, было девятнадцать лет, а Рону всего шестнадцать исполнилось недавно. Несмотря на разницу в возрасте — Рон расправил плечи и за ту неделю, которую мы гуляли вместе, успел неплохо так за ней поухаживать. Настолько, что вскоре у меня состоялся с ней нелёгкий разговор.

Утром спозаранку, читая книжку, которую должен прочитать для уроков Флитвика, я сидел на подоконнике и ждал Флёр. Она вышла из кареты, зашла в замок и найдя меня взглядом, встала рядом. Посмотрела внимательней.

— Оу, вы читаете такую сложную литературу на четвёртом курсе?

— Нет, у меня из-за разницы в способностях «особая» программа, — я посмотрел на обложку.

— Эту книгу нам рекомендовали на шестом курсе, — Флёр села рядом, смахнув пылинки с подоконника, поболтала ножками в воздухе. Я убрал книгу за пазуху.

— Волнуешься?

— Да, сегодня объявят чемпионов. Зря ты вчера не пошёл — это было такое представление! Крам бросил своё имя, а из Хогвартса несколько студентов.

— Я буду болеть за тебя, сестрёнка, — улыбнулся я.

— Спасибо, — умилилась она, — Арри, что ты думаешь о Роне?

— Моём друге? И кузене.

— Да, о нём. По-моему, он явно переходит все границы галантности и просто ухаживает за мной.

— Более чем. Что я о нём думаю… он простой парень. Пожалуй, так будет правильней сказать — бесхитростный, немного закомплексованный, умный, но ленивый. Можно сказать — верный друг. Я бы сказал, что из всех ребят — от него от последнего можно ожидать подлого поступка. Честный человек. Такой не добьётся в жизни многого — но не станет плохим, проживёт жизнь честного человека… если его стимулировать развиваться и применять свои мозги в нужном направлении — может стать очень ценным специалистом. Или средним чиновником.

Флёр задумалась.

— Мне кажется, ты о нём не лучшего мнения.

— Ты спрашиваешь меня как его друга, или как вейлу?

— Скорее и то и другое.

— Тогда вот тебе мой ответ — девушка, решившая с ним связать жизнь не будет купаться в деньгах, но муж её будет хорошим семьянином и отцом, но не карьеристом. Ему чужда хитрость и подлость — но больших амбиций у него нет.

— Рон с кем-то уже встречался?

— Насколько я знаю, нет. Я имею в виду любовные отношения — этим летом мы пару раз выбирались в Лондон по девочкам, так что минимально необходимый опыт, чтобы считаться мужчиной — у него имеется. Но вот с сердечными делами… Он вроде бы был влюблён в одну даму пару лет назад, когда мы были совсем сопляками. Взрослую даму, я имею в виду.

— Оуи? Ну это детские влюблённости.

— А так… Рон мой лучший друг. Мой и Гермионы, мы всё время вместе тусовались — только в этом году мы с Гермионой как-то от него отдалились, из-за наших половых отношений.

— Вот оно что… Это интересно.

— Флёр, только не говори, что ты его рассматриваешь как жениха? — хмыкнул я.

— Почему нет? Меня привезли сюда, чтобы свести с одним из Уизли. Но он старше меня на четыре года, хотя красавчик. Не то что Рон, и более серьёзный, я бы сказала, крутой парень. Но что-то мне в нём не нравится. В нём есть что-то такое… — она задумалась, — что мне не понравилось.

— Старший из сыновей Уизли. Наверное, он унаследовал черты своего отца. Биологического.

— А это не Уизли? — Флёр удивилась.

— Нет. По крайней мере, это бастард одного знатного человека.

— Что? — Флёр вскочила, — то есть мне сватают бастарда? — у неё аж по-моему волосы зашевелились, — мне обещали, что мой жених будет чистокровным волшебником!

— Да, он чистокровен. Но незаконнорожден — насколько я успел подслушать в мыслях очень близкой мне Молли — и я прошу ни в коем случае не использовать это против неё — Биллом она забеременнела до того, как вышла замуж за Артура. До того, как они помирились. От любовника.

