Дьявол Дейви. Глава двадцать вторая
Я заметил, что частенько начал запаздывать с главами, делать здесь объявления, и всё такое… Так вот, больше я так делать не буду (не опаздывать, этого не исправить никак). Банально неудобно выкладывать новые посты в бусти. Слишком много действий когда мне слишком лень, особенно если речь не о глобальном переносе или отмене, а о непредвиденных задержках (на этой неделе я собирался выкладывать главу 5 раз, и каждый раз не выходило, и каждый раз меня подмывало написать об этом пост…) Отныне здесь будут только главы и, возможно, анонсы (предыдущий схожий пост можно считать анонсом нового фика по Скайриму, к которому лежит душа и ничего не попишешь… точнее попишешь, ещё как). А сообщения информационного характера я буду отправлять в свой закуток в ТГ-канале (я — лишь крупинка в "кучке" авторов, но даже так, имею все причитающиеся мне привилегии, в т.ч. и личный чат в нашем ТГ-канале). Ссылка для желающих получать инфу о задержках и переносах: https://t.me/renessansforall/985 (ищите меня в чате Fiks, если она забросит куда-то не туда).
Ну и просто, если кто-то хочет пообщаться или задать вопросы, но почему-то не может сделать этого через бусти — пишите на здоровье. Я на всё отвечаю.
Глава двадцать вторая. Война.
На острове — гигантском клубке огромных чёрных змей, стояли двое. Вокруг бушевал шторм, кипело мёртвое море, злые молнии разили с небосвода, и жаркие ветра отгоняли редких низших существ, из любопытства заплывших или залетевших в страшные воды. А двое смотрели друг другу в глаза, будто и не замечая творимого вокруг. Два чудовища, далёких от звания человека как небо от земли.
Четырёхрукая нага улыбалась. Длинные резцы, лёгкие клычки, шныряющий меж ними раздвоенный язычок алого отлива, и в глазах её прищуренных кипел океан. И каждая чешуйка дыбилась на змеином теле, и розоватые кристаллы формировались меж её коготков. Невероятно острые. Возможно даже жгучие. Пружинисто она прижималась книзу, наматывая и сворачивая длинный хвост, и ни на миг не спадал гипнотический взгляд с тела врага её. Вот-вот произойдёт “выстрел”, и злобное шипящее тело полетит вперёд со скоростью пули, и обратятся розоватые кинжалы в её конечностях огненными клыками, но сумеют ли они впиться в плоть своей цели?
Мужчина напротив… да можно ли то существо ещё называть простым мужчиной? Он стоял, гордо выпрямив спину, и взгляд его, суровый и тяжелый, не уступал в своей силе горящим глазницам наги. И пусть одежда его давно истлела, пусть Тайник его был опустошён, пусть с таким трудом нарощенная шевелюра обратилась горсткой пепла…он стоял неколебимо, и ничто не могло сломать его дух. Его кожа — что бледный камень, бугрилась и рвалась. Вместо крови текла голубая жидкость, моментально твердеющая в кристаллы, трещины лучились синеватым серебром, и в глазах горел потусторонний свет.
— Дос-с-стойно, с-смертный…
— Это ещё не всё, — в голосе мужчины звенело мистическое эхо, и каждое его слово создавало волну энергии в окружающем их мире. Фигура его пылала силой, и в сполохах её начали проявляться угловатые символы, каждый из которых стремился занять своё собственное место на мозаике ворожбы. Почти одинаковые, но непохожие друг на друга, белым светом с синюшным отливом они отпечатывались в воздухе, — Не соврала, гадина… осталась ещё в этом мире сила Калипсо.
С именем Богини последний из узоров занял своё место, и тут же округа изменилась — творчество смертного замерло на миг, чтобы стремительно расшириться после. Мозаика из письмён окольцевала остров. Жар, заставляющий кипеть загробный мир, сменился морозом, вода покрылась тонкой коркой льда, и активные змеи, лишь чудом не скидывающие со своей спины вторженца, начали замедлять свой танец, пока не остановились и вовсе… Дыхание Малимии спёрло, но мощь её рвалась наружу, стараясь вернуть себе власть над Эбисом… бесполезно.
