2023-07-14 21:01
Жизнь и становление господина мага. Книга II — Юность (Глава 55)
Глава 55
14 марта 1939 года — 2 апреля 1939 года
Лондон, Англия
Он мчался что есть мощи, не оглядываясь и не останавливаясь. Лёгкие горели огнём и это был не привычный уже жар алкоголя или дешёвого курева. Нет, совсем нет.
— Господи, если ты есть!.. — воскликнул мужчина по пути, резко сворачивая в сторону, в самые глубины узкого, тёмного переулка. Места были знакомы, но добровольно он никогда бы туда не свернул.
Чего Виктор хотел добиться этим криком? Он и сам не знал ответ на этот вопрос.
В последнее время всё шло не так. Некогда вполне себе хорошо живущий рабочий завода потерял своё место из-за наплыва мигрантов, которым можно было платить в два раза меньше, на что не согласился сам Виктор.
— Или так, или никак, — скрестив руки, объяснял ему его бригадир, — ты пойми, дурья твоя башка, — аж постучал тот себе по голове, — время сейчас такое! Тяжёлое, трудное. Потерпеть надо. Как только, — указал пальцем вверх, — благородные господа урегулируют все свои тяжбы, так наладится ситуация с приезжими и профсоюзы снова будут нормально функционировать. Всё вернётся обратно.
— А на что я семью буду кормить, Уоррен? — гневно прищурился Виктор. — На обещания? Если не забыл, цены на всё что можно тоже взлетели. Что в магазинах, что даже на рынках.
— Хочешь вообще без денег остаться? — приподнял тот брови. — Если потеряешь место, обратно уже хер устроишься. На новое пойдёшь? Так везде сейчас мигрантов принимают. Честных англичан почти не осталось, лорды хотят денег, а потому берут то, что дешевле.
— Они же не умеют работать, Уоррен! — воскликнул Виктор. — Будут ошибаться и творить полнейшую ерунду! На выходе будет сплошной брак! Завод разорится!
— Кто-то из старых работников всё равно останется, — пожал его собеседник плечами. — Помогут, обучат. А там и сами научатся. Люди-то, не глупее меня с тобой. Не наши только, вот и всё отличие. А тебе я говорю: оставайся, ибо другое место не найдёшь. Везде сейчас так! Разве что всё бросать и уезжать куда-нибудь в Бристоль или Кардифф.
Виктор поморщился. Это были те ещё помойки. К тому же, от одной лишь мысли о переезде у него сводило скулы. На это нужны деньги. Сейчас наступили такие времена, когда даже выйти на улицу уже требует денег: проезд, обед, покупка сигарет…
А потому мужчина не остался. О чём в дальнейшем успел неоднократно пожалеть, ибо теперь, в лучшем случае, перебивался случайными заработками. А чтобы забыться от тяжёлой и нищей жизни, всё чаще искал утешение на дне бутылки. Ровно как и сейчас.
Но сегодня кое-что изменилось. К нему пришло «оно»… Поначалу принятое за рой каких-то муж или шершней, а потом собравшееся в человеческий силуэт.
Поскользнувшись на грязной, «вечной» луже, Виктор едва не упал, но смог удержать равновесие, а потом бессмысленно застыл, вперив свой взгляд в полупустую бутылку дешёвой выпивки, которую продолжал удерживать в руках. Всё это время он бежал вместе с ней, не в силах отпустить её, чтобы облегчить свой путь. Даже подсознательно не возникало ни малейшего подобного желания. Более того, Виктор берёг её, прижимая к себе, чтобы даже случайно не разбить.
Мгновения летели, но вот оцепенение пропало и мужчина, со злобным криком, бросил бутылку о стену ближайшего дома, которые стояли так близко, будто бы желали окончательно прилипнуть друг к другу и полностью поглотить эту узкую тропинку между ними. На стене дома образовалось мокрое, липкое пятно, по земле застучали осколки стекла.
Период злости окончился, но Виктор не спешил убегать дальше. Он выплеснул свой гнев и страх, а теперь прислушивался к чему-то. Секунды шли и вот, его лицо страшно побледнело, а движения замерли. Правда ненадолго. Развернувшись, мужчина помчался со всей доступной мочи, более не обращая внимание ни на что. Падал, поднимался и снова бежал.
Что он услышал? Стрёкот.
В какой-то момент Виктор сорвал грубую кожу на своих руках, порезав её о камни, во время очередного падения. Грязь смешалась с кровью, оставляя едва заметные в ночи следы.
Следы, на которые моментально сели достаточно крупные насекомые, шевеля тонкими лапками и собственными крыльями.
Крик никак не мог вырваться из его рта. Виктор одновременно и хотел позвать кого-то на помощь, и боялся, что тем самым привлечёт лишь ещё больше неприятностей. Ныне, весной тридцать девятого, в трущобах столицы, было опасно кричать. Такие люди жили не долго. А он, успевший начать вести полубродяжнический образ жизни, был прекрасно осведомлён о современных реалиях.
Что может значить некий мистический «ужас», который, быть может, и вовсе был вызван его пьяными галлюцинациями, по сравнению с самыми настоящими бандитами? «Бритвы» недавно снова отлавливали людей, более мелкие банды тоже не гнушались подобной забавы, ибо всегда были нужны самые разные представители общества, даже такие маргиналы, как сам Виктор.
Чем грозит эта поимка? Как поговаривал Донни, его собутыльник, таких отправляют работать на наркоплантации — выращивать разную дрянь, которую потом продают здесь же, в Англии. И работа эта тяжёлая, словно каторга, а в качестве платы выступает миска вонючей баланды раз в день. Само собой, что долго никто не проживает, но никому это и не нужно, ведь на улицах так много новых бедняков, которых никто и не хватится!
— Почему они не ловят этих ублюдочных мигрантов, а выискивают честных англичан?! — яростно выкрикнул мужчина, ударив кулаком по каменной стене ближайшего дома.
Да уж, трущобы никогда не были безопасным местом. Даже сам Виктор, хоть и проживал в них всего третий месяц, успел это уяснить. Вот и сейчас, появился этот… монстр.
Сколько длился его бег? Проулок за проулком скрывались за спиной мужчины, который пытался найти хоть кого-то ещё. Другого человека, на которого можно вывести тот страх и ужас, что неотрывно преследовал его.
Силуэт, состоящий из чёрный, больших, стрекочущих тварей.
И никого не находил.
— Вижу… — едва слышно просипел он, заметив фонари главной улицы. Виктор был уже близко, находясь в полной уверенности, что там его никто не посмеет тронуть. Может, разве что, бобби. Но от мысли о них, бывший рабочий едва не рассмеялся. Что ему эта полиция? Он с радостью посидит пару дней в камере!
Перед его лицом, прямо на стену, о которую Виктор упирался рукой, село насекомое. Размером с полтора пальца взрослого мужчины, это был достаточно крупный экземпляр. Полностью чёрный, как ночь, с четырьмя парами острых конечностей, заканчивающихся небольшими крючьями, позволяющими отлично впиваться в плоть, да так, что уже и не вытащишь обратно. Разве что с хорошим куском собственного мяса.
Круглые, фасетчатые глаза, которых было ровно четыре штуки, казалось, смотрели прямо на Виктора, который не отрываясь глядел на насекомое в ответ. Его взгляд невольно остановился на крупных челюстях, которые сверкали хорошо заметным ядом в свете дальних фонарей.
Тело опасной твари было покрыто прочным на вид хитином, с короткими, но острыми шипами. За спиной разместились аккуратно сложенные крылья, а на голове находились длинные и тонкие антенны, которыми насекомое водило из стороны в сторону. Вдобавок ко всему, на конце его брюшка располагалось внушительное жало.
С какой-то стороны существо было даже красивым. На хищные изгибы вполне себе можно было любоваться. Но только из-за крепкого и прочного стекла, а ещё лучше — в виде картинок в книге. В ином случае, наблюдая даже за единичным экземпляром, находящимся от тебя в пределах доступности, всё естество беспрерывно кричало в страхе.
Такую тварь не прихлопнешь ударом ладони, будто простую пчелу. Не отгонишь ленивым взмахом, как обычную муху и даже не проигнорируешь, как укус комара.
Нет, если такое… если такое укусит, то срочно нужно бежать к доктору. А это — деньги, которых у нищего мужчины попросту не было. Но даже если каким-то чудом его примут, то далеко не факт, что смогут вылечить. Мерзкое создание явно было ядовито. И сам Виктор знал не один десяток историй о том, как кто-то из его знакомых (или друзей знакомых) умирал от укуса какой-нибудь неведомой пакости. Например в Индии, где их армия некогда подавляла восстания.
