• allig_eri

• жизнь и становление господина мага (2)

ЖиСГМ_(2)_Глава_28.epub

ЖиСГМ_(2)_Глава_28.fb2

ЖиСГМ_(2)_Глава_28.docx

Глава 28

4 июля 1938 года — 6 июля 1938 года

Том Реддл ПОВ

— …таким образом получается, что я совершенно не был в курсе о произошедшем, — тонко улыбаюсь, делая глоток чая, — сожалею, что доставил вам столько хлопот, мистер Лестрейндж, — кивок в сторону прямого, как палка, черноволосого мужчины, — миссис Лестрейндж, — теперь женщине с надменным взглядом.

— Очень интересная история, мистер Реддл, — едва уловимо прищурился Фалько — отец Мартина, — но считаю, что этот вопрос, так или иначе, всё равно решится в ближайшее время. Мы не сможем защитить тебя от допроса в Министерстве.

Точнее — не будете это делать.

— Благодарю за прямой ответ, — едва уловимо усмехнулся на его слова, — но если бы мне нужна была помощь, то я бы попросил её.

Оставляю за скобками тот факт, что помощь, при нужде, вполне способен получить и в другом месте. Правильно Вольф говорит, что аристократия — это змеиное кубло. Все пытаются друг на друге нажиться. А теперь желают и меня подгрести в свои сети. Но не на того нарвались!

Встаю из-за стола и совершаю короткий поклон, после чего покидаю помещение, направляясь на верх.

Вчера приходил Дамблдор. Он появился буквально через час после звонка Шахлендорфа и если бы не друг, то я бы мог сходу направиться в Азкабан. Да даже так, едва успел приготовиться. Пришлось очень хорошо подумать о том, как же суметь выкрутиться. Хотя ситуация была критической. Одно неверное движение и… не знаю, что бы было… но чувствуется, мне бы это не понравилось.

Может, профессор не отправил бы меня в Азкабан. Но точно не позволил бы продолжить жить прежнюю жизнь. А ведь несмотря на все опасности и проблемы, она нравится мне, моя жизнь.

План общения с наставником был достаточно прост. Я создал сам для себя иллюзию. В ней я общался с Вольфом, но общение это было совершенно другим. Там мой друг жаловался, что отец подставил его перед магами Британии и организовал похищение, чуть ли не на улице.

— Том, этот псих притащил каких-то магических тварей! — мне пришлось повозиться, чтобы придать Вольфгангу испуганное выражение лица. Помоему этот гад вообще забыл задать такие параметры своему лицу! Во всяком случае, не припомню, чтобы он хоть раз в жизни демонстрировал страх, а ведь я знаю его с семи лет!

— Это было ужасно! — прикрыл он глаза руками, заливаясь слезами.

Кхм… нет, последнее уберём, это уже слишком…

В моей иллюзии Шахлендорф очень переживал за смерть Хоукинс и был рад хотя бы тому, что держал в своём амулете Сквозное зеркало, имея возможность связаться со мной и объяснить ситуацию.

И конечно же, он был со своим лицом.

Иллюзия отпечаталась в моей памяти. Теперь аккуратно обрезать её и… воспоминание готово. Разговор настоящий! Это подтвердит кто угодно! Вот только это не мешает ему быть постановкой.

Да, при желании и возможности памятью можно манипулировать. Нужно просто знать способы проверки воспоминаний и иметь живое мышление.

Очень повезло, что в это время я оказался у Лестрейнджей. Наставник, по приходу, не мог просто рвануть ко мне, а остался ждать внизу. Так что, после сообщения от домовика, я сразу вытянул специально и заранее собранные «лишние» воспоминания, касающиеся моего участия в незаконной деятельности, помещая их в трансфигурированную колбу, которую… положил себе в карман. На стол в комнате помещается подделка: точно такая же колба, но с копией воспоминаний о прогулке на магловской улице, простой и скучной.

— Следи за ним, — шиплю Шайсе, — предупреди голосом любого, кто попытается взять, если не послушает — кусай.

Маленькая проверка моих «союзников».

— Да, говорящий. Сделаю, — змея занимает позицию возле фальшивки, изображая охрану.

На оставленную колбу накладываю простенький защитный барьер от притягивания магией и тихо хмыкаю. Пробежав глазами по комнате, понимаю, что ничего не забыл и спускаюсь вниз, к Дамблдору. Приманка поставлена, настоящая память при мне, а теперь… пора в очередной раз обмануть учителя.

Пока шёл вниз, эхо воспоминаний окончательно исчезло, но простейшая напоминалка в голове не позволила замереть в ступоре, а направила прямо к нужному месту.

— Наставник! — обеспокоено захожу в гостиную, где уже сидели все представители аристократического семейства и заместитель директора Хогвартса, — Вольф недавно звонил мне, но я так и не понял толком, что случилось?

— Томас, — встал Дамблдор, — мне нужно срочно поговорить с тобой! — профессор бросил взгляд на Фалько, — надеюсь, мне будет позволено сделать это наедине?

Его тон не подразумевал отказа.

Глава рода хмыкнул, но кивнул, щелчком пальцев вызывая домовика.

— Проводи в четвёртую комнату, угловую, на третьем этаже, — бросил ему мужчина, — потом возвращайся к прерванным делам.

— Да, господин! — пропищал эльф.

Поймал обеспокоенный взгляд Мартина, который вынужден был, сидя с родителями, сохранять каменную позу, но глаза моментально выдавали паренька. Очень уж там много было паники и страха за меня. Улыбаюсь ему, а потом направляюсь за учителем и эльфом.

— Том… — начал волшебник прямо по дороге, — ситуация очень напряжённая и крайне подозрительная. Министерство утверждает немыслимое. Якобы Вольфганг всё это время являлся немецким диверсантом, замаскированным под школьника. Причём не оборотным зельем, а путём колдомедицины, с физической заменой внешности и облика.

— Это невозможно, профессор, — нервно хохотнул я, — он не мог быть каким-то взрослым магом-шпионом, ведь рос прямо на моих глазах! Мы вместе осваивали магию, чуть ли не с нуля. У него слабо получалось, на моём же уровне, и лишь потом пошёл какой-то успех. Это никак нельзя было бы подделать! Такие тонкости и такое притворство… — качаю головой. — Да вы же сами видели это в нашей памяти! Воспоминания абсолютно истины! Он был таким же ребёнком! Школьником!

— Именно поэтому я и пришёл сюда, — вздохнул мужчина, проведя рукой по своей бороде, — Министерство хочет тщательно допросить тебя и… О, вот и пришли, — эльф открыл нам двери, указав на комнату, потом поклонился и исчез.

Мы прошли внутрь и Дамблдор наколдовал сразу десяток разных барьеров и чар от прослушки.

— Не доверяю я этим людям, — прокряхтел он, усаживаясь на трансфигурированное кресло, — ты уж прости меня за это.

— Я понимаю, — улыбнулся в ответ, — но это обманчивое ощущение. Фалько и Саломе — прекрасные люди, но играют роль холодных и пафосных. Они делают это так давно, что подобное поневоле вошло в их привычку.

Профессор усмехнулся и поправил очки.

— Радует, что ты ещё не зачерствел, как я… Что же, не для этого мы здесь собрались. — Маг нахмурился, — Том, прости за такое, но не мог бы ты показать мне свою память о вашем последнем, с Вольфом, разговоре? Это было бы намного проще и быстрее, чем если сейчас ты будешь всё рассказывать мне своими словами. А я, в свою очередь, поведаю тебе о случившемся происшествии.

— Это как на уроке, верно? — слегка наклоняю голову, — без проблем! Секунду…

Погружаюсь в собственное сознание и замечаю, что весь разговор уже лежит, чуть ли не на самом видном месте. Логично, недаром же я заранее подготовился к этому! Наверное, даже слишком сильно перестарался, до сих пор в голове странное ощущение, будто бы что-то забыл.

Провожу простенькую процедуру передачи сведений профессору, с помощью направленной легилименции. Получив память последнего разговора, Дамблдор надолго замолчал.

Учитывая его навыки окклюмента, действительно надолго.

— Геллерт… — минут через десять тихо проворчал он, — узнаю его почерк. Очернить, раздавить, испортить…

Вопросительно поглядел на заместителя директора, но он, поймав мой взгляд, лишь отмахнулся.

— Не думай об этом, — постарался улыбнуться мужчина, хоть получилось и кривовато, — мои собственные проблемы не должны тебя волновать.

— Профессор… — неуверенно произношу я, — но ведь я ваш ученик. И Вольф тоже. Конечно, это волнует меня. Нас… Скажите, что всё-таки произошло? Мы сможем спасти Вольфганга?

Бородатый волшебник вздохнул и сложил руки в замок.

— Видишь-ли, мальчик мой… — заместитель директора замолчал и покачал головой, наконец начав говорить, — как я и сказал тебе ранее, Министерство уверено, что Вольфганг — не тот, за кого себя выдаёт. Меня уже вызывали на допрос, где я честно поведал обо всём, что знаю, но, конечно же, этого было мало. Дело в том, что… — наставник замялся, а потом продолжил, — авроры, якобы, обнаружили в доме, где вы проживали, большое количество «химер» — магически изменённых чудовищ, сделанных из животных и людей. То, о чём тебе говорил Вольф в этом воспоминании. Это запрещённая магия. Очень тёмная и злая. У дома прошла натуральная битва и у авроров даже случились потери. Конечно же, маги отправили патруль на перехват твоего друга, тем более, что на тот момент он был в Косом Переулке. Вот только… Вольф или кто-то, выдающий себя за него, убил этот патруль и устроил настоящую бойню в кафе, сразившись с боевой группой, подоспевшей на помощь. Это — очень высокий уровень навыков, которые, ты уж прости, просто не могли взяться у обычного второкурсника. Вдобавок ко всему, кто-то выпустил инферналов, которые убили нескольких волшебников, наведя паники и заставляя Министерство отправить все свои силы на зачистку и проверку квартала, включая и Лютный.

Дамблдор напряжённо обхватил левой рукой запястье правой, будто бы сдерживая самого себя.

— Это похоже на заранее спланированную операцию, проведённую именно немцами. А учитывая, кто является отцом моего ученика, то у меня возникли большие сомнения на счёт того, что Вольфганг вообще был хоть как-то причастен к указанным событиям. К сожалению, пока лишь у меня одного. Но… расследование всё ещё продолжается.

Волшебник пожал плечами и негромко вздохнул. Он расслабил плечи и поправил очки, механически обводя взглядом помещение, где мы сидели. Было хорошо заметно, что мыслями учитель находится где-то далеко.

