2023-02-28 21:01
Хроники былого и грядущего (Глава 54)
Глава 54
Варамир Шестишкурый, взгляд со стороны
На протяжении битвы, Варамир отслеживал всё поле боя. Его орёл, вместе с птицей Орелла, летал в вышине. Но если второй оборотень искал для их группы наиболее безопасный проход до «Небесного Клинка», то Шестишкурый оценивал саму схватку, одновременно следя за Мансом и его новой девкой, этой Вель.
Какая же она была красивая! Варамир искренне хотел овладеть ею, хоть и знал, что в своём виде вряд ли может рассчитывать на взаимность.
Пару раз он даже, вроде как случайно, опускался, надеясь расслышать о чём они говорят. Но всё было бестолку. Шум боя перекрывал их разговор.
Периодически Шестишкурый покидал орла и осматривался из собственного тела. Старик сидел на медведице, имея надёжное прикрытие из трёх десятков одичалых. Да и остальные оборотни, кроме Орелла, также были наготове, в любой миг способные обратиться или отдать приказ своим животным.
Сам Варамир не сильно опасался, ведь знал, что в собственном теле в бой вступать точно не будет. Он даже не переодевался и на плечах старика была лишь знакомая, немного потёртая, но крепкая и тёплая шкура. Под ней он был абсолютно гол, ведь должен иметь возможность в любой миг обратиться медведем. А это, как ни жалко, полностью портит всю одежду, напрочь разрывая её.
Глаза его орла вновь остановились на Арвинде Моустасе, своей ненавистной цели, на убийство которой он потратил не меньше дюжины попыток. И каждый раз что-то шло не так!
А за спиной «Небесного Клинка» стояла та девчонка-служанка, которая умудрилась по глупости и неуклюжести убить его гадюку, заставив Варамира выть от боли в течении нескольких минут.
Старик злобно сжал челюсти. Будь его воля, он бы как следует отомстил мелкой сучке! Развлёкся бы с ней сам, а потом отдал своим волкам. Нет, далее он бы вселился в одного из них и поимел её уже в виде зверя, а вот потом можно было отдать на съедение. Да… так он и поступит.
— Вижу проход, — отвлёк его Орелл от важных дум, — но нужно выступать сейчас, пока он доступен! Прорываемся в сторону теннов, Стир смял там весь фланг.
— Таким темпом Народ одержит победу и без наших действий, — громогласно рассмеялся Боррок, поглаживая своего вепря.
— Приказ есть приказ, — прошипела Вереск, — идём?
Она оглянулась на Шестишкурого, признавая его право командовать собой. Это польстило старику, но Варамир всё равно с подозрением относился к собственным людям. Недоверие и опаска читалась почти в каждом его движении.
— Идём, — коротко произнёс он и группа оборотней помчалась вперёд. Орелл был вынужден залезть за спину Боррока на его огромного кабана, так как Варамир не взял бы к себе на медведицу никого, о чём заранее всех уведомил. Вереск же сидела на сумеречном коте, который вполне в состоянии был унести одну худую женщину, но никак не двоих.
Отряд стремительно мчался вперёд, оббегая тысячи трупов по пути и скрываясь от стрел за мёртвыми тушами великанов и мамонтов. Кое-где горел Дикий огонь «железных солдат», но никто не думал заливать им всё поле боя.
Варамир мысленно хмыкнул. Будь он на месте «Небесного Клинка», то подвёл бы катапульты и забросал всех одичалых сосудами огня издали. Но их враг почему-то не стал так делать. И проиграл.
Старый варг не мог не обратить внимания на триумфальное развитие событий на поле битвы. И никакой солдат не смог бы. Вцепившись в медведицу, он вселился в орла и в его облике опустился к стоянке Манса. Привлечённый радостными криками, Варамир, находясь в теле птицы, бросил взгляд на поле боя, с самого верха. Он увидел, что по всему центру строй южан развалился. На протяжении нескольких километров: от укреплений теннов до южных холмов, отряды врага смешались и в беспорядке ринулись на запад, пока за ними гнались войска Тормунда и Гремучей Рубашки. Варамир не стал сдерживаться и присоединился к победным кличам. Какой-то миг он испытывал лишь гордость за своих соотечественников и облегчение оттого, что победа досталась столь невеликой ценой. Манс всё-таки смог победить! Теперь им не будет составлять проблем, в таком хаосе, добить «Небесного Клинка», а магнар теннов… они как раз проходят мимо его солдат!
Варамир вернулся в своё тело и заметил Стира, что в полукилометре от него неистово рубился с остатками врага. Хотя как рубился? Добивал!
Шестишкурый пристально наблюдал за ним, ожидая подходящего момента. Вот он!
Стир скрестил клинки с каким-то юнцом, чьи доспехи были размалёваны розами и разными шипами. Бабская ерунда! Но он поможет ему…
Краткий миг и Варамир подавляет волю скакуна магнара теннов и вселяется в него, а потом резко дёргается в сторону. Стир возмущённо завопил, ударив лошадь по бокам, отчего оборотень лишь разозлился. В это мгновение юнец смог оставить свой первый порез, зацепив отвлёкшегося Стира.
Магнар теннов взмахнул своим топором и сила удара была такова, что явно разрубила бы и щит, и доспехи, и самого мальчишку, но Варамир в теле лошади поднялся на дыбы. Гневно кричащий Стир оказался на земле, куда в тот же миг, мысленно довольно улыбаясь, опустил свои копыта сам Шестишкурый.
Правое попало прямо в голову магнара, а левое раздавило грудь.
Всё, одно дело сделано. Стир, магнар теннов, пал в бою.
Варамир моментально вернулся в своё тело, опасаясь, как бы «взбесившееся животное» не пристукнули свои же. Это вызовет у него сильнейшую головную боль, отчего старик наверняка свалится с медведицы. Допускать подобное было нельзя.
Довольно улыбаясь, Шестишкурый занял более удобное положение и даже расслабился. Они почти добрались до Моустаса! Осталось недолго… Что же делает Манс? Наверно уже пляшет от радости или вовсю лапает свою новую девку?
Не выдержав интереса, он вновь вселился в орла и посмотрел его глазами на Короля-за-Стеной.
Шестишкурый слишком долго знал Налётчика, чтобы не распознать, когда дело начинает плохо пахнуть, даже когда на первый взгляд всё благоухает победой. Что-то пошло катастрофически не так…
Прямо на его глазах Манс заорал, веля горнистам давать сигнал к отступлению. На миг Варамир оцепенел. Его орёл сел на ближайшее дерево, после чего варг только и мог, что потрясённо таращиться на Короля-за-Стеной.
Через мгновение после его слов, в ставке командования воцарилась суматоха и всеобщее замешательство. Один из людей Стира, Гендел, моментально обвинил Манса в измене, громко воскликнув, что тот хочет забрать победу из рук их магнара. Налётчик мгновенно обнажил меч, за долю секунды выпотрошив придурка. Тут даже распоследней «вороне» Дозора было бы ясно, что Гендел сморозил чушь.
После убийства, Манс продолжил орать на остальных, требуя, чтобы они немедленно подчинялись приказам, а если кто-то сомневается, то пусть просто посмотрит на юг. Вот только никто не мог ничего разглядеть из-за пыли… Тем не менее, неистовые крики Налётчика смогли заставить уже поверивших в победу людей выполнять его приказ, хоть большинство и были сбиты с толку. Впрочем, какая-то часть Вольного Народа, включая Вель и ближников Налётчика, поддержали его, отчего скептицизм остальных был полностью погашен.
Горнисты начали отдавать сигналы. Гонцы вскочили на коней и тоже помчались на поле боя, передавать слова Манса малым вождям, командующих отрядами.
Сам Король-за-Стеной, однако, видимо решил, что с него довольно. Он стремительно пробежал через ряды своих людей и вскочил на собственного скакуна. Считанные мгновения — и вот он уже мчится на юго-восток, оставляя за собой длинный, узкий вымпел пыли.
Затем в небо взвилось низкое пение горна, призывающее о всеобщем отступлении. Многие ли услышат его? Многие ли поверят?
Почти все остальные, видя действие Манса, тоже ринулись к своим лошадям, тем самым на корню уничтожая сам факт какого-то единого командования над армией. Теперь всё остаётся лишь в руках малых вождей, ведущих войска.
