• Boosty Shared
• Rorshas

• T

• victoria сruenta

Мда, подзапоздал я, немного. Однако в самом скором времени мне вновь предстоит разбивать лоб о какой-то там булыжник, ибо зубы все давно стёрты, так что пришлось чуть-чуть побегать. Да и сама Глава вновь значительно больше, чем положено >_>.

Каюсь, не ожидал, что эта арка так растянется. С другой стороны, оно и логично — слишком многое я хочу в ней поведать и тем затронуть. В любом случае, следующая Глава подытожит всё, что уже произошло, и даст начало новой вехе в этой истории.

А хорошо это или же нет, как и всегда — на ваш суд.

* * *

Что удивительно, в текущей ситуации нависшая надо мной туша исполинского зоана волновала меня куда меньше, чем пара изломанных тел, размытыми силуэтами отражающимися сквозь плотную пылевую завесу. Отсюда сложно было понять, живы ли они или уже мертвы, но при любом раскладе их телам не место на этих обезображенных войной улицах. Благо что об этом есть кому позаботиться.

Словно в подтверждение моих мыслей в полуразвалившихся руинах одного из домов на мгновение мелькнул и тут же исчез алый блик.

Чтож, теперь остаётся только отыграть свою роль до конца.

Что отличает тактика от стратега? Знания? Умения? Навыки? Нет, ничего из этого. Безусловно, в какой-то степени и они важны, однако истина всегда заключается в видении. Все тактики, думая про битву, неизменно спрашивают себя, как же им избежать поражения. Но суть в том, что некоторые битвы не выиграть. Бывает так, что единственный выход — сгореть. Ринуться в пламя, зная, что тебе суждено погибнуть, но тебе на смену придут тысячи новых солдат. И что за ним стоит ещё большая мощь. И любой хороший стратег обязан всегда прикидывать в уме, чем можно пожертвовать, чтобы достичь победы, не любой ценой, но наименьшей. Поэтому я сейчас здесь, готовлюсь встретить лицом к лицу свою смерть, чтобы выиграть ещё немного времени для тех, кто стоит позади. Не из пустого героизма, по крайней мере мне хочется в это верить, а потому лишь, что моя жертва не будет напрасна. В конце концов, если уж умирать, то пусть мой труп ляжет в фундамент будущей победы. Тогда даже столь абсурдно-бессмысленная вещь, как окончание существования, будет иметь смысл.

Он ничего не сказал. Не было ни угроз, ни звучных выкриков. Те несколько секунд затишья, что потребовались "Засухе" для того чтобы убедиться, что я — это я, почти мгновенно испарились, как вода на раскалённом песке, после чего мамонт без промедления ринулся в атаку.

Этого времени мне хватило, чтобы подготовиться. Слабая плоть уступила место совершенной стали, пропахший гарью воздух разрезал скрип металла об металл. Трансформация завершалась стремительно и неумолимо, точно так же, как и это сумбурное "перемирие".

Несмотря на то, что у меня было преимущество, Джек всё равно ударил первым. Оптические сенсоры, заменившие мне глаза, успели покадрово запечатлеть тот миг, когда закрученный в спираль хобот исполинского мамонта распрямился, ударив меня наотмашь.

Единственное с чем я мог сравнить обрушившееся давление — удар Вице-Адмирала Гарпа. И пусть стоящий передо мной пират и в подмётки не годился прославленному Герою Дозора, всё равно он был чертовски силён. В разы сильнее меня.

От удара меня буквально сплющило. Пять слоёв комбинированной брони смялись в тонкий блин, мгновенно треснув и разлетевшись на тысячи осколков, пока большая часть моего тела сверхскоростным снарядом устремилась в развалины ближайшего дома, пробив те насквозь, как и несколько последующих. Мой недолгий полёт подошёл к концу только на пятом по счёту здании, что, не выдержав подобного, тут же рухнуло, погребая меня под собой.

Боли не было. В текущем состоянии я вообще едва ли что-либо чувствовал, однако В.С.Б.П настойчиво сигналил об обширных повреждениях всей боевой платформы и выходе из строя многих вспомогательных систем. И я был склонен ему верить. Как минимум одной руки у меня точно не было, как и всей правой половины корпуса. Левая часть пострадала меньше, но на полное восстановление, по расчётам программы, должно было уйти никак не меньше полутра десятка секунд — непозволительная роскошь в текущих условиях.