— Я знаю Вольфа и видел его сознание, — продолжил Дамблдор через десяток секунд. — Мальчик очень талантлив, но у любого таланта есть предел. Тем более… когда речь идёт про химер. Я ни разу не видел даже упоминаний об этом в его памяти. А ведь я склонен считать себя достаточно хорошим легилиментом, — он грустно улыбнулся.

— Какая-то интрига, чтобы выставить его виновником? — понимающе наклонился я вперёд, — оборотное зелье в Косом Переулке и поддельные химеры?

— Химеры как раз-таки настоящие… Впрочем, Вольфганг сказал о них же, когда связывался с тобой. Быть может, его похитили раньше, оттого мальчик заметил лишнее? — Дамблдор задумчиво посмотрел в окно, а потом на меня — решительно и строго, — Том, мне нужно осмотреть всю твою память, касающуюся Вольфганга. Думаю, ты понимаешь меня. Я собираюсь прилюдно защищать своего ученика, так как считаю, что это подстава. Но мне нужна железная уверенность.

— Разве вы до сих пор не уверены? — удивлённо смотрю на него.

— Считай это небольшой блажью и дополнительной гарантией, — он улыбнулся.

— Конечно, я покажу, — задумчиво нахмурился в ответ. — Но разве вы не смотрели всю память о нём ранее? Мы ведь столько времени занимались, в том числе и легилименцией…

— Я никогда не лазил столь глубоко, — провёл профессор рукой по своей бороде, — может быть и зря, но Менталистику нужно держать под очень плотным контролем, дабы не взрастить в себе желание проверять каждого встречного человека и чтобы не пытаться читать мысли всех друзей и знакомых. Это — плохой путь, который не приведёт к добру. Он взрастит паранойю и заставит подозревать всех и каждого. Магия Разума не зря даётся лишь начиная с определённого, достаточно старшего возраста и всегда при этом под контролем наставника, — учитель смотрел очень серьёзно, но вместе с тем в нём виделась глубоко укоренившаяся тоска. — Поверь мне, я видел такое. У каждого человека мысли неравномерны, очень зависимы от обстановки и эмоций. Даже близкий друг может в какой-то момент искренне пожелать тебе сдохнуть или корчиться в муках. Если легилимент будет постоянно видеть подобное… он очень быстро разочаруется во всех людях. Это толкнёт его ко злу. Настоящему, истинному.

Невольно вздрагиваю. Казалось, что профессор буквально взвешивает меня своим взглядом.

— Хорошо, — киваю ему, — я предоставлю вам всю память о наших совместных похождениях, но… э-э… — замялся, — мы… не всегда совершали прямо-таки хорошие поступки…

Дамблдор засмеялся. Громко и заразительно. Не выдержав, тоже присоединился к нему.

— Уф, — аж вытер наставник слёзы, брызнувшие из глаз, — Том! Не бывает такого, чтобы тебе не было за что-то стыдно! Это жизнь. И на ошибках надо учиться, — его глаза лукаво блеснули, — но я буду смотреть только ту память, где вы с Вольфгангом что-то делали вместе. Хорошо?

— Хорошо, — довольно киваю ему.

Ощущаю, как в моё сознание легко проникает профессор. Его аватара создаётся прямо рядом со мной.

— Надумал изменить защиту? — оглядывается он, — хорошее решение. Детские барьеры почти всегда, по итогу, выходят со множеством ошибок. Порой проще не латать дыры, а сделать всё с нуля. Лично я переделывал свою защиту более десяти раз.

— Так и есть! — подтверждаю его слова, — как раз-таки Вольф посоветовал.

Тем временем Дамблдор быстро дошёл до комнаты с моей памятью. В отличии от друга, который создал себе нечто, напоминающее настоящий кабинет, у меня память представляла собой светящийся синим круг, состоящий из множества точек, которые были разбросаны в определённой системе и каждая имела ответвления, которые вели к другим воспоминаниям, связанным с уже просмотренными.

Профессор легко смог отфильтровать лишь те, которые касались Шахлендорфа и начал изучение, взявшись за проверку памяти с конца. Где-то он хмурился, где-то улыбался, но работал быстро и точно.

— Хм, — вернул наставник всё на свои места и задумчиво посмотрел на меня, — я узнал то, что было нужно. Спасибо, Том.

Дамблдор был хмур и несколько рассеянно оглядывался, будто бы надеялся обнаружить что-то ещё. Словно потерявшиеся ключи, которые могли завалиться под диван или лежать на столике. Но ничего не находил.

— Не за что, профессор! — улыбаюсь ему, — это поможет вам?

— Безусловно, — чуть скомкано произносит он, — тогда, мальчик мой, я побежал. Если узнаешь какие-то новости, то обязательно напиши мне. Хорошо? — Дамблдор посмотрел прямо мне в глаза. Изучающий и серьёзный взгляд…

— Конечно же, — ну а как иначе?

На этом встреча закончилась. Потом, вернувшись к себе, от Шайсы узнал, что в комнату приходил домовой эльф, который покосился на колбу с памятью, но ничего не стал делать.

Воспоминание о вчерашнем дне пролетело за краткий миг. Уже в который раз.

— Тц, — едва уловимо цокнул я, заходя в комнату.

Меня очень сильно смутил момент в конце нашего диалога. Наставник что-то понял. Он что-то заподозрил, уловил… Осознал, что я вожу его вокруг пальца? Догадался, что в памяти не хватает кусков? Обнаружил, что воспоминание о последнем разговоре с Шахлендорфом — подделка?

Не знаю, но его поведение мне не понравилось. Теперь ещё и эти разговоры со старшими Лестрейнджами. И никакой связи с Вольфом! Уж он-то точно что-то придумал бы.

Мордред!

Сегодня я получил от учителя письмо, где Дамблдор сообщил, что не сумел защитить меня от министерского допроса, который состоится завтра в десять утра, с применением сыворотки правды. Что же, ожидаемо. Вот только к нему я был заранее готов, ещё вчера написав Итану и благополучно получив от него антидот. Всегда нужно быть на два шага впереди!

С совиной почтой, кроме письма, получил ещё и пачку газет, на которые спешно подписался сразу после происшествия, желая быть в курсе хотя бы слухов. Большинство издательств писали уклончиво: теракт неизвестных лиц; подозрения в сторону Германии; свидетели видели людей с арийской внешностью, которая, правда, могла быть банальной маскировкой…

Непосредственно про Вольфганга писалось мало. Одна из «жёлтых» газет сообщила, что немцы вытаскивали своего предводителя, которым оказался школьник. В другой я наткнулся на заметку, что они похитили подающего надежды отличника, чтобы вырастить из него будущего «Мастера» и лишь в журнале «Новости и факты» была подробная статья, где была хоть крупица истины: раскопали про Эмерика, отца Вольфа, написав, что он занимает одну из высших должностей в Рейхе. Журналист провёл очевидную связь, утверждая, что похищение было спланированным: «Таким образом в Германии воссоединяются семьи: под крики пожираемых заживо британских магов, подвергшихся нападению инферналов».

В дверь постучали.

— Входите, — произношу я. Кто бы…? А, Мартин.

— Не помешал? — с лёгкой улыбкой спрашивает он, но в парне заметна нервозность. Только почему, интересно? Неужели так сильно волнуется за меня? А может, за себя? Причина? Хм…

— Нет, — односложно отвечаю ему, — заходи, присаживайся.

Хоть это и его дом, но почему-то такого ощущения нет. Я веду себя в нём как полноценный хозяин. Да и какой-либо страх, если честно, тоже отсутствует. Мой страх давно ушёл вместе со своей смертью от пули, вместе с убийством собственной семьи, вместе с тяжёлой работой «Бритв», которые творили такое, что даже сумасшедшие маги могли бы уважительно покачать головой. Всего за год я стал свидетелем столь большого количества крови и убийств, пыток и мучений, раздавленных и сломанных судеб… И всё это прошло через меня, оставив свой след. Потому текущие проблемы вызывают опасение, но не страх. Максимум, что Министерство сделает — убьёт меня. Этого хотелось бы избежать. Способ уже вертится в моей голове.

— Том, объясни, что происходит? — руки Мартина, без участия сознания, начали теребить рукава его домашней мантии.

— Тебе не рассказали? — приподнимаю бровь, — странно. И почему же?

— Считают, что я могу передать всё тебе, — нервно пожал он плечами и хохотнул. — Но если речь идёт о твоих делах, то ты и так в курсе, верно?

— Это правда? — усмехнулся в ответ, игнорируя его вопрос, — ты сразу бы всё мне рассказал, Мартин?

— Д-да, — с лёгкой настороженностью отреагировал он, — конечно рассказал бы! Ты ведь мой друг и… ты же Слизерин! Ты — это всё, что осталось у нашего сообщества. Самый чистокровный, самый сильный и могучий. Ты — надежда всей страны, даже мира!

Глаза Лестрейнджа фанатично заблестели и я почувствовал небольшое облегчение. Что же, в какой-то мере я могу доверять Мартину. Хоть и не полностью. Но кому я вообще могу полностью доверять? — мысль промелькнула в голове и сразу исчезла.

Вопрос доверия — это очень сложный и тонкий вопрос. Лишь клятва и полный контроль разума носителя этой клятвы, вот что заставит меня доверять человеку. Ну, как доверять? Я смогу подставить ему спину, но лишь в период нужды.

Во мне слишком много опасений. Но откуда они идут? Чем питаются…? Неужели Дамблдор говорил правду и магия Разума развратила моё сознание, сделав подозрительным и мнительным?

— Вольфганга подставили, — неспешно начал я, откинувшись на мягкую спинку кресла и вытянув ноги. Взгляд упёрся в потолок, руки лежали на массивных подлокотниках. — Скорее всего за этим стоит его отец — Эмерик фон Шахлендорф, влиятельный немецкий аристократ. Во всяком случае, это подозревает сам Вольф, с которым мне удалось перемолвиться парой слов в день происшествия. Есть подозрения, что Эмерик решил забрать сына к себе, в Германию. Он уже несколько раз пытался сделать это, но Вольф не хотел уезжать на родину, — хмыкаю и перевожу взгляд на Мартина, — он был уверен, что в течение года-двух, начнётся война с Германией, а потому не желал оказаться среди боевых действий. Из-за этого и отказывал. И вот, наш недавно приобретённый магловский дом, пока в нём не было ни меня, ни Вольфа, оказался наполнен некими «химерами» — магическими чудовищами, которых создают волшебники, используя людей и животных. Это — запрещённая и очень опасная магия. И, стоило дому наполниться этими… «химерами», как в него тут же нагрянула аврорская проверка! — добавляю в голос возмущения, а потом просто смеюсь.