Может, эти жуки родом оттуда? Из тех ужасных джунглей? Это месть им, англичанам?
Виктор не знал, но отчётливо понимал, что может умереть прямо сейчас. На него накатила странная апатия, которая будто бы шептала в самое ухо: сдайся, не сопротивляйся, не двигайся.
Мужчина словно надеялся, что тварь просто улетит по своим делам, дав ему возможность выйти на свет уличных фонарей, напиться и забыть про всё, как про страшный сон. Однако, его подсознание было уверено в обратном. И оно было право.
Насекомое приподняло верхние лапки и с лёгким шелестом начало потирать их друг об друга. Одновременно с этим, ранее аккуратно сложенные крылья приподнялись и застучали, издавая стрёкот. Вот только само насекомое не спешило взлетать. Оно создавало звук. Привлекало внимание.
Виктор умудрился понять это и страшно завывая, бросился вперёд, прямо под носом настигшего его преследователя. Мысленно он готовился к тому, что сейчас тварь бросится на него со спины и вонзится всеми конечностями, а потом его поразит острое жало или челюсти. Так и произошло.
— А-а-а! — раздался его громкий крик. Непроизвольно мужчина попытался ударить по насекомому, которое вцепилось прямо в его левую лопатку и, к большому удивлению, у него это получилось.
Рука наткнулась на огромную — для саранчи, которую она частично напоминала, — тварь, но только бессмысленно порезалась об острый хитин. Снять её с тела было невозможно, уж больно плотно умудрилась вцепиться. Причём не только всеми лапками, но ещё и челюстями с жалом.
То ли от боли, то ли от яда, Виктор рухнул на колени. Позади он слышал их: огромный, всепожирающий рой, который уже нёсся ему навстречу. Мужчина не хотел оглядываться. Он смотрел на улицу и фонари. Наверное, там даже ходили люди. Не именно у этой грязной подворотни, нет, подальше. Может, на площади с фонтаном, или там, возле парка.
Это были последние связные мысли Виктора, прежде чем его накрыл чёрный, шевелящийся ковёр.
Рэндолфу Гилмору не спалось. Огромный, недавно построенный, магический особняк и даже зачарованная на мягкость кровать не могли дать ему главного — сон. Мужчина привстал, заняв сидячее положение, и поморщился. Из-за бессонницы заболела голова, а ещё он умудрился отлежать сразу оба бока и спину.
— И это на артефактной кровати! За что я платил?.. Даже снотворное не работает. Наверняка у колдунов есть что-то получше, какое-нибудь зелье, — пробурчал он. — Вот что нужно было сказать привезти Эрике на Рождество из своего магического замка.
На мгновение у него мелькнула мысль написать ей письмо, тем более, что в поместье была сова, но герцог лишь покачал головой. Вместо этого он откашлялся, покряхтел, а потом со стоном поднялся на ноги. Его рука нащупала на тумбочке зачарованный амулет, позволяющий маглам взаимодействовать с некоторыми магическими явлениями, хоть и далеко не всеми, а потом нацепила его на грудь.
Вообще, Рэндолф никогда не снимал его, но сегодня ему спалось особенно плохо и казалось, что даже такая малость, как артефакт на шее, попросту мешал.
На мгновение после того, как амулет был надет, мужчина хотел призвать эльфа, чтобы он принёс ему воды, но по итогу не стал. Причина была проста: ему хотелось пройтись самому, неспешно прошагать по собственному поместью, спуститься вниз, выпить воды, зайти в уборную, облегчиться и умыться. Быть может, такая банальная рутина позволит немного прийти в себя и вернуть сон?
— Чёртова Германия и грёбаная политика, — вполголоса выругался он, ибо даже в такие моменты, мысленно присутствовал в Парламенте, принимая или отклоняя самые разные решения, а также горячо споря по множеству проектов.
На мгновение Гилмор вспомнил, что буквально недавно Эрика установила в своей спальне магический шкаф, через который, словно портал, могла приходить из этого своего Хогвартса обратно домой. Тогда мужчина очень радовался, предвкушая ежедневные встречи с дочерью и совместные ужины, но реальность внесла свои правки.
— Это не совсем законно, папочка, — улыбалась ему тогда Эрика. — Такую штуку мы придумали, в обход правил школы, так что об артефакте не знают ни преподаватели, ни директор. Я буду проходить через него очень редко.
— «Мы»? Опять Вольфганг постарался? — усмехнулся он. Хоть Рэндолф и знал, что парень, вроде как, был обвинён в каких-то нарушениях магического закона, но также знал и то, что его дочь продолжает с ним общаться, а также про факт банального «переезда» в Германию.
«Если его оттуда не выдали, то значит всё не так уж и плохо», — думал он.
Лично для герцога парень продолжал казаться более чем нормальным. Вольф даже умудрился передать ему, через Рику, письмо с извинениями и пояснениями ситуации, чего Рэндолфу оказалось достаточно. Благо, что основную роль Шахлендорф исполнил: вывел его дочь в люди.
Об остальном мужчина не думал. У аристократов столь высокого уровня, как Гилмор, была чёткая уверенность, что «неснимаемых» правонарушений нет. В конце концов, Вольф ведь адекватен и хорошо относится к его семье.
«Тем более, он ведь не убил кого-то, а просто использовал запрещённую магию», — думал аристократ, мысленно сравнивая это с контрабандой или чем-то подобным. То есть — неприятно, но не более.
Подобную «проблему» уважаемые джентльмены легко готовы друг другу простить, особенно если на горизонте маячат деньги.
Мысленно усмехнувшись, Рэндолф покачал головой. Он считал, что ситуация уляжется сама собой, как только Шахлендорф немного подрастёт.
«Вольфганг богат, магически одарён и достаточно умён, а значит, сумеет договориться», — прикидывал герцог, а потому не видел смысла разрывать с парнем все контакты и отношения. Более того, он сказал Эрике, чтобы и она не думала о подобном. На что лишь получил возмущённый взгляд. Хорошо знакомый её отцу взгляд.
Гилмор вздохнул, ведь прекрасно понимал его суть. Но влезать в подростковую влюблённость своей дочери не хотел.
«Пусть играются. Будто бы я не помню себя в их возрасте? Гормоны, тайные записки, красные щёки, горящие глаза. Юность! Будь жива Анна… — прикидывал он. — Тогда она бы и рассказывала все тонкости, хе-хе, взаимодействия полов. Я же не стану влезать в подобное».
В каком-то смысле это было верное решение. Лучше притвориться, что ничего не знаешь и не видишь, чем серьёзно разругаться с дочерью.
Одним словом, по поводу Вольфганга, разрешение на продолжение общения Рэндолф Эрике выдал и поощрил. Хоть и с некоторым огорчением понял, что девушка продолжила бы его, даже если бы запретил.
— А потому лучше возглавить, чем пытаться как-либо спорить, — вполголоса пробормотал он себе под нос, проходя мимо комнаты дочери.
Однако, ступая по коридору, он услышал странные звуки. Причём доносящиеся именно из-за двери в комнату Эрики.
— Неужто вернулась через этот свой шкаф? А чего ночью? Почему не предупредила? — почесав затылок, Гилмор решил, что причина именно в позднем времени. Видимо, дочь просто не хотела его будить.
«Но зачем вообще пришла на ночь глядя? В спальне неудобный матрас, как и у меня?» — мысленно усмехнулся он, но вздохнул и покачал головой. Заглядывать к ней он не собирался.
— Будет нехорошо, если я её вот так потревожу. Мало ли чем Рика сейчас занимается? — Гилмор хмыкнул, вновь вспоминая себя в этом возрасте и уже было собрался покинуть крыло, как звук раздался вновь. И это было совершенно не похоже на то, если бы его издал человек. Какой-то странный скрежет, напоминающий гул.
Герцог покосился на двери, за которыми точно проходила какая-то активность. Почему-то его интуиция настойчиво советовала проигнорировать сей звук. Тем более, что самого мужчины вообще не должно было сегодня быть в этом особняке. Вот только в Парламенте, из-за очередных внешнеполитических проблем, резко перенесли одну из сессий, вынуждая Рэндолфа либо сидеть в душном и грязном лондонском особняке, либо вернуться к себе, за город. Герцог выбрал второй вариант и самое новое, зачарованное поместье.
Почесав подбородок, он подумал было позвать эльфов, но лишь тряхнул головой.
«Это заколдованное место, с настроенной магической защитой, мне точно ничего не грозит», — подумал он, удивляясь, как ему вообще пришла в голову такая мысль, перед посещением комнаты дочери.