Мои опасения подтвердились — не успела целостность перевалить и за восемьдесят процентов, как укрывавший меня завал разлетелся, словно речная галька, а промелькнувший на миг силуэт далёкого тёмного неба тут же заслонила собой громада Доисторического Зоана. Последовавший вслед за этим удар вновь заставил все программные системы взывать в голос, сообщая об критических повреждениях всего что только можно. Едва восстановленный функционал платформы вновь скатился почти до нуля, но тут меня запустили в новый полёт.

Он был куда длиннее предыдущего, но вот закончился также. Разлетевшийся каменной шрапнелью дом стал моим временным пристанищем, позволяя вновь проанализировать сложившуюся ситуацию.

Джек был намного быстрее меня. Благодаря программе я мог видеть его движения, но то была сила роботизированного сознания, тело же, пусть даже усиленное аугментами, банально не успевало вслед за разумом. По физическим кондициям всё тоже выходило отнюдь не в мою пользу. Пират опять лидировал, хоть и не с таким большим отрывом. Конечно, его мускулы были прочнее стали, но и я мог похвастать тем же. Вот только на стороне "Засухи" был решающей аргумент в виде огромной массы, которая превосходила мою почти на три десятка тонн, что помноженное на невероятное ускорение делало его явным фаворитом в этой схватке.

Чем я мог ответить на такое? Только подавляющей огневой мощью, однако реализовать потенциал плода банально не представлялось возможным. Для материализации достаточно массивного объекта, способного пробить усиленную хаки шкуру зоана, требовалось время, пара секунд, которых у меня не было. Все силы уходили на восстановление и перенаправить хоть часть на…

На этот раз Джек не стал церемониться, просто сметя обвалившийся дом вместе со мной, банально взяв кучу развалин на таран. Столкновение с черепной пластиной мамонта вышло жёстким, но скоротечным — "Засуха" весьма быстро взял мою судьбу в свой хобот, вместе с бренным телом, которое не преминул познакомить с твёрдой землёй.

Пара ударов об опалённую войной твердь и новый полёт, но в этот раз я всё же решил рискнуть, запустив процесс трансформации в обход собственного восстановления.

Грохот выстрела раздался, почти у самой земли, что встретила меня своими жёсткими объятиями, разлетевшись по округе волной пыли и пепла.

Выпущенный мной снаряд Джек отбил с почти насмешливой лёгкостью, ещё раз подтвердив тот факт, что скорости ему было не занимать. Вот только… Анализ ситуации вывел новые боевые сводки. Пират не просто так предпочитал наносить каждый свой удар именно хоботом, по сути это было единственное действенное оружие в его текущей форме. Сплошной клубок мышц, способный изгибаться под всеми углами, идеально совмещающий ужасающую подвижность с убийственной силой и неподъёмной массой.

А вот всё остальное тело зоана не могло похвастаться тем же. Нет, безусловно, как для такой туши, он был просто невообразимо, немыслимо быстр. Однако, несмотря на мифическую природу Дьявольских Фруктов, порой коверкающую непреложные законы мира, они не являлись абсолютом, всё ещё пребывая в условных рамках. Так Джек, в силу своих габаритов, сильно страдал от инерции собственных движений. Он мог почти мгновенно набирать огромную скорость, но вот погасить им же созданный импульс для пирата было почти непосильной задачей, ведь для этого потребовалось бы затратить как минимум в четверо больше усилий и времени, чем для самого разгона. От того он предпочитал передвигаться рывками, на сравнительно небольшое расстояние, да и удары наносил зачастую одиночные, вкладывая в один сокрушительный импульс всю свою силу и скорость, при этом используя только самую подвижную и ловкую конечность своей звериной ипостаси.

Учитывая прочность и живучесть "Бедствия", для него всё выше перечисленное было не более чем мелкими недостатками, с лихвой компенсирующимися прочими многочисленными достоинствами его боевой формы. Для меня же это означало лишь возможность, крохотную возможность, которой я тут же воспользовался.

