Кэтрин обуревали эмоции.
Нет, оно с ней так обычно и бывало, конечно, но всё-таки зачастую её донельзя эмоциональное состояние обуславливалось несколько иными факторами нежели чем сейчас.
Куда привычнее девушке было испытывать злость, ярость, возбуждение, воодушевление, презрение, нетерпение — а вот растерянность, неуверенность, подавленность и страх обычно навещали её куда как реже. И зачастую не всем скопом, как сейчас.
Она и сама не помнила когда в последний раз чувствовала себя подобным образом — и чувствовала ли вообще. Кэт всегда считала (и небезосновательно) себя девушкой крепкой не только и не столько даже физически, сколько морально и эмоционально — её несгибаемый нрав и упрямый, необузданный характер хоть и нередко становились причиной проблем, но куда чаще помогали ей справляться с такими трудностями, которые даже не каждому парню по зубам.
Пожалуй она настолько привыкла воспринимать себя исключительно крутой оторвой и неуправляемой бестией, способной на что угодно и преодолевающей любые преграды что сроднилась с этим образом сильнее чем даже с собственным именем. Кэтрин Роджерс — буйная златовласая сорвиголова, которой всё нипочём и которая справится с любым вызовом, ага. И это настолько же непреложная истина как и то, что солнце зайдёт вечером и взойдёт утром.
Кэт знала, что такой её видят все вокруг и никогда не сомневалась, что такая она и есть. Не думала, что что-то может заставить её сомневаться в себе, погрузить в растерянность и подавить до того, что она будет уныло едва плестись улицей, опустив голову и бездумно пялясь себе под ноги с таким видом будто весь её мир в одночасье разлетелся на части, ткнув самоуверенную нахалку носом в донельзя неприглядную реальность.
А вот же как оно оказывается вышло — может, ещё и как может. Потому что сейчас Кэт не только выглядела, но и чувствовала себя именно так. Тяжесть на душе и сердце камнем пригибала её к земле — подумать только, ведь она же всегда ходила с гордо поднятой головой и смотрела только вперёд, причём смотрела с вызовом, неустанно выискивая кого-то, готового его принять.
Таковые находились довольно часто, но куда реже им хватало запала совладать с неудержимым напором Кэтрин. А те, кому всё-таки хватало всё равно не могли долго продержаться рядом с ней и шустро отваливались, оставаясь где-то далеко позади — Кэт даже не знала толком где именно, потому как назад никогда не оглядывалась и только раздражённо фыркала себе под нос всякий раз, когда такое случалось.
«Слабаки и трусы, — думала она в такие моменты. — Почему вокруг меня одни сплошные ничтожества? Неужели я всегда буду вынуждена терпеть рядом с собой всякий немощный сброд, способный только отступать и прятать голову в песок?»
Каково было её удивление и радость когда она встретила Рёко — первую в жизни подругу, так похожую на неё саму. Нет, не крутым и дерзким нравом или постоянной жаждой адреналина — в этом плане они вообще были чуть-ли не прямыми противоположностями. В отличие от неуёмной Кэт, не способной долго усидеть на одном месте и не сдерживающей эмоций Рёко была спокойной и рассудительной девушкой, подходящей к решению проблем с холодной головой и продуманным планом.
Вот только делала она это с таким напором, с такой твёрдостью и таким упорством что даже Кэтрин порой оставалось ей только позавидовать. Когда они только пересеклись на турнире по боевым искусствам несколько лет назад в Штатах Кэт не воспринимала японку всерьёз ровно до тех пор, пока не получила от неё таких лещей что аж охренела на какое-то время — прежде с ней подобного не случалось ни разу.
Тогда-то она и осознала, валяясь на матах с раскинутыми руками и пялясь в потолок высоко над головой — эта девица от неё не отстанет. Даже наоборот — как бы сама Кэтрин не превратилась в отстающую если бы решила следовать за Рёко.
А она решила — ещё бы, когда вокруг тебя сплошные слабаки и недотёпы такого удивительного человека просто нельзя брать и отпускать восвояси. Вцепилась Кэтрин в японку тогда не на шутку — та очень быстро поняла, с кем связалась и первое время пыталась отделаться от бывшей противницы, как она сама потом признавалась из-за того что думала, будто американка просто пытается втереться к ней в доверие и в подходящий момент отыграться за своё поражение на турнире.