«Но что же случилось?» — никак не мог понять оборотень.
Варамир вернулся в своё тело и обернулся, чтобы посмотреть на собственных воинов, которых Манс отправил с ним. Здесь, на поле боя, никто ещё ничего не знает. Звуки горна были заглушены грохотом схватки. А Ставка Командования явно только что была ликвидирована… Все разбежались, а вскоре их войска, следуя последнему приказу Манса, начнут беспорядочно отступать… Нет, не все, а лишь те, кто получит распоряжение или те, кто выполнит его. А остальные?
Шестишкурый качнул головой. Он стоял на распутье. Его отряд уже почти добрался до «Небесного Клинка». Удивительно ловко добрался, умудрившись нигде не столкнуться с сопротивлением… Это мастерство Орелла или… их ведут?!
Варамир резко остановил медведицу и, не обращая внимания на остальных, устремился назад. В тот свободный «коридор», который ещё не закрылся за ними. В его голове ситуация собралась воедино. Испуганно кричащий Налётчик, приказавший всем отступать и сбежавший сам. А теперь ещё и эта их «лёгкая прогулка». На пути ведь не было никаких препятствий, будто бы вражеские войска сами уходят с их пути! Так не бывает! А значит, это ловушка, которую сумел вовремя распознать Манс, оттого и решивший сбежать!
Оглянувшись по дороге, старик заметил, как его отряд на мгновение остановился, что-то прокричав ему в спину, а потом, быстро обсудив ситуацию друг с другом, продолжили свой путь. Глупцы и слепцы!
Нет, эти не побегут. «К их же несчастью», — подумал Варамир. Соображение насчёт бегства должно было стать первой практичной мыслью, посетившей их головы за долгий срок.
Вселившись в орла, он быстро подлетел к стоянке Моустаса, наблюдая за ним с высоты. На краткий миг оборотень встретился глазами с той служанкой «Небесного Клинка», которая зачем-то подняла взгляд вверх. Её тусклые глаза поразили Шестишкурого. Почему-то сейчас ему казалось, что он будто бы вновь превратился в маленького мальчика, совершившего какую-то глупость и теперь стоящего под тяжёлым взглядом учителя, только… в данный миг на него смотрел кто-то несравнимо более старый.
Варамир едва не задохнулся от наполнившего его ужаса. Он моментально разорвал связь с орлом и сосредоточился на собственном бегстве.
«Путь впереди всё ещё открыт… я почти добрался…»
Поле боя, взгляд со стороны
Волны сияющих тяжёлых рыцарей, из-под многоцветных плащей которых сверкали доспехи — скатились со склонов и налетели на потрясённых представителей Вольного Народа. Передние ряды одичалых укрылись за простенькими, хоть и прочными, деревянными щитами, и попытались упереть свои длинные копья в землю, а тем временем над их головами уже засверкали на солнце острые мечи, даруя быструю смерть.
Над иссушёнными склонами поднялась пыль, вызванная внезапным появлением тысяч новых всадников. В испуге взвыли горны, призывающие отступать. В воздухе повисли крики, топот копыт и грохот дорнийских барабанов. Всё новые и новые солдаты врезались в ряды воинов Вольного Народа.
Первым оказался разбит Сигорн, сын погибшего Стира, магнара теннов. Он столкнулся ни с кем иным, как с Григором Клиганом, «Скачущей Горой». Войска, которые вёл могучий рыцарь, словно бы за считанные мгновения врезались в тыл передним фалангам одичалых. Вскоре все отряды, остававшиеся у теннов, — кроме элитных частей, закованных в бронзу, под командованием одного из малых вождей, Сайласа, — либо оказались в бедственном положении, либо были обращены в беспорядочное бегство, включая и самого Сигорна, который помчался прямо к собственным укреплениям, очевидно желая спрятаться в небольшой крепости.
Люди Гремучей Рубашки, в отличии от воинов Сигорна, сумели организованно отступить, отражая атаку за атакой, тем самым выигрывали драгоценное время для слишком далеко забравшихся теннов, находившихся значительно ниже и принявших на себя основной удар.
От грохота схватки закладывало уши, а продвижение огромного количества новых всадников подняло настоящую пылевую завесу. Казалось, будто ею затянут весь мир.
Закованные в причудливые доспехи, рыцари Дорна, Речных земель, Долины и остатков Простора скакали вниз по склону. Они встретились с отколовшимися группами дикарей в красновато-жёлтой дымке солнца, поднявшегося на вершину неба. Трещали копья. Пронзительно ржали лошади. Южане взывали к своему богу, «Небесному Клинку» и он отвечал им, направляя оружие прямо в цель и даруя радость от убийства очередного врага.
Размахивая своим огромным двуручным мечом, «Гора», уже обративший в бегство Сигорна, валил одного дикаря за другим. Лорд Аддам Марбранд, близкий друг Джейме Ланнистера, — оставшегося в Утёсе по настоянию отца, — повёл своих бронированных рыцарей в яростную атаку, кося одичалых, словно траву. Сир Арчибальд Айронвуд, умелый дорнийский рыцарь, и его верная дружина, вырвались вперёд, рассеивая одичалых и высоко подняв свои знамёна с чёрной опускной решёткой на песочном поле. Всадники Вольного Народа дрогнули и побежали от них, отчего войска «железных людей» разразились ликующими воплями.
Кое-где ветер понемногу начал развеивать дымку, открывая картину боя. Вот лорд Матис Рован, со своими людьми, оторвавшись от основных войск на несколько сотен шагов, налетел на малого вождя Хеллека и его разгорячённых от крови берсерков. Лидер одичалых моментально получил колющий удар в глазницу и свалился с коня, после чего вокруг них заплясал вихрь смерти. В считанные мгновения все семьсот двадцать шесть оставшихся всадников Хеллека либо погибли сами, либо потеряли лошадей, вынужденные спасаться бегством от впавшего в раж боя лорда и его верных солдат. Очередная маленькая победа, из которой состояло всё поле боя.
Не видя, что творится уже на расстоянии нескольких шагов от них, многие рыцари Простора и Дорна просто кидались на шум схватки — и исчезали в жёлтом тумане. Другие столпились вокруг своих лордов и командиров, ожидая, пока снова подует ветер.
На флангах и в тылу у них начали собираться конные лучники. В сторону врага полетели стрелы и сосуды Дикого огня. Зелёные языки пламени охватили последних выживших мамонтов и великанов. Немногочисленные варги уводили своих животных, но успевали далеко не всегда, а оттого падали с лошадей, либо замирали в ступоре, а потом страшно кричали, не в силах выдержать боль, передающуюся им после убийства собственного зверя.
Кажущаяся для Вольного Народа победа начала обращаться поражением.
Командный пост лорда Арвинда Моустаса
Знамя со змеёй и мечом склонилось к пыльной земле. На сильном ветру оно вздымалось и хлопало, словно парус. Боррок уже решил, что втопчет эту мерзость в грязь — потом, после того как закончит основное дело…
Холм казался странно пустым. У оборотня сложилось ощущение, что кроме него самого, «Небесного Клинка» и девчонки-служанки, стоявшей неподалёку от неподвижно застывшего мужчины, поблизости больше никого нет.
«Где вся стража?» — нахмурился он.
Верреск, Орелл и их охрана из группы воинов Вольного Народа, была вынуждена вступить в схватку с неожиданно появившимися солдатами врага, которые будто бы знали, что те выйдут на эту позицию… Вперёд прорвался лишь сам Боррок, который изо всех сил желал завершить полученное задание.
В голове оборотня на секунду появилась мысль, что может быть Варамир сбежал не просто так?
В тот миг он вдоволь посмеялся над трусливым стариком, но сейчас… Мужчина бросил взгляд с холма, где стоял Моустас, на поле боя. Хотя южные земли ещё сильнее затянуло завесой пыли, Борроку удалось разглядеть в её клубах то, что наверняка было бегущей беспорядочной толпой его собственных сородичей.
«Почему они отступают?! — ударила по оборотню страшная мысль, — мы же выигрывали!»
На западе, на фоне смутных очертаний творящегося бедствия, он видел перестраивающиеся колонны своих соотечественников.
«Перестраиваются не просто так… — подумал оборотень. — Они отступают!»