Отбив выпушенный в него снаряд, Джек сбился с ритма. Непрерывная цепочка тяжёлых нокаутов, в которой он всё это время меня держал, оборвалась, всего на долю секунды, но этого мне хватило, что бы резко изменить направление собственного падения.

Цепочка направленных взрывов откинул меня в сторону, под крутым углом от изначального маршрута. И Джек это сразу же заметил, ринувшись на перерез. И пусть я по-прежнему не мог видеть его движений, программа в моей голове с лёгкость "читала" пирата, чья манера боя и не блистала особой изощрённостью.

В миг, когда мы должны были столкнуться, новый взрыв откинул меня прочь, в очередной раз заставив платформу повернуть почти под прямым углом и "Засуха" это предвидел. Воля Наблюдения, которой пират безусловно владел, не позволила бы мне обмануть его так просто, но это и не было конечной целью, ведь теперь мы поменялись местами. Как и я Джек с лёгкостью читал все мои ходы, но то был лишь беспокойный разум. Тело же зоана, движимое неумолимой силой инерции, просто не могло среагировать на столь резкую смену курса, буквально пролетев в считанных метрах от меня, чем грех было не воспользоваться.

Слитный залп тяжёлых артиллерийских орудий совпал с попыткой "Засухи" затормозить, от чего очередь бронебойных снарядов, без видимых усилий, вошла в плотную шкуру огромного мамонта, оросив землю и обломки зданий под ним фонтаном из вязкой, горячей крови. В этот же момент я вновь заставил свою левую ногу сдетонировать, меняя траекторию полёта за счёт взрывной волны. Нельзя было позволить Джеку перехватить инициативу, всё моё преимущество строилось на роли "убегающего", от чего любое промедление было подобно смерти.

Новый рывок и вновь мимо. Увитый жилами хобот почти соприкасается со мной, пока движимые вместе с ним яростные потоки воздуха отчаянно старались разорвать уже успевшее восстановиться тело на куски, но этого было мало, чтобы пронять закалённую оболочку. Четыре выстрела ложатся точно в цель, порождая новый яростный рёв взбешённого моей дерзостью и собственными неудачами берсерка. Кровь льётся рекой, а за спиной громыхают взрывы. Битва, что изначально планировалась как моё избиение, затягивалась. И как ни странно, это мне было отнюдь не на руку.

Новый резкий рывок. Ещё одно попадание, в этот раз фосфорными боеприпасами. Хорошо зарекомендовавшие себя против других владельцев сил зоана, в этот раз они оказались почти бессильны. Усиленная хаки шкура мамонта лишь неохотно тлела под натиском огня. Химикаты и кислоты тоже оказались бесполезны. Только бронебойные демонстрировали хоть какой-то видимый эффект, но даже этого было мало. Разрывая прочную шкуру, они раз за разом вязли в толстом слое подкожного жира и стальных мышц пирата, пуская тому кровь, но ничего сверх этого. Я сам видел, как регенерирующие ткани фруктовика просто выталкивали искорёженную стальную болванку прочь из раны, затягивая ту за считанные секунды!

Очередной самоподрыв. Вновь выстрел, вновь попадание и полный незамутнённой ненависти громогласный рёв. Сколько районов Римаха мы уже стёрли в пыль, в этой бешеной погоне? Я не считал, не успевал считать, как не успевал и скорбеть. Всё моё естество, все ресурсы были брошены на то, чтобы протянуть десяток секунд, а за ним ещё десяток, и ещё один, и ещё.

Я вновь и вновь уворачивался от титанических ударов, каждый из которых раскалывал земную твердь, как переспелый кокос — обыденно легко, почти скучающе. Я огрызался редкими сериями залпов, продолжая удерживать внимание пирата лишь на себе, и всё это с чётким осознанием того, что я уже проиграл. Бой на истощение мне никак не выиграть. Хотел бы я сказать, что он будет длиться до первой ошибки, но я не ошибаюсь. Мой разум и моя сила просто не дают мне такой возможности, по крайне мере когда дело касается таких обыденных вещей как сражение, война и смерть.

Учитывая всё возрастающий напор моего противника, что уже словно бы и не видел мир за алой пеленой, просто следуя за мной вслед вслед, как бешеный зверь, почуявший добычу, коим он по сути и являлся, а также тот факт, что я вот уже на протяжении нескольких часов сдерживал прибывшую вместе с "Бедствием" флотилию, жить мне оставалось не более семи минут. И их следовало потратить с максимальной пользой.

