Яростное_пламя_жизни._Глава_80__Живодёр..docx
Яростное_пламя_жизни._Глава_80__Живодёр..fb2
Безуспешные маневры атрибута в симуляции и неутешительный итог, говорящий об отсутствии способа прикарманить девятихвостую, меня, естественно, не обрадовал. Но отступать от запланированного я был не намерен. Раз уж задался целью обзавестись питомцем, то я обязан добиться желаемого. Во всяком случае руки опускать не собираюсь. Буду до победного долбиться в запертую дверь.
Если не получается прямо, то пойду в обход!
В действующих реалиях достичь положительного результат не выходило. Просчёт вероятностей однозначно утверждал о бесперспективности задуманного. Однако это в данной конкретной локации было невозможно спеленать тварь. Закон безотлагательной отправки потрёпанной души высокоуровнего аякаси лишённого физической оболочки в Дзингоку был непререкаемым постулатом исключительно для нынешней реальности, а если точнее, то для планеты Земля. Но что на счёт иных планах бытия? Так-то и они в плеяде общего мироздания сосуществуют. Вот только нельзя забывать об их специфических категориях и особенностях. Там горизонты поболее, тем более что у меня есть своё собственное измерение. И в Муспельхейме я, на минуточку, Владыка!
Конечно, мне не под силу до неузнаваемости извращать законы, коими наделён огненный, демонический план скандинавского пантеона. Будучи неотъемлемой частью бытия под контролем системы библейского, пристально отслеживающей и контролирующей корреляцию значений фундаментальных констант, я был существенно ограничен в просторе влияния. Не в силах без оглядки и как мне заблагорассудится тасовать законы или же вовсе их отменять. Есть приличный список аксиоматических положений, которые с нынешним уровнем могущества мне не подвластны. Но всё же мои возможности в родном измерении значительно шире. А так как оно демоническое, то и лазейки как бы мне можно было обмануть неотвратимость ухода души аякаси в Дзингоку в нём наличествует.
Во всяком случае ничего лучше мне всё равно в голову не пришло. Лишь там я ощущаю некоторую уверенность в том, что мне удастся запереть душу и предотвратить побег, а также помочь ей обрасти плотью, ведь без этого у меня не выйдет навалять кицунэ как следует и внушить ей достаточный трепет. Я ж ни много ни мало, а хочу сделать Тамамо-но Маэ своей рабыней!
Взвесив все «за» и «против», я согласился, что это мой единственный шанс на воплощение в реальность своей затеи и находится он в Муспельхейме.
Темница кицунэ являлась крепким орешком, но передо мной не стояло задачи её расхреначить. Впрочем, даже если бы я помышлял о подобном, то это не являлось бы для меня чем-то недостижимым. Ломать, не строить.
Итак, чтоб не попасть впросак и избежать допущения возможности побега кицунэ, мне надобно вытолкнуть сферу заточения вместе с цепями оммёдзи в Муспельхейм. Благо никаких препон к этому не существовало. Это в пещеру иными способами кроме использовать охраняемый телепорт спрятанный в лесу не попасть. Но уже здесь, внутри, запрета на пространственные техники не было. По крайней мере я ничего такого не обнаружил. Разве что из-за высокой концентрации первородной огненной стихии, проецируемой в пространство земной магмой, у слабосилков могли возникнуть проблемы с преодолением сопротивления окружающей среды и верным расчётом корректировочных поправок в конструкт магемы переноса, должных учитывать неблагоприятные условия. Но у меня-то таких загвоздок не было. И дури в достатке, чтоб проломить любой заслон, и вычислитель будь здоров, и то, что помешало бы остальным, для меня являлось родной и естественной средой обитания. Кому-то обилия огненной стихии могло быть помехой, мне же служило подспорьем облегающим оперирование мистериями. Всё-таки родственный аспект, с которой у меня солидное сродство. Я чуть ли не на уровне архонт пламени стою и власть над огнём у меня не уступает таковой у соответствующих элементалей высшего порядка.
«Но что-то я отвлекайся уйдя в ненужные дебри.»