— Что ты сделал?! — из её голоса пропало злобное шипение, и даже толику концентрации прикладывал Идол, чтобы не стучать своими клычками друг о друга, — Верни!
Рывок свершился, пусть и слишком поздно. Четыре клинка коснулись плоти человека, но пробить хитиновой его оболочки не смогли… лишь глаза его засияли ярче, ввинчивая всё тот же прямолинейный взгляд в самую душу Малимии. Удары посыпались на тяжёлую фигуру градом, морозная вьюга поднялась вокруг, но едва ли нага умела пользоваться этой стихией, не могла сконцентрировать её… никак. А фигура мужчины стояла всё так же, незыблемо и нерушимо, будто древний утёс, раз за разом встречающий страшные волны, и раз за разом разбивающий их.
— Ты забылась, гадина! — рявкнул тот, сведя атаки на нет. Очередной набор символов разлился вокруг, только было их теперь больше! Первый ряд плясал у тела, второй — взвинчивался к небу и опадал широким кольцом вниз, а третий и четвёртый, переплетясь крест-накрест, водили хоровод вокруг мужчины, — Одно моё желание, и я уничтожу весь твой остров! Твоих амазонок и носителя твоего дитя… думаешь, она переживёт потерю?
— Ты блефуеш-шь… — прошипела змея.
— Думаешь?! Уже разучилась видеть? Или решила, что я буду бороться лишь здесь?!
* * *
Погода над тропическим раем, полным полуголых дев всевозможных размеров, телосложений и оттенков кожи, испортилась настолько стремительно, что умудрённые плаванием пиратки заподозрили нападение. При этом, несмотря на чернеющие тучи, в воздухе стояла несусветная жара, какой не было в этих местах уже очень давно. Даже по отдельности такие изменения — дурной знак, а вместе… вместе они подняли амазонок на уши, заставив готовиться к битве. Особенно их Императрицу, которую лишь пару часов назад предупредили о надвигающейся на Амазон-Лили беде… Тия собрала команду в считанные мгновения, коря себя, что так и не смогла добраться до Джонса — тот засел на своём корабле… дух которого никого не желал допускать до капитана.
“Он занят” — лишь говорила надменно Галла, но Харрибел была готова поклясться, что за той бравадой скрывалась тревога… не раз уже она видела подобное, в “змеином”-то коллективе воительниц. Да и сама девушка смутно ощущала, что что-то совсем не так… вот уже как полчаса ощущала. Затмившие небо тучи — лишь тому доказательство.
Блондинка резво вышагивала по городу, ведя за собой команду, когда навстречу ей выскочила одна из жриц.
— Императрица! Хэнкок очнулась! — срывая голос закричала та, — Она в агонии, орёт и мечет, плачет и просит “их” остановиться…
— Что Вельда?
— Старшая приказала позвать вас…
Секунду Тия потратила на размышления, приняв очередное тяжелое, но правильное решение.
— Симона за старшую, проведи разведку… Мэрика, на тебе кольцевая, двух десятков кораблей хватит.
— Есть! — рявкнули подчинённые, — Живо в порт, толстозадые! — закончила в одиночку крупная рыжая особа, пока её более утончённая коллега повела часть основного экипажа к Императорскому Флагману.
Запряженный личными змеями Тии, это был сильнейший, мощнейший и быстроходнейший их корабль, так что глупо было бы оставлять его в тылах, когда неизвестный враг мог явиться в любую секунду. Все эти титулы были за ним, да… но это не единственное на острове судно, просто остальные редко покидают окрестности Амазон-Лили, предпочитая рыбачить, охотиться и “охотиться” недалеко от своих владений. Пиратки всё же.
Тия же тем временем уже неслась вдоль улочек, подгоняя свою провожатую. Девушка явно не справлялась с темпом Императрицы, и сделать с этим не могла ровным счётом ничего… Вопреки ожиданиям, Хэнкок, после ритуала, уложили не в одном из заклинательных залов, а в её личном домике, который девочка делит с сёстрами — за внешней чертой города, где жили и остальные девочки, рано лишившиеся материнской заботы. Собственно, Сандерсония и Мэриголд — сёстры Хэнкок, и были теми, кто поднял тревогу… как бороться с простым жаром и бредом, им объяснили, но что делать с визжащей до хрипоты сестрёнки, тело которой буквально раскалилось до ожогов на пытающихся усмирить её ладошках? Люди не живут с такой температурой, но только не Хэнкок… что безумно напугало сестёр Боа.