Боррок понял, что вскоре Тормунд, чьих людей смог узнать его острый взгляд, ускоренным маршем поведёт их обратно, в сторону Зачарованного леса. Вольный народ уже давно на собственном опыте узнал, что нужно делать, дабы выжить, когда южане берут верх.
«Но почему мы отступаем?! Отчего проиграли?! Что делает Манс?! Бежит в Теннию?!» — это сильно разозлило мужчину, отчего он по инерции сжал могучие кулаки. Его вепрь удивительно тихо стоял рядом. Слишком тихо, даже для его собственного приказа.
Боррок покосился на него, погладив за ухом, куда едва смог достать, даже несмотря на высокий рост.
«Небесный Клинок» продолжал стоять спиной к нему, заложив руки за спину, будто и не замечая. Его взгляд не отрывался от происходящего внизу. На поле боя было видно, как южане карабкались на защитные укрепления теннов, — за которые не так давно сбежал Сигорн, — и валились оттуда, пронзённые стрелами и обваренные кипящей смолой. Как рыцари скакали по пыльному лугу, как «железные люди» рубили остатки войск Плакальщика…
Казалось, будто лорд… прислушивается. Нет. Свидетельствует.
На столь близком расстоянии он казался странно величественным. Возвышающимся не только над самим Борроком, но и над его похрюкивающим спутником.
«Я… — поскрёб оборотень заросшую шею, — я… должен это сделать».
Миг странной робости был преодолён и мужчина сделал шаг вперёд.
Король-за-Стеной, взгляд со стороны
Пepecoxшee русло реки прорезало сердце равнины, и некоторое время Манс скакал по нему, выбравшись оттуда лишь после того, как оно начало извиваться, словно вены старика. Он заставил своего вороного выпрыгнуть на берег. За ним громоздились высокие холмы, их вершины и склоны до сих пор заволакивала жёлто-красная дымка. На западе уцелевшие фаланги одичалых из группы Хармы Собачьей Головы отступали вниз по склонам. На востоке бессчётные тысячи людей мчались по вытоптанному лугу.
Неподалеку, у небольшого холмика, Манс заметил потрёпанную группу мужчин и женщин Вольного Народа, одетых в лёгкие кожаные доспехи, обшитые костяными кольцами, но без шлемов и почти без оружия. Некоторые сидели прямо на земле, другие стояли, стаскивая с себя броню. Каждый из них, — кроме тех, кто пытался хоть как-то перевязать раны, — с потрясением и ужасом смотрели на окутанные завесой пыли холмы.
«Ясно. Эти смогли вырваться из бойни, — сам себе кивнул Налётчик. — Где же остальные? Сбежать должно было намного больше!»
На самом востоке, там, где бирюзовая и аквамариновая лента Клыков Мороза исчезала за серовато-коричневым подножием холмов, Манс увидел лавину южных рыцарей, мчащуюся вдоль полосы горизонта. Ему не нужно было рассматривать гербы, чтобы понять: Штормовые лорды и элитные войска Королевских земель появились оттуда, откуда их никто не ждал…
Где же резервы? Тенны, которые могли бы слезть со своих укреплений и неплохо так помочь войскам, хотя бы обстрелом с тыла. Фандал и его клан Ледяной Реки, Горн Щитолом, Девин Шкуродел и все прочие?
Боль сдавила ему горло. Манс стиснул зубы.
«Опять…»
Как на Кулаке Первых Людей, где его войско впервые сошлось в бою против этого… человека…
Вот как в таких ситуациях можно верить, что сражение идёт не против Бога?! Который предугадывает все его ходы, отвечая даже не ударом на удар, а ударом за просто так!
Налётчик глухо рассмеялся. Он снова оказался самонадеянным упрямцем! Ход врага увидела даже Вель, которая и вовсе, едва ли не впервые наблюдала за столь масштабным сражением!
Король-за-Стеной стёр пот, заливающий глаза, и увидел огромный отряд королевских войск, что скакал за ширмой далёкого кустарника и чахлых деревьев. Их был просто-таки нескончаемый поток…
«Лагерь. Они скачут в наш лагерь…» — пронзила его мысль.
Манс с криком пришпорил коня и помчался на восток.
«Далла».
Варамир Шестишкурый, взгляд со стороны
Старый варг наблюдал чужими глазами, пока медведица несла его вперёд, на ходу расшвыривая попадавшихся впереди людей. Что своих, что чужих. Варамир стремился добраться до края Зачарованного леса, а потом скрыться в его глубине. Он верил, что сможет затеряться там, а далее… об этом он подумает когда-нибудь потом.
До самого горизонта, насколько хватало глаз, люди дрались друг с другом, сшибались ряд на ряд, кружились в мешанине общей схватки. В воздухе висел не столько грохот, сколько шипение отдалённого сражения.
Шестишкурому подумалось, что это похоже на шум моря в раковине. Сильного штормового моря…
Не удержавшись и затаив дыхание, он рискнул направить орла в сторону стоянки Моустаса, где застал весьма интригующую и, чего уж греха таить, пугающую сцену.
Боррок, здоровый и физически сильный оборотень, уже подошёл к лорду Моустасу, стоящему к нему спиной, и занёс свой тяжёлый топор. Затем последовал невероятный момент — не длиннее резкого вдоха. «Небесный Клинок» так и не повернулся, а топор перехватила… девчонка, которая стояла чуть в стороне от оборотня!
Варамиру хотелось протереть глаза, но он видел, как эта… неуклюжая в его представлении служанка, взяла опускающийся топор большим и указательным пальцами. Двумя пальцами!
Её губы сложились в какое-то слово, но расстояние не позволило ничего услышать. Увы, орёл обладал сверх острым зрением, но не слухом.
Однако после, она совершила ещё одно движение своей второй рукой, такое быстрое, что старик ничего не заметил, но вот Боррок буквально отлетел на десяток шагов. В руке служанки мелькнула сталь и землю окрасил фонтан алой крови, которую вызвал этот удар.
Всё это произошло в мгновение ока.
Теперь Моустас обернулся, после чего молчаливо указал на огромного кабана, но стоило лишь девчонке сделать шаг в его сторону, как свирепый вепрь… просто убежал, при этом настолько громко визжа, что расслышал даже орёл, висевший чуть ли не в километре от земли.
Каким-то чудом Боррок сумел встать. Варамир даже подивился такой живучести, ведь отчётливо видел, как в его груди сияет сквозная рана. Тем не менее, видимо приток адреналина или поток собственной магии, позволил ему не умереть. Потому сейчас он даже нашёл в себе силы ринуться вперёд.
Однако служанка была тут как тут. Ещё один удар, нанесённый прямо в движении и мужчина пал. Орёл разглядел лишь факт порезанных сухожилий на его ногах. Момент нанесения этого удара выпал их его скорости восприятия.
Топор вывалился из ослабевших рук его соратника. Но тут же, не теряя ни мгновения, ладони подошедшего ближе Моустаса сомкнулись на голове Боррока. Какое-то сияние… оно наполнило руки «Небесного Клинка», следом возникла короткая вспышка и всё закончилось. Осталось лишь тело мёртвого оборотня, лежавшее на земле.
Варамир поздно заметил, что происходит нечто необычное. Крылья его птицы не могли двинуться. А взгляд… снова встретился со служанкой.
Её глаза пробирали Шестишкурого до самой глубины души. Будто бы выворачивали наизнанку. Мужчина чувствовал, как слабеет и теряется его контроль. А потом…
— А-а! — заорал он уже в своём теле, падая с медведицы на землю. Что бы не случилось, но его орёл был мёртв.
Остальные звери недоумённо выстроились вокруг. Но место было откровенно неудачное.
— Вот он! — послышался крик группы рыцарей, — тащите сети, это именно тот, кто нам нужен!
Волки оскалились, а медведица издала громкий, гортанный рёв. Сумеречный кот и вовсе моментально бросился в атаку и сразу повис на длинных копьях. Против оборотня выступила элита Западных земель, при поддержке инквизиторов, которые уже набили руку на ловле таких, как Варамир.
Арбалеты глухо застучали, выпуская смертоносные болты, которые нашпиговали волков и моментально убили двух из трёх. Сильно раненый третий бросился в самоубийственную атаку. В это же время медведицу пронзили с дюжины сторон длинными пиками, пытаясь удержать на месте, пока арбалетчики профессионально и без спешки перезаряжали свои орудия.