Хотя мои пространные измышления не мешали главной сюжетной линии, ведь я без потери эффективности продолжал контролировать обстановку в режиме реального времени и со всей ответственностью мониторил происходящее, но тем не менее мне нынче не стоит вовлекаться в пустопорожние процессы. Пускай мой разум без напряг мог параллельно поддерживать пару десятков потоков сознания, но сейчас мне всё же стоило сосредоточиться на действительно важно.
Разом обратившись к нескольким своим аспектам и задействовав атрибут с его впечатляющими особенностями, я принялся тянуть силу из магмы, конвертируя оную в потребный спектр и уже с её помощью взялся за выворачивание матрицу пространства. Свои резервы я не трогал, обратившись за необходимой энергией к разлитой вокруг огненной стихии. Так как предстоящее в скором времени действо было моим первым опытом на данном поприще, то разбрасываться попусту личной силой я посчитал совершенно излишним и нерациональным поступком.
Мои манипуляции с темницей кицунэ вызвали возмущение реальности. Она трещала по швам и пошла рябью, производя вовне мощные выбросы облечённые в энергетические всполохи. «Пульсар» стал дрожать, вибрируя с высокой частотой, и по нему начали перекатываться волны искажения.
Тамамо-но Маэ ощутив внешнее воздействие оказываемое на силовой каркас её темницы разродилась ответными действиями. Душа твари с остервенелой яростью начала биться в клетке. Но все её потуги не шли мне впрок, а наоборот только мешали. Девятихвостая, ошибочно поверившая в пришествие помощи извне, своим попытками разрушить цепи оммёдзи лишь усложняла мне задачу выдворения тюремной формации в Муспельхейм.
Теперь мне помимо преодоления чинимых реальностью преград приходилось гасить ранее неучтённые колебания создаваемые усилиями твари. В общем, кроме того, что нынче тратил уйму концентрации на поддержание процесса трансформации огненной стихии в пространственную концепцию и выстраивал коридор ведущий в Муспельхейме, я также вкладывался в стабилизацию самой темницы, дабы она своим дребезжанием не рушила зыбкую конструкцию будущего механизма, которому в скором времени предстоит вырвать темницы из бытия Земли. Оммёдзи изобретательно и очень надёжно впаяли тюрьму Тамамо-но Маэ в энергетическое полотно реальности, привязав свою формацию заточения ко всем фундаментальным константам текущего мироздания.
Но работа спорилось, а дело делалось. Даже несмотря на мешающий фактор у меня получилось адаптироваться к изменчивости положения клетки с запертой внутри кицунэ и выстроить вокруг неё потребную мистическую структуру, при этом не сильно ментально вымотавшись.
— Потерпи, шерстяная. Ещё чуть-чуть и ты окажешься на свободе…
Взяв паузу в половину минуты, пробежался в голове по всем пунктам своего плана, выискивая в нём слабые места. Но не найдя среди них ничего беспокоящего, я, обратившись к Творцу за толикой удачи, запустил в работу магический механизм изъятия темницы из пещеры и её перемещения в Муспельхейм.
Мерность пространства вокруг пульсара покрылось трещинами сквозь которые в воздух начали вырываться едкие клубы чадящего серой газа, что при контакте с кислородом и водяным паром находящимся в воздухе обращались в чёрный пепел.
Будучи расположенным точно по центру и ровнехонько под эпицентром творящейся мистерии прокалывающей пространство меня постигла участь первому познакомиться с чёрными хлопьями. И последствия контакта стали для меня интересным открытием, так как от соприкосновения с веществом происходили микровзрывы. Пепел при малейшем кинетическом воздействии детонировал. Само собой, что никакого урона я не получал. Даже не будь на мне металлического доспеха из симбионта я бы не пострадал. Взрывы были маломощными, то бишь бризантность не впечатляла. Хотя я, наверное, слишком предвзят. Масса-то активного вещества производящего подрыв была совсем невелика. Хлопья не превышали весом одной трети грамма. А это, отнюдь, не слабый показатель. Так что зарубочку я себе на память сделал. Покуда не ведаю когда и где мне могут пригодиться эти знания, но быть в курсе того, что газы, из которой состоит атмосфера Муспельхейма при вступлении во взаимодействие с кислородом и водой синтезирует взрывчатые вещества лишним точно не будет.