Тия ворвалась в здание, намного опередив свою провожающую, и тут же наткнулась на шепчущую Вельду. Она стояла вся в поту, склонившись над ребёнком, вливала отвар ей в рот, и ни на секунду не переставала диктовать заговор… на свою Императрицу старуха даже не обернулась — взмахнула рукой, заставив “ожить” свой посох, приставленный к стенке, да подготовила заранее отложенную ёмкость. Под тихое шипение в вены амазонки вонзились змеиные клыки, вспарывая крепкую кожу, и позволяя той, в чьих жилах текла благословлённая Малимией кровь, окропить чашу с раствором.
— Проваливай! Быстро-быстро-быстро! — запричитала старуха, — Все! Пошли все вон! ВОН!
Не нашлось там идиоток, готовых оспорить приказ Старшей Жрицы. Даже Императрица проглотила любые возмущения… и онемела, выйдя на улицу. Солнечный день стал ночью — небо заволокло жуткими чёрными тучами. Похолодало. Сильно похолодало! Настолько, что туман начал стелиться по земле… и вдалеке едва проглядывало сквозь белёсую взвесь взбешённое море, волны которого уже накрывали большую часть побережья, доходя до самых лесов… Тия вздрогнула. Следя за узкой полосой пляжа, едва видимой меж зелёных зарослей, она видела чудовищные волны, идущие к их острову стеной… и огромную тень, в тех волнах мелькающую. Оранжевые блики, будто от солнца, подсветили её на миг.
Тия не смогла осмыслить увиденное. Не успела! Пред ней оказались запыхавшиеся амазонки — все растрёпанные, с перекошенными от ужаса лицами, с выпученными глазами. Заполошный пересказ ещё больше выбил девушку из колеи.
— Императрица… корабли… мы…
— Там… Король!
— Тот монстр! Это он!
— Тия, — выбилась вперёд рыжая Мэрика — старпом пиратов Куджа, — На нас напала та самая рыбина! Питомец… Джонса, — было видно, что амазонка с трудом проглотила ругательство, — Она не даст вывести корабли из грота. Что нам делать?!
— Да что же происходит…
Чувствуя, как мир уходит из-под ног… буквально и фигурально… Харрибел оттолкнулась от земли, поймала точку опоры на стене одного из домиков, и начала свой стремительный восход. Покрытые плёнкой воли пальцы легко вцеплялись в скальную породу, а та, усиленная духом амазонки, не ломалась и не рушилась, становясь очередной ступенькой к вершине.
Вскоре блондинка стояла на самой вершине одной из змеиных голов. Штормовыми ветрами развевались её волосы, а небо висело столь низко, что казалось — протяни руку, и ладошка увязнет в чёрных тучах… Тия с ужасом смотрела, как колоссальный Морской Король оплывает Амазон-Лили, и прямая ассоциация с акулой, кружащей вокруг будущей жертвы, совсем не отзывалась в её груди тёплыми чувствами… совсем.
* * *
Даже не видел, но нутром ощущал, как пошатнулась воля этой стервы. “Дочь” для неё всё же не просто возможность вернуться к свободному миру. Получить шанс на развитие. Не просто… сосуд. Нет! Нечто большее. Возможно, проведя столько лет рядом со страдающей разорванной душой, в кругу женщин и только женщин, она неплохо потекла кукушечкой. Очеловечила себя.
— Ты не пос-смеешь!
— Ты напала на меня. И я дам тебе единственный шанс. Контракт! — повинуясь моей воле, чистая энергия из самого центра ядра души вливается в конструкт, формируя печать фамильяра. Куда более жёсткая, чем та, что связывает меня с Голландцем. Куда более сложная… последние остатки сил уходят на неё. И на небольшой прощальный подарок, если вдруг не сработает, — Прими его своей сутью! Отдай ему свою кровь! Прими подчинение, или же потеряй самое дорогое, что у тебя есть.