Сам Варамир даже не мог обратиться из-за сильной головной боли — последствий смерти животного, в которое он был вселён.
Пара минут и сгорбленного старика полностью обвязали, сразу же порезав кинжалом, на который был нанесён сильный парализующий яд. Маленькая ранка мгновенно была перевязана, ведь инквизиторы были профессионалами, не желающими допускать даже намёка на возможную смерть их жертвы, после чего они поскакали обратно, к командной ставке.
Холм со стороны войск Вольного Народа
Отступающие воины Тормунда были единственными из Вольного Народа, кто добрался до высокого холма, где некогда Манс обучал Вель.
Девушка всё ещё стояла там, вместе с двумя десятками бойцов, которые, как и она, наблюдали за разгромом их войска.
Она не знала чего ждала и на что надеялась, но вот, рядом спешился Тормунд, по прозвищу «Великанья Смерть». Он был невысок, чрезвычайно широкоплеч, болтлив и хвастлив, но вместе с тем, хорош как в военном деле, так и в искусстве боя.
— Где Манс?! — громко выкрикнул он, обнаружив отсутствие Короля-за-Стеной. — Нужно отступать в Зачарованный лес!
— Не знаю, — фыркнула Вель, — сбежал отсюда около часа назад.
— Ублюдок! — заорал Тормунд, — а ты чего тут стоишь?! Смерти хочешь? Мы проиграли! Пора валить!
— Вижу, — махнула она своей толстой, заплетённой косой. — Я учусь войне. А сбежать всегда успею.
— Дура-девка! — он оглянулся к своим людям, — хватайте её и все отступаем в сторону леса! Живо-живо…!
Но уже было поздно, за отступающим Тормундом направлялась группа рыцарей, скрываясь в облаке пыли, поднятом копытами их коней. Заметив противников, девушка глухо выругалась. Пока она следила за разгромом их войск, готовая удрать в любой момент, стоило лишь кому-то приблизиться, враг обманул их, воспользовавшись сбегающими воинами одичалых.
— На прорыв! — прокричал Тормунд, достав большой двуручный меч, — по коням!
Вель тут же оседлала свою кобылку. Её пальцы нащупали лук, начав быстро прилаживать к нему тетиву. Делала она это не слезая с лошади и продолжая ей управлять. Мысленно же девушка костерила себя за то, что не подумала о такой обыденности, как враг, который может появиться из скрывающего половину поля боя облака пыли.
Рыцарей возглавлял очень высокий мужчина, со знаменем трёх чёрных собак на жёлтом поле. Он тут же выцепил глазами лидера и направился прямо к Тормунду. Вель выпустила в гиганта стрелу, надеясь попасть по глазнице шлема, но конечно же выстрел ушёл мимо. Стрела безвредно съехала по его броне.
Один из рыцарей даже опустил свой клинок и расхохотался.
— Даже среди дикарей встречаются цивилизованные люди, — произнёс он низким голосом. — Работает с луком!
— Это же женщина! — возразил ему его сосед.
— Не меняет сути, — покачал головой рыцарь, — всё равно всех убьём!
Но далеко не все слушали этого человека. Ведь здесь было сразу две группы: Западные войска и из Королевских земель. Часть всадников, под командованием гиганта, уже схлестнулась с людьми Тормунда, пока остальные блокировали отход.
Длинный меч огромного рыцаря со свистом рассёк воздух, описав дугу вокруг хозяина. Солнце сверкало на клинке, уже успевшем замараться в крови, словно на посеребренных спицах колесницы. С оглушающим грохотом его лезвие обрушилось на двуручный меч Тормунда и одичалый натужно выдохнул. Но удар сдержал.
Малый вождь Вольного Народа сдал назад и серьёзно посмотрел на своего врага. Настоящий великан!
Мужчина усмехнулся.
— Не зря меня зовут «Великанья Смерть!»
Несмотря на всё своё хвастовство, в этот момент он был серьёзен как никогда. Пришло время вспомнить далёкие наставления его учителей.
«Одно пространство, а пересечения бесконечны», — подумалось ему.
Тормунду было пять лет, когда он впервые вышел за ворота своего поселения, возле Тюленьего залива. Старик Оугат собрал всех детей его возраста и велел им ухватиться за длинную веревку. Затем без всяких объяснений свёл их вниз, вдоль холмов, вывел к Стылым равнинам, а оттуда — в лес, где остановился, лишь добравшись до рощи могучих дубов. Он позволил детям немного побродить по роще — как теперь понимал Тормунд, чтобы повысить их чувствительность по отношению к самим себе; щебету сотен птиц; запаху мха на коре; почвы, дышащей под маленькими ногами; к цветам и их формам: белым полосам солнечных лучей на фоне медного полумрака, чёрным корням деревьев.
Несмотря на поразительную новизну происходящего, Тормунд способен был думать лишь о наставнике. По правде говоря, он едва ли не дрожал от предчувствия. Все видели старика Оугата со старшими мальчишками. Все знали, что он обучает старших тому, что именуют путями тела…
Путями битвы.
— Что вы видите? — в конце концов спросил старик, глядя на полог листвы.
Посыпались нетерпеливые ответы: листья, ветки, солнце.
Но Тормунд видел больше. Он подметил засохшие сучья, давку состязающихся ветвей и веточек. Мальчик видел, как деревца поменьше, молодая поросль, чахнут в тени великанов.
— Борьбу, — серьёзно произнёс он.
— В каком смысле, Тормунд?
Страх и ликование — взрыв детских чувств.
— Д-деревья, наставник, — запинаясь, отозвался он. — Они воюют за… за место.
— Верно, — согласился Оугат. — И этому, дети, я и буду вас учить. Как быть деревом. Как воевать за место…
— Но деревья не двигаются, — сказал кто-то из ребят.
— Двигаются, — усмехнулся старик, — но медленно. Сердце дерева делает лишь один удар в год, потому ему приходится вести войну на все стороны одновременно. Оно должно ветвиться и ветвиться, пока не заслонит собою небо. Но вы… ваши сердца делают много ударов и вам нужно вести войну лишь в одном направлении зараз. Именно таким образом люди овладевают местом.
Невзирая на возраст, Оугат вскочил, словно заяц.
— Давайте, — махнул он руками, — попробуйте прикоснуться к моим коленям.
И Тормунд тоже ринулся вместе с остальными сквозь пятна солнечного света. Он верещал от расстройства и восторга всякий раз, как палка наставника хлопала или тыкала его по спине. Он изумлённо глядел, как старик пляшет и кружится, а дети плюхаются на задницы или катятся по опавшей листве кубарем, словно барсуки. Никто не сумел дотянуться до его ног. Никто даже не сумел войти в круг, очерченный его палкой.
Наставник Оугат был деревом-победителем. Единственным владельцем своего места.
Высокий рыцарь, в своём потрёпанном коричневом плаще, отбросил щит за спину, где тот едва смогли удержать трое мужчин из его отряда, а потом крутанул огромный меч одной рукой, будто пёрышко. Воздух словно загустел от ожидаемой схватки.
Тормунд поднял свой клинок, что достался ему от отца, ожидая хода своего врага.
Спутники, стоящие за спиной гиганта, захохотали. Их лица были столь уверены…
Закованный в сталь рыцарь-великан сделал шаг в его сторону. К кругу, очерченному мечом рыжебородого одичалого.
Но бой проходил не только между ними. Схватка началась и у остальных.
Вель спрятала лук, даже не убрав тетиву. Не до неё сейчас было. А лук на такой дистанции, да против одетых в железо врагов… Вместо этого она вытащила свой меч с длинной рукоятью. Держа клинок в правой руке, девушка наклонилась с лошади и коснулась его кончиком земли, наблюдая, как на неё несётся всадник. Резкое движение и в глаза южанину полетела засохшая земля. От неожиданности мужчина с ругательствами отшатнулся и даже упал с коня.
Вель воспользовалась этим фактом, легко соскочив с седла и моментально пронзая его горло, заставив врага забулькать кровью.
На миг она прервалась, чтобы вытереть выступивший на лбу пот и осмотрела пятачок земли перед собой. А на нём уже кипела битва. Вольный Народ схлестнулся с поклонщиками и силы были равны.