— Надеюсь, у неё там не какой-то… молодой человек. Пусть даже это будет и Вольф. Ещё слишком рано для подобного, — хмыкнул он, а потом, решившись, подошёл к двери и приоткрыл её. Глаза Гилмора болезненно расширились. Вся комната была забита… насекомыми. Они летали в воздухе, жужжали, стрекотали и наполняли собой всё пространство.
Посередине спальни Эрики летал одинокий шар света, даруя слабый и нечёткий обзор. Однако, его было достаточно, чтобы заметить несколько явно человеческих тел, лежащих возле открытого, портального шкафа.
Это заставило Рэндолфа в ужасе отшатнуться. Его сердце гулко застучало, а давление, казалось, подпрыгнуло на новую, недосягаемую планку.
И более того, стоило лишь двери открыться, как все насекомые — огромные, сантиметров в десять длинной! — будто один, развернулись в его сторону.
Ноги герцога подкосились, заставляя упасть. Мужчина вцепился в грудь. Страх бешеной силой впился в его сердце, особенно когда ему удалось рассмотреть, как одно из тел, посреди комнаты, начало подниматься.
— Боже помоги… — тихо произнёс он, а потом потерял сознание.
Сидя в домашней лаборатории откровенно поморщился, не став сдерживать лицо, а потом помассировал виски.
— Рэндолф, какого чёрта? — едва слышно пробормотал себе под нос. — Чего забыл в такое время? Я ведь специально узнавал, что тебя не должно быть в доме.
«Его бы надо подлечить», — вылезла Лин, предоставив гениальный совет.
— Ох, спасибо за науку! — всплеснул руками. — Как бы я без тебя до этого догадался? — покосился на безлицую девчонку.
«Не срывай на мне свой гнев», — насупилась она.
— Это не гнев, а простая констатация факта, — вздохнул в ответ.
«Тащи давай Ангела, да приводи его в норму! — брюнетка ткнула в меня пальцем. — Если герцог откинет копыта, то расследование перевернёт всё вверх дном! Найдут шкаф, отследят проход, отыщут Выручай-Комнату…» — быстро затарахтела Лин, взмахивая конечностями.
— Ну-у… Выручайку-то вряд ли. Но да ладно, ты права. Мне самому не с руки, чтобы авроры обыскивали особняк Гилморов, — согласился я, уже направляя своего хогвартского клона.
«Ты переживаешь лишь за Исчезательный шкаф, — хмыкнула она. — Стоит лишь его перепрятать, как любые опасения попросту исчезнут».
— Не только, — пожимаю плечами. — Рэндолф полезен. А перспективы работы с ним просто поражают воображение. К тому же, если Гилмор умрёт, Эрика расстроится, либо заподозрит меня.
«Хах, ну да, она может, — скрестила Лин руки на груди. — Но стоит тебе лишь сказать, что ты не виноват, как она тут же закивает головой и сама придумает пару десятков теорий, которые всё объяснят».
— Это, конечно, удобно, — почёсываю подбородок, — но я не желаю рисковать хорошими отношениями и будущим развитием бизнеса в мире маглов из-за такой ерунды. Нет, доказательств в любом случае не будет, ибо мужик реально помер сам по себе, но всё равно, подозрения останутся.
Ангел вышел из шкафа, быстро подбежав к Рэндолфу и начиная его лечить. Хм, ожидаемо обнаружил инфаркт, ибо сердце было достаточно потрёпано. Не берёг себя герцог, совсем не берёт. О стране думал!
Хех, если серьёзно, то его организм был достаточно пообтрёпан, будто бы был не богачом, имеющим доступ к любой медицине и благам целой страны, а старым шахтёром.
Вот до чего стресс доводит. А его, в жизни мужчины, было преизрядно.
— Он ещё и обоссался, — прикрыл глаза. — Замечательно…
«Тащи его в кровать, да наколдуй сон, — проворчала Мелинда. — Утром проснётся и будет считать, что всё приснилось».
— Мерлин, Лин, я и сам это знаю, — нахмурил брови. — Не считай себя гением.
«Но ведь я — это ты», — улыбнулась она.
— Так-то так, да не совсем, — фыркаю на это. — Но это не важно. Хорошо, что всё произошло ночью и так резко. Не придётся лезть к нему в голову и менять память.
Ибо если бы Рэндолф не потерял сознание, не знаю, что бы пришлось поступать. Всё-таки у него сигналка в голове.
«Тогда точно пришлось бы…» — начала было Хоукинс, но тут я её прерываю.
— Не-не, — взмахнул руками, — к нему в башку я не полезу, пока вдоволь не прокачаю собственные навыки и не изучу систему создания и обхода этой вот штуки.
«Тебе бы через Брюстера всё узнать», — задумалась Лин.
— Пока что он работает над Большими Мозгами, занимаясь банальными исследованиями, — пожимаю плечами. — Сама знаешь. Это, так-то, более приоритетное для меня направление.
«Ага, только проку пока никакого. Тебе до сих пор недоступен способ их выращивания», — закатила она глаза.
— Роберт всего лишь новичок, хоть и перспективный, — задумался я. — Его ещё долго не будут воспринимать всерьёз и плевать, что парень гений. Вот и не дают нужных знаний.
«Это ты так самого себя похвалил? Типа завуалированно?» — засмеялась девушка.
— А кто, сука, ещё будет меня хвалить? Дед? Юлианна? Ты? — хрустнул шеей, напитывая её магией Жизни.
«Я хвалю, — заспорила Лин. — Ну, иногда».
— Врёшь, — решительно опроверг эти слова.
«Нет!» — начала та сопротивляться.
— Да, — поднял вверх палец.
«Не спорь с самим собой! Твоё подсознание лучше знает!» — схватила она меня за плечи, стремясь заглянуть в глаза. Это получилось.
— Ты — просто самообразование в моём мозгу, которое я пожалел уничтожать. Зачаток шизофрении, — аккуратно отодвигаю её, подходя к окну, за которым стояла глубокая ночь. Правда моему взгляду, доработанному Изменением, было на это плевать.
Я рассказывал, что полюбил ночь? Чудесное времечко…
«Ха! Теперь врёшь уже ты, — начала она наматывать прядь волос на свой палец. — Иначе так не переживал бы, когда я пропала. Или даже сейчас. Ты не оттолкнул меня, а просто аккуратно отодвинул. Волновался! Потому что я не имею никакого отношения к шизофрении!»
— А вот здесь бы поспорил, — потянувшись, отвечаю ей. — И не путай моё к тебе хорошее отношение с попыткой прикинуться чем-то большим, чем банальное магическое образование в моём сознании. И вообще, магловская медицина, на данный момент, почти не может дать внятного ответа по теме шизофрении, а в современной, из моего прошлого мира, я эту тему не изучал. У волшебников же и вовсе подобное заболевание отсутствует как класс.
«У них проще и в чём-то удобнее, — согласилась девушка. — Если ты силён, но говоришь сам с собой — то ты эксцентричный маг. Если слаб и занимаешься тем же — конченый псих».
— Так кто же я, по твоей категории? — заинтересованно глянул на неё.
«Сам ведь знаешь ответ», — хмыкает она.
— Хочу услышать от своего подсознания, — переплёл пальцы, едва заметно прищурив глаза.
«Ты не силён Вольф, совсем не силён, — Лин была откровенна. — Лишь на пути к силе. Твой максимум — школьники или маги, уровня «Ученик». «Адепта» осилишь уже с большим трудом. И то, шансы пятьдесят на пятьдесят. А тренированного «Адепта» лишь с химерами. В лучшем случае с химерами».
— Но химеры это часть меня, — заспорил с ней из какого-то врождённого упрямства, сразу же понимая, что наглая сучка полностью права. В конце концов, я победил того «Эксперта» каким-то чудом и собственными тварями. Если бы не они…
Но да ладно. Что получается? Я псих? Это говорит мне даже собственное подсознание!
«Угу, химеры — часть тебя. Часть, которая вечно торчит где-то далеко, когда в них идёт основная нужда», — улыбнулась она, заставляя окровавленные мышцы лица странно изогнуться.
— Жуки в теле! — ткнул в неё пальцем, а потом указал на свои плечи и грудь. — Всё внутри!
«Единственная верная мысль, которая до тебя добралась, — постучала указательным пальцем по своей голове, — а все остальные, увы, потерялись непонятно где!»
— Ну извини, Мерзость в себя я запихнуть не смогу, — коротко хмыкнул, но задумался.
«А что мешает носить её в уменьшенном виде?» — эти слова заставили мои мозги резко активизироваться и начать усиленно думать.
— Возможность развеять чары! — однако ответ я выдал сразу, чуть ли не моментально.
«Так создай артефактную коробку, где она будет находиться! Или держи внутри своего амулета», — кивнула на мою шею, где висела подвеска.