— Хс-с-с! — окончательно увяла змеюка, опустив руки и склонив голову, — Принимаю…
Едва отзвучал последний звук… и фальшивая тварь подняла голову, показав довольную ухмылку, как я оказался полностью потерян для мира. Она скрывалась! Всё это время она скрывалась… от меня! Когда я ставил её вровень с Галлой в голой мощи, когда тратил всю собранную силу на одну лишь защиту… успев при этом создать сложную преобразующую печать… Она ждала! Она позволила мне это сделать, позволила думать, что победа может остаться за мной.
Я понял это, когда отступила вдруг пустота, разлившаяся в сердце, пропал шум в голове, и мозг заработал с прежней скоростью… почти полная растрата духовных сил — всё равно что деградация, пусть в моём случае и временная. Обычные смертные после такого нередко вешаются или топятся — нет сил даже жить. Всё это прошло, а на смену им пришла раскалённая полноводная река огненной мощи, коснувшаяся соответствующего аспекта моей души. Мерзавка была полна сил, и даже больше: напади эта пакость на меня всерьёз, и я не успел бы и пикнуть. Банально испепелила бы… единственное, что тешило эго — выход Кракена стал для неё неожиданностью и в один миг она действительно испугалась, что моя рыбина попросту выпрыгнет из-под воды и раздавит амазонок в реальном мире, а души их захватит своей слизью. И гнить бы им тогда у меня тайнике.
— Вот так-то! — радостно осклабилась засранка, пока я просто валялся на тёплой чешуе и пытался не отправиться за грань, от таких скачков… Сначала высвободить всю силу из тайника, расперев свой дух как воздушный пузырь, после растратить её до самого нуля, а затем создать канал к объекту с ещё большим количеством энергии, ещё и чужой для меня… — Мог бы сразу поддаться и согласиться овладеть мной, а не вот это вот всё…
— Дура… — только и смог, что выдохнуть, — Ты хоть понимаешь, что наш сосуд только недавно свой дух почувствовал? Ты хоть проверила, девочка-то выжила?
Я не видел этого, но ощутил, по свежеобразовавшейся связи, как растворилась в своём теле, которое настоящее — остров, Малимия, сосредоточив внимание на мире смертных. Реально ведь дура, что, составляя свои “гениальные” планы, не позаботилась о столь простых вещах. Хотя считает себя богиней. Эх… а всё потому, что Калипсо — далека и непонятна, и служить ей — отдать свою душу в руки неизвестного Бога колоссальной мощности… А я — вот он! Я здесь, я рядом. Понятен, прост… и слаб. Именно такой логикой пользовалась эта нечисть. Должен признать, смысл в ней есть, как и зерно разума, но…
— Она выжила!
— Всё равно ты дура!
— Не смей так со мной…
— Смею! — посыл по новой связи ощутили мы оба. Меня скрутило, едва не вывернуло… А у Малимии лишь дёрнулся глаз, — Ещё как смею!
Усиливаю эффект. Теперь точно чувствую, что до неё дошла вся ситуация… полыхнуло страхом. Она теперь — мой фамильяр, и по одному только желанию я могу даже убить её! Если, конечно, хватит сил перебороть сопротивление существа, которое, по её же словам, более десяти столетий копило мощь… и это минимум! Связь слуги-фамильяра здесь на моей стороне, но разница между нами может оказаться слишком огромной. Непреодолимой.
— Хватит, убьёшься!
И-и-и… нет. Она испугалась не меня, а ЗА меня. Хотя и самой неприятно, самой больно, но боится именно моей смерти. Логично, ибо Калипсо, что придёт на мой труп — не я, Калипсо зашибёт эту змеюку и не заметит. Но в чём-то Малимия права — пока ещё рано для воспитательных мер. Мой дух ещё не отошёл от всех потрясений, и отойдёт не скоро.
— Всё равно… ду…
Одна из змеиных рук легла на лицо, заградив собою небосвод Эбиса, и сразу стало так легко, что я… отрубился.