— Это… — Флёр дышала носом, — неслыханная наглость!

— А тебе так принципиально? — уточнил я, беря её запястья в свои руки, — ну бастард…

— Арри, ты не понимаешь. Это политический брак — а бастард — хоть самого Мерлина или Фламеля — это не наследник чистокровной семьи. Он чистокровный, но не официальный. Это… обман!

— Я слышал, что его отец обещал сосватать за кого-то…

— Да, нам поступило предложение от одного вельможи из министерства, и договор был на семью Уизли!

— Тогда он тебя обманул.

— Какой позор! Я немедленно пойду к бабушке!

— Постой, — я поймал её за талию, прижав к себе, — не спеши поднимать скандал, Флёр!

— Арри… — она высвободилась, — почему? Ты на их стороне?

— Ну во-первых — скандал ударит по семье Уизли. Которая и без того не слишком уважаема у левых сил. А во-вторых — Уизли мои родственники.

— Оуи? — вопросительно посмотрела она, — как же я забыла. Твоя бабушка родила маму от Уизли. Хотя твоя мама тоже бастард.

Я пожал плечами:

— Все вообще думали, что она маглорождённая. А это ещё ниже статус.

— Не важно. Да, возможно ты прав, мне не следует поднимать скандал. Но поставить бабушку в известность надо. А знаешь… — она задумалась, — Арри… Как ты посмотришь на то, чтобы я приняла ухаживания твоего друга?

— Рона? Рон тоже Уизли, но он сын дяди Артура и Молли.

— Ну… — Флёр задумалась, — По правде говоря, это выглядит более логичным. Если меня обманули со старшим из братьев Уизли — почему бы не принять ухаживания от младшего? Точнее не так — почему бы не выйти замуж за младшего?

Я хихикнул:

— Рон будет в шоке. А вообще… — смерил её взглядом, — я лично не против, цветочек. Не скажу, что вы идеально друг другу подходите, но он явно в тебя начал влюбляться. А может даже у него что-то серьёзнее чем влюблённость.

— Да? Мне несущественны эмоции — главное чтобы парень ценил меня и уважал. И не был подлецом, что ещё важнее. Я ненавижу три вещи — хитрость, обман и предательство!

— Тогда выходи замуж за Рона вообще без малейших колебаний. Хитрость, обман, предательство — это то, что с ним меньше всего ассоциируется. Может быть он немного глуповат, не всегда, конечно. Ленив, если его не шпынять — но учится всё-таки, не сильно хуже остальных. Простой, но он хороший человек.

— Арри, я всё решила. Я должна поговорить с твоим другом.

— Как пожелаешь. Я только рад, что мой кузен тебе приглянулся. Он, как и вся его семья, замечательные люди. Не относятся к уважаемым — и у них проблемы с деньгами из-за этого, но они хорошие.

— Деньги не проблема, наша семья обеспечена землями и другими активами.

— Тогда совет да любовь, цветочек. Рон сейчас учится — мы договорились встретиться в большом зале, когда начнут объявлять чемпионов.

— Хорошо. Мне тоже нужно остыть, — выдохнула Флёр, — по правде говоря, он мне симпатичен. Он мил в своей простоте.

— Я думал девушкам нравятся парни покруче.

— Брось. Не всё так просто.

* * * * * *

Рон продолжил ухаживать за Флёр, и видя, что она начала отвечать улыбкой на его старания, и принимать его знаки внимания — такие как комплименты и прочее — сильно воодушевился.

Воодушевление Рона было страшной силой, но сегодня долго побыть вместе нам не судьба — прежде всего потому, что была пятница. А это значит — объявление выбора кубка огня. На ужине — который традиционно проходил в шесть часов. Я провёл время в компании Гермионы — сел в кресло, она села рядом, и мы начали читать — я своё, она своё. Мы друг другу не мешали — и с точки зрения нашего факультета — Грейнджер покусала Поттера. Курсы постарше ещё добавляли, куда именно покусала, а может не покусала, а пососала, но суть та же — заумничество передаётся половым путём, как сказала староста девочек, прилюдно и громко. Девочки похихикали. Это была подколка в адрес Гермионы, которая должна была смутиться — прежде всего потому, что о наших любовных отношениях судачили на факультете, но кроме слов Лаванды и Парвати — первостатейных сплетниц, никто ничего толком не знал. Так что подколка для четвёртого курса была вполне себе… серьёзной.