Петляя по горящим руинам некогда процветающего острова, за неимением других альтернатив я мерно отсчитывал оставшиеся мне мгновения, поливая преследующего меня по пятам пирата дождём из стали, огня и пороха.

Пять. Адмирал Кизару уже должен быть на подходе к Римаху. Учитывая состояние Джека, едва ли он сразу подключится к штурму Базы, а значит у её защитников есть все шансы пережить этот день.

Четыре. Заранее составленное рекомендательное письмо поможет Блейку перехватить бразды командования, а опыт позволит удержать в узде того же Морнингстара и прочих Младших Офицеров. В нём я не сомневался.

Три. Уверен, Рихтер сможет не дать задвинуть самые амбициозные из моих проектов, пусть даже их воплощение значительно усложнится в результате моей смерти. А значит "Церберы" встанут на вооружение Флота и Мирового Правительства, как и целый ряд прочих моих наработок, позволив урегулироваться ситуацию в Великих Морях и на рубежах Гранд Лайн.

Два. Роуз же отдельный разговор. Её психологическая травма не позволит так просто принять факт моей смерти, поэтому в своём завещании я оставил для не весьма чёткие приказы, облачённые в красивый наряд посмертной воли, на деле же призванные лишь сгладить острые моменты её неизбежного катарсиса. На Кономи ей будет хорошо, а девочки… они помогут ей оставить прошлое позади, как и она сделает всё, для того чтобы защитить их. А оставленные мной накопления, за несколько лет службы, которые мне и тратить то был особо некуда, обеспечат им безбедное существование.

Один. … … Я так и не выяснил, кем же я был до того как очнулся на том безымянном острове. Память, как разбитое на куски зеркало, чьи осколки разметал буйный ветер, не даёт мне вспомнить ничего из собственного прошлого. Лишь редкие, туманные видения, чьё значение мне не дано понять. Но как бы то ни было, кем бы я ни был в прошлой жизни, эту я прожил так как и хотел, и несмотря на всю боль, все раны и потери, что сопровождали меня на этом тернистом пути… Я ни о чём не жалею.

Ноль. Силы взрыва не хватило, чтобы придать мне должное ускорение. Считанные доли секунды, но они сыграли свою решающую роль. Отливающий чёрной сталью хобот впечатался в меня, разрывая платформу на куски, корёжа сталь и сминая немногочисленную плоть. Как же предсказуемо.

Мой враг взревел, но в этот раз его возглас был полон дикого восторга и торжества. Он упивался своей местью и долгожданной победой, а потому не успел вовремя среагировать, когда выпущенный мною из последних, бережно сэкономленных сил снаряд угодил ему точно в левый глаз.

Последствий этого действа я уже не видел, мой взор застила непроглядная, холодная Тьма.

* * *

Пробуждение было внезапным. Вокруг меня по-прежнему безраздельно властвовал лишь мрак, но при попытке различать хоть что-то в этой буре из всех оттенков чёрного, я увидел… Увидел.

Больше всего это напоминало тронный зал, что даже по самым скромным подсчётам мог за раз вместить никак не меньше тысячи просителей. Огромных размеров павильон, с колоннами из чёрного мрамора, уходящими в вверх настолько далеко, что их очертания терялись где-то в вышине, и знамёнами из алого шёлка, с вышитым по верх них гербом, что как и всё здесь не имел чётких очертаний, расплываясь подобно миражу.

Куда не брось взгляд, картина троилась, вязла и распадалась, лишь для того чтобы вскоре вновь собраться воедино, но уже на иной манер. Я словно попал в безумный калейдоскоп из снов, причудливо смешавшихся в единую вязь, одним из элементов которой, по какой бы то ни было причине, довелось стать и мне.

Единственный островком стабильности в этом бесконечном круговороте изменений, служил огромный, грубый и угловатый обсидиановый трон, что монолитом самому себе возвышался в центре всей этой фантасмагории.

— Не правда ли занятное зрелище? — раздавшийся из-за спины голос звучал размерено, а слог его был высоким, выдавая в своём обладателе человека благородного происхождения. А ещё, он был мне до боли знаком.