Возвратив взгляд к пульсару, я обнаружил, что трещины разрослись до крупных борозд шириной с ладонь, продолжая увеличиваться и шириться. Их количество безостановочно и без устали росло, а длина увеличивалась.
Уже совсем скоро темница кицунэ должна будет поменять свою геолокацию, а это означало, что и мне пора приготовиться к перемещению.
Сковывающие конструкты, что удерживают душу девятихвостой в заточении, вырвавшись из пещеры и переместившись в Муспельхейм будут сломлены. Они не предусматривают глобальных перемен и накрепко привязаны к конкретным координатам. Стоит же им измениться и магическая формация пойдет в разнос. Мне же, тому кто алчет поработить кицунэ, надлежит не выпускать из вида темницу, если я, конечно, хочу довести дело до запланированного финала. Во избежание глупых эксцессов, дабы не прозевать ускользания души девятихвостой в Дзингоку, требуется постоянно находится подле камеры заключения твари. Тамамо-но Маэ дрянь изворотливая, могущественная и отчаянная, поэтому ни о каком пренебрежении и речи быть не могло. Так что только тотальный контроль.
С увеличением площади межпространственных брешей поток хлынувшего в пещеру чёрного «снега» возрос и, соответственно, взрывы стали более частым явлением. И если мне на них хоть бы хны — мелочь не стоящая внимания, то про каменную платформу подобного уже не скажешь. Маленький остров со всех сторон окружённый магматической массой подвергся жестокому испытанию. Детонирующий пепел разрушал каменный остов, кроша оный в щебень разлетающийся шрапнелью. Впрочем я на этот счёт не беспокоился, ведь размер островка неуклонно ширился. Созданная мной мистерия тянула силу из разлитой и превалирующей в пещере огненной стихии, тем самым остужая магму в близлежащем окружении, а остывая она прирастала к платформе новыми площадями и таким образом умножала её устойчивость.
«Понеслась!»
Реальность содрогнулась и невеликий объём пространство вместе с темницей, как пробка из бутылки шампанского, с брызгами нестабильной материи покинули Землю, провалившись в аномалию утянувшую их в мою вотчину.
Я, само собой, ушами не хлопал и не отрываясь от «снаряда» ушёл следом за ним.
Моё прибытие в Муспельхейм вышло не таким, как я его себе представлял. В голову прилетел метафорический, но от этого не менее болезненный ментальный подзатыльник. Это со мной так родное измерение поздоровалось. Самка собаки совершенно не вовремя таким вот образом решила выразить мне свою щенячью преданность, любовь и обидчивый укор, по факту манкирования мной обязательств имеющимися перед Муспельхеймом. Я, мол, не уделяю демоническому плану должного внимания. Упрёк, конечно, отчасти справедливый. Действительно не уделяю ему должного внимания. Так-то мне тут вообще надобно безвылазно сидеть. Полезно для личного развития, так и измерению сплошной прибыток. Но, блин, момент для высказывания своих жалоб Муспельхейм подобрал, конечно, абсолютно не подходящий.
Благо хоть, что я достаточно стойкий в плане ментальной нагрузки. Разум предельно крепкий и вполне заслуженно достоин титула «непрошибаемый». Однако же мне всё равно пришлось выложиться на полную ради того, чтоб нивелировать ошеломительные последствия оплеухи. Увы, но моя защита разума не распространяется на Муспельхейм, ведь нашу с ним связь при всём желании не заглушить.
Но как бы то ни было, невзирая на то, что мне изрядно подсуропили, подгадив момент, я выкарабкался из досадной ситуации.
Мы на пару с атрибутом быстренько, считай мгновенно избавились от неприятного эффекта и возвратили фокус внимания на остервенело бьющуюся в негодовании душу кицунэ.
Пока я приводил себя в порядок, тварь скинула с себя потерявшие прочность и целостность цепи оммёдзи, но как бы она не бесновалась, уйти в Дзингоку у неё не вышло.