Гермиона подняла взгляд от талмуда по зельям, который читала, посмотрела на неё.

— Говорила я тебе, предохраняться надо.

И вернулась к чтению.

А вот на ужин, который вскоре начался — пошли все. Рон, в ожидании увидеть свою ненаглядную Флёр — прихорашивался перед зеркалом. Мы стягивались на ужин все, со всех концов замка — как-никак важное международное событие — все профессора уже были на месте.

Атмосфера в зале была напряжённой и праздничной одновременно, столы были полны еды, но никто не притрагивался — помимо профессоров за столом присутствовал Крауч — негласный лидер центристов и серьёзнейшая фигура, Людо Бэгмен — тот ещё прохиндей, и конечно директора всех трёх школ. Максим и Каркаров сидели рядом с Дамблдором, наблюдая за студентами. Судя по всему — кто будет чемпионами от иностранных школ уже решено — и скорее всего от Хогвартса тоже всё решено — иностранцы очень уж выделяли Флёр и Крама, как будто остальные приехали только как группа поддержки. А вот Дамблдор… Он никак не подготовил своего человека — вообще непонятно кто им будет — среди нынешних семикурсников особенно никто ярко не выделяется. Есть хорошие ребята, наверное, но я даже не знал их имён.

Я сел за стол рядом с Гермионой.

— Напряжённая атмосферка, верно? — спросила рядом Джинни, сидевшая напротив нас.

— Не то слово.

Кубок огня стоял и горел синим пламенем перед подиумом преподавателей, там, где раньше Макгонагалл ставила табуретку со шляпой.

В зале царил полумрак, Дамблдор вышел между столами и объявил:

— Настал момент, которого все так ждали! Избрание чемпионов!

Он повёл рукой, и огонь в факелах и жаровнях в зале начал утихать, пока зал не погрузился в синий свет от кубка огня. Директор подошёл и провёл по кубку подрагивающими пальцами.

Огонь в кубке вспыхнул, и из этой посуды вылетела бумажка. Дамблдор поймал её очень ловким движением и прочитал.

— Чемпион Дурмстранга — Виктор Крам!

Среди болгар появилось оживление. Раздались аплодисменты.

Второй раз кубок выплюнул бумажку без лишних пассов в его сторону — Дамблдор поймал очаровательную бумажку в виде маленького веера, и прочитал:

— Чемпион Шармбатона — Флёр Делакур!

Флёр, сидевшая со своими, встала и улыбнулась всем, эмоций в зале было много, но все радостные. Флёр, следом за Крамом, подошла к Дамблдору и пожав ему руку, отправилась куда он показывал — в небольшое помещение в углу зала. То, откуда по всей видимости приносили некоторые предметы.

Ну… настал момент истины!

— Чемпион Хогвартса… — Дамблдор поймал последнюю бумажку, — Седрик Диггори!

За столом хафлпаффа началось безумство — все радовались как футбольные фанаты — из-за стола встал недурной такой парень, симпатяшка, улыбчивый, и повторил за остальными. Дамблдор похлопал его отечески по плечу и кивнул идти за остальными.

— Ну вот и определились, — выдохнул я, — Хафлпафф в кои то веки привлёк внимание, а я в кои то веки не участвую в этом фарсе. Слава мерлину!

— Почему это ты рад, что не участвуешь? — спросил недоумённо Рон.