Сидящий напротив парень неуверенно улыбнулся.

— Представь себе, Мартин, как это глупо выглядело со стороны! — краем глаза замечаю, что собеседник тут же принялся кивать. — Но вместо проверок или чего-то ещё, Вольфа тут же пытается захватить группа авроров!

Вообще, скорее всего они просто хотели его допросить. Но тогда сразу узнали бы о причастности друга ко всем делам. Логично, что Шахлендорф тут же сбежал. Но вот фашисты, как оказалось, действительно за ним следили. И очень вовремя были поблизости. Меня крайне сильно смущает этот момент. Он даёт мне повод считать, что именно их рука подставила нас. Да, «нас» и никак иначе! Ведь что бы ни случилось с Вольфгангом, на мне это отразилось не меньше.

— Однако, каким-то чудом, Шахлендорф смог одолеть нескольких авроров в открытом бою, а потом ещё и сбежать от боевой группы! — всплеснул руками, — второкурсник, Мартин! Ты бы смог одолеть хотя бы одного аврора?

— Конечно нет! — даже с некоторым возмущением произносит Лестрейндж, — может быть, курсе на шестом или седьмом ещё бы были шансы, но… — он задумался.

— Не гадай об этом, Мартин, — хмыкаю на его потуги, — доживём до пятого, хотя бы, тогда и можно будет прикинуть, — делают вид что о чём-то размышляю. — Я бы… наверное смог одолеть одного аврора, если бы напал внезапно. Но сразу двоих? Точно нет!

Кривлю душой. Будь у меня в наличии пачка нательных химер, то с их помощью можно было и нескольких убить, главное — правильно распределить. Ну и элемент внезапности, само собой.

— Потом Вольф ещё и сбежал от боевой группы! Аха-ха-ха! — демонстративно смеюсь и тут же принимаю серьёзное выражение лица, — очевидно же, что это подстава. Как бы не был хорош наш друг, но он не «Архимаг», не молодой Мерлин и даже не был обвешан артефактами с ног до головы. Шахлендорф вообще гостил у Хоукинс, той чистокровной девчонки с Гриффиндора, — про чистокровность сказал специально.

Мартин кивнул, показывая, что понял, о ком речь.

— Вот и сам посуди, голова на плечах есть, — скрестил руки на груди, — лично я вижу ситуацию так, что отец Вольфганга — Эмерик, просто подставил сына, очернив перед нашим правительством и тем самым не оставил ему выбора, кроме как отправиться вместе с немцами, в Германию.

— Может, — начал мой собеседник, — это были не немцы, а кто-то из наших? Блэки?

— Слишком для них круто, — крутанул рукой, — да и не было у Шахлендорфа с ними столь серьёзного конфликта. Вообще ни с кем не было, откровенно говоря. Так в чём смысл был его подставлять?

— Значит, лишь немцы? — едва уловимо прищурил парень глаза.

— Немцы, — киваю в ответ. — У других не было причины или возможности.

— Тогда нужно, — приподнялся Лестрейндж в кресле, — доказать, что это всё подстава. Сыворотка правды, легилименция, клятвы, на худой конец!

— При желании всё можно обойти, — фыркаю на его слова, — тем более, если подключить ресурсы целого государства. Теперь наше Министерство принципиально не будет верить Вольфу, так как посчитает его замешанным в политику. Никакой веры такому человеку!

— Понятно, — вздохнул Мартин, — это… так неожиданно. Что теперь будет?

— Схожу завтра на допрос в Министерство, — пожимаю плечами, — расскажу, что знаю. Дамблдору, моему учителю, уже рассказал. Он попробует что-то сделать, но… вряд ли сумеет чего-то добиться.

Конечно не сумеет. Будь Вольф реально не виновен, то друг бы и сам вернулся. Точнее — даже не стал бы уходить с агентами Аненербе. В чём смысл такого действия?! Подставить себя перед страной-победителем нацистского режима?! Пф-ф… Шахлендорф слишком для такого умён. К тому же, если бы он действительно верил в то, что Германия выиграет, то мы бы уже давно там жили. Сразу, после того, как он узнал правду о родителях. Ибо зачем оставаться на стороне проигравших? Нет… такое не в природе моего друга. Однако… ситуация сложилась так, что у него не осталось выбора. Теперь я даже не представляю, что он будет делать. Нужна связь, но… пока что приходится действовать без неё. Сука!

— Это ведь, — запнулся парень, — никак не отразится на тебе и всей ситуации в целом? Ты же сам хотел идти в политику и стать Министром Магии.

— Не знаю, — задумчиво нахмурился я, — пока рано о чём-то судить. Слишком всё неоднозначно. Думаю, по итогу завтрашнего дня можно будет сказать точнее.

Надо посмотреть, насколько жёстким будет допрос. Я, конечно, его пройду… Должен пройти. Но вот если министерские чиновники будут докапываться, то пиши пропало. Хрен там я смогу пробиться в Министерство после школы. Разве что как-то проявлю себя на войне, полностью закрывая возможную связь с немецкими диверсантами.

Поболтав с Лестрейнджем ещё пару часов, я отделался от него под предлогом подготовки к завтрашнему допросу. Впрочем, мне действительно нужно подумать и привести мысли в порядок.

Мысли… точнее — память. У меня к ней появились вопросы. Дамблдор со своими проверками заставил меня буквально перелопать все свои воспоминания и я нашёл некоторые моменты, которые смогли меня смутить. Иви Макфи. Тот «я», который был до полной потери памяти, поначалу относился к ней с негативом, которое постепенно нарастало. И я знаю почему. Она раздражала его одним фактом своего существования. Взбалмошная, грубая, постоянно влипающая в проблемы, слишком активная, глупая, пытающаяся влиять на Вольфганга!

Даже нынешний я, переживший целый поток дерьма, сильно повзрослевший за это время, научившийся смотреть на мир под другим углом и даже успевший умереть, считал её занозой в заднице, которую нужно было выжечь огнём.

Тот «я», который был моложе и ещё более радикальнее, хотел этого намного сильнее и яростнее. Но потом, вскоре после начала учёбы в Хогвартсе, «его» отношение к Иви начало улучшаться. Причём сама девка не делала для этого ровным счётом ничего! Вела себя абсолютно также! А отношение стало выравниваться. Причём само по себе, необъяснимо и странно! Далее прошёл тот неприятный случай, когда девчонка едва не убила меня. И… это почти никак не повлияло но моё к ней отношение. Наоборот… почему-то тот «я» почти сразу решил, что виноват сам!

Немыслимо! Просто невозможно!

Может, гормоны шалили? Девочка в «друзьях», желание самоутвердиться, показать себя и всё в таком духе? Хех… сомнительно…

Взяв довольную Шайсу и обмотав вокруг шеи, наподобие шарфа, для чего, правда, пришлось уменьшить её чарами, выхожу на улицу. У Лестрейнджей была огромная, огороженная вокруг поместья территория. Здесь было достаточно красиво, даже несмотря на то, что сегодня было пасмурно. Время от времени капал лёгкий дождь, от которого я защитился чарами.

Цели в прогулке не было, сугубо просто так…

Может, Вольф залил мне не точную память? Нет, бред, ведь я сам пробуждал свои воспоминания, а память Шахлендорфа в этом просто помогала. И всё равно, момент с Макфи очень странный. То есть, я не видел проблемы в остальных местах своей памяти, всё было стройно и логично. Но вот здесь…

Мысленно усмехнулся. А кто даст гарантию, что Вольф вообще поспособствовал пробуждению именно истинной памяти, а не залил в меня ложные куски? Внедрил ненастоящие воспоминания, а потом память об успешной проверке этих воспоминаний на истинность. А я сейчас гоняю эту ложную память по кругу и не нахожу ошибок. Точнее — только одну. А сколько их может быть на самом деле?

Хм, но разве тогда я не обнаружил бы подделку? Ложная память отличается от настоящей я… хе-хе, помню это! Ладно… предположим, что я перепроверю книги по Менталистике и смогу убедиться, что именно этот кусок, с фактом проверки памяти на подлинность, полностью достоверен. Тогда я легко бы смог найти у себя ложные воспоминания.

Верно? Конечно верно! Я проверяю свою голову постоянно, выискиваю все возможные проблемы сознания и настраиваю окклюментную защиту по новой. Это требует постоянной сосредоточенности. Я бы обнаружил у себя несостыковки, точно обнаружил бы! Вот только… Хм, давайте по порядку. Вольф перекинул мне свои собственные воспоминания, а потом я, на их основе, пытался вытащить из подсознания уже исконно свою память. Мог ли Шахлендорф как-то повлиять на меня, на этом этапе? Я не знаю. Такие случаи не описывались в книгах, я сам тоже никогда не проводил ничего подобного, а потому не представляю, можно или нет изменить настоящую память при полной её потере.

Глупость! Он же мой друг! Вольф не стал бы так поступать!

Хотя он постоянно работает с живыми подопытными и памятью химер. Внедряет им разные алгоритмы и в работе с менталистикой достиг больших успехов, чем я. Я отстаю в этом моменте. В памяти до сих пор лежат перекинутые им книги, до которых не доходят руки. В фигуральном ключе, конечно же.

Следовательно — Шахлендорф, теоретически, мог запрограммировать меня. Изменить моё сознание. Зачем? Это уже другой вопрос.

Фыркаю и пинаю ветку, упавшую с дерева. Шайса довольно зашипела, а потом попросилась вниз. Отпускаю змею и возвращаю ей прежнюю форму.

А откуда я вообще знаю, что Вольф мой друг? Потому что мы росли вместе? Так считают остальные? Ха-ха-ха! Вот ни капли не гарантия!

Мои размышления уходят всё дальше и дальше, но я не могу остановиться. Момент с необъяснимым изменением отношения к Иви очень сильно обеспокоил меня. Ну ведь не мог я просто так взять и начать менять к ней отношение! Причём крайне медленно, аккуратно, но, Мордред, плавно и постоянно! Словно искусственно. Да причём так, чтобы не вызвать… моего подозрения. Плавное изменение отношения. Но зачем это было ему?!

«Ему»? Я так уверен, что это был Шахлендорф? А зачем? Зачем ему это нужно? Тем более, ради Иви? Да ведь он на тот момент…!