Здесь мне на своевольный и местами норовистый Муспельхейм сетовать не приходится. На момент прибытия сюда, ещё до того, как измерение выразило мне своё неудовольствие, мы с демоническим планом вошли в единение. Это стандартная практика и никаких сознательных действий от меня не требует. Коннект производится бессознательно и мгновенно. Так что Муспельхейму было прекрасно известно о моих целях и тех задачах, которые я на него собирался возложить. И без малейшего отступления или иносказаний он замечательно со всем справился.
У аякаси не получалось вырваться из цепкой хватки моей родной вотчины. Муспельхейм незыблемо и основательно удерживал кицунэ в собственной реальности, не позволяя твари уйти тропами мёртвых в пената синто. Затрачивалось на это весомое количество энергии, но как бы то ни было, а желаемого я достиг. Понятно, что вечно так продолжаться не могло. Текущее мироздание, к коему мы со скандинавским демоническим планом принадлежали, пока что тихо и без особого усердия, но всё-таки оказывало на нас давление, требуя отпустить блохастую. И с каждой последующей единицей времени оно лишь нарастало. Но у меня имелось в голове решение, как этого избежать и избавить нас от препирательства с божественной системой библейского. Всего-то и нужно, что помочь девятихвостой воплотиться. С обретением кицунэ физической плоти на тварь перестанет распространяться фундаментальный закон реальности закреплённый здешним демиургом, согласно которому порядок перерождения могущественных аякаси неукоснительно следует через персональный, специализированный механизм возрождения в чертогам бога Эмма.
В мечущуюся рядом со мной из сторону в сторону душонку девятихвостой устремился мощный и всепоглощающий поток яростного и демонического тёмного пламени. Оно, естественно, не покрывало и не удовлетворяло полностью и абсолютно все потребности Тамамо-но Маэ, но на безрыбье и рак осётр! Аспекты тьмы и огня в пламени Муспельхейма имели свой специфический и индивидуальный спектр, но всё же, пусть с несущественной погрешностью, а попадали по верхнему пределу допустимого в диапазон энергий, которые суть девятихвостой могла усвоить и пустить на собственные нужды. А потребность у неё в данный момент присутствовала всего одна! Бестелесное естество Тамамо-но Маэ жаждало воплотиться и обрасти плотью. И я такую возможность ей предоставил, выдав временный и безлимитный доступ к сердцу измерения.
Прорехи в истерзанной оммёдзи прошлого душе скоропалительно затягивались, а энергетические резервуары сосредоточений естества кицунэ неумолимо заполнялись. Процесс восстановление оболочек отнял несколько минут, а и их насыщения и того меньше. Через какие-то ничтожные четыре минуты её душа уже вовсю сияла переливами колоссальной силы, будучи забитой энергией под завязку, и тогда-то началось долгожданное.
Не то, чтобы я всем сердцем этого хотел, но я предельно себялюбивый эгоист, а ещё непреложный перфекционист. Провалы и безвозвратные неудачи, что лишают шанса к повторной попытке бьют мне под дых и на некоторое время выводят из равновесия. Попранная гордыня отвратной червоточиной в душе, словно камушек в башмаке, лишает меня покоя и комфорта. Жить-то мне это не сильно мешает. При острой нужде умею отбрасывать эмоции отвлекающие от текущих дел. Но тем не менее такая особенность характера у меня в наличии и с ней приходится мириться. А посему, дабы не доводить до крайности, я старательно следую парадигме совершенства. Если согласился чем-то себя занять, то выкладываюсь так, что конечный результат моих трудов обязан радовать глаз. С полной самоотдачей, без глупых отговорок, жалоб и прочего вредного в работе.
Так было и сейчас.
Слабости есть у всех. Но и их можно использовать себе во благо. Главное не пытаться отрицать свои нелицеприятные черты, их просто нужно учитывать…
Хотел себе в единоличное пользование (Норико не в счёт) машинку одержимую душой Тамамо-но Маэ и я расшибусь, но сделаю это!
Ждать осталось совсем недолго.
На безжизненных просторах Муспельхейма, на одной из мириада изрезанных лавовыми реками долин воплощалась древняя аякаси.