— Потому что у меня карма такая, если что-то происходит — я обязательно вляпываюсь. Мне приключений хватило — теперь я хотел бы отдохнуть со своей ненаглядной девушкой, — я обнял за талию Гермиону, хихикнувшую. За столом те, кто нас слышал — одобрительно закивали. Наша троица вечно вляпывалась во все неприятности. То василиск, то тролль, то тайная комната, то Сириус Блэк… с нас хватит.

Дамблдор продолжил свою пафосную речь — о том, что чемпион поднимет Кубок Трёх Волшебников. При этом в зал внесли большой и красивый кубок, сияющий, явно подсветка встроенная. Я присвистнул.

А вот дальше… Дальше логика вышла из этого зала, потому что кубок огня снова начал гореть. Дамблдор прервался на полуслове и подошёл к нему, Снейп тоже, все обратили внимание на кубок.

Он разгорелся и выплюнул ещё одну бумажку.

— У кого-то получилось обмануть кубок? — спросила Гермиона.

— Не завидую я ему. Таких чопиков навставляют, что до выпускного будет котлы драить голыми руками.

Дамблдор схватил бумажку и оглядел зал. Почему-то посмотрел на меня.

— Гарри Поттер!

Я чуть не упал со скамьи.

— Что?

— Гарри Поттер! — повторил он громко.

— Гарри, это тебя, — сказала Джинни.

— Да нет, ошибка. Я своё имя в кубок не бросал.

— Гарри Поттер, сюда! — разозлился Дамблдор.

Меня вытолкали из-за стола, но шёл я неохотно.

— Директор, что за ерунда? Я протестую! — возмутился я сразу.

Почувствовал, что если пойду молча — то меня просто заклюют студенты.

— Гарри, бери бумагу и иди, мы разберёмся, — шепнул Дамблдор.

— И всё равно, я протестую, — продолжил я, — я не собираюсь участвовать в этих ваших весёлых стартах! Не хочу!

— Мистер Поттер, умерьте своё высокомерие, — начал плеваться ядом Снейп, — и идите куда вам сказано!

Мы зыркнули друг на друга, недружелюбно. Я хмыкнул и повернулся к залу:

— Чтобы вы понимали, шпана! — Обратился я ко всем, — я это туда не бросал, и видел я этот турнир в гробу! Кто меня подставил — выходите сами, если найду — хуже будет. И больнее! Так начищу физию — мама родная не узнает. Ну? — я оглядел зал, — кто это сделал? Кто это нашкодил? Кто этот маленький вонючий пожирательский выродок, который подписал себе смертный приговор? Никто? — я был зол, — Найду — так заколдую, будете ссать тыквенным соком до конца жизни! Спасибо, директор, я кончил, — и пошёл в сторону неприметной дверки.

Цитата из фильма, которую я хорошо знал, была не всем понятна, но само построение фразы великолепное.

Меня проводили шокированным взглядом. Я по ходу взмахом руки заставил огонь во всех жаровнях в зале вспыхнуть с утроенной силой, что резануло по глазам присутствующим, немного, и заодно сделало мой отход по-театральному эффектным. Хорошо что это простое заклинание я знал, и колдовать его без палочки было хоть и непросто, но вполне реально.

Флёр, Седрик и Крам стояли тут, ожидая. И меня они совсем не ожидали увидеть.

— Арри, что ты здесь делаешь?

— Цветочек, кто-то кинул моё имя в кубок!

Седрик посмотрел на меня, на неё.

— Гарри, ты что здесь делаешь?

— Я только что сказал. Какой-то ушлёпок бросил моё имя в кубок! — помахал я бумажкой, — сочли что это смешная шутка! Или захотели от меня избавиться, — я пыхтел, — чтоб их… Сволочи… уроды… ни года спокойно поучиться не дадут! — воскликнул я, садясь на подвернувшийся стул.

Крам, следивший с каменной мордой за мной, спросил:

— У Хогвартса четыре чемпиона. Это нечестно.

— Конечно нечестно! — возмутился я, — это чей-то идиотский розыгрыш, или что похуже.

— Нужно срочно вызвать бабушку. Она поможет.

