981.М41, сектор Ультрамар
Вертер бежал по улице с портфелем в руке, мысленно проклиная не вовремя севшие батарейки в будильнике. Ему вовсе не улыбалось опоздать в первый же учебный день после летних каникул, из-за чего пришлось пожертвовать завтраком. Помня о законах жанра, он даже не сунул в рот намазанный джемом кусок хлеба, чтобы ни с кем не столкнуться по дороге. Он просто бежал со всех ног и все равно опаздывал.
Конечно, идти в школу мальчику не особо хотелось, потому что это опять скучные уроки и пять часов сидения на неудобном стуле. Тем более что лето до сих пор не уступило своих прав сентябрю, а первый день четверти выпал на пятницу. Но зато можно было снова увидеться с друзьями, ведь он не видел их так давно…
«Хорошо, что до школы всего два квартала», — подумал Вертер, поворачивая за угол.
Однако стоило ему миновать перекресток, как он тут же споткнулся на ровном месте и кубарем покатился по земле, завершив свой путь в неглубокой траншее, которую откапывали второпях. Портфель превратился в санитарную сумку, лейтенант Быстрицкий что-то благим матом орал в полевую рацию, пытаясь перекричать грохот рвущихся мин, а Николай хрипел у его ног — крупный осколок прошел сквозь паршивый бронежилет и впился в легкое.
Вертер знал что делать. Он одним движением сорвал с товарища броню и разгрузку, выхватил из сумки перевязочный пакет. Еще можно спасти, если действовать достаточно быстро. Закупорить рану гемостопом, сверху приложить набитый снегом целлофановый пакет, все это туго примотать. Закончив перевязку, Вертер приподнял Николая и усадил его у стенки траншеи, чтобы кровь из пробитого легкого не проникала в трахею.
— Командир! — обернулся он к Быстрицкому. — Когда эвак приедет?
— Никогда, блять! — лейтенант вжал голову в плечи от особо близкого разрыва и снова вцепился в рацию. — Я два танка прошу! Всего два танка! Нам через полчаса отбиваться разве что лопатами!
— Раздупляторы на два часа! — сообщил наблюдатель.
Паршиво. Потому что раздуплятор — кошмарное порождение больного арабского воображения в виде обшитого броней бульдозера с впендюренным на место кабины боевым модулем от БМП — смешон только до тех пор, пока у тебя есть хотя бы РПГ. А если нету, то под огнем автопушки как-то сразу становится не до смеха.
РПГ был всего один с последней гранатой, и поскольку штатный гранатометчик лежал рядом без половины черепа, то Вертер схватил его оружие и на секунду высунулся из траншеи. Тут же нырнул обратно, но уже зная, где цели. Приготовился, примерился, поднялся снова, ловя вражескую технику в прицел, и нажал на спуск. И тут же неподалеку взорвалась очередная мина, будто того и дожидалась.
Взрывной волной Вертера отбросило назад, и когда он проморгался от контузии, траншея уже исчезла, и превратилась в обычную комнату. Он находился у себя дома, сидел в кресле-каталке и просматривал в онлайне вакансии. Выбор не внушал оптимизма. Всюду требовались рабочие различной квалификации, технические специалисты и прочие люди дела. Едва-едва отгремела война, мало кто горел желанием нанять безногого калеку без образования.
Конечно, логичнее всего было пойти учиться. Однако учеба стоила денег, особенно на тех специальностях, которые не требовали наличия ног, а маме и так было слишком сложно содержать их двоих. Будь жив отец, было бы проще, но его война сожрала в первый же год.
С самыми мрачными раздумьями Владислав закрыл ссылки и перешел в почтовое приложение. Спам, спам, спам… письмо от одного из бывших сослуживцев с предложением выпить вечерком в компании… еще бы были деньги на это. Спам… он собирался удалить очередное мусорное письмо, но что-то привлекло его внимание. Даже не привлекло само по себе, а в голове звякнул колокольчик, что надо прочесть внимательнее.
«Программа экспериментального бионического протезирования… требуются добровольцы… вознаграждение… оплата проживания и питания».
Звучит неплохо. Бесплатный сыр, конечно, только в мышеловке, но если есть хотя бы призрачный шанс снова встать на две ноги, Владислав вцепится в него всеми зубами. Он коснулся пальцем голографического экрана, чтобы начать видеозвонок, но тот вдруг вспыхнул желтым светом и испустил пронзительное верещание.
«Что за хрень?» — только и успел подумать Вертер, когда мир вдруг начал заваливаться куда-то прочь.
В глаза ударил свет. Несколько секунд потребовалось ему чтобы сообразить — свет испускает лампочка на потолке. Она зажглась автоматически, когда пришло время. А верещание — это просто система оповещения, которая напоминает всем членам команды, что началась дневная половина суточного цикла
Вертер еще несколько секунд лежал неподвижно, чтобы убедиться, что все вокруг не очередной виток сновидений, но такого подарка судьбы ему ждать не приходилось. Он проснулся, и созерцал самую настоящую реальность.
На дворе сорок первое тысячелетие. Человечество достигло немыслимых высот в познании мира и технологии, а потом также немыслимо грохнулось в варварство, деградацию и мракобесие. Почти все достижения прошлого благополучно забыты и едва ли будут совершены вновь. Империум Человечества, пангалактическое супергосударство людей, из прекрасной и величественной мечты стал гниющим трупом, тоталитарной машиной сверхэксплуатации, жестокости и террора. Бесчисленные враги рвут его извне и изнутри. Нет мира среди звезд, лишь смех жаждущих чего-то там и бла-бла-бла, это все Вертер уже и так знал.
Он сел на койке и огляделся. Сегодняшний сон ему не понравился. Да, в нем не было объятого тенями гиганта, разрывающего его горло стальными когтями, но окунаться в прошлое было все равно болезненно. Да, ноги ему вернули, но если бы цену объявили заранее, он бы предпочел остаток дней провести в коляске.
Тесная каюта давила голыми металлическими стенами. Просторнее каморки, что была у него полгода назад, но все равно тесная и неуютная. Койка у стены напротив входа. Под койкой небольшой стальной сундук с личными вещами. Слева от входа металлический стол и металлический табурет. Справа — настенный стенд с оружием и вспомогательным снаряжением. Возле самого входа — стойка с бронекомбинезоном и шлемом. Над койкой — грубо намалеванная икона Императора и икона примарха Сангвиния, заметно лучше качеством. Последнего Вертер уважал гораздо больше, потому что Сангвиний умер и, следовательно, испортить жизнь ему не мог.
Все вокруг блестело металлом, холодом и угловатостью. Даже койка была настолько жесткой и неудобной, что разлеживаться после побудки не было смысла даже с точки зрения лени. Рывком подняв себя в вертикальное положение, Вертер поплелся в гальюн.