— О… — все мысли сложились в единое целое. Она была права! Я был прав! — Если я буду носить уменьшенного фамильяра в своём амулете, то в бою буду в два раза опаснее… — почему я вообще сражаюсь в одиночку?! Я — маг поддержки! Миллион раз уже было сказано! За меня должны сражаться другие, а я буду их лечить и время от времени огрызаться разными чарами, типа Лозы.
«Не прошло и года! — ехидно произнесла она. — А, нет, прошло. Сколько уже у тебя находится этот амулет? Не, лучше вот так: сколько ты уже времени имел возможность купить себе артефакт, наподобие твоего амулета и носить там Мерзость?»
Тц, уела. Решаю проигнорировать эти слова.
— Мерзость лучше там не держать, — начинаю ходить по домашней лаборатории туда-сюда. — Ей надо развиваться. Чем умнее фамильяр, тем лучше и мне.
«И кого ты туда засунешь? Нагу?» — последовал новый вопрос.
— Она больно массивная, — мысленно прикинул я. — В своей основной форме больше походит на арахнида. Как кентавр, но вместо лошадиной части — паучья, с добавлением ядовитых шипов, хвоста и клешней.
Зачем только поясняю? Разве что для «красного словца», не более.
«Тогда кого? Скардов?» — лукаво прищурилась девушка.
— Хрень, — моментально отмёл этот вариант. — Они хороши в массовости, особенно с наличием каких-то простеньких артефактов, типа тех же огненных жезлов. Без них же… мало отличаются от тех же маглов. Ладно, их сильнее, но смысл понятен.
«Твой новый «Попрыгунчик?» — поморщилась Хоукинс, всё ещё не одобряющая имя. И чего ей в нём не нравится?
— Сырой ещё, — на уровне банальной заготовки. — Но как вариант… — в очень отдалённой перспективе.
«А что тогда? Создашь что-то новое?» — прикинула Мелинда.
— Нет, хе-хе, это будет Рой, — уверенно упёр руки в бока.
«Он же недоделан и вообще! — возмутилась девушка. — Достаточно слаб в открытом бою! Что будешь делать против огня?»
— Рой показал себя с положительной стороны, — поспорил с ней. — А огонь эффективен против всех моих химер. Даже Мерзость я ещё не защитил от него, просто имею планы по этой самой защите.
«Может ты и прав… В конце концов, Рой можно будет направлять на врагов без боязни потерь. Плевать, даже если он погибнет вообще весь, ведь эти насекомые всё равно останутся в Хогвартсе. Так что расплодятся по новой. Вот только как ты планируешь заполучить их себе здесь, в Германии?»
— Глупый вопрос. Создать копию саранчи — не проблема. Подойдёт любое насекомое, пойманное на улице. Попрошу Санни подобрать мне нескольких. Создать из них нужную тварь, имея знания и опыт, не составит хлопот. А вот с человеком… — на мгновение задумался.
«Рой» в виде человека резко приобретал множество положительных черт. Как минимум, он был разумен! И действовал не в качестве разнородной массы насекомых, а как единое существо. Какие-то его «элементы» могли погибнуть, но если выживал хотя бы один, то химера легко могла «возродиться». На совсем крайний случай можно было заранее «спрятать» десяток насекомых в той же лаборатории, так что при смерти «основного тела» Роя, он восстановится из заранее заготовленного остатка.
Нужно только грамотно «привязать» тварей друг к другу, что получилось организовать при помощи подселения насекомых в тело магла и хорошей напитки Изменением. Было достаточно волевого посыла и натуральных тонн магии, которые довели процесс до ума.
Личинки саранчи «проросли» внутри человека, заранее превращённого в мою химеру и подготовленного к процессу. Получилось сохранить подобие сознания, хотя лично мне кажется, что до идеала ещё далеко.
Нужно попробовать провести опыт на себе… точнее — одном из своих клонов, контролируя процесс не только снаружи, но и изнутри. А потом всё задокументировать…
«Запроси подопытных у Динды, а потом «убей» одного, — хмыкнула Лин. — Вот тебе и человек для Роя».
— Верно, — медленно отвечаю я, погружённый в думы. — Саранча ещё не очень хорошо собирается в единое тело, но…
«Уже лучше, чем просто стая жуков, — отмахнулась она. — Дело движется к успеху. Ты идёшь по верному пути».
— Пара недель работы, — кивнул я. — Либо несколько дней, если сосредоточусь только на этом, забив на все остальные тела. Уменьшать каждое насекомое будет не нужно, чары массового уменьшения мне известны. Куплю или самолично зачарую коробку с рунами, которые не позволят чарам развеяться и буду держать там Рой. Один будет в Хогвартсе, который стану постоянно улучшать, а второй, созданный специально для боя, останется при мне. Воспользуюсь, так сказать, собственными наработками и подготовлю себе защитника.
Кажется, я сумел ухватить основное — саму суть, которая позволяла объединять множество мелких насекомых в одно, единое существо. «Объединять» — не совсем подходящее слово, ведь они не какие-то трансформеры или «могучие рейнджеры», а отдельные, живые существа. Вся их работа и «объединение» задаётся программно, с помощью легилименции, химерологии и соединению разных видов магии. Скоро процесс можно будет сделать массовым, создавая опасных и очень трудноубиваемых тварей. Вот только пока что пускать их в производство, как скардов, будет попросту глупо. Больно уж уязвимы к массовым чарам. Думаю, их не только огнём можно будет уничтожить, но и воздухом… Хм… Ничего, со временем решу эту задачу.
Решил же задачу с «единой сутью»? Очень помогли жертвы, которых собрал Реддл. Истратив более половины, удалось нащупать путь по постепенной замене тела человека, превращённого в заготовку под химеру, что позволяло одновременно контролировать новоявленное существо через связь «Хозяин-Слуга». Ну и Изменение, как я уже упоминал. Изменение и тонны магии, направленные через своего клона. Пришлось заморочиться, но итог мне понравился!
Сегодня я проверял боевые навыки получившегося Роя, которые отлично подошли для охоты на людей. Было бы всё также отлично и в сражении с магами! Тут, как уже упоминал, ситуация не столь радужна. Хоть я и смог дать саранче достаточную защиту, превращая их в маленькое произведение искусства, но вот огонь по прежнему продолжает оставаться ультимативным оружием поражения. Хоть собственноручно изрисовывай каждое насекомое рунами защиты! И такое без проблем подойдёт для Мерзости или Наги, ибо у них я планирую покрыть рунными связками вообще все кости, но то для шедевров! Рой же… исключение, ибо состоит из отдельных элементов, суть которых — постоянное самовоспроизведение.
Воспроизведение — это какой-то бесконечный чит! При наличии пищи, например — мяса, саранча способна плодиться ударными темпами и буквально за час увеличить своё число в два раза. И это будут полноценные новые особи! Точно такие же, как и уже существующие!
Более того, их «хозяин», то есть человек, превращённый в Рой, сможет ограниченно контролировать дополнительных тварей, но чем их будет больше, тем с меньшей эффективностью будет происходить управление.
Тут на руку играет факт магического ядра, который, судя по моим прикидкам, со временем начнёт зарождаться у новоявленной химеры. Это позволит ему с большей эффективностью работать с насекомыми и увеличивать их количество.
Эх… Может, от лица Роя, смогу накладывать на жуков чары защиты от огня? Вручную, так сказать?
Вариант… временный, но какой есть.
Ещё из интересных планов — правда из разряда пока что неосуществимых мечтаний, — есть вариант, при котором я смогу зачаровать своих насекомых — весь их легион, — как полноценный портал, дабы иметь возможность призвать тварей во время боя, обрушив тучу саранчи на своих врагов.
Причём такое я хочу организовать не только с Роем, а ещё и с Мерзостью, Нагой и всеми остальными. Как же шикарно это будет! Противник смог подловить меня, но тут же получил в ответ целую тучу разных тварей, вызванных мною.
Ага, а антитрансгрессионный барьер, чтобы я не сбежал, наложить они, конечно же, забудут. Идиоты ведь!
Хех, ладно, подумаем, как обойти эту проблему. Уверен, способ найдётся.
Впрочем, план по увеличению собственной боевой силы был придуман, Рэндолф вылечен и уложен спать, Рой проверен и признан условно годным, пора приступать к продолжению работы.
Уставился на собственное тело, точнее — на копию своего тела, лежащую на столе.
— Почти готово. В следующем году, в Дурмстранг будешь ходить именно ты. Станешь посещать все, хе-хе, занятия и проживать там на постоянке. Останется лишь убедить в этом Динду, показав, что не придумываю и действительно могу так обучаться, — задумался о том, как лучше всего это проделать. Задачка была… не простой.