Флёр достала из своей сумочки небольшую пудреницу, постучала по ней палочкой и вскоре из неё раздался голос бабушки. И она быстро поведала что произошло — но бабушка, как сама сказала, всё видела — потому что ей передавали по сквозному зеркалу что там происходило. И она уже в пути.

Голоса со стороны зала приближались. Больше всего кричала Максим:

— Я протестую! Я буду подавать протест!

Вместе с ними ввалились все. Грюм, Снейп, Крауч, Каркаров. Максим на меня смотрела как на врага народа — а я что?

— Я протестую больше вас, мадам Максим, — сказал я на её родном языке, — или это не ясно?

— Ты лжёшь! — возмущалась полувеликанша.

Дамблдор спросил меня:

— Гарри, ты точно не бросал своё имя в кубок?

— Нет. Не бросал, не просил кого-то бросить, ничего не знаю о том, кто, когда и зачем его туда бросил! — возмутился я, — а эта бумажка, похоже, выдрана из какого-то эссе…. — я осмотрел всех присутствующих.

Тут раздался голос, который я так ждал.

— Кто это тут обижает моего внучка? Максим?

В дверях стояла грозная и элегантная фигура бабушки.

— Бабушка! — воскликнули мы с Флёр в один голос.

— Николь… — Дамблдор чуть не упал, даже отступил на шаг.

— Привет, Альбус, — она грациозно спустилась по небольшой лесенке, посмотрела снизу-вверх на мадам Максим: — Какого чёрта тут происходит, хотелось бы мне узнать.

Директор не мог вымолвить ни слова. Мадам Максим, однако, объяснила на французском, быстро, что Хогвартс поступил неспортивно и бросили моё имя в кубок.

— А я верю Гарри, — бабушка подошла, — внучок, ты прекрасно выступил перед публикой. Где эта бумажка? Прежде всего — ты откажешься от участия в этом идиотском турнире.

Все переглянулись.

— Боюсь, это невозможно, — вперёд вылез Крауч, — решение кубка — это непреложный магический контракт. Мистеру Поттеру придётся участвовать.

— То есть поправьте меня, — мурлыкающим и угрожающим тоном сказала она, — что вы позаботились о безопасности турнира. Но при этом взяли кубок, который заключает контракт, который неподвластен ни вам, ни самому избраннику? — она посмотрела на него и остальных как на идиотов, — то есть утрачиваете контроль и уже сами не можете отменить участие избранного чемпиона? Даже если что-то пойдёт не так?

Крауч смутился. Дамблдор, что характерно, тоже. Видимо, такая простая мысль не приходила им в головы.

— Альбус, я была лучшего мнения о тебе. Начинать соревнование, которое ты сам не можешь остановить — это просто подарок для любых интриганов и желающих навредить моему внучку. Самое первое правило алхимии какое?

— Любой процесс должен быть остановим на любой стадии преобразования, — оттарабанил Дамблдор.

— Гарри, дорогой, дай сюда эту бумажку.

Бабушка взяла её в руки, оглядела.

— Вырвано из тетради, судя по виду. Альбус, где хранятся все эссе и тетради, которые студенты сдают профессорам?

— В кабинете профессоров, — ответил Дамблдор.

— Так в чём проблема? Изолируйте всех присутствующих здесь, и проверьте всех профессоров Хогвартса, тот, у которого окажется тетрадь Гарри с вырванной частью — и есть преступник.

— Скрыть такую улику несложно.

— Но не факт, что это сделают. Если кубку нужно чтобы имя было написано собственноручно и этого достаточно для выбора — это серьёзная проблема с безопасностью турнира, Альбус. А если учесть невозможность отказаться или прервать участие чемпиона в турнире — то это уже как будто специально подстроено, чтобы кого-то подставить. С тем же успехом можно было бросить туда любое имя, наслав лишь конфундус посильнее.

Альбус Дамблдор повесил голову:

— Ты права, Николь, — ответил он на французском, — мы знатно сели в лужу с организацией безопасности.

— Хуже того, Альбус, — бабушка мило погладила его по плечу, улыбнулась, замурлыкала почти, — что это подставило моего любимого внучка.