* * *
Сознание вернулось резко, как по щелчку пальцев… Я лежал в своей кровати, на Голландце, в Эбисе — единственное что успел заметить, прежде чем отрешиться от тела и попытаться понять, что там сталось с моей душой. А сталось следующее: помимо освежающего потока водной мощи, идущей от Галлы, помимо переплетения тонких, но крепких ниточек — пустующие, вернее опустошённые каналы между мной, тайником и Кракеном, образовался ещё один поток. Пока ещё ненадёжный, узкий, грозящий крайне неприятными ощущениями от прохода сколь-либо серьёзных энергий по нему… И тем не менее, он уже передавал энергию — жар. Прямой и недвусмысленный. Ещё не огонь — у Малимии нет связи с Магусом, и добраться до мирового источника стихии она пока не может. И уж тем более не что-то смешанное с огнём, вроде магмы или пара… не знаю, какие вообще здесь есть лоскуты, но то, что Магус в этом мире развит — однозначно. Тот дух снежной совы не даст соврать. Но жар… мощный, очень мощный младший Идол. Когда-то я думал, что по силам она на уровне старшего? Брехня! С такой мощью, да в старом моём мире… она могла бы потягаться и с Посейдоном, причём в прямом противостоянии. Нет, бывший бог морей, конечно, победил бы, но только за счёт наличия неисчерпаемого источника водной энергии — приватизированного лоскута в Магусе. Домена.
Так… с этим стало немного понятней, и в ближайшее время ничем страшным эта связь мне не грозит… если, конечно, не дёргать её направо и налево, и дать спокойно сформироваться до конца. Теперь нужно понять, какого чёрта кто-то тыкает моё физическое тело в щёку!
— О! Очнулся, — услышал я, ещё не открыв глаз, — Вставай, кэп. Уже третьи сутки валяешься.
— Без чешуйчатых знаю! Организуй что-то пожрать… и рома.
— Во-о-от как?! — Галла была недовольна… даже хвостами подёргивала, — Оставил, значит, меня с детьми нянчиться! Сам сбежал к какой-то профурсетке, а вернулся избитый и окольцованный! И всё, что ты теперь можешь сказать: “Галла жрать”?!
У меня начал дёргаться глаз… и щека… Глубокий вдох, остаёмся спокойными, сосредоточенными… Я — страшный оккультист с двумя могучими фамильярами и парой рукодельных питомцев, а не блудный муж, нашедший себе вторую жену. Фу-уф… отпустило.
— Переигрываешь.
— Пфр! — ухмыльнулась эта… ящерица, и в тот же миг на тумбе возле кровати появилась тарелка с чем-то мясным и бронзовый кубок, — Жри, изменник. Что толку, правда, не пойму. Это ведь проекция, а не еда…
— Вкус имеет, а большего мне сейчас и не надо.
Особенность кухни Эбиса… мы сами решаем, какой вкус будет у того, что мы едим. Как это будет ощущаться на зубах, на языке, в пищеводе. Не тот, кто создал еду — Галла лишь придала образ, а все ощущения проецируются уже мной. Куски мяса, к примеру, отдавали жареным кабаном с одного безымянного острова в акватории Индийского океана. Я ловил его неделю, сидя на растительном корму, а до того ещё столько же дрейфовал в открытом океане, пожирая сырую рыбу… когда удавалось её добыть. Это был первый мой нормальный ужин после того, как я покинул родную деревню, и он же был вкуснейшим за всю мою смертную жизнь! Не удивительно, что большая часть мяса в Эбисе для меня ощущается именно так.
— Скажи лучше, — вернув себе расположение духа и оставив зарок поесть и нормальной, реальной пищи, я решил ознакомиться с ситуацией поподробнее, — Как ученики пережили… всё это.
— Даже ничего не заметили.
— Серьёзно?
— Их защищала я! — рогатая задрала нос кверху, и гордо ткнула большим пальцем себе в грудь, — И ни грамма волнений не коснулось нутра их кают!
— А смертные? Амазонки?
— Без понятия! — всё так же гордо заявила она, — Блондинка приходила в первый день, но быстро отстала. Один раз их припёрлась целая толпа… ох, как же эти воительницы стонали и кричали, когда десятки шкотов оплетали их юные тела… как трепетали их души от нежных моих прикосновений…
— Кхм!