Происходило это поэтапно и по правде говоря выглядело очень не очень. Я бы сказал — отвратительно. Так себе удовольствие воочию лицезреть как сегментарно и в последовательной очередности формируются внутренности девятихвостой. Вначале во вспышке синего пламени проявился скелет огромного «пса» с девятью хвостами. Далее он не прекращая источать сияние начал обрастать мышцами. Материализация протекала неспешно, отчего получалось разглядеть всё очень подробно. Да и с моим-то пронзительным зрением было бы сложновато хоть что-то упустить из внимания. В общем, зрелище на любителя наблюдать, как прорастают нервные волокна, мышцы, оплетающие и пронизывающие их кровеносная система, лимфа и прочая требуха.
«Ну наконец-таки!»
Во вперившихся в меня буркалах твари плескалась лютая ненависть и отсутствие хоть какого-то намека на наличие осмысленности. Искалеченный злобой разум кицунэ бесновалась в штормовом океане ярости и, насколько хватает моего понимания, для Тамамо-но Маэ подобное состояние является перманентным.
Но нужно отдать девятихвостой должное. Она даже в приступе контролируемого гнева не пренебрегала аналитической функцией ментала, умело пользуясь им в тактической оценке противника и своего положения. Очень похоже на технику управляемого припадка берсерка. Ярость служила дополнительным источником топлива, тогда как вся мощь и потенциал «мозга» были заняты просчётом стратегии предстоящего сражения и выискивания шагов на пути к достижению поставленной цели. Все доступные ей ресурсы применялись сугубо для убийства врага. Никаких тебе отвлеченных мыслей, страха или иного рода эмоций могущих помещать добиться желаемого.
Стекающая вниз и капающая на камень кислотная слюна вперемешку с пеной из угрожающе скалящейся пасти, трепещущие носовые пазухи с жадность тянущий из атмосферы запахи в попытке таким вот способом установить мои видовые и отличительные особенности, и буря мистического пламени во взоре не выпускающая моей фигуру из поля зрения в надежде познать мою суть.
Восьмиметровая в холке тварь использовала разом все имеющиеся в распоряжении уникальные способности и навыки сендзюцу выискивая у меня уязвимые места. Тамамо-но Маэ уже смекнула, что это я виновник её проблем — тот, кто не дозволяет ей покинуть негостеприимное измерение.
Хоть я запретил вотчине оказывать давление на кицунэ, сознательно лишив себя преимущества влиять на девятихвостую посредством своего владычества в родном измерении, но ей всё равно приходилось здесь не сладко. Тут всё для кицунэ было чуждым и недружелюбно-враждебным. У монстра не имелось какого бы то другого метода восполнения энергетических резервов окромя регенеративного продуцирования сугубо самостоятельно, без заема извне, отчего сука чувствовала себя очень неуютно.
Как только лиса обрела оптимальные кондиции, я перекрыл ей вентиль халявной силы, оборвав канал с сердцем Муспельхейма и отрезав от возможности черпать энергию из источника измерения.
— Чего застыла? Нападай.
Вызывающе обращаясь к замершей неподвижно огромной и мохнатой туше, я про себя посмеивался забавляясь над безуспешными поползновениями кицунэ и вытекающей из этого дилеммой, что мучила нутро девятихвостой.
Несмотря на то, что она представляла из себя жуткий концентрат ярости — безрассудных поступков и бестолковых телодвижений ждать от неё не приходилось. Тварь не просто так зависла в нерешительности. Причина, за которой кроется её бездействие, обусловлена тем, что я был для кицунэ неразгаданной и непонятной фигурой — тёмной лошадкой. Всё её сенсорные инструменты, состоящие из врождённых способностей и мистических техник, не справились с моей диагностикой. Мой атрибут лишил её такой возможности.
Моя провокация ни к чему не привела. Тамамо-но Маэ не собиралась первой начинать драку и это в очередной раз подтверждает её высокие тактические навыки ведения агрессивных «переговоров». Раз уж не вышло дистанционно провести моё считывание, то следует подождать моих ходов и уже исходя из увиденного делать выводы.