А ведь да. На тот момент он ей открыто симпатизировал. Я помню, как в прошлом году, когда она изменилась из-за «Прорыва фантомов», Вольф жалел о смене личности и говорил, что «прошлая Макфи» нравилась ему больше.

Не-ет… — хмыкаю и кручу головой, — может, я всё накручиваю? А причина намного проще… пубертат, например, о котором я уже думал. Я просто… запал на неё. Почему нет? Девчонка вполне симпатичная, крутится всё время рядом, а я просто не мог осознать и принять собственных чувств, выражая их, как говорил Шахлендорф — «дёргая за косички».

Хм, вот только тогда я бы и мысленно относился к ней иначе, верно? Не ненавидел, а желал проводить рядом больше времени, желал её внимания. Логично? Или нет? Пожалуй… а в своих мыслях я такого не видел. Строго наоборот, я хотел, чтобы она исчезла, умерла, испарилась.

Значит, Вольф мог изменить меня, чтобы Иви нравилась и мне? Опять же, зачем? Да, есть какая-то связь… хоть и слабая, но есть. Однако, что-то по прежнему не сходится. Не могу понять.

Почёсываю висок и невольно задумываюсь о том, что моя личность, по сути, совсем недавно была создана этим человеком. Вольфгангом Шахлендорфом, возможным немецким диверсантом и шпионом, который практиковал одну из самых грязных и жестоких магий этого мира. И ведь я знаю, что за химерами стоял именно он. Вольф дорабатывал их прямо на глазах «нового меня».

Это заставило улыбнуться. И задуматься.

— Я просто спрошу у него, вот и всё, — усмехнулся, бросая взгляд на затянутое тучами небо, — зачем придумывать сложности?

Следующий день начался стандартно. Нужно было привести себя в порядок, но тут очень хорошо сыграли свою роль бытовые чары.

Вольф был прав, — мимоходом подметил я, посмотрев в зеркало, — это крайне удобно и быстро. Несколько заклинаний заменяют все утренние процедуры и значительно экономят время.

Проверив свой костюм, специально заказанный совиной почтой в Косом Переулке, трансфигурировал к нему нашейный бант, добавляющий некоторую долю пафоса. Такое было в одном из скинутых мне Шахлендорфом воспоминаний, когда я «украшал» Тайную комнату, чтобы произвести впечатление на коллектив.

Интересно, как они отреагируют на эти новости? Все мои одноклассники и остальные ученики. Агент Гриндевальда… Что скажут слизеринцы? Как ко мне изменится отношение на факультете? По прежнему ли преподаватели будут относиться ко мне с благоговением и уважением? Или посчитают пособником? А что будет, когда начнётся война и наши маги будут умирать от рук колдунов Аненербе? Попытается ли кто-то свести со мной счёты? Посчитает ещё одним нацистским шпионом?

— Боюсь, я не смогу продолжить находиться у вас в гостях, мистер Лестрейндж, миссис Лестрейндж, — обращаюсь я к магам, — мне нужно будет сделать слишком много всего, чтобы окончательно решить вопрос с Министерством.

— Это правильно, мистер Реддл, — холодно ответил Фалько, — вы забрали все свои вещи?

— Да, — киваю ему, — желаю всего наилучшего.

В полном молчании я бросаю горсть летучего пороха в камин и захожу внутрь.

— Министерство Магии, — и мир завертелся.

Лестрейнджы разочаровали меня. На старшее поколение семьи этих аристократов моё положение Слизерина не произвело особого впечатления. Жаль, а ведь была надежда. Впрочем, они не видели Шенсо, не видели Тайной комнаты и «знаний» Архимага. А Мартин видел. И ставка будет сделана именно на него, как и на остальное «подрастающее поколение». Останется только, каким-то чудом, избавиться от бесполезных стариков. И плевать, что выглядят молодо! Замшелых старых пней я отличаю с первого взгляда.

Скорее всего, Нотт-старший, если не отменит своего приглашения, будет дружелюбнее, ведь я помог Алану избежать очень больших проблем от своего же собственного дяди.

Хотя нет. Не о том думаю. Мне нужно вовсе отказаться от посещений чужих поместий, пока ситуация с Вольфом окончательно не разрешится. Сейчас я нахожусь под подозрением и буду таким ещё долгое время. Репутация получила сильный удар, от которого необходимо отправиться. Я не могу предстать в таком виде перед остальными! Никому не нужно, чтобы их стали подозревать в пособничестве другой стране.

Скрипнув зубами, вышел из камина, невербально очистив себя от мусора.

Пройдя к лифтам, столкнулся с охранником. Это меня удивило, но кажется, я пропустил какие-то нововведения. Может, из-за войны стали такое практиковать? Мне выдали значок временного посещения и провели проверку палочки, направив в нужный кабинет.

Прямо в лифте делаю глоток зелья, высланного Розье, блокирующего действие сыворотки правды и смело направляюсь дальше. Я готов.

— Вот сыворотка, — всё началось в течение получаса. На допросе присутствовал старший аврор Аластор Грюм, старший следователь ДМП Луций Дорр и руководитель ДМП — Торкуил Треверс, чьему сыну — Кристиану, мы с Вольфом, в своё время, ещё на первом курсе, здорово помогли.

Смело выпиваю её и смотрю на магов. Окклюменция работает на максимум. Я готов тщательно обдумать каждый свой ответ, прежде чем сообщать его.

— Начнём со стандарта, — допрос вёл Дорр, — ваше имя?

— Томас Марволо Реддл, — спокойно выдаю я.

— Место обучения? — прошёл маг глазами по заранее заготовленному листу с вопросами.

— Школа чародейства и волшебства «Хогвартс», — полные ответы ведь лучше, чем односложные?

— Вам знаком Вольфганг фон Шахлендорф? — постепенно подходим к цели?

— Да, — можно и коротко.

— Вы знакомы с его отцом, Эмериком фон Шахлендорфом? — едва заметно прищурился волшебник.

— Только со слов Вольфганга, — киваю ему.

— Вы были свидетелем применения Вольфгангом запрещённых чар? — размытый вопрос! Считается ли применение магии в мире маглов «запрещёнными чарами»?

— Нет, — качаю головой.

— Вы видели химер, мистер Реддл? — чуть наклонился Дорр.

— Нет, — отрицательно отвечаю ему.

Маги за спиной Луция переглянулись. И если на лице Торкуила было нейтрально-положительное выражение лица, то вот Грюм был раздосадован.

— Каким образом вы получили дом, где проживали большую часть каникул? — Так-так, а вот это уже не по теме. Под меня копают?

В голове мелькают десятки вариантов ответа.

— Вольфганг смог договориться с миссис Коул — директрисой приюта Вула, которая приобрела этот дом для нашего проживания.

Прости, друг, но тебе уже всё равно, а мне здесь ещё жить.

— Знакома ли вам ученица Хогвартса, Джуди Миллер?

А эта-то здесь каким боком? Хм…

— Да. Охотница команды Гриффиндора по квиддичу. Её искали преподаватели школы в последний учебный день. Я слышал, что она пропала.

— Где находится Джуди Миллер? — соединил старший следователь пальцы домиком.

Глупый вопрос. На такой я бы даже под сывороткой мог ответить неверно! Ведь девчонка была съедена василиском, но потом была переварена и, соответственно, вышла вместе с отходами жизнедеятельности Шенсо. Куда он их сбрасывает, я не знаю. Вот так бы и ответил — «Не знаю!».

Наверное именно поэтому Торкуил так странно посмотрел на Луция. Как на идиота, хе-хе.

— Не знаю, — на самом деле не знаю!

— Ещё три вопроса, — Треверс покосился на мои ответы, которые магическим образом появлялись на куске зачарованного пергамента, — дольше нельзя.

Дорр кивнул и повернулся ко мне.

— Ты знаешь, каким образом у Вольфганга получилось договориться с миссис Коул и заполучить себе дом, где вы проживали?

Намекает на магию Разума? Так-то да. Именно ею всё это и было смазано.

— Нет, — пожимаю плечами. Осталось два вопроса. Вроде бы и не так сложно, а?

— Ты совершал преступления, Томас? — Мордред бы тебя побрал, Луций Дорр!

— Да, — вынужден был ответить я.

Грюм оскалился. Торкуил нахмурился.

— Какие преступления ты совершал? — ты, сука, под меня или Вольфа информацию роешь? Ублюдок!

Я мог бы сказать «нет» на предыдущий вопрос, но боюсь, что тогда они заподозрили бы меня во вранье. То есть — обходе действия сыворотки правды. Всё-таки волшебники здесь сидят не глупые, так что должны были понимать, что в приюте я не мог не совершить что-то противозаконное.

А что бы они сделали, узнай о том, что я выпил антидот к сыворотке правды? Вызвали бы на новый допрос? Заставили принести клятву, перед этим новым допросом, что я не принимал антидота? Напоили бы Очищающим эликсиром? Просто задержали бы выдачу сыворотки правды на время действия антидота и всё это время наблюдали бы за мной?

Лучше не рисковать и «признаться» в мелочи, чем показаться идеальным и попасть на серьёзное подозрение.

— Воровство у маглов, ещё до попадания в Хогвартс, — начинаю я рассказ, — драки с другими обитателями приюта, неосознанное применение магических выбросов в мире маглов, до получения письма из Хогвартса и после его получения, но до прибытия в саму школу. Запугивание и угрозы маглов.

Всё, хватит вам. Я — сирота из приюта. Но не какой-то там злобный преступник. Хе-хе, тем более, что ничего по настоящему серьёзного я не совершил. Всё это — мелочь.

— Что же, — слово взял Треверс, — я думаю, что ни у кого из нас не возникло к тебе дополнительных вопросов…

— У меня, — скрестил руки Аластор, — через кого ты достал антидот к сыворотке правды, парень?

Лицо на миг дёрнулось и смешалось, на что у Грюма возник торжествующий блеск в глазах.

— Я не владею такими связями, — слегка наклоняю голову, — я — обычный второкурсник, который просто обучается в школе и хочет в будущем стать хорошим волшебником. Не более.

Он не удостоил меня ответа. Дорр и Торкуил покосились на аврора, но тот проигнорировал их взгляды.

— Мистер Реддл, — начал Луций, — ваш наставник по магии, профессор Альбус Дамблдор, сообщил, что у вас произошло общение с мистером Шахлендорфом, после происшествия с химерами, это так?

Мы что, продолжаем? Но уже без сыворотки?

— Верно, — какой тут ещё может быть ответ, если так сообщил Дамблдор?

— Вы могли бы передать нам Сквозное зеркало, через которое вёлся диалог?

Демонстративно изгибаю брови.