Обернувшись, я уже знал кого там увижу:

— Это всего лишь камень.

— И то верно, — согласно отозвалась моя точная копия, неспешно проходясь меж длинных рядов бесчисленных знамён тех, кто был повержен во славу… чего или кого? — Трон и наличие задницы ещё не делают из человека Правителя. И даже самый грозный из символов власти не способен сделать из глупца — провидца.

— Я умер? Или в коме? — ответ мне был не столь уж важен, глупо было бы доверять собственному помешательству, однако мне было интересно, как отреагирует видение на факт моего сомнения в его подлинности.

— Ты мне скажи. Всё же, из нас двоих, у тебя было на порядок больше возможностей влиять на мир вокруг, как и убедиться в его реальности или иллюзорности.

— Ты уходишь от ответа. — констатировал я.

— Да. — без тени эмоций на моём же лице подтвердил озвученное фантом.

— Потому что не хочешь отвечать, или потому что не знаешь ответа?

— Ты мне скажи. — наваждение, в знакомом жесте, чуть вздёрнуло правую бровь.

— Кто я?

— Джерико Свейн. Солдат. Капитан Морского Дозора.

— Кем я был до того как потерял память?

— Ты мне скажи.

— Как звали женщину, с которой я впервые провёл ночь, после того как осознал себя?

— Белл-мере. Но она просила тебя называть её просто Белл.

— Понятно. Значит ты знаешь лишь то, что знаю и помню я сам.

— Весьма логичное замечание. — он наконец поравнялся со мной, встав по левую руку. — А главное — обоснованное.

— Кто ты такой?

— Ты мне скажи.

Я вновь обвёл окружающую меня действительность долгим взглядом.

— Мы в моём сознании?

— В какой-то его части. — фантом согласно кивнул, не сводя глаз с трона. — Той самой, что ты отчаянно игнорируешь всеми возможными способами. Вероятно, у тебя есть на то веские причины.

— Зачем всё это? К чему спектакль? Это совсем не похоже на меня.

— Для человека, не помнящего даже собственное прошлое, ты поразительно категоричен. Ты всегда был падок на загадки.

И это было правдой, в какой-то мере.

— Я люблю разгадывать их, а не сочинять.

— Как хорошо, что это суть одно и тоже. — в этот раз фантом действительно сумел меня удивить. Он улыбнулся.

Странно было видеть улыбку, да ещё и такую искреннюю, на собственном лице и понимать, что она тебе не принадлежит.

— Зачем я здесь? — ещё одна попытка пролить свет на суть происходящего вокруг.

— А разве это не очевидно? — "Я" чуть повёл плечами, поверх которых лежал чёрный камзол из плотной кожи, с металлическими вставками, так похожими на перья причудливой птицы. — Для того чтобы победить.

— А я проиграл?

— Ты мне скажи.

— … … … Как я могу победить?

— Тебе нужна сила. — словно само собой разумеющееся, огласил фантом.

— И где же я могу её получить?

Он наконец повернул ко мне голову и бросил насмешливое:

— Ты мне скажи.

После чего бесследно растворился прямо в воздухе, словного его никогда и не было.

Я вновь оглядел лоскутный хоровод огромного зала, пытаясь вычленить в переплетении видений и снов то, что могло бы дать мне намёк на суть и мотивы происходящего, но всё чего я добился — лишь боль и рябь в уставших от нелинейности окружающего меня пространства глазах. Единственная деталь, что по-прежнему выбивалась из общей канвы, была всё также молчалива и пуста.

Здравый смысл твердил, что всё не может быть так просто. Логика же уверенно заявляла, что там где мы находимся, нет места здравомыслию и сложным логическим конструкциями. Здесь бал правили абстракции и видения, а значит нужно было играть по их правилам.

Сделав первый шаг к подножию чёрного монолита, я вдруг замер, не в силах совладать с ватными ногами. Всё это казалось неправильным, наигранным, слишком омерзительным и пустым, чтобы быть правдой. А ещё…

— Так значит ты всё же наконец решился довести начатое до конца. — грубый, словно собачий лай, голос вырвал меня из пелены раздумий. И вновь в этом рычащем басе я узнал знакомые, но от чего-то совершенно новые нотки.