Девушка стояла, а её толстую косу трепал ветер. Вель оглянулась, посмотрев на разворачивающийся бой за её спиной. Там уже всё было понятно: они проиграли. Осталось решить проблему здесь…
Блондинка развернулась к своим врагам и перешагнула через труп только что убитого рыцаря, делая движение в сторону своей лошади. На миг её силуэт осветило солнце, превращая в чёрную, гротескную тень.
Нечто слишком ужасное. Слишком яркое.
Бой продолжался. Рыцари имели преимущества доспехов, но одичалые в скорости. А их тяжёлые топоры и булавы не позволяли броне южан иметь подавляющее превосходство. Доспехи поклонщиков вынужденно прогибались от мощи пропущенных ударов, отчего те рисковали принимать лишь скользящие тычки, да и с теми были аккуратны.
— Вель! — подбежала к ней одна из копейщиц. — Сюда идёт ещё одна группа! Они видят нашу командную ставку, видят здесь нас, думают, что смогут захватить Манса! Нужно бежать!
Светловолосая девушка уставилась на неё, в пылу битвы ничего не соображая и не понимая суть сказанных слов.
Копейщица повернулась и пальцем указала на окрестности, где виднелась пыль от топота копыт.
Да… их снова обходят. Уже спереди, как она и ожидала. Сейчас бы вскочить на коня да сбежать, как она и хотела сделать ранее, если заметила бы надвигающегося врага! Вот только теперь выход заблокирован…
Краем глаза Вель невольно оглядела и поле боя. Прежних построений там не сохранилось. Сперва сестра жены Короля-за-Стеной заметила Гремучую Рубашку и остатки его людей, попавших в бедственное положение, застряв, словно в лабиринте, между несколькими холмами и предлеском, который сильно снижал манёвренность лошадей. Вырвавшись из-под тени южного склона, с флангов к ним неслось несколько тысяч кавалеристов Долины, и во главе их реяло белое треугольное знамя трёх чёрных воронов, у каждого из которых в когтях было сердце.
«Лорд Корбрей», — вспомнила Вель слова Альфина, который читал ей ту книжку. Как же в тот миг она хотела, чтобы он «украл» её!
Не позволяя себе отвлекаться, светловолосая красавица взглянула в сторону укреплений теннов.
— Дорнийцы, — пробормотала девушка. Тысячи смуглых всадников, восседающие на рослых чистокровных скакунах, врезались в ряды поспешно перестроившейся пехоты теннов, моментально смяли её и теперь мчались к холму, добивать последние укрепления, которые ещё не были взяты.
Это конец. Войско обречено и лишь конвульсивно подёргивается. Манс был прав, что сбежал сразу, как осознал это. А она…
Только учится войне. И кажется, уже никогда не сможет научить кого-то сама.
Подкрепление к врагу приближалось. Их лишающие мужества, улюлюкающие боевые кличи перекрыли шум сражения.
— Надо бежать! — крикнула копьеносица.
Гигантский рыцарь крутанул ловкий финт, подлавливая Тормунда и одним движением отрубая ему руку. Одичалый закричал. Гораздо громче, чем позволял себе обычно. Это вызвало в груди Вель липкий страх. Холодный и пробирающий до кончиков пальцев.
Копейщица оставила Вель и бросилась в сторону, пытаясь обойти врагов, но её путь заблокировали рыцари. Сильный удар по лицу заставил женщину пасть.
— Не убивать! — выкрикнул чей-то задорный голос, — лагерь дикарей уже взяли. Нам нужно искать себе добычу самим.
Огромный воин Западного войска нанёс ещё один удар, разрубая Тормунда пополам. Всё вокруг забрызгало кровью и внутренностями. Вель побледнела и невольно ощутила тошноту. Конечно, она не раз и не два видела убийства. Но обычно они проходили не так… не так…
Видя смерть предводителя, остальные представители Вольного Народа пали духом. Кто-то отбросил оружие, сдаваясь врагам, но получая в награду лишь смерть, кто-то бросился бежать, но был убит в спину. Остатки оказались сломлены и теперь забивались, как скот по весне.
— Эта — моя, — уверенно произнёс окровавленный гигант, делая шаг в сторону Вель. Почему-то девушке показалось, что он говорит вовсе не о бое…
«Проще убить себя», — подумала блондинка, вместе с тем посмотрев на край холма. Если она спрыгнет с него головой вниз, то мгновенно сломает себе шею и…
Подкрепление южан подоспело и тут же начало спешиваться.
— Вот она! — воскликнул один из них, одетый в чёрную форму Инквизиции, с эмблемой меча, обвитого змеёй.
Девушка, уже собравшаяся было организовать себе самоубийственный прыжок, тут же замерла. Почему-то интуиция уверенно зашептала ей, что это шанс. Дело в том, что она не была колдуньей, варгом или оборотнем. Но раз привлекла внимание инквизиторов…
— Она подозревается в колдовстве, — уверенно заявил низкорослый мужчина, пытаясь отодвинуть в сторону великана, что смотрел на него как… Вель не видела его лица из-за шлема, но невольно улыбнулась, до чего комично выглядела эта сцена.
— Женщина моя, — глухо и раздражённо произнёс здоровяк.
— Сир Клиган, вы мешаете Инквизиции нести слово нашего Бога, «Небесного Клинка», на эти земли?! — аж взвизгнул коротышка, — это измена?!
Названный Клиганом снял окровавленный шлем и Вель увидела его искажённое гневом лицо. Почему-то она посчитала, что сейчас охотник на ересь сдаст назад, может даже испуганно сядет задницей на землю, но он продолжал уверенно смотреть на этого гиганта.
Рыцарь сплюнул и убрал меч, после чего перевёл взгляд на копейщицу, которую деловито делили рыцари Королевских земель.
— Тогда я забираю её, — гулко произнёс Клиган и сделал широкий шаг вперёд.
— В порядке очереди… — начал было один из воинов, но удар кулаком выбил у него сразу десяток зубов, одновременно свернув челюсть. Рыцарь буквально перекувыркнулся в воздухе и упал на землю. Остальные вытащили было мечи, но здоровяк лишь оскалился, положив руку на рукоять своего двуручника.
— Она того не стоит, — пробормотал главный среди них, — уходим, парни. И заберите Джоссвела. Потом сообщим о произошедшем лорду Марбранду или самому «Небесному Клинку»…
— Похвальная целеустремлённость, сир Реус, — насмешливо выкрикнул мелкий инквизитор в его спину.
Он уже подошёл к ней вплотную. Девушка видела щербатый рот и заметила, что в нём серьёзно так не хватает зубов. Однако взгляд коротышки был горящим, словно костёр, на который, по слухам, они пускают «ведьм».
Вель невольно задумалась, не сглупила ли она, когда решила сдаться Инквизиции, вместо того, чтобы убить себя, бросившись с холма?
Его рука, окружённая сияющим ореолом, в свете солнца, легла на её плечо.
— Война — это убеждённость. И наши убеждения сильны как никогда, оттого мы и победили, — его слова буквально отдавались в девушке какой-то странной, внутренней силой.
«Спор двух народов, — вспомнилась ей речь Манса. — И мы проиграли этот спор».
— Дикарка — ты обвиняешься в колдовстве. Не сопротивляйся и мы не будем причинять тебе вреда, — продолжил коротышка.
Вель медленно подняла руки, молчаливо предлагая связать себя.
— Хорошая девочка, — хмыкнул инквизитор, сделав жест своим людям. Тут же подошли солдаты с верёвками.
Поле боя, взгляд со стороны
В сердцах бойцов Вольного Народа царили замешательство и ужас. Окончательно потеряв всякую ориентацию, они пытались докричаться друг до друга через завесу пыли, пытались понять, что же им делать. Отряды лучников налетали на них и расстреливали лошадей под всадниками. Воины ругались и прикрывались щитами, уже утыканными стрелами. Всякий раз, как Харма Собачья Голова, Плакальщик и прочие переходили в атаку, южане рассеивались и отрывались от них, продолжая стрелять на ходу, отчего всё новые одичалые с глухим звуком падали на выжженную летним солнцем землю.