— Я никого не убила! И не искалечила! — под скептическим моим взглядом бледнолицая рогачка потупилась, — Ну… чуть-чуть, может, надкусила пару душонок… Но они сами полезли меня штурмовать! А потом опять пришла блондинка и начала на них, связанных, орать. И я всех отпустила.
Я мотнул головой, выбивая оттуда ненужные сейчас картины воспоминаний моего корабля… а запомнила она всё и во всех подробностях. И со всех ракурсов. Ещё раз мотнул — не время и не место.
— Хина с Картуо меня не искали?
— Искали, но ничего стоящего они так и не достигли.
— И не должны! Всё же первые шаги делают. Но если искали, то следует показаться, ответить на вопросы. Заодно, думаю, можно вывести их прогуляться.
Встав с кровати, я сформировал на себе одежду, а Галла насытила её силой, окончательно материализовав результат. Жаль, что вдали от корабля всё быстро развеется. Придётся опять искать всё новое. И плащ у амазонок забрать — всё же их богиня его и уничтожила. Парочку. На всякий случай.
— О, мы куда-то плывём? — оживилась тем временем моя змееподобная рептилия, — Надеюсь, в этот раз не к очередным сверхсущностям, способным отправить тебя в тайник одним касанием?
— Хотелось бы верить, что нет… Очень хотелось, — я вздохнул, — То место, куда я нацелился… ты ведь тоже чувствовала его, когда мы плыли за сувениром?
— Это ты так нового ученика назвал? — сощурилась в довольной улыбке ящерица.
— Не меняй темы. Земля там наполнена болью, страданием и страхом. А ещё жаждой действия и целым снопом праведных мыслей…
— Помню такое, помню. И ты считаешь, что этих твоих учеников пора вести на войну? Может, лучше просто дашь мне сожрать их?
— Нет, не считаю. И нет, не дам, — рептилия надулась, недовольно мотнув хвостом… а после вторым, и третьим, — На мой взгляд, они уже неплохо освоились с фоном Эбиса. Даже здесь, рядом с жилищем Малимии. Давление самой змеи, даже в пассивном виде, они вряд ли смогут перенести нормально, а значит нужно найти другой раздражитель. Не такой сильный.
— Хм-м-м… Ну да. Война… её эмоции неповторимы!
— Именно так. Остаётся только надеяться, что там не появится других существ, способных всколыхнуть пространство. Местные не чувствуют Эбис, это мы точно знаем, но мы… мои ученики, находясь даже по эту сторону завесы, точно смогут почуять сильную душу, но вряд ли сумеют от неё защититься. Но даже так, это куда лучше, чем просить тебя или Малимию устроить “агрессивную” среду, — ящерица кивала с умным видом, — Вы же идиотки обе, как выяснилось. Убьёте ещё, ненароком…
— Да, всё так… — вновь кивнула она, — Эй!
— Не эйкай. Лучше давай всплывать — нужно подготовиться к путешествию.
* * *
Курайгана — мрачное место, где из-за особых погодных условий очень редко можно увидеть лучи солнца. Оно будто окутано всепоглощающей тьмой, источника которой банально не существует… в реальном мире, но эффект от него — налицо. Здесь странные деревья, привыкшие обходиться без света солнца, и питающиеся чем-то другим — кора их темна и тверда, словно камень. Здесь странные звери, что в равной степени сильны и слепы, и правят среди них стаи зрячих обезьян — гумадрилы. Их опасаются даже люди, ибо крадущейся тенью, без скрипа без скока, это двухметровое существо просто окажется за твоей спиной, да обыденно свернёт шею — деткам гумадрилов нужно мясо.
Именно здесь, в этом мрачном мире было основано не менее мрачное королевство — Сиккэру. Огромный замок, домишки вокруг, и дальше — лес во все стороны, упирающийся где-то в побережье, а где-то в кручёные горы или огромные корневища неизвестного растения, что не уступают тем горам в размерах… Природа Курайганы уникальна, и чтобы выжить в ней, людям не осталось ничего иного, кроме как приспособиться.