— Мог бы, но хотелось в таком случае, получить компенсацию его стоимости. Артефакт не из дешёвых.

— И что бы ты с ним продолжил делать, парень? — упёрся руками в стол Грюм, — снова начал болтать с фашистским агентом?!

— А это уже моё дело, старший аврор, — тонко улыбнулся ему. Очень хотелось дополнить сказанную фразу, но не решился на подобное. Да и глупо это будет, выводить из себя министерского служащего, в такой неприятной для меня ситуации.

— К сожалению, без компенсации. Но Сквозное зеркало не будет повреждено и вернётся вам, когда нужда в нём иссякнет, — вежливо произнёс Дорр, — Департамент Магического Правопорядка предоставит вам расписку о взятии этого артефакта.

Ожидаемо, что мне ничего не компенсировали. Но попытка не пытка, нужно ведь поддерживать реноме обычного бедного сироты?

Передаю им зеркало, вытащив его из небольшой школьной сумки, где хранились разные нужные мне вещи, типа той же аптечки.

— Благодарим за сотрудничество, — уже не особо обращая на меня внимание, произносит Луций и наскоро набрасывает расписку.

Пробежав по ней глазами, складываю и убираю в карман.

— Можешь быть свободен, Том, — улыбнулся Треверс, — к тебе больше нет никаких вопросов.

Киваю и выхожу из комнаты.

— Грюм, я очень жалею, что не стал тогда стоять до последнего, чтобы тебя полностью выгнали из Министер… — расслышал я слова руководителя Департамента Магического Правопорядка, когда уже закрывал дверь.

Может Шахлендорф был не так уж и не прав, когда изменил себе мышцы лица…?

И тем не менее, надеюсь, что всё прошло хорошо.

Дорога до камина не заняла много времени. Встреченные маги не обращали на меня внимание. А я думал. Что делать дальше? На этих каникулах я уже точно не поеду ни к кому из друзей. Просто потому, что оказался в очень нехорошей ситуации. Никто из их родителей не будет мне рад. Во всяком случае, пока ситуация полностью не уляжется и меня официально не признают невиновным. Придётся восстанавливать доверие и… не факт, что получится. Со младшим поколением, ещё, наверное, сумею всё выравнять, всё-таки я Слизерин и владелец василиска, но вот со старшим…

У камина сталкиваюсь с мужчиной в очках, который как раз из него вышел и помог спустится женщине. Чуть посторонился с дороги, но он внезапно остановился прямо напротив меня. Сложночитаемый взгляд не позволил мне просто пройти мимо. Что он…?

— Дорогой, — глаза женщины были красными, но она решительно схватила его за руку, — пойдём. Нам в Аврорат, на лифты.

С некоторым запозданием, волшебник дал себя увести. А я провожал пару взглядом, пока они быстро обменялись несколькими фразами с охранником и сели на лифт. Периодически мы с тем мужчиной встречались глазами, когда он оборачивался.

Хоукинсы. Черты лица похожи на Мелинду. Последний раз я видел её лицо, когда оно было натянуто на голову Вольфганга, как кривая маска. Словно это был Хэллоуин.

Всё-таки, он действительно гений. Додуматься до такой подставы и суметь разыграть её как по нотам! Я бы не справился. И умер. Либо оказался в застенках Аврората. Что бы произошло дальше? Азкабан? Казнь? «Поцелуй дементора»?

Не хочу умирать. И никогда не хотел, если уж на то пошло. И пусть… пусть…

Тряхнул головой и взял горсть летучего порошка. Промелькнула мысль, что его-то и делает семейство моей почившей одноклассницы.

— Дырявый Котёл, — произношу я, перемещаясь в знакомый кабак.

Снова привёл мантию в порядок и кивнул мужчине за стойкой. Тот лишь мазнул по мне взглядом, продолжив заниматься своими делами: что-то переписывая в большой и потрёпанной книге.

Уже давно пошла какая-то странная традиция — кивать бармену. Наверно, это просто случается само собой, рано или поздно, когда количество посещений определённого места переходит некий порог. Впрочем, мужчина никогда не останавливал ни меня, ни Вольфа и никогда не задавал вопросов. Может, сразу что-то приметил, эдакую «самостоятельность» в нас, а может быть как-то иначе смог уяснить, что мы сумеем за себя постоять и избежим неприятностей.

Избежали… куда там…

Но однажды, заметив его взгляд, я кивнул. С того момента всё и пошло.

Пройдя мимо бармена, вышел на улицы магловского мира и уши сразу наполнились звуками. Где-то вдалеке сигналила машина, впереди раздавался громкий спор каких-то простецов, слева от меня трое работяг тащили тяжеленную телегу, с непонятными железными обломками.

Лондон живёт и не знает, что происходит на его улицах.

Распутываю пафосный бант и приподнимаю воротник, тем самым спасаясь от холодного воздуха. Магию творить не хотелось. Кажется, что я вообще буду избегать её какое-то время. По этой же причине решаю не вызывать «Ночной Рыцарь». Мерзкое ощущение постоянной слежки не отпускает.

Надо бы найти машину, — думал я, а ноги сами несли в сторону автобусной остановки.

Как в старые добрые времена, — мысленно ухмыльнулся и занял место у окна. В дневное время народу на общественном транспорте достаточно мало, так что получится ехать сидя. Путь предстоит неблизкий…

Несмотря на малое количество народу в автобусе, люди активно переговаривались друг с другом. С некоторым удивлением осознаю, что темы-то… не поменялись. Словно старая пластинка, со всех сторон слышно одно и то же: Германия, кризис, отсутствие работы, немцы, высокие цены, наплыв мигрантов, нацисты… Угу, одна тема повторяется очень уж часто. Во многих голосах слышны панические нотки. Про саму войну говорить не хотят, но этого и не нужно. Все и так понимают, что хочет сказать собеседник.

По дороге невольно вспомнил отца. Его проблема, почему-то, резко отошла на задний план. Стала такой мелкой и незначительной. Вроде бы только недавно Реддл-старший был тем, кого я искренне жаждал…

Качаю головой.

Нет, не жаждал. В тот момент «смерть» прошла мимо меня. Я знал лишь о самом факте этого события, но никак не осознал его. У меня не было времени испугаться или прочувствовать это состояние. Вот появляется «старик» и в следующий миг я уже ощутил себя, лежащего на столе поместья Йоксала. Без памяти, правда, но всё же. Я не успел испугаться смерти, не успел её прочувствовать.

Зато успел вдоволь прочувствовать позже. То есть — сейчас. Мысли нет-нет, да скатываются к Азкабану. Даже невольно хочется выйти на связь с Шахлендорфом и попросить вытащить меня отсюда. Нервное напряжение буквально съедает меня. Очень тяжело. Я не хочу закончить свою жизнь вот так… стать кормом для дементора, просто кучей мёртвого мяса.

Вздрагиваю.

Нет-нет, этого не произойдёт. Я найду способ… Смогу пережить всё и всех…

Что уж теперь думать про Реддла-старшего? Он не находит отклика в моей голове! А потому, защитив себя от физических атак, с помощью амулета, и повесив поиск отца на «Бритв», я… успокоился?

Пожалуй, это так. Конечно, подобное не означает, что я спущу факт попытки моего убийства на тормозах, но горячей и искренней ненависти к Томасу Реддлу-старшему я не питал. Он пропал из области моих размышлений, не находит отклика у меня в голове. Я просто знал, что его необходимо убить. Странно… даже факт того, что он мой родитель, что презренный магл, что бросил меня… не находил такой реакции, как раньше. Я перегорел? Или всё-таки действительно изменился? А остался ли я прежним? Может именно поэтому я не понимаю, как мог изменить своё отношение к Макфи? Потому что «прошлого Тома» уже нет?

Вольф говорил, что я «вернулся». Это было в тот момент, когда я забил до смерти того магла. Кретин вывел меня из себя своей тупостью! И гнев этот был достаточно силён, но я быстро остыл. Странно… Память подсказывает, что ранее приступы гнева могли быть долгими и мучительными. Сейчас меня отпустило почти сразу.

Неужели простой факт убийства человека означает, что я стал прежним? Но я не ощущаю себя таким!

Провожу рукой по лицу.

Почему я чувствую фальшь во всём, что меня окружает? В лицах людей, бармене, аврорах и следователях? В Лестрейнджах? В Ноттах? В Дамблдоре? В Шахлендорфе?

Меня окружают маски, под которыми прячутся лжецы. Каждый из них — это закоренелый обманщик, который пользуется моей доверчивостью. Во что извратил моё сознание «друг»? Что именно там увидел наставник? Почему меня заподозрил Грюм? Что мне делать сейчас?

Вольф изменил меня. Вольно или невольно, но он увёл меня с нахоженной тропы собственного сознания. Теперь я не могу понять самого себя. Не могу найти своё «я» в этой непроглядной тьме! Как можно вернуться?! Как мне снова стать прежним?!

Аха-ха-ха! Глупо было даже пытаться… Зачем я думаю об этом? Почему мучаю себя и задаю тысячи этих вопросов? Неведение — стальная основа для уверенности, поскольку себя самого человек не видит, словно спит. Полный ответ получаешь тогда, когда нет вопросов, а не тогда, когда есть знание. Но вот, я начал спрашивать. Всего лишь задавать вопросы.

Зачем следовать этим путём, а не другим? Потому что так сказал Вольф? А откуда он узнал как правильно? Из видений? А как он дошёл до этих видений? Почему он считает их истинно верными? Может, Вольф хочет, чтобы я их таковыми считал?

Как просто все перевернуть! Привычки и убеждения оказываются так близко к краю пропасти!

«Почему?» — этот вопрос звучал в каждом моём шаге, слове и даже вздохе.

По некоей причине… Должна же быть причина… Но почему? Почему?!

Я будто бы вижу незримый упрёк, будто бы сам мир утверждает, что я больше не принадлежу ему, стал кем-то другим, чем-то другим… Я уже не существую? Но как может существовать несуществующее?

Я забыл… забыл о чём-то важном…

Голова прислоняется к стеклу автобуса, лениво осматривая мелькающие здания, машины, деревья и людей.

Кажется, хе-хе, план Вольфа по подчинению всего мира получил хорошую такую трещину. Кто пойдёт служить к парню, что был замешан в шпионаже в пользу Германии? Другие фашисты? Ха-ха!