Он сидел чуть позади меня, вольготно развалившись на каменных ступенях. С ног до головы закованный в тяжёлую броню, покрытую давними зарубками и кровью, что ещё не успела засохнуть, этот высокий, черноволосый мужчина, со следами многочисленных битв, что рваными шрамами испещрили его суровое, будто выточенное из камня, лицо, не обращая ни малейшего внимания на окружающий его хаос, монотонно стирал со своего двуручного топора алые следы недавней битвы.

— Мы знакомы?

— Это ты мне скажи! — почти выплюнул новый фантом, и без долго перехода продолжил. — Так что, займёшь Трон? Возьмёшь то, что твоё по праву?!

— Какому именно праву?

— Единственно верному! Праву Сильного!

— Это всего лишь наваждение…

— Это всего лишь ты, Джерико! — рявкнул он, даже не дав мне закончить. — Всего лишь ты и твой выбор! Решайся, ну!!!

Я вновь посмотрел на гротескный силуэт прямо перед собой. В нём сквозили одиночество, холод и безразличие ко всем, кроме себя самого.

— Я никогда не видел себя на троне. — слова срывались с языка словно сами по себе. — В сражении важно занять подходящую точку обзора — зачастую это всё что нужно для победы, а с этого пьедестала трудно разглядеть что-то кроме собственного эго и окружающего его лицемерия.

В ту же секунду как я это произнёс, предмет неожиданной дискуссии исчез с моих глаз, вместо него я оказался перед огромной каменной плитой, на краях которой отчётливо виднелись длинные шипастые цепи из неизвестного металла, что отливал багряной белизной.

Зал вокруг тоже преобразился, став более походить на необжитую пещеру, в некоторых углах которой некто зачем-то решил повесить пару факелов, что едва разгоняли окружающий их мрак. Впрочем, фантома такая резкая смена обстановки ничуть не смутила, и он всё также продолжал чистить секиру, ругаясь себе под нос:

— Ты всегда был слишком умён для этого дерьма, Свейн, и слишком принципиален, чтобы не лезть в него с головой. Никогда не думал, как могла бы сложиться твоя жизнь, выбери ты другой путь?

— Хмх… Судя по тому что я вижу сейчас перед собой, в конечном итоге он привёл бы меня в ту же самую точку.

— Верно подмечено. Иначе ты просто не можешь! Упрямый, своевольный, напрочь лишённый возможности жить лишь для себя! Стоит ли удивляться, что с таким набором недостатков, ты умудрился докричаться до силы, которой у тебя давно уже нет?!

— Так значит она всё же была?

— Хр-р-ах! О чём и речь — всегда лишь о своём! Ты меня хоть слушал?! Её нет! Конец! Точка! Ты проиграл, Свейн! Очнись уже наконец и прими судьбу достойно! Как подобает истинному… — тут он осёкся.

— Кому?

— Ты мне скажи!

Я тщательнее вгляделся в плиту, что до того явно была чей-то темницей. И лишь тогда понял, что цепи узилища на самом деле блистают ослепительной белизной, а грязно-алые разводы на них, ничто иное как чья-то кровь, что до сих пор осталась на украшенных длинными шипами звеньях.

— Гораздо чаще люди сдаются, чем терпят поражение.

— Это не твой случай! Ты уже проиграл!

— Но здесь что-то есть. Что-то всё же ещё осталось.

— Жалкие объедки! Мусор, что скоро окончательно сгниёт! Он тебе не поможет! Лишь ослабит и разъест то, что ещё уцелело!

— Вот оно как, но откуда мне это известно?

— Ты мне скажи!

— Эта сила, — мои пальцы крепче сжались на белоснежном металле. — Это ведь оружие, я прав?

— В умелых руках любая вещь — оружие!

— В таком случае, — как и впервые годы осознания себя, я вновь решил довериться тому чувству абсолютно неуместной уверенности в собственных силах, что некоторые называют чутьём или же провидением. А я нарёк просто — знанием. Не то что бы меня это радовало, но глупо спорить с собой — я слишком упрям и готов пойти на всё, лишь бы избежать маячившего на горизонте поражения. — Я знаю что нужно сделать.