Ещё не отдельная раса, но и чистокровным человеком типичного сиккерийца не назвать: он будет высок, под два метра и немного выше, он будет силён, гораздо сильнее обычных мирян. Едва ли это можно назвать отличительной их чертой. Нет. Таковой являются глаза сиккерийцев. Жёлтые зрачки, словно расплавленное золото, не только сияют в ночи как пара фонариков, но ещё позволяют видеть в вечном мраке Курайганы как при свете дневного солнца. Позволяют разглядеть даже самые незначительные движения быстрейших из гумадрил. Да, жителям Сиккэру очень сложно адаптироваться к солнцу, и даже в те редкие дни, когда лучи его пробивают неизвестную завесу, люди предпочтут остаться дома на весь день, но те, кто преодолеет эту природную слабость, сможет адаптироваться, те становятся опасными воинами, не слабее рыболюдей или буканьеров.
Именно такой представитель семьи сиккерийцев спешил сейчас на родину. Понимал, что бессовестно опоздал, но всё равно спешил. Настолько, что не постеснялся даже оставить свою яхту в рощах Сабаоди, “одолжить” шлюпку у одного из пиратских суден, и отправиться к родине своим ходом — спрыгнув за бортик и начав работать ногами… Человек, способный филигранно фехтовать десятипудовой рельсой с него самого ростом, естественно, имеет недюжинную силу. Но и ему требуется иногда отдыхать… несколько десяткой часов усиленной работы, пара часов сна с не самыми светлыми мыслями, и вновь сначала.
Будто само море, сам Гранд Лайн был против того, чтобы он вернулся домой. Штормы встречались несказанно часто, погода металась из крайности в крайность, и даже морские короли, и те слетались на несчастную шлюпку стаями… здорово задерживая его, и оттого заставляя злиться.
Михок… Дракуль Михок. Носитель королевской фамилии с острова Курайганы. Сиккериец по рождению, наследник своей расы по статусу… последний наследник, чего больше всего страшился мечник. Когда-то давно он покинул родной дом, сбежал в единственный ясный денёк, чтобы совершенствовать свои навыки. Отточить собственный боевой стиль на отличных от родичей и диких гумадрил противниках, повидать свет, в конце концов… Прошло долгих три года, Дракуль обзавёлся собственным именем, славой одного из лучших охотников за головами на просторах пяти морей, оказался в нескольких шагах от обретения титула сильнейшего фехтовальщика в мире… сейчас, после смерти Роджера, он приблизился к нему ещё на ступеньку. Но какой от этого прок, если в час нужды его не было дома? Не было рядом с родителями, не было рядом с братом и сёстрами. Себе ответить на этот вопрос Михок не мог, и только и оставалось ему, что просыпаться от очередного кровавого кошмара с такими родными лицами, да сжимать в бессильной ярости зубы.
Восстание… Жители Сиккэру были недовольны правлением семьи Дракуль уже тогда, когда Михок ещё ходил по родной земле, но даже мысли о возможном восстании не было ни у него, ни у его родителей. Всего лишь кучка реформаторов, желавших присоединения Сиккэру к Мировому Правительству — не больше! Как скудные дебаты и жалкие прошения могли привести к кровопролитной войне? К смерти королевской четы… к смерти его семьи?!
В очередной раз за этот непродолжительный “круиз” охотник за головами “потерял голову”. В очередной раз красные молнии королевской воли хлынули из его тела, заставив море забиться волнами и повсплывать брюхом кверху кучу рыб. И в очередной раз всё закончилось непродолжительной дыхательной медитацией с последующим заплывом… каждый раз, прерываясь на отдых, он чувствовал, как утекает сквозь пальцы время, но, буквально перебарывая себя, продолжал восстанавливать силы.
До острова осталось совсем немного, и ни очередной шторм, ни пачка морских королей, ни залётная команда пиратов… ничто не сможет больше задержать его. Михок покинул родную землю пацаном с лёгким пушком под губой, а вернётся туда он зрелым мужчиной. Очень злым мужчиной. С огромным мечом за спиной, и с умением этим мечом пользоваться.
— Только дождитесь… если вы ещё живы.