Благо постепенно их отношения переросли в нечто, отдалённо напоминающее дружбу — само собой регулярные спарринги, споры, столкновения и перепалки прилагались. Со временем Кэт поняла, что на деле Рёко не настолько холодная и неприступная, как казалась сперва — та оказалась вполне себе приятной в общении девушкой, уверенной в себе и за словом в карман не лезущей, что было абсолютно по нраву самой Кэт. Она к тому моменту настолько устала пребывать в окружении слабаков и тупиц, не способных дать ей отпор в споре или в драке что Рёко, не отказывающая себе ни в том ни в другом в буквально смысле привнесла в её жизнь новые, невиданные прежде краски.
К слову именно в тот период времени Кэт как раз осознала и призналась себе в своих вкусах и предпочтениях, за что так же была Рёко благодарна и поспешила поделиться с ней такой радостью. К сожалению та воодушевления подруги не разделила, ответив коротко и просто «прости, я не из этих», чем вопреки ожиданиям только подстегнула азартную натуру Кэт, решившую во что бы то ни стало забраться в кровать к неприступной японке.
Увы, в конце-концов настал момент когда той пришлось возвращаться домой, за океан — как она сама объяснила её деду нужна была помощь, с которой могла справиться только она сама. В подробности она Кэт посвящать не спешила, что ту нисколько не расстроило — более того, она для себя железно решила что надолго в Штатах не задержится и после отъезда Рёко отправится за ней. Но втихаря, так чтобы заявиться к ней неожиданно и как бы устроить сюрприз.
Убедить родителей всё устроить для Кэтрин не составляло труда — её семья была из обеспеченных и могла позволить себе подобное. Да и сама Кэтрин ни в чьём присмотре не нуждалась, так что отпускать её одну за океан не казалось родителям плохой идеей. Напротив, они были только за — небось давно мечтали отдохнуть какое-то время от постоянной головной боли, обеспечиваемой им дочерью.
Вот как-то так она по итогу и оказалась здесь, в Японии — причудливой и непонятной стране, которая тем не менее саму Кэтрин никогда не интересовала. Становиться здесь своей и жить по местным правилам она не планировала, хотя и была готова к знаменитому японскому консерватизму и замкнутости социума на самом себе и своих причудах вроде всей этой напускной вежливости и дурацких обычаев, всегда казавшихся Кэт бессмысленными.
Как же она по итогу порадовалась, что Рёко была родом из такого города как Накано — чёрт, да это место просто создано для людей вроде Кэтрин. Беззаконие, бандитизм, постоянные разборки, хулиганы и гопники на каждом шагу — о да, здесь она наконец-то могла не сдерживаться и в полной мере открыться миру, явив истинную сущность неудержимой златовласой бестии, которую в Штатах постоянно приходилось держать в узде.
Неудивительно, что Кэт считала приезд в Накано лучшим, что было с ней в жизни. Этот город был одним сплошным конфликтом, которые она так любила и которые чуть ли не наполняли смыслом всё её существование. А после того, как встретила Акио — о боги, она ощутила на себе что такое рай. Этот парень был первым человеком в её жизни, за которым ей самой приходилось поспевать изо всех сил чтобы не остаться где-то далеко позади — даже за Рёко угнаться было куда проще. И это чертовски возбуждало Кэт, пьянило и по настоящему заставляло чувствовать себя живой.
Потом были все те офигенные приключения, о которых она прежде и мечтать не могла — массовые драки, разборки, интриги, борьба с Накадзимой, настоящая работа под прикрытием, противостояния банд, захваты вражеских точек, настоящая война за грёбаный Лабиринт, самая сложная драка в её жизни и так далее в том же духе. Это была не жизнь, это был сплошной адреналин, которого ей всегда так не хватало.
И люди — с какими офигенными людьми она перезнакомилась за это время. Неотразимая Норико, с которой так классно было расслабляться вдвоём и тем более втроём с Акио, свой в доску Тэппей, дерзкий но харизматичный Гай, невозмутимый и непоколебимый словно скала Кента, мощный Мамору — да даже Мики с Чиаки нравились Кэт в сто раз больше чем кто угодно другой из её прежней жизни.
И непосредственная близость к Рёко венчала всё это словно вишенка на торте — близость, которая имела неиллюзорные шансы по итогу перерасти в нечто большее, за чем Кэт сюда изначально и прилетела.