«Придётся всё ему рассказать, — улыбнулась Лин. — Тогда и сумеешь просиживать штаны на работе в любое свободное время. Прямо как и хотел».
— Не любое, — качнул головой. — Скажу, что это просто одно тело. Дедрик ведь не знает, что у меня уже их три? С этим будет четыре.
«И твоё собственное», — дополнила девушка.
— Мде… Пять тел, считая моё и это, — едва заметно усмехнулся. — Из них мне постоянно нужно будет контролировать «себя» в Дурмстранге, Брюстера и истинное тело. Ангела в Эдинбурге и в Хогвартсе можно периодически ставить на паузу.
Хотя я стараюсь так не делать. У них тоже куча самой разной работы. В Шотландии необходимо всё время держать руку на пульсе, расширяя собственное благосостояние, создавая «денежную подушку безопасности», на момент, когда всё-таки вернусь в страну. В Хогвартсе же вечные доработки Роя, а также уроки с Иви и Рикой.
«Ещё на мозг идёт регулярная нагрузка в виде «Чтецов», — дополнила Лин. — И ты ведь не собираешься на этом останавливаться, верно? Будут и новые задачи».
— Со временем я переведу их на свои полноценные, — делаю акцент на последнем слове, — копии, а не эту пародию, которую назвал «Ангелами». Тогда я смогу раскидать все задачи и направить ресурсы разума лишь на собственные дела.
«Мечтай, — махнула Хоукинс рукой. — До этого момента ещё крайне далеко. Даже Омут Памяти и воспоминания Эмерика показали, что намечающийся ритуал будет крайне трудным и очень сложным».
— Он хотя бы дал мне направление, откуда стоит начать, — киваю ей.
И это было так. Отец успел немного обмозговать задачу, которую я ему дал. Прикинул лучший рунный алфавит; некоторые «якори», которые стоит использовать, а также куски, что можно подцепить из других, уже известных ему ритуалов…
В общем, у меня есть фундамент, хоть и шаткий, с которым предстоит иметь дело. Как соображу что-то более-менее путное, попробую привлечь деда. Быть может, от него будет какой-то прок?
«И опять же, это очень и очень отдалённые перспективы, — прокомментировала Мелинда. — А мозги ты ломаешь себе прямо сейчас. И я не зря упомянула «Чтецов».
— Да-да, понял я, на что ты намекаешь, — негромко вздохнул. — Что я увеличил их количество в Хогвартсе до такой же тридцатки, как и в Дурмстранге.
«Ты не вывезешь такой объём, надо посмотреть правде в глаза», — в голосе брюнетки звучала немотивированная уверенность!
— Не попробуем не узнаем, — погрозил ей пальцем. — Я надеюсь, что всё-таки с каждым днём становлюсь лучше, в том числе и ментально, отчего могу всё больше и больше.
«Не льсти себе. Ты вот-вот запутаешься в собственных клонах и всё пойдёт прахом», — смех девчонки был достаточно обидным.
— Для этого есть окклюменция, — указываю на свою голову.
«Смешно, ведь даже сейчас ты ускоряешь свой разум с её помощью. Лишь так успеваешь всё обрабатывать. Что будет с ещё одним телом?» — этот вопрос поставил меня в тупик.
— Сон мне не нужен, а значит… — прикидываю варианты.
«Опять ложь», — Лин моментально срезала меня.
— Справлюсь, вытяну, — заспорил с ней, ведь действительно так считал.
«Что же, будем смотреть…» — смирилась она с этим. Ещё бы не смириться! Всё-таки это я тут главный, а не кто-то ещё!
Вся ночь была посвящена новому телу, в которое нужно было вложить крайне много всего. Мне необходимо, чтобы оно росло с той же скоростью, что и я, а также по всем параметрам соответствовало моему телу. К тому же, я заранее начал обработку магией Жизни, выращивая внутри ядро. Пока что на него не было даже намёка, но процесс уже более-менее отлажен. Как на химерах, так и на маглах, с которыми мы проводим опыты. Правда пока что все простецы стабильно съезжали с катушек от непереносимой боли, которую не мог заблокировать ни я, ни Динда.
В данный момент пробуем подобрать структуру выращивания магического ядра таким образом, чтобы оно проходило более плавно и естественно, как у моих химер. Вот почему у них получается, а у маглов нет? Ладно-ладно, риторический вопрос…
Впрочем, тела новоявленных «волшебников» не утилизировались, а показывались вышестоящему руководству. В частности, Роланду Морелу, начальнику Четвёртого отдела. Идею нашу тот нашёл очень перспективной, так что продолжение работ одобрил, но людей выдать отказался.
— Сейчас всё работает на благо нашей армии, — открыто высказал он. — Каждый оповещён о скором начале войны. Точные сроки никто не ставит, но ресурсы выжимаются везде и отовсюду. Я физически не могу направить людей на этот проект. Вот будь он по отладке создания тех же скардов… — с жирным намёком посмотрел на меня.
— Я составил предварительный ритуал, — киваю ему, что было действительно так, — вот только пока что он работает лишь на магии Жизни. Пробую перевести на нейтральную, однако, это не так-то просто и…
— Тебя, Шахлендорф, вообще хотели подключить только к созданию скардов, но сумел отговорить остальных от подобного шага, — ухмыльнулся волшебник. — Да, скарды — быстросоздаваемые твари, но они не сверхсильны. Один на один, против обученного волшебника ранга «Адепт» так и вовсе достаточно слабы. Делать ставку лишь на них — проиграть ещё до начала войны.
И он был прав. Хотя по настоящему сильных химер, способных в одиночку одолеть «Адепта» вообще было мало. Из-за чего возникает желание использовать подопытных для создания только максимально ценных и сильных тварей, однако вопрос упирается в так называемое условие: «Цена — Качество». Тут, у нас, оно работает чуть иначе: «Затраты времени — Качество». Чем дольше химеролог, некромант, артефактор и прочие, им подобные, работают над своим «шедевром», тем сильнее и опаснее полученный итог.
У Рейха не было времени десятилетиям наращивать военную мощь, Германия и так потратила на подготовку гораздо больше сил, чем должна была, из-за чего её приготовления не остались незамеченными. Печаль.
С Моррелом я был полностью согласен. Толку от скардов, на общем фоне, было не много. И сидеть без перерыва «набивая» их количество попросту глупо. Ещё и расточительно. Ага, с какой-то стороны даже логично потратить подопытных на кого-то более сильного и полезного. Однако, всё упиралось в затраты по времени и ресурсам.
Честно сказать, в каком-то смысле, отряд скардов создать было проще и быстрее, чем какую-то могучую нежить или высших химер. А самое смешное, что толпа этих созданий, при должном обеспечении расходниками, такими как огненные жезлы, легко побеждали бы этих самых «элитных» тварей. Ага-ага, такой вот прикол!
Такое называется — унификация. Ведь в Германии уже налажено производство для волшебников, которое обеспечивает будущим солдатам: зелья, свитки, одноразовые артефакты, порталы и прочие, крайне важные расходники. Мои же скарды котируются на уровне сквибов: способны всё это использовать. Только при этом их уровень опасности на порядок превышает обычного человека. Магическое создание ведь, как-никак, которое даже обладает собственным мозгом.
Хм… если так подумать, то может и есть смысл припахать меня на клепание этих болванчиков.
Благодарно кивнул Морелу, за то, что не посадил меня сидеть и целыми днями изготавливать одних скардов. Это не то, ради чего я пошёл в лабораторию. Так и крышей можно поехать, ещё сильнее, чем уже.
Кхм, отвлёкся. В общем, как и говорил, ночь была потрачена на доработку очередного клона и его магического ядра. С утра же, мысленно вздохнув, отправился собираться в школу. Пришёл туда чуть пораньше, чем обычно, наткнувшись на интересный разговор прямо в гостиной.
— А я считаю, что Гриндевальд дело говорит, — утверждал Дональд Остин, ранее бывший подпевалой Рида, но в последнее время Джеймс перессорился со всем факультетом, так что начиная с Рождества ходит в одиночку. Более того, Рид был единственный из одноклассников, кто никак и ничем не выразил некоего сочувствия по поводу случившейся трагедии в моей жизни.
Не то чтобы мне было нужно его сопереживание. Мордред, да ни в жизнь! Однако, произнести положенные слова, пусть и чисто номинально, было бы попросту правильно. И ладно если бы была какая-то никому не известная мелочь, но ведь нет! Газеты растрепали про случившееся по всему миру. Каждый был в курсе, что в Германии было совершено покушение на Министра и погибло достаточно много важных политических деятелей, самым известным из которых был барон Эмерик фон Шахлендорф.