Она перешла на английский. Крауч и Снейп с остальными вдруг посмотрели на меня.

— Мистер Поттер? — спросила Макгонагалл.

— Да, профессор?

— Предупреждая ваши вопросы — бабушка мистера Поттера — моя младшая сестра, — сказала она нейтральным тоном в сторону профессоров, — Альбус, давай разберёмся в этом скверном деле. Я не знаю, что у вас тут творится — но угрозу своему внуку я не собираюсь спускать с рук никому.

— Аластор, Минерва, Северус. Проверьте…

— Нет, — вдруг сказала бабушка, — Профессора не должны проверять самих себя. Они могут подать знак домовым эльфам и приказать уничтожить тетрадь. Если уже не уничтожили. Я настаиваю на обыске всех комнат профессоров, подробном. В Хогвартсе орудует преступник, и может быть ты, Альбус, — она мило его обняла и погладила за плечи, — привык верить в лучшее — но сейчас не тот случай, когда можно заниматься ерундой и смотреть, что выйдет. Проверку проведу я. Как лицо явно не заинтересованное в участии внука в этом вертепе. И профессор Макгонагалл, как наиболее надёжный преподаватель Хогвартса. Остальные останутся тут, включая директоров, и будете ждать результата. Есть возражения?

— А что если это не профессор?

— Если Гарри сам не бросал имя и не отдавал никому свои эссе — значит, тот, кто это сделал — получил доступ к его домашним работам, — сказала бабуля, — а это в первую очередь преподаватели. Аластор Грюм, начнём с вас.

— Почему это с меня? — спросил жутко злой мракоборец.

— Потому что вы человек новый в Хогвартсе, — сказала она.

— Я доверяю Аластору абсолютно, — попытался было вступиться Дамблдор.

— Это ещё одна причина, Альбус, почему проверку нужно начать с тех, кому ты доверяешь больше всего. Гарри, внучок мой, посиди пока тут — бабушка со всем разберётся!

И ушла. Мадам Максим фыркнула. Да, бабушка — это супероружие против Дамблдора — он даже слова поперёк не сказал, когда она тут решать начала. Это даже мадам Максим сбило с толку, не говоря уже о Крауче и остальных, особенно Макгонагалл была в шоке.

— И долго нам тут сидеть? — спросила Максим.

— Пока идёт проверка. Отпускать студентов по хогвартсу опасно, как я понимаю, пока все в большом зале, и студенты, и преподаватели — все на виду. Никто не улизнёт, — сказала Макгонагалл, — так что нам придётся побыть здесь.

Максим подошла ко мне и сверху-вниз посмотрела.

— Месье Поттер, — сказала она с прищуром, — вы полны сюрпризов. Вы правда родственник Делакурам?

— Совершенно верно, — я улыбнулся ей, а потом Флёр, — как уже сказала бабушка — моя мама дочь её младшей сестры. Но я всё равно зову её бабушкой.

Мадам Максим кивнула:

— У меня нет резона не доверять такой персоне.

— Директор, что с вами, — Макгонагалл шагнула к Дамблдору.

— Всё в порядке, Минни, — Дамблдор сел на стульчик, тяжело дыша, — что-то мне нездоровится.

Снейп оказался тут как тут, с флаконом зелья.

— Прошу, сэр. Это укрепляющее.

— Благодарю, Северус.

Разбитое сердце заболело. А ведь спрашивать бабушку или его что между ними было — глупо, но видимо, роман определённый имелся. Под сотню лет назад, в доисторическую эпоху.

— Что, так и будем сидеть? — спросила Флёр, — Гарри, у тебя с собой есть какая-нибудь книжка для лёгкого чтения?

— Конечно, дорогая сестрёнка. Всегда и много!

Хмыкнув, я достал талмуд, где-то с полпуда весом. Флёр посмотрела на него и слегка икнула.

— У нас разные представления о лёгком чтении.

— Уверяю тебя, более смешной литературы ты в жизни не видывала.