А самое главное — нужно ли это мне самому? Хочу ли я этой власти? Хочу ли…

Опять вопросы, которые сыпятся, будто из рога изобилия. Они вызывают сомнения и гнев, заставляют думать…

Осматриваю свои тонкие пальцы, замечая маленькую царапину на указательном. Где я её получил? А… тот маленький скол на горшке для летучего пороха… Почему его до сих пор не починили Репаро? И почему я снова вспомнил родителей Мелинды?

Выйдя из автобуса, пошёл в сторону своего дома. Того самого, по поводу которого «договорился» Вольфганг. Только вот зачем мне смотреть на него? Что я хочу там найти?

Ноги перебирали автоматом, а я перебирал свою жизнь и посматривал по сторонам. Когда мечта Вольфа стала моей мечтой? Когда мысль о всеобщем подчинении нашла в моей голове такую сильную поддержку? Чего хочу я сам? Зачем мы подчиняли приют, «Бритв» и одноклассников? Я просто хотел вернуться в семью!

Хочу ли этого сейчас? Семьи нет. Ни магической, ни магловской. Я убил их всех, своими руками. Я хотел этого? Помню… в тот миг меня душила ненависть, она была столь сильна…

Стать Министром и менять политику, подчинять магов и простецов, чтобы объединить миры. А зачем? Чем плохо жить в доменах? Освободившись от гнёта маглов, волшебники будут вынуждены прекратить копировать чужие разработки и идти своим путём. Мы станем сами выращивать пищу, сами придумывать новые законы, сами разрабатывать собственные инструменты для облегчения жизни…

А если нет, то пусть будет война. Маги и маглы столкнуться друг с другом.

Как однажды сказал сам Вольфганг: «Война — двигатель прогресса». Общество магов сможет развиться на несколько шагов вперёд, во время войны с маглами. Пусть простецы победят, что ещё не факт, пусть они выиграют… но что будет тогда? Волшебники займут подчинённое положение, но… маглы станут развивать магию своими руками. Мы просто поменяемся местами! Будет мир, который хочет Шахлендорф, но в обратную сторону! Уже не маги в роли господ, а наоборот, в роли рабов. Но суть-то, суть…! Не изменится! Единое общество и бесконечное развитие!

Стоит ли тогда впрягаться в него? Одна часть общества начнёт жить в домене, заперевшись от всех, другая станет рабами маглов, либо, если выкрутятся, перехватят поводок и сумеют возвеличиться… Что это, как не мечта Вольфа? Просто до итоговой цели мы доберёмся другим путём. Мир сам сделает это, без чьей-то помощи. Значит, Вольф хочет не этого? Он желает банальной власти? Он обманывает меня? Всех? Самого себя?

Вопросы обрушиваются нескончаемым потоком, заставляя сомневаться и думать. Думать…

А если мир будет разрушен, как боялся друг, то останутся домены. Они независимы от условий за своими пределами. Я читал, что у некоторых, очень старых семей, случалось так, что выходы из домена на земле маглов были затоплены или раскопаны. У кого-то и вовсе произошло извержение вулкана, похоронив магическую «точку входа» под десятками тонн пепла. И ничего. Как стояло поместье, так и осталось стоять. Почему нет? В ином измерении они в полной безопасности. А уж если заранее озаботиться наличием большого объёма земли, чтобы выращивать там пищу, то можно не думать о внешнем мире вообще.

Если же захочешь уйти — трансгрессия в помощь. Благодаря ей можно появляться в других точках магического мира и чужих доменах. Последнее — если он общедоступен, как Косой Переулок или ты имеешь приглашение.

Вот и всё. Получается, что Вольфганг придумал редкостную чушь? А я ему потакал? Неужели не осознавал этого? Или хотел власти? Над бандой, другими людьми, всем миром? А может, Вольф знал, чего хочет, но манипулировал мной?

А чего хочу я?

Большой палец невольно прошёлся по царапине на указательном. Она скоро заживёт и исчезнет. А память о ней будет доступна мне всегда. Всю свою жизнь.

Вокруг бродили люди, а глаз механически подмечал, что количество бродяг сильно сократилось. И это в не самом хорошем районе! Они попрятались от плохой погоды или это вина Шахлендорфа? Скольких людей он пустил на свои опыты? Скольких убил? Сотню? Тысячу? Я не знаю.

Дойдя до Ректори-роуд 72, остановился около столь знакомого места. Дом был полностью восстановлен, словно бы и не было ничего, о чём мне рассказывали. Где разрушения, где кровь?

Может, на самом деле ничего и не было? Или это были ложные воспоминания, которые мне внушили?

Охватываю виски и массирую голову. Нет… я точно страдаю ерундой! Нужно просто отоспаться… Здесь? Нет. Точно нет. На дверях нет защитных чар. Теперь это просто дом, засвеченный перед всем магическим миром. Я не могу продолжать здесь находиться!

А где…? В приюте?

Аха-ха-ха! Нет! Не там!

«Бритвы». У них есть офис, там есть все необходимые удобства. Привычно и практично… рядом с деньгами и…

Оборачиваюсь и натыкаюсь на Иви Макфи.

Девчонка стояла на двух ногах и уверенно смотрел на меня. Она явно была в порядке. Рассудок… восстановился?

— Не ожидала встретить здесь тебя, — улыбнулась она.

Невольно ощутил, как брови устремились вверх.

— Ты… пришла в себя? — быстро оглядываюсь по сторонам, но было пусто. Легилименция в её сознании упирается в блок от амулет «Мастера», полученного у Принц. Едва успеваю сдать назад, а то получил бы отдачу и валялся бы у неё в ногах…

— Незадолго до своего ухода к Хоукинсам, Вольфганг всё-таки смог завершить работу по объединению моей личности, — касается Иви своей головы, — теперь я вернулась. Та «я», которую загнали в шкаф и пытали в течение года.

Улыбаюсь на её слова.

Что-то не так.

— Ложись на землю, — слова сорвались легко и просто, но девчонка моментально исполнила приказ. Ощущаю, как нити клятвы по прежнему надёжно сдерживают… «это». Чем бы оно не являлось.

Теперь не я, а она валяется в моих ногах. Как и должно. Я этого хотел? Да. Значит, мне всё-таки нужна власть? Нужно самоутверждение?

Кладу руку себе на грудь. Сердце гулко стучит.

— Хорошо, — смотрю я на Макфи, которая легла прямо в грязь. Там, где и стояла. — Поднимайся.

— Ты не мог, — осмотрела она своё белое, в горошек, платье, которое стало грязно-чёрным, — приказать что-то другое? — голос Иви дрогнул, а гневный взгляд скользнул по мне.

— Нет, — пожимаю плечами, — вернёшься в приют — постираешь.

— А может ты…? — она тоже оглянулась по сторонам, — почистишь меня? Всё-таки по твоей вине я…

— Ударь себя, — приказываю ей, отчего девчонка сжимает правую руку в кулак и бьёт себе в скулу, глухо вздыхая и ругаясь.

— Том… — с отчётливо читаемой злобой произносит Макфи, — зачем ты это делаешь?

Резко подаюсь вперёд и хватаю её за шиворот. Но аккуратно, чтобы не испачкаться.

— Потому что хочу и могу! — гневно шиплю прямо в лицо, — потому что это ты, дрянь, виновата во всём!

Удар получился сам собой, после чего Иви падает обратно в грязь. Пинки последовали один за другим. Сильные, от всей души. Куда попало. И… волна гнева закачивается. Быстро, как и в предыдущие разы. Это остатки моей прежней личности?

— Фух… — на лицо сама собой наползает улыбка. — Как просто! Надо было всего лишь выплеснуть немного эмоций!

Смотрю на кашляющую в грязи девку и ощущаю умиротворение. Присаживаюсь на корточки, рядом с ней и осматриваю окровавленное лицо. Кажется, один из ударов, — или несколько? — прилетели прямо по нему.

Всё разбито. Но так ведь даже лучше, верно?

В голове, после краткого мига удовлетворения, вновь воцарился сумбур. Зачем я это сделал? Что я хотел показать?

— Так как ты здесь оказалась, Иви? — мягко спрашиваю её, силой воли игнорируя вопросы собственного подсознания.

Она ответила не сразу, но всё равно достаточно быстро. Голос дребезжал от едва сдерживаемых слёз.

— Вольф смог вернуть мне разум, объединив сознания «прежней меня» и… той твари, получившейся из слияния разных личностей. Потом он ушёл порталом. Я стала выходить на улицу и спокойно гулять. В одну из таких прогулок, когда я вернулась, то заметила битву. Настоящую бойню. Авроры дрались с химерами. Всё было спрятано под маглоотталкивающее, но я-то видела. Не стала возвращаться, а просто ушла в приют. Притворилась, что всё хорошо, но знала, что вы вернётесь. Хоть кто-то вернётся. Разве такие, ха-ха, мелочи, станут преградой для столь могучих волшебников?! — последние слова она чуть ли не выкрикнула.

— Как же я хочу сорвать с тебя это платье, — говорю ей, схватив за волосы, — а потом вырвать из груди тот амулет блокировки легилименции!

Он трахал её, драл во все дыры! Эту шлюху! Тварь!

— Тогда я умру, — отвечает это… существо. Объединение, значит? Когда это?! Я навещал Вольфа в тот день! Я ушёл к Лестрейнджам за час или два до того, как Шахлендорф свалил бы сам! Я видел эту похотливую суку, которая едва научилась ходить на двух ногах и носить одежду, не светя всеми своими местами, на которые с таким довольством пялился Вольф! Он не мог успеть привести её в норму! Никак! Разве что…

Разве что он никуда и не уезжал. А остался в доме и проводил работу далее. Но… зачем? И… Хоукинс же умерла, верно? Она не могла выжить, не могла, не могла, не…

Отпускаю волосы Макфи, не обращая внимание, как она покраснела и как заблестели её глаза. Поднимаюсь на ноги и снова смотрю на дом. Почему-то сейчас он показался мне зловещим и жутким.

Хранятся ли там ответы на мои вопросы? Не найду ли я там Вольфа, который сидит в подвале и клепает новых тварей? Он посмотрит на меня, улыбнётся и спросит, как я погостил у Лестрейнджей. И тогда я осознаю, что всё это время мой собственный разум играл со мной в игры. Аха-ха!

Что я делаю?

Вздрогнул и по инерции наложил на себя согревающие чары.

Блядь! Не хотел же использовать магию!

Резко оглянувшись, не замечаю никого и ничего. За мной нет слежки? Или меня не хотят брать прямо сейчас?

Тряхнул головой, отбрасывая лишнее. Нужно сосредоточиться на реальности!