Ещё и чистки потом, которые позволили Гриндевальду полностью выкосить всю свою оппозицию, как явную, так и тайную.
Я бы сказал, что случившееся даже было ему на руку. Хех, если бы он не был так дружен с отцом и не поддерживай Эмерик все его начинания, заподозрил бы, что вся операция и была организована самим Геллертом. А что? Устранить того, кто слишком много знал и приложил руку к созданию бога. Чем не цель? Потери, в ходе этой вот «попытки переворота», откровенно говоря, несерьёзные, зато Гриндевальлд получил повод ещё раз нагнуть страну раком, став единовластным повелителем Германии без всяких там намёков на недовольство со стороны.
Кхм, снова отвлёкся. В общем, Рид был среди тех, кто «не подал мне руку дружбы». А ведь даже Бьянка пошла на встречу! Теперь я с ней здороваюсь и даже общался потом пару раз. Остальные посмотрели, похмыкали, да тоже поддержали мой порыв. Всё-таки Фалстад была в каком-то роде харизматична и люди к ней тянулись, а оттого, что она как бы выступала против меня, одноклассники были вынуждены держать подобное в уме и делать «умный выбор»: с кем общаться, а с кем нет. Правда сама девушка высказывалась на это однозначно:
— Трусливые шакалы, — выражение её лица было хмурым и задумчивым. — Думают, я всё забуду? Да ни в жизнь! Раз успели меня тихо кинуть, причём за спиной, то пусть готовятся к последствиям.
Пустым бахвальством, как ни странно, это не казалось.
— Это к каким, если не секрет? — заинтересовался я.
— Я просто не буду считать их друзьями, — криво улыбнулась она.
— Боюсь, большинству будет всё равно, — качнул головой.
— Чего? — прищурилась девушка.
— Поясню, — вздохнул и почесал лоб, — здесь коллектив, который устанавливает свои правила. Кто-то живёт по ним, а кто-то идёт против. Как Рид, например. И к чему это привело? Растерял друзей и стал изгоем. А из-за того, что он творил ранее, новые компании не хотят видеть парня среди своих, открыто это демонстрируя. Старые же с ним в ссоре.
— Мелочи, — снисходительно хмыкнула Бьянка. — Забудется через пару недель или месяцев.
— А я считаю, что нет. Хочешь объясню почему? — хотелось вбить в неё немного понимания происходящего. Хотя бы какую-то, бесконечно малую часть.
— Э… нет, поняла, — дёрнула уголком рта. — Это из-за тебя верно?
— Как и ранее с тобой, — согласно киваю.
— Честно, подобное отношение… раздражало, — откровенно призналась девушка.
— Поэтому решила извиниться? — неужто был какой-то повод, кроме желания просто помириться?
— Нет, но это одна из причин, — Фалстад улыбнулась, продемонстрировав ровные, белые зубы. Впрочем, у магов редко когда возникают с ними проблемы, ибо колдомедики не зря едят свой хлеб. — Некоторое давление со стороны коллектива, как ты это назвал.
— Удивлён, что ты признаёшь подобное. Что извинилась не только считая себя не правой, но и из-за общества. Думал, ты позиционируешь себя как бунтарку, — хмыкнул на эти слова.
— Я же не дура, как бы ты не думал обратное, — отвернулась и скрестила руки на груди.
— Не думал, — ответил ей.
— Думал, вижу ведь, — недовольство в тоне не спешило пропадать.
— Ладно, иногда, — вынужденно сдался.
— Козёл. Так и знала, — настроение брюнетки стремительно летела вниз. — Приятно было наблюдать со стороны и ощущать собственное превосходство?
— Стой, я же не всерьёз, — удивлённо на неё покосился.
— А как? Понарошку? — злость была самой настоящей.
— Мне кажется, ты выставила меня виноватым без особой причины, — почесал затылок, прикидывая варианты на отступление. Снова выкапывать «топор войны» не входило в мои планы. Ещё и из-за чего?!
— Ну-у… согласна, — повинилась Бьянка. — Пожалуй взяла маху. Просто это было неприятно слышать. Но знаешь, терять друзей или даже тех, кто «типа друг», мне не привыкать. А потому второго шанса таким я обычно не даю.
— А как же наша ситуация? — приподнял бровь.
— Объясняла ведь уже? — покосилась на меня. — Там была обоюдная вина. Я признала её. Ты тоже. Этого достаточно, чтобы помириться. Или ты считаешь иначе?
— Я считаю, что ты слишком радикально подходишь к такого рода событиям и воспринимаешь их чрезмерно серьёзно. На самом деле, — мысленно хмыкнул, — об этом стоило догадаться раньше. Просто не думал о таком.
— О чём? — Фалстад подошла чуть ближе, заглядывая в мои глаза. Подмечаю её бледно-голубой, будто небо, зрачок.
— То, что из-за обычного толчка в спину, ты попыталась сразу же использовать магию в ответ. Другой бы даже не подумал о мести за подобную ерунду. Вот и сейчас, ты утверждаешь, что не собираешься давать одноклассникам второго шанса. Это слишком резко и радикально. И этим ты сделаешь хуже лишь самой себе.
Качнул головой, видя её недоумевающий вид.
— Как я начал говорить, — взмахнул руками, — в Дурмстранге закрытый коллектив и свои законы. Будешь отходить от всех, станешь изгоем.
— Меня это не пугает, я самостоятельная личность, — уверенно вскинулась девушка.
А ещё твердолобая, как баран. Но да не привыкать, есть опыт работы с такими людьми.
— Пошли к остальным, самостоятельная личность, — улыбнулся на это. — Я уверен, ребята извинятся и вы найдёте общий язык. Точнее — вернётесь к тому, на чём и закончили.
— То есть, извинятся по твоей просьбе? — сжала она челюсти.
— Погоди, ты ведь не дура, так? — попробую зайти с другого направления.
— Странный вопрос. Конечно. И? — морщинка на лбу не спешила покидать её лица.
— Подумай, какая разница, из-за чего они извинятся, если это будет искренне? Мы — ещё дети, кто бы и что бы не говорил. Мы лишь стали на путь становления взрослыми и этот путь только начался. У нас нет житейского опыта и смекалки, а раз так, то остаётся лишь набираться его по дороге жизни. Они извинятся и поймут, почему так случилось.
— Оу. Неплохо. Нет, серьёзно. Отличная речь, мотивирующая и… объясняющая. Мне понравилось.
Фалстад улыбнулась, наконец изменив собственное лицо. Так-то лучше!
Таким образом получилось не только наладить полноценный контакт с ещё одной целью, но и вернуть «блудную овечку» в стадо, чуть больше скрепляя коллектив и набирая в нём негласные очки репутации. Приятно, чёрт бы их побрал!
А Джеймс… Мудак, чего уж тут сказать. Даже его бывшие дружки, Лоусон и Остин, подходили ко мне, высказывали соболезнования, предлагая забыть о конфликте. Ну-с, лучшими друзьями мы не стали, но проблем им теперь устраивать не буду, во всяком случае просто так.
Так вот, интересный разговор в гостиной, свидетелем которого я стал. Слова о поддержке Министра моей новой страны произнёс никто иной, как Дональд Остин, бывший дружок Рида.
— Мне нравится, как это звучит, — глаза парня горели восторгом. — «Магия для магов». Понятно и звучно, не так ли? Раз волшебники имеют силу, то должны повелевать маглами, как бы странно это не звучало. Впрочем, кому странно то? — последние слова он произнёс едва слышно. — Ибо… почему нет? В чём-то мы с простецами похожи, но по всем параметрам впереди!
Хех, когда-то, на первом курсе, думал нечто подобное. Сравнивал маглов с инвалидами. Ну, по сравнению с волшебниками, само собой. То есть, маг может всё тоже самое, что и магл. Но в дополнение ко всему он умеет колдовать. А благодаря волшебству, даже в одиночку может практически всё. Пример отца, создавшего бога, говорит сам за себя.
Чем может похвастаться магл? Техникой? Так волшебники тоже вполне способны её создать. Это работа руками, которую, так-то, при некотором обучении способны повторить даже обезьяны. Утрирую, само собой, но смысл понятен?
Просто магам нет нужды в этой самой технике. Хотя… как показала практика Германии, волшебство и технологии можно объединить, и тем самым нести прогресс в несколько раз быстрее. Магические, артефактные танки, зачарованные и исписанные рунами подлодки, корабли, самолёты и многое-многое другое.
Разве это не идеальный симбиоз? Разве таким образом общество не идёт в гораздо больший плюс? Я имею в виду его научное развитие.
Хех, всё так. И возникает лишь один вопрос, финальный. Кто же будет держать власть?