Я же, так как никуда не спешил, максимально оттягивал драку. Продлевал себе удовольствие, ведь томительное ожидание также является его неотъемлемой частью. Получать наслаждение можно не только по факту достижения конечного результат к которому стремился. Для меня каждый шажок на пути к цели был радостным событием. Главное не топтаться на одном месте. И то, что я нынче находился лицом к лицу с тварью масштабов континентального катаклизма, заставляло мою кровь бурлить от предвкушения.
— Какая же ты трусишка, оказывается. Но ладно. Так тому и быть. Принимай подачу, проказница.
Игривое настроение не мешало моему боевому запалу, а предельная слаженность духовных начал и всех мистических систем завязанных на оболочки были тому доказательством.
Выставив запрет Муспельхейму помогать мне в сражении, я, опираясь исключительно на собственные возможность и взяв наивысшую скорость, шагнул навстречу сопернику.
Собирался в предстоящем сражении проверить себя и выяснить чего я стою при имеющихся характеристиках против топа здешнего мироздания.
Тамамо-но Маэ лишь немногим уступает сильнейшим представителям библейской мифологии и находится в первой тридцатки рейтинга самых могущественных существ живущих во вселенной на текущий момент.
Всего один шаг вперёд и я уже нахожусь на расстоянии удара.
Мои физические кондиции были столь высоки и внушительны, что при начале движения моя поступь при соприкосновении с поверхностью калечила не только физическое воплощение здешнего ландшафта, оставляя глубокие и широкие кратера, а прогибала само пространство и содрогала реальность.
Монстр не успел среагировать и что-либо предпринять, когда я неожиданно и для его восприятия мгновенно оказался подле него, нанеся размашистый и мощный удар.
Звуковая волна, порождённая столкновением нижней челюсти кицунэ и моего кулака, разлетелась по измерению на тысячи километров километров.
Впрочем никого из нас это в текущий момент не волновало.
Я был впечатлён последствиями атаки, тогда как девятихвостая сосредоточилась на преодолении и купировании болевых ощущений, а также регенерации полученных повреждений.
Мой прямой в челюсть вышел ужаса разрушительным.
От встречи с моим кулаком пасть монстра моментально испарилась. Не разлетелась костяными осколками, выбитыми зубами, ошмётками плоти и веером кровавых брызг. Её будто бы стёрло из реальности. Сейчас на месте где должны были находиться обе челюсти кицунэ зияла огромная дыра из которой толчками выплёскивалась кровь.
Помимо же основной раны, ставшей следствием знакомства моей конечности и морды бешенной суки, остальное тело твари также обзавелось множественном тяжких травм. Пролетев свыше пятнадцать километра кубарем по не самой благоприятной для перекатов поверхности кицунэ прошла через длительную, механическую пытку. Мы ж в Муспельхейме. Тут через каждый десяток метров в лучшем случае или лавовый ручеек протекает, либо и того хуже — огромный озёра и реки отражающие суть демонического измерения. Магматическую массу земного происхождения не сравнить с той, что наполняет скандинавский ад. Это два абсолютно разных и совершенно отличимых субъекта с не совпадающими ни по одной позиции характеристиками.
Шкура Тамамо-но Маэ пестрила подпалинами, разрывами и глубокими рваными ранами. Свыше семидесяти процентов поверхности тела канули в небытие. Про ушибы с внутренними повреждения и вовсе промолчу.
В общем, её здоровью не пошло на пользу близкое знакомство с тьмой, которая кроется во встречных и окружающих элементах декора здешней обстановки.
Тварь страдала и хотела выть, была б такая возможность ей доступна! Пасть-то отсутствовала. Но мне этого было недостаточно.
Ещё один шаг и я вновь сближаюсь с распластанной на каменной скале тушкой монстра старающегося изо всех сил и побыстрее восстановиться. Лапы девятихвостой были искалечены множественными переломами и встать она пока не могла, поэтому застал я её беспомощной.
На этот раз бил ногой, словно по футбольному мячу, запустив тело кицунэ ввысь.
Полёт обещал быть продолжительным и катастрофическим для снаряда. Если не вмещаюсь последствия окажутся фатальными.
«Тссс… Погорячился…»
Вложив в удар немного больше силы чем в предыдущий раз, я разметал на атомы четверть тела лисицы. А перевали масса уничтоженного тела от общей за одну треть и она бы сдохла.