Многие одичалые отстали от своих и очутились в затруднительном положении: на них налетали со всех сторон. Горм, взявший на себя командование людьми, после гибели Гремучей Рубашки, вслепую довёл бойцов до верха холма и оказался зажат между земляными укреплениями, сорвавшими первую атаку Вольного Народа, и безжалостными копьями рыцарского отряда из Речных земель, который возглавил лично Бринден Талли, «Чёрная Рыба». Их бой продлился недолго, почти никто из одичалых не смог даже отступить, находя быструю и бесславную смерть.
Похожая ситуация проходила и чуть восточнее. Кригг, один из малых вождей, раз за разом вступал в схватку с элитной кавалерией Запада, но в результате лишился коня, а его люди, решившие что он убит, отступили и рассеялись. Однако, реальность была такова, что Кригга затоптали свои же всадники, запаниковавшие во время бегства. Вихрь смерти продолжал кружиться…
Тем временем, сир Арчибальд Айронвуд ринулся в атаку через луг. Большая часть его трёхтысячного отряда врассыпную ринулась на север, ибо им не терпелось наведаться в лагерь дикарей, где по слухам уже во всю резвятся Штормовые лорды. Сам же дорниец направился на запад, помчавшись со своими приближёнными через поле, заполненное удирающими пешими одичалыми. Добивая их, одного за другим, он налетел на Плакальщика, укрепившегося с остатками воинов, где и разбил его. Малый вождь был убит, но часть его солдат, каким-то чудом смогла бежать, умудрившись в пыли, наугад, добраться до края поляны. Правда там их почти сразу встретили специально направленные на добивание подобных подранков отряды лёгкой конницы, посланные лордом Моустасом.
Далеко на северо-западе всё ещё воюющих одичалых и особенно их вождей захлестнуло замешательство. Они кричали на гонцов и горнистов, обвиняя тех в предательстве и трусости, не в силах поверить, что основное войско уже проиграло.
Толпы новобранцев Простора, составлявших центр войска «железных солдат», окончательно стушевались под напором объединенной мощи сразу нескольких малых вождей одичалых. Они ещё не до конца оправились после ранее полученного удара во фланг, нанесённого ныне мёртвым Стиром и его теннами, отчего принялись бежать. Воины одичалых, поверив в победу Вольного Народа, ринулись преследовать бегущих, и их боевые порядки смешались. Строй дикарей, и раньше хромающий на обе ноги, окончательно превратился в беспорядочные группы людей, разделённые участками широкого луга. Многие одичалые даже падали на колени, прямо на иссушённую землю, вознося хвалу Старым богам. Как ранее думал ныне пленный Варамир, мало кто услышал звуки горна, командующее общее отступление — в основном потому, что очень мало труб передало эту команду. Большинство трубачей просто не поверили, что им действительно приказали именно это.
Барабаны южан же ни разу ни дрогнули, ни разу не сбились с ритма. Войска Дорна и тысячи умелых всадников на породистых лошадях, эти свирепые и горячие кавалеристы из южных пустынь, часть из которых уже отправились штурмовать укрепления теннов, вдруг возникли из-за толп бегущих просторцев и безудержно ринулись на одичалых, разбившихся на отдельные группы. Этим лорды пустыни также хотели показать своим давним соперникам — Простору, что их войска намного более умелы, сильны и дисциплинированны.
Дорнийские всадники быстро и безжалостно истребляли разрозненные группы войск Вольного Народа, ставя жирную точку на очередном участке поля боя.
Везде и повсюду дикари отдавали свою жизни, постепенно всё больше сосредотачиваясь на бегстве, а не сражении. Так отрезанный от своих людей Иганн — вождь, возглавляющий полуночников, отступил за ближайшие укрепления теннов, настоящий лабиринт деревянных шалашей и простеньких домишек, вперемешку с баррикадами, да вырытыми ямами. Он попеременно взывал то к Старым богам, то к своим людям. Одичалые, рассыпавшиеся по лугу, образовали круги, обнесённые стеной щитов, и сражались с поразительным упрямством, потрясённые встречей с врагом, чья ярость не уступала их собственной. Хоуд, один из командиров, отчаянно сзывал своих всадников и даже парочку каким-то чудом оставшихся великанов, но их задержали у земляных укреплений, вынуждая прятаться от потока стрел.
Огромное сражение разбилось на множество битв поменьше — более отчаянных и гораздо более ужасных. Куда бы ни смотрели вожди, повсюду видны были лишь отряды полклонщиков, скачущих по полю. Там, где «железные люди» превосходили противника численностью, они шли в атаку и брали верх. Там, где им не удавалось одолеть Вольный Народ, его окружали и начинали изводить обстрелом. Многие всадники одичалых, охваченные тревогой, в одиночку кидались на врага, но под ними убивали коней, а их самих затаптывали.
Теперь даже самые упрямые вожди начали понимать: они проиграли.
Лагерь одичалых, взгляд со стороны
Манс скакал изо всех сил, проклиная себя за то, что сбился с пути в бесконечных проходах и переходах лагеря. Он натянул поводья, остановив вороного у участка, огороженного шатрами Хармы Собачьей Головы. Их он узнал сразу. Не только по тяжёлым, прочными каркасами, но и по тушам убитых, безголовых собак. Харма ненавидит псов и каждые пару недель требует себе новую собаку, которую убивает, а голову насаживает на пику, повсюду таская с собой.
Налётчик взглянул на север, выискивая приметные верхушки круглых шатров, излюбленных людьми Тормунда, ведь палатка самого Манса и Даллы была рядом…
Словно бы ниоткуда вылетело трое женщин, они стрелой промчались через лагерь Хармы, в сторону севера, где и исчезли за шатрами на дальней его стороне. Мгновение спустя за ними последовала еще одна, черноволосая, что-то неразборчиво вопящая на про поклонщиков и пожары. Король-за-Стеной взглянул на юг и увидел десятки столбов чёрного дыма. Ветер на миг стих и пологи окружающих шатров повисли.
Манс заметил синюю накидку для лошади, брошенную у дымящегося костра. Кто-то вышил на ней солнце и три звезды…
Мужчина слышал крики — тысячи криков.
Где она?
Налётчик знал, что происходит, и, что более важно, он знал, как это будет происходить. Первые костры были зажжены как сигналы для тех одичалых, кто сейчас сражался на поле боя, дабы убедить их в том, что их и вправду одолели. В противном случае лагерь бы сперва обыскали как следует, прежде чем уничтожать. Даже теперь южане наверняка кружили по территории, выискивая добычу, особенно такую, которая бы кричала и извивалась. Если он не найдет Даллу в самое ближайшее время…
Манс пришпорил коня и поскакал на северо-восток.
Осадив вороного у шатра, расшитого изображениями животных, мужчина проломился через извилистый коридор со стороны солнца, чуть ли не светясь в его лучах, и увидел троих рыцарей на конях в нарядной сбруе. Они обернулись, заслышав его приближение, но тут же отвернулись снова, приняв его за своего. Как же хорошо, что он зашёл со слепой стороны! Ведь его дикарский наряд вряд ли мог сравниться с изящными латами.
Кажется, всадники о чём-то спорили. Выхватив свой меч, Налётчик послал коня в галоп. Первый раз проскакав мимо этой троицы, он убил двоих. Хотя их товарищ в оранжевом плаще, в последний момент заорал, рыцари даже не успели на него взглянуть. Манс натянул поводья и развернул коня, но уцелевший всадник уже удрал. Налётчик не стал за ним гнаться и направился на восток, поняв наконец-то, — во всяком случае, он так надеялся, — в какой части лагеря он сейчас находится.
Пронзительный визг, от которого мурашки пробежали по коже, раздавшийся не далее как в сотне шагов от него, заставил Короля-за-Стеной перевести коня на рысь. Привстав в стременах, он заметил каких-то людей, носящихся между битком набитыми шатрами. Новые крики взвились в воздух — на этот раз срывающиеся, и совсем рядом. Внезапно из-под прикрытия окружающих шатров и палаток выскочила целая толпа обслуги, следовавшей за войском: жёны, проститутки, рабы, жрецы… Кто кричал, кто просто молча мчался, куда глаза глядят, не разбирая дороги. Некоторые вопили, завидев Манса и пытались пробиться подальше от него. Другие не обращали на мужчину никакого внимания, то ли сообразив, что он не враг, то ли понимая, что он не сумеет перебить сразу столько народу. В считанные мгновения их поток поредел. Молодые и здоровые сменились старыми и немощными. Манс заметил Кумела, пожилого смотрителя за лошадьми, подгоняемого молодыми помощниками.