Ответ очевиден. Волшебник. Что? Всё-таки нужно пояснить? Он дольше живёт и имеет больше знаний и опыта, это раз. Сам по себе, как личность, благодаря окклюменции, артефакторике и колдомедицине, он быстрее думает, больше помнит и намного более компетентен во всех сферах жизни.
Хм, можно вспомнить про «типичных магов», застрявших в средневековье. Да, можно. А теперь посмотрите на колдунов Рейха, которые не просто не застряли там, но ещё и являются передовиками в раскручивании науки!
Ага, бесчеловечные опыты, которые проводят учёные, включая меня, приносят, тем не менее, огромный гешефт. Скажем, мой проект по превращению магла в волшебника, в идеале, сделает мир однополярным. Не будет вражды между людьми с магией и без. Всё будут едины.
Нет, безусловно, найдутся причины иных конфликтов, но тут во главе угла встанет бессмертный лидер, который будет вести общество железной рукой. А чтобы всё так и оставалось, в ход пойдут закладки на верность. Подчинение, чуть ли не с рождения, выведение отдельных созданий, химер, в качестве замены человечества — в перспективе…
Всё это будет тем, что позволит миру не самоуничтожиться. И основы этого будущего закладываются прямо сейчас.
Германия, в своём текущем виде, нравится мне, как страна, хотя и идёт по неверному пути. Но какая разница? Нет, на данном этапе это не изменить. Будь сейчас другой временной период и больше времени на подготовку, я, быть может и попытался.
То есть, представим, что к моменту тридцать девятого года я стал бы Министром Германии. Разве начал бы я войну? Начал. Но не такую. Всё ограничилось бы гораздо меньшими территориями, а потом было бы заключение мира. Новой земли хватило бы маглам, а маги смогли бы получить новые рынки сбыта, а также отгрызенные области магических доменов из других стран.
Одним словом: в плюсе остались бы все. Кроме подчинённых территорий и их жителей, но тут уже никак. Во все времена войны заканчиваются победителями и проигравшими. Собственно, все современные страны мира построены на костях. Это просто факт, с которым невозможно спорить.
Я же, на месте Министра, просто не стал бы жадничать, желая «захватить весь мир», а ограничился бы гораздо меньшей зоной. Ведь захватить — ещё не значит удержать.
На этом был бы конец. Новая Германия стала бы полноценным центром Европы, увеличившись до размера тех же Советов. Две сверхдержавы на континенте. Круто ли? Да. Вся история была бы переписана.
Но да неважно. Даже думать не хочу, получилось бы у меня это или столкнулся бы с непреодолимыми препятствиями. Какая разница? Я что, Министр? Нет? А раз нет, то какого хрена сижу тут и думаю об этой ерунде?
— Ты хочешь повелевать маглами, Остин? — улыбнулась Сент-Илер. — А зачем? — мягко спросила она. — Только из-за того, что так сделали в Германии?
— Я бы оставил всё как есть, — произнёс Берг, который, после того, как над ним перестали издеваться, стал вполне себе открытым пареньком. — Имею в виду — как есть в остальном мире. Конечно, можете сказать, что это из-за того, что я сам из маглорождённых. Но нет, я просто не хочу, чтобы эти миры смешивались друг с другом. Зачем? Простецы живут у себя, а мы у себя.
Вот, логика и мнение трусов. Впрочем, чего ещё было ожидать от Берга?
— Но подумайте, — продолжил он, — из маглов со временем появляются новые чистокровные магические семьи. Пять-десять поколений и образуется новый столб всего общества!
Ага, а сколько магических семей деградируют до уровня Гонтов? Или сколько из них вымирают, потому что рождаются только сквибы?
— И сколько таких новых магических домов появляется на свет? — ехидно спрашивает наш отличник, Дилман, — один из десяти маглорождённых основывает новый род? Из двадцати? Ещё меньше? Что же делают остальные?
— Не всё так плохо, — поддерживает Берга Клауссен, — без новой крови магическое сообщество совсем зачахнет. Вспомните старые семьи, которые просто выродились? У каждого в стране есть такие.
Угу, тоже о подобном подумал. Гриффиндоры, Слизерины и им прочие. В целом, верно говорит, но не совсем в нужную сторону. То есть правильный ответ на совершенно другой вопрос.
— Нет, всё не так, — замахал руками Дональд. — Я не утверждаю, что нужно прямо каждого человека подчинять магией и не считаю, что сам должен возглавить мир, но разве вы не согласны, что волшебники попросту гораздо круче и лучше маглов? Мы умнее, сильнее и владеем магией. Так почему в таком случае вынуждены прятаться?
— Численность, Остин, — захожу в круг света, попадая под светильники, которые, из-за утренней темноты, были расставлены по гостиной. Собственно, благодаря им я и оставался незамеченным. Стены терялись во тьме, где я и пребывал. Как это… показательно! — Каждый волшебник приходит на… сколько там? — задумался, ибо разные книги предоставляли разные сведения. — Где-то на десять тысяч не магов. А теперь скажи, разве может волшебник, даже столь сильный, как Гриндевальд, уничтожить десять тысяч простецов?
Может, причём даже напрямую. Щит на себя, а потом Адское Пламя. Либо чары Чумы из Некромантии, которые передаются с одного на другого, пока не выкосят всю толпу.
— Вполне, — тут же ответила Ида, заставив меня довольно ей кивнуть, а самому мысленно поморщиться. Вопрос был задан не ей. Нэш я бы подобное не спросил. Она умненькая.
— А ты? — тут же сместил акцент, на что закономерно получил отрицательное качание головой. — Сильных волшебников мало. Средний уровень колдунов в мире — «Ученик». Ибо «Эксперты» и «Мастера» столь редки, что являются чуть ли не незначительной погрешностью.
Особенно последние. Не даром их называют стратегическим оружием страны. Потому что на всё её население их приходится всего несколько десятков. На всё население страны. Страны! Это сотни тысяч магов!
А потому считается действительно крутым, если тебя обучает «Мастер». Вот у меня Эмерик смог согласовать подобное, за что я ему искренне благодарен.
— Не забывайте, что хорошее обучение стоит весьма приличных денег, — продолжил я, — которые далеко не каждый готов потянуть. Да и магическая сила не у всех волшебников соответствует минимальной планке таких школ, как наша.
— Намекаешь, что среднестатистический маг — слабак? — с интересом подключился Мекснер. — Что десять тысяч маглов легко одолеет почти кого угодно, за исключением самых могучих «Мастеров»?
— Да, — улыбаюсь я. — Уровень «Ученика», говорю же. Что такой способен сделать? Даже трансгрессировать не сумеет!
Послышались шепотки и робкие возражения, которые я решаю «отработать».
— Не забывайте, дамы и господа, мы — элита. Даже такой как Джеймс Рид, — выбрал нового изгоя, — легко победит волшебника-обывателя, который, например, просто занимается собственной магической фермой и никогда не учился в школах. Именно мы можем дорасти до уровня «Адепта» и выше, но не простой маг. А потому, из-за огромного перевеса в численности, колдуны сами надумали покинуть общество маглов. Решили не рисковать, пережидая очередную волну инквизиции.
— Касательно фермеров и обывателей — всё так и есть, — вскинулась Сент-Илер. — У нас сосед на участке, именно такой. Его как отец научил десятку чар и зелий — причём половина бытовые! — так он на них и живёт. И кстати, хорошо живёт. У него продукцию закупают всем посёлком, ещё и на продажу возит.
— Типичный маг-обыватель, — поддержал девочку. — Ему комфортно живётся и совершенно не хочется ничего менять. Так, — перевожу взгляд на Остина, — если вернуться к изначальной теме, получается, что большинству волшебников попросту удобно находиться на том уровне, на котором они находятся сейчас: сидеть в своих доменах, мирно работать и просто жить. Они не хотят властвовать над маглами. Просто желают использовать десяток-другой заклинаний, из которых половина — бытовые и быть счастливыми.
— Вот с последним я бы поспорил, — хмыкнул Аск. — Ты сейчас привёл в пример так называемых «потомственных магов», у которых уже есть какое-то дело. А чем заняться новеньким, из маглорождённых, таким как Стефан? — указал на Берга. — Только и остаётся, что грезить о мировом господстве.
На последнем послышались смешки, но во фразе Клауссена крылся и серьёзный вопрос.
— Если брать частный случай, — на мгновение задумался, — то Стефан легко может пойти в Гильдии, например Рун или Ритуалов. А может и колдомедиков. Последним реально и в больницу. Мы на Специальном направлении и про него наслышаны везде, как и о самом Дурмстранге. Выпускники элитных школ — мечта для очень многих. Если, конечно, оценки позволяют.