Всё было словно в сказке… до того момента как она увидела своими глазами чужую смерть. Увидела не в телевизоре или интернете а вживую, буквально на расстоянии вытянутой руки.
Это было грязно, кроваво и донельзя отрезвляюще. Глядя из окна на то как Филин разрывает когтями бандита она не могла отвести от этого зрелища глаз — чувствовала одновременно страх, подавленность, растерянность и что-то ещё. Что-то неуловимо знакомое, но не поддающееся описанию — к сожалению в жизни нередко бывает сложно в моменте разобраться в собственных чувствах, особенно когда они захлёстывают тебя волной, грозя сбить с ног и размазать по полу.
Всё это подействовало на неё отрезвляюще — Кэт словно бы в один миг очнулась ото сна, в котором жила последние полгода. Буквально за мгновение её взгляды на жизнь подверглись такому непреодолимому воздействию, что она моментально растерялась, расстроилась и испугалась. Не только того что увидела, даже не столько этого — скорее того, что подобное может в следующий раз случиться с Акио, Норико, Тэппеем… чёрт, да она сама от такого не застрахована.
Уличные разборки и махачи с гопниками за точки остались позади — «Чистильщики» вышли на новый уровень, ставки на котором выросли несоизмеримо. Теперь противостоять им предстояло настоящим бандитам — убийцам и преступникам, для которых чужая жизнь ничего не стоила. Акио привёл банду к тому, что дальше либо борьба либо смерть. Настоящая, не метафорическая смерть — пуля в голову в лучшем случае либо нож в печень или глотку если тебе повезёт меньше.
Это и раньше было предельно очевидно, но почему-то Кэт даже не задумывалась о таких очевидных вещах — она была на таком кураже всё это время, так жаждала более острых ощущений и больше адреналина что словно бы не понимала, куда это может её привести. В могилу, если коротко — то-есть туда куда ей было ещё рано.
Подохнув на улице сейчас она ведь больше не сможет рисковать, не сможет драться, не сможет испытывать эмоций и наслаждаться всем тем к чему привыкла — нет уж, это какой-то бред, так не должно быть.
«Не хочу подыхать, — подумала Кэтрин, стиснув зубы. — Не хочу чтоб меня пристрелили, распотрошили или размазали по асфальту. Хочу жить дальше, чёрт возьми! Я не Акио, у меня нет никакого фьюза, без него мне не выжить во всём этом беспределе…»
А жить она хотела, ещё как чёрт возьми. Потому неудивительно, что первое что пришло ей на ум когда она задумалась о том что делать дальше так это свалить немедленно из этого города, где её неиронично могут грохнуть и прикопать на пустыре из-за того, что тот кого она называет своим боссом просто принял неправильное решение и не справился с взятыми на себя обязательствами.
Норико, Тэппей, Мамору и все остальные очевидно были не против такого расклада, но не Кэтрин. Нет, она не собиралась так рисковать, ни в коем случае. Она вздрагивала от страха всякий раз когда задумывалась о том, что её собственная глупость и недальновидность чуть не угробили её нахрен — она так увлеклась Акио и его самодельной бандой что даже не думала, куда это может её привести.
Нет уж, никакой Акио не стоит её жизни. Никакие драки, разборки, банды, друзья и подружки не стоят того, чтобы из-за них сдохнуть.
«Чёрт, хочу домой…»
Кусая губы Кэтрин впервые в жизни шмыгнула носом, дрожащими руками достала смартфон и набрала было номер Рёко, но так и не позвонила ей, передумав в последний момент.
«Нет, она же тоже… она же ищет того урода, что покалечил её деда, того Костоправа или как там его… Она такая же, как Акио — она подвергнет мою жизнь не меньшему риску если буду помогать ей и дальше. Не хочу, сука, не хочу чтобы меня убивали. Что же мне делать, мама? Точно — мама!»
Набирая короткое сообщение родителям Кэтрин ощущала себе решительно как никогда, ни на мгновение не усомнившись в своих действиях. Всего несколько слов и она наконец-то почувствовала облегчение, поняв что совершила единственно верный поступок в данной ситуации — поступок осмысленный и зрелый, который определённо разделит её жизнь на «до» и «после».
«Мам, пап, привет, как дела? Я хочу домой, заберите меня пожалуйста из этой страны».