Вольфганг фон Шахлендорф. Что именно ты делал, когда я ушёл порталом? Это важно! Дай мне знать! Обманывал ли ты меня в тот раз? Или до этого? Сколько именно раз? Всегда? Менял ли мою личность ранее? Нападение отца было внушением? Поводом, чтобы изменить моё сознание? Потому «Бритвы» и не нашли его? Я — твоя марионетка для захвата мира? Раб твоего безумного плана? Тот, кто примет на себя все удары и людскую ненависть, оставив тебя «чистым»?

Это не мог сделать обычный человек. Но немецкий диверсант… Я у них под колпаком? Меня ведут? Играют? Это они послали её?!

Смотрю на Макфи, которая продолжает лежать в моих ногах и лишь молча утирает кровь из разбитого носа и губы. Такая жалкая… Ничтожная… Похотливая, грязная сука.

В груди всплывает новая волна гнева, но я подавляю его. Не время и не место. Вон, в дальнем конце улицы прошёл человек. Скоро может пройти ещё кто-то, прямо мимо нас. Все разборки нужно отложить до более спокойного и уединённого места.

— И когда это Вольф смог исправить твоё сознание, а? — наклоняю голову, — отвечай правду!

Она вздрогнула, но взгляд не отвела. Был бы ещё от этого толк! Амулет блокирует всё слишком хорошо!

Размазанная тыльной стороной руки кровь поблёскивает, едва ли не завораживая. Ощущаю, что не могу оторвать свой взгляд. Её кожа… насколько она мягкая? Сорвать платье… вырвать амулет… сорвать платье… наказать суку…

— Вскоре после того, как ты использовал порт-ключ, моё сознание совершило рывок в сторону стабилизации. Вольфганг довёл его до конца, ускорив время в подсознании, — чётко отвечала Иви, — потом он общался со мной через своего клона.

Фыркаю в ответ и отворачиваюсь.

— Поднимайся, — щелчком пальцев очищаю её, включая кровь, — пойдём до базы «Бритв».

Ощущаю, как узы клятвы натягиваются, заставляя этого «гомункула», слепленного из целой кучи разных личностей, следовать моим приказам.

Раз уж засветился с магией, то буду и дальше пользоваться ей. Разумеется аккуратно, без перегибов, как до всей этой истории.

Нужно будет проверить Макфи, расспросив Шахлендорфа. Вот только связи с ним через Сквозное зеркало теперь нет. Через сову — плохая идея. Остаются мошки-химеры, как он и говорил. Но это значит… оставаться в неведении до Хогвартса? Мордред… Ненавижу такое!

— Что, так и будешь молчать теперь? — бросаю я взгляд за спину, пока снова тащусь к остановке.

— Зачем… зачем ты побил меня? — слышу, как она сдерживает гнев и обиду. Но слёз в голосе уже нет. Хорошо, ведь прежняя дрянь разревелась бы на всю улицу. А вот прошлая и не заметила бы… Эта… реальный гомункул. Криво слепленное ничтожество! Тупая сука! Как я её ненавижу!

— Сама знаешь ответ, — ухмыльнулся я. Этот приём показывал мне Вольф. Отвечать таким вот образом. Собеседник сам додумает причину.

Иви замолчала. Жаль, что даже её эмоции я не ощущаю! Защита ублюдка Принца была слишком уж хороша.

— И как теперь тебе живётся, снова вернув контроль над телом? — мимо прошла стайка незнакомых подростков, в мозги которых я заглянул будто бы на автомате, сделав нас неинтересными для них. Зачем? Странная инерция. Это я захотел? Или привычка прежнего Реддла? А может это внушил в меня Вольф? Но… для чего? Скрытность? Он прятался? Его обучили этому в Германии?

Я не знаю.

— Лучше, чем было, — буркнула Макфи.

Разворачиваюсь к ней и пристально смотрю в глаза. Нет, здесь нет какого-то слома. Этот дерзкий взгляд… Она… презирает меня? Но почему блестят глаза? Это слёзы? Странный румянец на щеках и тяжёлое дыхание… Боль?

Подхожу вплотную и хватаю её за подбородок, пристально рассматривая. Почему-то девчонка никак не оставит меня в покое. Интуиция… необычное чувство… Что-то в ней не так. Не простое презрение. Предвкушение?

— Ты хочешь меня трахнуть? — спрашивает Иви, на что я тут же разжимаю руку.

— Нет! — делаю шаг назад. — Тьфу на тебя, озабоченная тварь. Дожидайся теперь Вольфа, когда он вернётся из Германии, аха-ха!

Дальше мы шли в молчании. Вот и остановка. Уже садясь в автобус, меня будто бы обухом по голове стукнуло, но не подаю виду. Садимся вместе, на свободные места.

— Макфи, ты удивительно спокойна приняла факт, что Вольф в Германии, — нейтральным тоном говорю я, — уже слышала об этом?

— Нет, — качает головой, — у меня, в отличии от вас, не было связи с магическим миром. Я просто не стала тебя ни о чём спрашивать. Очевидно ведь, что для этого мне будет нужно не меньше пары бутыльков Рябинового отвара.

— А при чём тут «связь с магическим миром»? — внимательно смотрю на неё, — к чему ты это упомянула?

— Явно ведь произошло что-то на уровне «Прорыва фантомов», — пожимает она плечами, — раз уж такая толпа авроров набралась около нашего дома. Да ещё и с химерами Вольфа драку устроили.

— «Вашего дома», а не «нашего», Макфи, — прошипел ей, — ты — никто, пустое ничтожество, такой была, такой и останешься.

Иви хмуро покосилась на меня.

— Но ведь был договор с… предыдущей сущностью, что мы будем помогать друг другу.

— Он был с предыдущей сущностью! — хохотнул я, — как же хорошо, что слившись, вы разделили клятвы… — на миг замираю, — но лучше будет их повторить. Все по новой.

— Хорошо, — отворачивается она, — они в любом случае работают, так что какая разница?

Снова молчание. Напряжённое, предвкушающее…

— Зачем Вольф уехал в Германию? В чём была причина? — заглянула Макфи мне в глаза.

Всё-таки решила поинтересоваться? И что мне ответить?

— Потому что там лучше живётся! Что за глупый вопрос? — прошипел я, едва не срываясь на перселтанг, — Гриндевальд же каждый день трубит, как у них здорово! Самая красивая и хорошая страна! Вот Шахлендорф и решил проверить. Через пару дней вернётся и заберёт тебя с собой. Ты же этого хочешь? Снова раздвинуть перед ним ноги?

Почему-то этот момент волновал меня едва ли не больше собственной памяти. Странно… как же странно… Я будто бы что-то забыл… Для чего я так делаю и почему всё это ей говорю? Вот и сейчас, я смотрю в её глаза, смотрю, не отводя свой взор…

— Даже в самых красивых странах ненависть и злоба порождают больше ненависти и злобы. Боль и печаль порождает больше боли и печали. Добрые люди творят зло и зло приходит в их души. Разве можно это остановить? Предотвратить?

Что за…? На философию потянуло?!

Почему-то меня пробрало на смех.

— Не перекладывай вину с преступников на жертв, Макфи. Хорошие люди не занимаются дурными поступками.

А как же я? Я ведь только что избил её. Делает это меня плохим? Нет! Сука заслужила это!

— Вину? Я не говорю о вине. Разве можно винить людей, что магов, что простецов, в том, что они те, кто они есть? Добрые, но такие глупые и слабые. Желающие добра — и творящие зло. Все мы жертвы, и никто ни в чём не виноват — но мы всё равно наказываем сами себя ни за что. Снова, и снова, и снова.

Перевожу на неё взгляд. Пристально, прямо в глаза. Слова девки странно отдаются в груди. Задевают какие-то невидимые струны. Она на что-то намекает? На то, что я избил её?

Фыркаю и отворачиваюсь.

Почему я так резко реагирую на неё? Откуда эта злоба? Это чувство ненормально. Ещё в голове будто бы что-то крутится и никак не сформируется какая-то мысль… Но какая? Надо проверить её.

— Что случилось с Хлоей? — спрашиваю Иви, на что девчонка с некоторым удивлением смотрит на меня, а потом отвечает:

— Умерла. Забита до смерти Ховардом Френчем, её мужем. А потом превращена в химеру.

Хм, она отвечает верно. Это точно Макфи, все мелкие характерные движения повторяются, как и интонация, как и всё остальное. Единственное, что не даёт мне покоя — невозможность проверить её мысли и факт «возвращения разума». Вот не сходится это в моей голове!

Иви чему-то кивает, не отводя от меня взгляда.

— Ты боишься меня, потому что не понимаешь. Верно?

Боюсь?! Я?!

Непроизвольно дёргаюсь, будто бы получив пощёчину, а она продолжает:

— Потому и бил. Потому и заставлял падать в грязь. Даже несмотря на наличие клятв. Это очень жалкое поведение, знаешь ли.

Пальцы сами собой сжимаются в кулаки. Если бы мы не находились в этом галдящем автобусе…!

— По другому сказать не могу, — разводит она руками, — уж извини. Посмотри на ситуацию со стороны и скажи, что…

— Потому что я не верю тебе, грёбаная ты, тупая сука! — изо всех сил стараюсь сдержать крик, но к счастью, остальные пассажиры тоже не молчат, так что мои слова заглушаются гулом.

— И почему же? — фыркает Макфи, — я ведь под клятвой. Или тебе не нравится факт того, что твоя любимая, «прежняя я», которая была непонятной смесью обрывков сотен душ, объединилась с моим настоящим сознанием? Так вини в этом своего отца, который пустил мне пулю в голову! Или ты вспоминаешь мой секс с Вольфом? Опять же, я не контролировала себя! Это просто случилось, так что ничего уже не поделать! Продолжай винить в этом своего отца.

Она врёт. Ей нравилось это. Она течёт от одних только воспоминаний! Тварь, я заставлю её прочувствовать это…

— Я ведь могу просто приказать, — ухмыляюсь, — чтобы ты затянула себе на шее верёвку, а потом оттолкнула стул под ногами. Никто ничего не обнаружит, никаких промытых мозгов, ничего. Была гриффиндорка и не стало.

— Прямо как с Джуди Миллер? — процедила она. — Тебя заподозрят. Ты всё равно будешь рассматриваться всеми, включая Дамблдора, как тот, кто мог это сделать.

— Хорошо, можно и не насмерть, — почёсываю подбородок, — тебя можно отправить в бордель Доллара, на все летние каникулы. Уверен, будешь пользоваться спросом.

Ага, есть попадание! В глазах мелькнул страх.