— А что это?

— Свод законов магической англии, в последнем издании, — хихикнул я, — тут такое…

Я открыл своё любимое, где были закладки, — только послушайте. Указ визенгамота от шестого августа тысяча восемьсот седьмого года. Именем визенгамота в полном составе, при ратификации министра магии Леонарда Диггори, — я кивнул Седрику, — членам высшего совета визенгамота, согласно указу, запрещается входить в главный зал визенгамота в рыцарских доспехах!

Флёр фыркнула:

— Не смешно.

— Но это реально действующий закон, — я улыбнулся, — или вот. Указом от верховного совета визенгамота от пятого октября тысяча семьсот пятого года, мужчинам дозволяется пописать на заднее колесо своей кареты, если карета стоит на дороге и его правая рука находится на кузове кареты. А? Каково…

Флёр фыркнула. Я продолжил жечь стендапом:

— Вот самое смешное. Но примитивное до ужаса. Звучит текст закона так «Если ирландец пукнет в воскресенье, разрешается подвергнуть его проклятью».

— Не верю. Дай.

Флёр подошла и пробежала глазами по тексту и закрыла рот руками, расхохотавшись. Действительно, такой закон был.

— Есть ещё абсурднее, — я хихикнул, — в принципе невыполнимые законы. Вот например, правила полёта на метле. Волшебник, желающий совершить поворот, обязан указать в сторону поворота рукой, чтобы летящий сзади не запутался. Но при этом обе руки обязаны быть на метле, в обязательном порядке.

— А… как тогда показать?

— Вот этого не знает никто. Наверное, нужно не рукой, а чем-то другим в сторону поворота размахивать… — хихикнул я.

На это заржал уже Виктор Крам.

— Процессуальный кодекс тоже может нас порадовать, — я перевернул несколько страниц, — вот как например такое — запрещается плакать при даче показаний в суде. Категорически. Штраф пять галеонов.

Флёр уже тряслась, а Дамблдор, было загрустивший, начал слушать и улыбаться.

— Правила тоже бывают смешными. Вот например — отдельный указ визенгамота в полном составе, с подписями и печатями, при поддержке министра магии, постановляет, что маринованный огурец должен быть упругим, чтобы быть признан маринованым. А? Каково? Собрались серьёзные люди решать серьёзные вопросы! Какой огурец маринованый, а какой только прикидывается!

— А водка должна быть сорок градусов? — спросил, смеясь, Крам.

— Я не удивлюсь, если где-то в наших законах сказано и это, но не уточняется, по цельсию или фаренгейту, — похихикал я в ответ, — это что… Вот например — противозаконно вскрывать банки с помощью бомбарды. Закон от тысяча восемьсот тридцать третьего года. Ох, представляю что там было, раз такой закон приняли, — хихикнул я, смотря на удивлённые лица.

— Гарри, остановись, — у Флёр уже текли слёзы, — Это же свод законов.

— Законов-законов, — я фыркнул, — а как тебе такое — «противозаконным является неодобрительно смотреть на офицеров аврората». Не-о-до-бри-тель-но, — уточнил я.

Флёр заржала, обняв меня и повиснув на мне, аж тряслась. Этим заразились все, включая Дамблдора и даже мрачный как туча Снейп улыбался. Снейп! Улыбался!

— Насчёт волшебных существ тоже есть, — я погладил Флёр, полуобняв, — Корчить рожи собакам — считается противозаконным и подлежит штрафу до десяти галеонов, в зависимости от степени скорченности рожи.

— Корчить рожи? Собакам?

— Вот тут, — я перевернул несколько страниц, — вот тут это написано. Подписано министром магии.

— Самое смешное впереди, дорогая сестрёнка. Слушай же! Женщинам! Запрещается ездить на лошади, Гиппогрифе, пегасе или ином ездовом животном, если впереди не бежит её муж, размахивая красным флажком или пуская в воздух искры из палочки, чтобы предупредить всех об опасности!

Флёр уже рыдала. Дамблдор откровенно хихикал.