— Благо, позволяют, — едва заметно усмехнулся Берг.
— И если в Гильдиях будут места, — прикинул я. — Минусы, конечно, тоже есть: клятвы, которые придётся дать… Зато получится весьма неплохо зарабатывать и считаться достаточно успешным магом. Понемногу продолжать совершенствоваться, обучаться; и годам к пятидесяти-семидесяти дорасти до «Эксперта» в выбранной стезе. А «Эксперты» — это уже элита. Став им, невозможно быть посредственностью.
— Ну, частный случай, что ты и сказал, — скрестил на груди руки Дилман. — Как и говорил Аск: некорректный пример. Как пройти в это общество новичкам? Которые не обучаются в элитных академиях?
— А как в жизнь выбиваются самые простые люди? — выгнул бровь. — Используя собственную смекалку, связи, знакомства, упорство и труд. Иногда хитрость или так называемую «предприимчивость». С этого, в конце концов, началось возвышение всех волшебников. Или думаете, мир уже был создан таким? — улыбнулся в конце. — Вот маги, вот маглы, вот семьи и кланы, а вот самые простые люди, пыль под ногами сильных мира сего?
— То есть, решения нет, — вздохнула Олинда Лейбнер. Некогда эта девушка таскалась за мной, демонстративно вздыхая, но в последнее время прекратила эту тактику. После Рождества же и вовсе успокоилась. Не знаю, то ли я перестал быть ей интересен после случившейся трагедии, то ли кто-то подсказал сменить тактику, то ли просто сама перегорела. Честно сказать, даже не знаю, что более реально. Да и не хочу знать.
— Я его не вижу, — устремляю взгляд в потолок, — универсального, имею в виду. Типа: всегда делай так и будет тебе счастье. Нет, подобное не работает даже у нас, вроде как «элиты», — хмыкаю на этих словах. — Все, включая аристократов, имеют собственную дорогу и собственный путь. На самом деле, мы точно также ограничены в его выборе, только на более высоком уровне. Что сделает наследник древнего рода? Окажется бездарностью и пустит семейный капитал по ветру? Станет сильным магом, но погибнет на глупой дуэли? Будет посредственностью, но ничего не потеряет? А может, наплюёт на всех и возвысит род ещё больше, поднявшись на недосягаемую величину? Всё лишь в наших руках.
— Вот только наследник рода в любом случае останется богатым и имеющим доступ ко всем необходимым знаниям, — выдал в кое-то веки серьёзный Мекснер.
Киваю ему в ответ.
— С этим сложно спорить. Но из-за этого и ответственность на его плечи падает куда как бóльшая. Маглорождённый ничего не теряет, если окажется не готов к миру волшебства. В самом крайнем случае он и вовсе вернётся обратно, в мир маглов. Даже банальный факт доступа к нашей стороне позволит ему занять высокое положение среди простецов, хотя бы используя простейшие зелья. «Дружбы», например. Это даже не является нарушением Статута! Что же будет у аристократа? Узнав о подобных его деяниях, такого человека навсегда заклеймят позором. Нет, наследник рода обязан находиться в магическом мире. Он ограничен множеством рамок и правил, вынужденный расплачиваться за свои богатства и влияние. Расплачиваться ежедневно, — жёстко заканчиваю я.
Ещё один повод изменить общество. Ибо я в него не вписываюсь. Потому что до сих пор уверен: сильный маг абсолютно самодостаточен и может делать всё, что захочет.
— Прозвучало так, что я уже готов от всего отречься в пользу младшего брата, — засмеялся Тёрнер.
— А сколько ему? — заинтересовался Аск.
— Пока лишь семь, — парень почесал затылок. — И он не знает «истину», которую раскрыл Шахлендорф. А раз не знает, то пусть отдувается.
Это вызвало всеобщий смех.
— Ладно, ребята, пора, — демонстративно наколдовал Темпус, посмотрев время. — Пятнадцать минут до начала урока.
— Надо бы почаще так собираться, — улыбнулась Ида. — С самого утра. И просто обсуждать что-нибудь.
Девушка с намёком посмотрела на меня.
— Не могу обещать каждый, — задумался, — но когда буду свободен, то непременно стану подходить хотя бы за полчаса.
Это обещание мне ничего не стоит.
— Нормально, — потёр руки Ролланд, — в это время тут уже всегда кто-нибудь да есть.
— Вольф, — привлёк моё внимание Дилман. — Хоть тема и абсолютно ушла куда-то совсем далеко, но всё-таки… Скажи, а ты сам поддерживаешь режим Гриндевальда? Его отношение к маглам, возвеличивание Рейха и всё остальное?
Ну вот, докопался в последнюю минуту. Так-то эта тема чуть ли не целого, хе-хе, урока! И что лучше ответить? Как есть? А если… нет, точно как есть! Ведь одна блондинка, по фамилии Апостолитиз, уже успела узнать моё истинное отношение, а значит, при нужде, сможет донести его до любого, кого захочет.
— Рейх — это утопия, — откровенно пожал плечами. — А утопии долго не живут. Увы, но я считаю, что идеи Гриндевальда, в своём текущем статусе, долго не продержатся.
— Почему? — тут же вскинулась Ида. Олинда тоже заинтересованно на меня посмотрела. Оно и понятно, обе немки. В дополнение к этим двоим, внимание на меня перевела и Тереза, которая до этого лишь лениво вслушивалась в слова, не стремясь поучаствовать в общении.
— Почему утопия? — сложил руки за спину. — Волшебники и маглы живут в мире. Никто не воюет, никто никого не оскорбляет. За этим следят. Конечно, есть… — щёлкнул пальцами, — нежелательные группы граждан, которые в данный момент выселяются из страны…
Ага, «выселяются». Прямо в лаборатории и гетто!
— …но это явление временное. Страна испытывает колоссальный технический подъём, которому не смогло помешать даже проклятие «Чёрного солнца». Между прочим, оно лишь подстегнуло науку, заставив наших магов и артефакторов шагнуть выше головы, создавая такие изобретения, которые, уверен, не смогут быть повторены в других странах ещё лет пятьдесят. Но… — удерживаю паузу. — Вы не можете не видеть, как накалена мировая обстановка. Из-за отмены Статута, на Германию оказывают титаническое давление. И Министр не собирается сдерживать его вечно. А значит…
— Будет война, — мрачно произнёс Остин, на что тут же закивал Дилман и Клауссен.
— Надеюсь, что всё-таки нет, — улыбнулся я. — Да и вообще, мы не опоздаем? Урок вот-вот начнётся!
Остаток дня, включая даже перемены, речь периодически заходила о политике и о иных, «серьёзных» вещах. Одноклассники открыто показали, что доросли до уровня, когда начали интересоваться мировой обстановкой. Впрочем, найдите сейчас человека, хоть мага, хоть магла, который бы не интересовался ею!
На уроках, как и перед Рождеством, нам повторяли о важности надвигающихся летних экзаменов, о которых, как всегда, кто-то забыл. Немного удивился, когда профессор Габротис, учитель Тёмных Искусств, произнёс следующую фразу:
— И хоть я понимаю, что мысли многих студентов вашего возраста больше сконцентрированы на школьном балу в конце года, в честь выпуска седьмого курса, — он слегка улыбнулся. — Тринадцать лет, молодость, — вздохнул, — как же давно это было… На предыдущих курсах, скорее всего, бал играл далеко не такими интересными красками, да?
Послышалось слегка смущённые перешёптывания и переглядывания, после чего профессор продолжил.
— Однако, это не повод забывать про экзамены. В первую очередь решают именно они. Поймите, — волшебник сосредоточенно нахмурился. — Бал у вас ещё повторится и будет повторяться каждый год, а пересдать оценку за какой-то курс уже не получится. Именно из неё будет исходить ваш итоговый результат обучения по каждому предмету. Среднее значение всех экзаменов: зимних и летних. Неужто вы думаете, что в ваших Министерствах или Гильдиях кто-то ждёт с распростёртыми объятиями неучей, которые едва-едва сдают на четыре-три?
Напоминаю, что здесь обратный перечень оценок, то есть Габротис имел в виду двоечников и троечников. Так то логично, таких действительно вряд ли куда-то примут, даже если они заканчивали элитную школу. Может, просто отец денег отвалил, а сам «сынок» дуб дубом?
А вот бал… Самое смешное — я о нём слышал. Один раз от Фриды — когда она говорила, что очень его ждёт, — только почему-то подумал про выпускной… Ещё помню из разговоров в гостиной, которые изредка — ну очень изредка! — о нём заходили. И натыкался в списке правил, где говорилось, что все они (правила, то есть) также актуальны и для бала.
И он оказался ежегодным. Хм… дилемма.