Он видел множество обезумевших от страха матерей, которые тянули за собой перепуганных детей. Немного позади них, несколько перевязанных воинов, примерно человек двадцать, отделилась от потока беглецов и заняла боевую позицию. Они подняли щиты и приготовились встретить врага.
Налётчик услышал приближающийся хор хриплых победных воплей, фырканье и топот лошадей… Он натянул поводья и вынул клинок.
Буквально через десяток секунд Манс увидел их. Рыцари быстро ехали между палатками, толкая друг друга. На мгновение они напомнили ему отряд, пробирающийся через бурный прибой. Южане из Штормовых земель…
Манс вздрогнул и опустил взгляд. Молодая женщина с окровавленной ногой и младенцем, привязанным к спине, уцепилась за его колено, умоляюще бормоча что-то, так быстро и неразборчиво, что он не понял ни слова. Мужчина поднял ногу, чтобы пнуть её, потом отчего-то вдруг опустил. Он наклонился и посадил её перед собой в седло. Женщина залилась слезами. Манс развернул вороного и поскакал через толпу бегущих людей.
Мимо уха у него свистнула стрела.
Вороной всхрапнул и издал пронзительное ржание. Мимо проносились шатёр за шатром, холст крашеный и холст полосатый, разрисованная кожа, кости и разные рисунки. Безымянная женщина у него в седле дрожала, тщетно пытаясь взглянуть на своего ребенка. Топот коней поклонщиков был всё ближе, они скакали колоннами по узким проходам и разворачивались в шеренги на редких просветах. «Небесный Клинок! — кричали они. — Так угодно моему Богу!»
Такие же колонны грохотали и по параллельным проулкам. Дважды Королю-за-Стеной приходилось прижимать женщину с ребёнком к шее своего коня, когда над ними свистели стрелы.
Он снова пришпорил вороного, в этот раз аж до крови. Манс услышал крики и понял, что догоняет новую группу беженцев. Вдруг вокруг него оказалась толпа обезумевших, спотыкающихся мужчин, вопящих матерей и бледных как мел детей. Налётчик бросил коня влево. Он узнал преследующего его рыцаря. Это был печально знаменитый инквизитор Джареми Риккер, изводивший Вольный Народ, чуть ли не каждого подозревая в колдовстве и ереси. Все пленные южане, кого только приходилось допрашивать Мансу, слыхали о нём.
Налётчик вылетел на одну из огромных площадей, которые тенны использовали для строевой подготовки, и его вороной полетел вперёд с новым воодушевлением. Манс вставил стрелу в лук, натянул тетиву и ловким выстрелом убил ближайшего всадника, мчащегося за ним через клубы пыли. Вторая стрела вошла в шею коню следующего преследователя, и лошадь рухнула вместе со своим наездником, подняв новое облако пыли.
Король-за-Станой издал гортанный боевой клич, на что женщина завизжала от ужаса. Манс же лишь взглянул вперёд и увидел, как на западную оконечность поля вылетают несколько десятков рыцарей.
«Грёбаные южане!»
Мужчина развернул выдыхающегося вороного и погнал его к северному выходу с площади, благодаря теннов и их точность при подготовке сей площадки. Она была ухоженной и выравненной. В воздухе висели отдалённые крики и резкие вопли войска «железных солдат». Уже не только из Штормовых земель, но и постепенно приближающихся остальных. Безымянная женщина плакала от страха и беззвучно молилась.
Аккуратные палатки теннов уходили на север, напоминая ряды подточенных зубов. Проход между ними всё приближался. Женщина попеременно то смотрела вперёд, то оглядывалась на южан, и то же самое проделывал её черноволосый младенец.
«Странно, — подумалось Мансу. — Младенцы откуда-то знают, когда нужно вести себя тихо».
Вдруг и из северного прохода хлынул очередной поток кавалеристов. Манс моментально свернул вправо и поскакал вдоль лёгких светлых палаток, выискивая, где бы проскочить между ними. Так ничего и не обнаружив, он погнал коня к углу. Всё больше и больше всадников войска Моустаса вылетали из восточного выхода и рассыпались по площади. Те, кто гнался за ним, опасно приблизились, судя по топоту копыт. Ещё несколько стрел вспороли воздух у них над головами. Налётчик резко развернул вороного и скинул женщину на пыльную землю. Младенец тут же завопил. Король-за-Стеной сунул ей нож — прорезать холст шатров.
— Быстро! — приказал он, надеясь, что она сумела правильно разобрать его слова в таком шуме, а главное — понять их, несмотря на стрессовое состояние.
Воздух загудел от грохота копыт и криков поклонщиков.
— Беги! — рявкнул Манс на женщину. — Беги и режь палатки!
Его окутало облако пыли. Мужчина оказался окружён.
Со смехом Налётчик развернулся.
Выхватывая клинок, он увернулся от булавы, летящей ему в лицо по широкой дуге, и нанёс нападающему колющий удар в подмышку. Потом выбил меч следующему нападающему и мощным ударом смял его броню в центре груди. Кажется, дрянная сталь не выдержала, так как клинок Манса рассёк его тело, отчего из него потоком, словно вино, ударила кровь.
Следующего он поймал за щит, вращая мечом, словно дубиной. Всадник опрокинулся назад, свалился с коня и каким-то образом умудрился приземлиться на четвереньки. Шлем слетел с него и покатился под копыта. Перехватив меч, Король-за-Стеной заколол его ударом в основание черепа. Он встал на стременах и стряхнул кровь с клинка в лица потрясённым кавалеристам.
— Ну?! — взревел Манс, широко расставив руки. — Кто следующий?!
Мужчина принялся рубить оставшихся без всадников лошадей, которые отделяли его от врагов. Одна рухнула, молотя ногами в воздухе. Другая пронзительна заржала и вломилась в ряды южан.
— Не на того напали! — выкрикнул Налётчик. — Я — сильнейший воин Вольного Народа! Самый умелый и свирепый!
Тяжело дышащий вороной сделал шаг вперёд.
— Ваши отцы и братья — на моих руках!
Глаза рыцарей отблескивали белым из теней их сверкающих шлемов. Некоторые вскрикнули, но только сдали назад.
— Кто, — проревел Манс с таким остервенением, словно всё его тело состояло из одного горла, — кто из вас, трусов, попробует убить меня?!
Пронзительный женский крик. Король-за-Стеной бросил взгляд назад и увидел безымянную женщину, задержавшуюся у входа в ближайший шатёр. Она сжимала нож, который дал ей Манс и махала руками, призывая его следовать за ней. На миг Налётчику показалось, будто он всегда знал её, будто они много лет были любовниками. Он увидел проблеск солнечного света с дальней стороны шатра, там, где она разрезала стену. Потом он заметил какую-то тень над собою, услышал нечто не совсем…
Несколько солдат завопили — тоже от ужаса, но иначе.
Моментально осознав ситуацию, Манс спрыгнул с лошади и нырнул прямо под неё, надеясь, что этого окажется достаточно, иначе…
На миг он встретился взглядом с широко распахнутыми, ничего не понимающими глазами женщины, увидел младенца у неё за плечом… Это был сын — теперь Налётчик откуда-то точно это знал.
Он попытался крикнуть, но они превратились в тени зелёного огня. Всё вокруг охватило пламя. Мужчина успел порадоваться, что их зацепило самым краем и основной удар принял на себя его жеребец. Манс прикрылся своими шкурами и, пока ещё не ощущая жар пламени, сделал рывок в сторону, на ходу избавляясь от загоревшейся брони.
Ему или повезло, или он был достаточно ловок, но Налётчик спасся, ведь лишь несколько зелёных цветов успели расцвести на его одежде.
Оказавшись на земле, он вынужденно остановился, пережидая несколько мгновений, так сильно стучало его сердце. Посмотрев на догорающую тушу лошади, мужчина заморгал из-за едкого дыма, резавшего глаза.
Звон. Мир состоял из дыма, вони сгоревшего мяса и звона. Манс ничего больше не слышал. Он едва рассмотрел горелые оболочки, что прежде были безымянной женщиной и её ребёнком.