— Представь себе. Едет ведьма, а перед ней взмыленный мужик бежит и машет флажком, чтобы все значит разбегались — а то мало ли что она учудит?

— Гаррииии — Флёр спозла, — Хватит! Я больше не могу.

— А между прочим — закон старинный, но до сих пор действующий! Так что ты это… Флёр, если на лошадь взгромоздишься — пусть мужики вокруг бегают и машут!

Она едва держалась за живот, утирая слёзы. Крам откровенно ржал.

— Но есть законы не менее абсурдные, — я выдержал паузу, драматическую, — согласно указу визенгамота и министра магии, любой волшебник, имеющий преступные намерения, обязан сообщить о них начальнику аврората, письменно, в двух экземплярах, с подписью и печатью.

— Что? — Флёр не поняла.

— Любой преступник обязан сообщать о своих преступных замыслах, с подписью и печатью. Письмом на имя главы аврората!

— Гарри, я не верю. Таких тупых законов не может быть!

— Сама посмотри. Утверждено в тысяча восемьсот девяносто втором году.

Она открыла книгу, прочитала что-то и тут её накрыл приступ гомерического хохота… Флёр едва дышала, не в силах остановиться, плакала, ржала как кобыла и схватилась за меня, чтобы не упасть.

— Что ты там прочла?

— Кот… — и снова залилась смехом, от которого ржали уже все.

— Котам запрещено… — она тяжело дышала, — Котам запрещено бегать только тогда, когда у них есть задние габаритные огни! — выпалила она и я подхватил её, чтобы она не упала.

— У котов, Гарри! Габаритные огни! — Флёр плакала, — Боже, я в жизни ничего смешнее ваших законов не слышала!

Смеялись все, хохот стоял гомерический. Дамблдор утирал слёзы. Не смеялся почему-то Крауч, что было очень странно — потому что смех — штука заразительная. Я осторожно касался легилименцией его разума — и похоже, он был мягко говоря — не в настроении. Зато остальные, включая Каркарова, покатывались со смеху.

— Ну это хотя бы выполнимо. Повесил габаритные огни коту под хвост — и пусть бегает, сверкает своими… Габаритами… — сказал я, вызвав у Флёр очередной приступ хохота, — А как тебе такое. Слушайте! Согласно указу министерства магии, всякий петух на территории Англии обязан перед тем как кукарекать — отойти от жилых домов на расстояние трёхсот футов, а курицы — на двести футов!

Новая волна хохота покатилась по кабинетику. Я же, видя, что Флёр немного продышалась после паузы, открыл одну интересную страницу:

— Закон номер восемь тысяч семьсот тридцать три. От пятнадцатого августа тысяча девятисотого года. Аврорам дозволяется укусить собаку, чтобы заставить её замолчать! Аврорам, Флёр.

Все уже ухохатывались.

— Есть и более интимные законы. Например — закон от тысяча девятьсот второго года запрещает носить усы людям, которые любят часто целоваться! Законом запрещено! Представляю, как женщины намучались, что аж через визенгамот протащили целый закон!

Флёр уже просто плакала и едва держалась от смеха.

Дальше всё произошло мгновенно. Я почувствовал мысль паники, и атаки — и в кабинете появились несколько авроров, профессор Макгонагалл и внезапно в меня что-то полетело. Я выставил протего без палочки — мгновенный щит — он разлетелся, но отразил заклинание, которое в меня летело со стороны… Профессора Грюма. Его эмоции были фальшивкой — он сумел сымитировать эмоции, но из-за смеха, поднявшегося тут — играть становилось сложнее и его эмоции сильно отличались от других. Мыслей же я вообще не чувствовал, понятное дело — в меня полетел видимо конфундус, а дальше какой-то предмет — я рванул Флёр в сторону, выхватывая на ходу палочку — но в Грюма уже полетели заклятия от авроров, Дамблдора, Макгонагалл, и двух оставшихся директоров школ. Этот чёртов инвалид резво отпрыгивал от вспышек заклинаний и уворачивался очень лихо.