— Мне можно будет найти более полезное применение, — Иви мотнула головой, — Том… Давай начнём заново, а? Это бессмысленный спор и бессмысленный разговор. Я в любом случае сделаю так, как ты скажешь. Всё, о чём попросишь.

И сразу дала заднюю. Может действительно прокатить её в борделе? Недели на две? — мысленно хмыкаю.

Или нет. Наказать самому…

— Тогда скажи мне, что ты скрываешь? — хмурюсь в ответ, — отвечай честно, я приказываю.

— Когда ты ушёл порт-ключом, Вольф занимался своими делами, а я просто бегала по дому, — начала она быстро говорить, — но вот, в один миг остановилась и ощутила, будто бы начинаю осознавать себя. По настоящему! И в этот миг Вольф телекинезом положил меня на стол и начал корректировать сознание. Это было достаточно долго, но всё прошло во внутреннем мире. Мы успели до того, как сработал его порт-ключ. Он как раз успел объяснить мне всю ситуацию, прежде чем исчезнуть. Потом я общалась с ним через клона. Всё так и было, честно!

Откинулся на спину кресла. Ага, уже подъезжаем…

— На выход, — киваю ей на двери.

Вроде бы звучит всё стройно, но… Мерлин! Да пусть всё так и будет, я же только порадуюсь! И всё равно мне, что они начали трахаться, это нормальное явление, мне так или иначе на это наплевать. Я же не бегаю за каждой юбкой?!

Скрипнул зубами. Перед глазами пронеслась картина обнажённой девчонки, которая сбила меня с ног, ещё до отправки к Лестрейнджам. А потом она же, валяющаяся в грязи и крови.

Вышел из автобуса, краем глаза заметив, что Иви вышла следом.

Наверно… наверно стоило признать, что прошлая Макфи, которая сменила самую первую её версию, чем-то мне нравилась. Она была… необычной? Да-а… Холодной, отстранённой, логичной и прямой. Эта… «новая Макфи» действительно немного похожа на прошлую и позапрошлую. Некая смесь, будто бы их, хе-хе, объединили. То есть, именно то, к чему всё и шло.

Меня раздражает именно это?

Я не знаю.

Мы вышли на Эджвар-авеню и неспешно направившись в офисы. По дороге я прикидывал, как можно извлечь из неё амулет «Мастера», но не видел способа. Помню ведь, что рядом с её сердцем находится химера Шахлендорфа, у которой лишь одна задача — убить Макфи, если кто-то попытается извлечь артефакт. Сами так и задумали. Моих же навыков как-то это изменить попросту не хватит.

Химера Вольфа… — я едва не сбился с шага, — можно ли использовать легилименцию через неё?! Пообщаться с ним, обменяться последними сведениями!

Задать вопросы… Я узнаю, если он мне солжёт. Сумею это понять и тогда… тогда…

Знакомое здание. Помещения и встреченные по дороге люди выглядели как обычно. В их разумах стояли привычные закладки, в которых я не видел ничего лишнего. Всё ровно так, как и было сделано нами.

Словно ничего и не произошло. Будто бы и не было! Мир не заметил ничего!

К чему приведёт столь неожиданный поворот моей жизни?

А было ли что-то вообще?

— Возьми, — бросил я девке флакон Рябинового отвара, который вытащил из аптечки, — приведи себя в порядок.

Сажусь в кресло и ставлю локти на стол, прикрыв лицо ладонями. С минуту просидел неподвижно, просто отдыхая и собираясь с мыслями.

— С Вольфом произошла неприятная ситуация. Его подставили и выдали Министерству. Не знаю кто и как. За ним пришли авроры, они же пришли и в наш дом. Однако, Шахлендорфу помогли сбежать агенты Аненербе. Немцы. Теперь он в бегах. Разыскивается по всей Англии. Меня допрашивало Министерство. Я был в шаге от Азкабана. Конечно, в подобной ситуации я включил паранойю на максимум. А потому, сейчас ты дашь мне повторные клятвы. В полном объёме. А далее… Посмотрим.

На самом деле, я не знал, что делать дальше. Продолжать управлять подчинённой через легилименцию бандой? Но это, в нашем случае, очень, просто очень сильно может сыграть против меня. Любая проверка… что угодно…

Протяжно вздыхаю, даже не скрывая этого.

Первым делом нужно разобраться в самом себе. Или дождаться Вольфа? Он поможет? Или вновь развернёт меня на прежний путь? Как именно? Как у него получается так влиять на меня? Это магия Разума или тонкий психологический расчёт? Я его марионетка? А Макфи? — смотрю на девчонку, ссадины и синяки которой уже почти полностью сошли.

Качаю головой и прикрываю глаза.

Привычный кабинет, привычная обстановка, всё это немного успокоило меня. Разворачиваюсь на кресле и бросаю взгляд в сторону окна. Красиво… не зря здесь устроился.

— Ну теперь-то можно? — спросила Иви, даже с каким-то нетерпением.

— Да, — махнул рукой, — начинай. Текст ты зна…

Что-то сковало меня, а потом заставило провалиться во тьму.

---

Министерство Магии Англии, Отдел Тайн

За два дня до встречи Томаса Реддла-младшего и Иви Макфи

— Это просто удивительно! — воскликнул Леланд Селвин, глава Отдела Тайн, рассматривая тело, лежащее у него на столе. Вокруг бродили невыразимцы и что-то подсчитывали, водя странными артефактами.

Кто-то делал записи, повсеместно происходили всплески магии и разных чар.

— Я знал, что эти двое мальчишек не так просты, но чтобы дойти до такого, — мужчина нацепил на себя странного вида очки, осматривая голую девочку, лежащую перед ним. — Дэйн, что показывают приборы? — деловым тоном уточнил он.

— Целая куча ограничений, — начал бубнить его подчинённый, — связки клятв, просто гроздья. Обвешали по полной. Тут проще убить, чем снять.

— Можно и убить, — цепляет маг голову бессознательной девочки, ощущая мягкие каштановые волосы, — но работать с призраком та ещё морока. А уж если вселять в новое тело… не-е, слишком дорого, даже для такого проекта. Фоули мне плешь проест. Будем перенаправлять.

Люди вокруг демонстративно вздохнули.

— И не терять присутствие духа! Вы все видели, что произошло в той больнице! И теперь мы заполучили результат, который спрятан в этом маленьком теле!

Леланд положил руку на грудь Иви.

— Разве имеем мы право просто спустить такое чудо в унитаз? Мало того, что это шанс повторить ритуал создания псевдо-фантомов, что даст нашей стране стратегическое преимущество, так ещё и обретение склонности к новым школам магии! Чудо, не иначе!

Селвин расхохотался. Он был необычайно воодушевлён.

— К тому же, столь интересная личность! Сколько здесь хранится знаний! От уже мёртвых, прошу заметить, людей. Стали ли они призраками? Вернулись с того света? Нужно тщательно изучить это!

Выхватив у Дэйна планшет с записями, Леланд пробежался по ним взглядом и бросил обратно.

— И всё это стало возможным благодаря двум мальчишкам. Знал бы заранее, не выпустил бы отсюда… — волшебник вздохнул. — Ладно, нечего плакаться. Министр Фоули скоро потеряет интерес к происшествию. На его взгляд, как и на взгляд всех остальных вокруг, случившееся — просто очередная игра Гриндевальда. Какие-то его новые махинации и попытки прощупать нашу оборону. И мы подыграем ему. Ясно вам?!

Согласное ворчание раздалось от работающих и что-то подключающих магов.

— В первую очередь, произошедшее должно послужить науке. И юный Томас тоже должен ей послужить. Доработаем девчонку, а остальное она сделает за нас.

— Мне кажется, босс, ты идёшь к этому слишком сложным путём, — откашлялся его первый помощник и заместитель, Дэйн Марш, — раз уж мы сразу знали о истинных виновниках «Прорыва фантомов», увидев Вольфганга через маховик времени, то можно ведь было пойти…

— Официальными путями? — хмыкнул Леланд, — а толку? Тогда бы всё пошло Министру! А сейчас именно мы, наша маленькая группка — избранные среди всего Отдела Тайн, мои самые верные фанатики науки, такие же, как я сам — приберём к своим рукам все эти выдающиеся достижения. Разве не выгодно будет сыграть в небольшую игру и заполучить себе весь пирог, а не его кусок?

— Доигрались уже, — фыркнул другой маг, отбрасывая в сторону один из приборов и записывая его показания, — один пацан просто сбежал. Остался только второй.

— И он будет полностью наш. Одного хватит, — помассировал Селвин пальцами виски, — хотя я бы предпочёл именно Вольфганга. Его способности более интересны. Но Реддл тоже неплох. Даже не так, — щёлкнул он пальцами, — Томас подойдёт для получения власти в Министерстве и расширения полномочий нашего Отдела. Небольшая интрига, лет на двадцать-тридцать вперёд. Но вот Вольфганг был бы хорош именно как учёный среди нашей маленькой группки. Мне очень нравились его идеи по потенциальному бессмертию. А какие великолепные были химеры!

— Всё сохранено в хранилищах, — сказал один из магов.

— Ты думаешь, я этого не знал? — вкрадчивым голосом уточнил Леланд, чем вызвал смешки у магов вокруг. — Реддла осталось лишь аккуратно вытащить из под крылышка Дамблдора и ткнуть носом в наши знания обо всех его косяках. Он как миленький принесёт клятвы, а там… с помощью Отдела Тайн, парень сумеет проявить себя именно так, как хочет. Власть во всём мире! Аха-ха! И пусть! — взмахнул Селвин руками, — пусть возьмёт её, мы даже поможем! Но служить она будет нам, то есть — науке!

— Ладно, — начал Дэйн, — химера, которая сидит внутри девчонки, помещена в стазис. Можно извлекать амулет и начать ритуал объединения сущностей.

— Мне уже не терпится поговорить с получившейся личностью, — радостно произнёс Селвин, — я даже придумал первое задание! Правда надо будет дождаться, чтобы юный Реддл сходил дать показания. На противоречиях мы его и подловим.

— Хочешь записать всё через эту куклу? — Свэнсон, один из его помощников, кивает на Иви.

— Именно, — палочка колдуна переместила тело девочки в большой рунный круг, — сугубо на всякий случай, чтобы он не осознавал истинного масштаба произошедшего. Не нужно пареньку знать подробности.

— Значит, всё наконец-то закончится, — потягивается Марш, — тогда можно будет убрать Реддла-старшего?

— Его роль сыграна, — Леланд махнул рукой, — но тело сохраните. Может ещё пригодится. Случаи бывают всякими.