Мужчина сплюнул, проверяя оставшееся снаряжение, нащупав кинжал на поясе. Металл нагрелся, но не обжигал. Король-за-Стеной нашёл это странным, но лишь покачал головой, после чего двинулся на северо-запад, обходя столб зелёного пламени, мимо треклятых вышитых, обвисших шатров теннов. Он спешил, ибо осознавал, что бросок сосуда Дикого огня мог быть не один…
«А мог быть банальной случайностью расчётной команды», — фыркнул он.
Знамёна с различными изображениями реяли на ветру. Вольный Народ также не чурался подобной традиции. Выделять себя на фоне остальных. Вдалеке, за спиной Манса, по небу летали новые сосуды Дикого огня, поражая особо неудобные участки, где закрепились его сородичи. Выжигая их зелёным пламенем. Кажется, где-то пронзительно кричали люди.
Но Манс думал лишь об одном.
«Далла».
Его окружили люди — бегущие, перепуганные, сбитые с толку. Хотя рты их открывались и языки касались зубов, Манс не слышал ничего, кроме звона. Он проложил себе дорогу через толпу и зашагал дальше. В левой руке что-то причиняло боль. Налётчик посмотрел на ладонь и увидел сорванную кожу. Видимо сорвал, когда бежал от вспышки Дикого огня. В ране была длинная, грязная заноза, которую он тут же выдернул свободной рукой.
Кровь тут же окропила ладонь тёмно-красным цветом, заблестев на тусклом солнце, скрытым пылью, поднявшейся в воздух.
На мгновение всё вокруг, включая Короля-за-Стеной, ослепила зелёная вспышка. Неподалёку вновь загорелся столб Дикого огня.
Через миг он услышал удар грома. Звон перешёл в пронзительное нытье — почти неслышное. Манс остановился, закрыл глаза. Крики и вопли раздавались то далеко, то близко, совсем рядом. Они разъели расстояния, разнеслись до края слышимости и в конце концов растворились в окружающем шуме битвы, пыли и зелёных цветов.
Через некоторое время Манс отыскал свой вышитый шатёр, установленный на небольшом пригорке. «Каким потрёпанным он теперь выглядит», — подумалось ему и мужчину охватила печаль. Всё вокруг казалось таким поблекшим…
Рядом Налётчик заметил старый шатёр Вель, который она делила с парой других девушек. Он скрипел и хлопал на ветру. Вот и чайник, который стоял рядом с погасшим костром. Дым от него тянулся над землёй и терялся между соседними палатками. Сердце Манса бешено заколотилось. А вдруг Далла пошла вместе с остальными поглазеть на битву с юго-восточного края лагеря? Вдруг южане поймали её? Такую красавицу они непременно прихватили бы, хоть наверняка и попользовали перед этим. Игрушка для лордов. Необыкновенный подарок!
Добыча!
Звук её голоса заставил Манса подскочить. Пронзительный крик… На миг он застыл, не в силах пошелохнуться. Он услышал мужской голос — мягкий, вкрадчивый и при этом безумно жестокий…
Земля ушла у него из-под ног. Мужчина попятился. Шаг. Другой. По коже побежали мурашки.
Налётчик крадучись двинулся вперёд. Его рёбра словно окаменели. Он не мог сделать вдох! Кинжал дрожал в его пальцах. Манс вытянул руку и кончиком лезвия отвёл полог шатра. Поначалу он ничего не увидел — внутри было слишком темно. Лишь какие-то тени да судорожные всхлипы Даллы.
Потом Король-за-Стеной разглядел её. Девушка нагая стояла на коленях перед нависающей над ней тенью. Один глаз заплыл, из носа и откуда-то из-под волос течёт кровь и ручейками струится по шее и груди.
Манс переводит взгляд, рассматривая остальное убранство. Четверо мужчин. Двое без штанов, а один с ножом, стояли прямо перед рыдающей Даллой, которая стремится съёжиться в комочек, пытаясь натянуть на себя пушистую шкуру.
— Пожалуйста, — всхлипывала она, — пожа-алуйста! — вскрикнула девушка уже громче. — Что я сделала? Почему вы так поступаете, чем я…
Хлёсткая пощёчина прилетела ей прямо по лицу и Далла упала.
Манс прикинул, как лучше начать. Мысленно оценив, что двое мужчин, которые были без штанов, точно растеряются и по инерции первые мгновения будут натягивать свои портки.
Девушка громко завизжала, но рыцарь с кинжалом лишь засмеялся. Ему вторили остальные.
«А вот с ещё двумя уже сложнее, — прикинул Манс. — У одного только кинжал, он явно нацелен растянуть удовольствие. А вот последний в полном боевом облачении. На поясе видны ножны с клинком, а на теле броня».
— Скажи-ка, шлюха, как мне лучше поступить? Просто поиметь тебя или немного поиграть?
Время раздумий истекло.
Манс, не задумываясь, скользнул в темноту шатра. В воздухе мерзко воняло спариванием. Не давая врагам времени, Налётчик перерезает глотку первому, стоящему без штанов, а потом и второму, прежде чем тот смог как-то среагировать.
Неизвестный рыцарь, держащий нож в руке, тут же оборачивается, его глаза испуганно расширяются.
— Сир Трант! — выкрикивает стоящий у стены солдат, спешно вытаскивая булаву. Но было поздно.
Манс уже подскочил к нему. Вблизи он заметил, что это был высокий и мрачный на вид человек с бородой цвета ржавчины. У него были глубокие мешки под глазами и белый плащ за спиной.
Рыцарь успел выставить руку, но перчатки гвардеец, к его сожалению, снял. Ему хотелось ощутить тело красавицы-дикарки, найденной его отрядом среди этих богатых шатров. По праву Королевского Гвардейца, мужчина не собирался делиться добычей. И, кажется, это не пошло ему на пользу.
— А-а! — выкрикнул он, сдавая назад. Ладонь была сильно порезана.
Тем временем, наперерез Мансу выскочил одоспешенный солдат, но Налётчик уже отступил, выхватывая из ножен убитого им ранее бойца, короткий меч.
Схватка была быстрой. Наполненный яростью Король-за-Стеной быстро сокрушил своего противника. Ему не помогли ни доспехи, ни щит.
— Поганый одичалый ублюдок! — услышал Манс крик, полный злобы, раздавшийся из тьмы шатра. Раненый им мужчина успел прийти в себя, натянув сброшенные элементы доспехов. Он также вытащил свой длинный меч, остриё которого теперь смотрело прямо в сердце Налётчика.
Его глаза сверкали отвратительной злобой.
— Королевская Гвардия, — мерзко ухмыльнулся он, — если тебе о чём-то говорят эти слова!
Манс не стал отвечать. Он ударил, целясь в слабое место доспехов, в районе шеи. Но рука рыцаря, — которую Налётчик пробил ранее и которая окрашивала перчатку кровью, — взметнулась и ударила его запястье. Замах смазался, отчего меч попал в стальную пластину, бессмысленно съехав мимо и не причинив никакого вреда. Ответный же удар Белого Плаща попал прямо в бок Манса, заставив его глухо ухнуть и отступить на шаг назад.
Крутанув клинок, Гвардеец сделал эффектный выпад, от которого Налётчик ушёл кувырком, едва разминувшись с острым лезвием. Мужчина ощущал боль в боку. Хоть клинок и не смог пробить оставшееся на нём защитное снаряжение, но сила удара была такова, что точно сломала ребро.
— Так заканчивают наши враги, — равнодушно произнёс он, уже ставя крест на Мансе. Возможно так оно и случилось бы, только… он неосмотрительно оставил свою ранее терзаемую цель без внимания. А Далла была одичалой, а не какой-то нежной южанкой.
Во время схватки она сделала единственное, чем реально могла помочь своему мужу. Не обращая внимание на боль и льющуюся кровь, голой выскочила из шатра и схватила чайник с кипятком, выплеснув его прямо в лицо рыцаря.
Меррин Трант завизжал. Шлем не спас его от ожогов, вода легко находила места, через которые заливала его голову, глаза, нос, рот, уши…
Манс воспользовался этим и ловким движением пробил доспех своего противника, пронзив один раз, а потом ещё несколько — на всякий случай.