Душа отлетела бы, покинув бренное тело, и мне опять пришлось бы помогать ей воскреснуть.
Содрогающаяся в агонизирующих конвульсиях куча из смеси фарша, костей, требухи и запятнанной кровью с сажей золотистой шерсти миновав вершину баллистической траектории пошла на снижение и если ничего не предпринять, то при столкновении с магмой, куда она должна была приземлиться, Тамамо-но Маэ точно откинется, но доводить до такого я не собирался. В итоге, обратившись к телекинезу, скорректировал и замедлил падение кицунэ, дабы её не расплескало о вязкую и испепеляющую поверхность магматического моря.
К тому моменту, когда туша твари упала рядом со мной, она уже не напоминала отбивную. Морда была на месте, а уничтоженная нога с частью таза почти восстановились. Так что минут спустя я уже уворачивался от клыков и когтей девятихвостой. Шавка обретя более-менее терпимую форму позволяющую ей передвигаться, бросилась с места в карьер, кинувшись на меня в неукротимом желании порвать и растерзать. Вот только вышла промашка и ей прилетел очередной и знатный подсрачник. Вкладываемую в удар мощь я тщательно контролировал и встреча жопы кицунэ с бронированной стопой обошлась твари потерей всего трёх хвостов. Не критичное, но очень унизительное и болезненное повреждение.
Избиение девятихвостой приняло ритмичный темп и больше не грозило ей внезапной смертью. Отлупил до превращения кицунэ в сплошную отбивную, чтоб все её косточки в труху, а внутренние органы всмятку, затем короткий тайм-аут, жду когда регенерация твари её залатает и вновь приступаю месить суку. И так раз за разом. На тысячном повторении и спустя десять часов прекратил вести подсчёт, зато начала экспериментировать в методах причинения мук. Теперь к физическим повреждениям добавился урон, что я наносил душе Тамамо-но Маэ. С этим никаких затруднений, естественно, возникнуть не могло. Да и откуда бы им взяться, если я тёмный, демонический бог с широким реестром разнообразных инструментов оперирующих с тонкими оболочками и энергиями. Основная сложность состояла в том, чтоб не хватить лишку и не прибить тварь с одного удара.
С безразличностью в сердце, холодной головой и неутомимостью в теле я проводил практические тесты, ставя непрерывную череду опытов на «добровольце», что вызвался оказать неоценимую помощь науке.
Вворачивая в свои удары энергию, я неустанно перебирал её спектр в поисках той, что причиняет кицунэ наименьшие повреждения, но доставляет максимум неприятных, болезненных ощущений.
Подбор энергии с оптимальным показателем вступления в противофазу с оболочками девятихвостой заняло час, и к этому сроку Тамамо-но Маэ уже не помышляла бросаться на меня в ответ. Впрочем и убежать от меня у неё также не было никакой возможности.
Морально раздавленная, безостановочно физически и духовно побитая личность кицунэ всё глубже погружалась в водоворот отчаяния.
«Что ж… Пора добавить красок…»
Спустив с цепи Муспельхейм и развязав ему руки, я позволил измерению принять участие в измывательствах.
Свалившийся на разум и эмоции Тамамо-но Маэ неподъемный груз всепоглощающей беспомощности продуцируемый вотчиной был столь впечатляющ, что пространство огласил душераздирающий вопль содержащий в себе мольбу о прекращении издевательств. То взывали фибры души жертвы, так как голосовых связок и гортани у кицунэ в тот момент не наблюдалось. Она их ещё только восстанавливала.
— Хм… Как-то всё очень легко и быстро получилось.
И суток не прошло, а она уже сдалась.
Глядя на то, как в оболочки души Тамамо-но Маэ впиваются отвратительные щупальца рабской печати, я испытывал удовлетворение.
Та мерзость, что сейчас внедрялась в суть кицунэ превращало лису в беспрекословную и вернейшую слугу. Более для неё никого важнее меня в мире не существует. Мои здоровье, желания, заботы и помыслы теперь стоять впереди её собственных. Хотя нет. Не так. У неё больше нет ничего личного. Всё её естество впредь занято угождением исключительно моим потребностям.